Незнанский Фридрих Евсеевич. Операция «Кристалл»

   – Очень! Они только своей смелостью и держатся.
   – Но они бы их не нашли, – грустно улыбнулся лорд.
   – Точно.
   Что смешного находили во всем этом разговоре двое подтянутых, сухих джентльмена, неизвестно. Но веселились они от души.
   Действительно, парламент в этот день должен был принять программу правительства, в том числе стратегию отношения королевства к корпорации «Марс».
   И лейбористы, и консерваторы уже заранее знали, что программа эта будет принята большинством голосов, хотя некоторые горячие головы утверждали, что якшаться с корпорацией из расистской страны – ниже достоинства демократического, свободного государства. Но другие разумные головы напоминали этим ниспровергателям недавнюю историю, когда СССР стал лучшим другом Америки только потому, что у них были общие интересы. Причем коренные интересы.
   А разве к коренным, вечным интересам не относится самый дорогой на земле камень? Нет, парламент проголосует «за». Так, немного почешут языки, поиграют в принципиальность. Собственно, весь набор такого рода аргументов и выложили Шеппард и Коллинз в курилке парламента. Возможно, именно это и развеселило их.
   И у того, и у другого, как, впрочем, у большинства членов парламента в «Марс» были довольно внушительные пакеты акций. Ну скажите, при чем здесь государственное устройство, когда речь идет о деньгах.
   Нет, русский юмор, конечно, великая вещь, но чтобы понять расчетливых парламентариев, даже его не хватает.
   К политике вообще трудно подойти с юмором. Разве что с черным.
   Эти нехитрые мысли время от времени проносились в ясных головах лордов и сэров, но только как изыск, как игра воображения, но никогда не окрашивались совестью или хотя бы легким укором самим себе. Политика – вещь не только не смешная, но еще и бесчувственная.
   Шеппард и Коллинз еще некоторое время досмеивались своим веселым шуткам, а затем вышли в коридор, предварительно сменив выражение лиц на деловито-сумрачное.
   Им сразу что-то не понравилось в общей атмосфере. У окружающих были весьма скорбные и озабоченные лица.
   – Мы что-то с вами пропустили важное, Шеппард, – шепнул Коллинз. – Не иначе случилась революция и мы стали какой-нибудь социалистической республикой.
   Лорд сдержал улыбку.
   – Скорее, королева отреклась от престола, – шепнул он в свою очередь.
   – А все свои деньги отдала на борьбу с расизмом, – подхватил Коллинз.
   – Прекратите, – прошипел Шеппард, – я сейчас расхохочусь.
   – Сэр Тэйлор! – окликнул Коллинз человека из толпы черных пиджаков, которые что-то мрачно говорили друг другу. – Можно вас отвлечь от содержательной, но весьма грустной беседы. Может быть, вы и нас посвятите в курс дела? Неужели премьер опоздает еще на час? Этак мы не успеем сегодня принять программу. Впрочем, можно не давать слова оппозиции, – мягко улыбнулся он.
   – Боюсь, джентльмены, премьер сегодня вообще не придет, – сказал Тэйлор, не особенно радуясь тому, что сообщает новость первым.
   – Это невозможно, – не поверил Шеппард. – Он же не сошел с ума.
   – Хуже, джентльмены.
   – Заболел? – ухватился за полуспасительную мысль Коллинз.
   – Нет, джентльмены. Премьер сегодня утром убит.
   – Погодите, не так быстро... – Коллинз растерянно оглянулся на Шеппарда.
   У того монокль выпал из глаза:
   – Значит, мы сегодня не будем ратифицировать договор с «Марс»?
   Наверное, Шеппард сказал это слишком громко, потому что чуть ли не весь коридор обернулся к нему. И чуть ли не все в один голос сказали:
   – Нет!
   Потому что только этот вопрос и мучил всех. И потому что сегодня они таки испытывали несвойственное политикам чувство отчаяния...

Глава 3

    Англия – Северный Арабский эмират, 1953
 
   За те три года, что Мухамед Махлюф провел в Англии, он успел почувствовать себя настоящим европейцем. Научился носить элегантные костюмы и джинсы-клеш, гладко бриться по утрам (на родине эта процедура строжайше запрещалась) и водить свой пятиметровый «роллс-ройс» по левой стороне дороги.
   Махлюфу было двадцать лет, и учился он в одном из самых престижных европейских колледжей. Учился хорошо. Впрочем, учиться плохо ему бы просто не позволили.
   Разве что глухонемой восьмидесятилетний садовник, ежедневно подстригавший газон перед главным зданием колледжа, не знал о том, что отцом Махлюфа был арабский эмир Ясер Махлюф, владелец нефтеносных месторождений и самый богатый человек Аравийского полуострова. Остальные, в том числе преподаватели физики и химии – предметов, в которых Мухамед был ни бум-бум, знали об этом.
   В колледже томились дети и других высокопоставленных особ, но по «крутизне» (как с недавних пор любила выражаться молодежь в Великобритании) Махлюф-младший превосходил их всех, вместе взятых.
   «Зачем связываться с сильными мира сего?» – резонно размышляли учителя, выставляя в кондуите отличные оценки, хоть работы Мухамеда не заслуживали и «единицы».
   Словом, сынку нефтемагната жилось в трехэтажном белокаменном особняке с многочисленной прислугой весьма неплохо. Каждый месяц он отправлялся в банк, куда его отец пересылал «скромные» суммы с шестью нулями. Эти деньги он тратил легко, сыпал ими направо и налево. Наверное, поэтому у наследника пятидесятимиллиардного состояния было так много «друзей».
   Именно они научили его курить марихуану и нюхать кокаин. Махлюфу понравилось.
   Воспитанный в исламской строгости, он был фанатично предан Аллаху. Но теперь смуглолицему пареньку становилось все сложней и сложней подчиняться законам шариата. С завистью наблюдая за своим окружением, свободолюбивым, наслаждающимся жизнью молодняком, он однажды не выдержал, окончательно сдался. И его унесло течением.
   Пристрастие к выпивке и наркотикам – это еще полбеды. Особенно тяжело ему было совершать вечерний намаз – время молитвы совпадало с разгаром буйного веселья в самом разгульном клубе Лондона, на Пикадилли. И хотя в багажнике «роллс-ройса» всегда лежал коврик для намаза, он так и оставался там невостребованным – не молиться же на глазах у всей честной компании, посреди танцующей толпы, в скачущих огнях светомузыки... А после клуба, когда белая ниточка на запястье сливалась по цвету с черной, Мухамед уединялся с какой-нибудь смазливой и крепкозадой девчонкой и до самого утра удивлял ее своим восточным темпераментом.
   Папаша Ясер находился в полнейшем неведении относительно времяпрепровождения любимого сыночка. Он доверял Мухамеду.
   В тот вечер все было как обычно, по полной программе. Друзья, кокаин, джазовый клуб. Настроение – лучше некуда, да еще и «Челси» выиграл у «Арсенала» с крупным счетом, что тоже необходимо было отметить.
   Вдоволь наплясавшись, веселая ватага ввалилась в ночной паб, пропустить по пинте темного пива.
   Прознав о богатеньком посетителе, хозяин заведения тотчас же спустился в зал, чтобы лично выразить Махлюфу свое почтение.
   – Я хотел бы остаться в тесной компании своих друзей, – попросил его Мухамед, протягивая несколько крупных купюр.
   – Нет ничего проще, – заискивающе улыбнулся хозяин, беря из денежного веера только одну бумажку. – Через несколько минут помещение будет в вашем распоряжении.
   Все смотрели на Махлюфа с нескрываемым восхищением, как на идола. Еще бы! Для него нет ничего невозможного! О, как ему нравилось ощущать себя предводителем!
   Компания гудела, пиво лилось рекой, а на стойке бара отплясывали невесть откуда взявшиеся стриптизерши. Это хозяин решил использовать купюру Мухамеда по назначению и очень жалел о том, что не взял весь стерлинговый веер. Кто знает, когда еще царьку вздумается наведаться в его паб?
   – Я Дженни. Ты меня помнишь?
   На Махлюфа смотрели влажные светло-голубые глаза. Какая очаровательная мордашка... И приятный ирландский акцент...
   – Помню, – ответил Махлюф, хотя и не был твердо уверен, что они прежде встречались. Да и сколько их было-то?
   – Вообще-то мои предки ругаются, когда я поздно возвращаюсь домой. – Дженни провела тыльной стороной запястья по его щеке.
   Вскоре они остались одни. Остальные парни и девчонки разбились на шумные группы по интересам. Кто-то забавлялся игрой в «бутылочку», кто-то метал дротики, а кто-то уже дрых безмятежным сном, уронив голову на столик.
   – Тебя бьют?
   – Иногда, – сладко прищурилась девушка. – Но не больно. Отец заставляет меня снять трусы и пару раз стегнет ремешком... Он любит смотреть на мою голую попку.
   От последних слов у Махлюфа засвербело внизу живота. Он свернул в трубочку салфетку, один ее конец сунул себе в ноздрю, другой ткнул в кокаиновую горку, после чего с шумом втянул в себя содержимое горки.
   – Сколько тебе лет? – переведя дух, спросил он.
   – Пятнадцать. Будет.
   Едва они уединились на заднем сиденье «роллс-ройса», как Дженни разрешила себя поцеловать, сама приблизив к губам Махлюфа свои пухлые губы. Скользя кончиком языка по ее небу, Мухамед судорожно расстегивал пуговки блузки. Вот уже его ладонь обхватила туго стянутую чашечкой бюстгальтера грудь...
   – Ты классный парень, – прохрипела Дженни. – Подожди, подожди... Мне нужно... Сейчас, сейчас... – Она скинула с ноги туфельку, выудила из-под стельки крошечный пакетик. – Хочешь попробовать?
   – Что это?...
   – Это сказка. – Она высыпала в его руку несколько кристаллообразных крупинок. – По сравнению с этим все остальное – детское питание, корнфлекс с молоком...
   – Ненавижу корнфлекс. – Мухамед не сводил с девчушки замутненного взгляда.
   Он бросил крупинки в рот, запрокинул голову, как это делают, принимая таблетку.
   – Это кайф... кайф... кайф... – шептала Дженни, впиваясь губами в его смуглую шею. – Ты ощущаешь его?...
   Мухамед хотел ответить, но не смог. Его руки безвольно повисли, дыхание почти замерло, а облик Дженни застлало плотной сизо-малиновой дымкой.
   Начальник службы безопасности, бородатый детина по имени Али, отыскал Махлюфа-старшего у самой дальней лунки на поле для гольфа. Прикрыв правый глаз, Ясер старательно прицеливался желобком клюшки в самую серединку шара.
   Али знал, что беспокоить босса во время игры в гольф – значит обречь себя на большие неприятности. Впрочем, он также знал, что, если не сообщить Ясеру немедленно о случившемся, неприятностей вряд ли станет меньше...
   – Кажется, у нас возникла проблема... – неуверенным голосом проговорил начальник охраны.
   Махлюф-старший не реагировал на эту реплику до тех пор, пока не запустил шар в кусты.
   – Шайтан тебя побери! – набросился он на Али. – Сколько раз тебе говорить: не лезь под руку!
   – У нас проблема, – настойчиво повторил бородач.
   Ясер невольно перехватил его беспокойный взгляд, и клюшка сама вывалилась из руки.
   Требования шантажистов были просты – в течение продолжающегося банковского дня перевести на их счет четыре миллиона американских долларов. После этого Мухамед Махлюф будет освобожден целым и невредимым. А иначе... следовал устрашающий перечень изощренных пыток, в конечном счете приводящих к мучительной смерти.
   Сообщение об этом поступило по телефону в информационный центр по связям с общественностью. Речь продолжалась двадцать девять секунд, засечь абонента не удалось.
   – Это чья-то шутка? – Ясер с надеждой и мольбой смотрел на начальника службы безопасности. – Скажи, шутка?
   – Не знаю, – честно признался Али.
   Связались с Лондоном. Выяснилось, что юноша не ночевал дома и до сих пор его местонахождение неизвестно.
   – Соедините меня со Скотленд-Ярдом, – распорядился Ясер.
   Банковский день заканчивался через четыре часа. За это время своими силами было невозможно определить, кому именно принадлежал названный злоумышленниками банковский счет. Известно было лишь название банка и то, что находился он в Швейцарии. А тайна вклада в этой тихой европейской стране – понятие святое.
   Скотленд-Ярд уже начал оперативное расследование на месте. Сам Махлюф обнаружен не был, а вот машину его нашли на обочине шоссе, которое ведет из Лондона в Бирмингем. Признаков борьбы и следов крови в салоне автомобиля не было. Все телохранители отравлены огромными дозами снотворного, подсыпанного неизвестными в пиво ночного паба. Хозяина паба допрашивали непрерывно, но он ничего не знал.
   – Наши действия? – не смея поднять глаза на босса, спросил Али.
   – Переведите деньги.
   Почему шантажисты потребовали именно четыре миллиона, а, скажем, не пять, не три или не сто сорок восемь – это обстоятельство до определенного момента никого не смущало. Впрочем, «определенный момент» наступил очень скоро, и Махлюфу-старшему стало очевидно, что это только начало кем-то задуманной дьявольской игры.
   – Я только что получил этот документ из Скотленд-Ярда. – Али положил на стол перед Ясером бумажный лист, испещренный столбцами цифр. – Сыщики сработали супероперативно. Они нажали на президента того самого банка, сказали, что это дело государственной важности, и выяснили, что... Вы не поверите... Дело в том, что счет, на который мы перечислили деньги...
   – Ну? – сгорал от нетерпения Махлюф-старший.
   – ...принадлежит вам. Вернее, одному из дочерних предприятий вашего концерна.
   – Не понимаю... – потрясенно закачал головой Ясер. – Кто-то из своих?
   – Вполне возможно... – пожал плечами Али.
   – Найди его! – Махлюф вцепился в лацканы его пиджака. – За такие шутки ему голову оторвать мало!
   – Кроме головы существуют еще некоторые жизненно важные органы, – осторожно намекнул Али.
   – Вот-вот, я отрежу ему яйца! – подхватил намек Ясер. – Я назначу его главным евнухом в моем гареме!..
   На душе полегчало. Все сводилось к тому, что это была всего лишь чья-то злая проказа или желание причинить острую моральную боль. У семьи Махлюфа было много врагов, среди них и достаточно могущественные, но вряд ли кто-нибудь из них решился объявить ему таким образом открытую войну. Значит, месть? Месть труса, который боится назвать свое имя. И этим трусом должен быть кто-то из бывших «своих»... Но почему бывших?
   «Нельзя никому доверять, – решил Ясер. – Ни-ко-му, даже собственной охране, даже самым приближенным людям!..»
   Незнакомец вновь дал о себе знать только через неделю. За этот короткий срок голова Ясера наполовину окрасилась в серебристый цвет. От его сына не было ни слуху ни духу... Он исчез.
   – Я хочу поговорить лично с Ясером Махлюфом.
   – Да-да, я слушаю...
   – Старая, вонючая свинья, какого черта ты травишь на нас легавых? Разве мы тебя не предупреждали на этот счет?
   Никогда в жизни Махлюфа-старшего не называли «старой, вонючей свиньей», но он стерпел, не взорвался, проглотил унижение.
   – Что вы от меня хотите? – простонал Ясер. – Где мой сын?
   – Заткнись, обрезанный член!.. – рявкнули ему в ответ. – Слушай меня внимательно, повторять не стану. Хочешь, чтобы твой выродок остался жив? Тогда делай то, что я тебе сейчас скажу. Во-первых, отзови легавых. Мы можем легко это проверить, у нас в Скотленд-Ярде есть свои люди, так что забудь про свои восточные хитрости. Во-вторых...
   В кабинет по-кошачьи тихо вошел Али и показал жестами, что перехватить звонок никак не удается. Вероятно, на другом конце провода стоит какая-то хитрая аппаратура.
   А Махлюф-старший уже начал задыхаться, в нем пробудилась задремавшая было астма. Он наивно надеялся, что вот-вот узнает этот голос, сможет разоблачить дерзкого шантажиста, но...
   – Во-вторых, даем тебе сутки, чтобы обналичить десять миллионов долларов. В третьих, завтра же ты вылетаешь в Лондон. Один. Никаких телохранителей, никакой прислуги.
   – Вы с ума сошли! – воскликнул Ясер. – Вы знаете, что такое десять миллионов долларов наличными? Это два чемодана!..
   – Тебе видней, богатенький Пиноккио, – гнусаво захихикал голос. – Потаскаешь чемоданчики, погоняешь жирок. Это полезно, папаша... Ты слышишь меня?
   – Слышу...
   – Тут один молодой человек хочет с тобой поболтать. Только недолго, ладненько? Два слова.
   – Отец... – В трубке раздался приглушенный голос Мухамеда. – Прости меня, отец...
   Перед самым отлетом между Ясером и Али состоялась обстоятельная беседа один на один, прямо на взлетной полосе, под визг пропеллеров. Уж там-то их точно никто не мог подслушать.
   – Позвольте хотя бы мне поехать с вами!.. – настаивал начальник службы безопасности. – Я не имею права отпускать вас одного!..
   – Почему одного? Со мной Аллах!.. – пытался отшучиваться Махлюф-старший, но в следующий момент его лицо превратилось в серую каменную маску. – Не смей предпринимать каких-либо шагов, не смей!.. Я тебя знаю!..
   – Ваше слово для меня – приказ, – покорно поклонился Али. – И все же я осмелюсь высказать одно предположение. Не предположение даже, скорей, догадка.
   – Ну-ну?...
   – Известны случаи, когда дети богатых родителей инсценируют собственное похищение, чтобы вытребовать...
   – Не смей говорить такое о моем сыне!.. – завизжал Ясер. – Он получал от меня достаточно денег!.. Более чем достаточно!..
   – К тому же он мог знать номера банковских счетов...
   – Не верю!.. – отмахнулся от него Махлюф. – Он не такой!.. Не такой!..
   – Быть может, вы и мне уже не верите?
   Ясер не ответил. Резко повернулся и зашагал к трапу.
   Самолет скрылся в тревожных предгрозовых облаках, неся на своем борту Ясера Махлюфа и два набитых сотенными купюрами чемодана.
   А еще через двадцать минут вслед за своим боссом вылетел и Али. Он так и не смог заставить себя наблюдать за этой критической ситуацией со стороны, он должен был прикрыть Ясера, позаботиться о его безопасности.
   Разумеется, Али поставил Скотленд-Ярд в известность о скором прибытии эмира-миллиардера в столицу Великобритании и о том, что тот опасается иметь связь с полицией. И когда Ясер приземлился в Хитроу, его уже ждало наружное наблюдение. Двадцать опытнейших агентов, незаметно сливаясь с людской толпой, взяли его в плотное кольцо...
   Ясер в точности исполнял план, полученный от вымогателей по телефону. Он добрался на такси от аэропорта до отеля «Холидей Инн», занял забронированный для него двухкомнатный номер люкс в пентхаусе.
   Слежки Махлюф не заметил. Да он и не смотрел по сторонам, сосредоточив все внимание на драгоценных чемоданах.
   Едва он закрыл за собой дверь номера, как в спальне затрезвонил телефон.
   – С приездом, пузатый, – приветствовал его «родной» голос. – Чемоданчики-то тяжелые? Хе-хе... Ты один?
   – Один.
   – А те двое, что увязались за тобой от самого аэропорта, а теперь околачиваются на углу?
   – Я не знаю, о чем вы говорите!..
   Ясер приблизился к окну, сдвинул в сторону тяжелую занавеску. На углу, невдалеке от остановки рейсового автобуса, действительно стояли двое невзрачных мужчин и о чем-то переговаривались.
   – Не нравится нам это... – занервничал голос. – Ты хитришь, жучище... Играть с нам вздумал?
   – Клянусь Аллахом, я прибыл в Лондон без охраны, а полиции дал отбой еще позавчера! Я совершенно один!
   – А если я тебе скажу, что отель оцеплен копами со всех сторон?
   – Этого не может быть!..
   – А ты выгляни в коридор. Наверняка там болтается пара легавых. Если так, то передай им, что малышка Мухамед собирается скушать сладенькую конфетку, напичканную цианистым калием. Очень вкусную конфетку!..
   – Зачем вы издеваетесь надо мной? – вскричал Ясер. – Какое зло я вам причинил?
   – Кто-то рождается бедным, а кто-то богатым, – наставительно заметил голос. – Богатые не любят бедных, а бедные ненавидят богатых. Вот и все. Только лишь на этих принципах строится общество, движется вперед мировой прогресс.
   – Отдайте сына...
   – Короче, планы немножечко поменялись. Сейчас ты выйдешь на улицу, пройдешь несколько шагов в сторону бакалеи. Видишь вывеску?
   – Вижу... Зеленая такая, с рогаликом?
   – Точно. Так вот, там увидишь ступеньки. Это станция метро. Спустишься на платформу и будешь ждать в том месте, где останавливается первый вагон в сторону Сити. А теперь слушай внимательно. В девятнадцать пятьдесят две подойдет твой поезд... Смотри, не перепутай! Девятнадцать пятьдесят две!..
   – Да-да, я запомнил.
   – Ты в него не садишься, а лишь закидываешь внутрь чемоданы.
   – Дальше?
   – А дальше получаешь своего выродка.
   – Не понимаю...
   – Там поймешь. – В трубке щелкнуло, и наступила тишина.
   Ясер взглянул на часы. Без двадцати восемь! Осталось двенадцать минут!..
   Не дожидаясь лифта, он пулей слетел по лестнице в холл, по пути чуть не сбив двух широкоплечих «постояльцев». Конечно же станция метро уже была заполнена копами в штатском, они искусно изображали из себя торопящихся пассажиров.
   ...Али сидел в припаркованном у бакалеи микроавтобусе с затуманенными стеклами. Рядом с ним находился тридцатилетний Брайан Спенсер, шеф отдела по борьбе с терроризмом. Они не сводили глаз с четырех мутноватых экранов, на которые подавалось телеизображение со скрытых телекамер, установленных на станции. Эта новинка влетела Скотленд-Ярду в копеечку, но они надеялись получить от богатого клиента компенсацию.
   Вот Ясер вышел на платформу, огляделся, обнаружил схему, по которой определил, в какую сторону Сити, и остановился у предполагаемого первого вагона.
   – Как думаешь, нас засекли? – спросил Али.
   – Вряд ли, – ответил Спенсер. – Мои ребята работали тихо, без проколов.
   – А что с поездом?
   – Трое уже на месте.
   В девятнадцать пятьдесят две подкатил поезд. Ясер вошел на негнущихся ногах в полупустой вагон. Поставил чемоданы на пол и вышел. Двери закрылись. Поезд отъехал.
   Теперь Махлюфу должны были вернуть сына. Правда, с каждой минутой в это верилось все меньше и меньше. Скорей всего, его и на этот раз обманули. Получив десять миллионов, вымогатели не остановятся, они захотят еще и еще... Прав был Али, когда утверждал, что нельзя идти на поводу у шантажистов, что общение с ними ни к чему хорошему не приведет.
   И вдруг!..
   – Папа!
   Ясер невольно вздрогнул, медленно. Его не обманули...
   – Сынок!!!
   Поезд уже приближался к следующей станции, а к чемоданам так никто и не прикасался. Редкие пассажиры опасливо смотрели в их сторону и на всякий случай пересаживались в дальний конец вагона. Возбужденным шепотом высказывались разные предположения:
   – А вдруг там бомба?
   – Бросьте, что за вздор! Это какой-нибудь сумасшедший или шутник. Схватил вещи своего друга и...
   – Или шотландец. Все шотландцы идиоты.
   – Но-но! Я попросил бы! У меня отец родом из Глазго!..
   – Ой, извините... Ничего личного.
   – Я только что из церкви. Я молился. Меня нельзя убивать.
   Если бы они знали, что на самом деле было в чемоданах...
   Двери открылись, и вагон мигом опустел. Остались лишь двое мужчин и одна женщина – агенты Скотленд-Ярда.
   – Тут что-то не то, – растерянно сказал один из них.
   И в следующий миг до них донесся странный гул. Поначалу приглушенный, он вскоре превратился в звенящий грохот. Затряслись стекла. Из тоннеля вылетели клубы черного дыма...
   ...– Сынок!!!
   Ясер раскинул руки, побежал навстречу Мухамеду. У него даже не было сил улыбаться, а лицо свела страшная судорога.
   – Не подходи ко мне... Не подходи... Не подходи... – отстраняясь, лепетал парень.
   На Махлюфа нельзя было смотреть без слез и содрогания. Паренек буквально иссох, словно из него высосали все соки. Он и так был невысоким, а теперь походил на сгорбленного старичка-лилипута. Его черные ввалившиеся глаза истерично вздрагивали, а тонкие руки со вздутыми прожилками синих вен запахивали воротник уродливого осеннего плаща, будто старались что-то скрыть за пазухой.
   – Ты боишься моего гнева? – прошептал Ясер. – Ты думаешь, что я буду ругать тебя?
   – Не надо... – Мухамед продолжал пятиться.
   – Глупый, не бойся... Ты ни в чем не виноват... Это все я... я... О! Всевышний, что они сделали с моим мальчиком?...
   – Отец, у меня... У меня... – Махлюф распахнул плащ.
   На его талии туго сидел кожаный ремень, к которому проволокой были прикручены продолговатые пластиковые коробочки...
   – Это он! – вскричал Али, указывая пальцем в правый нижний угол экрана. – Он!! Он!!!
   – Есть контакт! – Спенсер поднес к губам переговорное устройство. – Прикройте их! И выводите! Выводите немедленно!
   Сыщики, прилипшие к голубоватым экранам, увидели все, что происходило в последующие несколько секунд.
   Ясер крепко обнимает Мухамеда, но в тот же момент отшатывается. Парень широко открывает рот, что-то кричит, с силой отталкивает отца. Ясер падает, неуклюже поднимается. Тем временем Мухамед быстро идет к лестнице, но его останавливают агенты в штатском. Он им что-то объясняет. Размахивает руками. К ним подбегает Ясер, набрасывается с кулаками на одного из агентов. Его оттаскивают, предъявляют удостоверения.
   И вот наступает момент, когда все находятся в паническом замешательстве. Десять человек, но никто из них не знает, что делать. Все будто что-то ждут друг от друга. Надеются, что кто-то вдруг найдет гениальное решение.
   Наконец семеро бросаются разгонять зевак, которые потихоньку сходятся в полукруг.
   Остальные трое укладывают парня на пол. Склоняются над ним. Колдуют. Ясер стоит рядом и смотрит бессмысленно куда-то в сторону.
   До зевак наконец доходит, что произошло. Они кидаются врассыпную. Но поздно...