Незнанский Фридрих Евсеевич. Ошейники для волков

   Капитан прерывисто вздохнул.
   - Можно закурить?
   - Бог с тобой, капитан! Ты же не на допросе!
   Он благодарно кивнул, достал "LM", закурил и пустил струю голубоватого дыма.
   - Понимаете, дело вечером было, уже смеркалось. Нам позвонил в дежурную часть какой-то человек, не представился, сказал только, что автолюбитель и что на участке дороги недалеко от Макеевки горит легковушка. Я у него спросил: пострадавшие есть? Он говорит: не видно ни снаружи, ни внутри. Выехали мы с недоверием - на этом месте сроду крупных аварий не бывало. Однако увидели, что действительно горит, да еще как! Бак уже рванул. Сначала была версия, что машину угнали, а потом подожгли какие-то бездельники. Ну мы огонь потушили, все посмотрели: как будто версия подтверждается - в салоне пусто, никаких людей. Да, когда приехали, на месте пожара парня встретили, стоял, смотрел, огнем любовался. Когда потушили, он не ушел. Я тогда за него взялся. Спрашиваю: видел что-нибудь? Он говорит: не все, прибежал, когда уже огонь поднялся. Короче, по его словам, когда он прибежал, то увидел, что возле горящей машины, не рядом, конечно, неподалеку, стоит легковушка с красными крестами, "медпомощь", значит. И двое мужиков затаскивают в нее обгоревшего человека, одежда которого еще местами дымилась. Они будто бы крикнули парню, чтобы тот не подходил к машине, пока не прогорит бензин, и умчались.
   - Куда, не сказал?
   - Нет. Но вскоре нам позвонил из дома отдыха начальник медчасти и сказал, что они подобрали на месте аварии обгоревшего мужчину и привезли к себе, но тот по дороге скончался. И спросил, не знаем ли мы, кто хозяин автомобиля, чтоб можно было написать заключение о смерти. Когда он позвонил, мы были еще на месте аварии. Пока приехали, пока пропустили машину через компьютер на предмет угона... Это все потребовало времени. Потом выяснили, что по угнанным автомобиль не числится, а принадлежит Иванову Юрию Степановичу. Позвонили ему домой. Жена ответила, что должен вот-вот приехать, днем звонил. Я не стал говорить ей про аварию, мало ли что, вдруг не он за рулем был, не муж. Посоветовал ей позвонить в санаторий, в дом отдыха этот, начмеду. А после, утром, я сам начмеду позвонил. Тот мне рассказал, что приезжала женщина из Москвы, опознала тело. За рулем, дескать, хозяин был, Иванов Юрий, вот начмед и составил заключение о смерти, так как вдова очень просила не разводить волокиту. Признаться, товарищ полковник, я не стал перепроверять эти данные, знаете, начнешь копать, выроешь еще что-то непотребное. А еще когда узнал, кем этот Иванов был, ведь и передачи смотрел!.. В общем, сошло гладко, и славу Богу.
   - Ну хорошо. А какое же заключение как специалист ты нарисовал о причине аварии?
   - А все сошлось одно к одному!
   - Что - все?
   - Значит, так. Автомобиль сошел с трассы на повороте. Такое редко, но случается. Видно, скорость была приличная, потому что летел через чистое место метров двадцать до дерева и неплохо так в него долбанулся. Предположение такое: водитель за рулем курил. В передней части салона, рядом с коробкой передач, обнаружена обгоревшая и местами подплавленная металлическая канистра, предположительно из-под бензина. От удара сигарета выпала изо рта, попала на канистру - и вот...
   - Не очень убедительно, - покачал головой Грязнов.
   - Теперь-то уж конечно! - понуро согласился капитан.
   - Ты очень поможешь себе, если вспомнишь имя, фамилию и желательно адрес парня-свидетеля и начальника медчасти.
   Митрохин оживился:
   - Так че вспоминать! У меня все записано.
   Через минуту в записной книжке полковника появились свежие записи: дом отдыха такой-то, Виктор Григорьевич Чиж, Алексей Александрович Шатохин и его московский адрес.
   - А что этот Шатохин на месте аварии делал, ежели москвич? - спросил напоследок Грязнов.
   - Сказал, что дача у его родителей в том районе находится.
   Восемнадцатилетний Алексей Шатохин работал продавцом в частном магазине "Вавилон". Туда по поручению Грязнова и направился подполковник Яковлев после обеда. На входе в яркий, пестрый и даже многолюдный торговый зал его встретил рослый охранник.
   - Мне бы с Алешей Шатохиным погово-рить, - обратился к нему Яковлев.
   - А вы ему кто будете? - поинтересовался охранник.
   - Пока никто, - простодушно ответил сыскарь.
   - Не понял? - напрягся парень.
   - По делу я, мне с ним поговорить надо, - повысил голос Яковлев.
   - Что за дело?
   - Уголовное, - исчерпав весь запас своего терпения, рявкнул Яковлев и сунул под нос охраннику муровское удостоверение.
   У парня моментально поубавилось спеси. Он попросил гостя подождать и скрылся за дверью с надписью "Служебный вход".
   "Ишь, засуетился, - беззлобно подумал Яковлев, - как в старые добрые времена".
   Шатохин вышел к нему минут через пять. Судя по его озабоченному виду, руководство торговой точки устроило парню экспресс-допрос на предмет того, где и каким образом младший продавец мог попасть в сферу внимания уголовного розыска.
   - Здравствуйте. Что случилось?
   - Подполковник Яковлев, - представился муровец. - Да вы не волнуйтесь, разговор пойдет о той аварии в Наро-Фоминском районе, где вы зафиксированы в качестве свидетеля...
   - А-а! - с нескрываемым облегчением протянул Шатохин. - Вы разрешите, я скажу директору, в чем дело?
   Яковлев кивнул.
   Шатохин вернулся в приподнятом настроении.
   - Наверное, вы хотели бы побеседовать в более подходящей обстановке? спросил он.
   - Да, пожалуй, - пробормотал подполковник, невольно подстраиваясь под изысканный стиль разговора начитанного молодого человека.
   Алексей привел его в небольшую уютную кофейню, как оказалось, принадлежащую фирме "Вавилон". Усадил в укромном уголке, быстро заказал кофе и, слегка наклонив голову, произнес:
   - Слушаю вас.
   - У меня такое впечатление, Алексей Александрович, что вы учились где-то... отнюдь не на продавца, - начал Яковлев.
   - Да? Так заметно? - Шатохин улыбнулся. - Конечно, я учился и сейчас учусь, правда, заочно. А работаю продавцом потому, что стипендия маленькая.
   - Что ж, все понятно. Так вот, хотелось бы, Алексей, чтобы вы вспомнили в мельчайших подробностях тот вечер, когда обнаружили возле Макеевки горящую автомашину.
   Алексей наморщил лоб и начал рассказывать. Речь его текла неторопливо, гладко и даже, казалось, заученно. Рассказ Шатохина практически не отличался от того, что вчера поведал Грязнову капитан Митрохин. Оно, может, и неплохо, если бы не одно "но": Яковлев не верил Шатохину.
   - Хорошо, Алексей. В принципе ничего нового я не услышал. Но давайте кое-что уточним, - перебил он рассказчика.
   Шатохин молча кивнул и пожал плечами.
   - Когда вы узнали о пожаре на дороге? Где это было? Что именно вы увидели на месте происшествия?
   - Понял. Значит, так. Был я на даче отца, профессора Александра Шатохина, приводил дом в порядок перед наступлением морозов. От дачи до дороги расстояние с полкилометра. Я услышал отдаленный взрыв и вспышку, зарево такое... Ну и побежал. Через несколько минут был на месте. Времени было... около шести вечера. Там уже стояла эта "медпомощь" и двое мужчин волокли к ней человека.
   - По дороге не проезжали машины в это время?
   - Нет. Ни одной.
   - Вы уверены?
   Шатохин подумал, покачал головой:
   - Не знаю. Я во всяком случае не заметил.
   - Вы невнимательны, Алексей. По данным поста ГАИ, на этом участке трассы за период с семнадцати тридцати до восемнадцати тридцати по дороге проехало в обе стороны более двухсот легковых автомобилей. Вы полагаете, что они все старательно объезжали место аварии? - улыбнулся Яковлев.
   - Ничего я не предполагаю! Рассказываю, что видел.
   - Далее. Я располагаю сведениями, что дача, о которой вы говорите, не принадлежит профессору Шатохину. Ее владелец работник телевидения Ангелина Иванова.
   Алексей чуть заметно улыбнулся.
   - Здесь нет противоречия. Эта женщина - моя мать.
   Тут уже удивился Яковлев.
   - Вот как! Что ж, извините за нескромный вопрос, вы живете с матерью или с отцом?
   - Естественно, с папой.
   - Почему - естественно?
   - Потому что и ему и мне претит наличие в доме постоянной похабной телевизионной тусовки. К тому же мать бросила отца ради этого кривляки.
   - Вам не нравился Иванов?
   - Он не понравился бы мне в любом случае!
   - Да, я вас понял. Вы не узнали машину нового мужа вашей мамы? допытывался Яковлев.
   - Нет, конечно. Она была вся в огне.
   - Как вы полагаете, почему ваша мама так легко переносит утрату мужа?
   Шатохин несколько растерянно посмотрел на подполковника.
   - С чего вы взяли?
   - Общался с ней...
   - Послушайте, что же все-таки случилось? Мы разговариваем уже черт знает сколько времени, мне давно пора на работу, а вы так и не объяснили, в чем дело. Почему уголовный розыск занимается обычной, рядовой аварией?
   - Потому и занимается, что авария не обычная.
   - Да? - ухмыльнулся Шатохин.
   - Так вот, Алексей Александрович, - спокойно продолжал Яковлев, - под видом ненавистного вам Юрия Иванова ваша мама похоронила другого человека.
   Молодой человек, подчиняясь эмоциям, мгновенно изменился в лице. Из вызывающе наглого оно превратилось в испуганно-недоверчивое.
   - В машине был другой человек? - удивился Шатохин.
   - Да. Сегодня это окончательно установили.
   - А кто он?
   - Пока неизвестно. Но мы знаем другое: человек, сгоревший в машине мужа вашей мамы, сначала был задушен.
   - Что с мамой? - встревожился Шатохин.
   - Ваша мама, как вы можете догадаться, находится у нас, но она не задержана, не волнуйтесь. Согласитесь, что кое-что надо прояснить. Я, например, очень надеюсь, что вы стали жертвой обмана так же, как и ваша мать.
   Алексей, покусывая губы, молчал. Потом, придя в себя, заговорил:
   - Понимаете, она ничего мне не объяснила. Только позвонила домой. Она была на грани истерики и сказала, что я должен ей помочь, иначе все пойдет прахом... или что-то в этом роде. Ее речь была достаточно бессвязной. Но главное я понял: мне срочно надо было выехать на дачу и там ждать ее дальнейших указаний.
   - От кого должны были исходить эти указания? - поинтересовался Яковлев.
   - От нее, конечно. Там есть телефон.
   - Хорошо. А во сколько был телефонный звонок? - спросил Яковлев.
   - Часов около двух. У меня был выходной. Отец в это время находился на службе, так что нашего разговора никто не слышал.
   - Хорошо. Дальше! - кивнул муровец.
   - Я приехал на пустую дачу в пятом часу. Примерно через полчаса приехала мама. Она была на своей машине, - продолжал Алексей.
   - Марка?
   - Красный "пежо" - спортивная модель.
   - Не опускайте подробностей, - попросил Яковлев.
   - Она сказала, что только я могу ее спасти. Для этого мне надо лишь выбежать на дорогу, на которой будет гореть автомобиль. Дождаться возле него гаишников и сказать то, что я и сказал.
   - У вас ничего не вызвало удивления или сомнения?
   Алексей посмотрел на Яковлева затравленным взглядом.
   - Ничего! Я... я подумал, что мама убила его и хочет замести следы...
   - У нее были причины для этого?
   - У нее, может, и не было, а у меня были.
   - Вы бы, Алексей, не ошиблись в объекте, случись такая оказия. Ваша мама, впрочем, тоже. А начмед Чиж Виктор Григорьевич вам известен?
   - Только заочно. Мама его иногда вспоминала в разговоре. Вроде как приятель ее. Скажите, что теперь будет? - сорвавшимся голосом спросил парень.
   - С кем?
   - Со мной и мамой?
   - С вами, Алексей, скорее всего, ничего. Полчаса уйдет на запись ваших показаний, а потом пойдете работать. И постарайтесь никуда не уезжать, вдруг понадобитесь, - поставил Яковлев точку в разговоре и стал заполнять протокол допроса свидетеля.
   До поры до времени Яковлев решил не пугать Виктора Григорьевича Чижа своим муровским удостоверением. Поэтому, подкатив на своем "мерседесе" к запрятанному в сосновом бору дому отдыха, он вошел в кабинет начмеда походкой не то "нового русского", не то опытного зека.
   - Вы будете Чиж? - спросил он, надвигаясь на удивленного хозяина кабинета.
   Пока Чиж соображал, что произошло, Яковлев его разглядел. Доктор был тучноват и вальяжен, как все пристроившиеся на непыльные, хорошо оплачиваемые работы.
   По реакции начмеда подполковник также заметил, что не впечатлил его.
   - А в чем, собственно, дело? - нахмурился хозяин кабинета.
   - В том, что говорить я буду только с ним, - отрезал муровец.
   - Но, согласитесь, это же кабинет начмеда! - слегка улыбнулся Чиж.
   - Мало ли кто иногда сидит в кресле начальника, - ухмыльнулся в ответ Яковлев.
   - Но это не серьезно...
   - Я к тебе не геморрой лечить пришел! - заметил Яковлев. - У меня к тебе не медицинское дело. Мне надо по-срочному связаться с Юркой.
   - С кем? - удивленно вскинул брови Чиж.
   - Да брось ты, в самом деле, понты кидать! - сплюнул муровец, играя под блатняка.
   - Подождите-подождите! Вы уверены, что явились по адресу? - засуетился начмед.
   - Уже не уверен. Мне Чиж нужен. А ты кто?
   - Ладно, пошутил - и свободен, - помахал Чиж рукой.
   - Не тыкай! Дело срочное. Ангелину знаешь?
   - Какую Ангелину?
   - Иванову, бывшую Шатохину. А девичью фамилию не спросил - недосуг было. Ну? - напирал Яковлев.
   - Прежде чем я отвечу, хотел бы знать, с кем имею честь...
   - Со мной. Я работаю с малым Ангелины в одном магазине. У него как раз смена, а я сменился. Колей зовут.
   - А фамилия у тебя есть, Коля?
   Опытный сыскарь, пока торчал в магазине в ожидании Алексея, успел прочитать на нагрудной бирке охранника его анкетные данные и теперь пользовался ими как родными.
   - Конечно, есть. Максимов.
   - Ну и почему ты здесь поднял такой шум?
   - Потому что Ангелина просила меня связаться с ее мужем.
   - Что ты городишь? Его похоронили недавно.
   - Да знаю! - отмахнулся Яковлев. - Ты же небось и бумагу выписал.
   - Какую бумагу? - вполне натурально изумился Чиж. - Ты смотри не заговаривайся, а то пристрою по знакомству в дурбольничку - и будешь счастливый ходить, слюни по стенам развешивать!
   - Знаю, что бумажки уже нет, - согласился муровец.
   - Слушай, кто ты такой, что все знаешь? Ну-ка посиди отдохни, я телефонный звонок сделаю, - по-настоящему занервничал Чиж.
   Яковлев не знал, куда будет звонить начмед, но догадывался, что тот хочет проверить, есть ли на белом свете такой человек - Коля Максимов.
   - Алло? "Вавилон"? У вас работает Николай Максимов? - не сводя глаз с гостя, спросил он в трубку. Услышав положительный ответ, Чиж положил трубку и взглянул на Яковлева уже спокойнее.
   - Ну убедил. Есть такой дядя. И что дальше? Мне, признаться, в голову не могло прийти, что Ангелина может иметь дело с таким контингентом! криво улыбнулся он, окинув муровца брезгливым взглядом.
   - Что, очень ограниченный? - насмешливо спросил Яковлев.
   - Ого! - Чиж вновь удивленно вздернул брови. - Да мы, оказывается, чувство юмора имеем!
   - Ты меня за дурачка не держи! - оборвал его подполковник. - Позвони лучше Ангелине в фирму и попроси ее к телефону.
   - Сам и позвони, - грубо отмахнулся Виктор Григорьевич.
   - Нет, это тебе надо позвонить, дорогой, чтобы потом поменьше идиотских вопросов задавал, - ехидно заметил Яковлев.
   - Ладно, я тебе верю. Что ты хотел передать Иванову, - вдруг пошел на откровенный разговор Чиж.
   Яковлев не торопился с информацией. Он минуты три с преувеличенным вниманием рассматривал небольшие акварели на стенах кабинета.
   - Так что ты хотел передать Иванову? - переспросил начмед, явно выходя из себя.
   - То я ему сам и передам, - четко выговаривая каждое слово, сказал Яковлев, побледневшему доктору. И через секунду уже добродушно добавил: - Я узнавал у своих ребят в милиции, в чем дело. Оказывается, две милиции в работе: московская и нарофоминская. Москвичи ищут, кто гроб с телом покойного Иванова стырил. Не читал, что ли, в "Московском комсомольце"?
   Чиж выругался, вздохнул и спросил:
   - Еще что?
   - Нарофоминские гаишники заново осматривают все на месте происшествия.
   - А что же не так сделали? - громко спросил Чиж.
   - Не тот Юрка человек, не того масштаба, чтобы тихонько его закопали и вопросов не возникло. Болтают, что будто сам Президент им интересовался.
   - Ну это вряд ли, - не поверил Виктор Григорьевич. - И что теперь Ангелина хочет?
   - Посоветоваться, как теперь вести себя.
   - Она не арестована?
   - Сплюнь три раза!
   - Ладно, дело непростое. Позвони мне завтра к вечеру, вот карточка.
   - Не затягиваешь, Григорьевич? - с сомнением спросил Яковлев.
   - А по-твоему, Юрка у меня под столом сидит! Терпи. Нет, все же одного не пойму: какой нечистый свел тебя с Ангелиной. Она же от такого контингента шарахается как от огня.
   - Укатали сивку, - неопределенно ответил муровец. - У нее и спросишь при случае. Ну пока, алкозельцер!
   - Иди ты!..
   И Яковлев пошел, радуясь и еще не веря в такую удачу.
   Грязнов медленно закурил сигарету и пустил струйку дыма в сторону от сидящей напротив Ангелины. Он любил в себе джентльмена и позволял себе жесты, которые так нравятся женщинам. Он не ошибся. Ангелина слегка улыбнулась и тоже закурила. Грязнов знал уже достаточно о собеседнице, поэтому обращаться к Ивановой с особенным пиететом не было необходимости. Тем не менее...
   - Милая дама, наверное, вы уже знаете, что Московский уголовный розыск имеет к вам бубновый интерес? - как можно добродушней спросил он.
   - Что за жаргон? - с вызовом бросила Ангелина, мгновенно посуровев.
   - Это общеупотребительный жаргон в том социальном слое, куда вам скоро дорога.
   - То есть? - заволновалась Ангелина, нервно затягиваясь сигаретой.
   - Ладно. Давайте так, - продолжал Грязнов. - Вы известный в телевизионных кругах деятель. Значит, вам на руку любые скандалы, кроме тех, которые связаны с Уголовным кодексом. Так?
   - Допустим, - буркнула Ангелина.
   - Пока еще на папке не написано "Дело А. Н. Ивановой", у вас есть возможность все рассказать и фигурировать в качестве свидетеля, проинформировал Грязнов.
   - Свидетелем чего? - сделала непонимающие глаза Ангелина.
   - Убийства, дорогая моя, - уточнил Грязнов.
   - И кто жертва? - быстро спросила женщина.
   Грязнов с хрустом потянулся и со вздохом произнес:
   - Если я скажу, что ваш муж, вы мне поверите?
   - Н-не знаю... - слегка смутилась Ангелина.
   - На вашем месте я бы поверил, - посоветовал Грязнов.
   - Почему?
   - Потому что в том гробу, извините, не ваш муж, а совершенно посторонний мужчина. Или не посторонний?
   Ангелина тяжело задышала и отвернулась к окну.
   Грязнов терпеливо ждал.
   Иванова оторвала взгляд от окна и посмотрела исподлобья.
   - Послушай, сыскарь, все было тихо, спокойно, согласовано. Что ты лезешь? Что тебе надо? У вас же есть бумага, что похоронен именно Юра? А если не Юра, то где доказательства?
   - Увы, гражданка Иванова, предъявлять доказательства положено обвиняемому, а вы пока свидетель, который подозревается...
   - В чем?
   - Ну как в чем? В убийстве, - сухо уточнил Грязнов.
   - В убийстве кого? - вздернула брови Ангелина.
   - В убийстве пока не установленного следствием лица. Давайте, дорогая, не будем темнить. Вы лучше меня знаете, что похоронили не мужа. Я допускаю, что потерпевший нанес вам какой-то ущерб. Но, будьте добры, изложите, так сказать, преамбулу: кто вас обидел, за что и на какую сумму?
   - Ничего не знаю, - буркнула Ангелина, с вызовом взглянув на муровца.
   - Так не бывает. Скажите лучше, что знаете мало, и эту малость изложите, - спокойно посоветовал Грязнов.
   - Послушай, начальник, зачем ты копаешь эту историю? Думаешь на ней карьеру построить?
   - Не уверен, - улыбнулся Грязнов, с любопытством отмечая про себя, как Ангелина на глазах из интеллигентной женщины превращается в уголовную маруху.
   - Так вот и не обгоняй! Дело это тебе не по зубам, хоть ты в МУРе и самый главный, - зло добавила она.
   - Какое дело? - не понял Грязнов.
   - Дело Юрия Иванова.
   - А что, уже есть такое дело? - будто несказанно удивившись, произнес Грязнов.
   - А что же вы там стряпаете?
   - Не мы - Генеральная прокуратура. Там ведут дело по факту гибели гражданина Иванова. - Грязнов заметил, что при упоминании прокуратуры Иванова посерьезнела или, быть мо-жет, испугалась.
   - Послушайте, как вас зовут?
   - Это еще зачем?
   - Для нормального диалога.
   - Зовут меня в общем-то Слава.
   - А по отчеству?
   - Иванович.
   - Вячеслав Иванович, помогите!
   Вопль, извергнувшийся из аккуратно подведенных помадой губ, был настолько неожиданным, что Грязнов невольно вздрогнул.
   - Прежде чем я пообещаю вам помочь, вы должны кое-что мне рассказать. Неужели неясно? - собравшись с духом, вполне официально заявил полковник.
   - Мой муж стал жертвой политических интриг, - начала Ангелина.
   - Вы уверены?
   - А вы что, не видели его передач, посвященных выборам?
   - Если честно, не видел. Но ведь это когда было-то?!
   - Вот и напрасно. Именно тогда вокруг его персоны началась нечистая игра.
   - Это почему же? Ведь ваши победили!
   - Какие там, к черту, наши! Кому надо, тот и победил!
   - Ваш муж, по-моему, прекрасно знал, кому что надо, поэтому и попал в струю.
   - Попавшие в струю не мечутся в поисках спонсоров. Другое дело, что после выборов спонсоры стали добрее и покладистее.
   - Хорошо. Очень хорошо. Но почему же возникла такая двусмысленная ситуация? Мужа вы как бы похоронили. В гробу оказался другой человек. Вы понимаете, что в данной ситуации и вас, и вашего супруга нельзя не заподозрить в убийстве этого другого человека?
   - Ничего не понимаю!
   - Напрасно. Следствие установило, что не ваш супруг был положен в гроб. Сейчас выясняют, кто же там лежит. Вы не хотите помочь следствию?
   - Не хочу.
   - Напрасно. Ваш сын нам уже помог.
   Лицо Ангелины Ивановой изменилось до неузнаваемости. Она вся напряглась, одновременно веря муровцу и не веря ему. Но слово "сын" стало для нее роковым.
   - С чего ты взял, что у меня есть сын? - хрипло спросила она.
   - Тебе протокол допроса показать? - с улыбкой поинтересовался Грязнов.
   - Не надо... Пойми меня, опер, это не вина моя. Это беда моя.
   - Ну-ну! - приободрил ее Грязнов.
   - Не понукай, не запряг еще. Послушай, у тебя контора не прослушивается?
   - А что, есть что сказать?
   - Всегда есть - что. Не всегда есть - кому.
   - Перед ментами не исповедуются, Ангелина, - улыбнулся Грязнов.
   - А я тебя не на исповедь зову, - лукаво стрельнула она глазами. Здесь я говорить не могу.
   - А где можешь? - насторожился Грязнов.
   - Приглашаю тебя к себе в гости. Там и поговорим о деле.
   Грязнов не причислял себя к очень уж неугомонным бабникам. Но пропускал далеко не всякую юбку. Присмотревшись к Ангелине, он нашел ее вполне привлекательной женщиной. Не проходи она по делу, Грязнов вполне мог бы с ней немного пофлиртовать. В данной ситуации ничего не мешало ему подыграть дамочке, по крайней мере у него появилась возможность без санкции на обыск побывать у Ивановых дома.
   - Не хотите ли вы меня скомпрометиро-вать? - как бы между делом, вновь перейдя на "вы", поинтересовался Грязнов.
   - Бог с тобой, Вячеслав Иванович! Я с твоей помощью хочу Юрку спасти и репутацию нашей фирмы. Вот только не знаю, кого надо спасать в первую очередь...
   Все-таки Грязнов решил подстраховаться. Хорошенькое будет дельце, если начальник МУРа засветится в связях с подозреваемой в убийстве. Он позвонил Турецкому, но следователя не оказалось на месте. Ангелина смотрела на полковника зазывно. И он даже почувствовал в ее взгляде некоторое презрение: мол, заметался мент. Еще с минуту поколебавшись, Грязнов крякнул и решительно сказал: - Хорошо, вечером буду, но не сегодня. Жди меня завтра в семь...
   Глава четвертая.
   Никита Бодров пригласил Люду Семенову в кафе. Ему не терпелось напроситься в отель, но он сдержался - сейчас она вполне может отказать, знакомы ведь без году неделя.
   У девушки сегодня был выходной. Да и Никита, договариваясь о свидании, сослался на то же: мол, у него выдался на редкость свободный денек. В кафе они пришли в середине дня, поэтому с местами проблем не было. Никита выбрал укромное местечко в углу, за высоким раскидистым деревом в декоративной кадке.
   - Шампанского? - спросил он, щелкнув пальцами.
   - Что хотите, но только легкое. Водка сразу с ног свалит!
   - А если под хорошую закусочку?
   - Нет-нет, ни в коем случае.
   - Хорошо, - согласился Никита.
   Официант принес заказанные напитки и фрукты. Никита наполнил бокалы.
   - Давайте за знакомство?
   - Давайте.
   - Скажите, Люда, вам нравится ваша работа?
   - Почему вас это интересует? Хотите предложить другую?
   - В общем, нет, но мне кажется, что в вашей работе есть плохие и хорошие стороны...
   - Как во всякой другой, - пожав плечами, сказала она.
   - Возможно. Но, однако, трудиться горничной в "Паласе" и, например, в Доме колхозника - это, наверное, разные вещи?
   - Не знаю, - улыбнулась она, - не имела возможности сравнивать.
   - То есть у вас нет никакой иерархии?
   - В каком смысле?
   - Ну, скажем, начигать с трехзвездочного отеля и за усердие, выслугу лет подниматься все выше и выше.
   - Нет, я с таким не сталкивалась. Когда пришла устраиваться, то уже знала, что к претенденткам два основных требования: внешность и знание языков. Хотя бы английского. Но я знаю и немецкий. Собственно, это мой второй родной язык.
   - Ого! - не сдержал восхищенного возгласа Никита и удивленно вытаращил глаза на девицу. - Второй родной... Это как? - полюбопытствовал он.
   - Очень просто: отец - офицер, служил в Германии, в Западной группе войск. Потом приехал в отпуск в Москву, женился на моей маме. Когда я родилась, он забрал нас с собой в Дрезден. Вот там я до семи лет и общалась с немецкими девочками. После к русскому привыкать пришлось.