Незнанский Фридрих Евсеевич. Осужден и забыт

   Вячеслав Иванович вспомнил все: и как мерз на середине озера, и как тонул, и как оказался в воде... Он постарался представить, какая такая сила могла перенести его из холодной и совершенно неуютной озерной воды в комнату с лепным потолком и старинной мебелью. Логического объяснения этому не было.
   Вдруг в поле зрения Грязнова показалась фигура. Плотная женщина в темном платье подошла к камину и поворошила дрова кочергой с блестящим набалдашником. Потом повернулась к Грязнову. Она точь-в-точь была похожа на бабушку с пакета молока "Домик в деревне" - седые, зачесанные назад волосы, очки, аккуратный крахмальный воротничок, белый фартук с оборками. Женщина приятно улыбалась.
   Увидев, что Грязнов смотрит на нее, она ласково склонила голову:
   - О, вы уже проснулись? Это очень хорошо. Как себя чувствуете?
   Грязнов попытался оценить собственное состояние и поставил себе оценку "удовлетворительно с плюсом". Ноги еще не до конца отогрелись, внутри ощущалась нервная дрожь, в гортани стоял противный привкус воды Чудского озера.
   - Спасибо, - удивляясь звуку собственного голоса, произнес он, нормально.
   - Вот и хорошо, - обрадовалась старушка, - вот и ладненько. Сейчас я принесу вам теплого молока со сливочным маслицем!
   "Хорошо бы водки", - подумал бывалый Грязнов, но вслух ничего не сказал.
   Старушка принесла молоко в большой чашке с замысловатой золотой вязью. Положила перед Вячеславом Ивановичем специальный столик, для того чтобы есть в кровати (такие столики Грязнов раньше видел только в кино), поставила на него чашку.
   - Пейте, - улыбаясь сказала она, - это вкусно.
   Грязнов выпростал руки из-под одеяла (кожа сразу покрылась пупырышками, несмотря на жар, идущий из камина), взял чашку и сделал глоток обжигающего сладкого молока, на поверхности которого блестели золотые медальоны растопленного сливочного масла. Тепло сразу же разлилось по гортани, потекло в желудок. "Пожалуй, это будет получше водки", - решил Грязнов и жадно выпил сразу половину чашки. Он чувствовал, как по телу разливается тепло.
   Старушка одобрительно кивала, глядя на румянец, постепенно проявляющийся на щеках Вячеслава Ивановича.
   - Вот и хорошо, - сказала она, - а мы уже думали, что вы серьезно заболеете. Шутка ли - барахтаться в холодной воде. И как это вас угораздило?
   - Пробоина в лодке, - ответил Грязнов, - порыбачить решил и вот...
   - Не местный?
   Грязнов покачал головой:
   - Москвич.
   Старушка понимающе кивнула:
   - Сразу видно - городской.
   - А кто меня спас? - решил Грязнов прояснить ситуацию.
   - Константин Алексеич подобрал.
   - А кто это? - поинтересовался Грязнов.
   Старушка улыбнулась, как улыбается профессор высшей математики, видя, что его студент не знает таблицы умножения.
   - Видать, вы совсем недавно приехали, раз ничего о Константине Алексеиче не слыхали.
   Внезапно раздался тонкий писк. Звук исходил из небольшого пейджера, прикрепленного к поясу старушки. Грязнов поначалу и не заметил черной пластмассовой коробочки. Старушка посмотрела на экранчик пейджера и торопливо убрала столик с кровати Грязнова, забрала у него пустую чашку и пошла к двери.
   - Меня вызывают, - бросила она на ходу, - через полчаса обед. Вон на стуле халат для вас.
   И она удалилась.
   Вся эта история заинтриговала Вячеслава Ивановича. Неожиданное спасение, барские хоромы, служанка с пейджером... И это в псковской глуши! Интересно...
   "Константин Алексеевич, - повторил про себя имя своего спасителя Грязнов, - видно, большая шишка. Небось имеет отношение к власти. А может, местный криминальный авторитет? Хотя чаще всего это одно и то же..."
   После молока захотелось есть. Грязнов огляделся вокруг в поисках часов. На каминной полке стоял старинный хронометр. Вячеслав Иванович встал, надел шелковый стеганый халат и подошел к камину. Часы "Павел Буре" показывали половину шестого.
   "Так, - машинально прикинул Грязнов, - из дома я вышел в три дня, на озере был около четырех, потом стемнело... Темнеет рано, примерно в пять-полшестого".
   Он глянул в окно - за тюлевой занавеской сгущалась холодная осенняя синева.
   "Пока я тонул, пока туда-сюда... Это что ж значит, я тут уже около суток?!"
   Он подошел к окну. Судя по высоте, второй этаж. Аккуратный парк, одинокие и редкие желтые пятнышки на пожухлой траве говорили о том, что дворники тут работают исправно. Широкая асфальтовая дорога, скрывающаяся между деревьев.
   Грязнов почти прильнул к стеклу и разглядел крыльцо, нет, пожалуй, подъезд с гранитными ступенями и начищенными медными перилами. Перед подъездом стоял "рэндж ровер" последней модели. Вячеслав Иванович обожал внедорожники, и взгляд его надолго остановился на благородных изгибах корпуса машины.
   "Хозяин явно человек очень обеспеченный. На таком джипе впору королеве Англии ездить..."
   Больше в окне ничего интересного не было, и Грязнов отошел. Из комнаты вели три двери - одна та, в которую вышла старушка, и еще две. За ними оказалась ванная и туалет. Сантехнические средства были под стать остальной обстановке, Грязнову показалось даже, что унитаз и ванна сделаны из чистого мрамора.
   "Как есть хоромы царские", - подумал он.
   С каждой минутой Вячеслав Иванович чувствовал себя все лучше.
   Тут открылась дверь и снова вошла старушка.
   - Пожалуйте обедать, - сказала она приветливо, - хозяин вас ждет.
   Грязнов пошел за ней. Коридор оказался довольно длинным. По стенам висели рога оленей и лосей. Видно, хозяин был заядлым охотником. По пути Вячеслав Иванович заметил даже пару крокодильих голов и одну - носорожью.
   Через минуту они оказались в огромной гостиной. За большим обеденным столом, в торце сидел человек. Он был довольно молод - ну, может, чуть-чуть за сорок. Одет хозяин был в безукоризненный костюм с дорогим галстуком.
   Увидев Грязнова, хозяин улыбнулся, однако не сделал ни единого движения, чтобы подняться. Он кивнул Грязнову и указал на стул по правую руку от себя. Грязнов сел.
   - Ну здравствуйте, утопленник, - приветствовал его хозяин, - заставили вы нас поволноваться. Пришлось врача из области вызывать.
   - Спасибо вам, - искренне сказал Грязнов.
   - Что, рыбачил небось? - довольно фамильярно произнес хозяин, делая Грязнову знак, что он может приниматься за еду.
   Вячеслав Иванович кивнул:
   - Да. А потом оказалось, что в баке бензина нет, весла забыл, а в лодке пробоина.
   Хозяин хохотнул:
   - Не здешний?
   Грязнов покачал головой:
   - Нет.
   Старушка служанка сняла крышки с блюд, и вокруг распространились восхитительные запахи жареного поросенка, утки с яблоками, осетрины под каким-то немыслимым соусом и массы других блюд.
   - Ну что, - сказал хозяин, разливая по рюмкам водку из хрустального графина, - со вторым рождением!
   Они чокнулись и выпили.
   Закусив водку нежнейшим фаршированным баклажаном, Грязнов подумал: "Нет. Водка все-таки получше молока будет!"
   - Значит, не местный... - продолжил хозяин, - из Москвы?
   Грязнов кивнул, уминая кусок поросенка, который в буквальном смысле таял во рту.
   - Ну давай за знакомство. Кстати, меня Константин зовут.
   - Очень приятно. А я - Вячеслав.
   - Да... - задумчиво протянул хозяин. Вообще, Грязнов заметил, что он постоянно как будто бы отсутствует, одновременно думает о чем-то своем.
   - Хорошо тут у вас, - сказал Грязнов, - природа. Вот на недельку к старинному приятелю приехал.
   - К кому? Мы тут всех знаем.
   - К Колычеву.
   - О-о, - протянул хозяин, - личность известная. Пока на пенсию не вышел, вся окрестная братва как осиновый лист перед ним дрожала. Вот так он их держал.
   Хозяин поднял руку и сжал кулак. Грязнов обратил внимание, что кулак оказался не слишком мощным: хозяин обладал узкой изящной ладонью с длинными музыкальными пальцами.
   - А теперь, - он махнул рукой, - разболтались все.
   Хозяин снова взял вилку и, нанизав прозрачный ломтик семги, отправил его в рот.
   - А вы по какой части? - поинтересовался Грязнов.
   - Так... - неопределенно ответил хозяин, - всем помаленьку занимаемся.
   Выпили еще.
   - А вы что, коллеги с Колычевым?
   - Да... в некотором роде, - ответил Грязнов. "Вот будет сюрприз, подумал он, - когда хозяин узнает, что человек, которого он выловил из Чудского озера, не кто иной, как начальник Московского уголовного розыска! А может, и не стоит ему говорить об этом?"
   И тут Грязнов вспомнил, что, перед тем как идти на озеро, зачем-то сунул в карман документы. Среди них имелось и удостоверение. Так что хозяину, прояви он любопытство, ничего не стоило узнать, кто такой его нежданный гость.
   - Значит, тоже по милицейской части?
   Вячеслав Иванович отрезал еще кусок розовой поросятины и сказал, в упор глядя на хозяина:
   - При мне были документы. Я думаю, вы на всякий случай заглянули в них. Мало ли что...
   Хозяин хохотнул и одобрительно покачал головой:
   - Сразу видно хватку матерого сыщика. Да, я посмотрел. Хотя, надо сказать, поначалу не поверил. Ну сами посудите: плыву я на своем катере, вижу барахтающегося в воде человека, вылавливаю его, спасаю, можно сказать, от гибели. А потом оказывается, что это не кто-нибудь, а главный сыщик страны. Начальник Московского уголовного розыска, легендарной Петровки, 38! Ну не фантастика ли?!
   - Да, - вынужден был согласиться Вячеслав Иванович, - звучит весьма неправдоподобно. Сам я, прочитав такое, скажем, в детективном романе, ни за что бы не поверил. А если документы фальшивые?
   Хозяин весело покачал головой:
   - Нет, документы настоящие. Я наводил справки. У меня за сегодняшнее утро образовалось небольшое досье на вас. С фотографиями, копиями документов, даже биография ваша имеется.
   - Ого-го! - изумился Грязнов. - Оперативно работаете!
   - Это не я, - скромно заметил хозяин, - это помощники у меня хорошие. Ну и связи соответствующие в столице.
   - Ну что же, - поднял рюмку Грязнов, - теперь я ваш должник. Выпьем за знакомство.
   Хозяин опрокинул рюмку в рот и закусил маринованным грибочком.
   - Очень рад с вами познакомиться, Вячеслав Иванович.
   "Еще бы, - подумал Грязнов, - по всей видимости, он местный воротила. Возможно, и скорее всего, связанный с криминалом. А какой же авторитет не будет рад знакомству с начальником угро, да еще заполучить его в должники!"
   Но вслух Вячеслав Иванович не сказал ничего, а только вежливо кивнул.
   - Вот так и живем, - сказал хозяин без всякой видимой связи с предыдущей фразой.
   Он глянул на Грязнова пристально, стараясь будто бы заглянуть тому в самую душу.
   - Вы, Вячеслав Иванович, наверняка думаете, что попали к криминальному авторитету? - сказал он, отведя глаза. - Ничего странного, я бы и сам так подумал, увидев все это.
   Он описал кончиком вилки широкую дугу, указывая на обстановку гостиной.
   - А тем более в наших нищих краях... - добавил хозяин.
   "Эх, Грязнов, - пожурил сам себя Вячеслав Иванович, - стареешь ты, видно, мысль свою скрывать от собеседника разучился. Хотя угадать, что я думаю в данный момент, смог бы кто угодно".
   - Признаюсь, - весело ответил Грязнов, - ваше жилище хочешь - не хочешь наводит на определенные мысли.
   Хозяин вздохнул и пожал плечами.
   - Что ж поделать? Но могу вас уверить - все это куплено на честно заработанные деньги. Я не криминальный авторитет, хотя, разумеется, не могу не вступать в контакт с ними. Я не имею отношения к власти. Не имею генеральского чина. Я обычный бизнесмен.
   Грязнов с интересом слушал своего собеседника.
   - И чем же вы, если не секрет, занимаетесь?
   - Не секрет. Экспортирую лес. Вот и все.
   Он снова разлил водку по рюмкам.
   - Просто я делаю это с умом.
   Большие часы, которые висели на стене, пробили один раз. Грязнов глянул на циферблат. Половина седьмого.
   - Ну спасибо вам. А теперь пора и честь знать, - сказал Грязнов, - тем более Володя Колычев волнуется небось.
   - Я его предупредил, - негромко сказал хозяин.
   - Гм, - удивился Вячеслав Иванович, - вам надо у нас на Петровке работать. Нам такие нужны.
   - Спасибо за приглашение.
   Он вскинул глаза к Грязнову, и тот увидел в них нечто большее, чем просто интерес к его персоне.
   - У меня есть к вам разговор. И одна... - он замялся, - небольшая просьба.
   - Я весь внимание.
   Хозяин жестом пригласил Грязнова перейти к камину, в котором весело плясали языки пламени.
   - Коньяку?
   - Пожалуй.
   Грязнов взял большой бокал с бесценным "Hennessy X. O." и приготовился слушать.
   - Для меня большая удача, что я выловил из озера именно вас, - начал хозяин, - мне нужна помощь. Помощь в одном весьма деликатном вопросе...
   Покрытая слоем рыжей ржавчины монтировка едва не касалась полированного бока "Волги". Конец монтировки то и дело описывал неширокую дугу и каждый раз проходил в сантиметре от крыла машины. Петя Адоскин следил за движениями монтировки, и в голове у него пролетали совсем несвоевременные мысли о недавнем капремонте, стоимости окраски машины, о том, что сегодня надо бы еще успеть что-нибудь заработать...
   Однако в настоящий момент совсем о другом надо было думать Пете Адоскину.
   - Ну, гидждыллах -Грубое азербайджанское ругательство., я тебе что говорил в последний раз? Я тебе говорил, чтобы ты сюда не совался?
   Невысокий чернявый парень в кожаной куртке в упор глядел на таксиста. Рядом стояли несколько человек, по виду тоже кавказцы.
   Монтировка легонько коснулась машины.
   - Да, говорил, - вынужден был признать Петя.
   Действительно, недели две назад, когда он появился здесь, на площади перед Курским вокзалом, его вот почти так же остановили люди Хусейна, местного авторитета, который контролировал не только всю торговлю на вокзале и прилегающих к нему улицах, но и таксистов, для которых это место было одним из самых хлебных в Москве.
   С юга нескончаемым потоком сюда шли поезда, набитые торговым людьми, которые тащили и тащили за собой огромные баулы из прочного материала с белыми и голубыми полосками. Торговцы платили таксистам щедро, рассчитывая отработать все накладные расходы на бесчисленных московских рынках. Поэтому таксисты слетались на Курский как мухи на мед. И вот тут их поджидали люди Хусейна.
   - Говорил, что, если еще раз на Курском вокзале увижу, зарежу?
   И тут Петя спорить не стал. Тем более что тяжелый загнутый конец монтировки перекочевал ближе к лобовому стеклу его "волжанки".
   - Ну, может, мы договоримся, Мамед? - примирительным тоном предложил Петя.
   Мамед покачал головой с копной черных как вороново крыло и жестких как одежная щетка волос:
   - Нет. Договариваться не будем. Будешь делать, что мы тебе скажем. Баша душурсян? -Понял? (азерб.)
   Петя с тоской подумал, что если бы уехал сегодня на полминуты раньше, то не было бы этой нервотрепки. А теперь хрен знает чем все это закончится. И для него, и для машины.
   Если бы только знать, что все так обернется, ни за что Петя Адоскин не пошел бы двадцать лет назад на курсы вождения. И тем более не стал устраиваться на работу в таксопарк. За эти двадцать лет пришлось пережить немало. И в аварии попадал, и был на волосок от гибели, когда грабители приставляли холодное стальное лезвие к его горлу. Приходилось возить проституток, которые норовили расплатиться не деньгами, а собой, их клиентов, которые просили подождать, пока не сделают свое дело на заднем сиденье. Всякое бывало. Но теперь, когда, кажется, такси в Москве стало больше чем жителей и за каждого клиента приходилось в буквальном смысле рвать глотку, работать стало просто невозможно. Да еще на каждой хлебной точке с тебя норовят содрать деньги... Вот как сейчас.
   Монтировка между тем стучала по стеклу все сильнее и сильнее. В голове у Пети заплясали цифры цен на лобовые стекла.
   - Сейчас плати неустойку. Потом разговаривать будем.
   У Пети засосало под ложечкой. Если из тех грошей, что он сегодня заработал, отдать Мамеду, как он выразился, "неустойку", то, считай, сегодняшний день прошел впустую.
   - Сколько, Мамед?
   - А это мы сейчас посмотрим, - обнажил желтые зубы Мамед и кивнул своим ребятам.
   Те моментально обыскали Петю и залезли во все тайники, куда шоферы обычно складывают выручку. Мятые бумажки образовали небольшую горку на капоте.
   Петя посмотрел вокруг. Вокзал жил своей обычной жизнью. Пассажиры с чемоданами и баулами сновали туда-сюда по площади. Метрах в десяти лениво курили два сонных муниципала. Казалось, даже если Мамед ради развлечения устроит на площади стрельбу по прохожим, они не двинутся с места.
   - Три тысячи с мелочью, - сказал Мамед, когда деньги были подсчитаны, - я беру половину. Ты видишь? Чтобы потом не сказал, что тебя плохой Мамед ограбил.
   Петя горько усмехнулся. Интересно, а как это называется? Но вслух, естественно, ничего не сказал.
   Мамед отсчитал половину денет, а остальное пододвинул в сторону Пети.
   - А теперь будем разговаривать. Ты же знаешь, мы тут не только для того, чтобы деньги собирать. Мы для вас тут стоим. Для тебя. Иначе сюда со всей Москвы такси приедут. И что? Цены сразу упадут. Будешь за десять рублей в Мытищи везти. Тебе это надо?
   Петя покачал головой. Логика, которой обладали кавказские люди, когда дело касалось денег, всегда вызывала у него уважение. Азербайджанец мог обставить дело так, что ты отдавал ему деньги и еще при этом благодарил...
   - Так что сам понимаешь - без нас вы бы пропали. Правильно я говорю, Муса? - обратился он к стоящему рядом толстяку в необъятных размеров кожаной куртке.
   Тот с готовностью закивал.
   - Вот видишь, - продолжил Мамед с таким видом, как будто мнение Мусы было истиной в последней инстанции, - в другое время я тебе сам сказал бы приезжай, дорогой, работай, корми детей, жену... У тебя дети есть?
   - Есть, - соврал Петя.
   - Вот, - обрадовался Мамед, - но сейчас, понимаешь, гардаш -Брат (азерб.)., мест нет. Все забито. Видишь, уже таксишники почти в очередь выстраиваются за клиентом. А надо, чтобы наоборот.
   Он помолчал, будто бы прикидывая, потом сказал:
   - Но если хочешь, езжай в Шереметьево. Там у меня есть приятель.
   Петя кивнул.
   - Но ты понимаешь, ничего бесплатно не бывает.
   Петя вздохнул:
   - Сколько?
   Мамед кивнул в сторону купюр, все еще лежащих на капоте.
   Петя покачал головой:
   - Не могу, Мамед. Это все, что я зарабо...
   Конец монтировки стукнул по лобовому стеклу. Петя понял, что торговаться бессмысленно. Злость стиснула грудную клетку и поднялась выше, к горлу.
   - Яхшы, гардаш -Хорошо, брат (азерб.).. Договорились. - Мамед улыбнулся и сделал знак своим, чтобы они забрали оставшиеся деньги.
   Петя с болью в сердце проследил, как его деньги без остатка перекочевали в карман Мамеда.
   - Ладно. Езжай в Шереметьево, там найдешь Акифа. Его все знают. Скажешь, от меня. Он поможет.
   Мамед отвернулся и, сделав знак своим, пошел в сторону вокзала. А Пете Адоскину ничего не оставалось, как, кляня все на свете, завести свою "волжанку" с намерением ехать в сторону Шереметьева.
   - Эй, стой! - вдруг услышал он крик Мамеда.
   Петя затормозил. Мамед подошел, открыл дверь и сел на переднее сиденье.
   - Поеду с тобой. Все равно по дороге.
   Меньше всего Пете Адоскину хотелось, чтобы Мамед, который две минуты назад фактически ограбил его, ехал с ним в машине. Но пришлось проглотить и это...
   Мамед развалился в кресле и закурил сигарету.
   - Ну что, брат, тяжело живется?
   Петя кивнул. Разговаривать ему совершенно не хотелось. Он вел машину по Садовому в сторону Маяковки.
   - Да, - задумчиво сказал Мамед, - у всех сейчас жизнь тяжелая. Кому легко? Ты думаешь, мне хорошо?
   Он покачал головой.
   - Нет. Ошибаешься. Знаешь, сколько работать приходится? Ишачу как амбал.
   Петя посмотрел на часы. Было около пяти. Скоро начнет темнеть. А у него в кармане гуляет ветер.
   - Целый день крутишься, крутишься, крутишься... - продолжал Мамед. Тому дай, этому дай, милиции дай...
   Петя свернул на Тверскую-Ямскую и поехал в сторону Ленинградского шоссе.
   - ...На кусок хлеба не хватает, клянусь, честное слово... - сказал Мамед, закуривая новую сигарету.
   Желтый металл увесистой печатки на мизинце Мамеда тускло сверкнул в свете уличного фонаря. Петя хмыкнул:
   - Если тебе так плохо живется, почему на другую работу не идешь?
   Мамед улыбнулся. Видимо, ему такая мысль в голову не приходила.
   Петя вел машину, и постепенно, слушая разглагольствования Мамеда, у него внутри поднималась злоба. Ешкин кот, ну ведь он только что забрал все твои деньги! Ты мужчина или нет, Петр Адоскин? Неужели ты не можешь защититься от этого мудака?
   За окном промелькнуло метро "Речной вокзал". Петя смотрел на дорогу, и у него в голове зрела мысль. Он опустил руку под сиденье и нащупал холодную сталь монтировки - универсального оружия водителя.
   - Да-а, - протянул ничего не подозревающий Мамед, - а у нас еще тепло. Хурма растет, инжир... Хорошо! Ты куда?
   Последняя фраза была реакция на то, что Петя внезапно свернул на узкий проселок.
   - Воды набрать надо, - негромко сказал Петя первое, что пришло в голову.
   - Почему около крана не остановился? - заволновался Мамед. - Э-э, мне срочно в аэропорт нужно. Давай сворачивай обратно.
   - Сейчас, Мамед, воды только наберу, - твердил свое Петя.
   Он остановил машину у небольшой рощицы.
   - Ара, ты мне мозги не делай! - Мамед явно чувствовал неладное. - Где ты здесь воду увидел?!
   - Там, - махнул рукой в неопределенном направлении Петя, между тем доставая монтировку из-под сиденья.
   Мамед, увидев железяку, побледнел. И попытался открыть дверь. Но крепкая шоферская рука Пети Адоскина остановила его.
   - Тебе чего надо? - заскулил Мамед. - Ты что задумал?
   - Отдай мои деньги, - негромко сказал Петя.
   Мамед без лишних разговоров достал из кармана ворох бумажек и протянул его Пете.
   - На, возьми. Там не только твои.
   Петя взял деньги и отпустил Мамеда.
   - А теперь иди пешком.
   Мамед понял, что опасность миновала, открыл дверь и с улыбкой проговорил:
   - Ну смотри, Петя, я тебя запомню. Ты в Москве больше работать не будешь. Это я сказал.
   Петя рванул машину с места и через минуту выехал на шоссе. Только тут он собрался с мыслями. В сущности, чего он добился? Нажил себе еще одного врага. Мамед теперь действительно будет преследовать его при каждом удобном случае. Впору менять профессию.
   Конечно, некоторая часть самых лихих московских таксистов не подчинялась никаким бандам, не платила дань. Но их работа больше напоминала вылазку партизан в тыл врага. Все время надо уворачиваться от "контролеров", стараться, чтобы тебя не заметили, а то и уходить от погонь. Пете Адоскину такая перспектива не нравилась. Но сделанного не воротишь. Теперь или воюй, или переквалифицируйся в управдомы.
   Между тем Петя вел машину в сторону Шереметьева. Уже показались темно-серые кубы здания аэропорта.
   Петя решил ехать. В конце концов, надо же когда-то начинать воевать!
   Ему повезло. Пассажира Петя нашел почти сразу. Стоило его "волжанке" подъехать к автоматическим стеклянным дверям, как оттуда неторопливо вышел человек среднего роста, в хорошем костюме, плаще, с дорожной сумкой в руке. К пассажиру тут же бросились поджидающие клиентов таксисты. Но Петя оказался проворнее. Он раскрыл дверь машины прямо перед пассажиром, и тому ничего не оставалось, как сесть в нее.
   Больше всего человек походил на иностранца. В нем присутствовал какой-то ненашенский лоск. Аккуратная стрижка, замечательный пестрый галстук, элегантный плащ. Он был раскован и вместе с тем вел себя как-то очень сдержанно. Короче говоря, опытный таксист Петя Адоскин сразу определил в нем выгодного клиента. Такие никогда не торгуются из-за лишнего рубля, щедро платят чаевые, но требуют, чтобы в их отношении не применяли разных таксистских приемчиков типа кружной езды. Они всегда прекрасно знают маршрут.
   Хотя по поводу последнего Петя засомневался. Как-то не слишком уверенно озирался пассажир, выйдя из здания аэропорта. Складывалось впечатление, что он здесь первый раз.
   Мешкать было нельзя. Краем глаза Петя уже заметил несколько силуэтов людей, которые, скорее всего, были подручными Акифа, или как там его назвал Мамед. Чем быстрее уберешься отсюда, тем лучше.
   Петя ловко вырулил в почти сплошном потоке машин, миновал эстакаду и только тут спросил:
   - Куда едем?
   Пассажир сделал задумчивое лицо:
   - В гостиницу. В этот... в "Метрополь".
   Точно иностранец, подумал Петя, обратив внимание на заметный акцент в его речи. Впрочем, внешность у пассажира была вполне славянской.
   В конце концов, какая разница! Клиент как клиент. Петя выехал на шоссе и покатил в сторону Москвы. Настроение сразу улучшилось. Если человек едет в "Метрополь", ну даже, может быть, и не с целью там жить, все равно деньги, скорее всего, у него водятся.
   Клиент вынул пачку сигарет и щелкнул золотистой зажигалкой. Приоткрыл окошко. При этом не сразу нашел ручку для опускания стекла. Опять же это выдавало иностранца. Ну какой, скажите на милость, русский человек незнаком с расположением рукояток в родной "Волге"?
   Петя не мудрствуя лукаво бодрым голосом спросил:
   - Иностранец?
   Клиент пожал плечами:
   - Ну, в общем, да.
   - Откуда?
   - Из Америки.
   Петя одобрительно закивал:
   - Хорошо там у вас?
   - Неплохо.
   - А сам-то эмигрант, что ли?
   - Да, эмигрант, - попыхивая ароматной сигаретой, отвечал пассажир.
   - Давно уехал?
   - Давно...
   - Ну и как, нравится?..
   Петя вел машину, между делом поддерживая с пассажиром обычный таксистский разговор о том о сем. Петя болтал, пока не заметил, что пассажир как-то странно поглядывает в зеркало заднего вида. И следующий Петин вопрос он оборвал: