Незнанский Фридрих Евсеевич. Сибирский спрут

   Мальчик насупился, но вытерпел "слюнявые нежности".
   "Мне необходимо с кем-то посоветоваться!" - думала Женя, провожая взглядом удаляющийся состав и медленно возвращаясь по перрону на привокзальную площадь.
   "С кем-то из друзей Игоря. Сама я представления не имею, куда мне обращаться в Москве! Да-да, обязательно необходимо посоветоваться".
   С вокзала она отправилась в центр города.
   Серое казенное здание РУБОПа, расположенное рядом с суворовским училищем и местным отделением ФСБ, почти закрывали густо посаженные голубые ели. Напротив здания, на гранитном постаменте, задрав залитое свинцом дуло, возвышался танк времен Отечественной войны - произведение местных оружейников.
   Евгения подошла к дежурному и попросила его позвонить по внутреннему номеру.
   - Полковник Заметалин? Это Евгения Трегубова, здравствуйте. Можно с вами сейчас встретиться? Да, я внизу на вахте.
   Через полчаса ей выписали пропуск.
   Она поднялась по знакомой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, вошла в кабинет.
   Валеру Заметалина она знала лично. Несколько раз он с женой приходил к ним в гости. Мужчины пили пиво, говорили о работе, женщины обсуждали детей, обменивались рецептами и узорами для вязанья...
   Войдя в кабинет, Евгения и не вспомнила о том официальном тоне, которым беседовала с Заметалиным по телефону. Одно дело - при посторонних, другое дело - наедине...
   - Привет, Валера, - сказала она, расстегивая верхнюю пуговицу шубы. Мне необходимо с тобой посоветоваться. Мы можем здесь поговорить?
   - Почему нет? Садитесь, - кивнул Заметалин.
   Евгения пропустила мимо ушей этот сигнал, это холодное "садитесь" вместо приятельского "садись".
   - Игорь передал мне записку, - усевшись на стул напротив заметалинского стола, приглушенным голосом сообщила она.
   Лицо Валеры удивленно вытянулось.
   - Что?!
   - Он просит, чтобы я поехала в Москву, там добивалась правды. Подскажи, к кому мне ехать? Я ничего в ваших делах не понимаю. Куда мне обращаться? В Генеральную прокуратуру? В Администрацию Президента? Или в Военную прокуратуру? Я не знаю...
   - Он так и написал, что ты должна поехать в Москву?
   - Да. Написал дословно - "дуй в Москву, вытаскивай меня".
   Заметалин задумчиво посмотрел в окно, потом спросил:
   - Записка с тобой?
   - Нет. Я ее сожгла.
   Что-то заставило ее соврать...
   - Плохо, - нахмурился Заметалин.
   - Почему? - испуганно встрепенулась Женя.
   Заметалин не ответил.
   - Кто ее передал?
   - Я не знаю. Принес какой-то молодой человек, поздно вечером позвонил, попросил выйти во двор...
   Заметалин выведал у нее подробности, а потом снова уставился в окно.
   - А что? Ты думаешь, это провокация?
   - Сейчас, одну минуту, - сказал Заметалин, снимая телефонную трубку и той же рукой набирая три цифры внутреннего номера. - Сейчас во всем разберемся.
   Евгения кивнула, вздохнула с облегчением.
   - Евтюхов, ты? Срочно зайди ко мне, - приказным тоном бросил в трубку Заметалин.
   Через мгновение Евтюхов материализовался на пороге его кабинета.
   - Бери ребят, отправляйтесь к этой гражданке на дом, - кивком показал на Евгению полковник. - Возьмите ее квартиру под охрану до моего распоряжения. С дамы глаз не спускать.
   - Это как?.. - привставая со стула, прошептала Женя. - Это как понимать? Я что, арестована?
   Заметалин посмотрел сквозь нее и еле заметно кивнул.
   - Как? - воскликнула Женя. - За что?
   - У нас ни за что не арестовывают, - ухмыльнулся Заметалин.
   Евтюхов молча подошел к Евгении, взял под локоть и потащил вон из кабинета.
   Он вывел ее на улицу, но не через парадный, а через служебный выход. Во внутреннем дворе Евгению запихнули в черный джип. В машине уже сидели вооруженные люди в камуфляже и черных масках. Ошеломленная женщина не могла поверить, что все это происходит с ней на самом деле.
   Ее привезли домой. Войдя в квартиру, омоновцы распределились по комнатам, а Евтюхов стал требовать у Жени записку.
   - Я же сказала, я ее сожгла!
   Евтюхов посоветовал подумать.
   - Я сожгла ее на кухне!
   - Ключи от квартиры!
   - Что?
   - Ключи от квартиры давай, корова! - замахиваясь на нее, рявкнул Евтюхов.
   Женя отдала ему ключи.
   Евтюхов по-хозяйски прошелся по квартире. Принес два пустых чемодана, бросил на пол перед Трегубовой.
   - Снимай сапоги, шубу. Всю теплую одежду из шкафов складывай сюда! Поворачивайся живее, чего уставилась?
   На кухне затрещал телефон. Женя хотела подойти, но ее грубо толкнули обратно в комнату.
   - К телефону больше не подойдешь.
   Один из охранников снял трубку:
   - Да! Кто говорит? Она не может подойти. Что передать?
   Когда Евгения сложила в чемоданы всю теплую одежду, Евтюхов придирчиво осмотрел остатки гардероба. Отобрал и бросил на кровать халат, спортивный костюм, кофту и юбку.
   - Хватит с тебя. Если еще что понадобится, только с моего разрешения.
   Чемоданы он вынес в прихожую, намереваясь забрать с собой. Что не поместилось - приказал унести из спальни в соседнюю комнату, где разместились охранники.
   - Где твой щенок?
   - У нас нет собаки, - удивленно глядя на Евтюхова, ответила Женя.
   - Дурочку строишь?
   Хлесткий удар по щеке заставил женщину ахнуть от боли. Слезы сами покатились из глаз.
   - Я спрашиваю, мальчишка где?
   - Уехал. К бабушке.
   - Кто еще в квартире живет?
   - Больше никто.
   - Теперь можешь спокойно сидеть и реветь. Из комнаты ни шагу. В туалет захочешь - свистни охране, они проводят.
   ...Остаток дня Женя провела, лежа в кровати. Накрывшись с головой толстым ватным одеялом, она делала вид, будто крепко спит. Сначала охранники то и дело проверяли, чем она занята, часто без стука открывали дверь и осматривали комнату. Потом постепенно привыкли и стали заглядывать гораздо реже.
   Когда стемнело, Евгения выскользнула из кровати и натолкала под одеяло подушек.
   "В темноте не разберешь, лежит кто-то или нет", - думала она.
   Затем она оделась, стараясь не шуметь. Поверх теплого спортивного костюма с начесом натянула юбку и шерстяную кофту, сверху накинула черный махровый халат. Из гостиной в спальню доносился шум трибун и заводные крики весельчака Николая Фоменко - это охранники смотрели по телевизору популярную программу "Титаны реслинга". Охранники оживленно комментировали происходящее на экране.
   "Взять с собой документы, деньги! - лихорадочно соображала Евгения. Паспорт, офицерский билет Игоря... Что еще?"
   Она вытащила из-под стопки простыней и пододеяльников пакет с документами. Приводя в порядок квартиру после первого обыска, она сунула документы в комод вместе с постельным бельем и почти забыла о них. Теперь пригодилось... Если бы тогда она положила их на место, в секретер в гостиной, забрать их с собой не было бы ни малейшей возможности.
   Евгения сунула пакет с документами под одежду. Затем подошла к окну, с трудом открыла двойную форточку. В лицо ей пахнуло морозным ветром. На улице было очень холодно. Женщина наступила коленом на подоконник и посмотрела вниз.
   Квартира находилась на втором этаже сталинского дома, и ее тюремщикам даже в голову не могла прийти мысль, что окном можно воспользоваться для побега. Это было почти нереально даже для тренированного мужчины, что уж говорить о хрупкой женщине? Но окно спальни выходило не во двор, где дворники чистят снег и скребут асфальт, а на пустырь. Там, метрах в трех от дома, протекал неширокий ручей, почти канава. Летом берега канавы покрывали высокие кусты лозы. Сейчас из-под снега торчали кое-где невысокие красные ветки. За зиму наметенный двухметровый сугроб сровнял канаву с землей.
   Евгения взобралась на подоконник, наклонилась, сделала глубокий вдох, оттолкнулась обеими ногами и прыгнула вниз, как прыгают с трамплина в воду...
   - А-ах!
   Глубокий сугроб, покрытый сверху тонкой коркой наста, хрустнул под ней и осел. Ветки упруго прогнулись под тяжестью тела, но не сломались. Женщина провалилась в снег по самые плечи, но удар оказался мягким, почти неощутимым, словно она прыгнула в подушки.
   Выбравшись из сугроба, стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, Женя обнаружила, что потеряла один тапок. Пошарила руками в снегу, но в темноте ничего не нашла.
   Стиснув зубы и представляя, что она бежит босиком по раскаленному песку на южном пляже, женщина побежала по тропинке мимо гаражей, мимо ограды детского сада к дому подруги. Она жила по соседству, на той же улице.
   "Только бы она была дома!!!"
   Но в тот вечер судьба ей покровительствовала. Подруга открыла дверь и с изумлением уставилась на окоченевшую фигуру в махровом халате, залепленном снегом, в одном тапке.
   ...Через несколько часов - раньше, чем охранявшие ее люди успели поднять тревогу, - Евгения Трегубова в чужой одежде, в парике, с паспортом подруги в сумочке и билетом, купленным на чужое имя, вошла в купе проходящего поезда Владивосток - Москва.
   Всю ночь она не могла уснуть при мысли, что ее могут обнаружить, догнать, снять силой с поезда. И вернуть в Сибирск под охрану...
   Через три часа поезд сделал получасовую остановку на крупной промежуточной станции в одном областном центре. Женя вышла на перрон, прогулялась вдоль состава и обратно. Подходя к своему вагону, она издали еще заметила человека в очках с затемненными стеклами. Он расспрашивал о чем-то проводницу.
   Евгения замедлила шаг. Затем остановилась у газетного киоска и в отражении зеркальной витрины незаметно наблюдала, что происходит возле ее вагона. Человек вошел в вагон, затем снова вышел и завертел головой, явно выискивая кого-то в толпе. Затем он снова обратился к проводнице. На этот раз он показал ей что-то в ладони - возможно, удостоверение...
   "Или мою фотографию?" - подумала Трегубова.
   Проводница равнодушно пожала плечами.
   "Она меня не узнает. Но если этот человек сядет в поезд... Они ведь могут задержать отправление на пару минут? Они все могут... Он сядет в поезд, войдет в мое купе и будет ждать меня. Он меня обязательно узнает, несмотря на парик. Попросит проследовать за ним, как это у них говорится... И что тогда?.. Как же они меня нашли? Хотя все просто - проверили все билеты до Москвы, купленные перед отправлением на женское имя. Видно, таких было немного... Что же мне делать?"
   Евгения отошла от газетного киоска к фонарному столбу и принялась внимательно читать объявления и афиши. Затем повернулась и как бы невзначай посмотрела в сторону своего вагона. Человек не уходил. Стоял рядом с проводницей и присматривался к пассажирам. До отправления поезда оставалось четыре минуты. Все пассажиры спешили занять свои места. У входа в вагон образовалась небольшая толкучка.
   "Значит, не судьба, - подумала Евгения. - Хорошо, что я свою сумку не оставила в поезде".
   Она поправила оттягивавшую плечо небольшую сумку и направилась к подземному переходу, ведущему к зданию вокзала.
   "Все равно я вас обману!" - упрямо подумала она.
   На какой вид транспорта при покупке билета не нужно показывать паспорт? Правильно, автобус.
   От железнодорожного вокзала до автовокзала было рукой подать - перейти на другую сторону площади. Евгения вошла в кассовый зал, внимательно изучила карту с местными автобусными маршрутами. Затем встала в недлинную очередь и купила билет на рейс до соседнего областного центра.
   - Долго автобус будет идти? - спросила она у кассирши.
   - Пять часов, - нелюбезно ответила кассирша.
   "Отлично! - улыбнулась про себя Евгения. - Заодно и высплюсь!"
   Она дождалась своего рейса в кафетерии на втором этаже автовокзала. Патрульные милиционеры туда почти не заглядывали, а больше ей некого было опасаться...
   Пять часов Женя Трегубова безмятежно проспала, устроившись в мягком откидном кресле старенького "Икаруса".
   Прибыв в соседний областной центр, она перебралась в аэропорт и купила билет на Москву. Тут уж пришлось предъявить свой паспорт - она совершенно не была похожа на подругу. С другой стороны, Женя не слишком волновалась: немного зная милицейские порядки, она понимала, что в другую область данные о розыске передадут, только если будет объявлен всероссийский розыск. А представить такого она не могла... А теперь нужно поскорее в Москву.
   Все сошло благополучно, хотя она успокоилась, только когда самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы и взял курс на столицу.
   Через несколько часов Женя Трегубова уже была в Москве.
   Признаюсь сразу - обожаю брюнеток. Они какие-то более естественные, чем светленькие, не говоря уже о крашеных блондинках. Контраст опять же сразу видно, где кончаются волосы и начинается лицо. Конечно, если она не негритянка. И потом я заметил, брюнетки оценивают себя гораздо более адекватно, чем блондинки, которые почти всегда питают иллюзии по поводу магнетической привлекательности своей масти для подавляющего количества мужчин. А брюнетки прекрасно знают себе цену. Когда мужик вдоволь насмотрится на золотистую копну на чьей-то голове, всласть побьет копытом, усладит, так сказать, взор, то обязательно придет к ней, темноволосой красавице. Давно известно, что глядеть лучше на блондинок, а вот если дойдет до всего остального, тут уж брюнетку подавай.
   Ладно, раскрою карты - именно такая, жгучая брюнетка сидит сейчас рядом со мной. У нее волшебное музыкальное имя - Иоланта, тонкие музыкальные пальцы, звонкий музыкальный голос, и вообще учится она в консерватории. Кутается в роскошную шубку из шиншиллы, то и дело затягивается тонкой сигареткой и напевает арии из неизвестных мне опер.
   Познакомился я с Иолантой часа два назад на концерте в Большом зале консерватории, куда меня пригласила одна клиентка, впоследствии оказавшаяся матерью темноволосой красавицы. Дело в том, что я совсем недавно блестяще закончил одно дельце по наследству, в результате которого моя клиентка отхватила здоровый куш. Без ложной скромности замечу, что, если бы не ваш покорный слуга, ее доля оказалась бы раза в три меньше. Ну разумеется, я получил солидный гонорар, на который тут же приобрел новую машину. А в качестве привеска к гонорару - еще и Иоланту. Разумеется, мамаша ее, чуть ли не со дня рождения дочери, носится с идеей найти подходящую партию, ну и вот молодой, подающий надежды адвокат, чем не жених? Наверное, она думает, что у меня, простого адвоката из юрконсультации номер десять Юрия Гордеева, гонорары, как у Генри Резника...
   С другой стороны, видели бы вы мою новую машину... Если кто помнит, свой последний старенький "жигуль" я разбил и с тех пор ездил на древней машине, доставшейся мне в наследство от отца. И вот наконец-то сбылась мечта идиота - с гонорара я купил замечательный "опель", совсем немного подержанный. Машину пригнали по моей просьбе из Германии, поэтому она обошлась чуть ли не в два раза дешевле, чем в Москве. Посмотрели бы вы на мою красавицу! Серебристого цвета, приземистая, с тонированными стеклами, мощным движком и тысячью разных примочек - от кондиционера до автоматического управления стеклами. А какой ход! Короче говоря, видимо заметив "опель" и соответствующим образом оценив мое материальное положение, мамаша и приняла решение...
   Так вот, затащила она меня на концерт, а оказалось, что на самом деле это смотрины. Познакомила со своей дочкой, которая, чего скрывать, мне очень понравилась, тем более что оказалась брюнеткой. Ну и мы с Иолантой отправились в свободное плавание. Она оказалась девушкой веселой, непосредственной и неглупой. Ей самой порядком надоели многочисленные попытки матери выдать ее замуж повыгоднее, которые, кстати говоря, возымели обратное действие - Иоланта напрочь перестала реагировать на мужской пол. А уж своих сокурсников, каждый из которых, разумеется, воображал себя будущим лауреатом всех международных конкурсов, так и вовсе перестала замечать. Короче говоря, Иоланта превратилась в этакую царевну Несмеяну, которую все вокруг пытались развлечь, но никому еще не удалось. В роли следующего претендента выступил ваш покорный слуга.
   В антракте мать тактично удалилась, бросив на дочь заботливый взгляд и сославшись на неотложные дела. Без ложной скромности замечу, что мне удалось растормошить Иоланту, и к середине второго акта окружающие все время шикали, призывая прекратить перешептывания и сдавленные смешки. Несмеяна оттаяла, разрумянилась и засверкала глазками. В конце концов я сказал ей на ушко:
   - Может быть, хватит разумного, доброго и вечного на сегодня?
   Иоланта с готовностью кивнула:
   - Честно говоря, мне эта симфоническая музыка давно в печенках сидит.
   И под презрительные взгляды меломанов мы покинули зал.
   Вечер прошел великолепно. Мы разъезжали по заснеженной Москве, время от времени останавливаясь у баров, были на площадке у университета, откуда открывается замечательный вид на Москву, прогулялись даже по Красной площади. Не могу сказать, что я очень уж увлекся, но Иоланта мне действительно понравилась. Она почти не закрывала рот, что-то щебетала о своей студенческой жизни, рассказывала о женихах, которых то и дело подсовывала ей мать. Короче говоря, под конец мы "совершенно случайно" оказались неподалеку от моего дома, и я пригласил ее на чашку кофе. Иоланта не стала кокетничать и согласилась.
   Мы подъехали к дому, и я заглушил двигатель (надо сказать, каждая манипуляция с моей новой машиной доставляла мне истинное удовольствие).
   - Это и есть твой дом? - несколько разочарованно протянула Иоланта.
   Я кивнул. С тех пор как я лишился своей квартиры, мне приходилось снимать жилье где попало. Часто район, да и сам дом оказывались довольно непрезентабельными. Вот и сейчас я жил в общем-то недалеко от центра, но в довольно-таки мрачном, темном и не внушающем никаких радостных мыслей (особенно унылой московской зимой) районе. Так и казалось, что из темных проходных, освещаемых слабым светом раскачивающихся на ветру грязных лампочек, выйдет какой-нибудь бандит, а то и целая шайка...
   - Там внутри вовсе недурно, - сказал я не слишком-то уверенно. И тут поймал прямо-таки наполненный ужасом взгляд Иоланты.
   - А-а... - издала она тихий гортанный звук и указала пальцем в окно машины.
   Я повернул голову и сам, честно говоря, похолодел. За боковым стеклом маячил темный силуэт. Вернее, силуэтом это было назвать трудно, потому что форма, которую обычно имеет человеческая фигура, в нем угадывалась с трудом. Мохнатая шуба, огромная пушистая шапка, и, главное, под темно-коричневым мехом головного убора... не было лица. Видно, именно это так напугало мою спутницу. А на месте лица неизвестного (или неизвестной?) были сплошные пряди огненно-рыжих, ярких даже в полутьме волос.
   - К-кто это? - слабым голосом вымолвила Иоланта.
   Я мужественно хмыкнул и придал лицу решительное выражение.
   - Сейчас узнаем!
   Секунду спустя все выяснилось. Человек поднял руку, поправил шапку и съехавший на лицо парик. После чего бесформенный силуэт превратился в женщину.
   - Уф-ф, ну и шутки! - воскликнула Иоланта. - Это что, твоя знакомая?
   - Нет, - произнес я. В полутьме лицо разглядеть было трудно, но я мог дать голову на отсечение, что ее не знал.
   Между тем женщина подошла ближе и постучала в стекло. Я нажал кнопку управления окнами, и стекло опустились.
   - Юрий Петрович Гордеев? - спросила она.
   Надо сказать, женщина была довольно миловидна, даже можно сказать красива. В холодном свете фонаря ее лицо имело мертвенно-бледный синеватый оттенок. А может быть, оно действительно было бледным?
   - Да, это я.
   - Я к вам. Меня направил...
   Вдруг в глубине двора я заметил короткую вспышку. Одновременно с этим послышался негромкий хлопок и стук, как будто в дверцу моей машины кинули камешек. Я скосил глаза и заметил... Что бы вы думали? Дырку! В дверце моей новой машины! И самое главное, могу поспорить, что дырка эта образовалась вследствие выстрела! А стреляли наверняка в эту женщину.
   - Быстро садитесь в машину! - скомандовал я.
   - Что? - переспросила незнакомка. Конечно, она не заметила ничего подозрительного.
   Краем глаза я заметил вторую вспышку.
   - Ох! - тихо вскрикнула женщина и стала медленно оседать, успев схватиться за наполовину опущенное боковое стекло. Я открыл дверь и быстро втащил ее в машину.
   - Тяни! - скомандовал я Иоланте, которая, раскрыв рот, наблюдала за этой странной сценой. Впрочем, она не растерялась и, схватив незнакомку за меховой воротник, стала изо всех сил тянуть ее в салон.
   Я захлопнул дверь, повернул ключ и резко вдавил в пол педаль акселератора. Мотор взревел, машина легко развернулась вокруг своей оси, и через пару секунд мы уже неслись по улице. Я глянул в зеркало заднего вида. Вроде никого. Улица была пуста, если не считать ободранного кота, ищущего теплого пристанища на ночь.
   - Что это было? - спросила Иоланта.
   Я пожал плечами:
   - Не знаю. Сейчас надо разобраться с ней. Она наверняка ранена.
   - Что? - округлила глаза музыкантша.
   - Ну да. Стреляли ведь, - небрежно объяснил я. Присутствие духа в общении с женщинами при любых обстоятельствах - это самое главное. Советую мужчинам взять это на заметку.
   В глазах Иоланты застыл ужас. Я похлопал ее по руке:
   - Не волнуйся. Ничего страшного. Нам же удалось уйти...
   И тут же я почувствовал у себя на ноге что-то теплое и липкое. Конечно, незнакомку ранила пуля неизвестного стрелка. Я перевернул ее и откинул полу шубы - на бедре расплывалось темное пятно.
   Иоланта еще больше округлила глаза (хотя, мне кажется, сделать это было уже невозможно) и медленно повалилась набок.
   Нет уж! Две женщины без сознания в моей машине - это уже многовато, вы не находите? Я похлопал Иоланту по щеке свободной рукой, потом попытался привести в чувство незнакомку. Никакого эффекта. Впрочем, через несколько секунд Иоланта снова открыла глаза.
   - Это кровь! - обреченно произнесла Иоланта. - Она ранена!
   Я кивнул:
   - Ну да. Ранена. И кровь идет. Что же тут удивительного?
   Иоланта помассировала виски и решительно произнесла:
   - Знаешь, отвези меня домой, пожалуйста.
   Вот так неожиданные обстоятельства мешают нам в самых лучших начинаниях. Если бы не этот случай, мы бы спокойно продолжили вечер у меня. А там, глядишь, и, возможно, убежденный холостяк Юра Гордеев изменил бы своим принципам. Уточняю - я сказал "возможно"! А теперь из-за какого-то неожиданного и странного случая все идет насмарку...
   Спорить я не мог - подвергать девочку неизвестным даже мне самому испытаниям я не мог.
   - Хорошо, только давай-ка я окажу ей первую помощь и переложу на заднее сиденье.
   Хорошо, что сейчас в каждой машине требуется иметь аптечку. Я остановился, перетащил незнакомку на заднее сиденье, перевязал ей ногу и кое-как наложил жгут, чтобы остановить кровь. Пуля прошла насквозь, задев бедро с самого края. Ей повезло - если бы оказалась повреждена артерия, пришлось бы гораздо хуже. Пока я возился с раной, она открыла глаза.
   - Что случилось?
   - Не волнуйтесь. Вы вне опасности. Лежите спокойно, и все будет нормально.
   На всякий случай я ей дал пару таблеток и удобно устроил на сиденье.
   - Надо позвонить в милицию, - подала голос Иоланта.
   Совет, надо сказать, стоящий. Давно надо было это сделать. Я достал сотовый телефон и только собрался набрать 02, как незнакомка протестующе замахала руками.
   - Нет! Не надо милицию! - слабым голосом вымолвила она.
   - Почему? - поинтересовался я.
   - Они меня ищут... Они меня арестуют... Не надо звонить, - умоляюше протянув руки, ответила незнакомка.
   Вот не было печали... И откуда на мою голову валятся такие странные люди? Она вроде сказала, что ее ко мне кто-то направил? Интересно, кто этот "доброжелатель"?
   Я положил телефонную трубку на место и сел за руль. Судя по всему, у нее есть причины не встречаться с правоохранительными органами. Хм... У кого обычно бывают такие причины? У преступников. Но если кто-то из жителей дома был свидетелем стрельбы, то нам всем несдобровать. Хотя, судя по всему, оружие, из которого стреляли, было с глушителем, во дворе я вроде никого не заметил, а дырки от пуль можно будет заделать без лишних разговоров. Если только не вездесущие бабульки... Впрочем, скорее всего, в такое время они уже видят десятый сон. Я чувствовал, что не надо упорствовать и звонить в милицию. Во всяком случае, до тех пор, пока не выясню, в чем тут дело...
   Сейчас прежде всего надо отвезти домой Иоланту, которая уж точно не имеет к происходящему никакого отношения. К тому же моя музыкантша, кажется, совершенно сникла.
   Ехали молча. Незнакомка сзади, кажется, задремала, а Иоланта с совершенно отсутствующим видом глядела в окно.
   - И... часто с тобой такие вещи случаются?.. - наконец произнесла она.
   - Ну, не так чтобы каждый день, - скромно отозвался я. - Но бывают разные... приключения. Иногда.
   Иоланта засопела и украдкой взглянула на меня. Кажется, ее испуг перешел в уважение к спутнику, то есть ко мне.
   - А я думала, адвокаты только в кабинетах сидят и на суде выступают. Бумажки разные пишут...
   - Бывает и так. А бывает...
   - Что?
   - Ну-у... всякое бывает... Работа такая... Приехали. Вот твой дом.
   Иоланта поплотнее запахнула шубку:
   - А ты мне как-нибудь расскажешь о своих приключениях?
   - Конечно. Только в следующий раз.
   Она наклонилась ко мне и поцеловала. Клянусь, это был не просто поцелуй. Я мысленно поздравил себя с победой и проводил взглядом мою новую знакомую...
   Теперь предстояло решить, что делать с неожиданным сюрпризом, нежданно-негаданно свалившимся мне на голову в виде незнакомой женщины, в которую стреляют из глубины моего собственного двора! Я повернулся. Незнакомка не спала, она смотрела на меня и даже улыбалась.