– Кого? – спрашивает Хелен. Я пожимаю плечами.
– Да ладно, Клэр, признавайся.
– Оставьте ее в покое, – говорит Лаура. – Если Клэр не хочет говорить, нечего заставлять.
Я сажусь рядом с Лаурой и кладу голову ей на плечо.
– Я сейчас, – подскакивает Хелен.
– Ты куда?
– Я привезла шампанского и персикового сока, чтобы сделать «Беллини», но оставила в машине,– Она вылетает за дверь. Высокий парень с волосами до плеч делает прыжок-кувырок назад с вышки.
– Ничего себе, – одновременно говорят Рут и Лаура.
ГЕНРИ: Проходит много времени, может быть, час или около того. Я съел полпакета картофельных чипсов и выпил теплую колу, которую мы привезли с собой. Немного подремал. Она ушла уже давно, и я думаю, не пройтись ли мне. И еще мне надо отлить. Я слышу, как к машине кто-то бежит на каблучках. Выглядываю из окна и вижу, что это не Клэр, а сногсшибательная блондинка в узком красном платье. Я моргаю и тут понимаю, что это подруга Клэр Хелен Поуэл. О нет.
Она подскакивает к моему окну, нагибается и таращится на меня. Я вижу в ее вырезе все, вплоть до асфальта. Мне слегка нехорошо.
– Привет, парень Клэр. Я Хелен.
– Ошибочка, Хелен. Но рад познакомиться. – От нее алкоголем несет за версту.
– Ты не хочешь выйти из машины, чтобы представиться по всем правилам?
– Не думаю. Мне и тут вполне неплохо.
– Хорошо, тогда я к тебе сяду. – Она неуверенно обходит машину, открывает дверь и плюхается на водительское сиденье.
– Я давно мечтаю с тобой познакомиться, – признается Хелен.
– Правда? Почему? – Я отчаянно мечтаю, чтобы пришла Клэр и спасла меня, но ведь тогда игра будет проиграна, так?
– Я вычислила, что ты существуешь, – говорит Хелен sotto voce[32], наклонившись ко мне. – Мои могучие аналитические способности привели меня к выводу, что, если убрать все невероятное, остается правда, невзирая на то, насколько она невероятна. Поэтому…– Хелен делает паузу, рыгает.– Фу, ужасно. Извини. Поэтому я пришла к выводу, что у Клэр есть парень, иначе она не отказывалась бы трахаться с нашими милыми ребятами, которые ужасно от этого страдают. И вот ты здесь. Я права!
Мне всегда нравилась Хелен, и мне жаль обманывать ее. Хотя это объясняет то, что она сказала мне на нашей свадьбе. Я люблю, когда запутанные кусочки головоломки сходятся воедино.
– Логика неоспоримая, Хелен, но я не парень Клэр.
– А почему ты тогда сидишь в ее машине?
У меня в голове проносится миллион мыслей. Клэр меня за это убьет.
– Я друг родителей Клэр. Они беспокоились, что она едет на вечеринку, где, наверное, будет выпивка, и попросили меня поехать с ней и поиграть в шофера, если она выпьет лишнего.
– Это абсолютно необязательно, – надувает губки Хелен. – Наша маленькая Клэр пьет не больше самого крошечного, маленького такого наперстка…
– А я и не говорю, что обязательно. Просто у нее родители ужасно волновались.
По тротуару стучат каблучки. На этот раз это Клэр. Она замирает, увидев, в какой я компании. Хелен выпрыгивает из машины и говорит:
– Клэр! Этот противный человек говорит, что он не твой парень.
Мы с Клэр обмениваемся взглядами.
– Это так,– коротко говорит Клэр.
– О,– произносит Хелен,– ты уезжаешь?
– Почти полночь. Я уже скоро превращусь в тыкву.– Клэр обходит машину и открывает дверцу.– Поехали, Генри. – Она заводит двигатель и включает фары.
Хелен замирает в свете фар. Затем подходит к моему окну.
– Не парень, да, Генри? На минуту ты меня обманул, ничего не скажешь. Пока, Клэр.
Она смеется, и Клэр неловко вываливается с парковки и уезжает. Рут живет на Конгер. Когда мы сворачиваем на Бродвей, я вижу, что здесь не горят фонари. Дорога здесь двусторонняя. Она прямая, но без фонарей кажется бездонным черным колодцем.
– Лучше включи дальний свет, Клэр, – говорю я. Она протягивает руку и вообще гасит фары.
– Клэр!..
– Не говори мне, что делать!
Я затыкаюсь. Единственное, что я вижу, это горящий циферблат на приборной доске. Время 23:36. Я слышу, как машина со свистом рассекает воздух, слышу шум двигателя, чувствую, как колеса крутятся по асфальту, но мы почему-то не движемся, это мир движется вокруг нас на скорости сорок пять миль в час. Я закрываю глаза. Не помогает. Открываю глаза. Сердце выскакивает из груди.
Вдалеке появляется свет. Клэр включает фары, и мы снова мчимся по дороге, идеально прямой, с желтыми полосами посередине и у тротуара. Время 23:38.
Лицо Клэр ничего не выражает в свете, отражающемся от приборной доски.
– Зачем ты это сделала? – спрашиваю я дрожащим голосом.
– А почему бы и нет? – Голос Клэр спокоен, как летний пруд.
– Например, потому, что мы бы оба разбились насмерть?
Клэр сбрасывает скорость и поворачивает на Блу-Стар.
– Но этого же не случится, – говорит она. – Я вырасту, встречу тебя, мы поженимся, так ведь?
– Но ты же не знаешь, а вдруг ты разбилась на машине и мы год пролежали на вытяжке?
– Но тогда бы ты меня предупредил, чтобы я так не делала,– говорит Клэр.
– Я пытался, но ты заорала на меня…
– Ну, ты, как старший, приказал бы мне, младшей, не врезаться никуда.
– Нет, к тому времени это бы уже произошло. Мы доехали до Миагрэм-лейн, и Клэр свернула с дороги. Это частная дорога, которая ведет к ее дому.
– Притормози, Клэр, пожалуйста!
Она заезжает на траву, останавливается, выключает двигатель и свет. Снова наступает полная темнота, и я слышу миллион поющих цикад. Притягиваю Клэр к себе, обнимаю ее. Она напряжена, скована.
– Пообещай мне кое-что.
– Что? – спрашивает Клэр.
– Пообещай, что подобного больше не повторится. Я имею в виду не только машину, но и вообще все опасное. Потому что никогда не знаешь. Будущее так странно, и нельзя вести себя так, как будто ты неуязвима…
– Но если ты видел будущее…
– Поверь мне. Просто поверь мне.
– Почему я должна верить? – вздыхает Клэр.
– Не знаю. Потому что я тебя люблю?
Клэр поворачивает голову так быстро, что ударяет меня в челюсть.
– Ой.
– Извини.
Я едва различаю ее профиль в темноте.
– Ты меня любишь? – спрашивает она.
– Да.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Но ты не мой парень. Боже. Вот что ее беспокоит.
– Ну, чисто технически, я твой муж. Поскольку мы еще не поженились, думаю, можно сказать, что ты моя девушка.
Клэр кладет свою руку туда, где она не должна быть.
– Я лучше буду твоей любовницей.
– Тебе шестнадцать, Клэр.– Я осторожно убираю ее руку и глажу ее лицо.
– Я уже взрослая. Фу, у тебя все руки мокрые. – Клэр включает лампочку в салоне, и я с ужасом вижу, что у нее лицо и платье все в крови. Я смотрю на свои ладони, они липкие и красные. – Генри! Что это?
– Не знаю. – Я облизываю правую ладонь и вижу, как рядком проступают порезы в форме полумесяца. Я начинаю смеяться.– Это от моих ногтей. Когда мы ехали в темноте.
Клэр выключает свет, и мы снова оказываемся в темноте. Цикады поют во всю силу.
– Я не хотела напугать тебя.
– Ну, у тебя это получилось. Но обычно я чувствую себя спокойно, когда ты за рулем. Просто…
– Что?
– Я попал в аварию, когда был маленький, и не люблю ездить в машине.
– О… извини.
– Нормально. Эй, сколько времени? Клэр включает свет. На часах 00:12.
– Боже. Я опоздала. Как я покажусь, вся в крови? Она выглядит такой растерянной, что я начинаю смеяться.
– Давай так. – Я провожу левой ладонью у нее над верхней губой и под носом. – У тебя кровь пошла носом.
– Хорошо. – Она заводит машину, включает фары, возвращается на дорогу. – Этта перепугается, когда увидит меня.
– Этта? А как же родители?
– Мама уже, наверное, спит, а папа сегодня ушел на покер. – Клэр открывает ворота, и мы проезжаем.
– Если бы мой ребенок уехал на машине в день получения водительских прав, я бы сидел на крыльце с секундомером.
Клэр останавливает машину так, чтобы из дома не было видно.
– А у нас дети есть?
– Извини, закрытая информация.
– Я затребую ее по закону «О свободе информации».
– Как пожелаешь. – Я осторожно целую ее, чтобы не размазать фальшивое кровотечение.– Сообщишь, когда выяснишь. – Я открываю дверцу машины. – Удачи с Эттой.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Я выхожу из машины как можно тише. Машина скользит вниз по дороге, за угол, и растворяется в ночи. Я иду следом в свою постель в долине под звездами.
– Привет, Клэр. Ты в порядке?
– Привет, Генри. Держи. – Она протягивает мне термос и пару сандвичей.
– Спасибо. Мне что-то нехорошо, я попозже съем. – Я кладу сандвичи на камень. В термосе кофе, я делаю глубокий вдох. Мне становится лучше уже от самого запаха. – Ты в порядке?
Она не смотрит на меня. Внимательно присмотревшись, я понимаю, что она плакала.
– Генри, ты можешь кое-что для меня сделать?
– Что?
– Я хочу сделать одному человеку очень больно, но я еще маленькая и драться не умею. Ты мне поможешь?
– Ух ты. О чем ты? Кого наказать? За что?
– Я не хочу об этом говорить, – отвечает она, глядя в колени. – Тебе моего слова будет достаточно, что он полностью это заслуживает?
Думаю, я знаю, о чем речь; кажется, эту историю я уже слышал раньше. Я вздыхаю и пододвигаюсь поближе к Клэр, обнимаю ее. Она облокачивается на мое плечо.
– Это ты о парне, с которым ходила на свидание, так?
– Да.
– И он оказался мерзавцем, и ты хочешь, чтобы я его в порошок стер?
– Да.
– Клэр, многие парни оказываются мерзавцами, я и сам был жутким мерзавцем…
– Спорю,– со смешком говорит Клэр,– что ты не был таким ужасным мерзавцем, как Джейсон Эверлей.
– Он футболист или что-то в этом роде, да?
– Да.
– Клэр, почему ты думаешь, что я справлюсь со здоровым лосем, который вдвое меня моложе? Зачем ты вообще пошла с таким на свидание?
– Ну, – пожимает она плечами, – в школе все меня доставали, потому что я никогда не хожу на свидания. Рут, Мэг, Нэнси – то есть вокруг ходят дурацкие слухи, что я лесбиянка. Даже мама спрашивает, почему я не встречаюсь с мальчиками. Ребята меня приглашают, а я отказываюсь. И еще Биатриса Дилфорд, настоящая лесбиянка, спросила, лесбиянка ли я или нет. Я ответила: «Нет», и она сказала, что не удивлена, но что все так считают. Ну, я и подумала, что, может, правда, повстречаться с несколькими парнями. Очередным парнем, который меня пригласил, был Джейсон. Он здоровый, симпатичный очень, и я знала, что если встречусь с ним, все сразу узнают, и подумала, что, может, тогда все заткнутся.
– Так ты первый раз была на свидании?
– Да. Мы пошли в итальянский ресторан, и там были Лаура с Майклом и несколько человек из театрального класса; я предложила заплатить за себя, но он сказал, что никогда такого не допустит, все было нормально, в смысле, мы разговаривали о школе, всякой ерунде, футболе. Потом пошли на «Пятницу, тринадцатое», фильм седьмой, такая глупость, это на случай, если захочешь посмотреть.
– Я смотрел.
– Неужели? Странно. Не сказала бы, что это твой фильм.
– Причина та же – подружка хотела посмотреть.
– Кто твоя подружка?
– Ее звали Алекс.
– Какая она была?
– Банковская кассирша с огромными титьками, она любила, чтобы ее шлепали… – В ту секунду, когда слова соскакивают у меня с языка, я понимаю, что разговариваю с Клэр-подростком, а не со своей женой Клэр, и мысленно даю себе подзатыльник.
– Шлепали? – Клэр с улыбкой смотрит на меня, брови подняты на середину лба.
– Это ерунда. Итак, вы пошли в кино…
– О. Ну, потом он захотел поехать в Трэверс.
– Что это такое?
– Это ферма к северу отсюда. – Клэр говорит все тише, и я едва разбираю слова. – Туда ездят, чтобы… заниматься любовью. – (Я молчу.) – Ну, я сказала, что устала и хочу домой, и тут он… как взбесился.
Клэр замолкает; какое-то время мы сидим, слушаем птиц, шум самолетов, ветер. Внезапно Клэр произносит:
– Он действительно взбесился.
– И что потом?
– Он не отвез меня домой. Не знаю точно, где мы были: где-то на Двенадцатой дороге, он просто ехал и ехал, по узким улочкам, господи, я не знаю. Он проехал по грязной дороге, и там стоял такой маленький коттедж. Там рядом было озеро, я слышала плеск воды. И у него были ключи от коттеджа.
Я начинаю нервничать. Клэр мне никогда этого не рассказывала, просто сказала, что как-то была на абсолютно кошмарном свидании с парнем по имени Джейсон и что он был футболистом.
Клэр снова замолкает.
– Клэр. Он тебя изнасиловал?
– Нет. Сказал, что я… недостаточно хороша собой. Сказал… нет, не изнасиловал. Он просто… обидел меня. Он заставил меня…
Она не может продолжать.
Я жду. Клэр расстегивает пальто и снимает его. Стаскивает рубашку, и я вижу, что спина у нее покрыта синяками. Они темные и пурпурные на фоне ее белой кожи. Клэр поворачивается, и я вижу на груди ожог от сигареты, вздувшийся и мерзкий. Как-то я спросил ее, откуда шрам, но она не ответила. Я убью этого парня. Я его инвалидом сделаю. Клэр сидит напротив меня, плечи опущены, вся в мурашках, и ждет. Я протягиваю ей рубашку, она ее надевает.
– Хорошо, – тихо говорю я. – Где можно найти этого парня?
– Я тебя отвезу, – говорит она.
Клэр подбирает меня в «фиат» в конце дороги, чтобы из дома не было видно. На ней солнечные очки, несмотря на пасмурный день, помада, волосы заколоты на затылке. На вид ей больше шестнадцати лет. Она выглядит, как будто вышла из «Окна во двор», хотя будь она блондинкой, сходство было бы больше. Мы мчимся мимо осеннего леса, но не думаю, что я или она обращаем внимание на буйство красок. Отрезок пленки, показывающий, что произошло с Клэр в том маленьком коттедже, начал снова и снова прокручиваться в моей голове.
– Насколько он здоровый?
– На пару дюймов выше тебя,– прикидывает Клэр.– Намного тяжелее. Пятьдесят фунтов?
– Господи.
– Я захватила вот это. – Клэр копается в сумочке и вытаскивает пистолет.
– Клэр!
– Это папин.
Я быстро все взвешиваю.
– Клэр, это плохая мысль. То есть я достаточно зол, чтобы пустить его в ход, но это будет глупо. Хотя, постой. – Беру у нее пистолет, вытаскиваю патроны и кладу ей в сумочку. – Вот так. Так-то лучше. Гениальная мысль, Клэр.
Она вопросительно смотрит на меня.
– Ты хочешь, чтобы я сделал это анонимно или чтобы он знал, что это от твоего имени?
– Я хочу присутствовать.
– Ясно.
Она заезжает на частную дорогу и останавливается.
– Я хочу куда-нибудь его увести. Я хочу, чтобы ты ему сделал очень больно, а я буду смотреть. Я хочу, чтобы он до смерти перепугался.
– Клэр, – вздыхаю я. – Я обычно этим не занимаюсь. Обычно я дерусь, когда защищаюсь, и только тогда.
– Пожалуйста, – абсолютно отчужденно говорит она.
– Конечно.
Мы идем по дорожке и останавливаемся перед большим новым домом в колониальном стиле. Машин не видно. Из открытого окна на втором этаже гремит «Van Haien». Мы подходим к передней двери, я встаю в сторонке, а Клэр нажимает кнопку звонка. Через секунду музыка резко обрывается, и кто-то тяжело спускается по лестнице. Дверь открывается, и после паузы низкий голос произносит: «Что? Пришла еще получить?» Это все, что мне нужно услышать. Я вытаскиваю пистолет и делаю шаг в сторону Клэр. Дуло смотрит в грудь парня.
– Привет, Джейсон, – говорит Клэр. – Я подумала, что ты с удовольствием прогуляешься с нами.
Он делает то же, что сделал бы на его месте я, – падает и откатывается, уходя от прицела. Но он движется не очень быстро. Я уже в дверях, подпрыгиваю, ударяю его в грудь, вышибая воздух. Встаю, ставлю ботинок ему на грудь, целясь в голову. Он смахивает на Тома Круза, симпатичный, настоящий американец.
– Кто он в команде?
– Полузащитник.
– Хм. Никогда бы не подумал. Вставай так, чтобы я руки видел,– радостно говорю ему я.
Он подчиняется, и я веду его из дома. Останавливаемся. У меня появляется мысль. Отсылаю Клэр в дом поискать веревку; она возвращается через несколько минут с ножницами и скотчем.
– Где ты хочешь это сделать?
– В лесу.
Джейсон тяжело дышит, пока мы ведем его в лес. Мы идем минут пять, и я вижу полянку, на краю которой растет подходящий молодой вяз.
– Может, здесь, Клэр?
– Пойдет.
Я смотрю на нее. Она абсолютно бесстрастная, холодная, как женщина-убийца из Раймонда Чандлера.
– Командуй, Клэр.
– Привяжи его к дереву.
Я отдаю ей пистолет, выкручиваю руки Джейсону, соединяя их за деревом, скручиваю руки скотчем. Скотча у меня почти целый рулон, и я намерен использовать его весь. Джейсон дышит напряженно, со свистом. Я отхожу от него и смотрю на Клэр. Она разглядывает Джейсона, как плохой пример концептуального искусства.
– У тебя астма?
Он кивает. Зрачки у него сузились, превратившись в две крошечные черные точки.
– Я принесу ему ингалятор, – говорит Клэр, передает мне пистолет и идет через лес по дорожке, по которой мы пришли.
Джейсон пытается дышать медленно и размеренно. Он пытается что-то сказать.
– Кто… кто ты такой? – хрипло спрашивает он.
– Я – друг Клэр. Я здесь, чтобы научить тебя хорошим манерам, раз их у тебя нет.
Тут я отбрасываю ехидный тон, подхожу к нему ближе и тихо говорю:
– Как ты мог такое с ней сделать? Она же такая молодая. Она ничего не знает, и ты просто все в ней убил…
– Она… дразнила меня.
– Не имея об этом понятия. Это все равно что мучить котенка, потому что он тебя укусил.
– Да ладно, Клэр, признавайся.
– Оставьте ее в покое, – говорит Лаура. – Если Клэр не хочет говорить, нечего заставлять.
Я сажусь рядом с Лаурой и кладу голову ей на плечо.
– Я сейчас, – подскакивает Хелен.
– Ты куда?
– Я привезла шампанского и персикового сока, чтобы сделать «Беллини», но оставила в машине,– Она вылетает за дверь. Высокий парень с волосами до плеч делает прыжок-кувырок назад с вышки.
– Ничего себе, – одновременно говорят Рут и Лаура.
ГЕНРИ: Проходит много времени, может быть, час или около того. Я съел полпакета картофельных чипсов и выпил теплую колу, которую мы привезли с собой. Немного подремал. Она ушла уже давно, и я думаю, не пройтись ли мне. И еще мне надо отлить. Я слышу, как к машине кто-то бежит на каблучках. Выглядываю из окна и вижу, что это не Клэр, а сногсшибательная блондинка в узком красном платье. Я моргаю и тут понимаю, что это подруга Клэр Хелен Поуэл. О нет.
Она подскакивает к моему окну, нагибается и таращится на меня. Я вижу в ее вырезе все, вплоть до асфальта. Мне слегка нехорошо.
– Привет, парень Клэр. Я Хелен.
– Ошибочка, Хелен. Но рад познакомиться. – От нее алкоголем несет за версту.
– Ты не хочешь выйти из машины, чтобы представиться по всем правилам?
– Не думаю. Мне и тут вполне неплохо.
– Хорошо, тогда я к тебе сяду. – Она неуверенно обходит машину, открывает дверь и плюхается на водительское сиденье.
– Я давно мечтаю с тобой познакомиться, – признается Хелен.
– Правда? Почему? – Я отчаянно мечтаю, чтобы пришла Клэр и спасла меня, но ведь тогда игра будет проиграна, так?
– Я вычислила, что ты существуешь, – говорит Хелен sotto voce[32], наклонившись ко мне. – Мои могучие аналитические способности привели меня к выводу, что, если убрать все невероятное, остается правда, невзирая на то, насколько она невероятна. Поэтому…– Хелен делает паузу, рыгает.– Фу, ужасно. Извини. Поэтому я пришла к выводу, что у Клэр есть парень, иначе она не отказывалась бы трахаться с нашими милыми ребятами, которые ужасно от этого страдают. И вот ты здесь. Я права!
Мне всегда нравилась Хелен, и мне жаль обманывать ее. Хотя это объясняет то, что она сказала мне на нашей свадьбе. Я люблю, когда запутанные кусочки головоломки сходятся воедино.
– Логика неоспоримая, Хелен, но я не парень Клэр.
– А почему ты тогда сидишь в ее машине?
У меня в голове проносится миллион мыслей. Клэр меня за это убьет.
– Я друг родителей Клэр. Они беспокоились, что она едет на вечеринку, где, наверное, будет выпивка, и попросили меня поехать с ней и поиграть в шофера, если она выпьет лишнего.
– Это абсолютно необязательно, – надувает губки Хелен. – Наша маленькая Клэр пьет не больше самого крошечного, маленького такого наперстка…
– А я и не говорю, что обязательно. Просто у нее родители ужасно волновались.
По тротуару стучат каблучки. На этот раз это Клэр. Она замирает, увидев, в какой я компании. Хелен выпрыгивает из машины и говорит:
– Клэр! Этот противный человек говорит, что он не твой парень.
Мы с Клэр обмениваемся взглядами.
– Это так,– коротко говорит Клэр.
– О,– произносит Хелен,– ты уезжаешь?
– Почти полночь. Я уже скоро превращусь в тыкву.– Клэр обходит машину и открывает дверцу.– Поехали, Генри. – Она заводит двигатель и включает фары.
Хелен замирает в свете фар. Затем подходит к моему окну.
– Не парень, да, Генри? На минуту ты меня обманул, ничего не скажешь. Пока, Клэр.
Она смеется, и Клэр неловко вываливается с парковки и уезжает. Рут живет на Конгер. Когда мы сворачиваем на Бродвей, я вижу, что здесь не горят фонари. Дорога здесь двусторонняя. Она прямая, но без фонарей кажется бездонным черным колодцем.
– Лучше включи дальний свет, Клэр, – говорю я. Она протягивает руку и вообще гасит фары.
– Клэр!..
– Не говори мне, что делать!
Я затыкаюсь. Единственное, что я вижу, это горящий циферблат на приборной доске. Время 23:36. Я слышу, как машина со свистом рассекает воздух, слышу шум двигателя, чувствую, как колеса крутятся по асфальту, но мы почему-то не движемся, это мир движется вокруг нас на скорости сорок пять миль в час. Я закрываю глаза. Не помогает. Открываю глаза. Сердце выскакивает из груди.
Вдалеке появляется свет. Клэр включает фары, и мы снова мчимся по дороге, идеально прямой, с желтыми полосами посередине и у тротуара. Время 23:38.
Лицо Клэр ничего не выражает в свете, отражающемся от приборной доски.
– Зачем ты это сделала? – спрашиваю я дрожащим голосом.
– А почему бы и нет? – Голос Клэр спокоен, как летний пруд.
– Например, потому, что мы бы оба разбились насмерть?
Клэр сбрасывает скорость и поворачивает на Блу-Стар.
– Но этого же не случится, – говорит она. – Я вырасту, встречу тебя, мы поженимся, так ведь?
– Но ты же не знаешь, а вдруг ты разбилась на машине и мы год пролежали на вытяжке?
– Но тогда бы ты меня предупредил, чтобы я так не делала,– говорит Клэр.
– Я пытался, но ты заорала на меня…
– Ну, ты, как старший, приказал бы мне, младшей, не врезаться никуда.
– Нет, к тому времени это бы уже произошло. Мы доехали до Миагрэм-лейн, и Клэр свернула с дороги. Это частная дорога, которая ведет к ее дому.
– Притормози, Клэр, пожалуйста!
Она заезжает на траву, останавливается, выключает двигатель и свет. Снова наступает полная темнота, и я слышу миллион поющих цикад. Притягиваю Клэр к себе, обнимаю ее. Она напряжена, скована.
– Пообещай мне кое-что.
– Что? – спрашивает Клэр.
– Пообещай, что подобного больше не повторится. Я имею в виду не только машину, но и вообще все опасное. Потому что никогда не знаешь. Будущее так странно, и нельзя вести себя так, как будто ты неуязвима…
– Но если ты видел будущее…
– Поверь мне. Просто поверь мне.
– Почему я должна верить? – вздыхает Клэр.
– Не знаю. Потому что я тебя люблю?
Клэр поворачивает голову так быстро, что ударяет меня в челюсть.
– Ой.
– Извини.
Я едва различаю ее профиль в темноте.
– Ты меня любишь? – спрашивает она.
– Да.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Но ты не мой парень. Боже. Вот что ее беспокоит.
– Ну, чисто технически, я твой муж. Поскольку мы еще не поженились, думаю, можно сказать, что ты моя девушка.
Клэр кладет свою руку туда, где она не должна быть.
– Я лучше буду твоей любовницей.
– Тебе шестнадцать, Клэр.– Я осторожно убираю ее руку и глажу ее лицо.
– Я уже взрослая. Фу, у тебя все руки мокрые. – Клэр включает лампочку в салоне, и я с ужасом вижу, что у нее лицо и платье все в крови. Я смотрю на свои ладони, они липкие и красные. – Генри! Что это?
– Не знаю. – Я облизываю правую ладонь и вижу, как рядком проступают порезы в форме полумесяца. Я начинаю смеяться.– Это от моих ногтей. Когда мы ехали в темноте.
Клэр выключает свет, и мы снова оказываемся в темноте. Цикады поют во всю силу.
– Я не хотела напугать тебя.
– Ну, у тебя это получилось. Но обычно я чувствую себя спокойно, когда ты за рулем. Просто…
– Что?
– Я попал в аварию, когда был маленький, и не люблю ездить в машине.
– О… извини.
– Нормально. Эй, сколько времени? Клэр включает свет. На часах 00:12.
– Боже. Я опоздала. Как я покажусь, вся в крови? Она выглядит такой растерянной, что я начинаю смеяться.
– Давай так. – Я провожу левой ладонью у нее над верхней губой и под носом. – У тебя кровь пошла носом.
– Хорошо. – Она заводит машину, включает фары, возвращается на дорогу. – Этта перепугается, когда увидит меня.
– Этта? А как же родители?
– Мама уже, наверное, спит, а папа сегодня ушел на покер. – Клэр открывает ворота, и мы проезжаем.
– Если бы мой ребенок уехал на машине в день получения водительских прав, я бы сидел на крыльце с секундомером.
Клэр останавливает машину так, чтобы из дома не было видно.
– А у нас дети есть?
– Извини, закрытая информация.
– Я затребую ее по закону «О свободе информации».
– Как пожелаешь. – Я осторожно целую ее, чтобы не размазать фальшивое кровотечение.– Сообщишь, когда выяснишь. – Я открываю дверцу машины. – Удачи с Эттой.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Я выхожу из машины как можно тише. Машина скользит вниз по дороге, за угол, и растворяется в ночи. Я иду следом в свою постель в долине под звездами.
27 СЕНТЯБРЯ 1987 ГОДА, ВОСКРЕСЕНЬЕ
(ГЕНРИ 32, КЛЭР 16)
ГЕНРИ: Я материализуюсь в долине, около пятнадцати футов к западу от поляны. Чувствую себя ужасно, кружится голова, тошнит, поэтому несколько минут просто сижу и пытаюсь прийти в себя. Холодно и пасмурно, я опускаюсь в высокую бурую траву, которая врезается мне в кожу. Через некоторое время мне становится получше, все тихо, я встаю и иду на поляну. Клэр сидит на земле, у камня, опершись на него. Она ничего не говорит, просто смотрит на меня, и мне кажется, что со злостью. «Черт, – думаю я. – Что я натворил?» У нее сейчас период Грейс Келли[33]; на ней голубое шерстяное пальто и красная юбка. Я дрожу и ищу коробку с одеждой. Нахожу ее, облачаюсь в черные джинсы, черный свитер, черные шерстяные носки, черную куртку, черные ботинки и черные кожаные перчатки. Я выгляжу так, как будто собрался сниматься в фильме Вендерса[34]. Сажусь рядом с Клэр.– Привет, Клэр. Ты в порядке?
– Привет, Генри. Держи. – Она протягивает мне термос и пару сандвичей.
– Спасибо. Мне что-то нехорошо, я попозже съем. – Я кладу сандвичи на камень. В термосе кофе, я делаю глубокий вдох. Мне становится лучше уже от самого запаха. – Ты в порядке?
Она не смотрит на меня. Внимательно присмотревшись, я понимаю, что она плакала.
– Генри, ты можешь кое-что для меня сделать?
– Что?
– Я хочу сделать одному человеку очень больно, но я еще маленькая и драться не умею. Ты мне поможешь?
– Ух ты. О чем ты? Кого наказать? За что?
– Я не хочу об этом говорить, – отвечает она, глядя в колени. – Тебе моего слова будет достаточно, что он полностью это заслуживает?
Думаю, я знаю, о чем речь; кажется, эту историю я уже слышал раньше. Я вздыхаю и пододвигаюсь поближе к Клэр, обнимаю ее. Она облокачивается на мое плечо.
– Это ты о парне, с которым ходила на свидание, так?
– Да.
– И он оказался мерзавцем, и ты хочешь, чтобы я его в порошок стер?
– Да.
– Клэр, многие парни оказываются мерзавцами, я и сам был жутким мерзавцем…
– Спорю,– со смешком говорит Клэр,– что ты не был таким ужасным мерзавцем, как Джейсон Эверлей.
– Он футболист или что-то в этом роде, да?
– Да.
– Клэр, почему ты думаешь, что я справлюсь со здоровым лосем, который вдвое меня моложе? Зачем ты вообще пошла с таким на свидание?
– Ну, – пожимает она плечами, – в школе все меня доставали, потому что я никогда не хожу на свидания. Рут, Мэг, Нэнси – то есть вокруг ходят дурацкие слухи, что я лесбиянка. Даже мама спрашивает, почему я не встречаюсь с мальчиками. Ребята меня приглашают, а я отказываюсь. И еще Биатриса Дилфорд, настоящая лесбиянка, спросила, лесбиянка ли я или нет. Я ответила: «Нет», и она сказала, что не удивлена, но что все так считают. Ну, я и подумала, что, может, правда, повстречаться с несколькими парнями. Очередным парнем, который меня пригласил, был Джейсон. Он здоровый, симпатичный очень, и я знала, что если встречусь с ним, все сразу узнают, и подумала, что, может, тогда все заткнутся.
– Так ты первый раз была на свидании?
– Да. Мы пошли в итальянский ресторан, и там были Лаура с Майклом и несколько человек из театрального класса; я предложила заплатить за себя, но он сказал, что никогда такого не допустит, все было нормально, в смысле, мы разговаривали о школе, всякой ерунде, футболе. Потом пошли на «Пятницу, тринадцатое», фильм седьмой, такая глупость, это на случай, если захочешь посмотреть.
– Я смотрел.
– Неужели? Странно. Не сказала бы, что это твой фильм.
– Причина та же – подружка хотела посмотреть.
– Кто твоя подружка?
– Ее звали Алекс.
– Какая она была?
– Банковская кассирша с огромными титьками, она любила, чтобы ее шлепали… – В ту секунду, когда слова соскакивают у меня с языка, я понимаю, что разговариваю с Клэр-подростком, а не со своей женой Клэр, и мысленно даю себе подзатыльник.
– Шлепали? – Клэр с улыбкой смотрит на меня, брови подняты на середину лба.
– Это ерунда. Итак, вы пошли в кино…
– О. Ну, потом он захотел поехать в Трэверс.
– Что это такое?
– Это ферма к северу отсюда. – Клэр говорит все тише, и я едва разбираю слова. – Туда ездят, чтобы… заниматься любовью. – (Я молчу.) – Ну, я сказала, что устала и хочу домой, и тут он… как взбесился.
Клэр замолкает; какое-то время мы сидим, слушаем птиц, шум самолетов, ветер. Внезапно Клэр произносит:
– Он действительно взбесился.
– И что потом?
– Он не отвез меня домой. Не знаю точно, где мы были: где-то на Двенадцатой дороге, он просто ехал и ехал, по узким улочкам, господи, я не знаю. Он проехал по грязной дороге, и там стоял такой маленький коттедж. Там рядом было озеро, я слышала плеск воды. И у него были ключи от коттеджа.
Я начинаю нервничать. Клэр мне никогда этого не рассказывала, просто сказала, что как-то была на абсолютно кошмарном свидании с парнем по имени Джейсон и что он был футболистом.
Клэр снова замолкает.
– Клэр. Он тебя изнасиловал?
– Нет. Сказал, что я… недостаточно хороша собой. Сказал… нет, не изнасиловал. Он просто… обидел меня. Он заставил меня…
Она не может продолжать.
Я жду. Клэр расстегивает пальто и снимает его. Стаскивает рубашку, и я вижу, что спина у нее покрыта синяками. Они темные и пурпурные на фоне ее белой кожи. Клэр поворачивается, и я вижу на груди ожог от сигареты, вздувшийся и мерзкий. Как-то я спросил ее, откуда шрам, но она не ответила. Я убью этого парня. Я его инвалидом сделаю. Клэр сидит напротив меня, плечи опущены, вся в мурашках, и ждет. Я протягиваю ей рубашку, она ее надевает.
– Хорошо, – тихо говорю я. – Где можно найти этого парня?
– Я тебя отвезу, – говорит она.
Клэр подбирает меня в «фиат» в конце дороги, чтобы из дома не было видно. На ней солнечные очки, несмотря на пасмурный день, помада, волосы заколоты на затылке. На вид ей больше шестнадцати лет. Она выглядит, как будто вышла из «Окна во двор», хотя будь она блондинкой, сходство было бы больше. Мы мчимся мимо осеннего леса, но не думаю, что я или она обращаем внимание на буйство красок. Отрезок пленки, показывающий, что произошло с Клэр в том маленьком коттедже, начал снова и снова прокручиваться в моей голове.
– Насколько он здоровый?
– На пару дюймов выше тебя,– прикидывает Клэр.– Намного тяжелее. Пятьдесят фунтов?
– Господи.
– Я захватила вот это. – Клэр копается в сумочке и вытаскивает пистолет.
– Клэр!
– Это папин.
Я быстро все взвешиваю.
– Клэр, это плохая мысль. То есть я достаточно зол, чтобы пустить его в ход, но это будет глупо. Хотя, постой. – Беру у нее пистолет, вытаскиваю патроны и кладу ей в сумочку. – Вот так. Так-то лучше. Гениальная мысль, Клэр.
Она вопросительно смотрит на меня.
– Ты хочешь, чтобы я сделал это анонимно или чтобы он знал, что это от твоего имени?
– Я хочу присутствовать.
– Ясно.
Она заезжает на частную дорогу и останавливается.
– Я хочу куда-нибудь его увести. Я хочу, чтобы ты ему сделал очень больно, а я буду смотреть. Я хочу, чтобы он до смерти перепугался.
– Клэр, – вздыхаю я. – Я обычно этим не занимаюсь. Обычно я дерусь, когда защищаюсь, и только тогда.
– Пожалуйста, – абсолютно отчужденно говорит она.
– Конечно.
Мы идем по дорожке и останавливаемся перед большим новым домом в колониальном стиле. Машин не видно. Из открытого окна на втором этаже гремит «Van Haien». Мы подходим к передней двери, я встаю в сторонке, а Клэр нажимает кнопку звонка. Через секунду музыка резко обрывается, и кто-то тяжело спускается по лестнице. Дверь открывается, и после паузы низкий голос произносит: «Что? Пришла еще получить?» Это все, что мне нужно услышать. Я вытаскиваю пистолет и делаю шаг в сторону Клэр. Дуло смотрит в грудь парня.
– Привет, Джейсон, – говорит Клэр. – Я подумала, что ты с удовольствием прогуляешься с нами.
Он делает то же, что сделал бы на его месте я, – падает и откатывается, уходя от прицела. Но он движется не очень быстро. Я уже в дверях, подпрыгиваю, ударяю его в грудь, вышибая воздух. Встаю, ставлю ботинок ему на грудь, целясь в голову. Он смахивает на Тома Круза, симпатичный, настоящий американец.
– Кто он в команде?
– Полузащитник.
– Хм. Никогда бы не подумал. Вставай так, чтобы я руки видел,– радостно говорю ему я.
Он подчиняется, и я веду его из дома. Останавливаемся. У меня появляется мысль. Отсылаю Клэр в дом поискать веревку; она возвращается через несколько минут с ножницами и скотчем.
– Где ты хочешь это сделать?
– В лесу.
Джейсон тяжело дышит, пока мы ведем его в лес. Мы идем минут пять, и я вижу полянку, на краю которой растет подходящий молодой вяз.
– Может, здесь, Клэр?
– Пойдет.
Я смотрю на нее. Она абсолютно бесстрастная, холодная, как женщина-убийца из Раймонда Чандлера.
– Командуй, Клэр.
– Привяжи его к дереву.
Я отдаю ей пистолет, выкручиваю руки Джейсону, соединяя их за деревом, скручиваю руки скотчем. Скотча у меня почти целый рулон, и я намерен использовать его весь. Джейсон дышит напряженно, со свистом. Я отхожу от него и смотрю на Клэр. Она разглядывает Джейсона, как плохой пример концептуального искусства.
– У тебя астма?
Он кивает. Зрачки у него сузились, превратившись в две крошечные черные точки.
– Я принесу ему ингалятор, – говорит Клэр, передает мне пистолет и идет через лес по дорожке, по которой мы пришли.
Джейсон пытается дышать медленно и размеренно. Он пытается что-то сказать.
– Кто… кто ты такой? – хрипло спрашивает он.
– Я – друг Клэр. Я здесь, чтобы научить тебя хорошим манерам, раз их у тебя нет.
Тут я отбрасываю ехидный тон, подхожу к нему ближе и тихо говорю:
– Как ты мог такое с ней сделать? Она же такая молодая. Она ничего не знает, и ты просто все в ней убил…
– Она… дразнила меня.
– Не имея об этом понятия. Это все равно что мучить котенка, потому что он тебя укусил.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента