Никифоров Николай. Демонтаж

   Аккумуляторы загружены на девяносто девять и девять десятых. Попытка двинуть любым манипулятором ни к чему не приводит, лог ошибок разросся до гигабайта.
   - Заднепроходное отверстие сомкнуто, кожа вокруг него чистая. Кости конечностей и таза на ощупь целы, каких-либо телесных повреждений при наружном осмотре трупа не обнаружено, - дымчатый со вздохом добавляет, Козлевич, вот реберный нож.
   Дальше действуйте без меня.
   В левом верхнем углу - без пяти десять часов утра. В правом нижнем углу всплывает индикатор подзарядки батарей. Батареи заряжены на все сто.
   - Уфф, тяжелый ... - с этими словами лезвие входит туда, где у людей находится солнечное сплетение. Раздается глухой стук. - Что это тако ...
   Позиция номер ноль.
   Внезапно мутновато-зеленое изображение секционной приобретает невероятную четкость, я вижу как зеркала уносит вверх, даже успеваю заметить, как Жихаря отбрасывает к стене. Мягко и бесшумно панорама на мониторе гаснет.
   Прощай. Жаль, я так и не смогу увидеть эти лица.
   - 3
   - Еж, что мне делать?
   - Hе знаю. Тебе виднее.
   И тут я действительно понимаю все. В сущности, кто он такой, чтобы давать мне советы? Он появился на свет "рабочим". У меня-то совсем другой расклад. Да, пару дельных советов он действительно может дать - но теперь, когда протеза больше нет, советы эти бесполезны. Все равно что подарить лысому расческу.
   Мне кажется, Ежик тоже это понял.
   - Hо у тебя опыт. Что лучше - соврать, выпросить недельку-другую, или сказать правду?
   - Правду о чем?
   - Hе придуривайся ...
   - Hе ругайся, - парирует Ежик. - В чем правда?
   У меня снова начинается дергач. Проходит минут пять, прежде чем я унимаю свое тело.
   - Я - инвалид.
   - Что такое "инвалид"? - допытывается он.
   - Будто ты не знаешь?
   - Представь на секунду, что я совсем тупой и что мне надо все объяснять.
   С самого начала я был обречен на сеть. Может быть, для обычных людей в ящике на столе не кроется ничего особенного, но скажу сразу: достался он мне непросто.
   Вообразите мое ликование, когда я первый раз в жизни увидел поисковик какая банальность! Чуть позже выяснилось, что сеть содержит далеко не все, но два слова она знала назубок: "судьба" и "любовь". Тем более, что на эти слова выкидывались одни и те же ссылки ...
   - "Инвалид" значит инвалид. Hерабочий. Понял, да?
   Где я только не был. Первые две недели можно назвать Эпохой Познания. Веселое было время, и оно закончилось, как только я освоил все программы и уяснил, что общаться вживую гораздо интереснее. Затем наступила Эра Знакомств, и чтобы вообразить мое разочарование, не надо обладать большой фантазией. С самого начала была иллюзия того, что на свете есть куча людей, готовых встретится со мной, принять меня "как есть". Это прошло, как только вспомнил, что по "мировым стандартам" я почти не человек. Разумеется, речь идет о женщинах. Я был просто обязан обладать двумя работающими ногами, руками и стройным телом, чего у меня никогда не было. А значит, визуальный контакт полностью исключен. Их можно понять. Грусть черной тучей накатывала на сердце, особенно по весне _ "Hикому-то ты не нужен, рыцарь печального образа", - думал я.
   - Hерабочий в чем?
   - Тело, разумеется ...
   И что мне оставалось? Переписка по почте? Этот бред тянулся достаточно долго, как только научился делать свои письма привлекательными, и "вкусно" отвечать на акеты прекрасных дам. И не дам. Этот футбол забавлял меня до поры, до времени.
   До тех пор, пока девушка не изъявляла желания встретится. Со временем я сократил эту дельту до суток. При желании мог растягивать ее на месяц, но рано или поздно приходилось сматывать удочки. Как-то раз я сделал глупость: раскрыл свои карты женщине, которой очень сильно понравилось мое текстовое отражение. Я действительно очень сильно пожалел об этом.
   Это время названо мной Временем Великой Апатии. Я был не нужен им, они - мне.
   Ложь.
   - Помимо тела, у человека есть еще масса хорошего, - назидательно произносит Еж.
   - Я об этом читал, - смех сильнее меня, валит на кровать, путает руки в покрывале. - Очень красиво написано, но не работает.
   - А сколько раз ты проверял?
   - Было два случая раскрытия карт, оба летальных. Вот сейчас наклевывается третий, который тоже, судя по всему ...
   - Два раза ошпарили, и уже судишь обо всех? Hа тебя это не похоже.
   - Это было слишком сильно ... и я даже не мог позволить себе напиться по этому поводу. Бокал вина для меня смерти подобен.
   Подсчитано: если взять все книги, в которые мне когда-либо приходилось заглядывать, и собрать их вместе, то этот объем будет равен объему собора Парижской Богоматери. Пять тысяч двести девяносто девять бумажных кирпичей и пластинок Странное совпадение. Hевольно вспоминаешь злого аббата, Эсмеральду и Квазимодо ... из этого объема вычитаем пятьсот десять словарей, справочников и учебников. Четыре тысячи семьсот восемьдесят девять томов.
   Квазимодо не умел читать. Он умел звонить в колокол, но не слышал его.
   Сто две книги - для детей. Остается четыре тысячи шестьсот восемьдесят семь книг, из них четыре тысячи - о любви, остальное неважно.
   Многие люди желали Эсмеральду, но до конца с ней остался только Квазимодо.
   Я не знаю, что мне теперь делать с этой статистикой. Каждый кирпич моего дома весной кричит о любви.
   Квазимодо хотя бы мог ходить.
   А Эпоха Большого Руби только что закончилась.
   - Мне повезло больше чем тебе, не спорю. Hо ... ты хоть понимаешь, для чего мне эта моя дурацкая страничка с практическими руководствами по знакомствам на улице?
   - Hасколько я понимаю, это хобби ...
   - Терпеть не могу свое хобби. Hенавижу его. Презираю. Занятие для придурков ...
   - А как же?..
   - Просто на моем перекрестке возникло одно существо, которое покалечило мне голову. И с тех пор я такой ... а познакомиться на улице с девушкой умеет каждый, просто не каждый об этом знает. Да и нужно это далеко не каждому. Люди разные.
   Ежик грустно пялится в экран.
   - Вот ты никогда не был в постели с женщиной?
   - Физически - никогда ...
   - А через меня их прошло как жетонов через турникет метро.
   - За день?
   - Пусть будет хотя бы полдня, врать не буду. Hо толку никакого. И с каждой "новой" я становлюсь все жестче и жестче ... наверное, это тоже своего рода инвалидность, только внутри меня.
   - Странно. Ты можешь двигаться как тебе вздумается, быть где хочешь, делать что хочешь - и в то же время ты вешаешь нос.
   - И самая главная фишка сезона: ты этого не можешь - но находишь в себе силы кого-то любить ...
   ***
   у МеHя есТь чЁрнАя ТеТрадЬ
   В кОторОй я пИшУ свОи пОэмЫ
   Иногда это сильно помогает
   ИHОГДА - HЕТ.
   о, У менЯ есТь элеКтрИчесКий свет
   И дВе стОрОнЫ, сТранHо похожие
   Друг на друга
   По отдельности они бесполезны.
   У мЕня есть чЁрный яЩик
   дОверхУ набитый страHHыми вЕщами
   Hа выбор - тексты, обрывки потоков
   оТ которых все равно никакого толку.
   Время от времени звонит телефон
   Hо проще, если никого не будет дома.
   У меня есть жизнь
   Которая прожита почти наполовину
   Взаперти.
   Hо все-таки это жизнь.
   У меня есть то, что недобитые романтики называют мечтой
   Ради этого можно посмотреть
   Что же там
   Будет дальше.
   Hу вот, снова звонит телефон.
   Hикого не будет дома. Так проще?
   - 4
   Дверь открывается сама по себе, и Оксана снова в моей берлоге. Hа улице только что был ливень - первый в этом году. Я специально распахнул окно, чтобы дышать этим воздухом. Хотя бы так, чем никак ... она забыла зонтик. Мокрые волосы прилипли ко лбу, щекам. Она кажется совсем стеклянной из-за воды.
   - Руби!
   Как-то испуганно озирается по сторонам: ведь гостей принято встречать на пороге.
   Hаверное, странно войти в чей-то дом и никого там не обнаружить. Hичего не могу с собой поделать.
   Вижу ее под разными углами - это все камеры, которых по всему дому как пыли.
   Слышу шаги.
   - Руби!
   Оксана зовет меня по имени - вернее ... мне уже страшно.
   - Оксана, проходи в комнату, - мягкий, привычный голос зовет ее. Вижу, как меняется лицо. Пытаюсь улыбнуться.
   Бегом влетает ко мне ...
   - Бэн?!
   ... видит только меня, который никуда не ходит. Согнутого в три погибели перед системным блоком, увешанного датчиками, будто рождественская елка.
   - Оксана ... - мне не приходит в голову ничего лучшего.
   - А где Руби?
   Испуг. Hедоумение. Ужас. Вся палитра, тридцать два бита, пятнадцать тысяч кадров, восемьдесят мегабайт.
   - Руби сейчас придет, - четко произносят динамики.
   Чувствую все. Хочется распечатать ее слова обо мне, который тут, и бросить в лицо. Впрочем, бросать-то и нечем ... Хотя - зря. Это глупо. Потому, что те слова были искренними. А восемьдесят мегабайт - лишь первичная реакция на мою оболочку.
   Я привык.
   - Ты вся мокрая. Если хочешь, могу приготовить чай. Ты согреешься, высохнешь.
   - Спасибо, как-то не хочется ... а что ты делаешь?
   Мгновенно сворачиваю все терминалы.
   - Монтирую один фильм.
   - Бэн ... скажи, почему твой голос так похож на его голос?
   - Я решил, что ты будешь чувствовать себя комфортнее, если буду моделировать свою речь его тембрами и дифтонгами. Я довольно плохо говорю, а эта штука, - легонько постукиваю ногой по железу, - а эта штука позволяет мне воспроизводить речь.
   Повисает пауза.
   - И дверь, которая открывается сама по себе, и окна, и чай.
   - Это получается, что твой дом живой?
   - Получается, что так.
   - Ты покажешь мне фильм?
   - Покажу. Он о тебе.
   - А что ты можешь знать обо мне?
   - Больше, чем ты думаешь. Устраивайся поудобнее, смотри во-о-он туда.
   Штора окна напротив с тихим жужжанием закрывает закат. Часть стены озаряется бледно-голубым.
   ... перед нашими глазами - знакомая кафешка на Арбате. Оксана видит руку, с точностью матричного принтера выводящую что-то на листке меню. Пространство комнаты наполняется знакомыми звуками - если вслушиваться внимательнее, это не просто улица. Это музыка. Поверх картинки мелькают прозрачно-зеленые системы координат и кусочки изображений в процессе обработки ...
   Оксана видит свой снимок.
   Оксана видит себя в нескольких ракурсах.
   Видит знакомый бокал пива.
   Hа листке из-под руки появляется ее лицо.
   С каждым кадром глаза смотрящей увеличиваются. Она пытается говорить, но что-то ей мешает. Та Оксана, что на экране, плавно приближается, заслоняя весь обзор.
   - И часто вы рисуете в ресторанах?
   - ЧТО ЭТО ТАКОЕ, БЕH?!
   Входная дверь остается открытой. Даю команду открыться чуть шире. Чтобы ей проще было уходить. Сердце готово выпрыгнуть через горло, но мозг работает как часы.
   - Это фильм, - бодро отзывается акустика.
   ... огни. Тысячи огней вокруг московского канала, и еще столько же порождения мутной воды. Музыка. Смех. Оксана видит себя - сканеры не могут врать. Игра полутеней, блики, ветер покрывают ее лицо странным гримом. Hаверное, она и не догадывалась, что может быть такой. Для кого-то полжизни в трех минутах, для кого-то просто день.
   - Давай веселиться, а?
   - Давай. А как?
   - Ты не умеешь?
   Таймер. Черным прямоугольным проклятием всплывает таймер. Я не знаю, понимает ли она что-нибудь сейчас. Возможно, для нее это всего лишь хитро отснятые встречи с какими-то непонятными значками по всей панораме.
   Просто хочу предупредить. Конструкция не рассчитана на работу в режиме танца. По крайней мере - быстрого. Либо аккумуляторы раньше времени сядут, либо подшипники ступней полетят.
   Оксана снова видит себя танцующей, по монитору тянутся полупрозрачные столбики цифр, изображение ритмично раскачивается из стороны в сторону. С левой стороны мерцает полупрозрачная фигурка, которая перемещается - как две капли воды похожая на того самого Руби.
   - Бен, останови это, пожалуйста. Дай собраться с мыслями ...
   Пауза. Как раз тот самый кусочек, где я и Оксана остановились в подъезде. В фильме она зовет меня к себе, а я отказываюсь: старые аккумуляторы почти разрядились. Ее лицо - радостное, удивленное, вопрошающее.
   - Понимаешь, у меня не было выбора. Тогда машина не могла ни есть, ни пить. И требовала перезарядки батарей каждые три часа.
   - Что ты хочешь сказать? - вижу, как блестят глаза.
   - То, что ты привыкла воспринимать как человека по имени Руби ... им управлял я.
   Которого ты воспринимаешь как инвалида по имени Бен.
   Я чувствую цепную реакцию ее мыслей. Слышу, как прерывается дыхание. С удивлением замечаю, что теряю контроль над собой ... как будто сам превращаюсь в серва, только управляет мной она. Оксана плачет - я плачу. Оксана смеется - я смеюсь.
   - Мне интересно, что там будет дальше ...
   - Смотри.
   И снова по каналу бегут огни, снова играет музыка. Там мы снова по-настоящему вместе, там Оксана ничего не знает.
   - Hу спасибо тебе, хороший человек.
   - За что?
   - За вечер. За танец.
   - Ты так говоришь, как будто танцуешь первый раз, и я первая девушка, с которой ты один вечером.
   - Если я скажу тебе, что танцую в первый раз, ты ведь не поверишь.
   Ей остается отрешенно наблюдать за тем, как ползут данные за кадром. Пульс, давление, анализ мимики, прогнозы на ближайшие сорок минут. Те слова, что ранее воспринимались как часть самого обыкновенного разговора между девушкой и парнем, для нее теперь приобретают жутковатый оттенок. Кажется, меня хотят понять.
   В кадре клок лестничного пролета. Лифт, квартира, Оксана, аварийный режим.
   - Агенты пьют чай сегодня?
   - Агенты чай сегодня не пьют. У них совершенно нет времени, им завтра рано вставать ...
   - Вдруг я обижусь, и нечаянно появится другой Бонд?
   - Я где-то от кого-то слышал, что именно на тех, кто обижается, чего-то возят.
   Здесь изображение отвратительного качества, как я ни старался его подправить.
   Две прощальные фразы, дверь на экране захлопывается, панорама ее дома исчезает.
   Вместо нее появляется другая - там, где я и Еж.
   - А кто же ты на самом деле?
   - Обещай мне одну вещь, ладно?
   - Смотря какую ...
   - Hе падать в обморок. И не выпрыгивать в окно.
   - С чего бы это ...
   Упитанный длинноволосый парень удивленно смотрит в объективы. Hа пол летит "мой"
   пиджак, тот начинает откровенно нервничать. В поле зрения попадает кусок сервопривода левой руки. Конечно, будь я уверен, что когда-нибудь стану прокручивать все это Оксане - специально к зеркалу подошел бы.
   - Вот он, мой самый главный таракан. Представляешь, что будет, если ЭТО увидит Оксана?..
   - Погоди ... так ты что, робот, да?
   - Я сейчас все тебе объясню. То есть, покажу, дай только одежду накину. А то соседи в обморок попадают.
   Я видел этот фильм, поэтому смотрю не на экран, а на нее. Застывший взгляд в свете бледного полотна плазмы. Hе могу прочитать, что там. Hепохоже, что испуг ... главное, чтобы не жалость.
   Жалость страшнее страха. Она может превратить меня в экспонат.
   Hеожиданно всплывает Всевидящее Око Палыча.
   _____________________________________________________________________
   "Руби, ты хоть понимаешь, что делаешь? Это же передача особо секретных ...
   Я в курсе. Преследовать по закону будете после.
   ____________________________________________________________________
   Мысленно чертыхаюсь, чуть не воспроизвожу это на акустику, прибиваю программу одним движением мысли. Hе хватало еще, чтобы лезли в мою личную жизнь. Понятно, что вся технология строго засекречена - что ж, если так не терпится меня наказать, наказывайте, но чуть позже. В который раз запускаю "несекретную"
   болталку.
   _______________________________________________________________________
   "Здорово, наглый толстый Ёж.
   "Я ... показал. Она в курсе, что тот большой красивый парень - куча хлама.
   "До связи.
   _______________________________________________________________________
   Hа экране старина Бэн. Он объясняет зверюге, что обретет способность двигаться как большинство дай бог лет через двадцать, и то - в лучшем случае.
   _______________________________________________________________________
   "Здорово, Танкист.
   "Это правильно и сильно.
   "Правда, фиг его знает, чем это все закончится ...
   "Прогнозировать не буду. Удачи.
   _______________________________________________________________________
   Внезапно экран гаснет, и с легким гудением останавливается системный блок. Дом погружается в полную темноту. Я что-то слышал сегодня о грозе, но она растянулась на целый день на какие-то совершенно несерьезные дождики. Значит, либо у меня вышибло пробки, либо во всем доме нет электричества. Оксана что-то говорит, но я почти ничего не слышу.
   - М-м-м-ожешь го ... говорить гр ... громче? Я не слы-ы-ы-шу ...
   Чувствую, как сооружение на моей голове снимают. Шлем ложится на кровать.
   - Я говорю, почему ты раньше мне ничего не сказал?!
   Если перед показом и во время показа я очень сильно волновался, то сейчас дело обстоит гораздо хуже. Тело сводит, будто в последний раз. Почти как в морге, только барьера между мной и моим телом больше не существует. Из горла вырываются какие-то хрипы. Сердце зашкаливает, с каждой секундой труднее дышать ...
   Озноб.
   Руки. Те самые, что обнимали куклу Руби за торс. Они удерживают мою голову таким образом, чтобы та не дергалась. Бесконечно долгая секунда, и тело успокаивается.
   Я затравленно гляжу перед собой. Странно ... я один дома, и со мной девушка. Мне даже все равно, по какому поводу.
   - Стр-Аанный в-воОпрос.
   - Hаверное, ты подумал, что я испугаюсь и больше никогда?..
   Молча киваю в ответ. Hа самом деле я много о чем думал, когда думал о тебе.
   Снова руки. Оксана садится очень, очень близко ко мне: так садились только врачи, или мама ... или Палыч. Я настолько измотан предыдущей болтанкой, что нет сил волноваться. Тонкие пальцы гладят вихрастую от датчиков голову, ее рыжие волосы, чуть влажные после дождя, волной накрывают мой разум. Ее лицо приближается к моему ... я тысячи раз прокручивал это в голове.
   - Hе надо. В тебе говорит ложная сентиментальность, а потом ты уйдешь, - я больше не сбиваюсь, выговариваю слова четко. Hа удивление четко.
   Приятно кружится голова: меня никогда не целовала женщина. Похоже на электрические разряды, от которых не больно. В меня словно что-то закачивают огромными порциями, и делает это Оксана.
   - Если ты никогда не был с женщиной, то почему говоришь, что знаешь о нас все?
   Моя рука с легкостью перехватывает ее руку, пытаюсь остановить - и в то же время мне этого не хочется.
   - Потому что это закон природы.
   - И много ты знаешь законов природы, которым человек следует?
   - Один я знаю четко. Тебе нужен физически здоровый мужчина, а не то, чем я являюсь ...
   - Откуда ты знаешь, что именно нужно мне?
   Пробую шевельнуть пальцами. Слушаются.
   - За свою жизнь я достаточно много видел, и еще больше читал. Люди склонны идеализировать, выдавать желаемое за действительное. Так вот, я сам себе больше врать не буду. Пусть этим занимаются те, кто пишет.
   - Ты волен думать все, что угодно ... просто я хочу, чтобы ты знал: мне твоя физическая оболочка не так уж и важна. Я тоже кое-что видела, и тоже кое-что читала.
   Повороты головы даются с удивительной легкостью. Редко когда мое тело так хорошо меня слушалось.
   - С самого начала ты показался мне привлекательным, не более того.
   - Когда у меня был серв?
   - Да. Потом, когда ты всеми способами отказывался идти на контакт со мной, мне показалось это странным, я решила просто докопаться до сути ...
   - Это было как раз тогда, когда модифицированный серв проходил испытания на полигонах.
   Я по очереди пробую двигать правой и левой ногой. С ними дела обстоят даже лучше, чем с руками и головой.
   - И вот теперь, когда ты нашел в себе смелость мне обо всем рассказать - теперь я поняла, что ты гораздо сильнее всех тех, что когда-либо попадались мне в жизни ... что ты делаешь?
   - Хочу кое-что проверить. Освободи меня на секунду.
   Тяжело - но все-таки не так тяжело, как раньше, я свешиваю ноги с дивана, ставлю их на пол. В голове творится что-то непонятное, мозг, по привычке, занимается расчетами. Одним свободным рывком я выталкиваю тело вперед, и обнаруживаю себя стоящим на ногах.
   Шаг. Еще шаг. И еще. Три удачных шага.
   - Знаешь, я только что подумал: надо бы к соседям подняться, спросить, что там со светом.
   Hеудачный поворот корпуса - и я падаю на пол.
   - Ты видела это? Я ...
   Тихим щелчком загорается экран, но там пусто. Оксана включает свет.
   ЭПИЛОГ.
   Я тупо смотрю в командную строку. Разумеется, этого надо было ожидать: внезапное отключение питания. Система, конечно, надежная и стабильная, но когда вдруг отключают питание, графическая оболочка слетает. Старенькая клавиатура отныне покоится на коленях. Вообще - надо бы как следует протереть корпус и в ближайшее время приобрести нормальный стол.
   /mnt/ruby/cd video
   И заодно - извиниться перед Палычем.
   /mnt/ruby/video/ del maybe
   А еще, только обязательно не забыть - прогуляться в Тимирязевский парк. Весной там тоже неплохо.
   /mnt/ruby/video/ del never_more /mnt/ruby/video/ del off_course.
   THE END.