Никитин Юрий Александрович. Трое и боги (Трое и Дана)

   Крохотный островок внезапно кончился, Змей тяжело побежал по мелководью. Тучи радужных брызг обдали их с головами. Змей замолотил по воздуху чаще, начал подпрыгивать, как гигантский сом, что норовит ухватить пролетающего жука.
   Внезапно их ударило холодным ветром, воду разом сдуло. Змей пару раз мощно ударил крыльями. Они трещали, едва не рвались, затем распластал, как исполинские паруса. Мрак слышал, как часто бьется под ним огромное сердце зверя. Маленький остров был уже далеко внизу и с каждым мгновением уменьшался.
   Мрак поглядывал вниз, одолевая страх высоты. Могучая река уменьшилась, берега сдвигались. С этой высоты река Даны уже не выглядит океаном. Все-таки они трое успели увидеть больше, а богиня все же невольница великой реки!
   Змей слегка снизился, зелень внизу раздробилась на крохотные деревца, но река великой Даны уже осталась далеко позади. Впереди открывался новый мир, и скоро даже Таргитай – Мрак за ним наблюдал исподтишка – ушел мыслями с острова и полетел впереди Змея.
   Данапр превратился в ручеек, затем затерялся в зелени. Воздух стал холодный, обжигал горло, будто глотали толченый лед. Мрак ловил на себе вопросительные взгляды Таргитая. Ни один из них не умеет управлять летающим зверем. Таргитай просил Олега, чтобы Змей перевез его на берег...
   Но Змей прет и прет дальше!
   Таргитай не успел проголодаться, как Змей вломился в черное месиво тучи. Их накрыло дождем. Змей попробовал подняться выше, но там хлестали водяные струи, толстые и ледяные, будто Змей заснул под водопадом.
   – Отсюда не выбраться, – пробормотал Таргитай.
   Мрак по-волчьи оскалил зубы:
   – А кто мечтал погибнуть на полном скаку?
   – Так мы ж не скачем...
   – В полете разве хуже?
   – В полете, – простонал Таргитай. – Меня уже рыбой по голове ударило!
   Змей вдруг заработал крыльями чаще, закряхтел, застонал от натуги, но вверх все же пробился. Чуть посветлело, Таргитай был прав: дождя здесь уже не было. Взамен крепко секло градом. Сперва град был с горошину, потом с орех, затем с воронье яйцо. Воздух стал как в зимнюю стужу, а встречный ветер враз выдул остатки тепла.
   – Эта ящерица с крыльями летит сама по себе, – определил Мрак. – Возможно, в гнездо. А там птенцы ждут...
   Таргитай попробовал пощупать рукоять Меча, но окоченевшие пальцы не желали отцепиться от гребня. Ветер стал злее.
   – Переждать бы грозу... на землице...
   – Я уже вымок, как Ящер...
   – Ты когда последний раз мылся?
   – Я уже чистый, как медведь под дождем...
   Таргитай зажмурился, сжался. Змея бросало в воздушных ямах, трясло, подбрасывало. Потом что-то изменилось, Таргитай поспешно раскрыл глаза. Впереди на шее Змея горбилась знакомая фигура. Ветер трепал красные волосы.
   – Олег, – прошептал Таргитай. С плеч сразу свалилась гора. – Он перебрался вперед... Теперь все будет хорошо...
   Змей поднялся выше. Таргитай взвыл, согнулся так, что коленями сдавил уши. Похолодало еще, зато посветлело, град оборвался так же внезапно, как и ливень. Встречный ветер пронизывал до костей, вот-вот сдует мясо. От дыхания выступал иней на коленях, его тут же срывало ветром.
   Под ногами в черном бурлящем месиве туч страшно вспыхивало. В толще огонь казался пурпурным, даже багровым, но когда Таргитай увидел, как полыхнуло в просвете между тучами, то скрючился еще больше и закрыл ослепленные глаза. Но и под плотно сжатыми веками видел страшную ветвистую молнию, похожую на невиданный корень. Белую настолько, что ничто на земле не могло быть таким чисто и незапятнанно белым!
   Мрак окоченевшими пальцами пощупал узлы. Кожаные ремни застыли. От толчков их затянуло, даже бережливый Олег не развяжет.
   Олег сидел впереди, выбирал дорогу. Он же принимал на себя и удары встречного ветра. Мрак, с трудом одолевая тошноту, старался не отводить взгляд от спины волхва. Под собой чувствовал костяную плиту, спереди и сзади надежно зажимают толстые как колья в ограде Боромира иглы гребня, но все-таки... в двух саженях от пуза Змея начинается бездна!
   Они стремительно неслись над полем клубящегося дыма. Иссиня-черный, словно по необъятной долине стлался дым от пожарища, там же часто блистали багровые сполохи. Мрак предпочитал думать как о пожаре, страшнее помнить, что под этим дымом еще две-три версты и что опускаются все ближе и ближе...
   – Олег, – крикнул он хрипло: губы застыли, едва шелохнулись. – Ты ж говорил, поверху вроде быстрее...
   – Но падать дольше, – донесся такой же хриплый замученный голос.
   – Но Змей...
   Олег молчал, и Мрак стиснул зубы. Под ним стонало и хрипело, бока Змея раздувались часто, а сердце стучало так, что подпрыгивали мешки.
   Они погрузились в грохочущее месиво из дождя, града, молний и мокрого ветра. Змей падал, спешил выйти из грозы. Внезапно рядом с Мраком грянуло так страшно, что его подбросило. Волосы встали дыбом, а зубы заныли, будто после горячей ухи хлебнул родниковой воды.
   В туго натянутой перепонке крыла возникла дыра с обугленными краями. Пахнуло горелым мясом. Змей вскрикнул так, будто закричала от боли гора.
   Несло вниз круто, трясло и колыхало, как лист на ветру. Змей едва не перевернулся вверх пузом.
   – Олег! – закричали в один голос.
   Олег молча опустил ладонь. Мрак сжался, желудок начал карабкаться к горлу.
   Когда выпали из тучи, земля оказалась неожиданно близко. Серая полоска ручья в самом деле оказалась ручьем, не рекой, а деревья вырастали уже не только снизу, но и спереди.
   Вытянутые вперед лапы Змея ударились в жидкую грязь. Он быстро-быстро пробежал, зацепился за корягу и рухнул. Тучи грязной воды, как исполинские уши неведомого зверя, выросли по обе стороны. Олега сорвало, пронесло кубарем по шее. Он упал в жидкую грязь и остался лежать, раскинув руки.
   Мрака и Таргитая ремни удержали. Под ногами хрипело и стонало, будто работали огромные прохудившиеся мешки в кузне Степана. Змей как уронил морду в грязь, так и не двигался. Огромные крылья раскинулись на половину поля.
   Мрак ножом перехватил тугой узел, в два прыжка оказался возле волхва. Олег поднял голову, только зеленые глаза блестели под слоем грязи.
   – Как Змей?
   – Ты бы о Тархе спросил, – упрекнул Мрак, не удержался.
   – Дурней боги берегут.
   – Точно?
   Олег пожал плечами.
   – Так говорят...
   С трудом поднялся. С него текло, будто неделю пролежал на дне болота. На спине недвижимого зверя Таргитай суетился, окоченевшими пальцами пытался ослабить узлы.
   – А зачем их берегут?
   – Наверное, родню чуют... Потому дурней на свете все больше. А Змеев – меньше.
   Все еще шатаясь, ступил на кожаное крыло. Под ногами прогнулось, сухожилия пошли желтыми болезненными узлами. Опаленная дыра зияла у самого основания, а ветром ткань рвануло так, что теперь в кровоточащую щель пролезла бы стельная корова. В двух местах торчали сломанные кости, нехорошо белели обнажившиеся хрящи.
   – Добей, не мучь скотину, – крикнул Мрак вдогонку.
   Олег опустил ладони на края раны. Между пальцами вспыхнули сухо пощелкивающие как угольки искорки. Змей дышал все медленнее, огромная голова повернулась. Олег увидел немигающие глаза навыкате, холодные и не рассуждающие. По спине пробежал холодок. Глаза зверя все еще туманило болью, но Змей словно бы понимал, что боль затихает не сама по себе.
   Олег едва держался на ногах, перед глазами все плыло, внезапно ощутил на затылке мощное дыхание. Над ним нависала огромная как скала голова Змея. От трещины остался безобразный бугристый шов, пальцы приклеились к застывшей сукровице.
   – Ну-ну, – проговорил Олег дрогнувшим голосом, – не пугай, я ж не Мрак, которому все нипочем...
   Змей шумно всхрапнул. По Мраку, большая жаба с крыльями, но те каждое лето на берег лезут новые, а Змеи только через семь лет шкуры меняют – неужто ума не набираются? Если долго-долго жить, то даже Таргитай бы поумнел, а этот с крыльями не беспечный Тарх?
   Олег перехватил уважительный взгляд оборотня. Мрак полагает, что он сумел одолеть трусость. Такого зверя не страшится! Но так же поляне и даже их дети не страшатся огромных рогатых коров.
   Когда-нибудь, сказал себе твердо, когда все это закончится... да-да, сразу же придет время и Змеев, и дивов, побывает в подземельях Древних Магов, прочтет старые книги, без спешки посетит самых мудрых, почерпнет знаний...
   Сразу же – как только.
   Облепленный грязью Змей шумно поедал кусты, выдирая их вместе с корнями. Молодые деревца хватал передними лапами, пригибал, с хрустом и треском сжирал молодые верхушки. Когда вытягивал шею, пластинки на шее раздвигались, открывая нежную кожу, не видавшую даже солнца, Мрак всякий раз прицельно намечал место: с одного удара голову долой! Спохватывался – своя ж тварь, все одно что коня убить, – но глаза искали, намечали, показывали, как острое лезвие пройдет в щель костяного панциря.
   Обиженный Таргитай явился с оленем на плече. Швырнул к костру, едва не угодил в грязь. Гроза ушла, солнце спешно подсушивало землю, но мощь осеннего солнца уже не та. Этим лужам, похоже, судьба покрыться льдом.
   – Настоящий охотник, – похвалил Мрак. – Чего губы надул? Учись обходиться без Мрака.
   Таргитай виновато уронил голову. Забыл, что Мраку назначено скоро держать ответ перед богом мертвых! Великодушный Мрак и тут думает не о себе – о них, не самых умелых в этой жизни.
   Змей поспешно повернулся к истекающей кровью туше. Мрак приглашающе помахал дланью.
   – Для тебя били! Но поспеши, а то за Таргитаем... Он у нас рыбой ушибленный. Значит, голодный.
   Жалость к Мраку сразу испарилась. Таргитай выудил свирель, жалобные звуки полились над мокрой равниной. Змей не слушал, торопливо рвал мясо страшной пастью, кровь окрасила лужи. Даже Мрак опасливо отошел, ибо зверь всякий раз, видя оборотня блищь оленя, грозно и предупреждающе рычал.
   – Этого хватит? – спросил Мрак.
   – Еще бы одного-двух, – сказал Олег напряженно. – Не дотянем до Города, сами пойдем на корм.
   – Вот за что люблю Змеев! А ты полетишь с нами дальше?
   Олег прятал глаза, голос был озлобленный:
   – Вас без меня не только куры, но и воробьи загребут.
   Мрак поспешно согласился:
   – Точно. Что воробьи – муравьи! Мы с Тархом уже готовились помереть, а тут ты явился. Ты под крылом или еще где прятался?
   – Именно в «еще». Там теплее и не дует.
   Мрак недоверчиво покрутил головой.
   – Не дует? Гм, а звук слышно было... И вонь... Ладно-ладно, забудем, где ты прятался. Сколько, говоришь, до этого самого древнего?
   – До ночи могли бы успеть. Ежели по прямой.
   – А как еще? – спросил Мрак подозрительно. – Мы ж летели, как стрела!
   – Стрелу тоже сносит ветер. Если опять гроза или еще что...
   – Это «еще что» будет обязательно, – пообещал Мрак. – Так что давай сейчас. Чтобы до вечера успеть.
   Огромный багровый шар медленно опускался к виднокраю. Тот уже заранее прогибался, готовясь принять неимоверную тяжесть. Встречный ветер потерял лютость, пронизывал не до мозга костей, всего лишь больно сек кожу.
   Вверху он был чисто зимним, даже снежинки проскакивали: колючие, злые, с разлета кололи, как крохотными стрелами. Когда Змей несся как огромная летучая мышь над самой землей, у Мрака голова кружилась от мелькающих деревьев. Его наконец вывернуло, встревоженным друзьям сообщил виновато, что сдуру съел печень больного оленя. А может быть, то был не простой и честный олень, а зверь, что подло пользовался его личиной.
   Олег и Таргитай сидели, сжавшись в комки, берегли остатки тепла. Мрак старался не смотреть даже по сторонам, но все же первый вскрикнул:
   – Олег!.. Быстрее!
   Волхв в испуге завертел головой. Впереди показалось темное пятнышко, быстро увеличилось в размерах, пронеслось справа. Олег едва успел разглядеть бледное злое лицо, горящие глаза.
   – Кто это был? – спросил Мрак.
   – Мрак, я не разглядел...
   – Человек, – сказал Мрак с презрением. – Висит между небом и землей. В белом, шкура выделанная, мягкая. Борода седая, но мужик еще в силе. Подпоясан жилой, что годна на тетиву... Что еще? Ага, в руке палка. С виду простая.
   Таргитай поскуливал, оглядывался. Странного человека давно и след простыл, в усталых глазах плясала не одна темная точка, а целый рой темных мух.
   – Между небом и землей... – повторил Олег напряженно, кожа на лбу собралась в морщинки. – Кто бы... Ага! Это, никак, сам великий подвижник Кремех?.. Боги, никогда бы не подумал, что удастся его узреть...
   – Что за Кремех? – рявкнул Мрак зло. – Какого черта он там висит? Чем нам это грозит?
   В зеленых глазах волхва все еще было великое удивление.
   – Нам – ничем. Это было в давние-давние времена... Волхвы тогда, говорят, имели большую силу. Как-то решили, возгордившись в своей мощи, живыми достичь вирия, обиталища небесных богов. Самый могучий собрал своих сторонников, с их помощью начал подниматься в небо... Боги рассердились, попытались воспрепятствовать, но волхвы были сильны и упрямы – перли своего вожака, несмотря ни на что. Наконец боги, собравшись всем селом, сумели остановить его продвижение... на большее сил не хватило. Так и остался великий волхв на полдороги.
   – Но... почему даже сейчас?
   – Древние волхвы ушли, но их магия бессмертна. А боги уже и забыли о старой схватке. К себе не пустили – и ладно.
   Мрак неожиданно зябко передернул плечами.
   – Вот так и тягайся с богами.
   Олег ощутил такой приступ страха, что в глазах потемнело. Древние волхвы были столь сильны, что горами двигали, но у тех, возомнивших о себе, кто пытался тягаться с богами, судьба была страшной. Боги наказывали жестоко. Вряд ли они просто забыли о гордом волхве. Скорее всего оставили в назидание всему потомству людей.
   Задул сильный встречный ветер. Деревья клонило к земле вершинками, в лица швыряло комья земли, сучья. Змей долго проламывался сквозь бурю, наконец упал, ломая густые кусты. В нем хрипело так, что Таргитай взмолился:
   – Олег, не бей ящерицу! Надо переждать ветер.
   – Ветра... не должно быть...
   – Откуда ведаешь?
   – Тучи гонит в другую сторону.
   – Ну и что? Вверху ветер туда, а здесь – сюда.
   Мрак вмешался:
   – А колдовством не пахнет?
   Олег прислушался, голос дрогнул:
   – Ты прав... Но кто? Попался бы мне этот маг!
   – Попадется, – утешил Мрак. – Нам всегда все попадается.
   Таргитай извертелся, костяная плита под ним уже дымилась, а синие глаза стали как блюдца.
   – Кто-то старается нас задержать?
   – Кому мы нужны, – ответил Олег горько. – У нас нет врагов.
   – Уже нет, – вздохнул Мрак лицемерно. – Как жить будем?
   – Скорее всего, – продолжил Олег медленно, словно размышляя вслух, его глаза смотрели невидяще вдаль, а голос тоже доносился словно от виднокрая, – какой-нибудь деревенский колдун отгоняет тучу от своей деревни.
   – Но она ж обрушится на соседей!
   – А ему не все равно? Для него белый свет кончается за околицей.
   Таргитай опустил глаза, к щекам прилила горячая кровь. Для них троих совсем недавно за деревней был и Край Мира.
   Олег сумел переломить ветер, погнал обратно. Змея понесло будто у него выросла еще пара крыльев. Мрак и Таргитай нахваливали волхва: давно бы так, тот опечаленно прижимал мешок с травами. Любое волхование кому-то наносит вред. Пользоваться магией только для себя вроде бы стыдно...
   Теплело. Мрак тревожился, с недоумением поглядывал на багровый шар, что как завис над видноколом, так и не скатывается в подземный мир. Будто дает им время засветло добраться до Города.
   – Угадал, – сказал Олег, словно прочел мысли Мрака. – День длиннее, если гнаться за солнцем.
   – Почему?
   – Когда-нибудь узнаю.
   Мрак беспокойно задвигался.
   – Если не чудится... И если не марево...
   – Город?
   – Поблескивает что-то... Вроде бы крыши.
   Змей по неслышимому велению пошел круто вниз. Совсем близко замелькали ровные усеянные цветами кусты. Поляны тоже были покрыты крупными диковинными цветами. Невры уловили сильный аромат, бодряще пахло свежей листвой и сочной травой.
   – Сажаю, – казал Олег осторожно, в голосе звучало сожаление. – Дальше пешком.
   Таргитай спросил чистым детским голосом:
   – Почему?
   – Не знаю, – ответил Олег хмуро.
   Неожиданно ответил Мрак:
   – В этом мире не любят ни сильных, ни умных. Охотка у нас есть, но есть ли время драться со всеми?
   – А что, придется?
   – Тарх, да ежели прилетим на Змее, полгорода выбежит с кольями! И как бы мы ни уверяли, что мы хорошие, все одно прибьют. На всякий случай.
   Змей с разгону, хоть и растопырил крылья, гася встречный ветер, въехал в роскошные кусты, переломал, пробежался, топча и толоча сочную хрустящую зелень. Его забрызгало белесым соком, остановился, длинный раздвоенный язык лизнул испачканную лапу, затем Змей принялся облизывать себя торопливо, жадно, страшная зубатая пасть начала подхватывать истекающие густым соком ветви.
   Таргитай слез, как всегда, последним. Вид у него был несчастный, синие глаза смотрели затравленно. Хоть спина летящего Змея – не теплая печь, но и здесь прижился, человек везде приживается, а на новом месте обязательно жди беды... С их счастьем только по грибы! Да и те разбегутся.
   Мрак швырнул ему дорожный мешок. У него из-за плеча уже выглядывали концы стрел, рукоять секиры и широкие ремни дорожной сумы. Олег махнул Змею, тот нехотя пополз от близкой дороги.

Глава 3

   Их сапоги звонко били в сухую как обветренные кости землю. Вдали угрожающе поднимались каменные стены. Высокие настолько, что непонятно, как тучи и даже мелкие облачка протискиваются между каменными зубцами и небесным куполом.
   Вот так, подумал Таргитай измученно, вот уже почти полгода они идут, бегут, скачут в дождь, зной. Когда кони падают от усталости, Мрак тут же гонит бегом. Когда дорогу загораживали горы, то Мрак и Олег, соперничал в чутье и ведовстве, находили глубокие норы, что выводили на ту сторону. Если же впереди такие вот стены, то явно придется карабкаться через самую высокую.
   Мрак на ходу крикнул:
   – Вон опять руины... И там развалины древнего города!
   – Ежели порыться, – предложил Таргитай, загораясь, – то может отыскаться подвал... подпол со скрытыми тайниками.
   Олег шел, весь в думах. Мрак крикнул громче:
   – Волхв!.. Как насчет древней мудрости?
   Олег отмахнулся:
   – Много она им помогла.
   – Все мрут, нам дорогу трут.
   – Но здоровые дают потомство.
   Мрак почесал затылок.
   – Я понял, о чем ты. Хоть дурные, зато здоровые, да? И еще на дудке чтоб играли.
   – Вроде того.
   – Ну, ежели так... Впрочем, потомство могло хамелю-хамелю в другое место.
   Таргитай оглядывался сожалеюще, намека не уловил. Олег опять ушел в думы, как в темный лес, даже спина не мелькает. Мрак бросил с невеселым удивлением:
   – Мы ж этих мертвых городов повстречали больше, чем живых!.. Неужто мир так стар?
   Таргитай и Олег лишь тяжело дышали на бегу. Под сапогами гремела уже земля желтая, но такая же твердая и мертвая. Руины проползли справа и остались за спинами. Таргитай оглядываться перестал. Ничто не растет и никто не живет, но когда-то текли реки, росла сочная зеленая трава, вздымались города. Но реки в один день не пересыхают, народы приходят и уходят, а Род все смотрит на свой мир, смотрит, смотрит... Чего-то ждет?
   Олег вздрогнул, почему-то подумав, что люди не просто так живут, а для чего-то. Судя по руинам таких древних городов, жизнь людская не меняется. Города и сейчас такие же, как строили тыщи и тыщи лет тому. Под землей, занесенные песками, покоятся еще более древние стены. Но ничего не меняется.
   От зноя накалились головы, а соленый пот, быстро испаряясь, превращался в белесую корочку. Таргитай, отчаянно почесываясь, подошел к Олегу.
   – Слушай, волхв... Мне все время мерещится, что по мне ползают всякие сороконожки, пауки, муравьи, жуки, мокрицы...
   Олег отпрыгнул в страхе.
   – Осторожно! Не стряхни на меня.
   Мрак остановился на вершинке холма, оглянулся, скаля зубы, приглашающе помахал. Таргитай послушно взбежал, ахнул, отшатнулся, будто получил кувалдой промеж глаз.
   Олег поднялся настороженный: эту ухмылочку Мрака уже знал.
   Внизу вся широкая долина до едва виднеющейся на виднокрае башни была завалена белыми костями и черепами. Человеческие скелеты лежали целыми и по частям, что-то по норам растащило зверье. Вперемешку с костями виднелись ржавые щиты, обломки оружия, догнивающие сапоги...
   Человеческих черепов было столько, что даже Мрак решил сперва, что померещилось. Вообще не думал, что на свете столько народу, а тут одних скелетов больше, чем он видел людей в державе киммеров. Реберные каркасы угрожающе воздевали острые обломки, чахлая трава не могла скрыть высушенные как мел кости.
   – Пошли, – сказал Олег бесстрастным голосом. – Насмотримся.
   – Почему? Я не хочу смотреть.
   – Иди с закрытыми глазами.
   Мрак угрюмо сопел, шел осторожно, водил глазами. Олег хотел было напомнить, что здесь одни скелеты, как оборотень буркнул:
   – Оружие не собрали... Вон даже меч ржа изгрызла.
   – Ну и что?
   – Противник больно могуч. Железо не бережет...
   У подножья уже пошли по костям. Хрустело, вздымались белые дымки. Так шли полдня, а затем невры заметили, что трупы попадаются все более недавние: обглоданные, но оружие не ушло в ржавчину.
   Таргитай с унынием и сочувствием рассматривал скелет, что лежал прямо на дороге.
   – Вот и кончилась жизнь... Здесь были глаза, здесь торчали уши.... ага, тут был нос... а здесь... гм... был...
   Олег покачал головой:
   – Не был, а была. Это женский скелет, дурень.
   Башня вырастала, а среди павших пошли трупы с уцелевшей одеждой. Когда до башни осталось с полверсты, встретили убитых даже в доспехах. Вороны только-только успели выклевать глаза, мелкие зверьки и сейчас грызли лица павших. Хищные жуки торопливо проедали норы в твердеющей плоти.
   Таргитай отворачивался, не мог смотреть на Олега. Волхв на ходу переворачивал трупы, бегло осматривал, морщил лоб, задумчиво хмыкал.. Мрак тоже наклонялся, срывал амулеты, кольца, шарил в карманах.
   – Олег, от чего померли?
   – Хотел бы сам знать...
   Таргитай опережал друзей: оба в такие минуты казались отвратительными. Он даже дудочку вытащил, заиграл скорбную мелодию. Когда волхв и оборотень задержались, крикнул, не оборачиваясь:
   – Что вам от них надо? Им уже не помочь.
   Мрак даже не ответил, а Олег буркнул:
   – Им нет, а нам можно.
   – Как?
   – Смерть одного – урок другому. Даже если он ушибленный рыбой.
   Дорога раздваивалась: одна шла к башне, другая тянулась вдоль стены, уходила к дальней роще. Мрак равнодушно прошел мимо ворот, Таргитай оглядывался, выворачивая шею.
   – Так и не заглянем?
   – А чо те надо?
   – Ну, кто там внутри... И почему так мертво. Даже со стен никто не лается, не кидает камнями.
   Мрак прорычал:
   – Погр-р-рабить восхотелось? Научись проходить мимо соблазнов. Иначе никогда не доберешься до цели.
   Таргитай оскорбленно – такое о нем подумать! – побежал, опередил обоих, а Олег, отмечавший про себя каждое слово, подумал горько, что в таком случае их цель – помереть, ибо спешат схлестнуться с богами!
   Башня осталась маячить голым скелетом на небе, как некий чудовищный зверь древних времен. Невры вышли на бескрайнее унылое плато. Вдоль дороги к небу тянулись черные кресты из добротных бревен. Сердце Таргитая сжалось: на каждом были распятые мертвецы. От некоторых остались одни скелеты. Сытые вороны равнодушно смотрели на идущих внизу троих еще живых. Обрывки одежды трепало ветром.
   Мрак покачал головой.
   – Пошто так?
   Олег равнодушно буркнул:
   – Это свои.
   – Врешь! – не поверил Мрак. – Чтоб своих да так люто... Если виноват, то просто чикни ножом по горлу. Аль ты шутить пробуешь?
   – Мрак, какие шутки? Есть племена, для которых класть в землю – отдавать червям на поругание.
   – Поляне тоже так считали. Они своих жгли, как поленья.
   – Поляне потому и поляне, что на полянах. Посереди леса! А здесь земля да скалы, щепки не отыщешь.
   – А эти столбы?
   – Везли издалека, стоят дорого. Не видишь, на каждом уже не один побывал. Может быть, каждый столб принадлежит одному роду... Нет, только богатые могут такими владеть. Другие же столбы – общие. Всяк приспосабливается, Мрак. Только мы все такие же твердоголовые.
   – Настоящий человек не должен меняться, – ответил Мрак гордо.
   – Настоящий человек должен меняться, – сказал вдруг Таргитай важно за их спинами. – Только дурни не меняются.
   Олег бежал молча. Мрак на ходу ткнул его в бок, не спи, замерзнешь. Волхв выдавил с неохотой:
   – Меняются. Сегодня дурость одна, завтра – другая. То, что вчера мудрость, сегодня – обыденность, а завтра и вовсе дурость. Все мы умные задним числом.
   Он перепрыгнул расщелину. За сапоги цапнуло темное, хищное, выбросившее длинные цепкие лапы. Мрак на ходу стоптал, неодобрительно хмыкнул:
   – А вещие на что? Зри, что будет умностью, что – дуростью. Той дорожкой и потопаем.
   Олег ответил тоскливым голосом:
   – Ничего не зрю... Не знаю, но туда мой дар не проникает.
   Мрак оскалил зубы в широкой усмешке:
   – Нет, потому что нет. Нету, разумеешь? Только будет. А будет то, что сотворим. Мудрый ты как-то местами, вроде божьей коровки! Простых вещей, ну совсем простых, не понимаешь!