– Там внизу папа Аревик должен быть. Он сначала ломился сюда, хотел вынести дверь, чтоб забрать дочку, но мне удалось его убедить не делать этого. Попросила его лучше расчистить дорогу на выход и… и полечиться, чтобы дочка не заразилась.
– Мы сходим. Посмотрим. Вы пока запритесь.
Спускаемся вниз. Андрей с Николаичем рассматривают следы. Получается, что этот кавказец сначала пытался выломать дверь, отбиваясь от насевшей нежити, а потом просто растаскивал кусающихся детенышей, и возможно и взрослых, и распихивал их по пустым комнатам. Видно, что руки ему обгрызли сильно, но дорогу дочке он и впрямь расчистил. Силен мужик, уважаю. И в знак уважения оттащу труп за угол, чтоб для дочки папа еще остался живым. Андрей помогает, так как покойный весит за центнер. Ну вот, это все, что мы можем сделать. Ну и, разумеется, помочь дочке.
Андрей невозмутимо обхлопывает карманы мертвеца. Вытаскивает ключи с брелками.
Заходит в коридор. Понимаю, что он ищет барсетку. Скорее всего, кто-то из зомби вцепился в эту вещь и утащил с собой.
Николаич показывает наверх. Эвакуация детей проходит в штатном режиме.
Нам никто не мешает, не кидается из кустов и не прыгает с крыш. Но облегченно вздыхаем, только зайдя в холл. Далее уже привычно и отработанно переходим в лабораторию. Попавшиеся нам по дороге трупы дети воспринимают достаточно спокойно. Видно, весело у них вчера было, устали уже бояться, ступор у них. Пожалуй, через несколько дней реакция будет, пока как оглушенные. А вот повариха – та совершенно адекватна. Делаю ей комплимент на эту тему.
– Имя обязывает, – легко соглашается она.
– Это как? – несколько глуповато удивляюсь я.
– Так меня в честь дедушки назвали. Краса – Красная армия сокращенно, – лукаво стреляет глазами пожилая уже толстушка.
Ну точно – и имя такое, и фамилия. Очень модны были все эти составные имена у молодых ррреволюционеров…
В буфете народу набилось густо. Для детишек освободили стол и уж совсем кинулись кормить, как вмешалась Краса и уточнила, что у детей диета, трое из четырех – аллергики, и взяла кормежку в свои руки.
У меня незаконченная санобработка беспризорника. Вместе с Андреем отправляемся домывать Сыкатого. Пока я его мою, Андрей деловито собирает все, что подвернулось ценного в кабинете дерматолога, особенно в плане лечения педикулеза. Что ж, во время бедствий именно этим тварям хорошо живется. Дельно запастись средствами для сокращения их поголовья.
Доведя пацана до приемлемого уровня грязности, отправляемся к сумкам с медикаментами. Этот «крыса подвальная» как-то финтит и, по-моему, очень не хочет туда идти. Когда из вестибюля заходим в холл с киоском, понимаю, что его крючило. Эти два уродца вывернули заботливо сложенные в сумки медикаменты и расшвыряли их по всему холлу. Да еще в придачу не просто расшвыряли – полно мятых и разорванных упаковок. Поблескивают блистеры с таблетками…
– Приятно видеть такое трудолюбие, так все раскидать надо минут пятнадцать в поте лица своего стараться. Я рад, что нам попался старательный и трудолюбивый человек. Сейчас ты возведен нашим командиром в ранг Крыса Подвального. Вот, значит, сейчас ты уложишь все обратно в сумки. А все вылетевшие из коробочек блистеры с таблетками протрешь тряпочкой. От пыли. После этого выполнишь еще пару заданий – и получишь более высокое звание! – Нет, определенно Андрей неплохой психолог.
– Да это не я, это Мика, – топырится мелкий негодяй.
– Мика лежит в другом конце здания с дырой в голове. Так что то, что вы тут вдвоем нагадили, убирать придется тебе. А мы с доктором пока полюбуемся.
– Я пока в киоске пошарюсь, вижу, Сан Саныч не все собрал.
И действительно, Сан Саныч взял то, что он, не будучи медиком, считал нужным. Забрал, например, весь валидол – потому как любой советский человек точно знает, что лучшее средство «от сердца» именно валидол. А на самом деле этот чудо-препарат – банальные ментоловые таблетки. Рот, правда, освежают хорошо, но сердцу от них толку мало. А вот отличные противовоспалительные таблетки «найз» оставил на полке.
Нам-то они как раз пригодятся – у кого-нибудь заболят зубы, например. И что мне с ними, с зубами, делать? Мету все подчистую. И клизмы забрал, и перчатки. И презервативы туда же. И зубную пасту. Бедному вору всё впору.
Пользуюсь тем, что пацан, злобно сопя, все еще собирает раскиданное – отзваниваюсь родителям и сообщаю все, что рассказала Валентина. У них в деревне все тихо и спокойно. Но какие-то слухи и туда дошли, так что все настороже. А у местных стариков и так уже давно система сигнализации есть: как утром человек проснулся, так занавесочку отдергивает на окошке – и остальные видят, что все у него хорошо. Пока у всех все в порядке, вооружились кто чем смог. Отец везде с топором ходит.
Теперь звонок братцу. Братец съел все бутерброды, разгадывают с Мишкой старые кроссворды в старых журналах.
Им обещали помочь, но пока все без изменений. Бомжики старательно объели Гутковского, но он все же обернулся, хотя и непонятно, как ему без челюстей теперь кусаться. И вся эта гоп-компания разбрелась. Прозектор вернулся к моргу и теперь стоит в простенке – стрельнуть в него никак не получается, руку так не вывернуть. Пытались приманить – не хочет двигаться. То ли остыл и «уснул», то ли понимает, что по нему будут стрелять. Вот и стоит как часовой, только кусок плеча и виден. Решили дождаться следующего утра, чтоб, гад, ночью остыл как следует и, если выйдет к окну… Все-таки пара патронов у них есть.
Сверху спускается процессия – Краса ведет двух стрелков и двух грузчиков за едой в детсаде. Там ее немного, еды, – обычно завозили не больше чем на два дня, да и дети по аппетитам не слоны, но зато вся пища очень качественная. Ага, так я и поверил! Для навороченных родителей качественная еда – это то, что дорого стоит и роскошно упаковано. Ну и, конечно, чтоб в Европе это было принято есть. В итоге кормят детенышей всяким химическим гамном. Да и детишки с таким же воспитанием считают бигмаки и кока-колу крутанской вещью. Правда, есть в этом и положительная сторона – лекаря не останутся без работы. Гастриты сейчас в школьном возрасте – обычное явление. Да и не только гастриты. Здорового детеныша с фонарями днем искать надо. Так что знаем мы, что такое их «качественное». Качественное и полезное, как сухой корм для кошек – присадок вкусовых куча, кошка носом чует, что вкусно, а потом дохнет, потому что запах спецом присажен к жратве-то не шибко хорошей и кошке неполезной.
Деваха, которую наконец-то припахали и уже нашли для нее какую-то затрапезную куртень (взамен оставленной кому-то из зомбаков короткой и форсистой), безнадежно бубнит, что ей надо домой и она тут таскать мешки не нанималась. Но я вижу, что Краса с нее живой не слезет и никуда деваха не денется. Определенно надо бы у Красы узнать, как это так действовать, чтоб девки слушались, – пригодится.
Сумки собраны. Идем к детсаду. Попутно Андрей снимает еще двоих пришедших мертвяков. Обратно валим уже кучей, но и эта куча не бесформенная – построение очень напоминает схему семьи павианов при переселении: из-за того что стрелки должны быть маневренными, все приходится нагрузить на мирных жителей; навьюченные «мирные» пыхтят в центре, а впереди и сзади самцы-защитники. Я, как на грех, попадаю именно в мирные жители… Коробок и пакетов оказалось многовато, но это приятная тяжесть.
Пора покидать поликлинику. Валентина напоминает, что нам стоит взять дежурную сумку с медикаментами и перевязочными материалами, подготовленную на случай ЧС в соответствии с приказом Комитета по здравоохранению, нужный инструментарий и шприцы из процедурной и профилактического кабинета, а также дает резонную мысль взять биксы с ватой и портативный стерилизатор. Пока ходим под прикрытием двух стрелков, она тихонько отмечает два момента.
1. Клей «Момент» с 1998 года выпускается с измененной рецептурой. Нюхать его сейчас бессмысленно. И его не нюхают. Потому называть нашего беспризорника клеенюхателем не очень правильно. Лучше называть его токсикоманом. Бурчу, что спасибо, конечно, но мне вообще неинтересно, чем эти кретины себе мозг оттаптывают. Валентина страшно удивляется: такой подход ей просто непонятен, она любит точность.
2. У нее произошел нехороший инцидент во время ночной работы: хомяк-метаморф, слопав более мелкого собрата и увеличившись непривычно быстро, неожиданно легко раздвинул прутья клетки своей башкой и отправился к клетке с живыми хомяками. К счастью, в лаборатории находилась наша поликлиническая кошка Мурка. (Валентина забрала ее с собой, чтоб не так страшно было.) Ну и она, как признанный крысолов, этого хомяка загрызла. При этом и хомяк несколько раз укусил Мурку за морду. Валентина посадила Мурку в клетку, решив, что обратиться полностью она ей не даст, – слишком крупный и хищный в придачу зомби выйдет для поликлинической лаборатории, да еще с единственным лаборантом, но Мурка чувствовала себя отлично и сейчас помирать не собирается. И что с животинкой делать? Подумав, решаем взять ее с собой. Если начнет помирать – пристрелить не вопрос, а так хорошая животинка, ласковая и крысолов, чего еще хотеть от кисы?
Для беспризорника еще собираем одежку с бору по сосенке. Кое-что добывает в распотрошенном гардеробе Дарья. Пацан одет диковато, но тепло.
Суетимся много и долго.
Наконец куча вещей и сумок перед дверями. Николаич отзывает стрелков со второго этажа. Все слушают, что он скажет. Он и говорит, что сейчас мы колонной из трех машин двинемся в Убежище. Этим убежищем будет для нас Петропавловская крепость, точнее – Монетный двор, который в Петропавловской крепости как детинец или донжон, если по-западному. Начальник одной из смен охраны – его давний приятель. Вот Николаич всю ночь туда и отвозил всякое добро, чем усилил охрану, а нам разрешили там разместиться.
Порядок такой: впереди Андрей (стрелок) и Володя (водитель) на «ровере»; дальше автобус со всеми женщинами, детьми, шмотками и прикрытием из Николаича (водитель) и Ильяса (стрелок); последним «логан» – Саша и я. Ну кто где – понятно. Если что, действуем по обстановке. Связь по мобилам, пока все еще работает.
Какие вопросы?
Дарья хочет ехать с сыном.
– Без проблем. Принято.
Парень-компьютерщик спрашивает:
– А чего это мы в крепость едем, все же эвакуируются из города, а мы, наоборот, в самый центр прем? Ведь видно было, что здесь зомби попадаются гуще?
– Петропавловская крепость выбрана как укрепленное от проникновения любой нежелательной публики место. Ее такой специально строили. В Средние века горожане всегда в крепостях спасались. Стены хоть и низкие, но зомби хрен заберутся. Ворота заперли, и держать оборону достаточно легко.
К крепости ведут всего два моста. Их можно достаточно легко перекрыть.
Крепость прикрыта Заячьей протокой, зомби по воде не пройдут, крепостной ров и живым-то мешал всегда сильно, а как только что нам сказали – не любят они воду.
Рядом с крепостью – и тоже отделен Кронверкской протокой – Кронверк. Артиллерийский музей, по сути арсенал с техникой и оружием. Большей частью устарелым, но и нам не спутники сбивать придется.
Рядом зоопарк, то есть места нежилые и малолюдные, зато отгороженные добротным забором от Петроградской стороны.
Весь участок можно сравнительно легко взять под контроль, особенно если удастся надежно защитить Восточный Артиллерийский мост и Западный Артиллерийский мост. Получится практически два острова. Причем безлюдных.
Ну а Монетный двор – вообще режимное предприятие, оно еще дополнительно защищено от проникновения.
И последнее, не менее важное, – крепость стоит на Неве. А Нева была транспортной артерией испокон веков – еще до принятия христианства. Путь из варяг в греки, слыхали? Значит, в случае чего и эвакуироваться будет проще, чем по забитым транспортом дорогам, да и с другими выжившими связаться – тоже.
Так понятно?
Так понятно. Распределяем на «мирных» груз и начинаем перетаскивать все в автобус. Потом переводим детей, женщин. Николаич оставляет в автобусе как прикрытие Сашу и Ильяса. Остальную кучу стрелков ведет за угол – туда, где стоят машины. Андрей отдает связку ключей, взятую у папы Аревик, Вовке.
Тот достаточно шустро разбирается в управлении и под нашим прикрытием выводит агрегат к автобусу. Я попутно замечаю, что одна из «женских» малолитражек не заперта, и прихватываю автоаптечку с заднего сиденья. Вот, теперь у меня есть еще один кровеостанавливающий жгут. Да и вообще пригодится. Набор медикаментов в аптечке нелепый, но при грамотном подходе и от него польза немалая. Аптечек вокруг нас много, автомобильные есть в любой брошенной машине.
В принципе в них есть все, что может понадобиться в экстренной ситуации.
У европейцев при ЧП принято в первую очередь использовать этот ресурс, – например, остановить первую попавшуюся машину и попросить аптечку, если, скажем, сердце прихватило. Наши же люди в основном считают аптечку адским девайсом[10], созданным, чтоб гибэдэдэшникам было к чему цепляться. Даже при аварии забывают, что она у них есть. Видал, как рану драной рубахой затыкают, а сзади мирно покоится нецелованная коробка, в которой бинты есть…
Золотое правило: лучше иметь аптечку, чем не иметь. Можно вату заменить мхом, бинт – ремнем или драной рубашкой, но это все не с руки и работает плохо. Пусть лучше будет, но не пригодится, чем наоборот. Показываю стрелкам аптечку и говорю, что им стоит вообще-то разжиться такими, а жгут намотать на оружие. В ответ Николаич и Андрей ухмыляются и лезут в нагрудные карманы – показывают кончики жгутов. Тертые калачи, ага.
Возникла у меня, знаете, одна мыслишка, надо будет с Валентиной посоветоваться.
Забираемся по машинам, переводим дух. Теперь у Саши опять Гаубица, и он снаряжает патронташик, пока я высказываю, что думаю на тему разряженного оружия вообще и нашей конкретной халатности в частности; сам я одновременно снаряжаю свою Приблуду, попутно отмечая, что наша маленькая компашка разжилась еще тремя короткостволами, хотя и неважнецкими, но у подавляющего большинства населения нашего города и таких нет. Один из своих ТТ отдаю Дарье Ивановне. Она и с «хаудой» справилась недурно, а так еще лучше будет.
«Ровер» мигает фонарями и выползает на улицу. За ним двигается автобус. И следом – замыкающими – мы. Теперь в крепость.
…Тот бункер, куда Виктор сейчас ехал, был уже вторым. Первый бесславно накрылся несколько лет тому назад, но это было скорее полезно – Витя многому научился. В первую очередь научился грамотно выбирать место для бункера. Тогда, выбрав уютный пригорок и начав его обживать, он не подумал, на какой глубине будет стоять вода. И заботливо выкопанный и обустроенный бункер озадачил уже весной – все внутри отсырело, а воды на полу было по щиколотку. Попытки незаметно воду отвести ровным счетом ничего не дали, пришлось тупо откачивать. Пока возился с этим, вспучились стены, облицованные с любовью струганными досками. Но и это и то, что склад продуктов оказался тоже затопленным, было не самым худшим. Витя понятия не имел, что удачно разместил свою тайную базу в местах, где бои во время Великой Отечественной войны шли ожесточенные и затяжные.
В паре километров был опорный немецкий пункт с кучей блиндажей. Там немцы, представлявшие разные тыловые службы, жили долго и оставили в многочисленных помойках горы бытового мусора, а в блиндажах – даже мебель, натасканную из ближайших деревень. Потом, когда их колонна отходила по лесной дороге, им не повезло – догнали советские танки, раскатавшие колонну на марше вдрызг: мягонькие оказались штабники-тыловики, хоть и принадлежали к нашумевшей в то время элитной дивизии. Раздавленных немцев даже не похоронили, и весь хлам остался валяться на дороге и в канавах по ее обочинам.
В четырех километрах еще в 1941 году целую неделю ожесточенно дрались артиллеристы гаубичного полка РККА[11], и полегли почти все. Чуток поодаль через пару лет держали позиции парашютисты рейха – и им тоже досталось сполна. Это только те драки, о которых Вите потом рассказали, а сколько всего было стычек и боев в этих местах – и местные старожилы не знали.
Большая часть бывших тут до войны деревень либо не пережила войну, либо во времена Хрущева пришла в упадок из-за централизованной ликвидации конского поголовья (а тракторами в этих болотистых местах работать было мучение), либо окончательно были добиты при укрупнении и централизации – была такая манера у Никиты Сергеича, когда колхозников свозили из малых деревень в центральную усадьбу и селили в многоэтажных домах, но с печным отоплением и туалетами на улице…
Безлюдье оказалось тем не менее весьма относительным – район был вкусным для поисковиков или черных копателей, как их величали не разбирающиеся ни в чем, но любящие хлесткие заголовки журналюги. Тут работали на вахтах памяти и официальные поисковые отряды, собиравшие останки советских солдат, валявшиеся по лесам все эти годы, тут рыскали и неофициальные одиночки и группы, занимавшиеся кто чем.
Разумеется, столь популярные на телевидении идиотские сюжеты о найденных этими черными следопытами тоннах взрывчатки и складах целеньких шмайсеров в масле, которые затем были проданы ими международным террористам, были чушью. Такой же чушью были и рассуждения о том, как жируют черные следопыты, продавая останки немецких солдат в Германию по тридцать тысяч евро за комплект, как реализуют они сотнями Рыцарские кресты с бриллиантами и потом разъезжают по лесам в «бентли».
Но Виктор, обнаружив, что кто-то из них нашел и унес припрятанную им тушенку в количестве трех ящиков, подумал, что стоит с этими бродягами познакомиться поближе.
Официалы, стоявшие крупными лагерями и работавшие открыто – с оформлением всех документов, его не заинтересовали. С его точки зрения, тратить кучу сил на то, чтоб найти какого-то пропавшего без вести бедолагу и потом корячиться, узнавая по истлевшей бумажонке из смертного медальона, кто он и откуда, было глупо.
– Мы сходим. Посмотрим. Вы пока запритесь.
Спускаемся вниз. Андрей с Николаичем рассматривают следы. Получается, что этот кавказец сначала пытался выломать дверь, отбиваясь от насевшей нежити, а потом просто растаскивал кусающихся детенышей, и возможно и взрослых, и распихивал их по пустым комнатам. Видно, что руки ему обгрызли сильно, но дорогу дочке он и впрямь расчистил. Силен мужик, уважаю. И в знак уважения оттащу труп за угол, чтоб для дочки папа еще остался живым. Андрей помогает, так как покойный весит за центнер. Ну вот, это все, что мы можем сделать. Ну и, разумеется, помочь дочке.
Андрей невозмутимо обхлопывает карманы мертвеца. Вытаскивает ключи с брелками.
Заходит в коридор. Понимаю, что он ищет барсетку. Скорее всего, кто-то из зомби вцепился в эту вещь и утащил с собой.
Николаич показывает наверх. Эвакуация детей проходит в штатном режиме.
Нам никто не мешает, не кидается из кустов и не прыгает с крыш. Но облегченно вздыхаем, только зайдя в холл. Далее уже привычно и отработанно переходим в лабораторию. Попавшиеся нам по дороге трупы дети воспринимают достаточно спокойно. Видно, весело у них вчера было, устали уже бояться, ступор у них. Пожалуй, через несколько дней реакция будет, пока как оглушенные. А вот повариха – та совершенно адекватна. Делаю ей комплимент на эту тему.
– Имя обязывает, – легко соглашается она.
– Это как? – несколько глуповато удивляюсь я.
– Так меня в честь дедушки назвали. Краса – Красная армия сокращенно, – лукаво стреляет глазами пожилая уже толстушка.
Ну точно – и имя такое, и фамилия. Очень модны были все эти составные имена у молодых ррреволюционеров…
В буфете народу набилось густо. Для детишек освободили стол и уж совсем кинулись кормить, как вмешалась Краса и уточнила, что у детей диета, трое из четырех – аллергики, и взяла кормежку в свои руки.
У меня незаконченная санобработка беспризорника. Вместе с Андреем отправляемся домывать Сыкатого. Пока я его мою, Андрей деловито собирает все, что подвернулось ценного в кабинете дерматолога, особенно в плане лечения педикулеза. Что ж, во время бедствий именно этим тварям хорошо живется. Дельно запастись средствами для сокращения их поголовья.
Доведя пацана до приемлемого уровня грязности, отправляемся к сумкам с медикаментами. Этот «крыса подвальная» как-то финтит и, по-моему, очень не хочет туда идти. Когда из вестибюля заходим в холл с киоском, понимаю, что его крючило. Эти два уродца вывернули заботливо сложенные в сумки медикаменты и расшвыряли их по всему холлу. Да еще в придачу не просто расшвыряли – полно мятых и разорванных упаковок. Поблескивают блистеры с таблетками…
– Приятно видеть такое трудолюбие, так все раскидать надо минут пятнадцать в поте лица своего стараться. Я рад, что нам попался старательный и трудолюбивый человек. Сейчас ты возведен нашим командиром в ранг Крыса Подвального. Вот, значит, сейчас ты уложишь все обратно в сумки. А все вылетевшие из коробочек блистеры с таблетками протрешь тряпочкой. От пыли. После этого выполнишь еще пару заданий – и получишь более высокое звание! – Нет, определенно Андрей неплохой психолог.
– Да это не я, это Мика, – топырится мелкий негодяй.
– Мика лежит в другом конце здания с дырой в голове. Так что то, что вы тут вдвоем нагадили, убирать придется тебе. А мы с доктором пока полюбуемся.
– Я пока в киоске пошарюсь, вижу, Сан Саныч не все собрал.
И действительно, Сан Саныч взял то, что он, не будучи медиком, считал нужным. Забрал, например, весь валидол – потому как любой советский человек точно знает, что лучшее средство «от сердца» именно валидол. А на самом деле этот чудо-препарат – банальные ментоловые таблетки. Рот, правда, освежают хорошо, но сердцу от них толку мало. А вот отличные противовоспалительные таблетки «найз» оставил на полке.
Нам-то они как раз пригодятся – у кого-нибудь заболят зубы, например. И что мне с ними, с зубами, делать? Мету все подчистую. И клизмы забрал, и перчатки. И презервативы туда же. И зубную пасту. Бедному вору всё впору.
Пользуюсь тем, что пацан, злобно сопя, все еще собирает раскиданное – отзваниваюсь родителям и сообщаю все, что рассказала Валентина. У них в деревне все тихо и спокойно. Но какие-то слухи и туда дошли, так что все настороже. А у местных стариков и так уже давно система сигнализации есть: как утром человек проснулся, так занавесочку отдергивает на окошке – и остальные видят, что все у него хорошо. Пока у всех все в порядке, вооружились кто чем смог. Отец везде с топором ходит.
Теперь звонок братцу. Братец съел все бутерброды, разгадывают с Мишкой старые кроссворды в старых журналах.
Им обещали помочь, но пока все без изменений. Бомжики старательно объели Гутковского, но он все же обернулся, хотя и непонятно, как ему без челюстей теперь кусаться. И вся эта гоп-компания разбрелась. Прозектор вернулся к моргу и теперь стоит в простенке – стрельнуть в него никак не получается, руку так не вывернуть. Пытались приманить – не хочет двигаться. То ли остыл и «уснул», то ли понимает, что по нему будут стрелять. Вот и стоит как часовой, только кусок плеча и виден. Решили дождаться следующего утра, чтоб, гад, ночью остыл как следует и, если выйдет к окну… Все-таки пара патронов у них есть.
Сверху спускается процессия – Краса ведет двух стрелков и двух грузчиков за едой в детсаде. Там ее немного, еды, – обычно завозили не больше чем на два дня, да и дети по аппетитам не слоны, но зато вся пища очень качественная. Ага, так я и поверил! Для навороченных родителей качественная еда – это то, что дорого стоит и роскошно упаковано. Ну и, конечно, чтоб в Европе это было принято есть. В итоге кормят детенышей всяким химическим гамном. Да и детишки с таким же воспитанием считают бигмаки и кока-колу крутанской вещью. Правда, есть в этом и положительная сторона – лекаря не останутся без работы. Гастриты сейчас в школьном возрасте – обычное явление. Да и не только гастриты. Здорового детеныша с фонарями днем искать надо. Так что знаем мы, что такое их «качественное». Качественное и полезное, как сухой корм для кошек – присадок вкусовых куча, кошка носом чует, что вкусно, а потом дохнет, потому что запах спецом присажен к жратве-то не шибко хорошей и кошке неполезной.
Деваха, которую наконец-то припахали и уже нашли для нее какую-то затрапезную куртень (взамен оставленной кому-то из зомбаков короткой и форсистой), безнадежно бубнит, что ей надо домой и она тут таскать мешки не нанималась. Но я вижу, что Краса с нее живой не слезет и никуда деваха не денется. Определенно надо бы у Красы узнать, как это так действовать, чтоб девки слушались, – пригодится.
Сумки собраны. Идем к детсаду. Попутно Андрей снимает еще двоих пришедших мертвяков. Обратно валим уже кучей, но и эта куча не бесформенная – построение очень напоминает схему семьи павианов при переселении: из-за того что стрелки должны быть маневренными, все приходится нагрузить на мирных жителей; навьюченные «мирные» пыхтят в центре, а впереди и сзади самцы-защитники. Я, как на грех, попадаю именно в мирные жители… Коробок и пакетов оказалось многовато, но это приятная тяжесть.
Пора покидать поликлинику. Валентина напоминает, что нам стоит взять дежурную сумку с медикаментами и перевязочными материалами, подготовленную на случай ЧС в соответствии с приказом Комитета по здравоохранению, нужный инструментарий и шприцы из процедурной и профилактического кабинета, а также дает резонную мысль взять биксы с ватой и портативный стерилизатор. Пока ходим под прикрытием двух стрелков, она тихонько отмечает два момента.
1. Клей «Момент» с 1998 года выпускается с измененной рецептурой. Нюхать его сейчас бессмысленно. И его не нюхают. Потому называть нашего беспризорника клеенюхателем не очень правильно. Лучше называть его токсикоманом. Бурчу, что спасибо, конечно, но мне вообще неинтересно, чем эти кретины себе мозг оттаптывают. Валентина страшно удивляется: такой подход ей просто непонятен, она любит точность.
2. У нее произошел нехороший инцидент во время ночной работы: хомяк-метаморф, слопав более мелкого собрата и увеличившись непривычно быстро, неожиданно легко раздвинул прутья клетки своей башкой и отправился к клетке с живыми хомяками. К счастью, в лаборатории находилась наша поликлиническая кошка Мурка. (Валентина забрала ее с собой, чтоб не так страшно было.) Ну и она, как признанный крысолов, этого хомяка загрызла. При этом и хомяк несколько раз укусил Мурку за морду. Валентина посадила Мурку в клетку, решив, что обратиться полностью она ей не даст, – слишком крупный и хищный в придачу зомби выйдет для поликлинической лаборатории, да еще с единственным лаборантом, но Мурка чувствовала себя отлично и сейчас помирать не собирается. И что с животинкой делать? Подумав, решаем взять ее с собой. Если начнет помирать – пристрелить не вопрос, а так хорошая животинка, ласковая и крысолов, чего еще хотеть от кисы?
Для беспризорника еще собираем одежку с бору по сосенке. Кое-что добывает в распотрошенном гардеробе Дарья. Пацан одет диковато, но тепло.
Суетимся много и долго.
Наконец куча вещей и сумок перед дверями. Николаич отзывает стрелков со второго этажа. Все слушают, что он скажет. Он и говорит, что сейчас мы колонной из трех машин двинемся в Убежище. Этим убежищем будет для нас Петропавловская крепость, точнее – Монетный двор, который в Петропавловской крепости как детинец или донжон, если по-западному. Начальник одной из смен охраны – его давний приятель. Вот Николаич всю ночь туда и отвозил всякое добро, чем усилил охрану, а нам разрешили там разместиться.
Порядок такой: впереди Андрей (стрелок) и Володя (водитель) на «ровере»; дальше автобус со всеми женщинами, детьми, шмотками и прикрытием из Николаича (водитель) и Ильяса (стрелок); последним «логан» – Саша и я. Ну кто где – понятно. Если что, действуем по обстановке. Связь по мобилам, пока все еще работает.
Какие вопросы?
Дарья хочет ехать с сыном.
– Без проблем. Принято.
Парень-компьютерщик спрашивает:
– А чего это мы в крепость едем, все же эвакуируются из города, а мы, наоборот, в самый центр прем? Ведь видно было, что здесь зомби попадаются гуще?
– Петропавловская крепость выбрана как укрепленное от проникновения любой нежелательной публики место. Ее такой специально строили. В Средние века горожане всегда в крепостях спасались. Стены хоть и низкие, но зомби хрен заберутся. Ворота заперли, и держать оборону достаточно легко.
К крепости ведут всего два моста. Их можно достаточно легко перекрыть.
Крепость прикрыта Заячьей протокой, зомби по воде не пройдут, крепостной ров и живым-то мешал всегда сильно, а как только что нам сказали – не любят они воду.
Рядом с крепостью – и тоже отделен Кронверкской протокой – Кронверк. Артиллерийский музей, по сути арсенал с техникой и оружием. Большей частью устарелым, но и нам не спутники сбивать придется.
Рядом зоопарк, то есть места нежилые и малолюдные, зато отгороженные добротным забором от Петроградской стороны.
Весь участок можно сравнительно легко взять под контроль, особенно если удастся надежно защитить Восточный Артиллерийский мост и Западный Артиллерийский мост. Получится практически два острова. Причем безлюдных.
Ну а Монетный двор – вообще режимное предприятие, оно еще дополнительно защищено от проникновения.
И последнее, не менее важное, – крепость стоит на Неве. А Нева была транспортной артерией испокон веков – еще до принятия христианства. Путь из варяг в греки, слыхали? Значит, в случае чего и эвакуироваться будет проще, чем по забитым транспортом дорогам, да и с другими выжившими связаться – тоже.
Так понятно?
Так понятно. Распределяем на «мирных» груз и начинаем перетаскивать все в автобус. Потом переводим детей, женщин. Николаич оставляет в автобусе как прикрытие Сашу и Ильяса. Остальную кучу стрелков ведет за угол – туда, где стоят машины. Андрей отдает связку ключей, взятую у папы Аревик, Вовке.
Тот достаточно шустро разбирается в управлении и под нашим прикрытием выводит агрегат к автобусу. Я попутно замечаю, что одна из «женских» малолитражек не заперта, и прихватываю автоаптечку с заднего сиденья. Вот, теперь у меня есть еще один кровеостанавливающий жгут. Да и вообще пригодится. Набор медикаментов в аптечке нелепый, но при грамотном подходе и от него польза немалая. Аптечек вокруг нас много, автомобильные есть в любой брошенной машине.
В принципе в них есть все, что может понадобиться в экстренной ситуации.
У европейцев при ЧП принято в первую очередь использовать этот ресурс, – например, остановить первую попавшуюся машину и попросить аптечку, если, скажем, сердце прихватило. Наши же люди в основном считают аптечку адским девайсом[10], созданным, чтоб гибэдэдэшникам было к чему цепляться. Даже при аварии забывают, что она у них есть. Видал, как рану драной рубахой затыкают, а сзади мирно покоится нецелованная коробка, в которой бинты есть…
Золотое правило: лучше иметь аптечку, чем не иметь. Можно вату заменить мхом, бинт – ремнем или драной рубашкой, но это все не с руки и работает плохо. Пусть лучше будет, но не пригодится, чем наоборот. Показываю стрелкам аптечку и говорю, что им стоит вообще-то разжиться такими, а жгут намотать на оружие. В ответ Николаич и Андрей ухмыляются и лезут в нагрудные карманы – показывают кончики жгутов. Тертые калачи, ага.
Возникла у меня, знаете, одна мыслишка, надо будет с Валентиной посоветоваться.
Забираемся по машинам, переводим дух. Теперь у Саши опять Гаубица, и он снаряжает патронташик, пока я высказываю, что думаю на тему разряженного оружия вообще и нашей конкретной халатности в частности; сам я одновременно снаряжаю свою Приблуду, попутно отмечая, что наша маленькая компашка разжилась еще тремя короткостволами, хотя и неважнецкими, но у подавляющего большинства населения нашего города и таких нет. Один из своих ТТ отдаю Дарье Ивановне. Она и с «хаудой» справилась недурно, а так еще лучше будет.
«Ровер» мигает фонарями и выползает на улицу. За ним двигается автобус. И следом – замыкающими – мы. Теперь в крепость.
…Тот бункер, куда Виктор сейчас ехал, был уже вторым. Первый бесславно накрылся несколько лет тому назад, но это было скорее полезно – Витя многому научился. В первую очередь научился грамотно выбирать место для бункера. Тогда, выбрав уютный пригорок и начав его обживать, он не подумал, на какой глубине будет стоять вода. И заботливо выкопанный и обустроенный бункер озадачил уже весной – все внутри отсырело, а воды на полу было по щиколотку. Попытки незаметно воду отвести ровным счетом ничего не дали, пришлось тупо откачивать. Пока возился с этим, вспучились стены, облицованные с любовью струганными досками. Но и это и то, что склад продуктов оказался тоже затопленным, было не самым худшим. Витя понятия не имел, что удачно разместил свою тайную базу в местах, где бои во время Великой Отечественной войны шли ожесточенные и затяжные.
В паре километров был опорный немецкий пункт с кучей блиндажей. Там немцы, представлявшие разные тыловые службы, жили долго и оставили в многочисленных помойках горы бытового мусора, а в блиндажах – даже мебель, натасканную из ближайших деревень. Потом, когда их колонна отходила по лесной дороге, им не повезло – догнали советские танки, раскатавшие колонну на марше вдрызг: мягонькие оказались штабники-тыловики, хоть и принадлежали к нашумевшей в то время элитной дивизии. Раздавленных немцев даже не похоронили, и весь хлам остался валяться на дороге и в канавах по ее обочинам.
В четырех километрах еще в 1941 году целую неделю ожесточенно дрались артиллеристы гаубичного полка РККА[11], и полегли почти все. Чуток поодаль через пару лет держали позиции парашютисты рейха – и им тоже досталось сполна. Это только те драки, о которых Вите потом рассказали, а сколько всего было стычек и боев в этих местах – и местные старожилы не знали.
Большая часть бывших тут до войны деревень либо не пережила войну, либо во времена Хрущева пришла в упадок из-за централизованной ликвидации конского поголовья (а тракторами в этих болотистых местах работать было мучение), либо окончательно были добиты при укрупнении и централизации – была такая манера у Никиты Сергеича, когда колхозников свозили из малых деревень в центральную усадьбу и селили в многоэтажных домах, но с печным отоплением и туалетами на улице…
Безлюдье оказалось тем не менее весьма относительным – район был вкусным для поисковиков или черных копателей, как их величали не разбирающиеся ни в чем, но любящие хлесткие заголовки журналюги. Тут работали на вахтах памяти и официальные поисковые отряды, собиравшие останки советских солдат, валявшиеся по лесам все эти годы, тут рыскали и неофициальные одиночки и группы, занимавшиеся кто чем.
Разумеется, столь популярные на телевидении идиотские сюжеты о найденных этими черными следопытами тоннах взрывчатки и складах целеньких шмайсеров в масле, которые затем были проданы ими международным террористам, были чушью. Такой же чушью были и рассуждения о том, как жируют черные следопыты, продавая останки немецких солдат в Германию по тридцать тысяч евро за комплект, как реализуют они сотнями Рыцарские кресты с бриллиантами и потом разъезжают по лесам в «бентли».
Но Виктор, обнаружив, что кто-то из них нашел и унес припрятанную им тушенку в количестве трех ящиков, подумал, что стоит с этими бродягами познакомиться поближе.
Официалы, стоявшие крупными лагерями и работавшие открыто – с оформлением всех документов, его не заинтересовали. С его точки зрения, тратить кучу сил на то, чтоб найти какого-то пропавшего без вести бедолагу и потом корячиться, узнавая по истлевшей бумажонке из смертного медальона, кто он и откуда, было глупо.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента