Николай Чадович. Клинки максаров

   Еще недавно спокойная гладь воды буквально кипела от черепашьих тел, пробиравшихся не только по дну, но и друг по другу. То здесь, то там из мутной пены вздымались округлые холмы их панцирей. По ним-то и можно было добраться до спасительного берега – так на Земле в ледоход смельчаки преодолевают реки, перепрыгивая с одной льдины на другую. Главное здесь – и это Артем понял сразу – быстрота, ну и, конечно, удача.
   Стремительный рывок по плоским макушкам черепашьих панцирей напоминал сумасшедший слалом: вперед, влево, вправо, опять вперед – и вездеход оказался уже на середине реки. Брызги хлестали по стеклу, мешая обзору.
   Ну еще секунд двадцать, взмолился Артем. Ну еще! Вынеси!
   Влажный купол, чересчур большой, чтобы на его круглых боках можно было найти опору, словно горб вздымающегося из глубин Левиафана, возник прямо перед носом вездехода. Артем успел увернуться, но в следующее мгновение передние лапы провалились куда-то. Снизу в кабину хлынула вода. Вездеход тонул, но и продолжал странным образом медленно продвигаться к берегу, хотя его лапы впустую молотили пену.
   Под крышей кабины образовалась воздушная прослойка, позволявшая людям как-то дышать. Из воды, бурлившей от пузырьков поступающего снизу сжатого воздуха, торчали головы Адракса и Калеки. Встретив отчаянный взгляд Артема, Калека нырнул и выудил наверх Надежду, которая, судя по выражению лица, уже распрощалась с жизнью. Глаза нестерпимо жгло. Машинально облизав губы, Артем почувствовал на языке едкую горечь. В этой проклятой реке вместо воды текла щелочь!
   Однако скоро стало очевидным, что вездеход не тонет, а, наоборот, понемногу всплывает. До берега оставалось не более двух десятков метров. Едкий раствор уходил в щели пола. Из кабины открывалось все более широкое поле обзора. Вскоре вездеход уже вознесся над поверхностью реки. Лапы его колотили уже не мутную воду, а воздух.
   Артем высунул голову в боковую дверь и понял, что было причиной их чудесного спасения. Тонущий вездеход лег брюхом прямо на панцирь уже почти добравшейся до берега черепахи, бесподобные тягловые качества которой не шли ни в какое сравнение ни с першероном, ни даже с трактором «Катапиллер». Едва только нос вездехода врезался в высокую траву, покрывавшую берег, машина соскользнула со своего могучего, но медлительного избавителя и на пяти лапах устремилась вперед. Теперь она бежала уже не ровной рысью, а тяжелым вихляющим галопом.
   – Смотрите, смотрите! – Надежда указала назад. Мокрые волосы облепили ее бледное лицо, на прокушенной нижней губе выступила капелька крови.
   Белесое пятно уже исчезло, как исчезла и половина неба, потому что нельзя было назвать небом эту разверзшуюся на его месте адскую топку. Но скорее всего Надежду поразило даже не это – горизонт застилала стена дыма, подсвеченная снизу языками пламени. Степь пылала, и даже трудно было себе представить, какая температура понадобилась, чтобы высушить и поджечь ее травостой, куда более влажный, чем джунгли Амазонки.
   Температура в кабине заметно поднялась, хотя Калека и добавил подачу жидкого воздуха. Лица всех пассажиров за исключением Адракса блестели от пота. Вездеходу приходилось все время вилять между черепашьими тушами, и это наполовину замедляло его ход.
   А что, если впереди мы наткнемся еще на одну реку, подумал Артем. Чуда два раза подряд не бывает. Вряд ли на этот раз нам так повезет.
   Горизонт теперь закрывал уже не дым, а пар. Река, которую они пересекли не больше двух часов назад, испарялась. Раскаленный вихрь, как огромная невидимая косилка, укладывал траву на землю. Все чаще на пути вездехода попадались неподвижные, низко осевшие купола черепашьих панцирей – скорее всего их обладатели были уже мертвы.
   Артем гнал машину на максимально возможной скорости. Сейчас каждая задержка, любая, даже самая мелкая поломка грозили неминуемой гибелью. Слышно было, как в двигательном отсеке Калека звякает инструментом, меняя очередной сосуд высокого давления.
   – Сколько штук осталось? – крикнул Артем.
   – Пять, – зевнул Адракс. – Всего пять. Ненадолго их нам хватит.
   – А ты сам разве не боишься смерти?
   – Вот это действительно занятная тема для беседы. Но только ее хорошо вести на пирах, за неприступными стенами, под защитой надежной стражи. А сейчас, когда вы сами вот-вот станете жареным мясом на чьем-то роскошном пиру, такие разговоры весьма несвоевременны.
   «Вы станете! – отметил про себя Артем. – Не „мы“, а „вы“. Себя он кандидатом в жареное мясо не считает. Запомним это на всякий случай».
   Следующие несколько часов прошли без особых происшествий, если только не считать происшествием гнавшуюся за ними по пятам испепеляющую стихию. Если бы не постоянная подача в кабину жидкого воздуха, все они наверное, давно бы задохнулись. Дымная мгла затянула степь, привычные зеленые краски исчезли, трава на глазах обращалась в рыжую труху.
   И тут внезапно последовал предательский удар. На них обрушилась ночь – редкая в Стране Забвения Черная ночь. В единый миг все вокруг погрузилось в абсолютную тьму, только позади четко обозначалась шевелящаяся линия огня. Никто не произнес ни единого слова, только Надежда едва слышно вскрикнула.
   Ночь могла изменить в этом мире очень многое, но не в силах остановить Лето. В такой темноте вездеход мог двигаться только с черепашьей скоростью, тщательно проверяя дорогу перед собой щупами, а это только оттягивало неизбежную развязку.
   Наступившая ночь перечеркнула их планы, и Артем впервые по-настоящему растерялся. Последствия этого сказались почти незамедлительно – он не успел сбросить скорость, одна из левых лап споткнулась обо что-то, раздался уже ставший привычным треск обрываемого шарнира, и вездеход, рухнув набок, стал описывать концентрические круги, словно судно с поврежденным рулем. Все это происходило в полном мраке, и Артему понадобилось немало времени, чтобы на ощупь отключить двигатель. Наступила тишина, которую вполне можно было назвать трагической.
   – А я уже стала надеяться на спасение, – сказала Надежда.
   – Какой-то злой рок преследует нас. – Артем ощупал здоровенную шишку, за считанные секунды выросшую на его лбу. – Сначала эта окаянная река, потом Черная ночь. Я и не припомню, когда она была в последний раз…
   – Злой рок не может преследовать всех четверых сразу, – как всегда невозмутимо, высказался Адракс. – Обычно он выбирает кого-нибудь одного. Но из-за этого горемыки страдают и те, кто волею случая связал с ним свою судьбу. Один из нас несет на себе печать великого греха.
   – Не болтай лишнего! – вспылил Артем. – Не хватало еще, чтобы мы принялись искать виновного. Можешь все свалить на меня, если тебе от этого станет легче.
   – Да перестаньте же вы! – взмолилась Надежда, а затем уже совсем другим голосом добавила: – Значит… все же конец?
   Слова эти обожгли Артема. Будь он сейчас совершенно один, можно было бы со спокойной совестью махнуть рукой на собственную жизнь, но рядом находились и другие люди, поверившие ему.
   «Пусть мы и не спасемся, – подумал он, – но я буду бороться до конца. С левой стороны уцелела одна-единственная лапа, но зато с правой исправны сразу три. Значит, из этого железного калеки еще можно было сделать четвероногого скакуна. Правда, работать придется почти на ощупь, в темноте и жаре, под вой раскаленного вихря и грохота приближающегося пожара. Хватит ли у меня силы и выдержки?»
   – Не надо паниковать. Еще не все потеряно. Сейчас мужчины вслед за мной выйдут из вездехода. Нужно как можно быстрее переставить одну из правых лап на левую сторону.
   – Вы же там все изжаритесь, – хмыкнул Адракс, и Артем снова отметил про себя это «вы».
   – Да пошел ты!.. – Схватив мешок с инструментами, он полез наружу.
   Почему-то Артему казалось, что, покинув кабину, он ощутит примерно то же самое, что ощущает одетый человек в парной бане. Но это была вовсе не баня! То, что он почувствовал всей своей кожей, мог почувствовать, наверное, слесарь, вынужденный ремонтировать изнутри еще не остывшую топку парового котла. Но слесарю положены асбестовый костюм и респиратор, а у Артема не было даже завалящих рукавиц. За металл нельзя было ухватиться, и ему пришлось обернуть ладони клочьями собственной рубашки. Калека пыхтел где-то рядом, помогая чем только можно, но больше мешал. Время от времени из темноты раздавался скучающий голос Адракса: «Не сюда. Левее», «Нужный инструмент лежит справа от тебя на расстоянии вытянутой руки», «Отверстие, которое ты ищешь, на четыре пальца выше…» Было ли это очередным издевательством или чужеродец действительно мог видеть в темноте, Артем так до конца и не понял, но советы были в основном дельные. Немного помогал и накатившийся пожар – его отсветы уже поблескивали на бортах вездехода. Когда стало совсем невмоготу, Артем попросил Надежду сбросить вниз баллон с жидким воздухом. Рискуя уже не изжариться, а обморозиться, они работали теперь в облаке сырого, быстро тающего снега, хлопья которого уносил прочь горячий ветер. Как бы то ни было, но спустя полчаса лапа уже стояла на новом месте.
   Артем еще помнил, как его втащили внутрь вездехода и окатили водой. Сознание поплыло, в ушах раздался звон. Сердце, сжавшись, дало долгий перебой, а затем затрепыхалось, как попавшая в силок птица. Последнее, что он слышал, теряя сознание, был тяжелый мерный топот железных лап.
   Адракс сидел за рычагами управления, и казалось, что мрак, окутавший Страну Забвения, был для него то же самое, что ясный день.
 
   Артем очнулся, лежа под брюхом вездехода на холодной и сырой земле. Вокруг стояли промозглые туманные сумерки, какие бывают поздним осенним вечером.
   Невдалеке, подобно статуе командора, скрестив руки и уронив голову на грудь, стоял Адракс. Глаза его были закрыты. Казалось, он спал.
   – Ночь кончилась? – спросил Артем первое, что пришло на ум.
   Не дождавшись ответа, он с трудом сел. При этом все внутри Артема, от мозга до желудка, болезненно содрогнулось, словно его тело превратилось в сосуд, переполненный страданием.
   – Ночь? – выйдя из оцепенения, переспросил Адракс. – Ночь кончилась. Можешь быть спокоен.
   – А что с остальными?
   – Они там. – Адракс указал на кабину вездехода. – Спят.
   – Где мы сейчас?
   – Не берусь судить об этом достаточно точно. Но с тех пор как машина остановилась, сверху все время что-то каплет. Непохоже, чтобы нам угрожала смерть в пламени.
   – А где черепахи?
   – Проползают мимо время от времени. Одна недавно чуть на нас не напоролась.
   – Наверное, это действительно их страна.
   – Все может быть. Но место довольно странное.
   Он наклонился, поднял и растер между пальцами щепотку грунта. Артем машинально последовал его примеру. Почва действительно была какая-то диковинная – не то древесная труха, не то грубо перемолотая костная мука. Запах ее не вызвал в памяти Артема никаких определенных ассоциаций.
   – Каким бы этот мир ни был, он наверняка лучше того, который мы покинули.
   – Будем надеяться.
   – Значит, ты привел сюда вездеход ночью… на четырех лапах… Ты спас нас всех. Спасибо.
   – Не стоит благодарности. Говоря откровенно, ваша жизнь меня совсем не интересует. Более того, кое-кто из вас даже может представлять для меня опасность – чисто условную, но все же опасность. Так что спасать вас я вовсе не собирался.
   – Спасая себя, ты спас и нас.
   – Опасность, угрожающая мне, куда серьезнее, чем так напугавшее вас Лето. От него я мог бы спастись в любой момент. Для этого достаточно было только подать знак…
   – Почему же ты его не подал? Твои друзья, должно быть, обеспокоены твоей судьбой.
   – Друзей у меня никогда не было и быть не может. А сигнал этот предназначается моему самому опасному врагу. Ты, кажется, назвал наш мир Тропой. Так вот, знай – меня подкарауливают на каждом повороте этой Тропы.
   – И здесь тоже? – Артем встал, держась за лапу вездехода. Внезапно откровенность Адракса растрогала его.
   – Скоро я это узнаю.
 
   Оставив Адракса, вновь принявшего прежнюю позу, снаружи, Артем вернулся в кабину вездехода. Напряжение последних часов спало, уступив место чувству бесконечной усталости.
   К его удивлению, Надежды в кабине не было. Калека ползал по полу среди пустых сосудов высокого давления и в беспорядке разбросанного инструмента.
   – Ты потерял что-нибудь? – спросил Артем, уже догадываясь о цели поисков Калеки.
   Тот быстро закивал и изобразил руками что-то длинное и узкое. Вид при этом у него был весьма озабоченный.
   Действительно, куда мог деваться клинок? – подумал Артем. Жаль терять такую красивую вещь. Тем более что это наше единственное приличное оружие.
   Вдвоем они облазили всю кабину, но клинка так и не обнаружили. Осталось предположить, что он был утерян во время ночного марша, скорее всего при аварии. Впрочем, было еще одно место, в котором можно было бы поискать пропажу, – просторные одежды Адракса. Но еще неизвестно, как тот отнесется к личному обыску.
   Надежду Артем обнаружил в двигательном отсеке. Бледная и растрепанная, она выглядела очень неважно. Полные слез глаза казались озерами скорби.
   – Тебя обидел кто-нибудь? – спросил Артем.
   – Нет. – Она всхлипнула.
   – Тогда почему ты здесь?
   – Он! – Девчонка указала в сторону кабины. – Он! Он там! Калека! Я не могу находиться рядом с ним!
   – Да что же случилось? Что он тебе сделал?
   – Сон! – Надежда затряслась как в лихорадке. – Сон! Я видела страшный сон!
   – Опять наваждение?
   – Нет! Нет! Нет! – Она встала и, двигаясь, как сомнабула, прошла в кабину.
   Калека, видимо, смирившийся с потерей клинка, мирно спал прямо на полу. Наклонившись, Надежда долго всматривалась в его лицо, а затем схватила молоток и, прежде чем Артем успел остановить ее, ударила спящего куда-то между ухом и виском. Удар вышел слабый, неловкий, и Калека вскочил как ошпаренный.
   – Дерьмо! Грязь! – прохрипела Надежда, протягивая ему молоток. – Клоп вонючий! Бей себя по башке!
   Изумленно хлопая глазами, Калека изо всей силы заехал себе молотком по лбу. Потом еще раз и еще. На стенку кабины брызнула кровь. Артем кинулся к Калеке, стараясь вырвать молоток, но это было то же самое, что бороться с каменной глыбой.
   – Еще! Еще! – кричала Надежда. Ее глаза подернулись мутью, точь-в-точь как это иногда случалось с Адраксом. – А теперь по зубам! По зубам!
   Сцена была жуткая и отвратительная. Истерический визг девчонки не мог заглушить тупых ударов молотка. Кровь заливала лицо Калеки. Его губы превратились в багровое месиво, но зубы продолжали прочно держаться на своих местах.
   – Сильнее! – бесновалась Надежда. – Сильнее! Помнишь, чудовище, что ты сделал?
   – Не надо так поступать, дочь судьи! – раздался от дверей голос Адракса. – Прекрати. Даже если он что-то и сделал во вред тебе, то сейчас ничего не вспомнит.
   Надежда повалилась в кресло и зарыдала. Калека аккуратно очистил молоток от крови и клочьев волос, положил на прежнее место и жалко улыбнулся разбитым ртом.
   – Что он все-таки тебе сделал? – Артем наклонился над Надеждой. – Скажи!
   – Я не знаю, – простонала она. – Я не помню!
 
   Когда Надежда немного успокоилась, Артем вывел ее из вездехода на свежий воздух. Туман стал, пожалуй, еще гуще, с неба по-прежнему сыпал мелкий дождь. Громадная куполообразная тень проползла мимо – это возвращались в родные края последние уцелевшие черепахи.
   Как странно устроена человеческая память, подумал Артем. Прошло совсем немного времени, а кажется, что ровным счетом ничего и не было – ни опаленного страшным жаром неба, ни пылающей степи, ни поломанных лап машины, ни этой отчаянной переправы через мертвую реку, ни безумной гонки во мраке Черной ночи. Все осталось позади – все, кроме усталости и боли.
   Он поднес к лицу красную ошпаренную ладонь с сожженными подушечками пальцев.
   Надежда шла рядом, вцепившись в его рукав. Адракс стоял на прежнем месте, оскалившись и слепо глядя вдаль. Его обычно бесстрастное лицо искажала гримаса отвращения.
   – Мы прогуляемся немного, – сказал ему Артем.
   Когда слова эти дошли до затуманенного сознания Адракса, он равнодушно пожал плечами.
   – Это не опасно? – Что-то мешало Артему просто пройти мимо.
   Тот же безучастный жест.
   – Сам бы ты рискнул отойти от машины? – настаивал Артем.
   – Я и вы – совсем не одно и то же, – глухо вымолвил Адракс.
   – Значит, нам ты не советуешь отходить далеко? – подала голос Надежда.
   В пустых глазах Адракса что-то сверкнуло. Казалось, он только сейчас заметил девчонку. Внезапно он молниеносно схватил Надежду за плечи, встряхнул и почти прорычал прямо ей в лицо:
   – Зачем тебе мои советы, дочь судьи? Ты сама знаешь ответ на любой вопрос! Обрати свой взор внутрь! Не ищи ничего, что изначально не существовало бы в тебе самой! Никогда не верь мне, а тем более никому другому. Ты…
   Внезапно земля под их ногами дрогнула. Раздался протяжный скрипучий стон. Людей мигом расшвыряло в разные стороны. Почва под ними ходила ходуном, а жуткий вой выворачивал душу.
   Длилось это недолго, но оглушенный и не на шутку перепуганный Артем не сразу решился встать на ноги. Что это могло быть – землетрясение, топот ног великана, отзвуки близкого боя? Представляет ли подобное явление опасность для человека или оно так же безопасно, как этот непрерывно сеющий, нудный дождик? Пока ответов на эти вопросы нет, лучше всего держаться вблизи вездехода. Его стальные стены дадут людям хоть какую-то (пусть даже моральную) защиту от всяких ожидаемых и неожиданных напастей.
   Оглядываясь по сторонам, Артем тихонько позвал:
   – Эй, куда вы все подевались?
   – Я здесь. – Из тумана на четвереньках выбралась Надежда. Адракса нигде не было видно. Перехватив встревоженный взгляд Артема, девчонка указала в том направлении, куда недавно проследовала черепаха. – Он пошел туда…
   – Оставайся здесь. Я догоню его.
   – Может, лучше подождем?..
   – Нет. Он не в себе. Нельзя оставлять его одного. Он же не бросил нас ночью.
   – Тогда и я с тобой. – Надежде явно не хотелось оставаться одной.
   Буквально через сотню шагов они наткнулись на неподвижно стоящего Адракса. Он рассматривал что-то огромное, формой похожее на осколок яичной скорлупы. Приглядевшись повнимательнее, Артем понял, что это часть черепашьего панциря, словно разрубленного пополам секирой великана. На его внутренней поверхности кое-где виднелись все еще дергающиеся клочья розовой плоти.
   Услышав сзади шаги, Адракс не обернулся, но предостерегающе поднял руку.
   – Не ходите дальше, – сказал он прежним спокойным голосом. – Там все завалено такими обломками. Здесь под нашими ногами, – он подбросил носком сапога серую труху, – прах тысяч и тысяч черепах.
 
   Спустя полчаса в кабине вездехода состоялся совет. Начал его Артем.
   – Бесспорно, мы достигли того места, где живут черепахи. Или, вернее, где их убивают. Что будем делать дальше?
   Поскольку вопрос этот относился в основном к Адраксу, тот не замедлил с ответом:
   – Делайте что хотите. Я не связан с вами никакими обязательствами.
   – Но ведь вчетвером уцелеть легче, чем одному, – возразила Надежда. – Разве не так?
   – Совсем не так! – отрезал Адракс. – И скоро вы в этом сможете убедиться. До поры до времени я останусь с вами, но как только это станет опасным для меня, уйду.
   Калека между тем резал маленьким ножиком черепашье мясо и раскладывал его по плошкам. Говорить он, конечно, ничего не говорил, но к каждому слову прислушивался внимательно.
   – Ну ладно, – примирительно сказал Артем. – Уйдешь так уйдешь, силой держать тебя никто не будет. Вопрос в другом: двигаться ли нам дальше в глубь страны или оставаться на месте?
   – Может, переждем здесь Лето и вернемся в Страну Забвения? – неуверенно предложила Надежда.
   – Наши запасы на исходе. А на свежее мясо трудно рассчитывать. Здесь на него и без нас достаточно любителей. Я предлагаю…
   Артем не успел закончить фразу. Вездеход тряхнуло, и вновь раздался тот протяжный рев-стон, похожий одновременно и на предсмертный хрип живого существа, и на скрип медленно падающего дерева.
   – Еще один… – задумчиво сказала Надежда и перевела взгляд на Артема. – Ты что-то хотел сказать?
   – Нет, ничего…
   – Тот, кто пожирает черепах, легко сожрет и нас. – Голос девчонки дрогнул.
   – Ты думаешь, это он кричит?
   – А кто же еще? Какая-нибудь мелюзга так реветь не сможет.
   – Хватает на свете и безголосых хищников. А что касается нас, – Артем попытался успокоить Надежду, – вряд ли железная машина придется этому обжоре по вкусу.
   Сам же он подумал: «Акула жрет рыбу, но при случае и банку рыбных консервов заглотнет за милую душу. Все дело в аппетите».
   – Но не можем же мы спорить без конца! – Девчонка начала терять терпение. – Давайте что-то решать. Я есть хочу.
   – Решайте как хотите, – буркнул Адракс. – Мне все равно.
   – А я предлагаю вот что: дождемся черепаху покрупнее и осторожно тронемся вслед за ней. Надо же разузнать, какие сюрпризы нас здесь могут ожидать. – Не дожидаясь возражений, Артем встал и тут же встретился взглядом с Калекой.
   В его глазах была мольба, а изуродованный рот открывался и закрывался, не в состоянии издать хотя бы одно связное слово. И вдруг он весь напрягся, взвыл и заскрежетал зубами. Все вздрогнули – так похож был этот звук на вопль неведомого пожирателя черепах.
   – Не понимаю, что ты хочешь? – обратился к нему Артем.
   Однако Калека вдруг обмяк, опустил глаза и безучастно махнул рукой.
 
   Или мои спутники сумасшедшие, или все происходящее выше моего понимания, думал Артем, на самой малой скорости двигаясь вслед за черепахой, волею случая предназначенной быть для них чем-то вроде подсадной утки.
   За что Надежда так жестоко наказала Калеку? Что ей такое необыкновенное могло присниться? И почему тот покорно стерпел все издевательства? Да ведь он мог эту пигалицу в порошок стереть. И Адракса в последнее время как подменили. Что его мучает? Страх, угрызения совести, тоска? Нашел я себе попутчиков! Один к одному.
   Силуэт черепахи был едва заметен в сизом тумане. Ползла она куда медленнее, чем обычно, как будто чувствовала опасность. Под лапами вездехода негромко похрустывал серый тлен, в который обратились панцири бесчисленного количества ее предшественниц. Все чаще попадались крупные осколки, некоторые из них размером превышали машину. И больше вокруг не было ничего – ни травинки, ни деревца. Где же могло таиться то неведомое, что так легко губило этих громадных, чрезвычайно живучих и хорошо защищенных от врага тварей?
   Как ни внимателен был Артем, а момент нападения он прозевал.
   Тело черепахи резко рванулось вверх, возносимое чем-то похожим на внезапно выперший из-под земли циклопический палец. Черепаха, не по своей воле оказавшаяся на конце этого пальца, выглядела точь-в-точь как его ноготь. Гася содрогание почвы, вездеход затрясся на всех своих четырех лапах. Но, прежде чем неведомо откуда взявшаяся пыль затмила все кругом, Артем успел заметить, как вокруг черепахи расцвел серый цветок, длинные и гибкие лепестки которого отдаленно напоминали щупальца спрута. Когда лепестки эти сомкнулись в плотный бутон, во все стороны брызнули осколки панциря, и вот тут-то раздался тот протяжный душераздирающий стон, от которого дыбом встают волосы и мурашки бегут по коже.
   – Ну и что это было? – скорее у самого себя, чем у окружающих, спросил Артем, едва только почва перестала трястись и воздух немного очистился от пыли. На том месте, где только что торчал убийственный палец-стебель, ровным счетом ничего не осталось.
   – Когда-то и я любил лакомиться моллюсками, – мечтательно сказал Адракс. – Но скажу без хвастовства, манеры у меня всегда были получше. Раковину я вскрывал только специальным ножом.
   – Что бы это ни было, но я дальше ехать отказываюсь. – Надежда нервно поежилась.
   – Тогда возвращаемся? – Такое предложение, честно говоря, устраивало и Артема.
   – Возвращаемся. Медленно и по старому следу, – охотно согласился Адракс, что было для него, в общем-то, несвойственно.
   Однако уже спустя несколько минут Артем убедился, что след исчез, засыпанный черепашьим прахом. Вокруг, полускрытая туманом, расстилалась свинцовая однообразная равнина, совершенно лишенная каких-нибудь ориентиров.
   Они заблудились. Заблудились на минном поле.
   После долгих споров решено было ждать «попутную» черепаху, следовать за ней вплоть до момента гибели, затем, не сходя с места, дожидаться следующую и так далее. Как ни прожорлив был подземный хищник, он рано или поздно должен был насытиться черепашьим мясом, а значит – стать безвредным.
   Что из всего этого должно было в конце концов получиться, не знал даже Адракс.
   Но вместо черепахи они дождались совсем другого гостя.
   Первым его сквозь стекло кабины заметила Надежда и, сдавленно вскрикнув, метнулась в дальний угол машины.
   Кто-то стоял в тумане прямо на их пути почти на пределе видимости. У незнакомца вроде бы имелись руки, ноги, голова, но, безусловно, это был не человек. Трудно описать словами то, что не имеет абсолютно никаких аналогий в людской памяти. Это примерно то же самое, что сравнивать слона с лошадью, у которой на морде вырос длинный нос.