Страница:
Обычно для подобной работы использовала ДвойногоДжо из клуба хакеров «Черный гном», так как у нее были сложные взаимоотношения с ФБР и ей не хотелось светиться самой. Но сейчас Вероника находилась далеко от Америки, и были проблемы с деньгами. А «Гном» стоил дорого.
Прошлась по компьютеру главы фирмы. Ничего интересного. Деловая переписка, выход на пару сайтов ХХХ с жестким порно и на сайт знакомств. Переписывался с какими-то женщинами, но ничего компрометирующего. Обычный набор офисного червя мужского пола, у которого имеются неудовлетворенные потребности и масса свободного времени. Выход на банки не просматривался. Личный адрес? И он отсутствовал. Кто из живущих в Швейцарии не имеет сейчас собственного электронного почтового ящика? Скорее всего таких нет. А это означает, что у господина Ткачука имеется еще одна машина, которая служит для личных целей и для связи с банками, и своему офисному ПК он не доверяет. Разумно. Предстоит выяснить, имеются ли на это какие-то особые причины.
А что на него есть в социальных сетях? И вообще, кто вы такой, господин Ткачук?
В город Люцерн они обе влюбились сразу.
– Вау! – только и сказала Аня, когда они спустились к озеру.
Стояла великолепная солнечная погода, люди расстегнули пальто и куртки и надели солнечные очки, чтобы не ослепнуть от яркого солнца в чистейшем горном воздухе. В темно-синей воде отражались горы, заросшие соснами и покрытые снегом. Город Люцерн выглядел как игрушечный. Средневековые здания, раскрашенные в различные цвета, доброжелательная толпа приезжих и местных жителей, устремившаяся посидеть на открытых верандах ресторанчиков, наслаждаясь воскресным днем и великолепной погодой. Им с трудом удалось найти свободный столик в ресторане, выходящем на реку.
Потом, когда они брели по узким улицам, разглядывая дома, которые словно сошли со страниц сказочных историй, Аня вдруг сказала:
– Мама! Давай сюда переедем!
Вначале Вероника отвергла это предложение, а потом спросила себя: «А почему бы и нет?» Поездка на поезде между двумя городами занимала не более двадцати минут. Фирма олигарха располагалась рядом с вокзалом. А Цуг вводил ее в депрессивное состояние.
Она вошла в Сеть и быстро отыскала агентство, которое предлагало квартиры на короткий срок для путешественников. Было межсезонье, и давались значительные скидки. Вероника послала соответствующий запрос, и через полчаса любезная женщина показывала ей небольшую квартирку с видом на озеро в центре города. Цена мало отличалась от той, которую Веронике приходилось платить за крохотный номер без кухни в Цуге.
– Мама! Мы ее берем, – решила Аня, и Вероника не могла не согласиться с ней.
Сделка состоялась, и они поехали за вещами.
Вероника рассчитывала остаться в Швейцарии до конца недели. В понедельник на следующей неделе Ане нужно было идти в школу. Но на душе у нее было неспокойно. На все звонки женщины в Кельн отвечали, что таинственная Шишацкая так и не появилась. Стала названивать на личный номер знаменитого пациента госпиталя, но телефон сначала не отвечал, а потом и вовсе оказался отключенным. Чтобы как-то отвлечься от невеселых мыслей, начала копать материал на родственников этого человека. Злость придавала силы.
Ткачук, как она и предполагала, оказался зятем. Олигарх родился в каком-то поселке в Коми, после окончания финансового института в Москве сделал стремительную карьеру, работая в банках. Удивляться тут не приходилось. С таким-то тестем! Проникла к нему в Живой журнал. Друзей оказалось мало. Внимательно просмотрела все фотографии на страницах друзей. На одной из них нашла изображение веселой компании на яхте, где в углу Вадим Ткачук стоял в обнимку с женщиной. Предположила, что, конечно, с женой, а не с подругой.
А вот с ней пришлось повозиться. Откадрировала и получила не очень качественное изображение головы. Поэтому, когда пропустила ее через фейсрекогнишен, система выдала около сотни совпадений. Пришлось вручную перелистывать, чтобы отсеять ошибочные и выбрать нужные. Нашлись два изображения Светланы Ткачук. Имелась собственная страничка. Биографии никакой. Зато много фотоотчетов о поездках в Париж, Лондон, снимки яхт, вечеринок, дискотек. Разительно отличалось от скучной странички ее мужа. И на изображениях она выглядела совсем по-другому, не такой, как на яхте в обнимку с мужем. Поэтому поисковая система поначалу ее не опознала. То фото было сделано довольно давно. А на последних снимках было видно, что над ее лицом основательно поработали. Появились скулы, другой овал подбородка, пухленькие губки. Вероника даже позавидовала. Мастерская работа пластического хирурга.
Остановилась, раздумывая, что делать дальше. Прогнала самого Ткачука через фейсрекогнишен и получила несколько совпадений, но все оказались ошибочными. Шеф фирмы не был склонен к саморекламе. Сделала то же самое с обновленным лицом его супруги. Пролистала результаты. Ошибочные, а одна страница вообще не содержала ее фото. Собралась удалить, но взгляд задержался на тексте. Написано было немного, но весьма содержательно. Клуб под названием «Сексодром», в котором пары вживую занимались сексом перед камерами, а другие участники могли наблюдать, обмениваться комментариями и даже подавать советы. Вход только для зарегистрированных пользователей. Новичкам должны дать рекомендации два действительных члена клуба. И все. Никаких предложений заплатить карточкой, войти на три минуты в качестве гостя. Это было не для всех, а только для своих. И ни одной картинки, но тем не менее система показала совпадение. Означало, что сервер дырявый, и ей повезло в том, что там уже сидел пользователь. Или пользователи.
«А какое мне до этого дело? Пусть занимаются чем хотят. У меня задание – найти, как деньги тырят».
Но настроение было поганым, и захотелось сделать так, чтобы и у других оно испортилось. Например, у деятеля, который ее сюда заслал, когда узнает, чем занимается его дочка. Плюс Веронике было бы забавно посмотреть. Неужели и Вадим Ткачук, серая офисная мышь, тоже участвует в подобных сессиях?
Первое, что сделала, – нашла такой же тип ОС, что и на хосте, протестировала его и записала полученную функцию. Определила номер ISN и создала пакет с заполненными полями ACK, ISS плюс 1, ACK(ISS плюс 1) и DATA. Опа! И захватила сессию несчастного пользователя, выкинув его. Теперь она сидела в хосте вместо него. Если эти люди думают, что хост – это их дом, где запер дверь, повесил решетки на окнах, включил сигнализацию и можешь спать спокойно, то они ошибаются. Через форточку может проникнуть любой, осмотреть все углы и скопировать все, что нужно. Кодировать надо информацию. Кодировать.
Оказалось, что все члены этой площадки русские. И всего их было семнадцать человек. Быстро отыскала изображение Светы, которая, как оказалось, шла там под именем Солнышко. Но самое интересное – никаких следов ее мужа. Три предыдущие сессии с ее участием, которые можно было просмотреть в архиве, были с другими мужчинами – членами клуба.
«Как это занятно! – подумала Вероника. – Будет о чем побеседовать с ее папашей, если представится такая возможность».
Скопировав архив, поинтересовалась графиком последующих сессий, когда соберутся члены клуба, чтобы поучаствовать в действии или обсудить представление других. Проводится примерно раз в неделю, и как раз на следующем Солнышко выступает в качестве солистки.
«Надо обязательно зайти и посмотреть. Вдруг пригодится для торговли с ее папочкой?»
Поинтересовалась, а кто будет партнером в дуэте. С фотографии глянуло удивительно знакомое лицо. Где-то Вероника его уже видела. И совсем недавно. Вспомнила и рассмеялась.
– Мама! Ты что?
Разъяснять не стала. Такое ребенку не понять. И кто он, этот парень? Почему имеет кабинет в том же офисе? Неужели тоже родственник? Еле сдержала смех. А где он сам? На столе стерильная чистота. Ни единой бумажки. Комп и собственная цифровая фотография, очевидно, вместе с угрюмой женой. Скопировала и его архив. Ой, как много интересного услышит пославший ее человек, если у него зависнут ее деньги! Про всех своих родственничков. И во всех подробностях.
– Мама! Ты вслух разговариваешь. Мешаешь.
Дочь была увлечена своей игрой.
Но это было вчера. А в этот день, в воскресенье, когда устроились на новой квартире в Люцерне, обдумав все и взвесив, Вероника решила попытаться еще раз связаться с госпиталем в Кельне. И его обитатель тут же откликнулся.
– Ну что? Нашла?
Как всегда, приветствий не предполагалось.
– Ищу. Мимоходом накопала некоторые любопытные вещи.
Решила сначала попугать, а уж потом завести разговор о деньгах.
– Давай! Выкладывай!
– Светлана. Рисковое поведение. Может просочиться в Сеть.
– Что на этот раз?
Спросил удивительно безразличным тоном. И еще насторожило: «На этот раз».
– Занимается сексом и показывает это в Сети.
– Это в Интернете, что ли?
– Да. Ставят камеры возле постели и развлекают зрителей.
– Совсем дурой стала. Ладно. Скажу матери, чтобы наваляла ей. Еще что?
Со Светой его не проняло, но Вероника решила нажать:
– Если пойдет гулять по Сети, то будет большой шум.
– Шум где? В Интернете? Пусть шумят. Кого это волнует? Интернет придумали, чтобы придурки именно там шумели, а не на улицах.
– Попадет в прессу.
– Не попадет. У нас ни одна собака не посмеет тявкнуть. А на Западе пусть пишут. Кто их читает? Давай дальше!
А дальше оставалась только ее личная проблема.
– Никак не найду Шишацкую.
– Ты знаешь, какой сегодня день?
Она знала.
– Завтра. В понедельник.
Связь пропала. А Вероника выразилась вслух по-русски. Можно было позволить себе. Дочки в этот момент рядом не было.
С деньгами она пролетела. Олигарх явно держал ее на привязи, чтобы Вероника раскопала, чем занимаются его родственнички. А шансов узнать это у нее почти никаких. Вероника просто не понимала, с какого бока зайти. Нужен был доступ к денежным проводкам, а для этого требовался комп Ткачука. Ну не взламывать же сети швейцарских банков. Такое и в голову не могло прийти. Поэтому женщина понадеялась, что олигарх просто отдаст ей деньги, которые должен за операцию в Нью-Йорке и за ее молчание о похождениях дочки, и она свалит с ними погулять по Европе. Но не прошло. Не испугался. Видимо, Светка уже так его достала, что он плюнул на все и переложил на жену все заботы о непутевой дочери.
Вероника даже не успела просветить своего работодателя, кто предполагался Свете в партнеры. А может быть, и к лучшему, что не сказала? Еще неизвестна роль этого парня в семействе. Вероника даже не знала его имени и положения. В «Сексодроме» он называл себя Экибастузом. Странное имя. Напоминало что-то, но она никак не могла вспомнить. Но копать в этот день у Вероники уже не было ни сил, ни желания. Нужно было укладывать спать Аню, а та все никак не могла оторваться от игры в Нинтендо.
Но этот длинный день еще не закончился. Раздался звонок на ее новый телефон, и высветился немецкий номер. У Вероники радостно забилось сердце: «Неужели деньги?!»
Но скрипучий голос на том конце беспроводной линии оказался для нее холодным душем.
– Чего ты там прицепилась к моей дочери?
Ни приветствий, ни представлений. «Ну и семейство». Пришлось ставить ее на место.
– Вы кто?
– Сама знаешь кто.
Знала. Однажды имела удовольствие пообщаться, когда было необходимо пробиться к олигарху из Нью-Йорка. Но теперь ситуация была другой.
– Если бы знала, то не спрашивала.
Установилось молчание.
– Что там со Светкой?
Мамаша начала заводиться.
– Ах, Света! – протянула Вероника задумчиво. – Знаете, я с вами не работаю и не собираюсь перед вами отчитываться.
Отключила связь и со злорадством представила себе, как и что сейчас жена выговаривает своему мужу в Кельне.
Минут через пять раздался еще один звонок. Опять из Германии, но с другого номера. Вероника отключила телефон. Она так устала за это суматошное воскресенье! А тут еще Аня никак не засыпала.
Когда он появился в дверях, вид у него был такай, что Аня громко сказала из своего кресла в углу: «Ой!» Замазанные синяки на лице и пара пластырей на лбу и возле уха. Один глаз заплыл. Но все равно узнавалась та самая рожа, что только что была выведена на дисплее компьютера Вероники. Возникло ощущение, что мужчина просто выпрыгнул с экрана, только побитый.
– Привет! – сказал он. – Меня зовут Марек.
Она уже знала, что по документам он значился как Марк Голштейн, родился в Одессе и так далее.
– Привет! – ответила Вероника.
Чуть не сорвалось «Экибастуз». А Аня вовсе промолчала.
– Похож на Франкенштейна. С чьим-то мужем неожиданно столкнулся? – решила съязвить Вероника.
Уже имела представление о побитом. А он заржал, хотя и с гримасой, по-видимому, от боли.
– Не. Со столбом. А ты прикольная.
Говорил по-русски так же, как и она, немного грассируя. Неудивительно. Столько лет прожил в Америке.
– Копаешь? – продолжил Марек, кивнув головой на компьютер.
– Копаю, – со вздохом подтвердила Вероника.
– Ну, надоест – заходи! Я сегодня дежурный. Знаешь, где сижу?
Она знала. В этот день специально пришла рано, чтобы прощупать его машину. Оказалась не стандартным офисным Маком, а IBM, и недешевой. И единственной с логином, чтобы подключить. Поэтому пришлось отступить. Предусмотрительный парень. Недаром учился в МИТе.
– Прощай, красавица!
Это уже предназначалось Ане, которая сидела с поджатыми губками и опять ничего не ответила.
– Что это с ним? – испуганно спросила она Веронику, когда пораненный исчез.
– Автомобильная авария.
А про себя подумала, что упустила и не прошерстила местную прессу. Такие, как он, не обходятся без того, чтобы не оставить следов в месте своего пребывания. Ее предположения оказались верными. Цюрихские газеты с возмущением писали, как два русских отморозка устроили в три часа ночи гонки по городу на спортивных автомобилях. Скорость доходила до 120 километров в час. Один разбился, и его увезли в больницу, а второй уехал. Шло следствие. И естественно, фамилия Марка была упомянута в статьях.
Ну а в фолдере ее флешки уже покоились сведения о похождениях сотрудника фирмы, который в этот день должен сидеть в офисе в отсутствие Ткачука. Учился в МИТе – Массачусетском технологическом институте, одном из лучших университетов Америки. Надо сказать, что дураков туда не берут. Но бакалавром так и не стал, что было в высшей степени странно. Со степенью МИТа в Штатах все дороги открыты. Что могло быть причиной? Только нечто экстраординарное. И оно нашлось, когда Вероника зашла в судебный портал Пейсер. Экстази. Поймали на распространении. И не его одного. Причем следы вели к хасидской организации. Но внесли залог, всех быстро отпустили, дело замяли. Однако учеба в МИТе ему больше не светила. Потом Нью-Йорк. Драка возле ночного клуба со стрельбой и нанесением телесных повреждений, создававших угрозу жизни. Внесли залог, отпустили. Но это дело все еще числилось открытым. А раз он здесь, то, по-видимому, просто смылся, и в Америку ему больше ни ногой. Такой вот сотрудник фирмы олигарха в Швейцарии.
Присутствие Марека в такой лавочке, как эта, можно было объяснить лишь наличием родственных отношений. Фактически контора служила лишь расчетным центром для получения денег за поставки продукции и оплаты закупаемого оборудования. Ну и для пополнения собственного личного счета олигарха в одном из швейцарских банков. И для подобной деятельности требовался даже не человек, а просто полчеловека. Вся работа велась из Москвы, а тут лишь подписывали контракты и пересылали деньги. А должности в Швейцарии были придуманы для не знавших, чем занять себя родственников. И теперь все были при деле и козыряли деловыми карточками со звучными названиями. Плюс имели возможность легально обитать на Западе.
Не прошло и пяти минут, как на трее ее дисплея начала мигать иконка. Кто-то пытался влезть в ПК Вероники. Она встала и направилась к кабинету пострадавшего.
– Хватит! Кончай! – сказала женщина, открыв дверь.
– Больше не буду, – поспешно ответил Марек и попытался улыбнуться.
В полутьме комнаты с единственным источником света от дисплея это выглядело как страшная гримаса. Вероника поспешно закрыла дверь.
Но вскоре он возник вновь.
– Слушай! Время обеда. – Марек стоял в проеме двери. – Кончай копать! Тут есть классная бодега поблизости. Пошли перекусим.
Вероника не знала, что это такое.
– Давай, красавица! – обратился Марек к Ане. – Собирайся! Ты что любишь?
– Пиццу, – ответила девчушка, насупившись.
– О! Там есть тапас. Прямо как пицца. Только маленькие. Подойдет?
Аня вопросительно взглянула на маму. А Вероника почувствовала, что настало время перетереть с этим весельчаком некоторые вопросы. Такие, чтобы отмазаться, продадут всех и вся.
– Хорошо. Мы идем.
Это был маленький испанский ресторанчик с удивительно приятной атмосферой.
– «Авила» – лучшее испанское пиво, – порекомендовал Марек.
Вероника отказалась, а он с удовольствием отхлебнул пенный напиток. Насладившись, навалился на стол и, глядя ей прямо в глаза, начал:
– Ну что? Когда нас в тюрьму засадишь?
Разговор шел по-английски.
– Это не моя задача. Тюрьма тебе грозит в Штатах.
– А мне туда не надо. Я – израильтянин. А наши своих не выдают.
– Ты в Швейцарии.
– Какая разница? Наши и здесь крепко сидят.
В этом у Вероники не было сомнений. Но это было лишь разминкой. И оба это понимали. Марек попытался зайти с другой стороны:
– Слушай! А ты откуда такая? Я тут копнул. Ты нигде не значишься.
Это было действительно так. Вероника тщательно зачистила свое прошлое. И настоящее, и вымышленное. Она взломала сайты, где могло упоминаться ее имя и находиться ее изображение, и удалила оттуда все данные, чтобы начать новую жизнь с чистого листа. И согласно их письменной договоренности после завершения дела о потрошителях ФБР тоже убрало из своих досье все сведения об ее прошлых художествах.
– Сделал пару звонков, но никто ничего о тебе не знает. Ты откуда взялась?
– Из Нью-Йорка.
Ну, не рассказывать же такому, как он, обо всех перипетиях своей биографии.
Тут принесли заказанные тапас, и они выглядели весьма аппетитными. Аня стала выбирать из подноса те бутербродики, которые напоминали ей любимую пиццу. За все время их разговора девочка не проронила ни слова, она жевала и смотрела в экран своего нетбука, который стоял рядом.
– Знаешь? – сказал Марек, занятый разглядыванием блюда и решая, с чего начать. – Чего тебе напрягаться? Мы тут соберем для тебя немного теста. Посидишь и отвалишь! Сколько ты получаешь от дядюшки Скруджа?
Ей предлагались банальные отступные. Заинтересовало «мы соберем». Но это тоже было разминкой. Ни он, ни она не верили в соглашение на этом этапе. «Мы» могло означать что угодно. Может быть, даже ничего.
Вероника не удостоила его ответом и тоже стала разглядывать принесенные тапас. Какое-то время прошло в молчании. Все с сосредоточенным видом жевали. Потом пошел обмен фразами о вкусовых пристрастиях каждого из них, кто, что и где ел. Ане еда тоже понравилась, и она не напрягала нытьем. Стороны выжидали, кто начнет первым. Для этого и собрались, а не для того, чтобы перекусить. Когда запас тапас подошел к концу, Вероника решила, что пора.
– Слушай! Что ты делаешь в следующую субботу?
Это было датой сессии в «Сексодроме». Марек на секунду замер.
– Это предложение?
– Может быть.
– Давай перенесем на воскресенье!
– Нет. Не получится. Только в субботу, часа в четыре дня.
Он был слишком умен, чтобы не понять, и весь его вид говорил об этом.
– Хочешь поучаствовать?
– Нет, Экибастуз. У тебя же есть партнер.
– Заглянула в архив? Какой я? Горяченький?
– Нет. Не в моем вкусе.
Марек попытался сделать обиженное лицо, но это плохо получилось при его пластырях, и он занялся остатками еды на своей тарелке. Ему требовалась пауза, чтобы осмыслить ситуацию.
В это время Аня пододвинула к матери свой нетбук, где на экране в блокноте стояла фраза: «Почему он горячий?»
Вероника отстучала на клавиатуре ответ: «Заболел. Температура».
Девочка успокоилась.
– С дядюшкой Скруджем уже успела перекинуться словцом? Как он там? Все ему доложила? – Марек покончил с тапас и поинтересовался, чем ему может грозить подобная информированность Вероники.
– Поговорили. Он идет на поправку.
Вероника проигнорировала вторую часть вопроса и решила повысить свои очки:
– Ну и его жена мне звонила. Так. Перекинулись парой слов.
Что было сущей правдой. Действительно успела сказать лишь несколько слов.
– Вау! Я никогда не имел чести разговаривать со своей тещей. Да и с тестем виделся всего один раз.
Вероника предположила, что это было тогда, когда олигарх пытался откупиться от потенциального зятя. Как оказалось, не удалось. Но информация была полезной. В Сети ей не удалось найти никакого упоминания о жене Марека. А теперь она получила доказательства родственных связей с олигархом. Та была его дочкой.
– Ну и что мы будем делать? – спросил он, пристально глядя на собеседницу.
Это означало, что наступило время торговли. Вероника решила начать с малого:
– Ты слил информацию о поставках в нарушение санкций ООН?
Так получилось, что она узнала о факте просочившейся информации во время пребывания с Москве, когда их с Аней похищал беглый майор ФСБ. Сейчас это уже не так важно, но нужно было с чего-то начать.
– Ну, дело святое. Он же поставлял в Иран.
Естественно, Марек шепнул израильтянам, а те дали информацию в СМИ. Олигарху тогда пришлось покрутиться, чтобы замять скандал.
Начало было положено. Теперь требовалось продолжение.
– Теперь скажи, как вы пенку снимаете, и мы разойдемся.
– А вот это не ко мне, – заявил Марек и стал оглядываться в поисках официанта.
Вероника решила, что он собирается уйти, и задала основной вопрос, ради которого пришла:
– А к кому?
Как оказалось, Марек хотел лишь взять еще один бокал пива, и она поняла, что беседа пока не закончена.
– А вот тут ты вступаешь на опасную тропу, – начал мужчина. – Не боишься?
– Посмотрим. Не боятся только глупые.
– Это верно. Поэтому не будь глупой! Забирай бабки у дядюшки Скруджа и отваливай! Зачем тебе чужие головные боли?
Это было проще сказать, чем сделать. Пойди и попробуй забрать у такого!
– А здесь без тебя разберутся, – продолжил Марек. – Ну, отожмут деда от дела. И что? Он насобирал столько, что жизни не хватит, чтобы истратить.
Насторожило «отожмут». Ее заслали сюда с другой целью. С миссией «как тырят». Проблемой «отжимания» Веронике пришлось заниматься в Нью-Йорке не далее как неделю назад, за что она никак не могла получить свою компенсацию. Но там ей противостояли совсем другие силы. А сюда ее заслали заниматься семейными разборками. И вдруг опять «отжимание».
– Ну, если отожмут, то и ты потеряешь свое местечко в компании, – решила Вероника завести собеседника. – Сам понимаешь.
– А вот это мы еще посмотрим, – решительно заявил Марек, глядя ей прямо в глаза. А потом стал искать глазами официанта. – Ладно. Заболтались. Пора на дежурство.
Он и не скрывал, что просто отсиживает свое время в офисе по графику с Ткачуком.
– Мама! А он недобрый, – заявила Аня, когда мужчина ушел, а они задержались, чтобы дочка успела допить кока-колу.
И Вероника согласилась с ней, вспомнив заключительную фразу Марека и его взгляд. Как будто подменили человека.
Она сидела и разглядывала на экране монитора изображение женщины. Хотелось отключить мысли от неприятного разговора, состоявшегося в испанском ресторане, поэтому взялась за еще одну обитательницу «отстойной» компании, как Вероника стала называть для себя фирму, куда ее заслали. Ей стало казаться, что в этот мясо-молочный угол Европы запихнули всех тех, кого требовалось сбагрить, чтобы не мелькали перед глазами и при этом были счастливы. И вот теперь одна из них смотрела на Веронику с экрана.
Красивая. Только злая. Она иногда проносилась по коридору офиса «отстойной» фирмы, позванивая на ходу цепями, которые в изобилии болтались у нее на шее. О пальцах и говорить было нечего. Ткачук и Марек хотя бы внешне соблюдали приличия и приходили в строгих деловых костюмах. А Нелли Маслова была выше условностей. Цокот ее сапог на высоких шпильках слышался в коридоре офиса еще задолго до появления их хозяйки. Потом звон цепей, и только затем являлась взору она сама. И сегодня, когда они с Аней возвращались с обеда, Нелли пронеслась мимо, как всегда, не глядя по сторонам и оставляя после себя такой запах парфюмерии, что хотелось чихнуть.
Вероника вздохнула и приступила к работе. Она понимала, что должна знать все обо всех обитателях этой конторы, чтобы иметь представление, кто и за кем стоит и кто может потенциально представлять опасность для пославшего ее человека. Выведенное на экран изображение она вынула из странички Нелли Масловой, которую нашла в Фейсбуке фото. Сделано явно несколько лет назад в студии и слегка отретушировано. Сейчас она выглядела несколько по-иному. На женских страницах обычно присутствуют фото мужа и детей. Но на своей Нелли в одиночестве позировала на фоне достопримечательностей Швейцарии и Франции. Тексты были очень лаконичными или вовсе отсутствовали. Не просматривалось также никаких намеков на биографию. Такое бывает в двух случаях – когда нечем похвастаться или когда есть что скрывать.
Прошлась по компьютеру главы фирмы. Ничего интересного. Деловая переписка, выход на пару сайтов ХХХ с жестким порно и на сайт знакомств. Переписывался с какими-то женщинами, но ничего компрометирующего. Обычный набор офисного червя мужского пола, у которого имеются неудовлетворенные потребности и масса свободного времени. Выход на банки не просматривался. Личный адрес? И он отсутствовал. Кто из живущих в Швейцарии не имеет сейчас собственного электронного почтового ящика? Скорее всего таких нет. А это означает, что у господина Ткачука имеется еще одна машина, которая служит для личных целей и для связи с банками, и своему офисному ПК он не доверяет. Разумно. Предстоит выяснить, имеются ли на это какие-то особые причины.
А что на него есть в социальных сетях? И вообще, кто вы такой, господин Ткачук?
В город Люцерн они обе влюбились сразу.
– Вау! – только и сказала Аня, когда они спустились к озеру.
Стояла великолепная солнечная погода, люди расстегнули пальто и куртки и надели солнечные очки, чтобы не ослепнуть от яркого солнца в чистейшем горном воздухе. В темно-синей воде отражались горы, заросшие соснами и покрытые снегом. Город Люцерн выглядел как игрушечный. Средневековые здания, раскрашенные в различные цвета, доброжелательная толпа приезжих и местных жителей, устремившаяся посидеть на открытых верандах ресторанчиков, наслаждаясь воскресным днем и великолепной погодой. Им с трудом удалось найти свободный столик в ресторане, выходящем на реку.
Потом, когда они брели по узким улицам, разглядывая дома, которые словно сошли со страниц сказочных историй, Аня вдруг сказала:
– Мама! Давай сюда переедем!
Вначале Вероника отвергла это предложение, а потом спросила себя: «А почему бы и нет?» Поездка на поезде между двумя городами занимала не более двадцати минут. Фирма олигарха располагалась рядом с вокзалом. А Цуг вводил ее в депрессивное состояние.
Она вошла в Сеть и быстро отыскала агентство, которое предлагало квартиры на короткий срок для путешественников. Было межсезонье, и давались значительные скидки. Вероника послала соответствующий запрос, и через полчаса любезная женщина показывала ей небольшую квартирку с видом на озеро в центре города. Цена мало отличалась от той, которую Веронике приходилось платить за крохотный номер без кухни в Цуге.
– Мама! Мы ее берем, – решила Аня, и Вероника не могла не согласиться с ней.
Сделка состоялась, и они поехали за вещами.
Вероника рассчитывала остаться в Швейцарии до конца недели. В понедельник на следующей неделе Ане нужно было идти в школу. Но на душе у нее было неспокойно. На все звонки женщины в Кельн отвечали, что таинственная Шишацкая так и не появилась. Стала названивать на личный номер знаменитого пациента госпиталя, но телефон сначала не отвечал, а потом и вовсе оказался отключенным. Чтобы как-то отвлечься от невеселых мыслей, начала копать материал на родственников этого человека. Злость придавала силы.
Ткачук, как она и предполагала, оказался зятем. Олигарх родился в каком-то поселке в Коми, после окончания финансового института в Москве сделал стремительную карьеру, работая в банках. Удивляться тут не приходилось. С таким-то тестем! Проникла к нему в Живой журнал. Друзей оказалось мало. Внимательно просмотрела все фотографии на страницах друзей. На одной из них нашла изображение веселой компании на яхте, где в углу Вадим Ткачук стоял в обнимку с женщиной. Предположила, что, конечно, с женой, а не с подругой.
А вот с ней пришлось повозиться. Откадрировала и получила не очень качественное изображение головы. Поэтому, когда пропустила ее через фейсрекогнишен, система выдала около сотни совпадений. Пришлось вручную перелистывать, чтобы отсеять ошибочные и выбрать нужные. Нашлись два изображения Светланы Ткачук. Имелась собственная страничка. Биографии никакой. Зато много фотоотчетов о поездках в Париж, Лондон, снимки яхт, вечеринок, дискотек. Разительно отличалось от скучной странички ее мужа. И на изображениях она выглядела совсем по-другому, не такой, как на яхте в обнимку с мужем. Поэтому поисковая система поначалу ее не опознала. То фото было сделано довольно давно. А на последних снимках было видно, что над ее лицом основательно поработали. Появились скулы, другой овал подбородка, пухленькие губки. Вероника даже позавидовала. Мастерская работа пластического хирурга.
Остановилась, раздумывая, что делать дальше. Прогнала самого Ткачука через фейсрекогнишен и получила несколько совпадений, но все оказались ошибочными. Шеф фирмы не был склонен к саморекламе. Сделала то же самое с обновленным лицом его супруги. Пролистала результаты. Ошибочные, а одна страница вообще не содержала ее фото. Собралась удалить, но взгляд задержался на тексте. Написано было немного, но весьма содержательно. Клуб под названием «Сексодром», в котором пары вживую занимались сексом перед камерами, а другие участники могли наблюдать, обмениваться комментариями и даже подавать советы. Вход только для зарегистрированных пользователей. Новичкам должны дать рекомендации два действительных члена клуба. И все. Никаких предложений заплатить карточкой, войти на три минуты в качестве гостя. Это было не для всех, а только для своих. И ни одной картинки, но тем не менее система показала совпадение. Означало, что сервер дырявый, и ей повезло в том, что там уже сидел пользователь. Или пользователи.
«А какое мне до этого дело? Пусть занимаются чем хотят. У меня задание – найти, как деньги тырят».
Но настроение было поганым, и захотелось сделать так, чтобы и у других оно испортилось. Например, у деятеля, который ее сюда заслал, когда узнает, чем занимается его дочка. Плюс Веронике было бы забавно посмотреть. Неужели и Вадим Ткачук, серая офисная мышь, тоже участвует в подобных сессиях?
Первое, что сделала, – нашла такой же тип ОС, что и на хосте, протестировала его и записала полученную функцию. Определила номер ISN и создала пакет с заполненными полями ACK, ISS плюс 1, ACK(ISS плюс 1) и DATA. Опа! И захватила сессию несчастного пользователя, выкинув его. Теперь она сидела в хосте вместо него. Если эти люди думают, что хост – это их дом, где запер дверь, повесил решетки на окнах, включил сигнализацию и можешь спать спокойно, то они ошибаются. Через форточку может проникнуть любой, осмотреть все углы и скопировать все, что нужно. Кодировать надо информацию. Кодировать.
Оказалось, что все члены этой площадки русские. И всего их было семнадцать человек. Быстро отыскала изображение Светы, которая, как оказалось, шла там под именем Солнышко. Но самое интересное – никаких следов ее мужа. Три предыдущие сессии с ее участием, которые можно было просмотреть в архиве, были с другими мужчинами – членами клуба.
«Как это занятно! – подумала Вероника. – Будет о чем побеседовать с ее папашей, если представится такая возможность».
Скопировав архив, поинтересовалась графиком последующих сессий, когда соберутся члены клуба, чтобы поучаствовать в действии или обсудить представление других. Проводится примерно раз в неделю, и как раз на следующем Солнышко выступает в качестве солистки.
«Надо обязательно зайти и посмотреть. Вдруг пригодится для торговли с ее папочкой?»
Поинтересовалась, а кто будет партнером в дуэте. С фотографии глянуло удивительно знакомое лицо. Где-то Вероника его уже видела. И совсем недавно. Вспомнила и рассмеялась.
– Мама! Ты что?
Разъяснять не стала. Такое ребенку не понять. И кто он, этот парень? Почему имеет кабинет в том же офисе? Неужели тоже родственник? Еле сдержала смех. А где он сам? На столе стерильная чистота. Ни единой бумажки. Комп и собственная цифровая фотография, очевидно, вместе с угрюмой женой. Скопировала и его архив. Ой, как много интересного услышит пославший ее человек, если у него зависнут ее деньги! Про всех своих родственничков. И во всех подробностях.
– Мама! Ты вслух разговариваешь. Мешаешь.
Дочь была увлечена своей игрой.
Но это было вчера. А в этот день, в воскресенье, когда устроились на новой квартире в Люцерне, обдумав все и взвесив, Вероника решила попытаться еще раз связаться с госпиталем в Кельне. И его обитатель тут же откликнулся.
– Ну что? Нашла?
Как всегда, приветствий не предполагалось.
– Ищу. Мимоходом накопала некоторые любопытные вещи.
Решила сначала попугать, а уж потом завести разговор о деньгах.
– Давай! Выкладывай!
– Светлана. Рисковое поведение. Может просочиться в Сеть.
– Что на этот раз?
Спросил удивительно безразличным тоном. И еще насторожило: «На этот раз».
– Занимается сексом и показывает это в Сети.
– Это в Интернете, что ли?
– Да. Ставят камеры возле постели и развлекают зрителей.
– Совсем дурой стала. Ладно. Скажу матери, чтобы наваляла ей. Еще что?
Со Светой его не проняло, но Вероника решила нажать:
– Если пойдет гулять по Сети, то будет большой шум.
– Шум где? В Интернете? Пусть шумят. Кого это волнует? Интернет придумали, чтобы придурки именно там шумели, а не на улицах.
– Попадет в прессу.
– Не попадет. У нас ни одна собака не посмеет тявкнуть. А на Западе пусть пишут. Кто их читает? Давай дальше!
А дальше оставалась только ее личная проблема.
– Никак не найду Шишацкую.
– Ты знаешь, какой сегодня день?
Она знала.
– Завтра. В понедельник.
Связь пропала. А Вероника выразилась вслух по-русски. Можно было позволить себе. Дочки в этот момент рядом не было.
С деньгами она пролетела. Олигарх явно держал ее на привязи, чтобы Вероника раскопала, чем занимаются его родственнички. А шансов узнать это у нее почти никаких. Вероника просто не понимала, с какого бока зайти. Нужен был доступ к денежным проводкам, а для этого требовался комп Ткачука. Ну не взламывать же сети швейцарских банков. Такое и в голову не могло прийти. Поэтому женщина понадеялась, что олигарх просто отдаст ей деньги, которые должен за операцию в Нью-Йорке и за ее молчание о похождениях дочки, и она свалит с ними погулять по Европе. Но не прошло. Не испугался. Видимо, Светка уже так его достала, что он плюнул на все и переложил на жену все заботы о непутевой дочери.
Вероника даже не успела просветить своего работодателя, кто предполагался Свете в партнеры. А может быть, и к лучшему, что не сказала? Еще неизвестна роль этого парня в семействе. Вероника даже не знала его имени и положения. В «Сексодроме» он называл себя Экибастузом. Странное имя. Напоминало что-то, но она никак не могла вспомнить. Но копать в этот день у Вероники уже не было ни сил, ни желания. Нужно было укладывать спать Аню, а та все никак не могла оторваться от игры в Нинтендо.
Но этот длинный день еще не закончился. Раздался звонок на ее новый телефон, и высветился немецкий номер. У Вероники радостно забилось сердце: «Неужели деньги?!»
Но скрипучий голос на том конце беспроводной линии оказался для нее холодным душем.
– Чего ты там прицепилась к моей дочери?
Ни приветствий, ни представлений. «Ну и семейство». Пришлось ставить ее на место.
– Вы кто?
– Сама знаешь кто.
Знала. Однажды имела удовольствие пообщаться, когда было необходимо пробиться к олигарху из Нью-Йорка. Но теперь ситуация была другой.
– Если бы знала, то не спрашивала.
Установилось молчание.
– Что там со Светкой?
Мамаша начала заводиться.
– Ах, Света! – протянула Вероника задумчиво. – Знаете, я с вами не работаю и не собираюсь перед вами отчитываться.
Отключила связь и со злорадством представила себе, как и что сейчас жена выговаривает своему мужу в Кельне.
Минут через пять раздался еще один звонок. Опять из Германии, но с другого номера. Вероника отключила телефон. Она так устала за это суматошное воскресенье! А тут еще Аня никак не засыпала.
Когда он появился в дверях, вид у него был такай, что Аня громко сказала из своего кресла в углу: «Ой!» Замазанные синяки на лице и пара пластырей на лбу и возле уха. Один глаз заплыл. Но все равно узнавалась та самая рожа, что только что была выведена на дисплее компьютера Вероники. Возникло ощущение, что мужчина просто выпрыгнул с экрана, только побитый.
– Привет! – сказал он. – Меня зовут Марек.
Она уже знала, что по документам он значился как Марк Голштейн, родился в Одессе и так далее.
– Привет! – ответила Вероника.
Чуть не сорвалось «Экибастуз». А Аня вовсе промолчала.
– Похож на Франкенштейна. С чьим-то мужем неожиданно столкнулся? – решила съязвить Вероника.
Уже имела представление о побитом. А он заржал, хотя и с гримасой, по-видимому, от боли.
– Не. Со столбом. А ты прикольная.
Говорил по-русски так же, как и она, немного грассируя. Неудивительно. Столько лет прожил в Америке.
– Копаешь? – продолжил Марек, кивнув головой на компьютер.
– Копаю, – со вздохом подтвердила Вероника.
– Ну, надоест – заходи! Я сегодня дежурный. Знаешь, где сижу?
Она знала. В этот день специально пришла рано, чтобы прощупать его машину. Оказалась не стандартным офисным Маком, а IBM, и недешевой. И единственной с логином, чтобы подключить. Поэтому пришлось отступить. Предусмотрительный парень. Недаром учился в МИТе.
– Прощай, красавица!
Это уже предназначалось Ане, которая сидела с поджатыми губками и опять ничего не ответила.
– Что это с ним? – испуганно спросила она Веронику, когда пораненный исчез.
– Автомобильная авария.
А про себя подумала, что упустила и не прошерстила местную прессу. Такие, как он, не обходятся без того, чтобы не оставить следов в месте своего пребывания. Ее предположения оказались верными. Цюрихские газеты с возмущением писали, как два русских отморозка устроили в три часа ночи гонки по городу на спортивных автомобилях. Скорость доходила до 120 километров в час. Один разбился, и его увезли в больницу, а второй уехал. Шло следствие. И естественно, фамилия Марка была упомянута в статьях.
Ну а в фолдере ее флешки уже покоились сведения о похождениях сотрудника фирмы, который в этот день должен сидеть в офисе в отсутствие Ткачука. Учился в МИТе – Массачусетском технологическом институте, одном из лучших университетов Америки. Надо сказать, что дураков туда не берут. Но бакалавром так и не стал, что было в высшей степени странно. Со степенью МИТа в Штатах все дороги открыты. Что могло быть причиной? Только нечто экстраординарное. И оно нашлось, когда Вероника зашла в судебный портал Пейсер. Экстази. Поймали на распространении. И не его одного. Причем следы вели к хасидской организации. Но внесли залог, всех быстро отпустили, дело замяли. Однако учеба в МИТе ему больше не светила. Потом Нью-Йорк. Драка возле ночного клуба со стрельбой и нанесением телесных повреждений, создававших угрозу жизни. Внесли залог, отпустили. Но это дело все еще числилось открытым. А раз он здесь, то, по-видимому, просто смылся, и в Америку ему больше ни ногой. Такой вот сотрудник фирмы олигарха в Швейцарии.
Присутствие Марека в такой лавочке, как эта, можно было объяснить лишь наличием родственных отношений. Фактически контора служила лишь расчетным центром для получения денег за поставки продукции и оплаты закупаемого оборудования. Ну и для пополнения собственного личного счета олигарха в одном из швейцарских банков. И для подобной деятельности требовался даже не человек, а просто полчеловека. Вся работа велась из Москвы, а тут лишь подписывали контракты и пересылали деньги. А должности в Швейцарии были придуманы для не знавших, чем занять себя родственников. И теперь все были при деле и козыряли деловыми карточками со звучными названиями. Плюс имели возможность легально обитать на Западе.
Не прошло и пяти минут, как на трее ее дисплея начала мигать иконка. Кто-то пытался влезть в ПК Вероники. Она встала и направилась к кабинету пострадавшего.
– Хватит! Кончай! – сказала женщина, открыв дверь.
– Больше не буду, – поспешно ответил Марек и попытался улыбнуться.
В полутьме комнаты с единственным источником света от дисплея это выглядело как страшная гримаса. Вероника поспешно закрыла дверь.
Но вскоре он возник вновь.
– Слушай! Время обеда. – Марек стоял в проеме двери. – Кончай копать! Тут есть классная бодега поблизости. Пошли перекусим.
Вероника не знала, что это такое.
– Давай, красавица! – обратился Марек к Ане. – Собирайся! Ты что любишь?
– Пиццу, – ответила девчушка, насупившись.
– О! Там есть тапас. Прямо как пицца. Только маленькие. Подойдет?
Аня вопросительно взглянула на маму. А Вероника почувствовала, что настало время перетереть с этим весельчаком некоторые вопросы. Такие, чтобы отмазаться, продадут всех и вся.
– Хорошо. Мы идем.
Это был маленький испанский ресторанчик с удивительно приятной атмосферой.
– «Авила» – лучшее испанское пиво, – порекомендовал Марек.
Вероника отказалась, а он с удовольствием отхлебнул пенный напиток. Насладившись, навалился на стол и, глядя ей прямо в глаза, начал:
– Ну что? Когда нас в тюрьму засадишь?
Разговор шел по-английски.
– Это не моя задача. Тюрьма тебе грозит в Штатах.
– А мне туда не надо. Я – израильтянин. А наши своих не выдают.
– Ты в Швейцарии.
– Какая разница? Наши и здесь крепко сидят.
В этом у Вероники не было сомнений. Но это было лишь разминкой. И оба это понимали. Марек попытался зайти с другой стороны:
– Слушай! А ты откуда такая? Я тут копнул. Ты нигде не значишься.
Это было действительно так. Вероника тщательно зачистила свое прошлое. И настоящее, и вымышленное. Она взломала сайты, где могло упоминаться ее имя и находиться ее изображение, и удалила оттуда все данные, чтобы начать новую жизнь с чистого листа. И согласно их письменной договоренности после завершения дела о потрошителях ФБР тоже убрало из своих досье все сведения об ее прошлых художествах.
– Сделал пару звонков, но никто ничего о тебе не знает. Ты откуда взялась?
– Из Нью-Йорка.
Ну, не рассказывать же такому, как он, обо всех перипетиях своей биографии.
Тут принесли заказанные тапас, и они выглядели весьма аппетитными. Аня стала выбирать из подноса те бутербродики, которые напоминали ей любимую пиццу. За все время их разговора девочка не проронила ни слова, она жевала и смотрела в экран своего нетбука, который стоял рядом.
– Знаешь? – сказал Марек, занятый разглядыванием блюда и решая, с чего начать. – Чего тебе напрягаться? Мы тут соберем для тебя немного теста. Посидишь и отвалишь! Сколько ты получаешь от дядюшки Скруджа?
Ей предлагались банальные отступные. Заинтересовало «мы соберем». Но это тоже было разминкой. Ни он, ни она не верили в соглашение на этом этапе. «Мы» могло означать что угодно. Может быть, даже ничего.
Вероника не удостоила его ответом и тоже стала разглядывать принесенные тапас. Какое-то время прошло в молчании. Все с сосредоточенным видом жевали. Потом пошел обмен фразами о вкусовых пристрастиях каждого из них, кто, что и где ел. Ане еда тоже понравилась, и она не напрягала нытьем. Стороны выжидали, кто начнет первым. Для этого и собрались, а не для того, чтобы перекусить. Когда запас тапас подошел к концу, Вероника решила, что пора.
– Слушай! Что ты делаешь в следующую субботу?
Это было датой сессии в «Сексодроме». Марек на секунду замер.
– Это предложение?
– Может быть.
– Давай перенесем на воскресенье!
– Нет. Не получится. Только в субботу, часа в четыре дня.
Он был слишком умен, чтобы не понять, и весь его вид говорил об этом.
– Хочешь поучаствовать?
– Нет, Экибастуз. У тебя же есть партнер.
– Заглянула в архив? Какой я? Горяченький?
– Нет. Не в моем вкусе.
Марек попытался сделать обиженное лицо, но это плохо получилось при его пластырях, и он занялся остатками еды на своей тарелке. Ему требовалась пауза, чтобы осмыслить ситуацию.
В это время Аня пододвинула к матери свой нетбук, где на экране в блокноте стояла фраза: «Почему он горячий?»
Вероника отстучала на клавиатуре ответ: «Заболел. Температура».
Девочка успокоилась.
– С дядюшкой Скруджем уже успела перекинуться словцом? Как он там? Все ему доложила? – Марек покончил с тапас и поинтересовался, чем ему может грозить подобная информированность Вероники.
– Поговорили. Он идет на поправку.
Вероника проигнорировала вторую часть вопроса и решила повысить свои очки:
– Ну и его жена мне звонила. Так. Перекинулись парой слов.
Что было сущей правдой. Действительно успела сказать лишь несколько слов.
– Вау! Я никогда не имел чести разговаривать со своей тещей. Да и с тестем виделся всего один раз.
Вероника предположила, что это было тогда, когда олигарх пытался откупиться от потенциального зятя. Как оказалось, не удалось. Но информация была полезной. В Сети ей не удалось найти никакого упоминания о жене Марека. А теперь она получила доказательства родственных связей с олигархом. Та была его дочкой.
– Ну и что мы будем делать? – спросил он, пристально глядя на собеседницу.
Это означало, что наступило время торговли. Вероника решила начать с малого:
– Ты слил информацию о поставках в нарушение санкций ООН?
Так получилось, что она узнала о факте просочившейся информации во время пребывания с Москве, когда их с Аней похищал беглый майор ФСБ. Сейчас это уже не так важно, но нужно было с чего-то начать.
– Ну, дело святое. Он же поставлял в Иран.
Естественно, Марек шепнул израильтянам, а те дали информацию в СМИ. Олигарху тогда пришлось покрутиться, чтобы замять скандал.
Начало было положено. Теперь требовалось продолжение.
– Теперь скажи, как вы пенку снимаете, и мы разойдемся.
– А вот это не ко мне, – заявил Марек и стал оглядываться в поисках официанта.
Вероника решила, что он собирается уйти, и задала основной вопрос, ради которого пришла:
– А к кому?
Как оказалось, Марек хотел лишь взять еще один бокал пива, и она поняла, что беседа пока не закончена.
– А вот тут ты вступаешь на опасную тропу, – начал мужчина. – Не боишься?
– Посмотрим. Не боятся только глупые.
– Это верно. Поэтому не будь глупой! Забирай бабки у дядюшки Скруджа и отваливай! Зачем тебе чужие головные боли?
Это было проще сказать, чем сделать. Пойди и попробуй забрать у такого!
– А здесь без тебя разберутся, – продолжил Марек. – Ну, отожмут деда от дела. И что? Он насобирал столько, что жизни не хватит, чтобы истратить.
Насторожило «отожмут». Ее заслали сюда с другой целью. С миссией «как тырят». Проблемой «отжимания» Веронике пришлось заниматься в Нью-Йорке не далее как неделю назад, за что она никак не могла получить свою компенсацию. Но там ей противостояли совсем другие силы. А сюда ее заслали заниматься семейными разборками. И вдруг опять «отжимание».
– Ну, если отожмут, то и ты потеряешь свое местечко в компании, – решила Вероника завести собеседника. – Сам понимаешь.
– А вот это мы еще посмотрим, – решительно заявил Марек, глядя ей прямо в глаза. А потом стал искать глазами официанта. – Ладно. Заболтались. Пора на дежурство.
Он и не скрывал, что просто отсиживает свое время в офисе по графику с Ткачуком.
– Мама! А он недобрый, – заявила Аня, когда мужчина ушел, а они задержались, чтобы дочка успела допить кока-колу.
И Вероника согласилась с ней, вспомнив заключительную фразу Марека и его взгляд. Как будто подменили человека.
Она сидела и разглядывала на экране монитора изображение женщины. Хотелось отключить мысли от неприятного разговора, состоявшегося в испанском ресторане, поэтому взялась за еще одну обитательницу «отстойной» компании, как Вероника стала называть для себя фирму, куда ее заслали. Ей стало казаться, что в этот мясо-молочный угол Европы запихнули всех тех, кого требовалось сбагрить, чтобы не мелькали перед глазами и при этом были счастливы. И вот теперь одна из них смотрела на Веронику с экрана.
Красивая. Только злая. Она иногда проносилась по коридору офиса «отстойной» фирмы, позванивая на ходу цепями, которые в изобилии болтались у нее на шее. О пальцах и говорить было нечего. Ткачук и Марек хотя бы внешне соблюдали приличия и приходили в строгих деловых костюмах. А Нелли Маслова была выше условностей. Цокот ее сапог на высоких шпильках слышался в коридоре офиса еще задолго до появления их хозяйки. Потом звон цепей, и только затем являлась взору она сама. И сегодня, когда они с Аней возвращались с обеда, Нелли пронеслась мимо, как всегда, не глядя по сторонам и оставляя после себя такой запах парфюмерии, что хотелось чихнуть.
Вероника вздохнула и приступила к работе. Она понимала, что должна знать все обо всех обитателях этой конторы, чтобы иметь представление, кто и за кем стоит и кто может потенциально представлять опасность для пославшего ее человека. Выведенное на экран изображение она вынула из странички Нелли Масловой, которую нашла в Фейсбуке фото. Сделано явно несколько лет назад в студии и слегка отретушировано. Сейчас она выглядела несколько по-иному. На женских страницах обычно присутствуют фото мужа и детей. Но на своей Нелли в одиночестве позировала на фоне достопримечательностей Швейцарии и Франции. Тексты были очень лаконичными или вовсе отсутствовали. Не просматривалось также никаких намеков на биографию. Такое бывает в двух случаях – когда нечем похвастаться или когда есть что скрывать.