Страница:
Николай Катаев
Золотая воровка
Данное произведение – игра воображения автора. Имена, образы, названия и события придуманы, и любое сходство с живущими или умершими лицами, событиями, организациями или названиями чисто случайно.
Вероника не знала, как охарактеризовать свои отношения с Борисом. Кто он для нее? Контролер? Так, кажется, звались подобные личности в шпионском романе Ле Карре, который она прочитала когда-то в юности. Но для себя мысленно окрестила его «куратором»: так ей больше нравилось. Слово «контролер» вызывало у нее отрицательные эмоции. Как будто он билеты проверял. А в действительности внешне этот парень идеально походил на персонаж из подобных произведений. Прямо как в кино. Всегда собранный, в костюме и при галстуке, подчеркнуто вежливый. Явно прошел соответствующую подготовку. И превосходную. Пару раз имела возможность убедиться в его хорошем английском. Чуть-чуть бы подкорректировать произношение – и можно выпускать на улицы Нью-Йорка под видом канадца или еще кого-то из приехавших. Никто не придерется. И благодаря внешнему виду он затеряется в толпе в Манхэттене. Идеальный кандидат в шпионы. Вот только почему он застрял в Москве? Здесь больше платят? Спросить так и не решилась. Хоть они и были одного возраста, но он держал дистанцию. На «вы» и официально. Наверное, так их учили общаться с подопечными агентами.
– А где был ближайший «Макдоналдс», куда вы ходили с Аней? – допытывался он.
Они вдвоем с куратором штудировали окрестности квартиры, где Вероника с дочкой якобы временно поселилась после приезда в Москву до того, как перебраться в пригород, в город Химки, так как, по легенде, там было более дешевое жилье и школа для Ани. Поэтому днем раньше ей пришлось потопать по окрестностям воображаемого предыдущего места жительства, чтобы знать, что и где там располагалось. И вот теперь она сдавала экзамен.
Это, конечно, напрягало, но Вероника все же ответила, хотя выразила сомнения в том, что подобные сведения могли когда-либо ей понадобиться.
– Не скажите! Всегда надо быть готовым к неожиданностям. Спросить могут обо всем под видом дружеской беседы.
– Но они даже не приняли меня на работу.
– Когда начнут рассматривать как возможного кандидата, тогда будет поздно. Мы должны проработать все варианты и уметь ответить на любой вопрос по поводу вашего прошлого. И уже сейчас.
В его голосе прозвучали металлические нотки. Так полагается говорить настоящим кураторам. Мол, он знал, что делал, а ты, агент, молчи и слушай. И еще «мы». Как будто им вдвоем предстоит устраиваться на работу. Такого, как он, любой побоится брать. За версту видно, кто он есть.
– А если они вообще откажутся от моей кандидатуры?
– This is not an option, – вновь решил он похвастаться своим английским. – Мы сделаем все, чтобы не отказались. Так. Закончили с квартирой! Перескажите мне тот материал, который я передал вам два дня назад!
– Ну а все-таки, если откажутся, – настаивала Вероника.
– Тогда будет задействован кандидат номер два.
Сказал как отрезал. А Вероника подумала, что у них действительно серьезно поставлено дело, если они готовили запасной вариант. Вздохнула и стала рассказывать своему куратору то немногое, что поняла из файла о работе американской фирмы, занимавшейся разработками в области биотехнологий, в которой она якобы проработала несколько лет. Это тоже было частью легенды. Но и это произвело на него впечатление:
– Хорошо! Хорошо! Мы продвигаемся вперед.
Вот только хотелось бы знать куда. Пока конечная цель была от нее скрыта.
Борис забрал их из аэропорта, где они с Аней имитировали перед приятельницей Вероники Юлькой отлет из Москвы после того, как закончилась их эпопея с похищениями и неожиданным освобождением. Абсолютная секретность была одним из условий соглашения с теми, кто ее нанял. Поначалу Вероника думала, что молодой человек был простым посыльным, которого направили сопровождать ее, но оказалось, что это не так. Его приставили к ней, чтобы он решил все ее проблемы. А их оказалось много. Квартира, школа для дочки, в которой был летний лагерь, продление визы, регистрация. И конечно, ежедневные натаскивания: где она работала раньше, фамилии сотрудников, вопросы, которыми она там занималась. По ее заказу хакеры взломали сайт американского колледжа, где она якобы обучалась, и ее фотография, сделанная в молодые годы, стала украшать страницу с выпускниками семилетней давности для тех, кто решил бы проверить. Деньги за операцию контора Бориса перевела незамедлительно. Липовый диплом о получении степени МВА – Master of Business Administration украшал ее портфолио, наряду с рекомендательным письмом от ее «бывшего шефа».
– Но они могут ему позвонить и проверить.
– Некому будет звонить. Он умер.
– Но на фирме остался HR. Он-то знает.
– Никого не осталось. Фирма закрылась. Кризис в Америке.
Про кризис в Америке – это верно. Но здесь кризиса с креативными умами не было. Казалось, что они продумали все. Загадкой оставалось – зачем это делается? Плюс кто они? Ясно, что негосударственная структура. Слишком хорошо организованы и мгновенно решают все вопросы. В государстве с его бюрократией и бесконечными согласованиями такого не бывает. И с деньгами у них не было проблем. Еще одно отличие от государства. Выдали ей подъемные, оплачивали летний лагерь при частной школе для дочки и обещали выплачивать ежемесячно столько же, сколько она будет получать на новом месте работы. Наличными в конверте. Плюс премию за каждый слив информации. Но где она должна работать и что ей там предстоит делать, вытянуть из Бориса не представлялось возможным. Единственное, что Вероника сразу же оговорила: никаких государственных секретов.
– Какие секреты? Промышленный шпионаж! – ответил ей Борис.
Она ухмыльнулась про себя. То же самое ей уже говорил майор из одной серьезной организации, расположенной в центре Москвы. А на самом деле целью был не «промышленный шпионаж», а желание нагадить противоборствующему клану, и не где-нибудь, а здесь, в России. Кому тут нужны технологии? Здесь властей предержащих волнуют подковерные игры, а не производство. Но условия, которые предложили эти люди, были слишком хорошими, чтобы отказаться. Был разгар лета. И что она будет делать с дочкой в раскаленном Нью-Йорке? А здесь все оплачивалось, и Аня была при деле. Вначале девочка настороженно восприняла новый коллектив. Но условия были приближенными к американским, так как школу держали две дамочки, приехавшие из США, и преподавание для отпрысков новых русских шло в основном на английском языке. И еще они использовали систему Монтессори, то есть занятия с каждым из учеников в течение двух часов велись по индивидуальному плану в зависимости от его или ее развития. А потом были игры на свежем воздухе и компьютере. А вот тут-то у Ани имелось что показать сверстникам. У нее сразу же появились друзья, и она стала с удовольствием ходить в новую школу. Ну а у Вероники в это время оказались развязанными руки, чтобы она смогла окунуться в шпионские игры, затеянные Борисом. Или, вернее, его начальниками.
«Посижу лето в Москве, а там посмотрим, – успокаивала она себя. – Всегда можно сделать так, чтобы меня не взяли на работу, если она покажется мне подозрительной».
Хотя, с другой стороны, она мысленно представила себя в осеннем Нью-Йорке. И что она там будет делать, пока Аня в школе? Перелопачивать интернет-сайты? А когда девочка дома, куда она может выйти? Дочка всегда болезненно воспринимала ее уходы. Еще требовалось ежедневно кормить ребенка. Прежде она никогда не подходила к плите на кухне. Но от няни, которая у них проживала, она так устала, что спровадила ее домой, и теперь все заботы о ребенке должны лечь на плечи Вероники. И это ее страшило. Но по большому счету Вероника просто истосковалась по деятельности, по работе, по адреналину в крови. И события того времени, когда их с дочкой держали в заточении в Москве, как ей стало казаться, происходили вовсе не с ней, а с кем-то другим. Когда-то давным-давно. Таково свойство человеческой психики. Она как бы отодвигает неприятные воспоминания на второй и даже на третий план. То же самое произошло и с дочкой, когда она стала ходить в школу и подружилась там с другими детьми. Аня больше не боялась оставаться одна и перестала с ужасом смотреть на посторонних людей.
И вот теперь предстояло внедрение, кража технологий, какая-то деятельность, а не времяпровождение дома с выполнением одних и тех же обязанностей.
– Биотехнологии? Только не оборонные проекты! – еще раз поставила она условие.
– Никаких оборонок, – заверил Борис. – Да и кому они нужны? У нас нет таких проектов. Все ресурсы направлены на то, чтобы как-то поддержать последнее, что еще осталось.
Она тоже это понимала. Тогда что же их интересует? Что может разрабатывать частный сектор в России из того, чего нет на Западе? Ведь лозунг этой страны: если у нас чего-то нет, то зачем это развивать, когда всегда можно купить. Что же тогда нельзя приобрести на Западе или в Китае? Вопрос оставался без ответа. Борис был тверд как скала.
Между тем куратор откинулся в кресле, показывая, что остался доволен ее ответами.
– Скажите, Борис! Это ваша первая операция такого рода?
Он замер. Очевидно, не ожидал подобного вопроса.
– Ну, в общем-то, да. – Молодой человек пожал плечами. – А что? Есть проблемы?
– Нет. Просто какой-то уж больно вы официальный. Сейчас лето, и вам не хотелось бы расстегнуть пуговицы и скинуть пиджак? Ваш костюм выдает род вашей деятельности.
Он засмеялся, но как-то принужденно, однако галстук снял и даже расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
– Знаете, приходится так ходить. Все же я на работе.
– Что, начальники строгие? – попыталась его разговорить Вероника.
– Да всякие, – не поддался он на провокацию. – Перейдем к следующей теме!
И на столе появился толстый файл.
– Здесь собран материал, который в сжатой форме рассказывает о том, как следует вести себя в коллективе, чтобы выглядеть естественно и непринужденно. С акцентом на небольшой коллектив работников.
Вероника с тоской взглянула на толщину файла, так как поняла, что дома придется знакомиться со всем тем, что он содержал. И это он называл «сжатой формой».
– Вам ведь не приходилось работать в коллективе, – между тем продолжил Борис утвердительно. – Вы же занимались тем, что у нас называется «индивидуальной трудовой деятельностью». Правда?
А вот тут-то он не угадал. Ей пришлось поработать в коллективах. Если не в России, то хотя бы в Америке. Хотя всегда очень непродолжительное время. Так складывались обстоятельства. Но ему об этом знать вовсе не обязательно. Та деятельность была грехами молодости, и о ней лучше не вспоминать. Тут Вероника впервые задумалась: а что им вообще известно о ее прошлом? Без сомнения, они знали о связях с хакерским клубом. Иначе к ней бы не обратились. А что им известно о ее последней истории с похищениями? Вот это требуется проверить.
– Вы ведь сказали, что меня будут проверять люди с той стороны. А что, если они найдут способ покопаться в том, что на меня имеется в такой организации, как ФСБ? Там они могут найти некоторые факты, которые их насторожат.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Мы это предполагали и начали нашу собственную проверку именно с этой организации. Там на вас нет никакой настораживающей информации. И в МВД тоже.
Вероника поразилась. А как же история с беглым майором, которая произошла совсем недавно? В ней ФСБ приняла самое живое участие. И даже в лице их генерала. Неужели не осталось ничего? Это означало только одно: кому-то очень не хотелось оставлять следы о подобном случае. Так же как и ментам, или, как они теперь назывались, полицейским, об ее участии в деле потрошителей. Слишком скользкие темы. Как бы чего не вышло. Вот и не осталось ничего на бумаге. Не было такого. Забыли. Как раз это ей на прощание сказал один из деятелей, с которым тогда пришлось иметь дело.
«Да. Хорошо вы, ребята, научились заметать следы. Ну что же! Забыли так забыли. Может быть, это и к лучшему для меня».
Мысли вернулись к Борису.
– Хорошо. Почитаю о том, как быть неотразимой в коллективе. Но, судя по объему файла, я его закончу не раньше чем через неделю.
– За субботу-воскресенье осилите. И мы встретимся в понедельник, чтобы его обсудить.
Вероника мысленно чертыхнулась. Но что делать? Разговор происходил в пятницу, и ничего не оставалось, как согласиться. Они оплачивали все ее расходы, включая летний лагерь для Ани в будние дни. Химки находились на северной окраине Москвы. И так как поездки оттуда в столицу занимали определенное время, то конец недели превращался в проблему. Аня изнывала от безделья. И она тоже. Поэтому решила, что займется файлом вместо того, чтобы бездумно сидеть два дня в квартире. А вдруг там найдет что-то стоящее для дальнейшей жизни? Собирали информацию, наверное, неглупые люди.
– Еще что-нибудь?
– Нет. Мы прошли все, что полагалось по плану. Теперь остается сделать первый ход. На следующей неделе вы начинаете устраиваться на работу.
А вот это было интересно. Куда?
Женщина казалась искренне заинтересованной данными Вероники. Она листала ее портфолио:
– Надо же! МВА. Интересно!
Вообще-то в Америке большинство из потока служащих, которые с утра спешат в офисы, это не финансисты, не биржевые трейдеры. Это МВА. Организаторы процесса, а не участники. Те, для которых в России придумали термин «офисный планктон». Поэтому было непонятно, почему это ее так заинтересовало.
– И все переведено на русский, – между тем продолжала она. – Могли бы и не тратиться. Наши клиенты – это международные корпорации, и им не требуется перевод.
А Веронике и не пришлось тратиться. Умные головы из организации Бориса сделали за нее всю работу. Вернее, ту липу, которую она принесла в кадровое агентство.
Женщина закрыла файл.
– Прекрасно. С вашими данными мы быстро найдем для вас работу. У меня есть заявки из пары банков.
Но Веронике требовалась специфическая работа. Поэтому она, согласно инструкции, попыталась направить женщину из фирмы по поиску персонала в нужном направлении:
– Я работала в компании, которая занималась научными разработками. Поэтому мне бы хотелось найти работу по этому профилю.
– Да? Но банки лучше платят. Все хотят устроиться именно туда. – Женщина была искренне удивлена.
– Ну, я не очень разбираюсь в банковском деле.
– А этого и не нужно. Главное, чтобы начальник разбирался.
Видя, что Вероника не реагирует на ее слова, проговорила с сомнением:
– Ну, если вы так хотите, то я предложу вашу кандидатуру одному клиенту. Правда, они новенькие и мы только начинаем с ними работать. Но, похоже, там тоже неплохие условия. – И она со счастливым видом захлопала глазами под толстыми линзами очков.
Значит, сведения Бориса оказались верными. Он ее направил в конкретную фирму и в то время, когда это было нужно. Вероника еще раз подумала о том, что его контора работала эффективно. Очевидно, была одним из кирпичиков выстроенной вертикали власти, о чем рассказывал олигарх, с которым ей пришлось столкнуться в истории с похищениями. И называл он ее гигантской корпорацией «РФ», в которой служат все. И те, кто с миллионами, и те, кто с миллиардами. Ну и те, кто работает просто за зарплату.
Второй этап плана оказался значительно сложнее, и Борис проигрывал с ней возможные варианты, прежде чем она отправилась по тому адресу, который ей дала по телефону женщина из фирмы. Судя по ее голосу, она была очень довольна, что Веронику так быстро пригласили на интервью.
– И надо же! Какое совпадение. Эта организация тоже находится в Химках.
А это не было совпадением. Только теперь Вероника поняла, почему контора Бориса поместила ее в таком неудобном районе. Не из экономии, а конкретно с прицелом на ее будущее место работы. «Возможное место работы», – поправила она себя, так как до сих пор еще не решила, захочет ли втягиваться в шпионские игры. И вот теперь она направлялась на свое первое интервью.
Машина ее подвезла к стеклянному зданию, где в советское время явно располагалось некое научно-производственное объединение, закрывшееся во время перестройки. С тех пор здание не ремонтировалось, но тем не менее использовалось, видимо, под мелкие производства и небольшие склады, судя по большому количеству грузовых машин вокруг. Вероника подумала, что произошла ошибка. Что конторе Бориса могло понадобиться в подобном месте?
– Нет никакой ошибки, – заверил шофер машины, подвозившей ее. – Вон номер на фасаде.
Вероника посмотрела адрес на бумажке. «Строение 3». Поняла, что придется разыскивать это самое строение, и обратилась к вахтеру у ворот.
– Это там, – и он махнул рукой в глубину двора.
Внутри было довольно чисто. Территория поддерживалась в хорошем состоянии. Прошла гараж, где стояли импортные машины «Скорой помощи». Новенькие и блестящие. Поняла, что это, скорее всего, строение 2. Ну а за ним спряталось аккуратненькое двухэтажное здание, построенное явно в постсоветские времена. Его облик никак не вязался со строениями под номерами 1 и 2, которые она миновала.
В памяти всплыли неприятные воспоминания, и Вероника даже замедлила шаг. Тогда она тоже обнаружила во дворе обычной городской больницы здание, укрытое от посторонних взоров, и там творились ужасные вещи. В нем работала команда потрошителей, которая вывозила за рубеж органы для трансплантации. А что делают здесь? Добиться вразумительного ответа от Бориса она так и не смогла. Ей даже показалось, что он сам толком не знал. У него были другие задачи, и создавалось впечатление, что начальство не посчитало нужным просветить его по этому вопросу.
Шла намеренно медленно, решая: а не развернуться ли и не уйти? Слишком явная ассоциация с той больницей. Но с другой стороны, а что она намерена делать дальше? Возвращаться в Бруклин и глядеть там из окна квартиры, поджидая, когда Аня вернется из школы? Работа в Америке ей не светила. Кому она там нужна без опыта? Вернее, опыт работы у нее был, но о нем лучше не вспоминать. А что может скрываться в подобном двухэтажном здании? Ну не ведут же они здесь разработки бактериологического оружия. Тут даже не просматривалась никакая охрана. Она беспрепятственно вошла во двор. Что же тогда?
«Ладно! Всегда успею дать задний ход», – подумала молодая женщина и взялась за ручку массивной двери, которая открылась на удивление легко.
Внутри со стула поднялся скучающий охранник.
– Документик предъявите! Сумочку с мобильником в ящик! – А сам смотрел куда-то мимо нее. Ему было тоскливо.
Вероника прошла через рамку металлоискателя. Видя ее замешательство, охранник махнул рукой в сторону коридора.
– Первая дверь налево, – проговорил он и возвратился на свой стул дремать дальше.
А Вероника направилась в указанном им направлении. Коридор был пустынен, и стук ее каблуков гулко отдавался под высоким потолком.
Первая комната налево не имела таблички, как и все остальные двери на первом этаже этого здания. Она ожидала, что там будет секретарь, но внутри увидела мужчину за столом. Серьезного и в сорочке с галстуком.
«Прямо так сразу!» Борис предупредил, что «у них там на безопасности сидит один деятель с опытом», и Вероника поняла по внешнему виду мужчины, что попала как раз к тому самому «деятелю». Типаж, схожий с самим Борисом, только лет на тридцать старше. Явно устроился на тепленькое местечко после выхода в отставку.
– Проходите! Проходите! – дружелюбно пригласил мужчина. – Присаживайтесь!
Вероника оглядела комнату. Большое помещение, но внутри находился только стол с несколькими стульями для посетителей, боковой столик с компьютером и секретер для документов. Мебели было явно маловато для подобной комнаты.
– Просторно у вас тут, – начала она, оглядевшись, чтобы начать разговор с нейтральной темы, как рекомендовала инструкция, которую ей вручил Борис.
– Да, – согласился мужчина за столом. – Но постепенно расширяемся и принимаем новых сотрудников.
И только после этого представился:
– Меня зовут Олег Степанович.
Фамилию называть не предполагалось, но, очевидно, в конторе Бориса ее знали.
– Что вас привело к нам в страну?
Голос Олега Степановича выражал искреннюю заинтересованность, а вот глаза нет. Холодный такой взгляд. Оценивающий.
– Кризис в Америке. Не могла там найти работу.
– Ну и здесь у нас не так просто с работой.
– Но тем не менее вы расширяетесь, как сами сказали.
– Да. Но мы очень придирчивы. Не всех принимаем.
Мужчина произнес это со значением и, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений по этому поводу, протянул анкету. Там было четыре или пять листов.
– Заполните, пожалуйста, в соседней комнате.
Из обстановки по соседству имелся только стол со стулом. Анкета состояла из двух частей. Сугубо деловая – на русском языке: что, где, когда. Плюс вторая – на английском. То, что она называла «пафосной» и в которой требовалось изложить, почему соискатель считает себя наиболее достойным кандидатом на данное место. И именно вторая была самой трудной, над которой пришлось провести массу времени. Инструкций от Бориса на этот счет она не получала. И еще возникал вопрос: а почему на английском?
За писаниной незаметно прошел почти час. Рассудив, будь что будет, она опять постучалась к Олегу Степановичу.
– Закончили? Дайте-ка взглянуть!
Он добросовестно прошелся по всем пунктам русской части анкеты, задавая вопросы, уточняя и ставя галочки возле каждого пункта. Несмотря на кондиционер, Вероника вспотела. Та еще нагрузочка! Приходилось описывать свою биографию, состоявшую из смеси действительных и вымышленных фактов, и при этом не запутаться. Но тренинг, который провел Борис, не прошел даром. По ее мнению, она проскочила. А вот что об этом думал Олег Степанович, понять по его лицу было невозможно. Он ни разу не поднял глаз от анкеты.
Когда закончил, посидел, побарабанив пальцами по столу, затем посмотрел на часы, решился и набрал на внутреннем телефоне трехзначный номер. Стал ожидать ответа, глядя куда-то в потолок. Встрепенулся и сказал в трубку:
– Hello. I want to show you a new candidate.
И тут же положил ее обратно. Прозвучало коряво. С английским языком у Олега Степановича был явный напряг.
– Придется подождать, – теперь он обратился уже к Веронике. – Посидите в соседней комнате!
А там делать было абсолютно нечего. Только стол и стул. Чтобы занять себя, стала размышлять, кому Олег Степанович мог оставить послание. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, когда звонил. А тот вообще не ответил. И если это солидное учреждение, то где все люди? Вероника намеренно оставила дверь приоткрытой, и за все время по коридору не прошел ни один человек.
Медленно шли минуты. Десять, пятнадцать, двадцать. Надоело, и она пошла к Олегу Степановичу.
– Ждите! К вам придут, – объявил он. Но смотрел при этом в стол, как будто сам не был уверен в том, что сказал.
Пожала плечами и вернулась на свое место. В коридоре было по-прежнему тихо. Решила: еще десять минут – и уйдет. Потом к ним прибавила еще пять. Зря, что ли, потратила столько времени сначала с Борисом, а потом в этой милой конторе, где все вымерли, кроме Олега Степановича. Но истекли дополнительные пять, и ничего не происходило.
«Детский сад какой-то. Пусть Борис сам идет сюда работать». – Она встала и направилась к двери. В коридоре послышались легкие, быстрые шаги, и Вероника решила переждать.
«Хотя бы один живой человек нашелся». Между тем она услышала, как открылась дверь кабинета Олега Степановича, и шаги затихли. Вероника вернулась на свое место у стола и замерла. Дверь опять открылась, шаги приблизились к ее кабинету, и она почему-то разволновалась.
Уверенный стук, и на пороге возник высокий худощавый мужчина, который решительно прошел внутрь, держа в руках ее бумаги.
– Стивен Ларсен, – назвался он и активно, в американской манере тряхнул ее руку.
Вероника осталась стоять, потому что в комнате был только один стул.
– Садитесь! – приказал Стивен, а сам уселся боком на стол.
На нем были светлые легкие брюки, рубашка поло навыпуск и белые парусиновые туфли. Совсем не соответствующая деловому человеку одежда. Вероника почувствовала себя глупо в своем деловом костюме.
А он небрежно проглядел ее «пафосную» анкету и бросил на стол.
– Вы хороший МВА? Мне нужен самый лучший. Мой организатор и защитник от проникновений извне. Я должен работать, а не подписывать бумаги и отвечать на звонки этого Олег Стеф… Тьфу, черт! Как его?
Стивен произнес имя с ударением на «о», а отчество вообще не смог выговорить.
– Ну, вы сами знаете. – И он махнул в сторону стены.
А Вероника обратила внимание, что у него очень усталый вид.
– У нас очень серьезные проблемы с коммуникацией внутри команды. Разные языки, разные психологии, разные навыки общения. С вашей помощью я должен решить для себя эту проблему. Начнете общаться вместо меня со всем миром, а я в это время буду работать с двумя моими ассистентами. Вы не имеете права тревожить меня и заходить в мой кабинет, пока я вас туда не позову. Никаких исключений. Даже если сюда явится ваш президент. Накапливайте вопросы, чтобы я мог их решать один раз в день, когда отдыхаю. Беру вас на две недели в качестве интерна. Я работаю семь дней в неделю, днем и ночью. Начинаете с завтрашнего дня.
– А где был ближайший «Макдоналдс», куда вы ходили с Аней? – допытывался он.
Они вдвоем с куратором штудировали окрестности квартиры, где Вероника с дочкой якобы временно поселилась после приезда в Москву до того, как перебраться в пригород, в город Химки, так как, по легенде, там было более дешевое жилье и школа для Ани. Поэтому днем раньше ей пришлось потопать по окрестностям воображаемого предыдущего места жительства, чтобы знать, что и где там располагалось. И вот теперь она сдавала экзамен.
Это, конечно, напрягало, но Вероника все же ответила, хотя выразила сомнения в том, что подобные сведения могли когда-либо ей понадобиться.
– Не скажите! Всегда надо быть готовым к неожиданностям. Спросить могут обо всем под видом дружеской беседы.
– Но они даже не приняли меня на работу.
– Когда начнут рассматривать как возможного кандидата, тогда будет поздно. Мы должны проработать все варианты и уметь ответить на любой вопрос по поводу вашего прошлого. И уже сейчас.
В его голосе прозвучали металлические нотки. Так полагается говорить настоящим кураторам. Мол, он знал, что делал, а ты, агент, молчи и слушай. И еще «мы». Как будто им вдвоем предстоит устраиваться на работу. Такого, как он, любой побоится брать. За версту видно, кто он есть.
– А если они вообще откажутся от моей кандидатуры?
– This is not an option, – вновь решил он похвастаться своим английским. – Мы сделаем все, чтобы не отказались. Так. Закончили с квартирой! Перескажите мне тот материал, который я передал вам два дня назад!
– Ну а все-таки, если откажутся, – настаивала Вероника.
– Тогда будет задействован кандидат номер два.
Сказал как отрезал. А Вероника подумала, что у них действительно серьезно поставлено дело, если они готовили запасной вариант. Вздохнула и стала рассказывать своему куратору то немногое, что поняла из файла о работе американской фирмы, занимавшейся разработками в области биотехнологий, в которой она якобы проработала несколько лет. Это тоже было частью легенды. Но и это произвело на него впечатление:
– Хорошо! Хорошо! Мы продвигаемся вперед.
Вот только хотелось бы знать куда. Пока конечная цель была от нее скрыта.
Борис забрал их из аэропорта, где они с Аней имитировали перед приятельницей Вероники Юлькой отлет из Москвы после того, как закончилась их эпопея с похищениями и неожиданным освобождением. Абсолютная секретность была одним из условий соглашения с теми, кто ее нанял. Поначалу Вероника думала, что молодой человек был простым посыльным, которого направили сопровождать ее, но оказалось, что это не так. Его приставили к ней, чтобы он решил все ее проблемы. А их оказалось много. Квартира, школа для дочки, в которой был летний лагерь, продление визы, регистрация. И конечно, ежедневные натаскивания: где она работала раньше, фамилии сотрудников, вопросы, которыми она там занималась. По ее заказу хакеры взломали сайт американского колледжа, где она якобы обучалась, и ее фотография, сделанная в молодые годы, стала украшать страницу с выпускниками семилетней давности для тех, кто решил бы проверить. Деньги за операцию контора Бориса перевела незамедлительно. Липовый диплом о получении степени МВА – Master of Business Administration украшал ее портфолио, наряду с рекомендательным письмом от ее «бывшего шефа».
– Но они могут ему позвонить и проверить.
– Некому будет звонить. Он умер.
– Но на фирме остался HR. Он-то знает.
– Никого не осталось. Фирма закрылась. Кризис в Америке.
Про кризис в Америке – это верно. Но здесь кризиса с креативными умами не было. Казалось, что они продумали все. Загадкой оставалось – зачем это делается? Плюс кто они? Ясно, что негосударственная структура. Слишком хорошо организованы и мгновенно решают все вопросы. В государстве с его бюрократией и бесконечными согласованиями такого не бывает. И с деньгами у них не было проблем. Еще одно отличие от государства. Выдали ей подъемные, оплачивали летний лагерь при частной школе для дочки и обещали выплачивать ежемесячно столько же, сколько она будет получать на новом месте работы. Наличными в конверте. Плюс премию за каждый слив информации. Но где она должна работать и что ей там предстоит делать, вытянуть из Бориса не представлялось возможным. Единственное, что Вероника сразу же оговорила: никаких государственных секретов.
– Какие секреты? Промышленный шпионаж! – ответил ей Борис.
Она ухмыльнулась про себя. То же самое ей уже говорил майор из одной серьезной организации, расположенной в центре Москвы. А на самом деле целью был не «промышленный шпионаж», а желание нагадить противоборствующему клану, и не где-нибудь, а здесь, в России. Кому тут нужны технологии? Здесь властей предержащих волнуют подковерные игры, а не производство. Но условия, которые предложили эти люди, были слишком хорошими, чтобы отказаться. Был разгар лета. И что она будет делать с дочкой в раскаленном Нью-Йорке? А здесь все оплачивалось, и Аня была при деле. Вначале девочка настороженно восприняла новый коллектив. Но условия были приближенными к американским, так как школу держали две дамочки, приехавшие из США, и преподавание для отпрысков новых русских шло в основном на английском языке. И еще они использовали систему Монтессори, то есть занятия с каждым из учеников в течение двух часов велись по индивидуальному плану в зависимости от его или ее развития. А потом были игры на свежем воздухе и компьютере. А вот тут-то у Ани имелось что показать сверстникам. У нее сразу же появились друзья, и она стала с удовольствием ходить в новую школу. Ну а у Вероники в это время оказались развязанными руки, чтобы она смогла окунуться в шпионские игры, затеянные Борисом. Или, вернее, его начальниками.
«Посижу лето в Москве, а там посмотрим, – успокаивала она себя. – Всегда можно сделать так, чтобы меня не взяли на работу, если она покажется мне подозрительной».
Хотя, с другой стороны, она мысленно представила себя в осеннем Нью-Йорке. И что она там будет делать, пока Аня в школе? Перелопачивать интернет-сайты? А когда девочка дома, куда она может выйти? Дочка всегда болезненно воспринимала ее уходы. Еще требовалось ежедневно кормить ребенка. Прежде она никогда не подходила к плите на кухне. Но от няни, которая у них проживала, она так устала, что спровадила ее домой, и теперь все заботы о ребенке должны лечь на плечи Вероники. И это ее страшило. Но по большому счету Вероника просто истосковалась по деятельности, по работе, по адреналину в крови. И события того времени, когда их с дочкой держали в заточении в Москве, как ей стало казаться, происходили вовсе не с ней, а с кем-то другим. Когда-то давным-давно. Таково свойство человеческой психики. Она как бы отодвигает неприятные воспоминания на второй и даже на третий план. То же самое произошло и с дочкой, когда она стала ходить в школу и подружилась там с другими детьми. Аня больше не боялась оставаться одна и перестала с ужасом смотреть на посторонних людей.
И вот теперь предстояло внедрение, кража технологий, какая-то деятельность, а не времяпровождение дома с выполнением одних и тех же обязанностей.
– Биотехнологии? Только не оборонные проекты! – еще раз поставила она условие.
– Никаких оборонок, – заверил Борис. – Да и кому они нужны? У нас нет таких проектов. Все ресурсы направлены на то, чтобы как-то поддержать последнее, что еще осталось.
Она тоже это понимала. Тогда что же их интересует? Что может разрабатывать частный сектор в России из того, чего нет на Западе? Ведь лозунг этой страны: если у нас чего-то нет, то зачем это развивать, когда всегда можно купить. Что же тогда нельзя приобрести на Западе или в Китае? Вопрос оставался без ответа. Борис был тверд как скала.
Между тем куратор откинулся в кресле, показывая, что остался доволен ее ответами.
– Скажите, Борис! Это ваша первая операция такого рода?
Он замер. Очевидно, не ожидал подобного вопроса.
– Ну, в общем-то, да. – Молодой человек пожал плечами. – А что? Есть проблемы?
– Нет. Просто какой-то уж больно вы официальный. Сейчас лето, и вам не хотелось бы расстегнуть пуговицы и скинуть пиджак? Ваш костюм выдает род вашей деятельности.
Он засмеялся, но как-то принужденно, однако галстук снял и даже расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
– Знаете, приходится так ходить. Все же я на работе.
– Что, начальники строгие? – попыталась его разговорить Вероника.
– Да всякие, – не поддался он на провокацию. – Перейдем к следующей теме!
И на столе появился толстый файл.
– Здесь собран материал, который в сжатой форме рассказывает о том, как следует вести себя в коллективе, чтобы выглядеть естественно и непринужденно. С акцентом на небольшой коллектив работников.
Вероника с тоской взглянула на толщину файла, так как поняла, что дома придется знакомиться со всем тем, что он содержал. И это он называл «сжатой формой».
– Вам ведь не приходилось работать в коллективе, – между тем продолжил Борис утвердительно. – Вы же занимались тем, что у нас называется «индивидуальной трудовой деятельностью». Правда?
А вот тут-то он не угадал. Ей пришлось поработать в коллективах. Если не в России, то хотя бы в Америке. Хотя всегда очень непродолжительное время. Так складывались обстоятельства. Но ему об этом знать вовсе не обязательно. Та деятельность была грехами молодости, и о ней лучше не вспоминать. Тут Вероника впервые задумалась: а что им вообще известно о ее прошлом? Без сомнения, они знали о связях с хакерским клубом. Иначе к ней бы не обратились. А что им известно о ее последней истории с похищениями? Вот это требуется проверить.
– Вы ведь сказали, что меня будут проверять люди с той стороны. А что, если они найдут способ покопаться в том, что на меня имеется в такой организации, как ФСБ? Там они могут найти некоторые факты, которые их насторожат.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Мы это предполагали и начали нашу собственную проверку именно с этой организации. Там на вас нет никакой настораживающей информации. И в МВД тоже.
Вероника поразилась. А как же история с беглым майором, которая произошла совсем недавно? В ней ФСБ приняла самое живое участие. И даже в лице их генерала. Неужели не осталось ничего? Это означало только одно: кому-то очень не хотелось оставлять следы о подобном случае. Так же как и ментам, или, как они теперь назывались, полицейским, об ее участии в деле потрошителей. Слишком скользкие темы. Как бы чего не вышло. Вот и не осталось ничего на бумаге. Не было такого. Забыли. Как раз это ей на прощание сказал один из деятелей, с которым тогда пришлось иметь дело.
«Да. Хорошо вы, ребята, научились заметать следы. Ну что же! Забыли так забыли. Может быть, это и к лучшему для меня».
Мысли вернулись к Борису.
– Хорошо. Почитаю о том, как быть неотразимой в коллективе. Но, судя по объему файла, я его закончу не раньше чем через неделю.
– За субботу-воскресенье осилите. И мы встретимся в понедельник, чтобы его обсудить.
Вероника мысленно чертыхнулась. Но что делать? Разговор происходил в пятницу, и ничего не оставалось, как согласиться. Они оплачивали все ее расходы, включая летний лагерь для Ани в будние дни. Химки находились на северной окраине Москвы. И так как поездки оттуда в столицу занимали определенное время, то конец недели превращался в проблему. Аня изнывала от безделья. И она тоже. Поэтому решила, что займется файлом вместо того, чтобы бездумно сидеть два дня в квартире. А вдруг там найдет что-то стоящее для дальнейшей жизни? Собирали информацию, наверное, неглупые люди.
– Еще что-нибудь?
– Нет. Мы прошли все, что полагалось по плану. Теперь остается сделать первый ход. На следующей неделе вы начинаете устраиваться на работу.
А вот это было интересно. Куда?
Женщина казалась искренне заинтересованной данными Вероники. Она листала ее портфолио:
– Надо же! МВА. Интересно!
Вообще-то в Америке большинство из потока служащих, которые с утра спешат в офисы, это не финансисты, не биржевые трейдеры. Это МВА. Организаторы процесса, а не участники. Те, для которых в России придумали термин «офисный планктон». Поэтому было непонятно, почему это ее так заинтересовало.
– И все переведено на русский, – между тем продолжала она. – Могли бы и не тратиться. Наши клиенты – это международные корпорации, и им не требуется перевод.
А Веронике и не пришлось тратиться. Умные головы из организации Бориса сделали за нее всю работу. Вернее, ту липу, которую она принесла в кадровое агентство.
Женщина закрыла файл.
– Прекрасно. С вашими данными мы быстро найдем для вас работу. У меня есть заявки из пары банков.
Но Веронике требовалась специфическая работа. Поэтому она, согласно инструкции, попыталась направить женщину из фирмы по поиску персонала в нужном направлении:
– Я работала в компании, которая занималась научными разработками. Поэтому мне бы хотелось найти работу по этому профилю.
– Да? Но банки лучше платят. Все хотят устроиться именно туда. – Женщина была искренне удивлена.
– Ну, я не очень разбираюсь в банковском деле.
– А этого и не нужно. Главное, чтобы начальник разбирался.
Видя, что Вероника не реагирует на ее слова, проговорила с сомнением:
– Ну, если вы так хотите, то я предложу вашу кандидатуру одному клиенту. Правда, они новенькие и мы только начинаем с ними работать. Но, похоже, там тоже неплохие условия. – И она со счастливым видом захлопала глазами под толстыми линзами очков.
Значит, сведения Бориса оказались верными. Он ее направил в конкретную фирму и в то время, когда это было нужно. Вероника еще раз подумала о том, что его контора работала эффективно. Очевидно, была одним из кирпичиков выстроенной вертикали власти, о чем рассказывал олигарх, с которым ей пришлось столкнуться в истории с похищениями. И называл он ее гигантской корпорацией «РФ», в которой служат все. И те, кто с миллионами, и те, кто с миллиардами. Ну и те, кто работает просто за зарплату.
Второй этап плана оказался значительно сложнее, и Борис проигрывал с ней возможные варианты, прежде чем она отправилась по тому адресу, который ей дала по телефону женщина из фирмы. Судя по ее голосу, она была очень довольна, что Веронику так быстро пригласили на интервью.
– И надо же! Какое совпадение. Эта организация тоже находится в Химках.
А это не было совпадением. Только теперь Вероника поняла, почему контора Бориса поместила ее в таком неудобном районе. Не из экономии, а конкретно с прицелом на ее будущее место работы. «Возможное место работы», – поправила она себя, так как до сих пор еще не решила, захочет ли втягиваться в шпионские игры. И вот теперь она направлялась на свое первое интервью.
Машина ее подвезла к стеклянному зданию, где в советское время явно располагалось некое научно-производственное объединение, закрывшееся во время перестройки. С тех пор здание не ремонтировалось, но тем не менее использовалось, видимо, под мелкие производства и небольшие склады, судя по большому количеству грузовых машин вокруг. Вероника подумала, что произошла ошибка. Что конторе Бориса могло понадобиться в подобном месте?
– Нет никакой ошибки, – заверил шофер машины, подвозившей ее. – Вон номер на фасаде.
Вероника посмотрела адрес на бумажке. «Строение 3». Поняла, что придется разыскивать это самое строение, и обратилась к вахтеру у ворот.
– Это там, – и он махнул рукой в глубину двора.
Внутри было довольно чисто. Территория поддерживалась в хорошем состоянии. Прошла гараж, где стояли импортные машины «Скорой помощи». Новенькие и блестящие. Поняла, что это, скорее всего, строение 2. Ну а за ним спряталось аккуратненькое двухэтажное здание, построенное явно в постсоветские времена. Его облик никак не вязался со строениями под номерами 1 и 2, которые она миновала.
В памяти всплыли неприятные воспоминания, и Вероника даже замедлила шаг. Тогда она тоже обнаружила во дворе обычной городской больницы здание, укрытое от посторонних взоров, и там творились ужасные вещи. В нем работала команда потрошителей, которая вывозила за рубеж органы для трансплантации. А что делают здесь? Добиться вразумительного ответа от Бориса она так и не смогла. Ей даже показалось, что он сам толком не знал. У него были другие задачи, и создавалось впечатление, что начальство не посчитало нужным просветить его по этому вопросу.
Шла намеренно медленно, решая: а не развернуться ли и не уйти? Слишком явная ассоциация с той больницей. Но с другой стороны, а что она намерена делать дальше? Возвращаться в Бруклин и глядеть там из окна квартиры, поджидая, когда Аня вернется из школы? Работа в Америке ей не светила. Кому она там нужна без опыта? Вернее, опыт работы у нее был, но о нем лучше не вспоминать. А что может скрываться в подобном двухэтажном здании? Ну не ведут же они здесь разработки бактериологического оружия. Тут даже не просматривалась никакая охрана. Она беспрепятственно вошла во двор. Что же тогда?
«Ладно! Всегда успею дать задний ход», – подумала молодая женщина и взялась за ручку массивной двери, которая открылась на удивление легко.
Внутри со стула поднялся скучающий охранник.
– Документик предъявите! Сумочку с мобильником в ящик! – А сам смотрел куда-то мимо нее. Ему было тоскливо.
Вероника прошла через рамку металлоискателя. Видя ее замешательство, охранник махнул рукой в сторону коридора.
– Первая дверь налево, – проговорил он и возвратился на свой стул дремать дальше.
А Вероника направилась в указанном им направлении. Коридор был пустынен, и стук ее каблуков гулко отдавался под высоким потолком.
Первая комната налево не имела таблички, как и все остальные двери на первом этаже этого здания. Она ожидала, что там будет секретарь, но внутри увидела мужчину за столом. Серьезного и в сорочке с галстуком.
«Прямо так сразу!» Борис предупредил, что «у них там на безопасности сидит один деятель с опытом», и Вероника поняла по внешнему виду мужчины, что попала как раз к тому самому «деятелю». Типаж, схожий с самим Борисом, только лет на тридцать старше. Явно устроился на тепленькое местечко после выхода в отставку.
– Проходите! Проходите! – дружелюбно пригласил мужчина. – Присаживайтесь!
Вероника оглядела комнату. Большое помещение, но внутри находился только стол с несколькими стульями для посетителей, боковой столик с компьютером и секретер для документов. Мебели было явно маловато для подобной комнаты.
– Просторно у вас тут, – начала она, оглядевшись, чтобы начать разговор с нейтральной темы, как рекомендовала инструкция, которую ей вручил Борис.
– Да, – согласился мужчина за столом. – Но постепенно расширяемся и принимаем новых сотрудников.
И только после этого представился:
– Меня зовут Олег Степанович.
Фамилию называть не предполагалось, но, очевидно, в конторе Бориса ее знали.
– Что вас привело к нам в страну?
Голос Олега Степановича выражал искреннюю заинтересованность, а вот глаза нет. Холодный такой взгляд. Оценивающий.
– Кризис в Америке. Не могла там найти работу.
– Ну и здесь у нас не так просто с работой.
– Но тем не менее вы расширяетесь, как сами сказали.
– Да. Но мы очень придирчивы. Не всех принимаем.
Мужчина произнес это со значением и, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений по этому поводу, протянул анкету. Там было четыре или пять листов.
– Заполните, пожалуйста, в соседней комнате.
Из обстановки по соседству имелся только стол со стулом. Анкета состояла из двух частей. Сугубо деловая – на русском языке: что, где, когда. Плюс вторая – на английском. То, что она называла «пафосной» и в которой требовалось изложить, почему соискатель считает себя наиболее достойным кандидатом на данное место. И именно вторая была самой трудной, над которой пришлось провести массу времени. Инструкций от Бориса на этот счет она не получала. И еще возникал вопрос: а почему на английском?
За писаниной незаметно прошел почти час. Рассудив, будь что будет, она опять постучалась к Олегу Степановичу.
– Закончили? Дайте-ка взглянуть!
Он добросовестно прошелся по всем пунктам русской части анкеты, задавая вопросы, уточняя и ставя галочки возле каждого пункта. Несмотря на кондиционер, Вероника вспотела. Та еще нагрузочка! Приходилось описывать свою биографию, состоявшую из смеси действительных и вымышленных фактов, и при этом не запутаться. Но тренинг, который провел Борис, не прошел даром. По ее мнению, она проскочила. А вот что об этом думал Олег Степанович, понять по его лицу было невозможно. Он ни разу не поднял глаз от анкеты.
Когда закончил, посидел, побарабанив пальцами по столу, затем посмотрел на часы, решился и набрал на внутреннем телефоне трехзначный номер. Стал ожидать ответа, глядя куда-то в потолок. Встрепенулся и сказал в трубку:
– Hello. I want to show you a new candidate.
И тут же положил ее обратно. Прозвучало коряво. С английским языком у Олега Степановича был явный напряг.
– Придется подождать, – теперь он обратился уже к Веронике. – Посидите в соседней комнате!
А там делать было абсолютно нечего. Только стол и стул. Чтобы занять себя, стала размышлять, кому Олег Степанович мог оставить послание. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, когда звонил. А тот вообще не ответил. И если это солидное учреждение, то где все люди? Вероника намеренно оставила дверь приоткрытой, и за все время по коридору не прошел ни один человек.
Медленно шли минуты. Десять, пятнадцать, двадцать. Надоело, и она пошла к Олегу Степановичу.
– Ждите! К вам придут, – объявил он. Но смотрел при этом в стол, как будто сам не был уверен в том, что сказал.
Пожала плечами и вернулась на свое место. В коридоре было по-прежнему тихо. Решила: еще десять минут – и уйдет. Потом к ним прибавила еще пять. Зря, что ли, потратила столько времени сначала с Борисом, а потом в этой милой конторе, где все вымерли, кроме Олега Степановича. Но истекли дополнительные пять, и ничего не происходило.
«Детский сад какой-то. Пусть Борис сам идет сюда работать». – Она встала и направилась к двери. В коридоре послышались легкие, быстрые шаги, и Вероника решила переждать.
«Хотя бы один живой человек нашелся». Между тем она услышала, как открылась дверь кабинета Олега Степановича, и шаги затихли. Вероника вернулась на свое место у стола и замерла. Дверь опять открылась, шаги приблизились к ее кабинету, и она почему-то разволновалась.
Уверенный стук, и на пороге возник высокий худощавый мужчина, который решительно прошел внутрь, держа в руках ее бумаги.
– Стивен Ларсен, – назвался он и активно, в американской манере тряхнул ее руку.
Вероника осталась стоять, потому что в комнате был только один стул.
– Садитесь! – приказал Стивен, а сам уселся боком на стол.
На нем были светлые легкие брюки, рубашка поло навыпуск и белые парусиновые туфли. Совсем не соответствующая деловому человеку одежда. Вероника почувствовала себя глупо в своем деловом костюме.
А он небрежно проглядел ее «пафосную» анкету и бросил на стол.
– Вы хороший МВА? Мне нужен самый лучший. Мой организатор и защитник от проникновений извне. Я должен работать, а не подписывать бумаги и отвечать на звонки этого Олег Стеф… Тьфу, черт! Как его?
Стивен произнес имя с ударением на «о», а отчество вообще не смог выговорить.
– Ну, вы сами знаете. – И он махнул в сторону стены.
А Вероника обратила внимание, что у него очень усталый вид.
– У нас очень серьезные проблемы с коммуникацией внутри команды. Разные языки, разные психологии, разные навыки общения. С вашей помощью я должен решить для себя эту проблему. Начнете общаться вместо меня со всем миром, а я в это время буду работать с двумя моими ассистентами. Вы не имеете права тревожить меня и заходить в мой кабинет, пока я вас туда не позову. Никаких исключений. Даже если сюда явится ваш президент. Накапливайте вопросы, чтобы я мог их решать один раз в день, когда отдыхаю. Беру вас на две недели в качестве интерна. Я работаю семь дней в неделю, днем и ночью. Начинаете с завтрашнего дня.