Николай Мороз. По следу тигра

   На третий или четвертый день Максим бросил эту затею – разделить врагов по категориям: подельники мэра, его коллеги, друзья и родственники. Бизнес в городе давно распределен между своими людьми, так что промахнуться невозможно. У каждого чиновника свой магазинчик или заурядная палатка с пивом, салон красоты или ритуальных услуг. И если учесть, что весь этот недобизнес цвел и пах на фоне запрета муниципальным служащим заниматься предпринимательской деятельностью лично или через доверенных лиц, то… Максим решил, что здесь сгодится старый проверенный метод – первым будет тот, на кого Бог укажет. Осталось только подождать немного, и станет ясно, кого высшие силы выбрали ему для дебюта, кто его станет визиткой, кто донесет мэру о том, что в их протухшем пруду завелась голодная щука.
   Все решилось утром пятого дня. Неожиданно вернувшаяся квартирная хозяйка, нагруженная набитыми сумками и садовым инвентарем, всхлипывая, объяснила Максиму, что их контракт разорван. По не зависящим от нее обстоятельствам. То есть ему, Максиму, надо немедленно выметаться из ее квартиры. Тетенька протягивала квартиранту недавно полученные от него деньги, от нее сильно пахло то ли корвалолом, то ли валерьянкой.
   – Что-то случилось? – вежливо поинтересовался Максим. Похоже, произошло нечто из ряда вон – просто так расстаться с крупной по местным меркам суммой денег пожилая женщина вряд ли бы решилась.
   – Мне жить теперь негде, – пояснила она со вздохом, – дома наши сносить будут. А вместо них элитные коттеджи построят. Там хорошо – лес, река рядом. И от дороги недалеко, до Москвы за полчаса доехать можно.
   Максим не перебивал, слушал внимательно, участливо качал головой. И через пятнадцать минут знал всю, длившуюся уже полгода историю борьбы жителей поселка. Сначала их пытались уговорить, потом купить, потом то и другое вместе. Но жители не сдавались, и цеплялись за свои старые дома и ухоженные сотки. Не помогли и угрозы упитанных спортивного вида молодых людей, повадившихся регулярно навещать «дачников». Не сломили сопротивления и убитые собаки – их трупы обнаружили в колодце, из которого по привычке многие дачники брали воду. Несчастных псов вытащили и закопали, на обеззараживание воды скинулись всем миром. Не напугали пенсионеров и два сожженных пустых дома, один на окраине поселка, второй в его центре. Борьба завершилась вчера полным разгромом садоводов – в поселок пожаловала целая делегация. И не бандитов на «семерках», а вполне приличных людей, некоторые из них даже были в форме различных ведомств. Этот сброд составляли судебные приставы, экологи, чиновники из местной администрации и прочая шушера. Шушеру представлял молодой, не по возрасту наглый и гиперактивный юноша. Всем жителям поселка было объявлено, что они уже почти сорок лет незаконно занимают земли сельхозназначения и должны немедленно эти земли освободить. На сбор вещей дали сутки, строительная техника уже ждала своего часа у въезда в поселок. Жители бросились кто куда – кто в администрацию города, кто в налоговую инспекцию, кто в БТИ, но подтвердить свои права на владение землей и домами на ней не смогли. Чиновники в очередной раз от души поиздевались над людьми, просто погоняв их по кругу и требуя принести справки из организаций, которых давно не существует. И теперь сил ни у кого не осталось, все просто смирились с неизбежным.
   – Завтра сносить начнут, в десять утра, – пенсионерка полезла в клетчатый кожаный ридикюль за корвалолом. В кухне запахло лекарством, тетенька выпила очередную порцию успокоительного, вытащила из кармашка сумки аккуратно сложенные бумаги и подала их Максиму. Он просмотрел внимательно судебные постановления и документы на выселение, вернул их женщине.
   – А щенок этот, очкастый, он сынок директора строительной фирмы. Они давно на наш поселок глаз положили, к весне нас выкурить решили, чтобы как снег растает, так сразу стройку начать, – жаловалась тетенька.
   – А вы откуда знаете? – на всякий случай уточнил Максим.
   – Да его все знают, и его, и папашу его. Говорят, они с мэром нашим давние дружки. То ли служили вместе, то ли учились – кто их разберет… Сволочи они все, вот что! А гаденыш этот за полицаями бегал и следил, чтобы постановление каждому лично в руки отдали, и в телефон свой все записывал что-то, – зло, со слезами в голосе выкрикнула женщина. Сказанное заставило ее пережить заново недавнее унижение, обострило боль от предстоящей утраты.
   «Директор строительной фирмы… дружки с нашим мэром…». Что ж, так тому и быть. Тебе выпало открывать бал, скотина. Главное – не перестараться, и щенка этого не прибить. Должен же кто-то папаше доложить, что дачный поселок у реки трогать – себе дороже выйдет. Старые дома теперь под защитой войска мертвых, а против бесплотных сил ни анафема, ни святая вода, ни пуля серебряная, ни бульдозер не помогут. А то, что во всем войске только один воин, это не важно. Воевать надо не числом, а умением.
   – Вы уж извините, что так получилось, – бормотала женщина, – я завтра к вечеру вернусь…. – и хлопнула дверью.
   Максим подошел к окну, посмотрел, как пенсионерка пересекает двор и идет к автобусной остановке. Потом вышел в коридор, приоткрыл дверцу антресолей у себя над головой и забрал лежащий там «Макаров». Пересчитал наличные и решил, что этого хватит, сырье и материалы стоят недорого. Что ж, приступим. Щенок очкастый – главная цель, его надо оставить на закуску. Потрепать основательно, но не до смерти, чтобы языком ворочать мог.
   Из дому Максим вышел рано, в половине шестого утра. Позавтракал наскоро, прихватил с балкона пустую пластиковую канистру, запихнул ее в рюкзак. По дороге к вокзалу подобрал несколько стеклянных бутылок из-под пива, бросил их туда же. Бензин залил в канистру уже почти у места назначения, машинное масло и хэбэшные перчатки купил рядом с АЗС, в хозяйственном магазинчике. Место оказалось удобное: рядом пустая бытовка, внутри разгром, жуткая вонь и усеянный мятыми алюминиевыми банками и использованными шприцами пол. На подготовку ушло полчаса. Канистру Максим выкинул, с рюкзаком тоже придется расстаться, но позже. Осторожно поднял его, и полные бутылки тяжко звякнули. Только бы они разбились, когда нужно, а не раньше, иначе вся затея коту под хвост. У ограды поселка он оказался в половине девятого утра. Уже почти рассвело, и в утренних сумерках строительная техника была видна очень хорошо.
   Водила едва успел выпрыгнуть наружу, когда, разбив лобовое стекло, в кабину бульдозера влетела первая бутылка «Молотова». Максим опасался зря: «снаряды» разбивались, смешанный с машинным маслом бензин горел ровно и сильно, а фитили из натянутых на горлышки бутылок перчатки в полете не гасли. Три бульдозера и самосвал полыхали, как сухая трава весной, на безопасном расстоянии от горящей техники метались гастарбайтеры. Максим наблюдал за ними издалека, видел, что сразу трое орут что-то в мобильники. Отлично, просто отлично, сейчас тут будет весело.
   Со стороны поселка никто не показывался, там словно не видели и не слышали ничего. Все правильно, сидите и дальше по домам, это не ваша охота. Вернее, не совсем ваша. Кое у кого тут тоже есть свой интерес. Максим снова выглянул из-за старой трансформаторной будки на дорогу, ведущую к городу. Пора менять место дислокации, пока есть время. Он быстро перебежал к ограде поселка – сетчатому забору, не забыв прихватить с собой опустевший наполовину рюкзак, затаился среди высоких сухих стеблей борщевика. За спиной канава, довольно глубокая, по ней по колено в снегу можно добежать до леса, федеральная трасса за ним. Там поймать попутку, вернуться в город – до дома можно добраться за полчаса. Но это позже, после того, как закончится веселье. А пока ждем гостей.
   Застройщики ждать себя не заставили – вереница из четырех иномарок прикатила к пожарищу через четверть часа. Тушить к этому времени было уже нечего, от бульдозеров и самосвала остались обгоревшие остовы. Из серебристой иномарки выскочил высокий человек с непокрытой головой, в сером пальто до колен, джинсах и остроносых ботинках, рванул, увязая в снегу, к дымящимся металлическим скелетам. На носу у юноши сидели очки в тонкой оправе, слетали на бегу, и он придерживал их рукой. Навстречу ему выползали гастрабайтеры, лопотали что-то, размахивали руками. Порыв ветра донес до Максима обрывки диалога – отборной матерной ругани и ломаных, едва понятных по смыслу слов: попыток работяг-южан оправдаться. Диалог закончился неожиданно: «щенок очкастый» с размаху двинул ближайшему гастарбайтеру в челюсть, сплюнул себе под ноги и, повернувшись к иномаркам, проорал что-то неразборчиво. Максим чуть привстал в своем укрытии, и рефлекторно, повинуясь отработанному рефлексу, вытащил «Макарова». Дверцы трех машин открылись одновременно, из них выбрались похожие друг на друга вооруженные люди. Всего человек семь или восемь – невысокие, движения резкие, короткие, отрывистая речь. Молодец папаша «щенка», ничего не скажешь. На родную полицию, значит, не рассчитывает, свой собственный карательный отряд и эскадрон смерти в одном флаконе завел. И теперь его на прорыв бросил, с проблемами разбираться. А сам не приехал, ребеночка своего разруливать прислал, чтобы тот в «поле» потренировался. Все правильно, будущему эффективному менеджеру такой тренинг жизненно необходим.
   Максим старательно вслушивался в обрывки фраз, но разобрал лишь несколько слов. Этого хватило, чтобы сообразить, что будет дальше – «бойцы» по приказу «щенка» собирались прочесать поселок.
   «Зачистку устроить собрались? Будет вам зачистка» – Максим отполз назад, к рюкзаку, выудил из него бутылку с «Молотовым», поджег фитиль из перчатки и метнул «снаряд» из положения «с колена» в сторону машин. И сразу, без перерыва, вторую бутылку со смесью машинного масла и бензина, третью… На этом снаряды закончились, но и нужды в них больше не было: три иномарки горели, огонь грозил перекинуться на четвертую – не пострадавшую серебристую машину. Сынок застройщика пятился, хлопал себя по карманам и что-то орал. Похоже, основное средство труда – мобильник – осталось в машине, а подойти к ней «щенок очкастый» не решался. И что теперь делать, без папенькиного совета не знал. Гастарбайтеры дружно рванули через поле прочь от злополучного поселка в тот же миг, когда загорелась первая машина, и сын директора строительной фирмы остался с бандитами один на один. Наглость и спесь разом слетела с них, они метались бестолково между горящих машин и представляли собой отличные мишени. Максим ждать не стал. Ему даже показалось, что его первых выстрелов никто из «группы поддержки» директорского сына не услышал. И почему уже трое лежат на снегу, не сразу поняли. Но сообразили, наконец, и принялись палить во все стороны. Кто стрелял, откуда, сколько их – в густых клубах черного дыма вояки не видели. Максим выждал, пока они расстреляют обоймы, привстал в своем укрытии и выстрелил еще дважды. Еще двое рухнули на снег – один не двигался, второй успел отползти за серебристую иномарку. И выстрелил оттуда в ответ.
   Директорский сынок понял, что дело – дрянь, и пора уносить ноги. Он рванул к машине, но успел сделать только несколько шагов. Его опередили: один уцелевший в перестрелке боевик уже уселся за руль, второй плюхнулся на заднее сиденье, помогая вползти в салон раненому. Максим вскочил на ноги, бросился им наперерез – эти пусть уматывают, черт с ними, не упустить бы «щенка очкастого». А тот уже добежал до машины и даже схватился за ручку дверцы. Выстрел грохнул неожиданно даже для Максима, и он тут же рухнул на грязный, покрытый сажей и копотью снег, вжался в него. Вскочил через мгновение, но поздно – иномарка была уже далеко. А директорский сынок с простреленной грудью лежал на боку и не двигался. Все правильно, все по «законам»: привел «друзей» в засаду, получи ответку. Максим выбежал на поле битвы, нагнулся, тронул лежащего на снегу человека за плечо и перевернул его на спину. Все, готов, можно даже пульс не проверять, и так понятно. Как и с остальными – Максим осмотрелся, быстро обыскал каждого, две запасные обоймы к «Макарову» убрал в карман своей грязной, пропахшей бензином куртки. Можно подвести итог: пятеро убитых, один ранен, двоим удалось уйти. Бульдозеры, плюс самосвал, плюс три автомобиля можно не считать – от техники не осталось ничего, только груды обгоревшего металла. Максим еще раз обошел поле боя, глянул мельком на труп директорского сынка. Черт, как неудачно получилось, но кто ж знал, что «щенок очкастый» заявится сюда в такой компании. «Охрана», ясное дело, уже далеко, и в город они теперь вернутся нескоро, если вообще вернутся. Хорошо, конечно, хоть ненамного, но тут все же почище будет. А этот…
   «Я тебя трогать не собирался. Папаше своему спасибо скажи. Ему наука будет – с бандитами дело не иметь. Они дрессировке не поддаются, тут даже деньги не помогут».
   Хотя какая уж тут наука, есть горбатые экземпляры, которых только ортопедическая могила исправит, а среди разнокалиберных начальничков и директоров мелких контор таких почему-то особенно много. Если работягу простого не кинул – день прожит зря.
   Максим вспомнил старую историю, еще из прошлой жизни. Ленка тогда устроилась на работу к одному такому «мутному» директору в сомнительную лавочку, о чем потом сильно пожалела. Дяденьку того как только не «благодарили» обиженные им строители: и башку проламывали, и в подъезде резали, и два раза стреляли в него, и машину сжигали. Даже вторую группу инвалидности человеку «подарили», но все без толку. Директор тот, как стойкий оловянный солдатик на одной ноге, все равно свою линию гнул. Построят дом, а он работягам впаривает: мол, деньги не перечислили, ждите, и люди ждали год-два, три, но ничего не дожидались. Ну не мог он себя в руках держать при виде денежных знаков. Для него проще было с переломами и пробитой головой полежать в больнице пару месяцев, чем зарплату людям отдать. И допрыгался-таки, нашли его в припаркованной рядом с домом машине с дыркой в башке.
   Максим осмотрелся еще раз. Все, дело сделано, надо уходить. Между воротами, въездом на территорию дачного поселка, и полем битвы осталась полоса чистого, не тронутого гарью и кровью снега. Как «нейтралка» – на ней ни следов, ни стреляных гильз. Эту загадку пусть специально обученные люди разгадывают. Дачников опросят, конечно, но тут и дураку понятно, что пенсионеры здесь ни при чем. «Спишем на конкурентную борьбу двух противоборствующих строительных фирм». Максим вдоль забора по канаве, проваливаясь в снег, побежал к лесу. Этот поселок останется неприкосновенным очень долго: вряд ли директор строительной фирмы решится повторить захват. Весть о побоище разнесется быстро, и грамотные люди сразу сообразят, что этих стариков лучше не трогать. Иначе вместо прибыли можно поиметь жирный минус в итоговом балансе. И не только в денежном выражении.
   Максим добрался до леса, пробежал, не останавливаясь, через заросли орешника, выбрался на насыпь над федеральной трассой. Застыл на мгновение, осмотрелся и сбежал вниз, двинулся вдоль дороги к городу. Потом остановился, поднял руку и через десять минут уже ехал по направлению к городу в кабине грузовой «Газели». Он быстро заметил главную странность дорожного движения на этом участке дороги – среди машин преобладали мусоровозы. Один за другим, колоннами – пустые навстречу, груженые – попутно, они двигались по обеим полосам дороги сплошным потоком. Легковушки протискивались между ними, машины помощнее тащились следом. Всего на обратный путь у Максима ушло около двух часов, причем почти полтора из них они простояли в пробке. Хорошо, что на улице холодно, и окна можно не открывать. Но даже через щели в кабину просачивалась вонь от гниющих отходов, ее не мог перебить даже запах дешевых сигарет.
   – Видал? – водила ткнул пальцем куда-то вбок и одновременно вверх. – Восемьдесят метров утрамбованного дерьма. С других городов области его сюда тащат, с Москвы, – водила затянулся глубоко, выдохнул струю сизого дыма. – Как дом многоэтажный. Там ни ограды нет, ни забора, ни площадки дезактивации и санобработки. Сейчас еще ничего – зима, а летом вообще беда, хоть из дому не выходи. Дорога от полигона одна, идет через город, машины на колесах эту дрянь привозят, она высыхает, пылища вонючая тучами летает. А уж если здесь загорится что – туши свет, сливай воду.
   – А закрыть его не пытались? – спросил Максим, глядя в окно. Они как раз проезжали мимо края площадки мусорного полигона, которая находилась выше уровня проезжей части дороги, и плотные, «вековые» залежи мусора были отлично видны снизу. Над ними кружили стаи воронья, а в глубинах, наверняка, водились насекомые и грызуны. Максима невольно передернуло от отвращения, он отвернулся, уставился на дорогу через лобовое стекло.
   – Еще как пробовали, аж два раза. Первых пробовальщиков у гаражей нашли, один даже жив остался. Только не соображает ничего, и говорить разучился. Так и живет теперь, как овощ. А вторые пропали – ушли из дома и не вернулись. Может, где-то там и лежат, – водила ткнул пальцем в пространство у себя за спиной. – Там столько всего закопать можно. И не найдет никто.
   – Да уж, – согласился Максим. При грамотном подходе к делу и умении уговорить директора полигона закрыть глаза на кое-какие мелочи, гигантская свалка вполне могла подойти на роль братской могилы.
   «Газель» съехала на обочину и остановилась. Максим расплатился с водителем, выскочил из кабины, махнул ему на прощание рукой и быстро зашагал к дому, прикидывая на ходу, что будет делать дальше. Пока все складывалось не совсем так, как он планировал. А может, оно и к лучшему – попытаться сохранить анонимность до последнего момента и «представиться» Стрелкову лично, когда они встретятся один на один.
   Квартирная хозяйка позвонила в тот же день, но уже поздно вечером, и, извиняясь, попросила Максима оставаться. Все внезапно изменилось, никто на поселок больше не покушается, полиция усиленно ищет устроивших у ворот разборки бандитов. Максим женщину внимательно выслушал, порадовался вместе с ней, что проблема успешно разрешилась, и пообещал с квартиры не съезжать. «Бандитов они ищут. Ищите-ищите, фиг найдете» – Максим ухмыльнулся злорадно, прокручивая в голове еще раз события сегодняшнего утра. Что, собственно, произошло? Вышел кто-то из лесу, бросил пару бутылок с зажигательной смесью и был таков. Гастарбайтеры отзвонились и благоразумно сбежали куда подальше, «бойцы» по вызову приехали, и что уж они там с директорским сыном не поделили – никто теперь не узнает. Так что – концы в воду. Директор строительной фирмы сам виноват, соображать надо, с кем связался. Ладно, эта тема закрыта. Дальше-то что?
   О смерти сына директора строительной фирмы сообщили все местные СМИ. Максим изучил ворох пестрой макулатуры и без сожаления отправил газеты в мусорку. Текст везде был один: «в результате несчастного случая». О несовместимой с жизнью травме – огнестрельном ранении в грудь – ни слова. Зато проскользнула в двух газетенках информация, даже скорее намек на то, что безутешный папаша якобы собрался сворачивать свой бизнес. Решил уехать жить на берег теплого моря. Не помог изменить решение даже лакомый кусок в виде выигранного фирмой тендера на строительство позарез необходимого городу ледового дворца. Злобная газетка не преминула сообщить, что «выигрыш» – это подарок главы города старому другу. И тут же «предохранялась», сообщив, что информация взята из непроверенного источника.
   Сплетни, слухи, недомолвки, предположения – вот кладезь, из которого можно и нужно черпать сведения о том, что происходит в городе. Но делать это лучше через фильтры анализа, сопоставлений и собственной способности рассуждать и делать выводы. Разговоры, общение, обмен информацией являются источником нужных сведений, и Максим старался поменьше сидеть дома. Слонялся по городу, присматривался к людям, встревал в любой разговор, откликался на каждое обращенное к нему слово. И почти не вылезал из ресторанчика на втором этаже местного очага культуры – крупнейшего в городе торгово-развлекательного центра. Здесь была единственная точка с беспроводным интернетом. Пригодился навороченный, купленный перед самым отъездом из Москвы телефон с экзотической функцией WiFi. На то, чтобы разобраться с хитрым девайсом ушло немало времени, но полученный результат компенсировал все мучения. Уже через несколько часов Максим знал немало. Например, что единственная дочь Стрелкова Анжела живет в многокомнатной квартире в новом, «элитном» доме. А сам глава города постоянно обитает в загородной резиденции, благоразумно оформленной на супругу мэра. И что всю работу он давно спихнул на своих замов, посвятив себя «теневой» стороне бизнеса. Общительный таксист охотно рассказал Максиму подробности почти интимной жизни Стрелкова.
   – Вот этот ему в фонд города еженедельно отстегивает, и этот, и вон с того салона ему денежка капает, – ночная экскурсия по городу грозила затянуться, но Максим не торопился. Таксист платежеспособного пассажира был готов катать хоть всю ночь, рассказывая попутно о нюансах из жизни местной элиты. За разговорами выехали на ведущее к мусорному полигону шоссе, но запах здесь почти не чувствовался. Помог ли довольно сильный мороз, или дело было в удачно сложившейся розе ветров – сказать сложно. Однако на работу еще одной «дойной коровы» предприимчивого мэра погодные условия тоже не повлияли. После круиза по окрестностям в город возвращались по федеральной трассе. Несмотря на поздний час и непогоду, жизнь здесь не замирала. Дальнобойные фуры, грузовики, микроавтобусы и легковушки шли непрерывным потоком в обе стороны – в Москву и обратно. А на обочинах не по сезону легко одетые девицы предлагали свои услуги всем желающим. И желающие находились – вдоль дороги уже остановились несколько машин. Слева, прямо по разделительной полосе, неслась в вихрях снега иномарка с разбитым правым задним фонарем, затормозила с визгом, остановилась. К ней подошла толстая блондинка в облегающей блестящей куртке, лосинах и сапогах на шпильках. Переговоры заняли несколько секунд, девица уселась на заднее сиденье, захлопнула дверцу, и иномарка рванула прочь.
   – Вован, – прокомментировал сцену таксист и пояснил:
   – Он у них вроде сутенера. Деньги собирает, сдает, куда надо.
   – А куда надо?
   – Я ж тебе говорю – главному нашему отвозит, Стрелкову. А папаша у Вована – то ли по «коммуналке» начальник, то ли по торговле. У них даже кабинеты рядом.
   Максим посмотрел вслед сгинувшей в метели иномарке. Да, наличие кабинета на одном этаже с мэром города многое говорит о статусе чиновника. И сынок при деле: проституток курирует, денежку для Главного собирает. В природе все устроено правильно и разумно – от осинки не родятся апельсинки. Размышления Максима о наследственности и генетике прервал таксист:
   – Слушай, так ты, может, того… Девочку… А пока перекурю, здесь заправка недалеко, кафешка есть…
   – Обойдусь, – отказался Максим. На том и порешили. Такси остановилось около круглосуточного магазинчика, Максим расплатился с водилой, выбрался из машины. Постоял в раздумье перед ярко освещенными окнами, зашел внутрь. Из покупателей никого, только кассирша – сонная женщина лет сорока и такой же заспанный охранник. Максим в магазине не задержался, быстро набрал в пакет самое необходимое, заплатил и двинул к дому. Идти было всего ничего – минут семь быстрым шагом. Правда, в кромешной тьме, через метель, ни один фонарь не работает, что неудивительно – городское освещение, в отличие от девочек на федеральной трассе, прибыли не приносит. Максим прошел мимо темной пятиэтажки, и уже искал в карманах ключи, когда пришлось остановиться. С детской площадки доносились странные приглушенные звуки. Нет, никто не кричал, не звал на помощь и не пытался отбиться от нападавших. А просто лежал на снегу рядом с качелями, закрывая голову руками. Максим аккуратно поставил пакет с продуктами в сугроб и двинулся в сторону песочницы и качелей. Остановился неподалеку, оценивая обстановку, и рывком бросился вперед. Лежащего на земле человека били двое, то ли гопники, то ли наркоманы, то ли перепившие «энергетиков» подростки – Максим разбираться не стал. Дернул одного за воротник, развернул, приложил хорошенько лбом о столб качелей и пинком под зад отправил в полет. Со вторым пришлось повозиться – тот успел заметить опасность, отскочил назад и даже запустил руку в карман. Но вытащить оттуда ничего не успел – два удара в живот, один в переносицу заставили его успокоиться. Максим догонять отморозков не стал, убедился только, что они, матерясь и отплевываясь, расползаются по сторонам. И повернулся к лежащему, помог ему сесть. Тот стонал слабо и вытирал рукавом пуховика разбитый нос. От мужика лет сорока пяти в дешевой одежке несло перегаром.