Николай Московцев. Все тупые, кроме нас! Психология мирового бизнеса

   Ответ (смягчен в сравнении с оригиналом). Бросай к черту этот никчемный кусок дерьма. У тебя с ним нет никакого будущего, и ты – дура, если до сих пор продолжаешь с ним встречаться. Если он заявился сюда потому, что не хочет работать, то, черт его дери, он выбрал не ту страну. Какого же … он до сих пор не убрал свою ленивую задницу туда, откуда приперся? Масса эмигрантов, тоже не знающих языка, зарабатывают достаточно, чтобы угостить свою девушку. Он просто пользуется тобой, будучи мастером по запудриванию мозгов. Пусть не ноет: что-то не так с ним, а совсем не с Америкой.
 
   Работать американцы любят. А тех, кто работать не очень хочет, презирают.
   Вот как обстоит дело на практике. Наиболее престижна, особенно для ученого, работа в университете. Наименее – в мелком бизнесе, где работающие плохо социально защищены. Хорошее место – работа в крупной компании. На последней позиции остановимся подробнее.
   Принципы построения и функционирования общества в США одни, а корпорации (задача которой получать прибыль в рамках закона) – совсем другие.

   Крупные фирмы и организации, не удивляйтесь, по стилю управления похожи на наш бывший СССР. И это сходство имеет исторические причины. Сталинский социализм был, по сути, реализацией предложенной Муссолини концепции корпоративного государства.

   Дисциплина на работе в Америке очень часто жесткая, в чем-то близкая к армейской или советской сталинских времен (только что физически не уничтожают). От сотрудников ожидается, что они будут проявлять максимальную инициативу, но в строго определенных и достаточно узких рамках своего служебного положения. Стратегом не будешь – тебе и информация соответствующая недоступна. Каждый стратег – только в пределах своих должностных обязанностей. Существует система единоначалия, в которой руководитель критике не подлежит. Критика – только сверху вниз.

   Не нравится – подыскивай себе новую работу (лучше тихо: узнают – сами уволят). Объяснять причины увольнения не принято, этого и не делают. Руководителей учат, как уволить сотрудника с минимальным травмированием окружающих.

   Увольнение может быть и произволом. Обязанность у руководства одна – получать максимальную прибыль. Если для этого нужны другие сотрудники, старых без зазрения совести тут же увольняют. Естественно, спад производства приводит к сокращениям. Защиты у сотрудников практически нет.
   Работа напряженная и сложная.
   Но теряешь работу – теряешь все. Это и возможность лечиться (медицинскую страховку часто в значительной степени оплачивает фирма, самому – очень дорого), и жилье (купленное в кредит), и возможность оплачивать обучение детей, и машину (опять же, обычно купленную в кредит) и т. д. Причем, выплаченное за кредит не возвращают.
   Страх это ужасный, трагедия для всей семьи. Вся жизнь – насмарку.

   Сбережения, конечно, делать стараются, но очень часто их хватает месяца на три. Если откладывать больше, придется жить ниже уровня людей своего круга, а это не принято и так не поступают.

   Однако держаться люди умеют. По их виду ничего не заметно: корректны, улыбаются, ругани нет. Но внутренне все, сверху донизу, постоянно напряжены. Многие живут на таблетках. Ведь свою депрессию или нервное напряжение показать нельзя. Так же, как нельзя и критиковать свою фирму. Необходимо демонстрировать лояльность и энтузиазм, даже если на душе у тебя кошки скребут. На работе говорят только обдуманно и только о том, о чем можно. Ведь ты должен соблюдать определенные этические принципы, не можешь ущемлять интересы компании, обязан быть ей верен и предан.
   Итак, от тебя ожидают энтузиазма, готовности работать сверхурочно, стремления в лепешку расшибиться ради своей компании. Но эти ожидания односторонни. Компания по отношению к тебе никаких обязательств, кроме выплаты зарплаты, не имеет. Говорится (декларируется), что они есть, но это скорее формальность. Никто не гарантирует сохранения или подбора нового рабочего места, а это там основа всего.
   Все очень подвижно. Была задача – людей приняли, задача решена – уволили. И так происходит постоянно. Многие фирмы похожи на проходной двор: постоянные реорганизации, смена и руководства и сотрудников.

   Совсем как с тренерами и футболистами неудачно выступающего клуба.

   При этом руководство должно постоянно демонстрировать энтузиазм по отношению ко всем переменам, которые идут сверху (от старшего руководства). А старшее руководство должно демонстрировать уверенность в правильности выбранного пути. Все прямо как с трибуны мавзолея. Естественно, рядовые сотрудники должны смотреть начальству в рот, поддерживая с энтузиазмом любую извилину генеральной линии. Знакомо? И так до тех пор, пока в пятницу не вызвали в кабинет и не сказали, что обстоятельства, к сожалению, изменились и вы у нас больше не работаете. После этого вас (как бы чего не вышло) могут проводить до дверей и с охраной (срывы в таких обстоятельствах бывают, в газетах об этом пишут часто). Заметим, что это происходит в стране, где оружие доступно по закону любому гражданину, кроме осужденных, а психических больных обычно поддерживают амбулаторно. Эти «счастливые обстоятельства» обеспечивают работой местных журналистов. В масштабах страны что-нибудь «новенькое» в этом ключе, судя по газетам, происходит каждый день.
   Все это смотрится, как какая-то национальная шизофрения. Ну, не может быть лояльность односторонней. Нельзя любить того, кто по отношению к тебе способен на гадость.

   Хотя почему же? Ведь и в лагерях умирали со словами о Родине и Сталине. Что-то в этом есть для нас родное.

   Итак, работаешь – будь лоялен к своей фирме. Перешел в другую – будь лоялен к другой, хотя неэтичным считается и свою старую поливать грязью. Кроме того, у новых хозяев может возникнуть мысль: «А что он о нас скажет, когда уволится?»
   Все очень подвижно, динамично, нестабильно. Людей постоянно тасуют, руководство меняется. Все подстраиваются под новые обстоятельства, под меняющуюся реальность. Нужно все время барахтаться, активно плыть, полежать на воде и отдохнуть нельзя. Утонешь. Необходимо быть стабильно эффективным. Привыкнуть к этому трудно.

   В Европе все не так, все защищеннее. Но и безработица там выше, и устроиться на новое место труднее.

   Американцы работают очень много. Отпуск маленький. Распространенная практика: в течение первых трех лет – по 10 рабочих дней в году. Да в большой отпуск и уходить страшно. Если тебя месяц нет на работе, а фирма продолжает полноценно и без сбоев работать, значит, без тебя вообще можно обойтись! Даже те, кому длинные отпуска положены, берут по недельке в разное время года.

   Опрос 2001 года показал, что 20 % американцев никогда не уходили в отпуск, 33 % никогда не брали отгулов, и 11 % серьезно озабочены тем, что они могут потерять работу, если возьмут отпуск.

   У них больше всех рабочих часов в году, если говорить о развитых странах. 32 % американцев обычно обедают, не отрываясь от работы. Производительность американского труженика самая высокая в мире (63 885 долларов в год – по данным ООН в 2007 году).
   При этом подразумевается, что о своем здоровье человек заботится сам. Когда работаешь – медицина нормального качества доступна. Но больничными стараются не злоупотреблять и в стационар без крайней надобности не ложиться (очень дорого). Лучший вариант, которому очень многие следуют, – вести здоровый образ жизни: достаточно спать, не курить, не пить, заниматься физкультурой.
   Нет здоровья – за редким исключением считают, что виноват ты сам.
   В качестве примера к этому разделу приведем, с разрешения автора (не будем его называть, но вы и сами догадаетесь какого) живое, не предназначавшееся для печати, частное письмо, наглядно иллюстрирующее трудность вхождения для нас в американскую действительность.
 
   «Привет!
   Извини, что долго не подавал признаков жизни. Я очень устаю, прихожу вечером – совсем ничего не соображаю. Работа здесь занимает всё время и жизнь сложная.
   Начал новую работу в другом штате, а это означает – с утра до ночи, надо же осваивать все новое, а результаты нужны каждый месяц – если нечем заполнить отчет, выпрут в две минуты. Пришлось сразу же в кредит купить машину (небольшую, но хорошую); здесь сейчас ужасная погода (пурга), постоянные аварии, я выживаю только благодаря высокой проходимости машины. Из-за погоды болею – то простуда, то радикулит. На работу здесь все ходят больные, можешь представить удовольствие быть там с температурой 38,5. Но работа и обстановка пока нравятся. Они говорят, что довольны тем, что я им доставляю и не обижают. Одно переселение меня в другой штат обошлось фирме в несколько тысяч долларов. Но, конечно, за это все надо работать будь здоров.
   У меня же положение шаткое, нельзя сказать, что я укрепился и чего-то серьезного достиг. Компанию могут купить, и тогда всех специалистов уволят, или кому чего не понравится – а первый год идет как испытательный срок – ну и последствия.
   Если б Россия не развалилась, фиг бы я здесь сидел. Но, сам понимаешь, ну приеду я обратно – и кому я там нужен. После посещения Санкт-Петербурга в этом году я окончательно убедился, что профессиональной работы для меня в России нет и не будет в ближайшие годы. Так что приходится крутиться тут.
   Я, сам понимаешь, уж сколько тут болтаюсь, многое люблю, а многое – совершенно нет. Местную жизнь и психологию вижу и воспринимаю, конечно, не через рубрику советских времен «Их нравы», но и совершенно без телячьих восторгов туриста. Характерный пример. Местные плохо сознают, а у нас просто не знают, насколько здесь есть идиотские варварские законы, насколько понятие свободы отличается от того, что мы под этим понимаем. Все под колпаком, и шаг в сторону считается побегом. Свободы я имею гораздо меньше, чем в России».
 
   Расизм наоборот
   Это еще одна неприятная и несправедливая вещь.
   В свое время американские негры были рабами. США одними из первых продекларировали равенство. Борьба с рабством стала одной из причин жестокой гражданской войны, в которой сторонники равенства победили. Однако комплекс вины перед бывшими угнетенными и вообще национальными меньшинствами остался.
   В последние десятилетия движение за гражданские права плавно переродилось в движение за привилегии и незаработанные преимущества.
   Законодательных актов здесь много. Так, на уровне штатов приняты рекомендации по предпочтительному набору в вузы и на работу на расовой основе. Существуют привилегии для компаний, руководимых представителями нацменьшинств.

   И это в стране равных возможностей, где любое неравенство, кроме этого, пресекают. А ведь представителей разных народов там масса, как и в России. Как бы выглядело у нас, если бы фирме, руководимой бурятом, установили, скажем, таможенные льготы, только потому, что возглавляет ее представитель малого народа?

   Официальные меньшинства определяются по совокупности внешнего вида (visiblе minorities) и происхождения, то есть факторов, которые изменить нельзя. Классификация производится на основе факторов по большей части исторических, и трудно объяснить, почему темный мексиканец в эту категорию попадает, а еще более темный индиец нет. Просто политическое лобби сильнее, издержки демократии. Нацменьшинства из новых европейских и азиатских эмигрантов, конечно, под эти льготы не попадают, хотя они и без того в неравных условиях с бывшими когда-то рабами: говорят с акцентом, к культуре США не адаптированы. Возникает так называемая обратная дискриминация.

   Но когда ее на себе чувствуешь, то она никакая не обратная, а самая настоящая. Скажем, тебя на работу не берут, поскольку на то же место претендует пусть менее квалифицированный, но мексиканец. А процент приема «цветных» контролируется сверху.

   На самом деле, впрочем, с такими проблемами приходится сталкиваться очень редко, людям в поисках неквалифицированной работы или каких-то должностей в университетах. Сейчас эти льготы не поддерживают даже те, кому их дают. Возможность их отмены обсуждается в газетах и ставится на референдумы (в многонациональной Калифорнии большинство проголосовало за полную отмену привилегий по национальному признаку). Но пока они есть!
 
   Махинации руководства компаний
   Эта тема (последний из минусов, на которых мы здесь остановимся) сейчас постоянно на слуху. Основная причина – свежие скандалы времен нынешнего кризиса.

   Это «пирамида» Бернарда Мэдоффа, 1,75 миллиардов в виде незаслуженных бонусов, оприходованных руководством страховой компании AIG, отвратительное управление американскими автомобильными компаниями, приведшее их к банкротству, деятельность в США крупного швейцарского банка UBS, который помог 52 тысячам человек укрыться от налогов, получение компанией Halliburton военных контрактов.

   Кроме того – это отложившиеся в памяти крупные скандалы прошлого с компаниями Enron и WorldCom. Поведение руководства там было совершенно неприлично, оно попросту обворовало свои компании и государство.

   Мы уж не говорим про истории (к счастью, немногочисленные), в которых поведение управленцев, в погоне за скорой прибылью для компании и, соответственно, своим карьерным продвижением, было вообще за пределами добра и зла. Так, захват американских пилотов колумбийскими бандитами после поломки самолета, с человеческими жертвами, был не случаен: специалисты американской компании в Колумбии многократно предупреждали, что надо пользоваться другими типами самолетов и изменить порядок вылетов, с детальным, сбывшимся предсказанием того, что произойдет. Единственной реакцией было понижение в должности и увольнение жаловавшихся. Даже после трагедии никто в компании не был наказан. Так что неверно представлять себе дела так, что подобные истории случаются только в России. Они бывают везде. Важна реакция. Откуда, скажем, мы знаем об этой истории? Вы правильно догадались. И не пришлось ли этой компании в конечном счете платить и все менять? Да, и тут вы догадались правильно.

   Так вот про Enron и WorldCom. Там схема была простой. Директора, не являвшиеся собственниками компаний (все это – акционерные общества, а значит фирма – собственность владельцев акций), устанавливали себе и высшему руководству, даже вне зависимости от того, насколько успешно шли дела, огромные оклады и премии. По сумме они были сравнимы с общей прибылью компаний, что, естественно, подрывало финансовое положение последних. Контроля за этим не было. Более того, в ряде случаев, подкупленные аудиторы (здесь – Arthur Anderson) давали просто недостоверную информацию, объявляя положение компаний лучшим, чем оно в действительности являлось. И стоимость акций росла. Когда это стало известным, акции резко упали в цене и все указанные компании обанкротились.
   Пока, во времена Клинтона, экономика была на подъеме, на такие вещи мало обращали внимания. Более того, тогда, под напором лоббирующих интересы большого бизнеса республиканцев, контролировавших Конгресс, резко сократили отчетность компаний и контроль за ними. Во время администрации Буша эта деятельность была продолжена, что, в совокупности с непомерными тратами на войну в Ираке, и подготовило базу кризиса, начавшегося в 2008 году. Многие в руководстве просто зарвались, и как только в экономике пошел спад – это выявилось.

   И вот многочисленные служащие, от которых, помните, требовали (и получали) лояльность к компании, энтузиазм и т. д., неожиданно узнают, что их руководство (в правильности действий которого и сомневаться неэтично) – кучка жуликов, выжимающих максимум из них и клиентов, а полученные средства растаскивающих. Выглядело это предательством.

   Сейчас обсуждается, как с этим бороться. Насколько при Клинтоне все в экономике выглядело (и подавалось) прекрасным, настолько же при Буше все стало выглядеть ужасным. Ну прямо «вор на воре».

   Как они комментируют: «Почти как в России».

   При Обаме руководить экономическим блоком стал не очень политически корректный, но очень профессиональный деятель с опытом как администрирования, так и научной работы – Лоуренс Саммерс. Поначалу его команда стала выправлять ошибки как следует. Ведь в действительности все не так страшно: система, обеспечивающая в масштабах страны контроль за корпорациями, в Америке существует. Надо лишь не ослаблять этот контроль, придавать большей гласности финансовое положение компаний, сделать все более прозрачным. А это там умеют. Государство, в отличие от нашего, достаточно сильно и сейчас понимает, что полагаться только на моральные принципы нельзя. Жуликов необходимо быстро вылавливать и привлекать к ответственности.

   Но шок-то в американском обществе был, и последствия его остались. Вера в независимый аудит и другие средства контроля над корпорациями подорвана и на ее восстановление потребуются годы. Все это плохо сказывается на инвестициях, стоимости акций, доверии потребителя и способствует движению экономики по кривой спада.

   Так что минусов и в Америке хватает. Равенства и справедливости там побольше, чем у нас, но преимущество это относительно.

2.1.3. Фобии большого бизнеса

   Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.

М. Монтень

   Нет ничего страшнее самого страха.

Ф. Бэкон

   Не хочется говорить о грустном. Но приходится. Хочется жить долго, достигая успехов в труде и счастья в личной жизни. Однако непременно что-то да подкрадется незаметно. Причем рассуждения эти справедливы не только на личном уровне, но и на уровне корпораций, бизнеса большого и малого.
   Вы уже знаете, что бизнес, как и человек, рождается, достигает расцвета, старится и умирает. Теперь вам легче осмыслить, что они еще и женятся (mergers and acquisitions), приносят детей (offspring companies) и болеют.
   В этом разделе речь пойдет о болезнях бизнеса, а конкретнее – о психических расстройствах.

   Наиболее распространенный тип психических расстройств, как на индивидуальном, так и на коллективном уровне – фобии. О них мы и поговорим, и в конце нашего разговора вы, надеемся, будете лучше понимать, что же на самом деле происходит у вас на работе, когда обстановка вокруг начинает выглядеть «все страньше и страньше».

   Странности внутри фирмы вполне могут означать, что ваша организация постепенно «сходит с катушек»», и ей нужна срочная помощь квалифицированного профессионала, способного встряхнуть и реорганизовать ваше коллективное бессознательное. В противном случае коррекцию произведет непосредственно жизнь, в присущей ей грубой и оскорбительной форме. А, значит, вам, возможно, пора подумать о смене работы, не дожидаясь этого счастливого момента.

   Сколько мы знаем случаев, когда поначалу успешные организации выбывали из бизнес-гонки без видимых причин. Совсем как у людей: подает надежды, красив, умен, круто идет вверх. Но в какой-то момент начинает слышать голоса в голове. И все. «Кранты». В лучшем случае – поддержание сносного существования на литиевых препаратах.

   Список человеческих фобий огромен. Люди боятся всего, и опасения эти могут перерастать в патологию. К счастью фобии не злокачественны, не слишком заразны и поддаются коррекции.

   Огромный массив данных о них накоплен в психиатрии. Оттуда можно черпать приемы диагностики и лечения.

   Понятно, что не все человеческие фобии проявляются на уровне коллективов и в рабочей обстановке. Но сколь многие! Вот сами посмотрите…
   АГОРАФОБИЯ – боязнь открытого пространства, согласно учебнику психиатрии. Но точный перевод греческого слова – боязнь рынка (agora – рыночная площадь), в каковом качестве недомогание и проявляется. Компания, само собой, должна присутствовать на рынке, и чем больше этот рынок, тем лучше для интересов бизнеса. Ан нет! Возникает иррациональный страх нового. Между тем, стабилизировавшиеся компании – явление редкое. Бизнес-организмы или растут сами, или их съедают. Поэтому боязнь (и неумение) выхода на более широкий рынок очень опасна. Нефиг трусить! Не съедят. То есть съедят обязательно, если будете трусить.
   АБЛЮТОФОБИЯ – боязнь бани. Происходит постепенное зарастание компании грязью. В ней появляются какие-то странные личности, занимающиеся бог знает чем. Давно бы пора от грязи избавиться, почистить пемзой. Но страшно. А вдруг колупнешь, а там вскроется язва? Ну а далее нарастает все больше коросты, и компания сгнивает заживо. «Надо, надо умываться!»…
   АКРОФОБИЯ – страх высоты. Компания нашла «золотую жилу» и стремительно пошла вверх. Но там непривычно. Страшно. Летают непонятные птицы, возможно хищные. Сверху многое начинает казаться непривычно мелким. Кружится голова. Надо срочно успокоиться, снизить ускорение до приемлемого уровня и отойти от края вершины. Некоторые ведь срываются.
   АЛЛОДОКСАФОБИЯ – боязнь мнений. Характерна для больших, устоявшихся, консервативных организаций. «Да» и «нет» не говорите. Высказывать определенное мнение в бизнесе совершенно необходимо – надо же принимать решения, и быстро. Но высказываться опасно, так как, во-первых, ваше мнение может не совпасть с мнением более влиятельных лиц, во-вторых, оно может оказаться ошибочным. Последствия лично для вас в обоих случаях одинаковы. Так что временами мы наблюдаем картины, словно взятые напрокат из британских комедий: как люди изворачиваются, чтоб не сказать ничего определенного, но при этом проецировать образ решительного лидера. Тут необходима тренировка или избавление от невроза.
   АНАБЛЕФОБИЯ – боязнь смотреть вверх. Потому как много там чего, вверху. Собственная ничтожность может стать нестерпимо очевидной, если, скажем, сравнивать родной салон массажа, где работаешь уже много лет, с Дженерал Электрик. Но смотреть-то и сравнивать все равно надо, так как надо расти, иначе съедят (см. выше). А этот корпоративный невроз расти вам мешает.
   АНДРОФОБИЯ – боязнь мужчин. Этот недуг более всего характерен для сферы образования; собственно в бизнесе он встречается реже. Многие западные университеты давно прошли стадию эмансипации, твердо ступив на тропу фригидности и мужененавистничества. Ах, если бы это была шутка! Одному из авторов довелось работать в провинциальном канадском университете, где в коридорах висели плакаты про мужчин, как потенциальных насильников и т. п. (см. главу 2.1.5. Работа и секс). Жене этого автора, работавшей там же, начальство втихую пыталось объяснить, что муж ее эксплуатирует, и она должна меньше внимания уделять семье (атаки были отбиты). Впрочем, и в бизнесе, в США, скажем, есть существенные льготы для бизнесов, принадлежащих женщинам. Естественный результат – держат зиц-председательш.
   АНТРОПОФОБИЯ – боязнь людей и общества. Корпорации, конечно, всегда стараются проецировать образ ответственного (корпоративного) члена общества. Ну там, участие в жизни своего города, взносы на какие-то заметные общественные проекты и т. п. У некоторых бизнесов это получается естественно, а у других – через силу. Гримаса отвращения в момент сугубой благотворительности сильно заметна. Так что данная фобия гарантирует потерю денег: деньги потрачены, а пиар не получился.
   АСТЕНОФОБИЯ – боязнь собственной слабости. О, это да! Трудно найти коммерческую организацию, которая бы этим не страдала. Если вы видите на стенах плакаты типа «Do it right first time!» («Получаться должно с первого раза!»), перед вами клинический случай. Потому что статистически невозможно быстро двигаться вперед, не делая ошибок. Боязнь ошибиться, принять неправильное решение, показать слабость парализует частный бизнес в той же степени, в какой на отечественной почве был разрушителен основной принцип социализма: «Инициатива наказуема».