Страница:
Николай Надеждин
Альберт Эйнштейн
Вступление
Эйнштейн, как и его теория относительности, вездесущ. Он под 99-м номером в таблице Менделеева – в виде элемента эйнштейния.
Его имя можно найти и на карте звёздного неба. В честь учёного названа премия мира, которую вручают за заслуги в борьбе с распространением ядерного оружия.
Музеи, учебные заведения, многочисленные улицы носят имя Эйнштейна. Всего не перечислишь…
А ещё Эйнштейн живёт на стене – прямо над моим рабочим столом. Он соседствует с Хемингуэем и совсем с ним не конфликтует. А с чего бы им ссориться, если я люблю в равной степени обоих?
Кстати, оба жили не совсем «правильно». С Хемом-то всё понятно, но Эйнштейн. О его причудах мы узнали относительно недавно. В конце 1980-х годов обнародовали содержание личной переписки учёного.
И что, разве что-то изменилось? Разве он перестал быть после этого Эйнштейном? Нет, что вы. Просто забронзовевший было памятник снова превратился в живого человека. В одного из тех немногих, без кого невозможно представить нашу повседневную жизнь.
Его имя можно найти и на карте звёздного неба. В честь учёного названа премия мира, которую вручают за заслуги в борьбе с распространением ядерного оружия.
Музеи, учебные заведения, многочисленные улицы носят имя Эйнштейна. Всего не перечислишь…
А ещё Эйнштейн живёт на стене – прямо над моим рабочим столом. Он соседствует с Хемингуэем и совсем с ним не конфликтует. А с чего бы им ссориться, если я люблю в равной степени обоих?
Кстати, оба жили не совсем «правильно». С Хемом-то всё понятно, но Эйнштейн. О его причудах мы узнали относительно недавно. В конце 1980-х годов обнародовали содержание личной переписки учёного.
И что, разве что-то изменилось? Разве он перестал быть после этого Эйнштейном? Нет, что вы. Просто забронзовевший было памятник снова превратился в живого человека. В одного из тех немногих, без кого невозможно представить нашу повседневную жизнь.
1. Пополнение в семействе Эйнштейнов
15 марта 1879 года в магистратуре города Ульма Вертембергского королевства в Германии за покрытым зелёным конторским сукном дубовым столом сидел серый лысоватый человек и чистил стальное перо. Когда перо было очищено, человек посмотрел его на свет, обмакнул в чернильницу и быстро исчеркал мятый лист бумаги, проверяя, не осталось ли на кончике пера пыли и шерстинок. Затем он открыл большую регистрационную книгу и поднял глаза на господина, который переминался с ноги на ногу, стоя прямо перед столом.
– Ну-с, господин.
– Эйнштейн. Герман Эйнштейн, герр Хартман.
– Да, Герман Эйнштейн. Так что изволите сообщить?
Хартман взял перо на изготовку, словно это было рыцарское копьё, которым он намеревался пронзить этого малозаметного человека, Германа Эйнштейна, явно отнимавшего драгоценное время такой важной персоны, как регистратор Ульмской магистратуры.
Паулина Эйнштейн, мать будущего учёного.
– Изволю сообщить… Нет, просто сообщаю, что…
– Как ваше имя? – перебил его Хартман.
– Герман Эйнштейн, – удивленно повторил этот смущённый человек.
Хартман записал регистрационный номер – 224. Затем название города – Ульм. И дату. Потом принялся быстро покрывать бумагу размашистыми чернильными каракулями: «Сегодня.»
– Кто вы по профессии?
– Торговец. Лавка электротехнических товаров. Обогреватели, печи, лампы.
– Адрес! Вероисповедание? Имя супруги? И зачем, собственно, пришли?
– Сынок у нас родился. Вчера. В половине двенадцатого. Назвали Альбертом.
– Ну-с, господин.
– Эйнштейн. Герман Эйнштейн, герр Хартман.
– Да, Герман Эйнштейн. Так что изволите сообщить?
Хартман взял перо на изготовку, словно это было рыцарское копьё, которым он намеревался пронзить этого малозаметного человека, Германа Эйнштейна, явно отнимавшего драгоценное время такой важной персоны, как регистратор Ульмской магистратуры.
– Изволю сообщить… Нет, просто сообщаю, что…
– Как ваше имя? – перебил его Хартман.
– Герман Эйнштейн, – удивленно повторил этот смущённый человек.
Хартман записал регистрационный номер – 224. Затем название города – Ульм. И дату. Потом принялся быстро покрывать бумагу размашистыми чернильными каракулями: «Сегодня.»
– Кто вы по профессии?
– Торговец. Лавка электротехнических товаров. Обогреватели, печи, лампы.
– Адрес! Вероисповедание? Имя супруги? И зачем, собственно, пришли?
– Сынок у нас родился. Вчера. В половине двенадцатого. Назвали Альбертом.
2. Родители Альберта
Альберт был первым, но не единственным ребёнком в семействе Эйнштейнов. Спустя два года, в 1881-м, на свет появилась сестра Альберта. Девочку назвали Майей…
Отец будущего физика Герман Эйнштейн происходил из зажиточной еврейской семьи, более пяти веков проживавшей в Германии. Рядом с домом на Банхофштрассе, 135 он держал небольшой магазин. Предприятие почти не приносило дохода. В Ульме насчитывалось очень мало домов, оснащённых электричеством. Жители тех, что уже были электрифицированы, оборудование покупали в серьёзных компаниях. Так что лавка Эйнштейна жила только за счёт редких энтузиастов, приобщавшихся к новомодным благам цивилизации.
К слову, профессия Германа Эйнштейна наложила отпечаток на формирование его сына. Альберт рано заинтересовался техникой. И Герман рассказывал ему то, что знал сам – о природе электричества, об устройстве всех этих малопонятных электрических штук.
Мать Альберта, Паулина Эйнштейн, урождённая Кох, тоже происходила из знатного еврейского семейства, промышлявшего торговлей зерном. С детства привыкнув к достатку и получив от родителей щедрое приданое, Паулина в первые годы замужества тяжело переносила неудачи мужа. И Герману от неё крепко доставалось. Зато детей своих она воспитывала в аристократическом духе, внушая им убеждение, что они вовсе не бедны, а просто испытывают временные материальные трудности, которые детям и предстоит преодолеть.
Подборка семейных фотографий. Герман, Паулина, Альберт и Майя Эйнштейны.
Отец будущего физика Герман Эйнштейн происходил из зажиточной еврейской семьи, более пяти веков проживавшей в Германии. Рядом с домом на Банхофштрассе, 135 он держал небольшой магазин. Предприятие почти не приносило дохода. В Ульме насчитывалось очень мало домов, оснащённых электричеством. Жители тех, что уже были электрифицированы, оборудование покупали в серьёзных компаниях. Так что лавка Эйнштейна жила только за счёт редких энтузиастов, приобщавшихся к новомодным благам цивилизации.
К слову, профессия Германа Эйнштейна наложила отпечаток на формирование его сына. Альберт рано заинтересовался техникой. И Герман рассказывал ему то, что знал сам – о природе электричества, об устройстве всех этих малопонятных электрических штук.
Мать Альберта, Паулина Эйнштейн, урождённая Кох, тоже происходила из знатного еврейского семейства, промышлявшего торговлей зерном. С детства привыкнув к достатку и получив от родителей щедрое приданое, Паулина в первые годы замужества тяжело переносила неудачи мужа. И Герману от неё крепко доставалось. Зато детей своих она воспитывала в аристократическом духе, внушая им убеждение, что они вовсе не бедны, а просто испытывают временные материальные трудности, которые детям и предстоит преодолеть.
3. Маленький молчальник
Самая большая проблема, с которой Эйнштейны столкнулись в первые годы жизни маленького Альберта, было его молчание. Мальчик рос, но не разговаривал. Он не заговорил в первый год жизни, на второй и даже на третий. Первые слова малыш произнёс после рождения сестры и вместе с нею. Майе ещё не исполнилось года, а Альберту уже пошёл четвёртый. И первые в жизни слова они произнесли вместе.
Это нарушение речевого развития очень беспокоило матушку Паулину. Когда сын всё-таки заговорил, она пригласила домой учительницу, чтобы та преподавала малышу основы грамоты. Альберту в ту пору было пять лет. Однако домашнее обучение пришлось прекратить. Альберт плохо усваивал уроки, а когда учительница настаивала, замыкался и даже приходил в ярость, швыряя в неё игрушки.
Но в шесть лет Альберта отдали в католическую муниципальную школу. Спустя год, окончив первый класс, Альберт все ещё испытывал трудности с общением. На вопросы он отвечал односложно и кратко. А когда приходилось говорить более-менее пространно, с трудом подбирал слова.
Но вскоре проблемы с речью остались позади. Детская дислексия, конечно, повлияла на характер Эйнштейна, в котором присутствовали и бесконечная доброта, и наблюдательность, и склонность к анализу, и удивительная рассеянность. Были и эгоизм, и детское упрямство. И крутой нрав, испортивший жизнь многим близким людям.
А разве бывают гении простыми, предсказуемыми людьми? На то они и гении.
Альберту Эйнштейну 4 года.
Это нарушение речевого развития очень беспокоило матушку Паулину. Когда сын всё-таки заговорил, она пригласила домой учительницу, чтобы та преподавала малышу основы грамоты. Альберту в ту пору было пять лет. Однако домашнее обучение пришлось прекратить. Альберт плохо усваивал уроки, а когда учительница настаивала, замыкался и даже приходил в ярость, швыряя в неё игрушки.
Но в шесть лет Альберта отдали в католическую муниципальную школу. Спустя год, окончив первый класс, Альберт все ещё испытывал трудности с общением. На вопросы он отвечал односложно и кратко. А когда приходилось говорить более-менее пространно, с трудом подбирал слова.
Но вскоре проблемы с речью остались позади. Детская дислексия, конечно, повлияла на характер Эйнштейна, в котором присутствовали и бесконечная доброта, и наблюдательность, и склонность к анализу, и удивительная рассеянность. Были и эгоизм, и детское упрямство. И крутой нрав, испортивший жизнь многим близким людям.
А разве бывают гении простыми, предсказуемыми людьми? На то они и гении.
4. Школьные годы
Альберту исполнилось десять лет. Он закончил начальную школу и поступил в мюнхенскую гимназию Луитпольда. Ему предстояло проучиться здесь шесть лет, чтобы потом получить право поступить в высшее учебное заведение. По правилам того времени обладатель аттестата зрелости освобождался от вступительных экзаменов. Забегая вперёд, скажем: из этого ничего не получилось. «Свои университеты» Эйнштейн осваивал очень непросто. И путь его в науку был тернист.
Именно в гимназии начались настоящие трудности, на фоне которых ранняя задержка развития Альберта выглядела цветочками. Он откровенно не успевал. Причём почти по всем предметам, исключая математику (впрочем, и по этому предмету он получал не высшие баллы – принятые в то время в гимназиях Германии шестёрки, а пятёрки, соответствующие нашей четвёрке с плюсом).
Ему всю жизнь не давались языки. Три десятка лет проживая в США, будучи гражданином этой великой страны, преподавая в Принстоне и обладая мировой известностью, Эйнштейн говорил по-английски с сильным немецким акцентом. К удивлению других учёных, едва общался по-французски. Немецкий так и остался единственным языком, которым владел физик.
Ему не давались и гуманитарные науки. Исключение составляло богословие. В начальной школе Альберт считал себя глубоко религиозным человеком, хотя его родители в Бога не верили. Но позже, когда мальчик увлёкся чтением научно-популярных книг, его убеждения поменялись. Всю жизнь Эйнштейн называл себя агностиком. Его богом была Природа.
С сестрой Майей.
Именно в гимназии начались настоящие трудности, на фоне которых ранняя задержка развития Альберта выглядела цветочками. Он откровенно не успевал. Причём почти по всем предметам, исключая математику (впрочем, и по этому предмету он получал не высшие баллы – принятые в то время в гимназиях Германии шестёрки, а пятёрки, соответствующие нашей четвёрке с плюсом).
Ему всю жизнь не давались языки. Три десятка лет проживая в США, будучи гражданином этой великой страны, преподавая в Принстоне и обладая мировой известностью, Эйнштейн говорил по-английски с сильным немецким акцентом. К удивлению других учёных, едва общался по-французски. Немецкий так и остался единственным языком, которым владел физик.
Ему не давались и гуманитарные науки. Исключение составляло богословие. В начальной школе Альберт считал себя глубоко религиозным человеком, хотя его родители в Бога не верили. Но позже, когда мальчик увлёкся чтением научно-популярных книг, его убеждения поменялись. Всю жизнь Эйнштейн называл себя агностиком. Его богом была Природа.
5. Из него ничего не выйдет
В списках успеваемости юный Эйнштейн неизменно занимал второе место – с конца. По нашим современным понятиям он был неисправимым троечником. А среди преподавателей слыл ужасным лодырем…
Здесь же, в мюнхенской гимназии, Эйнштейн впервые столкнулся с антисемитизмом. И эти ранние впечатления повлияли на его мировоззрение. Эйнштейн был одним из энтузиастов сионизма и одним из создателей современного государства Израиль.
Что может сказать ребёнок на такие вот слова своего учителя?
– Эйнштейн, подите сюда… Мне хотелось бы, чтобы вы покинули нашу школу!
– Но ведь я ни в чём не провинился, господин учитель!
– Это верно. Но одного вашего присутствия в классе достаточно, чтобы полностью подорвать уважение к учителям…
Учитель немецкого выразился так же безапелляционно:
– Из вас, Эйнштейн, ничего путного не выйдет…
Альберт рано понял, что он не такой, как все. Что он не немец или не вполне немец… Но главная проблема была вовсе не в этом. Десяти лет от роду Альберт уже знал больше, чем его учителя. И вышколенные на зубрёжке и начётничестве педагоги приходили в ярость, когда этот «молокосос» с ними спорил. И спорил же! Отстаивал своё видение истины.
Да, ему с трудом давались гуманитарные науки. Он родился математиком и физиком. Этим наукам его и следовало учить. Да только где было взять тех учителей?
Альберт в школьные годы. 1893 год.
Здесь же, в мюнхенской гимназии, Эйнштейн впервые столкнулся с антисемитизмом. И эти ранние впечатления повлияли на его мировоззрение. Эйнштейн был одним из энтузиастов сионизма и одним из создателей современного государства Израиль.
Что может сказать ребёнок на такие вот слова своего учителя?
– Эйнштейн, подите сюда… Мне хотелось бы, чтобы вы покинули нашу школу!
– Но ведь я ни в чём не провинился, господин учитель!
– Это верно. Но одного вашего присутствия в классе достаточно, чтобы полностью подорвать уважение к учителям…
Учитель немецкого выразился так же безапелляционно:
– Из вас, Эйнштейн, ничего путного не выйдет…
Альберт рано понял, что он не такой, как все. Что он не немец или не вполне немец… Но главная проблема была вовсе не в этом. Десяти лет от роду Альберт уже знал больше, чем его учителя. И вышколенные на зубрёжке и начётничестве педагоги приходили в ярость, когда этот «молокосос» с ними спорил. И спорил же! Отстаивал своё видение истины.
Да, ему с трудом давались гуманитарные науки. Он родился математиком и физиком. Этим наукам его и следовало учить. Да только где было взять тех учителей?
6. Гений и школьная традиция
Давайте попробуем разобраться… Не может человек настолько измениться, чтобы спустя десять лет после бесславного окончания гимназии и пять лет после получения диплома, внезапно, без каких-либо предпосылок миру явился гений. А именно так и произошло. Свои главные работы Эйнштейн опубликовал в 1905 году, названном в честь этого «золотым годом».
Всему есть своя причина. И Эйнштейн, с таким трудом осваивавший основы знаний, вовсе не был отстающим, хотя им и числился. Дело, конечно, в самой системе образования в Германии тех лет. Суть контрольных работ, зачётов, экзаменов сводилась к оценке памяти учеников. Вызубрил, оттараторил – получи отличную отметку. А что из заученного осталось в твоей голове, неважно. Учительское дело сделано – курс прочитан, «знания» проверены. А ученик, который осмеливается спорить с учителем, – хам и невежда. Он должен замерев смотреть в рот, ловить каждое слово, запоминать, зубрить, не позволять себе вольнодумства (и каких-либо мыслей вообще, если они расходятся с педагогической установкой).
Теперь скажите: что изменилось за сто лет? Много ли в наших современных школах настоящих дискуссий? Много ли споров учеников с учителями? Изжита ли практика начётничества? И просто – много ли в школах учителей, достойных называться… учителями?
Чего же тогда удивляться, что Эйнштейны появляются на свет божий так редко? Поразительно, что они при сложившейся системе образования появляются вообще. И, между прочим, осмыслим истинную цену золотых медалей, которыми осыпают выпускников-отличников.
Матушка Паулина.
Всему есть своя причина. И Эйнштейн, с таким трудом осваивавший основы знаний, вовсе не был отстающим, хотя им и числился. Дело, конечно, в самой системе образования в Германии тех лет. Суть контрольных работ, зачётов, экзаменов сводилась к оценке памяти учеников. Вызубрил, оттараторил – получи отличную отметку. А что из заученного осталось в твоей голове, неважно. Учительское дело сделано – курс прочитан, «знания» проверены. А ученик, который осмеливается спорить с учителем, – хам и невежда. Он должен замерев смотреть в рот, ловить каждое слово, запоминать, зубрить, не позволять себе вольнодумства (и каких-либо мыслей вообще, если они расходятся с педагогической установкой).
Теперь скажите: что изменилось за сто лет? Много ли в наших современных школах настоящих дискуссий? Много ли споров учеников с учителями? Изжита ли практика начётничества? И просто – много ли в школах учителей, достойных называться… учителями?
Чего же тогда удивляться, что Эйнштейны появляются на свет божий так редко? Поразительно, что они при сложившейся системе образования появляются вообще. И, между прочим, осмыслим истинную цену золотых медалей, которыми осыпают выпускников-отличников.
7. Компас
Альберт был очень близок с родителями. Его отец умер, когда будущему учёному исполнилось 23 года. Эйнштейн вспоминал его с сердечным теплом и очень сожалел о том, что не так много с ним общался, как хотел.
Самое яркое детское воспоминание Альберта Эйнштейна – история с компасом. Мальчику было пять лет. Он живо интересовался хитроумными устройствами, что стояли на полках магазина Германа Эйнштейна. Пристав к отцу с расспросами, Альберт попросил его показать самую волшебную штуку из тех, что есть в этом магазине.
– Самую волшебную? – улыбнулся отец. – Хорошо. Я тебе покажу. И даже разрешу поиграть, если ты дашь слово, что не сломаешь её.
Альберт, который в этом возрасте предпочитал общаться больше жестами, чем словами, лишь кивнул.
И тогда отец полез в ящик огромного залитого чернилами стола и достал оттуда маленькую медную коробочку. Она имела цилиндрическую форму и закрывалась крышкой с прорезью. Отец открыл крышку, повернул рычажок. Стрелка внутри коробочки задрожала, повернулась и, зыбко вибрируя, установилась в определённом положении.
– Это компас, сынок. Стрелка, её синий конец, указывает на север. На полюс, где очень холодно и вечные снега.
– А откуда она… знает? Ну, где полюс? – спросил Альберт, сглотнув внезапно выступившие слюнки – до того ему было интересно.
– Откуда знает? – задумался отец.
Действительно, откуда? Как объяснить пятилетнему малышу суть земного магнетизма?
Этот рассказ Альберт запомнил на всю жизнь.
Герман Эйнштейн.
Самое яркое детское воспоминание Альберта Эйнштейна – история с компасом. Мальчику было пять лет. Он живо интересовался хитроумными устройствами, что стояли на полках магазина Германа Эйнштейна. Пристав к отцу с расспросами, Альберт попросил его показать самую волшебную штуку из тех, что есть в этом магазине.
– Самую волшебную? – улыбнулся отец. – Хорошо. Я тебе покажу. И даже разрешу поиграть, если ты дашь слово, что не сломаешь её.
Альберт, который в этом возрасте предпочитал общаться больше жестами, чем словами, лишь кивнул.
И тогда отец полез в ящик огромного залитого чернилами стола и достал оттуда маленькую медную коробочку. Она имела цилиндрическую форму и закрывалась крышкой с прорезью. Отец открыл крышку, повернул рычажок. Стрелка внутри коробочки задрожала, повернулась и, зыбко вибрируя, установилась в определённом положении.
– Это компас, сынок. Стрелка, её синий конец, указывает на север. На полюс, где очень холодно и вечные снега.
– А откуда она… знает? Ну, где полюс? – спросил Альберт, сглотнув внезапно выступившие слюнки – до того ему было интересно.
– Откуда знает? – задумался отец.
Действительно, откуда? Как объяснить пятилетнему малышу суть земного магнетизма?
Этот рассказ Альберт запомнил на всю жизнь.
8. Эйнштейн и музыка
Альберту было шесть лет, когда матушка Паулина наняла преподавателя музыки, чтобы научить мальчика игре на скрипке и рояле…
Еврейское дитя и скрипка. Правда, знакомая картина? Поначалу Альберт, как и все дети, активно сопротивлялся урокам музыки. Но потом втянулся и даже полюбил эти занятия. Профессиональным музыкантом он так и не стал, но овладел инструментом и нотной грамотой до такой степени, что музыка сделалась его главным увлечением.
Эйнштейн брал скрипку в руки и в счастливые, и в печальные моменты жизни. Под музыку он думал, под музыку переживал невзгоды и радости. Поминая мать как женщину властную и жёсткую, Эйнштейн с неизменной благодарностью говорил о том, что она поступила совершенно правильно, заставив его заняться игрой на скрипке. Именно на скрипке, привив тем самым любовь к классической музыке.
Из публичных выступлений Эйнштейна в качестве музыканта в истории остались два эпизода. В 1908 году он выступал с концертами в составе любительского квинтета, в котором помимо него играли математик, полицейский, юрист и переплётчик. Это было в Германии.
А в США в 1934 году профессор Принстонского университета Альберт Эйнштейн дал благотворительный концерт, солируя на скрипке. Исполнялись произведения Моцарта. Играл Эйнштейн настолько профессионально, что этот концерт стал настоящим музыкальным событием. Весь сбор от него был передан в пользу эмигрантов, покинувших фашистскую Германию.
Играет профессор Эйнштейн.
Еврейское дитя и скрипка. Правда, знакомая картина? Поначалу Альберт, как и все дети, активно сопротивлялся урокам музыки. Но потом втянулся и даже полюбил эти занятия. Профессиональным музыкантом он так и не стал, но овладел инструментом и нотной грамотой до такой степени, что музыка сделалась его главным увлечением.
Эйнштейн брал скрипку в руки и в счастливые, и в печальные моменты жизни. Под музыку он думал, под музыку переживал невзгоды и радости. Поминая мать как женщину властную и жёсткую, Эйнштейн с неизменной благодарностью говорил о том, что она поступила совершенно правильно, заставив его заняться игрой на скрипке. Именно на скрипке, привив тем самым любовь к классической музыке.
Из публичных выступлений Эйнштейна в качестве музыканта в истории остались два эпизода. В 1908 году он выступал с концертами в составе любительского квинтета, в котором помимо него играли математик, полицейский, юрист и переплётчик. Это было в Германии.
А в США в 1934 году профессор Принстонского университета Альберт Эйнштейн дал благотворительный концерт, солируя на скрипке. Исполнялись произведения Моцарта. Играл Эйнштейн настолько профессионально, что этот концерт стал настоящим музыкальным событием. Весь сбор от него был передан в пользу эмигрантов, покинувших фашистскую Германию.
9. Увлечение математикой
1889 год. Мюнхен. Альберту исполнилось 10 лет. Он едва начал учиться в гимназии, но уже слывёт самым бесперспективным учеником класса. И в этот момент произошло неожиданное. «Неспособный к обучению» гимназист Эйнштейн познакомился со студентом-медиком, который был поражён эрудицией и любознательностью мальчика. И подсунул ему очень даже «взрослую» книгу «Критика чистого разума» Эммануила Канта. Альберт прочитал её за одну ночь. И потом многократно к ней возвращался.
Попытки поговорить с преподавателями о Канте не увенчались успехом. Учитель истории отмахнулся. Он знал это имя, но тут же пробормотал: «Опять эти еврейские штучки». Учитель математики лишь покрутил пальцем у виска. Мол, учите, юноша, таблицу умножения и не занимайтесь глупостями.
С Канта у Эйнштейна началось глубокое увлечение математикой. К 16 годам он в совершенстве владел дифференциальным и интегральным счислениями. Учителя по-прежнему считали его тупицей, а он знал столько, сколько им, людям с университетским образованием и огромной педагогической практикой, и не снилось.
Поразительная история. Многие «исследователи» – из злобствующих (а их, патологических антисемитов, у нас, к сожалению, предостаточно) – ссылаются на гимназические неуспехи Эйнштейна как на доказательство отсутствия у него заслуг перед мировой наукой. На самом же деле одна из причин такого мнимого отставания заключается ещё и в удивительной скромности этого человека. Когда другие начинали хвалиться (в том числе и у школьной доски), он умолкал.
Шарж на Эйнштейна.
Попытки поговорить с преподавателями о Канте не увенчались успехом. Учитель истории отмахнулся. Он знал это имя, но тут же пробормотал: «Опять эти еврейские штучки». Учитель математики лишь покрутил пальцем у виска. Мол, учите, юноша, таблицу умножения и не занимайтесь глупостями.
С Канта у Эйнштейна началось глубокое увлечение математикой. К 16 годам он в совершенстве владел дифференциальным и интегральным счислениями. Учителя по-прежнему считали его тупицей, а он знал столько, сколько им, людям с университетским образованием и огромной педагогической практикой, и не снилось.
Поразительная история. Многие «исследователи» – из злобствующих (а их, патологических антисемитов, у нас, к сожалению, предостаточно) – ссылаются на гимназические неуспехи Эйнштейна как на доказательство отсутствия у него заслуг перед мировой наукой. На самом же деле одна из причин такого мнимого отставания заключается ещё и в удивительной скромности этого человека. Когда другие начинали хвалиться (в том числе и у школьной доски), он умолкал.
10. Разорение
В 1889 году семейство Эйнштейнов перебралось из Ульма в Мюнхен. Решение переехать из маленького провинциального городка в крупный город созрело под влиянием уговоров младшего брата Германа Эйнштейна – Якоба. Тот, инженер по образованию, был уверен, что магазин электротехнических товаров в Мюнхене станет процветать.
В начале 1889 года Эйнштейны распродали всё имущество в Ульме и купили в Мюнхене квартиру и помещение под магазин. Якоб Эйнштейн стал компаньоном старшего брата. И началась новая жизнь.
В течение пяти лет дело не процветало, но и убытков не приносило. Более того, в банке на счету Паулины оставался нетронутым свадебный капитал, её приданое. На него и рассчитывали Эйнштейны, когда в 1894 году, поддавшись на уговоры всё того же Якоба, купили участок земли в южном пригороде Мюнхена Зендлинге, построили там уютный дом с садом и небольшую фабрику по производству динамо-машин, дуговых ламп освещения и измерительных электротехнических приборов.
Но энтузиазм Якоба Эйнштейна явно опережал время. Немцы не торопились раскошеливаться на технические новинки. Торговля шла с большим трудом. Фабрика приносила одни убытки. Понадобилось всего полгода, чтобы от капитала Паулины ничего не осталось. Земля и все находящиеся на ней постройки были проданы, магазин закрыт, а семейство Эйнштейнов отправилось к родственникам в Милан.
В Мюнхене остался лишь Альберт. Ему предстояло закончить учёбу в гимназии.
Лекция Эйнштейна в Принстоне.
В начале 1889 года Эйнштейны распродали всё имущество в Ульме и купили в Мюнхене квартиру и помещение под магазин. Якоб Эйнштейн стал компаньоном старшего брата. И началась новая жизнь.
В течение пяти лет дело не процветало, но и убытков не приносило. Более того, в банке на счету Паулины оставался нетронутым свадебный капитал, её приданое. На него и рассчитывали Эйнштейны, когда в 1894 году, поддавшись на уговоры всё того же Якоба, купили участок земли в южном пригороде Мюнхена Зендлинге, построили там уютный дом с садом и небольшую фабрику по производству динамо-машин, дуговых ламп освещения и измерительных электротехнических приборов.
Но энтузиазм Якоба Эйнштейна явно опережал время. Немцы не торопились раскошеливаться на технические новинки. Торговля шла с большим трудом. Фабрика приносила одни убытки. Понадобилось всего полгода, чтобы от капитала Паулины ничего не осталось. Земля и все находящиеся на ней постройки были проданы, магазин закрыт, а семейство Эйнштейнов отправилось к родственникам в Милан.
В Мюнхене остался лишь Альберт. Ему предстояло закончить учёбу в гимназии.
11. Переезд к семье в Италию
Ранней весной 1895 года Альберт посетил кабинет мюнхенского врача, услугами которого пользовалась вся семья Эйнштейнов. Юноша неважно себя чувствовал. Дело шло к выпускным экзаменам, но отношения с преподавателями гимназии испортились настолько, что Альберт вовсе не был уверен, что будет допущен к экзаменам. Между тем единственная причина, удерживавшая его на родине в разлуке с родителями, был аттестат зрелости.
Доктору Эйнштейн рассказал всё начистоту. И тот, выслушав, дал совет – бросить учёбу и отправиться к отцу и матери в Милан. Тут же выдал справку для предоставления в гимназию. Доктор нашёл у юноши нервное истощение, что являлось вполне реальным поводом отложить выпускные экзамены на год.
В гимназии желание Эйнштейна покинуть стены учебного заведения приняли с облегчением. К тому времени Альберта считали абсолютно конченым двоечником. И Эйнштейн оставил Мюнхен, чтобы никогда более не вернуться в свою гимназию, где он провёл юношеские годы…
Приезд сына Эйнштейны восприняли неоднозначно. Матушка переживала, что Альберт так и не получил главного документа – аттестата, который открыл бы ему дорогу в высшее учебное заведение. А отец просто молчал. Он точно знал, что причина вовсе не в патологической неспособности сына к учёбе. Дело обстояло ровно наоборот. В своего мальчика Герман Эйнштейн верил, хотя, к сожалению, до его триумфа так и не дожил.
Эйнштейн на яхте. 1935 год.
Доктору Эйнштейн рассказал всё начистоту. И тот, выслушав, дал совет – бросить учёбу и отправиться к отцу и матери в Милан. Тут же выдал справку для предоставления в гимназию. Доктор нашёл у юноши нервное истощение, что являлось вполне реальным поводом отложить выпускные экзамены на год.
В гимназии желание Эйнштейна покинуть стены учебного заведения приняли с облегчением. К тому времени Альберта считали абсолютно конченым двоечником. И Эйнштейн оставил Мюнхен, чтобы никогда более не вернуться в свою гимназию, где он провёл юношеские годы…
Приезд сына Эйнштейны восприняли неоднозначно. Матушка переживала, что Альберт так и не получил главного документа – аттестата, который открыл бы ему дорогу в высшее учебное заведение. А отец просто молчал. Он точно знал, что причина вовсе не в патологической неспособности сына к учёбе. Дело обстояло ровно наоборот. В своего мальчика Герман Эйнштейн верил, хотя, к сожалению, до его триумфа так и не дожил.
12. Провал на экзаменах
Лето 1895 года оказалось не самым лучшим в жизни Альберта Эйнштейна. Он уже был достаточно взрослым человеком, чтобы чувствовать неудобство перед родителями, вынужденными его содержать, несмотря на собственное бедственное положение. Но он не владел никакой профессией. А цель в жизни была одна – учиться.
Утром он уходил из дома и бродил по Милану. Брал с собой учебники и книги по физике и математике. Научную литературу он читал как художественную прозу, получая удовольствие от логических построений и формул.
От обеда он воздерживался и домой приходил только под вечер к ужину. На приглашение матери поужинать обычно отвечал отказом. Днём же мог перехватить только грошовый бутерброд с дешёвой колбасой. Это лето стало первым голодным периодом в его жизни…
А осенью он отправился в Цюрих, чтобы поступить в знаменитый Политехникум – Федеральное высшее политехническое училище, подарившее миру множество выдающихся учёных. Увы, его снова ждала неудача. Не имея на руках аттестата, Эйнштейн был вынужден сдавать экзамены на общих основаниях (аттестат зрелости означал автоматическое зачисление в ряды слушателей Политехникума).
Аттестат Эйнштейна в школе Аарау (оценки по шестибалльной шкале).
И срезался на языках и ботанике, получив самые низкие отметки. Об учёбе не могло быть и речи.
Директор Политехникума, однако, заметил выдающиеся математические способности несостоявшегося студента. Математику Эйнштейн сдал блестяще, немало удивив своими познаниями преподавателей. И по совету директора, Эйнштейн отправил документы в Аарау – швейцарскую кантональную школу, где ему предстояло закончить среднее образование и получить аттестат.
Утром он уходил из дома и бродил по Милану. Брал с собой учебники и книги по физике и математике. Научную литературу он читал как художественную прозу, получая удовольствие от логических построений и формул.
От обеда он воздерживался и домой приходил только под вечер к ужину. На приглашение матери поужинать обычно отвечал отказом. Днём же мог перехватить только грошовый бутерброд с дешёвой колбасой. Это лето стало первым голодным периодом в его жизни…
А осенью он отправился в Цюрих, чтобы поступить в знаменитый Политехникум – Федеральное высшее политехническое училище, подарившее миру множество выдающихся учёных. Увы, его снова ждала неудача. Не имея на руках аттестата, Эйнштейн был вынужден сдавать экзамены на общих основаниях (аттестат зрелости означал автоматическое зачисление в ряды слушателей Политехникума).
И срезался на языках и ботанике, получив самые низкие отметки. Об учёбе не могло быть и речи.
Директор Политехникума, однако, заметил выдающиеся математические способности несостоявшегося студента. Математику Эйнштейн сдал блестяще, немало удивив своими познаниями преподавателей. И по совету директора, Эйнштейн отправил документы в Аарау – швейцарскую кантональную школу, где ему предстояло закончить среднее образование и получить аттестат.
13. Школа в Аарау
Проучиться в школе Аарау пришлось целый год. По сути, это была вечерняя школа, дававшая профессию ремесленника (или учителя начальных классов, смотря какое отделение выбирал слушатель).
Чужой город, жалкие копейки, что высылали Эйнштейну на жизнь родители. К счастью, очень скоро решился вопрос с жильём – Альберта принял учитель Винтелер, считавший своим долгом помогать бедствующим ученикам (а школа в Аарау была вовсе не для детей зажиточных швейцарцев: здесь учились рабочие, семейные люди, которые не имели возможности получить среднее образование в детстве, и такие же неудачники, как Альберт Эйнштейн). Здесь же у Винтелера Альберт и столовался, обедая за одним столом с хозяином дома, его супругой и взрослой дочерью.
Эйнштейн особо налегал на предметы, которые ему не давались в принципе. Он зубрил французский и ботанику, историю и литературу. А математику, геометрию, физику щёлкал как орехи. Именно в эту зиму Эйнштейн занялся, по сути, научной деятельностью. Всё свободное время он посвящал изучению электромагнитной теории Максвелла.
В сентябре 1896 года Эйнштейн сдал все выпускные экзамены, кроме французского языка. Несмотря на это, аттестат ему выдали, оставив в графе с отметкой за экзамен по французскому пустую клеточку.
Группа учащихся из подготовительной школы в Аарау (Эйнштейн сидит крайний слева).
Чужой город, жалкие копейки, что высылали Эйнштейну на жизнь родители. К счастью, очень скоро решился вопрос с жильём – Альберта принял учитель Винтелер, считавший своим долгом помогать бедствующим ученикам (а школа в Аарау была вовсе не для детей зажиточных швейцарцев: здесь учились рабочие, семейные люди, которые не имели возможности получить среднее образование в детстве, и такие же неудачники, как Альберт Эйнштейн). Здесь же у Винтелера Альберт и столовался, обедая за одним столом с хозяином дома, его супругой и взрослой дочерью.
Эйнштейн особо налегал на предметы, которые ему не давались в принципе. Он зубрил французский и ботанику, историю и литературу. А математику, геометрию, физику щёлкал как орехи. Именно в эту зиму Эйнштейн занялся, по сути, научной деятельностью. Всё свободное время он посвящал изучению электромагнитной теории Максвелла.
В сентябре 1896 года Эйнштейн сдал все выпускные экзамены, кроме французского языка. Несмотря на это, аттестат ему выдали, оставив в графе с отметкой за экзамен по французскому пустую клеточку.
14. Первая Любовь
Скромный, молчаливый, аккуратный, внимательный и при этом обладавший удивительным чувством юмора юноша очень понравился старику Винтелеру. Но не только ему. В Альберта влюбилась, и не без взаимности, дочь учителя Мари. Ей было 19, ему – 17. Спустя годы Мари Винтелер будет вспоминать отношения с Эйнштейном как очень чистые.
Тут следует отметить, что Альберт Эйнштейн (и это признают все его биографы) обладал очень развитым сексуальным темпераментом. История тоже необыкновенная. Как правило, крупные учёные, увлечённые своим главным делом, остальным сторонам жизни уделяют не столь много внимания. Работа для них – сублимация всех устремлений и чувств, в том числе и таких человеческих, как любовь. Но у Эйнштейна было всё не так. Две его главные страсти – наука и женщины. И, как признавался сам Эйнштейн, увлечение женщинами часто мешало работе.
Первые любовные приключения молодого Эйнштейна остаются для нас тайной. До увлечения Мари Винтелер у него была пара историй, о которых неизвестно ровным счётом ничего (кроме того, что они были). Но и про отношения с Мари не всё ясно. Стали ли они любовниками в полной мере? Неизвестно. Они ничего не скрывали от родителей Мари, а те этим отношениям не противились (значит, они носили скорее платонический характер).
Когда Эйнштейн осенью того же 1896 года уехал в Цюрих учиться, Мари восприняла это как разрыв. И так остро переживала его, что угодила в психиатрическую клинику. От беды её спасло замужество.
Эйнштейну едва за 20 лет.
Тут следует отметить, что Альберт Эйнштейн (и это признают все его биографы) обладал очень развитым сексуальным темпераментом. История тоже необыкновенная. Как правило, крупные учёные, увлечённые своим главным делом, остальным сторонам жизни уделяют не столь много внимания. Работа для них – сублимация всех устремлений и чувств, в том числе и таких человеческих, как любовь. Но у Эйнштейна было всё не так. Две его главные страсти – наука и женщины. И, как признавался сам Эйнштейн, увлечение женщинами часто мешало работе.
Первые любовные приключения молодого Эйнштейна остаются для нас тайной. До увлечения Мари Винтелер у него была пара историй, о которых неизвестно ровным счётом ничего (кроме того, что они были). Но и про отношения с Мари не всё ясно. Стали ли они любовниками в полной мере? Неизвестно. Они ничего не скрывали от родителей Мари, а те этим отношениям не противились (значит, они носили скорее платонический характер).
Когда Эйнштейн осенью того же 1896 года уехал в Цюрих учиться, Мари восприняла это как разрыв. И так остро переживала его, что угодила в психиатрическую клинику. От беды её спасло замужество.
15. Выбор пути
В октябре 1896 года Эйнштейн как обладатель аттестата зрелости был зачислен в Цюрихский Политехникум на… педагогический факультет!
Знали бы об этом его гимназические учителя, лопнули бы от негодования. (Впрочем, скоро, когда Эйнштейн стал мировой знаменитостью, они об этом узнали и высказали своё недоумение, ставя под сомнение то, что сомнению не подлежит, – гениальность этого человека.) И нам понять логику действий Эйнштейна тоже непросто. Стал бы любой из нас отдавать жизнь тому, что, по сути, сломало нашу судьбу, искалечило молодость, отодвинуло успех на неопределённое будущее?..
Только представьте, что было бы, если бы на пути Альберта в отрочестве встретился толковый учитель, настоящий педагог от бога. Нас ждал бы новый Моцарт в физике, вундеркинд, юный талант, поразивший всех своим даром провидца и учёного. Так бы и случилось. Но учителя не встретилось. И всё было так, как было – постоянные неудовлетворительные оценки, презрительное отношение отличников (из которых, к слову, ни один не преуспел ни в науке, ни в искусстве) и учителей.
И вдруг – решение самому стать педагогом. Почему? И главное – зачем?
Альберт обладал очень ценным знанием. Он точно знал, как нельзя учить. Осталось выяснить, как же всё-таки учить следует. Это и стало его основной целью.
Скажем сразу, Альберт Эйнштейн всю последующую жизнь был педагогом. Университетский преподаватель – вот его главная профессия.
На этой фотографии учёному уже сильно за 40.
Знали бы об этом его гимназические учителя, лопнули бы от негодования. (Впрочем, скоро, когда Эйнштейн стал мировой знаменитостью, они об этом узнали и высказали своё недоумение, ставя под сомнение то, что сомнению не подлежит, – гениальность этого человека.) И нам понять логику действий Эйнштейна тоже непросто. Стал бы любой из нас отдавать жизнь тому, что, по сути, сломало нашу судьбу, искалечило молодость, отодвинуло успех на неопределённое будущее?..
Только представьте, что было бы, если бы на пути Альберта в отрочестве встретился толковый учитель, настоящий педагог от бога. Нас ждал бы новый Моцарт в физике, вундеркинд, юный талант, поразивший всех своим даром провидца и учёного. Так бы и случилось. Но учителя не встретилось. И всё было так, как было – постоянные неудовлетворительные оценки, презрительное отношение отличников (из которых, к слову, ни один не преуспел ни в науке, ни в искусстве) и учителей.
И вдруг – решение самому стать педагогом. Почему? И главное – зачем?
Альберт обладал очень ценным знанием. Он точно знал, как нельзя учить. Осталось выяснить, как же всё-таки учить следует. Это и стало его основной целью.
Скажем сразу, Альберт Эйнштейн всю последующую жизнь был педагогом. Университетский преподаватель – вот его главная профессия.
16. Политехникум
Одним из учителей Альберта Эйнштейна стал выдающийся математик Герман Минковский. Выделяя талантливого студента из общей среды учащихся, Минковский много раз пытался привлечь Эйнштейна в стены своей кафедры, предполагая сделать его математиком. Но интересы Эйнштейна уже целиком были отданы физике. Он усиленно изучал классические труды Кирхгофа, Максвелла, Гельмгольца. И много времени проводил в физической лаборатории.