Страница:
Глава 3
Но наибольшую опасность для большевиков представляло восстание, вспыхнувшее в Кронштадте 2 марта 1921 года. Накануне, чтобы разрядить обстановку, из Петрограда в Кронштадт прибыл М. И. Калинин, который выступил на многотысячном митинге моряков на Якорной площади крепости. Однако его ссылки на положение в стране и обещания счастливого коммунистического будущего на этот раз воспринимались без энтузиазма; ожидаемого результата не получилось.
Хуже того, митинг принял резолюцию с требованиями упразднения комиссаров, организации свободной торговли и перевыборов Советов под лозунгом «Советы без коммунистов». 1 марта из Кронштадта М. И. Калинин вернулся ни с чем. Созданный восставшими 2 марта временный революционный комитет приказал арестовать прибывших и местных коммунистов-руководителей. Таким образом, гарнизон сильнейшей в России морской крепости и эскадры кораблей, стоявших в то время на кронштадтском рейде, вышли из повиновения центральной большевистской власти. Чрезвычайная опасность для большевиков этого восстания состояла в ряде факторов.
Во-первых, данное восстание проходило под красным знаменем, под лозунгом «За Советскую власть, но без коммунистов». Это был очевидный симптом, что большевики теряют свою опору в народе, причем у тех, у которых они раньше имели неограниченную поддержку. Всем было известно, что благодаря именно кронштадтским морякам и солдатам Петрограда свершились последовательно сначала Февральская, а затем и Октябрьская революции в России.
Моряки Балтики представляли внушительную военную силу. Балтийский флот к моменту свержения последнего русского царя насчитывал около 100 тыс. человек, в том числе 80 тыс. матросов; до 700 боевых и вспомогательных кораблей. Перед штурмом Зимнего дворца в столице находилось 35 судов и до 20 тыс. моряков. Именно моряки спасли большевиков, 31 октября (12 ноября) остановив под Пулковом, в ближайшем пригороде Петрограда, части 3-го конного корпуса генерала П. Н. Краснова (около 10 сотен 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий), направленных А. Ф. Керенским для подавления восстания.
Таким образом, благодаря именно кронштадтцам большевики неожиданно для себя получили неограниченную власть в России, огромной и богатейшей стране мира. Матросы, латышские стрелки и чекисты были главными аргументами и движущей силой большевиков после захвата ими власти в октябре 1917 года. Например, чего только стоят знаменитые слова легендарного матроса Железняка, обращенные 5 января 1918 года к Учредительному собранию: «Караул устал…», – и этого было достаточно, чтобы лишить Россию ее законной власти. Этот трагический момент истории России, по нашему мнению, уместно еще раз воспроизвести словами Ф. Ф. Раскольникова (из книги «На боевых постах». М.: Воениздат, 1964):
«Урицкий наливает мне чай, с мягкой, застенчивой улыбкой протягивает тарелку с тонко нарезанными кусочками лимона, и, помешивая в стаканах ложечками, мы предаемся задушевному разговору.
Вдруг в нашу комнату быстрым твердым шагом входит рослый, широкоплечий Дыбенко… Давясь от хохота, он звучным раскатистым басом рассказывает нам, что матрос Железняков только что подошел к председательскому креслу, положил свою широкую ладонь на плечо оцепеневшего от неожиданности Чернова и повелительным голосом заявил ему:
– Караул устал. Предлагаю закрыть заседание и разойтись по домам.
Дрожащими руками Чернов поспешно сложил бумаги и объявил заседание закрытым».
Вот так, просто, большевики 6 января 1918 года разогнали Учредительное собрание. Тогда герои этого эпизода, давясь от смеха, сеяли ветер, не понимая, что в недалеком будущем всем им придется пожать бурю. Все они были уничтожены разными способами и при разных обстоятельствах. Неизвестно, что думал рослый, широкоплечий моряк Дыбенко в последние минуты жизни 29 июля 1938 года, когда его вели на расстрел, как врага народа, возможно даже, что он вспоминал и этот трагикомический кусочек своей бурной жизни. Однако точно, что тогда ему было не до смеха, хотя по сопоставимости судьба одного человека ничто по сравнению с судьбой целого народа и государства.
Огромный вклад кронштадтских моряков в победу советской власти был и в Гражданской войне. За три года этой войны на многочисленные фронты молодой советской республики было направлено более 40 тысяч моряков.
И вот большевики со своей экономической политикой, в основу которой они упорно продолжали насаждать идеи утопического социализма и «Манифеста коммунистической партии», оказались у разбитого корыта, конечно, не столько сами, сколько поверивший большевистским лозунгам русский народ.
Во-вторых, особую опасность для руководства страны кронштадтское восстание представляло в том, что в данном случае большевики имели дело не с безоружным народом, а с организованной военной силой, состоящей в то время из 27 тысяч здоровых, хорошо обученных бойцов. Восставшие обладали достаточно мощным вооружением, в том числе и линкорами «Петропавловск» и «Севастополь», каждый из которых имел на вооружении 12 – 305 мм, 16 – 120 мм и 4 – 47 мм орудий. Дальность стрельбы орудий главного калибра (более 20 км) этих линкоров позволяла наносить удары по пригородам Петрограда.
Кроме того, восставших защищали десятки других, более мелких боевых кораблей, 140 орудий фортов, десять противоаэропланных батарей и свыше 100 пулеметов.
Основное руководящее ядро восставших: С. Петриченко, Ф. Патрушев, Г. Ососов, П. Перепелкин, С. Вершинин – все были моряками, долго прослужившими на Балтике. Вместе с тем руководители восстания имели аморфную, зыбкую и нечеткую политическую позицию. Выходцы из простого народа, они всей душой были за советскую власть, но одновременно видели и преступную деятельность большевиков, представлявших эту же почитаемую ими власть, на которую они не могли поднять руку.
Поэтому, когда дело дошло до решительных действий, руководители восстания со своими сторонниками, насчитывающими около 10 тысяч человек, просто сбежали по льду в Финляндию. Остальные, оставшиеся в Кронштадте, оказали лишь слабое, неорганизованное сопротивление наступающим по льду Финского залива частям Красной Армии. Несмотря на это, в назидание другим потенциальным противникам большевиков восстание было подавлено с невероятной жестокостью, что было весьма характерно для «выдающегося пролетарского военного стратега», одного из наиболее видных птенцов гнезда Л. Д. Троцкого М. Н. Тухачевского – командующего войсками этого, невиданного по абсурдности, штурма первоклассной военно-морской крепости по льду. Ему были починены все части Петроградского военного округа и Балтийского флота. Общее руководство подавлением мятежников принял на себя председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий.
Еще со времен Петра I Кронштадтская крепость, окруженная неприступными фортами, готовилась к обороне от наступления противника именно по льду. Штурмующим предстояло преодолеть 6–8 км по открытому скользкому полю. На лед большевиками было брошено около 40 тыс. ничем не защищенных людей. Подобной дурости не было в мировой истории. Поэтому трудно себе представить масштабы возможного кровопролития, если бы по десяткам тысяч совершено беззащитных бойцов Красной Армии, находящихся на льду Финского залива, ударили пулеметы, а также артиллерия крепости, фортов и кораблей Балтийского флота, в том числе и упомянутых выше линкоров. Для справки: вес одного снаряда орудий главного калибра указанных линкоров составлял около полутоны.
Слава Богу, что у восставших хватило благоразумия остановить эту братоубийственную бойню. Вместе с тем совершенно неясно: удержали ли бы большевики власть, если бы действия восставших кронштадтских моряков и солдат не были столь пассивными. Генеральный штурм крепости начался в ночь на 17 марта, а в 6 часов утра следующего дня штурмующие были уже в Кронштадте. После легкой победы большевиков последовало, в назидание другим, жестокое наказание восставших. В Кронштадте с утра 18 марта уже наводил «порядок», назначенный комендантом, упомянутый выше П. Е. Дыбенко, больше известный своей головокружительной карьерой: за один год выросший от корабельного электрика линкора «Император Павел I» до морского министра, точнее, как тогда назывался этот пост, – народного комиссара по морским делам. Правда, ненадолго: с 22 февраля по 6 апреля этого же, 1918 года, уступив данное ответственное место, еще более «крупному» специалисту в морском деле, самому Л. Д. Троцкому. И скоро от крупнейшего флота России почти ничего не останется.
Участникам так называемого кронштадтского мятежа, в большинстве своем крестьянским парням, призванным на флот в последние два-три года, предстояло пройти суровую проверку у работников ВЧК, так называемую «фильтрацию». Но особо тяжелая доля досталась их командирам – бывшим офицерам дореволюционного флота. Этих патриотов России уничтожили почти всех путем расстрела и утопления живьем в арестантских баржах.
По официальным данным, к лету 1921 года за участие в кронштадтском мятеже были приговорены к расстрелу 2103 человека.
Как вспоминает Л. М. Галлер, в то время исполняющий обязанности начальника штаба Балтийского флота, на кораблях и частях флота в Петрограде ВЧК производила аресты, с кораблей списывали в экипаж военморов и немедленно воинскими эшелонами отправляли на Черное море и Каспий. Потом уточнили: более трех тысяч моряков вывезли только из Петрограда к 8 марта… То есть репрессировали даже личный состав кораблей и частей Петрограда, который не имел никакого отношения к кронштадтскому мятежу.
Вместе с тем известный литератор В. Т. Шаламов, основываясь на свидетельствах политических заключенных тех лет, писал, что победители не затрудняли себя поиском виновных: пленные мятежники, получившие при расчете в строю нечетный номер, были расстреляны, а «четные» – отправлены в так называемый ИТЛ, исправительно-трудовой лагерь в Холмогорах. Если верить этой версии, то масштабы расстрелов были значительно большими. Хотя именно такой метод «повышения сознательности» красноармейцев и моряков очень часто использовали Л. Троцкий и «птенцы его гнезда» во время Гражданской войны, однако в данном случае, скорее всего, В. Т. Шаламов не прав. Тогда, по другим источникам, Лев Давидович, вспомнив все же предыдущие заслуги моряков, приказал Тухачевскому расстрелять каждого десятого взятого в плен участника кронштадтского восстания, что ближе к официальным данным.
Вообще, следует отметить, что пламенные революционеры при подавлении недовольства народа мало считались с предыдущими заслугами не только простых борцов за Советскую власть, но и известных героев Гражданской войны. Так, в 1920–1921 гг. были расстреляны командир Сводного конного корпуса Б. М. Думенко и командующий 2-й Конной армией Ф. К. Миронов за попытку установить «настоящую советскую власть, выбранную трудовым крестьянством и казачеством».
Борис Мокеевич Думенко – выходец из крестьян, солдат-фронтовик, с первых дней советской власти храбро сражался с ее противниками, один из первых организаторов Красной конницы, несколько раз был ранен, награжден орденом Красного Знамени, именной шашкой и дважды – золотыми часами. Кстати, под начальством Б. М. Думенко в крупного кавалерийского командира вырос бывший вахмистр (фельдфебель) Приморского Драгунского полка С. М. Буденный, будущий Маршал Советского Союза.
Филипп Кузьмич Миронов происходил из донских казаков, с октября 1917 года воевал за советскую власть, из казаков-добровольцев, создал дивизию, затем – Донской корпус. Полководческий талант Миронова особенно ярко проявился в боях с Врангелем. Под его руководством 2-я конная армия разгромила лучшие конные части Врангеля и обеспечила перелом в борьбе за Крым. Ф. К. Миронов был награжден орденом Красного Знамени и Почетным золотым революционным оружием.
Еще раньше, 22 июня 1918 года, по настоянию Троцкого был расстрелян бывший начальник морских сил Балтийского моря капитан 1 ранга Алексей Михайлович Щастный, которому Россия обязана спасением военно-морского флота на Балтике, включая линкоры «Севастополь», «Гангут», «Петропавловск», «Полтава», «Андрей Первозванный», а также крейсеры «Богатырь», «Рюрик», «Адмирал Макаров». Всего было спасено 236 кораблей. Эти корабли по решению Троцкого должны были быть уничтожены также и по той же причине, что и был уничтожен Черноморский флот: якобы для того, чтобы не допустить его захвата немцами после заключения Брестского мира. Эти корабли, особенно новейшие линкоры России, могли существенно усилить мощь морского флота Германии. Поэтому Англия готова была заплатить крупную сумму за уничтожение русского Балтийского флота.
У Троцкого были реальные возможности серьезно пополнить свои счета в западных банках. Однако А. М. Щастный все испортил: с 12 марта по 7 апреля он в тяжелых ледовых условиях перебазировал указанные корабли из Гельсингфорса в Кронштадт. Эта операция по спасению кораблей, по мнению Троцкого, была неслыханным самоуправством.
Начальник морских сил Балтфлота А. М. Щастный был вызван в Москву и 27 мая 1918 года арестован. На заседании немедленно созданного Верховного революционного трибунала Л. Д. Троцкий обвинил его в невыполнении приказа о подготовке флота к уничтожению, в самоуправстве и в поддержке движения офицерства с целью свержения советской власти и установления «диктатуры Балтийского флота».
Обвинение в подготовке контрреволюционного переворота было признано доказанным, а спаситель Балтийского флота, А. М. Щастный, был приговорен к расстрелу, который немедленно был приведен интернационалистами-китайцами к исполнению.
К 1921 году в сказки власть предержащих, большевиков, о скором рае для трудящихся, который они построят на Земле, уже мало кто верил. Уж сильно слова большевиков расходились с делами. Крестьянская Россия ожесточенно сопротивлялась следовать в свое счастливое будущее, которое по марксистским рецептам готовили ей пламенные революционеры. При подавлении уже не капиталистов и помещиков, которые были уничтожены еще во время Гражданской войны, а восстаний рабочих и крестьян в 1921–1922 годах погибло 58 397 бойцов Красной Армии. Число восставших и погибших крестьян в этой братоубийственной бойне никто не считал.
В результате Октябрьского переворота (Октябрьской революции) вместо обещанного большевиками мира русский народ получил еще три года Гражданской войны. Эта война, вызванные ею людские потери, включая эпидемии и голод, унесли, по подсчетам разных историков, от 13 до 20 миллионов человек. По человеческим жертвам – это, для России, 5–7 первых мировых войн! Вот вам и лозунг: «мир народам», с помощью которого большевики взяли власть.
К 1921 году большевистским вождям стало ясно, что построить коммунизм теми методами, которые им предписывал марксизм и в которые они свято верили накануне захвата власти в России, невозможно. По существу, это был крах идеологии коммунизма, по крайней мере в том варианте, в котором ее замышляли основоположники марксизма – этой весьма привлекательной, на первый взгляд, теории.
Не только среди простого народа, но даже и среди большей части большевистских вождей, приверженцев этой, ранее казалось, такой очевидной и многообещающей теории, наступило горькое разочарование, а точнее сказать – горькое похмелье. Выбор возможных вариантов дальнейших действий большевиков был небольшой: погибать или поступиться своими коммунистическими принципами.
Вместе с тем часть старой ленинской гвардии продолжала надеяться на мировую революцию – как, безусловно, по их мнению, главную цель Октябрьского переворота. Известно, что власть в России большевикам свалилась в значительной степени неожиданно, отказаться от нее было не в характере пламенных революционеров, о чем свидетельствовал крик из зала: «Есть такая партия!». Как здесь было удержаться и не закричать, если появляется реальная возможность зажечь пожар мировой революции.
Для этой благородной цели, по убеждению Л. Троцкого, не жалко использовать Россию в качестве вязанки хвороста, которую следует кинуть в костер мировой революции. Что для марксистов, большевиков-интернационалистов какая-то Россия? У них, согласно «Манифесту коммунистической партии», нет и не может быть родины. Поэтому неудача построения коммунизма в нашей стране пламенных революционеров не сильно обескуражила. Гораздо большие неприятности принес им неудачный поход на Запад, начавшийся еще во время советско-польской войны, с миссией освобождения мирового пролетариата, в 1920 году. Однако польские рабочие и крестьяне почему-то оказались «несознательными»: они не только не подняли восстание у себя, в Польше, но и оказали упорное сопротивление Красной армии, когда она была почти у Варшавы.
Армии Западного (Белорусского) фронта под командованием опять-таки «выдающегося пролетарского военачальника» М. Н. Тухачевского, так удачно начавшие этот поход с военно-стратегической задачей: «Даешь Варшаву! Даешь Берлин!», в середине августа 1920 года были практически полностью разгромлены. При этом только безвозвратные потери Красной Армии составили более 72 тысяч человек. Как говорится, пошли за шерстью, – а вернулись стрижеными. Эта была очередная плата русской кровью за попытку троцкистов разжечь мировую революцию.
В результате Польша продиктовала России унизительный мир, который был подписан 18 марта 1921 года в Риге, согласно которому Россия уступала Польше Западную Украину и Западную Белоруссию, кроме того, наша страна еще заплатила польским панам контрибуцию в сумме 30 миллионов золотых рублей. Слава Богу, платить было чем, русские цари в свое время позаботились – создали огромные запасы золота и не вывезли их за границу. Сразу видно, что недалекие были эти люди – цари, не то что нынешние хозяева России, которые даже так называемый резервный фонд, накопленный в долларах за бездумную, точнее, преступную, продажу ценнейших невозобновляемых ресурсов: нефти и газа – умудрились отправить в США. Умные, однако, и далеко смотрят. Заранее готовят себе место для безбедного жительства.
После катастрофической неудачи в польской кампании большевистским руководителям России, по крайней мере его большинству, стало ясно, что в обозримом будущем мировой революции не будет. Громадные жертвы, принесенные Россией на алтарь мировой революции, попытки реализовать коммунистические идеи на практике оказались напрасными.
Стало быть, реально получилось, что результаты Октябрьской революции и победы в Гражданской войне могут быть практически использованы только в России. В стране, которую в годы Первой мировой войны пламенные революционеры, объявившие себя пораженцами, вместе с банкирами США и Германии разрушали как врага № 1 с особым рвением. А после захвата власти – тоже продолжали разрушать, хотя и с меньшим рвением, так как в лучшем случае, по их теории, эта отсталая страна могла быть полезно использована, как уже было выше сказано, только в качестве вязанки хвороста для разжигания мировой революции, и не более.
Как уже было также выше сказано, за годы Первой мировой и Гражданской войн страна потеряла свыше 20 млн человек, выпуск промышленной продукции уменьшился в десятки раз, сельского хозяйства – более чем на одну треть, большинство заводов и фабрик бездействовало, царила разруха. Большевистские эксперименты над Россией привели ее в невиданный тупик. Чтобы как-то выйти из этого тупика, надо было поступиться принципами.
Вместе с тем вся история большевизма, в том числе кровавые 1918–1921 годы, показывает, как трудно расстаются большевики со своими догмами. Неизвестно, сколько бы еще было принесено жертв из числа жителей России молоху коммунизма, если бы не инициатива В. И. Ленина, с которой он выступил на Х съезде партии (март 1921 г.), о замене разверстки натуральным налогом. Этим решением было положено началу переходу от «военного коммунизма» к «новой экономической политике» (НЭПу), и тем самым была закончена кровавая междоусобица внутри России.
Успех от введения НЭПа был потрясающий. Произошло чудо, страна, основательно разрушенная Первой мировой и, особенно, Гражданской войной, буквально на глазах ее жителей возрождалась из пепла. Финансовая система государства окрепла настолько, что уже в 1924 году появились серебряные деньги, и это там, где еще 2–3 года тому назад коробка спичек стоила мешок бумажных денег. Подобных темпов возрождения история не знала.
Следует особо подчеркнуть, что введение тогда НЭПа представляет исключительно важный и поучительный этап развития нашей страны, значение которого выходит далеко за рамки истории. Уроки, полученные тогда, могут быть с большой пользой использованы в настоящее время для возрождения экономики, науки и культуры, развития производства, спасения села, роста народонаселения, чтобы вырвать Россию из лап примитивного капитализма, остановить падение страны в пропасть.
С учетом изложенного считаем уместным напомнить читателю суть НЭПа в авторском тексте, по первоисточнику: В. И. Ленин, «Правда», 18 октября 1921 г., где В. И. Ленин пишет:
«Наступает четырехлетняя годовщина 25 октября (7 ноября). Чем дальше отходит от нас этот великий день, тем яснее становится значение пролетарской революции в России, тем глубже мы вдумываемся также в практический опыт нашей работы, взятой в целом…
(Думать, конечно, надо было раньше, но все же лучше позже, чем никогда. Далее, В. И. Ленин сначала говорит о заслугах большевиков в уничтожении монархии, затем переходит к более поучительной части, к ошибкам, не останавливаясь перед ругательствами. – Н. Сед.)
Пусть псы и свиньи умирающей буржуазии и плетущиеся за нею мелкобуржуазной демократии осыпают нас кучами проклятий, ругательств, насмешек за неудачи и ошибки в постройке нами нашего советского строя… Эта первая победа еще не окончательная, и она далась нашей Октябрьской революции с невиданными тяжестями и трудностями, с неслыханными мучениями, с рядом громадных неудач и ошибок с нашей стороны… Мы не боимся признать свои ошибки и трезво будем смотреть на них, чтобы научиться исправлять их…
…Самое важное, и самое трудное, и самое недоделанное наше дело: хозяйственное строительство, подведение экономического фундамента для нового социалистического здания, на место разрушенного феодального и полуразрушенного капиталистического. В этом самом важном и самом трудном деле у нас было всего неудач, больше всего ошибок…
(Кстати, так всегда бывает, когда здание, или другое что-либо, строят без проекта. В данном случае без разработанной теории: сначала делаем, потом думаем, надо было – наоборот. – Н. Сед.)
Мы исправляем как раз теперь нашей «новой экономической политикой» целый ряд наших ошибок, мы учимся, как строить дальше социалистическое здание в мелкокрестьянской стране без этих ошибок…
Но мы научились также – по крайней мере, до известной степени научились другому необходимому в революции искусству – гибкости, умению быстро и резко менять свою тактику, учитывая изменившиеся объективные условия, выбирая другой путь к нашей цели, если прежний путь оказался на данный период времени нецелесообразным, невозможным…
…Мы предполагали без достаточного расчета – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране.
Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм, чтобы работой долгого ряда лет подготовить переход к коммунизму. Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь сначала создать прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму… Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции.
Пролетарское государство должно стать осторожным, рачительным, умелым «хозяином», исправным оптовым купцом… личная заинтересованность поднимает производство; нам нужно увеличение производства прежде всего и во что бы то ни стало. Оптовая торговля объединяет миллионы мелких крестьян экономически, заинтересовывая их, связывая их, подводя их к дальнейшей ступени: к развитым формам связи и объединяя в самом производстве. Мы уже начали необходимую перестройку нашей экономической политики… Во что бы то ни стало, как бы тяжелы ни были мучения переходного времени, бедствия, голод, разруха, мы духом не падаем и свое дело доведем до конца».
Хуже того, митинг принял резолюцию с требованиями упразднения комиссаров, организации свободной торговли и перевыборов Советов под лозунгом «Советы без коммунистов». 1 марта из Кронштадта М. И. Калинин вернулся ни с чем. Созданный восставшими 2 марта временный революционный комитет приказал арестовать прибывших и местных коммунистов-руководителей. Таким образом, гарнизон сильнейшей в России морской крепости и эскадры кораблей, стоявших в то время на кронштадтском рейде, вышли из повиновения центральной большевистской власти. Чрезвычайная опасность для большевиков этого восстания состояла в ряде факторов.
Во-первых, данное восстание проходило под красным знаменем, под лозунгом «За Советскую власть, но без коммунистов». Это был очевидный симптом, что большевики теряют свою опору в народе, причем у тех, у которых они раньше имели неограниченную поддержку. Всем было известно, что благодаря именно кронштадтским морякам и солдатам Петрограда свершились последовательно сначала Февральская, а затем и Октябрьская революции в России.
Моряки Балтики представляли внушительную военную силу. Балтийский флот к моменту свержения последнего русского царя насчитывал около 100 тыс. человек, в том числе 80 тыс. матросов; до 700 боевых и вспомогательных кораблей. Перед штурмом Зимнего дворца в столице находилось 35 судов и до 20 тыс. моряков. Именно моряки спасли большевиков, 31 октября (12 ноября) остановив под Пулковом, в ближайшем пригороде Петрограда, части 3-го конного корпуса генерала П. Н. Краснова (около 10 сотен 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий), направленных А. Ф. Керенским для подавления восстания.
Таким образом, благодаря именно кронштадтцам большевики неожиданно для себя получили неограниченную власть в России, огромной и богатейшей стране мира. Матросы, латышские стрелки и чекисты были главными аргументами и движущей силой большевиков после захвата ими власти в октябре 1917 года. Например, чего только стоят знаменитые слова легендарного матроса Железняка, обращенные 5 января 1918 года к Учредительному собранию: «Караул устал…», – и этого было достаточно, чтобы лишить Россию ее законной власти. Этот трагический момент истории России, по нашему мнению, уместно еще раз воспроизвести словами Ф. Ф. Раскольникова (из книги «На боевых постах». М.: Воениздат, 1964):
«Урицкий наливает мне чай, с мягкой, застенчивой улыбкой протягивает тарелку с тонко нарезанными кусочками лимона, и, помешивая в стаканах ложечками, мы предаемся задушевному разговору.
Вдруг в нашу комнату быстрым твердым шагом входит рослый, широкоплечий Дыбенко… Давясь от хохота, он звучным раскатистым басом рассказывает нам, что матрос Железняков только что подошел к председательскому креслу, положил свою широкую ладонь на плечо оцепеневшего от неожиданности Чернова и повелительным голосом заявил ему:
– Караул устал. Предлагаю закрыть заседание и разойтись по домам.
Дрожащими руками Чернов поспешно сложил бумаги и объявил заседание закрытым».
Вот так, просто, большевики 6 января 1918 года разогнали Учредительное собрание. Тогда герои этого эпизода, давясь от смеха, сеяли ветер, не понимая, что в недалеком будущем всем им придется пожать бурю. Все они были уничтожены разными способами и при разных обстоятельствах. Неизвестно, что думал рослый, широкоплечий моряк Дыбенко в последние минуты жизни 29 июля 1938 года, когда его вели на расстрел, как врага народа, возможно даже, что он вспоминал и этот трагикомический кусочек своей бурной жизни. Однако точно, что тогда ему было не до смеха, хотя по сопоставимости судьба одного человека ничто по сравнению с судьбой целого народа и государства.
Огромный вклад кронштадтских моряков в победу советской власти был и в Гражданской войне. За три года этой войны на многочисленные фронты молодой советской республики было направлено более 40 тысяч моряков.
И вот большевики со своей экономической политикой, в основу которой они упорно продолжали насаждать идеи утопического социализма и «Манифеста коммунистической партии», оказались у разбитого корыта, конечно, не столько сами, сколько поверивший большевистским лозунгам русский народ.
Во-вторых, особую опасность для руководства страны кронштадтское восстание представляло в том, что в данном случае большевики имели дело не с безоружным народом, а с организованной военной силой, состоящей в то время из 27 тысяч здоровых, хорошо обученных бойцов. Восставшие обладали достаточно мощным вооружением, в том числе и линкорами «Петропавловск» и «Севастополь», каждый из которых имел на вооружении 12 – 305 мм, 16 – 120 мм и 4 – 47 мм орудий. Дальность стрельбы орудий главного калибра (более 20 км) этих линкоров позволяла наносить удары по пригородам Петрограда.
Кроме того, восставших защищали десятки других, более мелких боевых кораблей, 140 орудий фортов, десять противоаэропланных батарей и свыше 100 пулеметов.
Основное руководящее ядро восставших: С. Петриченко, Ф. Патрушев, Г. Ососов, П. Перепелкин, С. Вершинин – все были моряками, долго прослужившими на Балтике. Вместе с тем руководители восстания имели аморфную, зыбкую и нечеткую политическую позицию. Выходцы из простого народа, они всей душой были за советскую власть, но одновременно видели и преступную деятельность большевиков, представлявших эту же почитаемую ими власть, на которую они не могли поднять руку.
Поэтому, когда дело дошло до решительных действий, руководители восстания со своими сторонниками, насчитывающими около 10 тысяч человек, просто сбежали по льду в Финляндию. Остальные, оставшиеся в Кронштадте, оказали лишь слабое, неорганизованное сопротивление наступающим по льду Финского залива частям Красной Армии. Несмотря на это, в назидание другим потенциальным противникам большевиков восстание было подавлено с невероятной жестокостью, что было весьма характерно для «выдающегося пролетарского военного стратега», одного из наиболее видных птенцов гнезда Л. Д. Троцкого М. Н. Тухачевского – командующего войсками этого, невиданного по абсурдности, штурма первоклассной военно-морской крепости по льду. Ему были починены все части Петроградского военного округа и Балтийского флота. Общее руководство подавлением мятежников принял на себя председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий.
Еще со времен Петра I Кронштадтская крепость, окруженная неприступными фортами, готовилась к обороне от наступления противника именно по льду. Штурмующим предстояло преодолеть 6–8 км по открытому скользкому полю. На лед большевиками было брошено около 40 тыс. ничем не защищенных людей. Подобной дурости не было в мировой истории. Поэтому трудно себе представить масштабы возможного кровопролития, если бы по десяткам тысяч совершено беззащитных бойцов Красной Армии, находящихся на льду Финского залива, ударили пулеметы, а также артиллерия крепости, фортов и кораблей Балтийского флота, в том числе и упомянутых выше линкоров. Для справки: вес одного снаряда орудий главного калибра указанных линкоров составлял около полутоны.
Слава Богу, что у восставших хватило благоразумия остановить эту братоубийственную бойню. Вместе с тем совершенно неясно: удержали ли бы большевики власть, если бы действия восставших кронштадтских моряков и солдат не были столь пассивными. Генеральный штурм крепости начался в ночь на 17 марта, а в 6 часов утра следующего дня штурмующие были уже в Кронштадте. После легкой победы большевиков последовало, в назидание другим, жестокое наказание восставших. В Кронштадте с утра 18 марта уже наводил «порядок», назначенный комендантом, упомянутый выше П. Е. Дыбенко, больше известный своей головокружительной карьерой: за один год выросший от корабельного электрика линкора «Император Павел I» до морского министра, точнее, как тогда назывался этот пост, – народного комиссара по морским делам. Правда, ненадолго: с 22 февраля по 6 апреля этого же, 1918 года, уступив данное ответственное место, еще более «крупному» специалисту в морском деле, самому Л. Д. Троцкому. И скоро от крупнейшего флота России почти ничего не останется.
Участникам так называемого кронштадтского мятежа, в большинстве своем крестьянским парням, призванным на флот в последние два-три года, предстояло пройти суровую проверку у работников ВЧК, так называемую «фильтрацию». Но особо тяжелая доля досталась их командирам – бывшим офицерам дореволюционного флота. Этих патриотов России уничтожили почти всех путем расстрела и утопления живьем в арестантских баржах.
По официальным данным, к лету 1921 года за участие в кронштадтском мятеже были приговорены к расстрелу 2103 человека.
Как вспоминает Л. М. Галлер, в то время исполняющий обязанности начальника штаба Балтийского флота, на кораблях и частях флота в Петрограде ВЧК производила аресты, с кораблей списывали в экипаж военморов и немедленно воинскими эшелонами отправляли на Черное море и Каспий. Потом уточнили: более трех тысяч моряков вывезли только из Петрограда к 8 марта… То есть репрессировали даже личный состав кораблей и частей Петрограда, который не имел никакого отношения к кронштадтскому мятежу.
Вместе с тем известный литератор В. Т. Шаламов, основываясь на свидетельствах политических заключенных тех лет, писал, что победители не затрудняли себя поиском виновных: пленные мятежники, получившие при расчете в строю нечетный номер, были расстреляны, а «четные» – отправлены в так называемый ИТЛ, исправительно-трудовой лагерь в Холмогорах. Если верить этой версии, то масштабы расстрелов были значительно большими. Хотя именно такой метод «повышения сознательности» красноармейцев и моряков очень часто использовали Л. Троцкий и «птенцы его гнезда» во время Гражданской войны, однако в данном случае, скорее всего, В. Т. Шаламов не прав. Тогда, по другим источникам, Лев Давидович, вспомнив все же предыдущие заслуги моряков, приказал Тухачевскому расстрелять каждого десятого взятого в плен участника кронштадтского восстания, что ближе к официальным данным.
Вообще, следует отметить, что пламенные революционеры при подавлении недовольства народа мало считались с предыдущими заслугами не только простых борцов за Советскую власть, но и известных героев Гражданской войны. Так, в 1920–1921 гг. были расстреляны командир Сводного конного корпуса Б. М. Думенко и командующий 2-й Конной армией Ф. К. Миронов за попытку установить «настоящую советскую власть, выбранную трудовым крестьянством и казачеством».
Борис Мокеевич Думенко – выходец из крестьян, солдат-фронтовик, с первых дней советской власти храбро сражался с ее противниками, один из первых организаторов Красной конницы, несколько раз был ранен, награжден орденом Красного Знамени, именной шашкой и дважды – золотыми часами. Кстати, под начальством Б. М. Думенко в крупного кавалерийского командира вырос бывший вахмистр (фельдфебель) Приморского Драгунского полка С. М. Буденный, будущий Маршал Советского Союза.
Филипп Кузьмич Миронов происходил из донских казаков, с октября 1917 года воевал за советскую власть, из казаков-добровольцев, создал дивизию, затем – Донской корпус. Полководческий талант Миронова особенно ярко проявился в боях с Врангелем. Под его руководством 2-я конная армия разгромила лучшие конные части Врангеля и обеспечила перелом в борьбе за Крым. Ф. К. Миронов был награжден орденом Красного Знамени и Почетным золотым революционным оружием.
Еще раньше, 22 июня 1918 года, по настоянию Троцкого был расстрелян бывший начальник морских сил Балтийского моря капитан 1 ранга Алексей Михайлович Щастный, которому Россия обязана спасением военно-морского флота на Балтике, включая линкоры «Севастополь», «Гангут», «Петропавловск», «Полтава», «Андрей Первозванный», а также крейсеры «Богатырь», «Рюрик», «Адмирал Макаров». Всего было спасено 236 кораблей. Эти корабли по решению Троцкого должны были быть уничтожены также и по той же причине, что и был уничтожен Черноморский флот: якобы для того, чтобы не допустить его захвата немцами после заключения Брестского мира. Эти корабли, особенно новейшие линкоры России, могли существенно усилить мощь морского флота Германии. Поэтому Англия готова была заплатить крупную сумму за уничтожение русского Балтийского флота.
У Троцкого были реальные возможности серьезно пополнить свои счета в западных банках. Однако А. М. Щастный все испортил: с 12 марта по 7 апреля он в тяжелых ледовых условиях перебазировал указанные корабли из Гельсингфорса в Кронштадт. Эта операция по спасению кораблей, по мнению Троцкого, была неслыханным самоуправством.
Начальник морских сил Балтфлота А. М. Щастный был вызван в Москву и 27 мая 1918 года арестован. На заседании немедленно созданного Верховного революционного трибунала Л. Д. Троцкий обвинил его в невыполнении приказа о подготовке флота к уничтожению, в самоуправстве и в поддержке движения офицерства с целью свержения советской власти и установления «диктатуры Балтийского флота».
Обвинение в подготовке контрреволюционного переворота было признано доказанным, а спаситель Балтийского флота, А. М. Щастный, был приговорен к расстрелу, который немедленно был приведен интернационалистами-китайцами к исполнению.
К 1921 году в сказки власть предержащих, большевиков, о скором рае для трудящихся, который они построят на Земле, уже мало кто верил. Уж сильно слова большевиков расходились с делами. Крестьянская Россия ожесточенно сопротивлялась следовать в свое счастливое будущее, которое по марксистским рецептам готовили ей пламенные революционеры. При подавлении уже не капиталистов и помещиков, которые были уничтожены еще во время Гражданской войны, а восстаний рабочих и крестьян в 1921–1922 годах погибло 58 397 бойцов Красной Армии. Число восставших и погибших крестьян в этой братоубийственной бойне никто не считал.
В результате Октябрьского переворота (Октябрьской революции) вместо обещанного большевиками мира русский народ получил еще три года Гражданской войны. Эта война, вызванные ею людские потери, включая эпидемии и голод, унесли, по подсчетам разных историков, от 13 до 20 миллионов человек. По человеческим жертвам – это, для России, 5–7 первых мировых войн! Вот вам и лозунг: «мир народам», с помощью которого большевики взяли власть.
К 1921 году большевистским вождям стало ясно, что построить коммунизм теми методами, которые им предписывал марксизм и в которые они свято верили накануне захвата власти в России, невозможно. По существу, это был крах идеологии коммунизма, по крайней мере в том варианте, в котором ее замышляли основоположники марксизма – этой весьма привлекательной, на первый взгляд, теории.
Не только среди простого народа, но даже и среди большей части большевистских вождей, приверженцев этой, ранее казалось, такой очевидной и многообещающей теории, наступило горькое разочарование, а точнее сказать – горькое похмелье. Выбор возможных вариантов дальнейших действий большевиков был небольшой: погибать или поступиться своими коммунистическими принципами.
Вместе с тем часть старой ленинской гвардии продолжала надеяться на мировую революцию – как, безусловно, по их мнению, главную цель Октябрьского переворота. Известно, что власть в России большевикам свалилась в значительной степени неожиданно, отказаться от нее было не в характере пламенных революционеров, о чем свидетельствовал крик из зала: «Есть такая партия!». Как здесь было удержаться и не закричать, если появляется реальная возможность зажечь пожар мировой революции.
Для этой благородной цели, по убеждению Л. Троцкого, не жалко использовать Россию в качестве вязанки хвороста, которую следует кинуть в костер мировой революции. Что для марксистов, большевиков-интернационалистов какая-то Россия? У них, согласно «Манифесту коммунистической партии», нет и не может быть родины. Поэтому неудача построения коммунизма в нашей стране пламенных революционеров не сильно обескуражила. Гораздо большие неприятности принес им неудачный поход на Запад, начавшийся еще во время советско-польской войны, с миссией освобождения мирового пролетариата, в 1920 году. Однако польские рабочие и крестьяне почему-то оказались «несознательными»: они не только не подняли восстание у себя, в Польше, но и оказали упорное сопротивление Красной армии, когда она была почти у Варшавы.
Армии Западного (Белорусского) фронта под командованием опять-таки «выдающегося пролетарского военачальника» М. Н. Тухачевского, так удачно начавшие этот поход с военно-стратегической задачей: «Даешь Варшаву! Даешь Берлин!», в середине августа 1920 года были практически полностью разгромлены. При этом только безвозвратные потери Красной Армии составили более 72 тысяч человек. Как говорится, пошли за шерстью, – а вернулись стрижеными. Эта была очередная плата русской кровью за попытку троцкистов разжечь мировую революцию.
В результате Польша продиктовала России унизительный мир, который был подписан 18 марта 1921 года в Риге, согласно которому Россия уступала Польше Западную Украину и Западную Белоруссию, кроме того, наша страна еще заплатила польским панам контрибуцию в сумме 30 миллионов золотых рублей. Слава Богу, платить было чем, русские цари в свое время позаботились – создали огромные запасы золота и не вывезли их за границу. Сразу видно, что недалекие были эти люди – цари, не то что нынешние хозяева России, которые даже так называемый резервный фонд, накопленный в долларах за бездумную, точнее, преступную, продажу ценнейших невозобновляемых ресурсов: нефти и газа – умудрились отправить в США. Умные, однако, и далеко смотрят. Заранее готовят себе место для безбедного жительства.
После катастрофической неудачи в польской кампании большевистским руководителям России, по крайней мере его большинству, стало ясно, что в обозримом будущем мировой революции не будет. Громадные жертвы, принесенные Россией на алтарь мировой революции, попытки реализовать коммунистические идеи на практике оказались напрасными.
Стало быть, реально получилось, что результаты Октябрьской революции и победы в Гражданской войне могут быть практически использованы только в России. В стране, которую в годы Первой мировой войны пламенные революционеры, объявившие себя пораженцами, вместе с банкирами США и Германии разрушали как врага № 1 с особым рвением. А после захвата власти – тоже продолжали разрушать, хотя и с меньшим рвением, так как в лучшем случае, по их теории, эта отсталая страна могла быть полезно использована, как уже было выше сказано, только в качестве вязанки хвороста для разжигания мировой революции, и не более.
Как уже было также выше сказано, за годы Первой мировой и Гражданской войн страна потеряла свыше 20 млн человек, выпуск промышленной продукции уменьшился в десятки раз, сельского хозяйства – более чем на одну треть, большинство заводов и фабрик бездействовало, царила разруха. Большевистские эксперименты над Россией привели ее в невиданный тупик. Чтобы как-то выйти из этого тупика, надо было поступиться принципами.
Вместе с тем вся история большевизма, в том числе кровавые 1918–1921 годы, показывает, как трудно расстаются большевики со своими догмами. Неизвестно, сколько бы еще было принесено жертв из числа жителей России молоху коммунизма, если бы не инициатива В. И. Ленина, с которой он выступил на Х съезде партии (март 1921 г.), о замене разверстки натуральным налогом. Этим решением было положено началу переходу от «военного коммунизма» к «новой экономической политике» (НЭПу), и тем самым была закончена кровавая междоусобица внутри России.
Успех от введения НЭПа был потрясающий. Произошло чудо, страна, основательно разрушенная Первой мировой и, особенно, Гражданской войной, буквально на глазах ее жителей возрождалась из пепла. Финансовая система государства окрепла настолько, что уже в 1924 году появились серебряные деньги, и это там, где еще 2–3 года тому назад коробка спичек стоила мешок бумажных денег. Подобных темпов возрождения история не знала.
Следует особо подчеркнуть, что введение тогда НЭПа представляет исключительно важный и поучительный этап развития нашей страны, значение которого выходит далеко за рамки истории. Уроки, полученные тогда, могут быть с большой пользой использованы в настоящее время для возрождения экономики, науки и культуры, развития производства, спасения села, роста народонаселения, чтобы вырвать Россию из лап примитивного капитализма, остановить падение страны в пропасть.
С учетом изложенного считаем уместным напомнить читателю суть НЭПа в авторском тексте, по первоисточнику: В. И. Ленин, «Правда», 18 октября 1921 г., где В. И. Ленин пишет:
«Наступает четырехлетняя годовщина 25 октября (7 ноября). Чем дальше отходит от нас этот великий день, тем яснее становится значение пролетарской революции в России, тем глубже мы вдумываемся также в практический опыт нашей работы, взятой в целом…
(Думать, конечно, надо было раньше, но все же лучше позже, чем никогда. Далее, В. И. Ленин сначала говорит о заслугах большевиков в уничтожении монархии, затем переходит к более поучительной части, к ошибкам, не останавливаясь перед ругательствами. – Н. Сед.)
Пусть псы и свиньи умирающей буржуазии и плетущиеся за нею мелкобуржуазной демократии осыпают нас кучами проклятий, ругательств, насмешек за неудачи и ошибки в постройке нами нашего советского строя… Эта первая победа еще не окончательная, и она далась нашей Октябрьской революции с невиданными тяжестями и трудностями, с неслыханными мучениями, с рядом громадных неудач и ошибок с нашей стороны… Мы не боимся признать свои ошибки и трезво будем смотреть на них, чтобы научиться исправлять их…
…Самое важное, и самое трудное, и самое недоделанное наше дело: хозяйственное строительство, подведение экономического фундамента для нового социалистического здания, на место разрушенного феодального и полуразрушенного капиталистического. В этом самом важном и самом трудном деле у нас было всего неудач, больше всего ошибок…
(Кстати, так всегда бывает, когда здание, или другое что-либо, строят без проекта. В данном случае без разработанной теории: сначала делаем, потом думаем, надо было – наоборот. – Н. Сед.)
Мы исправляем как раз теперь нашей «новой экономической политикой» целый ряд наших ошибок, мы учимся, как строить дальше социалистическое здание в мелкокрестьянской стране без этих ошибок…
Но мы научились также – по крайней мере, до известной степени научились другому необходимому в революции искусству – гибкости, умению быстро и резко менять свою тактику, учитывая изменившиеся объективные условия, выбирая другой путь к нашей цели, если прежний путь оказался на данный период времени нецелесообразным, невозможным…
…Мы предполагали без достаточного расчета – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране.
Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм, чтобы работой долгого ряда лет подготовить переход к коммунизму. Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь сначала создать прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму… Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции.
Пролетарское государство должно стать осторожным, рачительным, умелым «хозяином», исправным оптовым купцом… личная заинтересованность поднимает производство; нам нужно увеличение производства прежде всего и во что бы то ни стало. Оптовая торговля объединяет миллионы мелких крестьян экономически, заинтересовывая их, связывая их, подводя их к дальнейшей ступени: к развитым формам связи и объединяя в самом производстве. Мы уже начали необходимую перестройку нашей экономической политики… Во что бы то ни стало, как бы тяжелы ни были мучения переходного времени, бедствия, голод, разруха, мы духом не падаем и свое дело доведем до конца».
Глава 4
В этой связи уместно заметить, что можно по-разному относиться к В. И. Ленину. Однако, наверное, абсолютное большинство людей согласятся с тем, что это был величайший революционер, искренне и глубоко веривший в марксизм как в инструмент для реализации извечной мечты человечества – идеи социальной справедливости, искоренения эксплуатации человека человеком.
Поэтому добровольный переход к НЭПу реально нельзя не рассматривать, мягко говоря, как отход от марксизма, а по существу – это его крах, по крайней мере, в том виде, в котором он задумывался К. Марксом и Ф. Энгельсом.
Поэтому добровольный переход к НЭПу реально нельзя не рассматривать, мягко говоря, как отход от марксизма, а по существу – это его крах, по крайней мере, в том виде, в котором он задумывался К. Марксом и Ф. Энгельсом.