20 августа (в 2 часа ночи) срочно подписано торгово-кредитное соглашение. СССР получал кредит на 200 млн марок, на которые мог покупать германское оборудование, а долги гасить поставками сырья и продовольствия.[147]
Итак, Германия сделала то, что от нее просил Кремль, – экономическое соглашение подписано. Совершенно изможденный Гитлер рухнул спать в 7 часов утра 20 августа. Но от русских нет никакой конкретики, и пока единственная озвученная ими дата прибытия германской делегации по-прежнему 26–27 августа 1939 года. Это для Берлина слишком поздно. И тогда Адольф Гитлер решил ускорить события. Днем 20 августа 1939 года он садится и пишет личное письмо Сталину. Ранее они никогда не переписывались и не разговаривали. Но соблюдать процедуры Гитлеру уже некогда: удар по Польше запланирован на 26 августа, и время идет неумолимо. «Тем не менее я повторяю свое предложение о том, чтобы Вы приняли моего министра иностранных дел 22 или, в крайнем случае, 23 августа»,[148] – пишет Гитлер в своем письме. 21 августа 1939 года в 15:00 германский посол граф Шуленбург в Москве вручает текст послания Гитлера. Через два часа (!), в 17:00, Вячеслав Михайлович Молотов отдает немецкому послу ответ главы СССР.[149] Сталин отвечает почти мгновенно.
История первая
История вторая
История третья
Итак, Германия сделала то, что от нее просил Кремль, – экономическое соглашение подписано. Совершенно изможденный Гитлер рухнул спать в 7 часов утра 20 августа. Но от русских нет никакой конкретики, и пока единственная озвученная ими дата прибытия германской делегации по-прежнему 26–27 августа 1939 года. Это для Берлина слишком поздно. И тогда Адольф Гитлер решил ускорить события. Днем 20 августа 1939 года он садится и пишет личное письмо Сталину. Ранее они никогда не переписывались и не разговаривали. Но соблюдать процедуры Гитлеру уже некогда: удар по Польше запланирован на 26 августа, и время идет неумолимо. «Тем не менее я повторяю свое предложение о том, чтобы Вы приняли моего министра иностранных дел 22 или, в крайнем случае, 23 августа»,[148] – пишет Гитлер в своем письме. 21 августа 1939 года в 15:00 германский посол граф Шуленбург в Москве вручает текст послания Гитлера. Через два часа (!), в 17:00, Вячеслав Михайлович Молотов отдает немецкому послу ответ главы СССР.[149] Сталин отвечает почти мгновенно.
«21 августа 1939 г.Нужное СССР экономическое соглашение уже подписано, кредит будет получен. Теперь можно подписать с немцами договор о ненападении, нужный СССР для предотвращения и возможной войны с Германией, и окончания идущей войны с японцами. Ответ Сталина Вячеслав Михайлович Молотов передает германскому послу и… И вот наступил момент, ради которого, уважаемые читатели, мы делали это весьма длинное вступление в жаркий август 1939 года. Теперь начинается самое любопытное и самое малоизученное в истории договора о ненападении. Начинаются настоящие чудеса…
Рейхсканцлеру Германии господину А. Гитлеру
Благодарю за письмо.
Надеюсь, что германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьезному улучшению политических отношений между нашими странами.
Народы наших стран нуждаются в мирных отношениях между собою. Согласие германского правительства на заключение пакта ненападения создает базу для ликвидации политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами.
Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа.
И. Сталин»[150]
История первая
О нерасторопных немцах и сталинском письме
Представим себе картину. Адольф Гитлер поставил на карту свой престиж – вопреки дипломатическому этикету обратился к главе другого государства, минуя своего министра иностранных дел. Такого во взаимоотношениях СССР и Германии еще не было. Написав письмо, Гитлер сделал свою позицию крайне уязвимой. Он показал, насколько важно ему договориться. Он дал козыри в руки другой стороны. Он подставился еще до начала переговоров. И он ждет ответа. Нет в Третьем рейхе 21 августа 1939 года более важной новости, нет более важной депеши, чем ответ Сталина.
Вот вам и вопрос: сколько времени заняла передача ответа руководства СССР? Как мы знаем, в 17:00 конверт с текстом попал в руки германского посла. А во сколько текст попал в руки Гитлера?
Попробуем подсчитать. Пятнадцать минут даем послу Шуленбургу на поклоны с Молотовым, проход до машины, еще минут двадцать положим на проезд до посольства. Минут десять на «снимание пиджака», минут двадцать на шифровку. Еще десять на передачу текста в Берлин – строк-то всего четырнадцать, документ крохотный. Итого получается семьдесят пять минут. Пусть будет девяносто, ведь германский посол немолодой, ходит медленно. Итого – полтора часа. Какие затраты времени на прохождение этой информации в Берлине? Дешифровка двадцать минут, доставка текста фюреру еще двадцать. Пусть час. Час в Берлине, полтора в Москве. Выходит, что передача ответа Сталина от Кремля до Адольфа Гитлера могла занять два с половиной часа максимум. И это так, не спеша, вразвалочку. А ведь Гитлер должен был дать четкое указание первоочередности этого материала. Его срочности и важности. Бегать все должны! Что же на самом деле?
Ответ Сталина был передан Гитлеру через девять часов![151]
Как могло быть, что самый ожидаемый в Германии документ оказался передан Гитлеру с таким огромным опозданием? Куда он завалился? Сравните: два с половиной и девять часов. Кто его так задержал? Согласитесь, вопросов возникает много. Должны они были возникнуть и у Гитлера, ведь он очень ждал сталинского ответа. «В крайнем беспокойстве, почти не владея своими нервами, Гитлер ждал ответа. Заснуть он не мог, поэтому посреди ночи позвонил Герингу, поделился своими тревогами и излил свое раздражение по поводу флегматичности русских».[152] А ведь обида фюрера на тугодума Сталина была напрасной, глава СССР ответил молниеносно. Куда же подевался этот ответ? Кто не давал его Гитлеру? Когда же письмо Сталина все же «пробилось» к адресату, то реакция фюрера оказалась весьма своеобразной. «За ужином Гитлеру подали какую-то записку. Он быстро пробежал ее глазами, заливаясь краской, смотрел какое-то время прямо перед собой, ударил по столу так, что зазвенели рюмки, и срывающимся голосом воскликнул: «Все в порядке! Все в порядке!»[153] Есть и еще свидетельства. Когда Гитлер получил известие, что Риббентроп может лететь в Москву 23 августа, он воскликнул: «Это стопроцентная победа! И хотя я никогда этого не делаю, теперь я выпью бутылку шампанского».[154]
Мог ли Адольф Гитлер от прилива радости, что Сталин ответил и согласился перенести переговоры на ближайшее время, не заметить странной задержки в поступлении этой важнейшей информации? Гитлер мог и не заметить. А вот руководители его спецслужб были обязаны в этой ситуации разобраться. Почему? Да потому, что когда глава государства бегает по своей резиденции в нетерпении и обрывает телефонные трубки с вопросами «Где ответ Сталина?», то задержка информации на шесть-семь часов (!) называется коротко и емко: саботаж. Или даже чуть громче – диверсия. Ведь итогом такой «задержки» могло стать иное течение мировой истории, вся она могла сложиться совсем по-другому.
Поэтому давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны. Казалось бы, совершенно скрыть факт сталинского ответа от Гитлера невозможно. Так какая разница, через два часа его получит адресат или через девять? Разница огромная. Такая же, как между миром 10 и 11 сентября 2001 года. Зададим еще один вопрос: а кому было выгодно представить дело так, что никакого ответа Сталина не поступало? Кому было выгодно довести Гитлера до бешенства отсутствием ответа Сталина НА ЕГО ЛИЧНОЕ ПИСЬМО? Что это давало? Что мог предпринять Адольф Гитлер, не получив сталинского послания? Что получилось бы, лопни его терпение раньше?
Как ни странно, ответить на эти вопросы очень просто. Фюрер был азартным игроком. И играл он сразу на двух досках – с Западом и с Востоком. Когда шесть лет спустя Адольф Гитлер застрелится у себя в бункере, Сталин скажет об этом предельно ясно: «Доигрался, подлец!» В этих словах вся правда трагедии Второй мировой войны. Доигрался, играя со всеми сразу. Гитлер неоднократно говорил и писал, что война на два фронта для Германии гибельна и невозможна, что такой сценарий войны был главной ошибкой кайзера. И что он, Гитлер, этой роковой ошибки не повторит. Поэтому в ситуации августа 1939 года Гитлер должен был договориться либо с Западом, либо с Востоком. А еще лучше, сначала договорившись с одним, потом договориться и с другим центром силы. Если предложение англичан окажется выгоднее, то о «дружбе» с Кремлем снова можно забыть.[155]
Но вернемся к вопросу, что бы делал Гитлер, если бы сталинский ответ «запоздал» еще часиков на пять. Ответ – он бы договаривался в любом случае. Только не с русскими. А с кем? Вариант ответа есть только один – с англичанами. Исторический факт – 21 августа 1939 года глава Германии попросил Лондон принять Геринга 23 августа и получил согласие.[156] В те судьбоносные августовские дни на берлинском аэродроме рядышком стояли два самолета. Один из них – личный «юнкерс» фюрера – ждал рейхсминистра Риббентропа для полета в Москву. А вторым воздушным судном был локхид-12А британских спецслужб.[157] Герман Геринг готовился полететь на нем в Лондон. Оба полета и визита планировались на один день – 23 августа 1939 года. Организацией полета Геринга во избежание огласки лично занимался шеф британской разведки. Лететь «толстый Герман» должен был на встречу не с кем-нибудь, а с премьером Невиллом Чемберленом. Завеса секретности была полнейшей. Лететь собирались не прямо в Лондон, а сначала на небольшой аэродром у городка Бовингтона, в графстве Херефордшир. Оттуда Геринга бы доставили прямо в Чекерс, официальную резиденцию премьер-министра. Штат сотрудников Чемберлена для соблюдения секретности планировалось распустить, а заменить их должны были сотрудники британских спецслужб. Планировалось даже отключить все телефоны…[158]
И это был не первый случай, когда в ключевые политические моменты один из руководителей Третьего рейха летел «на ковер» в Лондон, чтобы договариваться в режиме реального времени и личного присутствия. Например, в момент введения немецких войск в Австрию весной 1938 года Риббентроп находился в британской столице. А чтобы визит не был официальным, предлог придумали на ходу. Риббентроп был послом Германии в Лондоне, теперь стал главой МИДа. И в новом ранге он просто прилетел к старым друзьям устраивать что-то типа «отвальной».[159] Итогом стало признание Англией аншлюса (присоединения) Австрии к Германии, несмотря на имевшийся договор с австрийцами, в котором британцы обещали защищать их независимость.
В августе 1939 года состояться мог только один полет. Вот за то, куда полетит посланец Гитлера, с кем фюрер решит договориться, и шла борьба.[160] Отсутствие ответа Сталина должно было подтолкнуть Гитлера договариваться с англичанами. Других вариантов у главы Германии просто не было. Поэтому можно смело утверждать, что мнимое отсутствие сталинского письма могло направить историю Европы по совершенно другому сценарию. Куда более трагическому для России – потому что после разгрома Польши немецкие войска выкатились бы на наши границы. И воевать с вермахтом Красной армии пришлось бы в одиночку, на два года раньше. А Франция и Англия не имели бы никаких обязательств по оказанию России помощи.
Кому было выгодно, чтобы вместо германо-русского мира в сентябре 1939 года началась германо-русская война? Англии. Кому было выгодно стравить между собой два народа, чтобы потом вступить в схватку «вторыми», когда соперники будут взаимно обескровлены? Англии. Да и девятичасовая задержка передачи срочнейшего и важнейшего письма – это исторический факт, от которого никуда не деться. Так кто мог попытаться сорвать договоренности между Германией и Россией путем задержки послания главы одной страны главе другой? Ответ очевиден. Одного не понимаю: почему никто не пытался до сих пор разобраться в этом интереснейшем вопросе? Ведь тогда многое становится понятным. И даже – чересчур понятным. Ведь это была задача государственной важности, и Великобритания помимо всех дипломатических и околодипломатических источников пустила в ход спецслужбы…
Кто мог обеспечить «лишние» шесть часов прохождения сталинского письма? Английские агенты в немецких службах. В каких конкретно – для нас неважно. МИД, разведка, шифровальщики, заместители Риббентропа. Хотите знать, кто персонально, – поднимите немецкие архивы, там должен быть ответ. Такая оплошность не могла остаться безнаказанной. Ни германские спецслужбы, ни министр Риббентроп не могли не отреагировать на такую явную диверсию. Реакция обязана была быть – жесткая, но скрытая. В течение месяца кто-то должен был утонуть, разбиться в автокатастрофе или умереть от внезапной остановки сердца. Без лишнего шума. Без огласки. Портрет на работе с черной ленточкой. Плачущие товарищи. Истинный ариец. Слепая смерть вырвала его из наших рядов. Пенсия безутешной вдове.
Я не знаю, что случилось с тем британским агентом, что рискнул всем по заданию своих лондонских шефов, потому мне неведомы его имя и фамилия. Но я знаю фамилии и имена других реальных иностранных агентов, находившихся в Германии.
Вот вам и вопрос: сколько времени заняла передача ответа руководства СССР? Как мы знаем, в 17:00 конверт с текстом попал в руки германского посла. А во сколько текст попал в руки Гитлера?
Попробуем подсчитать. Пятнадцать минут даем послу Шуленбургу на поклоны с Молотовым, проход до машины, еще минут двадцать положим на проезд до посольства. Минут десять на «снимание пиджака», минут двадцать на шифровку. Еще десять на передачу текста в Берлин – строк-то всего четырнадцать, документ крохотный. Итого получается семьдесят пять минут. Пусть будет девяносто, ведь германский посол немолодой, ходит медленно. Итого – полтора часа. Какие затраты времени на прохождение этой информации в Берлине? Дешифровка двадцать минут, доставка текста фюреру еще двадцать. Пусть час. Час в Берлине, полтора в Москве. Выходит, что передача ответа Сталина от Кремля до Адольфа Гитлера могла занять два с половиной часа максимум. И это так, не спеша, вразвалочку. А ведь Гитлер должен был дать четкое указание первоочередности этого материала. Его срочности и важности. Бегать все должны! Что же на самом деле?
Ответ Сталина был передан Гитлеру через девять часов![151]
Как могло быть, что самый ожидаемый в Германии документ оказался передан Гитлеру с таким огромным опозданием? Куда он завалился? Сравните: два с половиной и девять часов. Кто его так задержал? Согласитесь, вопросов возникает много. Должны они были возникнуть и у Гитлера, ведь он очень ждал сталинского ответа. «В крайнем беспокойстве, почти не владея своими нервами, Гитлер ждал ответа. Заснуть он не мог, поэтому посреди ночи позвонил Герингу, поделился своими тревогами и излил свое раздражение по поводу флегматичности русских».[152] А ведь обида фюрера на тугодума Сталина была напрасной, глава СССР ответил молниеносно. Куда же подевался этот ответ? Кто не давал его Гитлеру? Когда же письмо Сталина все же «пробилось» к адресату, то реакция фюрера оказалась весьма своеобразной. «За ужином Гитлеру подали какую-то записку. Он быстро пробежал ее глазами, заливаясь краской, смотрел какое-то время прямо перед собой, ударил по столу так, что зазвенели рюмки, и срывающимся голосом воскликнул: «Все в порядке! Все в порядке!»[153] Есть и еще свидетельства. Когда Гитлер получил известие, что Риббентроп может лететь в Москву 23 августа, он воскликнул: «Это стопроцентная победа! И хотя я никогда этого не делаю, теперь я выпью бутылку шампанского».[154]
Мог ли Адольф Гитлер от прилива радости, что Сталин ответил и согласился перенести переговоры на ближайшее время, не заметить странной задержки в поступлении этой важнейшей информации? Гитлер мог и не заметить. А вот руководители его спецслужб были обязаны в этой ситуации разобраться. Почему? Да потому, что когда глава государства бегает по своей резиденции в нетерпении и обрывает телефонные трубки с вопросами «Где ответ Сталина?», то задержка информации на шесть-семь часов (!) называется коротко и емко: саботаж. Или даже чуть громче – диверсия. Ведь итогом такой «задержки» могло стать иное течение мировой истории, вся она могла сложиться совсем по-другому.
Поэтому давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны. Казалось бы, совершенно скрыть факт сталинского ответа от Гитлера невозможно. Так какая разница, через два часа его получит адресат или через девять? Разница огромная. Такая же, как между миром 10 и 11 сентября 2001 года. Зададим еще один вопрос: а кому было выгодно представить дело так, что никакого ответа Сталина не поступало? Кому было выгодно довести Гитлера до бешенства отсутствием ответа Сталина НА ЕГО ЛИЧНОЕ ПИСЬМО? Что это давало? Что мог предпринять Адольф Гитлер, не получив сталинского послания? Что получилось бы, лопни его терпение раньше?
Как ни странно, ответить на эти вопросы очень просто. Фюрер был азартным игроком. И играл он сразу на двух досках – с Западом и с Востоком. Когда шесть лет спустя Адольф Гитлер застрелится у себя в бункере, Сталин скажет об этом предельно ясно: «Доигрался, подлец!» В этих словах вся правда трагедии Второй мировой войны. Доигрался, играя со всеми сразу. Гитлер неоднократно говорил и писал, что война на два фронта для Германии гибельна и невозможна, что такой сценарий войны был главной ошибкой кайзера. И что он, Гитлер, этой роковой ошибки не повторит. Поэтому в ситуации августа 1939 года Гитлер должен был договориться либо с Западом, либо с Востоком. А еще лучше, сначала договорившись с одним, потом договориться и с другим центром силы. Если предложение англичан окажется выгоднее, то о «дружбе» с Кремлем снова можно забыть.[155]
Но вернемся к вопросу, что бы делал Гитлер, если бы сталинский ответ «запоздал» еще часиков на пять. Ответ – он бы договаривался в любом случае. Только не с русскими. А с кем? Вариант ответа есть только один – с англичанами. Исторический факт – 21 августа 1939 года глава Германии попросил Лондон принять Геринга 23 августа и получил согласие.[156] В те судьбоносные августовские дни на берлинском аэродроме рядышком стояли два самолета. Один из них – личный «юнкерс» фюрера – ждал рейхсминистра Риббентропа для полета в Москву. А вторым воздушным судном был локхид-12А британских спецслужб.[157] Герман Геринг готовился полететь на нем в Лондон. Оба полета и визита планировались на один день – 23 августа 1939 года. Организацией полета Геринга во избежание огласки лично занимался шеф британской разведки. Лететь «толстый Герман» должен был на встречу не с кем-нибудь, а с премьером Невиллом Чемберленом. Завеса секретности была полнейшей. Лететь собирались не прямо в Лондон, а сначала на небольшой аэродром у городка Бовингтона, в графстве Херефордшир. Оттуда Геринга бы доставили прямо в Чекерс, официальную резиденцию премьер-министра. Штат сотрудников Чемберлена для соблюдения секретности планировалось распустить, а заменить их должны были сотрудники британских спецслужб. Планировалось даже отключить все телефоны…[158]
И это был не первый случай, когда в ключевые политические моменты один из руководителей Третьего рейха летел «на ковер» в Лондон, чтобы договариваться в режиме реального времени и личного присутствия. Например, в момент введения немецких войск в Австрию весной 1938 года Риббентроп находился в британской столице. А чтобы визит не был официальным, предлог придумали на ходу. Риббентроп был послом Германии в Лондоне, теперь стал главой МИДа. И в новом ранге он просто прилетел к старым друзьям устраивать что-то типа «отвальной».[159] Итогом стало признание Англией аншлюса (присоединения) Австрии к Германии, несмотря на имевшийся договор с австрийцами, в котором британцы обещали защищать их независимость.
В августе 1939 года состояться мог только один полет. Вот за то, куда полетит посланец Гитлера, с кем фюрер решит договориться, и шла борьба.[160] Отсутствие ответа Сталина должно было подтолкнуть Гитлера договариваться с англичанами. Других вариантов у главы Германии просто не было. Поэтому можно смело утверждать, что мнимое отсутствие сталинского письма могло направить историю Европы по совершенно другому сценарию. Куда более трагическому для России – потому что после разгрома Польши немецкие войска выкатились бы на наши границы. И воевать с вермахтом Красной армии пришлось бы в одиночку, на два года раньше. А Франция и Англия не имели бы никаких обязательств по оказанию России помощи.
Кому было выгодно, чтобы вместо германо-русского мира в сентябре 1939 года началась германо-русская война? Англии. Кому было выгодно стравить между собой два народа, чтобы потом вступить в схватку «вторыми», когда соперники будут взаимно обескровлены? Англии. Да и девятичасовая задержка передачи срочнейшего и важнейшего письма – это исторический факт, от которого никуда не деться. Так кто мог попытаться сорвать договоренности между Германией и Россией путем задержки послания главы одной страны главе другой? Ответ очевиден. Одного не понимаю: почему никто не пытался до сих пор разобраться в этом интереснейшем вопросе? Ведь тогда многое становится понятным. И даже – чересчур понятным. Ведь это была задача государственной важности, и Великобритания помимо всех дипломатических и околодипломатических источников пустила в ход спецслужбы…
Кто мог обеспечить «лишние» шесть часов прохождения сталинского письма? Английские агенты в немецких службах. В каких конкретно – для нас неважно. МИД, разведка, шифровальщики, заместители Риббентропа. Хотите знать, кто персонально, – поднимите немецкие архивы, там должен быть ответ. Такая оплошность не могла остаться безнаказанной. Ни германские спецслужбы, ни министр Риббентроп не могли не отреагировать на такую явную диверсию. Реакция обязана была быть – жесткая, но скрытая. В течение месяца кто-то должен был утонуть, разбиться в автокатастрофе или умереть от внезапной остановки сердца. Без лишнего шума. Без огласки. Портрет на работе с черной ленточкой. Плачущие товарищи. Истинный ариец. Слепая смерть вырвала его из наших рядов. Пенсия безутешной вдове.
Я не знаю, что случилось с тем британским агентом, что рискнул всем по заданию своих лондонских шефов, потому мне неведомы его имя и фамилия. Но я знаю фамилии и имена других реальных иностранных агентов, находившихся в Германии.
История вторая
О русском агенте
Этот человек считался не просто агентом, а самым ценным агентом СССР в фашистской Германии. Рассказывающая о нем книга так и называется: «Его Величество Агент».[161] С прописной буквы, как пишут о королевских особах. И это не просто так: Вилли Леман действительно был ценнейшим агентом. Под псевдонимом «Брайтенбах» он целых двенадцать лет снабжал Москву секретной информацией. При этом работая не где-нибудь, а в гестапо. «Вилли Леман был инициативщик и сам предложил свои услуги… Леман двенадцать лет работал на советскую разведку. За это время он не сделал ни одной профессиональной ошибки, ничего, что могло навести на него хоть какое-то подозрение»,[162] – рассказывает автор книги Теодор Гладков об этом агенте. Начав сотрудничать с советской разведкой еще до прихода нацистов к власти, последнюю ценную информацию он передал 19 июня 1941 года. В этот день Леман совершенно верно назвал дату германского нападения на СССР.[163] После чего связь с ним прервалась.
Получилась странная ситуация: ценнейший агент есть, а связи с ним нет: «К весне 1942 года Центр так и не сумел восстановить связь ни с одним своим агентом в Берлине».[164] То есть физически просто некому было выйти на связь с Леманом. Тогда было принято решение перебросить связных через линию фронта. Два агента были переправлены в Берлин, и оба были арестованы «коллегами» Вилли Лемана из гестапо. Один держался до конца и погиб в застенках, второй пошел на сотрудничество с нацистами. Началась радиоигра. Позднее арестованный советский агент утверждал, что подал кодовый знак, что работает под контролем, но его якобы не заметили радисты Центра. 4 декабря 1942 года на передатчик, работающий под контролем гестапо, были высланы пароль и условия связи с Брайтенбахом… «...В декабре, после 11-го числа, в квартире Лемана раздался телефонный звонок. Поздней ночью. Ничего необычного для сотрудника спецслужб. Срочный вызов. За многие годы такое случалось не раз... Его уже поджидал служебный “Хорьх”. Распахнул дверцу, нырнул в кабину, и тут же на запястьях щелкнули наручники... Ордера на арест не было. Доставили, и все... О деле Лемана кроме самого шефа гестапо Мюллера могли знать всего несколько человек. Леман был обречен. Ему было заведомо отказано даже в фарсе суда, пусть и с предрешенным смертным приговором. ...И было только коротенькое сообщение в закрытом нацистском “Бюллетене” от 29 января 1943 года, в котором сообщалось, что “Вилли Леман отдал жизнь за фюрера и рейх”. Истинным в этом сообщении, похоже, был лишь месяц смерти – декабрь 1942 года...».[165]
Все тихо, мирно, по-семейному. Отдал жизнь за фюрера и рейх. А зачем будоражить общественность? Вносить смущение и беспокойство. Ничего не случилось и с женой Лемана. А как же иначе – ведь ее муж погиб за Великую Германию: «Маргарет Леман никаким репрессиям и притеснениям не подвергалась. Отнюдь не из соображений гуманности, но лишь для сохранения тайны. Поначалу ей сообщили, что Вилли погиб в “секретной” командировке».[166]
Правда редко, крайне редко всплывает на поверхность. Разведки и контрразведки свято берегут свои тайны.
Получилась странная ситуация: ценнейший агент есть, а связи с ним нет: «К весне 1942 года Центр так и не сумел восстановить связь ни с одним своим агентом в Берлине».[164] То есть физически просто некому было выйти на связь с Леманом. Тогда было принято решение перебросить связных через линию фронта. Два агента были переправлены в Берлин, и оба были арестованы «коллегами» Вилли Лемана из гестапо. Один держался до конца и погиб в застенках, второй пошел на сотрудничество с нацистами. Началась радиоигра. Позднее арестованный советский агент утверждал, что подал кодовый знак, что работает под контролем, но его якобы не заметили радисты Центра. 4 декабря 1942 года на передатчик, работающий под контролем гестапо, были высланы пароль и условия связи с Брайтенбахом… «...В декабре, после 11-го числа, в квартире Лемана раздался телефонный звонок. Поздней ночью. Ничего необычного для сотрудника спецслужб. Срочный вызов. За многие годы такое случалось не раз... Его уже поджидал служебный “Хорьх”. Распахнул дверцу, нырнул в кабину, и тут же на запястьях щелкнули наручники... Ордера на арест не было. Доставили, и все... О деле Лемана кроме самого шефа гестапо Мюллера могли знать всего несколько человек. Леман был обречен. Ему было заведомо отказано даже в фарсе суда, пусть и с предрешенным смертным приговором. ...И было только коротенькое сообщение в закрытом нацистском “Бюллетене” от 29 января 1943 года, в котором сообщалось, что “Вилли Леман отдал жизнь за фюрера и рейх”. Истинным в этом сообщении, похоже, был лишь месяц смерти – декабрь 1942 года...».[165]
Все тихо, мирно, по-семейному. Отдал жизнь за фюрера и рейх. А зачем будоражить общественность? Вносить смущение и беспокойство. Ничего не случилось и с женой Лемана. А как же иначе – ведь ее муж погиб за Великую Германию: «Маргарет Леман никаким репрессиям и притеснениям не подвергалась. Отнюдь не из соображений гуманности, но лишь для сохранения тайны. Поначалу ей сообщили, что Вилли погиб в “секретной” командировке».[166]
Правда редко, крайне редко всплывает на поверхность. Разведки и контрразведки свято берегут свои тайны.
История третья
Об английском агенте
Особенный интерес данная история вызывает потому, что ее герой был кадровым немецким дипломатом, что, однако, не помешало ему работать на английскую разведку. Звали нашего героя Вольфганг фон Путлиц. Выходец из древнего знатного рода, он служил в кайзеровской гвардии, а после поражения Германии в Первой мировой пошел в дипломаты. Громкая фамилия и связи помогли ему занять в 1936 году пост заведующего консульским отделом в немецком посольстве в Лондоне.[167] И, видимо, там он и был завербован. Почему «видимо»? Потому что в своих мемуарах фон Путлиц, как разумный человек, ничего прямо не пишет о своих связях с английской разведкой.[168] Он рассказывает читателю о «дружбе» с англичанами. Однако результаты этой «дружбы» столь красноречивы, что сомнений о характере взаимоотношений нет никаких.
Много интересного пишет немецкий дипломат. Например, накануне начала Второй мировой он работает в германском представительстве в Голландии. Он (как немецкий дипломат) получает задачу… протолкнуть в Рейх большую партию нефти и другого стратегического сырья. Оно не успело проскочить после начала нападения Гитлера на Польшу через германо-голландскую границу и блокировано. Откуда сырье? Из Англии.[169] Как английский разведчик, Путлиц, наоборот, старается поставить дело так, чтобы ни одна капля нефти не попала нацистам. И он пишет письмо… в английский разведывательный центр (в книге ведь он не признается, что был агентом, и поэтому просто пишет туда письмо!) Откуда знает адрес? «В Гааге каждый знал, что английский разведывательный центр находился в паспортном бюро британского консульства в Шевенингене и что его руководителем являлся некий капитан Стивенс»,[170] – пишет мемуарист Путлиц.
Правда, прелестно? Каждый знал. Все мальчишки, любая старушка. Вон он, там, – английский разведывательный центр. Может, еще и вывеска была? Для удобства. Но шутки в сторону. Как вы уже догадались, итогом этой истории стало благополучное прохождение груза нефти на территорию Германии – с помощью сотрудников компании «Шелл». А самого фон Путлица, чтобы не мешал снабжать немцев стратегическим сырьем, англичане «вдруг» решают вывезти в Британию. При том что, по словам Путлица, он никакой не агент, а просто «друг» некоторых англичан. Обратите внимание и на то, как собираются вывезти. «Друг» Путлица лорд Ванситтарт говорит:[171] «Если это будет совсем необходимо, то я пошлю в Шевенинген британский миноносец, чтобы забрать Путлица. Но было бы лучше, если бы Стивенс смог раздобыть в Голландии самолет».[172]
Началась Вторая мировая война. Британский флот приведен в боевую готовность и вот-вот начнет боевые действия. А лорд Ванситтарт готов отправить миноносец за своим другом. Неужели боевым кораблям нечего делать? Неужели так много у англичан миноносцев, что всякий лорд может отправить таковой во время войны куда ему угодно «за своим другом»? Да и у руководителя английского разведывательного центра Стивенса нет никаких других дел, чтобы искать самолет для человека, просто написавшего ему записку?
Все вопросы отпадут, когда мы прочитаем сцену встречи Путлица в Англии. Более того, появляется стойкое убеждение, что фон Путлиц давал англичанам весьма ценную информацию. Какую – мы не знаем, но определенно ценную. Судите сами. Путлиц прилетает в Британию на самолете, который подыскала английская разведка в Голландии. Встречающий господин жмет ему руку и говорит: «Ваше прибытие является пока что наиболее обнадеживающим фактом во всей войне». Высокая оценка, что сказать. «Никаких таможенных формальностей не соблюдалось; у нас даже не посмотрели паспорта»,[173] – рассказывает о встрече фон Путлиц. И действительно, зачем какие-то формальности, пустое это дело. Зачем вообще проверять паспорта у пассажиров, прилетевших из Голландии на самолете? Что с того, что Великобритания вступила в мировую войну? Что с того, что Голландия граничит с Германией? Что с того, что страна тюльпанов нейтральна и немцы свободно по ней перемещаются?
После распивания шампанского за благополучное прибытие англичане предлагают беглому германскому дипломату… получить британское подданство.[174] А ведь, согласно законам военного времени, каждый гражданин воюющей с Британией страны должен быть интернирован до окончания войны. Проще говоря – граждан противника сажают на всю войну в концлагерь.[175] Это неприятно, но необходимо, чтобы предотвратить шпионаж и диверсии. А тут немцу предлагают стать англичанином. Разумеется, из чисто человеческой доброты, по дружбе. Но благородный фон Путлиц отказывается стать гражданином Великобритании. После этого его опять-таки никуда не сажают, и он свободно перемещается внутри Англии. Лорд Ванситтарт даже приглашает его на свою виллу.
Много интересного пишет немецкий дипломат. Например, накануне начала Второй мировой он работает в германском представительстве в Голландии. Он (как немецкий дипломат) получает задачу… протолкнуть в Рейх большую партию нефти и другого стратегического сырья. Оно не успело проскочить после начала нападения Гитлера на Польшу через германо-голландскую границу и блокировано. Откуда сырье? Из Англии.[169] Как английский разведчик, Путлиц, наоборот, старается поставить дело так, чтобы ни одна капля нефти не попала нацистам. И он пишет письмо… в английский разведывательный центр (в книге ведь он не признается, что был агентом, и поэтому просто пишет туда письмо!) Откуда знает адрес? «В Гааге каждый знал, что английский разведывательный центр находился в паспортном бюро британского консульства в Шевенингене и что его руководителем являлся некий капитан Стивенс»,[170] – пишет мемуарист Путлиц.
Правда, прелестно? Каждый знал. Все мальчишки, любая старушка. Вон он, там, – английский разведывательный центр. Может, еще и вывеска была? Для удобства. Но шутки в сторону. Как вы уже догадались, итогом этой истории стало благополучное прохождение груза нефти на территорию Германии – с помощью сотрудников компании «Шелл». А самого фон Путлица, чтобы не мешал снабжать немцев стратегическим сырьем, англичане «вдруг» решают вывезти в Британию. При том что, по словам Путлица, он никакой не агент, а просто «друг» некоторых англичан. Обратите внимание и на то, как собираются вывезти. «Друг» Путлица лорд Ванситтарт говорит:[171] «Если это будет совсем необходимо, то я пошлю в Шевенинген британский миноносец, чтобы забрать Путлица. Но было бы лучше, если бы Стивенс смог раздобыть в Голландии самолет».[172]
Началась Вторая мировая война. Британский флот приведен в боевую готовность и вот-вот начнет боевые действия. А лорд Ванситтарт готов отправить миноносец за своим другом. Неужели боевым кораблям нечего делать? Неужели так много у англичан миноносцев, что всякий лорд может отправить таковой во время войны куда ему угодно «за своим другом»? Да и у руководителя английского разведывательного центра Стивенса нет никаких других дел, чтобы искать самолет для человека, просто написавшего ему записку?
Все вопросы отпадут, когда мы прочитаем сцену встречи Путлица в Англии. Более того, появляется стойкое убеждение, что фон Путлиц давал англичанам весьма ценную информацию. Какую – мы не знаем, но определенно ценную. Судите сами. Путлиц прилетает в Британию на самолете, который подыскала английская разведка в Голландии. Встречающий господин жмет ему руку и говорит: «Ваше прибытие является пока что наиболее обнадеживающим фактом во всей войне». Высокая оценка, что сказать. «Никаких таможенных формальностей не соблюдалось; у нас даже не посмотрели паспорта»,[173] – рассказывает о встрече фон Путлиц. И действительно, зачем какие-то формальности, пустое это дело. Зачем вообще проверять паспорта у пассажиров, прилетевших из Голландии на самолете? Что с того, что Великобритания вступила в мировую войну? Что с того, что Голландия граничит с Германией? Что с того, что страна тюльпанов нейтральна и немцы свободно по ней перемещаются?
После распивания шампанского за благополучное прибытие англичане предлагают беглому германскому дипломату… получить британское подданство.[174] А ведь, согласно законам военного времени, каждый гражданин воюющей с Британией страны должен быть интернирован до окончания войны. Проще говоря – граждан противника сажают на всю войну в концлагерь.[175] Это неприятно, но необходимо, чтобы предотвратить шпионаж и диверсии. А тут немцу предлагают стать англичанином. Разумеется, из чисто человеческой доброты, по дружбе. Но благородный фон Путлиц отказывается стать гражданином Великобритании. После этого его опять-таки никуда не сажают, и он свободно перемещается внутри Англии. Лорд Ванситтарт даже приглашает его на свою виллу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента