Никольская Наталья. Убили Гангрену

Наталья Никольская
Убили «Гангрену»

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Дверь камеры предварительного заключения с оглушающим лязгом и скрежетом, будто нехотя, отворилась, и на пороге появился немолодой розовощекий надзиратель. Он привычным хамовато-наглым взглядом ощупал каждую фигуру настороженных угрюмых мужиков.
   – Все четверо тута? – ухмыльнулся он и издевательски, – н у-ну, преступнички…
   – Нас еще не судили, – подал голос небольшого росточка мужик, склонившись к столу, – так что не имеете права…
   – Заткнись, падла! – рявкнул надзиратель. – Тебя не судить надо, тебе девять грамм свинца в лоб! За твои художества.
   – А ты докажи мою вину, – гнул свое мужик, – тогда и называй меня преступником! Меня даже не арестовали, а только задержали…
   – Молчать! Ишь, законник выискался! Скажем спасибо, что я занят сейчас другими делами, а то бы я тебе показал! – он погрозил издали кулаком и перевел взгляд на растерянного сухощавого мужчину, с грустными синими глазами, стоящего в противоположном углу. – Ты – Метелкин? Давай на выход. Тебе свидание с родственником.
   – Везет же людям, – вздохнул молодой парнишка, закуривая сигарету, – два часа назад привели, а уже свиданку дают! А меня вот уже третьи сутки никто дома не хватился.
   – Да кому ты нужен, педик хромоногий! – заржал надзиратель и громко захлопнул за собой дверь.
   Метелкин шел впереди, надзиратель топал вперевалку следом.
   – Лешка, – обернулся к нему Метелкин, – мы с тобой пятнадцать лет знакомы, но я никогда не думал, что ты такая сволочь.
   – Да брось, Григорич. Это я так, дурачусь… Я ведь никогда никого не ударил.
   – А людей унижать зачем?
   – Да обрыдло все. И бросить службу не могу. Пацанов растить надо, сам знаешь, их у меня двое. Ну куда я еще пойду? Я же ничего не умею…
   – Ну и дурак! Учиться надо было.
   – Ха! Учиться! Ты вот полковник в отставке, уж куда как ученый, а сюда ко мне попал.
   – И ты не веришь? Лешка! Не веришь, что я Любку не убивал?
   – Верю. Не убивал ты своюГангрену. Но ее, падлу, надо было еще раньше убить. Стервозная баба.
   – А по мне, так пусть бы жила! Мне ее жалко…
   – Все, Григорич, – зашептал почти в затылок Метелкину Лешка-надзиратель, – тебя Валька ждет. Потом поговорим.
   Валентин увидел Метелкина, улыбнулся ему вымученной улыбкой:
   – Привет, Витек! Мне Лешка позвонил на работу, я все бросил и к тебе. Еле доказал, что, мол, брат двоюродный. Что случилось? Неужели кого-нибудь" Жигулем" сбил?
   – Что ты, В алентин, меня не знаешь? Да я за всю жизнь кошки не задавил… – Метелкин скривился, словно у него вдруг заболел зуб. – Беда случилась, – слезы выступили на глазах и быстрыми горошинами покатились по щекам к подбородку. – Гангрена убита…
   Валентин вдруг зашмыгал носом, поправил привычным движением очки, долго молчал, потом заговорил медленно, едва подбирая от растерянности нужные слова:
   – А ты здесь причем? А… когда? Я не понимаю…
   – Я тоже не понимаю. Только на ручке топора, которым я обычно мясо рубил нашли мои отпечатки пальцев.
   – Когда это было?
   – Вчера вечером.
   – А как ты об этом узнал? И где тебя взяли? Ведь ты же ушел от нее насовсем. Или решил вернуться?
   – Нет. Просто у меня остались ключи от ее квартиры. Вечером холодно было, ну я вспомнил, что свою куртку забыл, она висела на вешалке за дверью. И пошел за ней. Зашел, взял куртку, потом подумал еще: надо Гангрену предупредить, что я куртку взял. Включил свет, глянул, а она на пороге кухни лежит. Я думал ей плохо, подошел… кровь сразу не заметил, ты же знаешь, там дорожка красная… Повернул голову… а она мертвая. Кто-то ее по черепу топором… Я, честно, испугался, рванул из квартиры. Все ходил и ходил вокруг дома. Не зная, что делать, а потом пошел к сберкассе и позвонил из автомата в ментовку. Прилетели орлы мигом. Я им все объяснил, а они с меня отпечатки пальцев давай снимать. Ну и на ручке топора нашли мои отпечатки. Я им говорю: я позавчера мясо рубил. Не верят. Кровь на топоре Любкина. Ну и закрутилось…
   – Ты про те деньги, ну… про двадцать одну тысячу им сказал? Сказал, что она тебе их не вернула? – допытывался Валентин, все больше шмыгая носом.
   – Сказал.
   – Дурак! – разозлился Валентин на друга. – Кто же тебе поверит, что ты не убивал? Деньги-то целы?
   – Денег в квартире нет.
   – Ну, вот видишь… Ладно, Витек, не раскисай. Мы что-нибудь придумаем. Адвоката хорошего надо найти.
   – Неплохо бы. У меня осталось двадцать восемь тысяч… Как думаешь, хватит? Можно машину продать…
   – И с чем ты останешься? Квартиру ты уже продал.
   – Так я же хотел дом в деревне купить.
   – Черт знает что!Витек, все ты мечешься, все оставляешь своим бабам, а сам…
   – А что сам? Не хватало мне еще силой вырывать у Любки деньги. Хорошо, хоть двадцать восемь тысяч отдала.
   – Ну правильно, а двадцать одну оставила себе на мелкие расходы.
   – Да ладно. Она мне уколы делала, когда мне плохо было. Заработала, так сказать, – Метелкин улыбнулся сквозь слезы. – Жаль, не успела воспользоваться… Все-таки не такая уж она и стерва была.
   – Ну все, тебе пора. Да, Витек, в нашем доме живет мужик, про него говорили, что он вроде частный сыщик. Может подключить его? Пуская пошустрит. Вдруг что-то найдет?
   – А что он может найти? – безнадежно махнул рукой Метелкин.
   – Не скажи! Сыщики могут больше, чем менты. Я в этом уверен.
   – Детективов начитался, Валька. Я не верю. Мне теперь свободы не видать.
   – Ну нет! Правда – она всегда правда. Так я схожу к нему.
   – Как хочешь, – вяло махнул рукой Метелкин и, завернув руки за спину, опустив голову, медленно пошел впереди Лешки-надзирателя.
   Валентин смотрел вслед уходящему другу и сердце его так защемило, что он невольно прижал к груди ладонь, чтобы унять нахлынувшую боль.
   Валентин вернулся на работу, но делать практически ничего не мог. Промаялся до обеда и отпросился у мастера, сославшись на плохое самочувствие. Мастер внимательно вгляделся в лицо своего подчиненного, выискивая следы глубокого похмелья, но ничего не обнаружив, огорченно вздохнул:
   – Я могу понять, если бы ты вчера надрался до чертей, но ты же трезвый! Когда это ты болел? Сколько тебя помню, такого с тобой не случалось. Да и комиссия сегодня, как на грех… – он снова вздохнул, – уборкой надо заниматься. Немцы в два часа прибудут. Договор будем заключать.
   – Да знаю я про немцев, – поморщился Валентин. – Протри глаза, оглянись! Я весь участок еще до семи утра вылизал. Нигде ни соринки. Что я робот? Заболеть не могу?
   – Ладно, ладно, не горячись. Но если завтра не придешь, чтобы больничный был, иначе… Сейчас рабочей силы навалом, тебя любой заменит.
   Валентин, переодеваясь, матерился на всю раздевалку. Ему было страшно обидно выслушивать такое от мастера, которому он сам же помог устроиться к ним на завод. Несколько лет назад они вместе работали в литейном цехе, только Валентин был старшим мастером цеха, а Олег был в его подчинении мастером на участке прессформ. И частенько приходил на работу с такого глубочайшего похмелья, что до обеда не мог в себя прийти. А когда прокатились волна сокращения, то Олега сразу же и сократил. Впрочем, цех недолго продержался, его закрыли за отсутствием заказов и Валентин тоже оказался безработным. Полгода перебивался случайными заработками, а потом повезло: знакомый технолог устроил его на «Нефтемаш». Ему предлагали должность мастера, но он отказался, сославшись на усталость от беготни, да и производство незнакомое. И пошел в подсобники. А место мастера по его рекомендации получил Олег.
   Вечером Валентин отыскал нужную квартиру и позвонил. Ему открыла двери старушка небольшого росточка чуть сгорбленная, с веселыми небесного цвета лукавыми глазами.
   – Здрасьте, – Валентин потоптался у порога, – частный детектив здесь проживает?
   – Здеся, здеся, – закивала головой старушка, – это внук мой. Игорем Анатольевичем зовут.
   – Мне бы поговорить с ним.
   – Это можно, – старушка радостно улыбнулась. – Проходи, мил человек, мы с тобой чайку отведаем, а тем временем и мой Горяша вернется.
   – Я тогда позже зайду.
   – Да заходи же! – почти приказала старушка. – Мне-то скукота одной сидеть в пустой квартире. Даже чаю не с кем попить. Молодежь – она все по делам, да по делам, а мне только с ящиком приходится общаться.
   – Ну, если не с кем пообщаться – ладно, составляю вам компанию. Мне все равно с вашим внуком поговорить надо.
   Старушка пригласила его на кухню, неторопливо зажгла газовую горелку, поставила на огонь чайник и села напротив гостя, подперев сухоньким кулачком остренький подбородок.
   – По делу к внуку моему, али как, по-дружески?
   – По делу, бабушка.
   – Меня Евдокией Тимофеевной кличут, а тебя как называть, мил человек?
   – Валентин Яковлевич. Я во втором подъезде живу. На шестом этаже…
   – А дело-то серьезное? – полюбопытствовала Евдокия Тимофеевна, зыркнув на гостя лукавым взглядом.
   – Очень.
   – Он, внучек мой, за легкие дела и не берется. Резону нет.
   – А Игорь Анатольевич давно этимзанимается.
   – Сыском-то? – подхватила старушка. – Да как сказать? Не шибко чтоб давно, но уже успел славу себе заработать. Он молодой еще, но дюже способный, институт закончил с красным дипломом. А такой диплом, он – как орден.
   – Да. Я знаю, – машинально ответил Валентин, думая о своем.
   Засвистел нетерпеливой трелью чайник, старушка быстро выставила на стол чашки, сахар, печенье.
   –  Люблю я чаек, – заговорила она, заваривая индийский чай в заварник от старинного сервиза. – Но могу предложить и кофейку. Как?
   – Нет, спасибо. Я тоже предпочитаю чай.
   – Вот и хорошо, – обрадовалась Евдокия Тимофеевна. – Кофий – он сердце подрывает, а чай – силы прибавляет. Так что за дело-то у тебя, Валентин Яколич? Не секрет? Я тоже не посторонняя. Я ить работаю в агентстве. Всякие разные задания выполняю, так что в курсе всех дел.
   – Вы… – Валентин поперхнулся глотком горячего чая и закашлялся. – Простите, – он достал носовой платок и вытер губы. – Вы тоже детектив?
   – Што ж тут удивительного. Я еще в силе… На вид, конечно, старовата, а для такой работы как раз и пригодна. Кто на меня подумает, что я чего-то расследую? Ты вон и то чаем захлебнулся от изумления, – Евдокия Тимофеевна весело рассмеялась и тут же, сделав серьезное лицо, насела на гостя. – Ну, выкладывай свою беду. К сыщикам с радостями не ходят. Одни беды несут.
   – Друга моего обвиняют в убийстве.
   – Да ты что! – всплеснула руками старушка.
   – А он никого не убивал.
   – Так, – задумалась Евдокия Тимофеевна. – Напраслину на человека навели. Значит, надо убийцу искать.
   – За этим сюда и пришел. А Игорь Анатольевич скоро будет?
   – Да уж скоро. Иринушка, жена его будущая дюже стихи любит. Вот и уговорила Горяшу, пошли они слушать какого-то поэта. Шаров Павел – слыхал про такого поэта?
   – Нет.
   – Вот и я не слыхала. Кабы на Пушкина пошли, так их долго бы пришлось ждать.
   – Пушкин давно умер, – вяло промолвил гость.
   – Ну так что же? А стихи-то его остались. Вон по телевизору до сих пор день рожденья ему справляют. Значит, дюже хороший поэт. Его даже я знаю.
   – Может и Павла Шарова через двести лет будут знать.
   – Через двести лет меня не будет, и я этого не узнаю. А кого убили-то? – перевела старушка разговор в нужное русло.
   – Женщину. Мой друг с ней жил, а потом ушел к другой. А вчера пошел за курткой, забыл взять, когда от нее уходил, ну и обнаружил ее труп. Он сам вызвал милицию, а его забрали. Нашли его следы и отпечатки пальцев.
   Валентин разговорился, рассказал про Метелкина все, что мог поведать разве только ближайшему другу. А дружили они с Витьком вот уже пятьдесят первый год, так что порассказать было что.
   Евдокия Тимофеевна слушала внимательно, с пониманием и сочувствием, не перебивая гостя, но и не торопя, когда он замолкал.
   Когда Валентин выговорился и почувствовал душевное облечение, она положила свою сухонькую ладошку на его смуглую жесткую руку и проникновенно заверила:
   – Не страдай, Валентин. Все уладится. И другу скажи: мой внучек злодея отыщет. Да он достанет его из-под земли. Он такой, если уж во что вцепится – все! Он, знаешь, такие дела распутывал, – приврала она, чтобы утешить гостя, – про какие не в каждом кине показывают. Ты, главное, веры в правду не теряй. Нынче время-то какое: кто кого смога – тот того и за рога. А допускать такое никак не можно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Вечер поэзии оказался на редкость удачным. Молодой поэт вдохновенно читал красивые сильные стихи. Читальный зал библиотеки был заполнен лишь наполовину, но автора не смущало небольшое количество слушателей. Игорю казалось, что этот большой широкоплечий парень, скорее смахивающий на грузчика, чем на поэта, делился своими сокровенными мыслями именно с ним, он говорил поэтическим языком именно о том, что волновало Игоря.
   Как хорошо, что он согласился на уговоры Ирины и пошел с ней на эту встречу. Давно Игорь не чувствовал себя так свободно и замечательно. В его душу проникало что-то нежное и светлое, оттесняя в сторону все заботы и проблемы. Хотелось слушать и слушать ставшего близким и родным еще два часа назад незнакомого парня.
   – Правда хорош, а? – спросила Ирина, когда они возвращались домой. – А какие образы! Какие свежие рифмы!
   – Да, парень – действительно, талант. Я не очень жалую современных поэтов, но Шаров мне понравился. Спасибо, что вытащила меня из дома. А знаешь чего мне сейчас больше всего хочется?
   – Скажи.
   – Тебя любить. Я все больше в тебя влюбляюсь, котенок мой! – Он обнял за плечи, притянул к себе и стал нежно целовать ее глаза, губы. – Наверное, стихи на меня так подействовали.
   – Ты только еще в меня влюбляешься, – рассмеялась Ирина, слегка отстранив Игоря от себя, так как заметила приближающуюся к ним парочку полуночников, – а я давно и безнадежно тебя люблю.
   – Но почему безнадежно? – удивился Игорь.
   – Просто ты такой умный икрасивый… От тебя любая женщина в восторг придет, стоит ей на тебя взглянуть…
   – Это еще не все, – снисходительно ответил Игорь. – Важно, что я от тебя в восторге. И все-таки, я дьявольски устал.
   – Я тоже. Сейчас придем домой – и сразу спать.
   Но лечь в постель сразу им не пришлось. На пороге стояла баба Дуся и взволнованно полушепотом объясняла, что вот уже целых три часа их дожидается человек, которомукрайне нужна помощь и с ним ну просто необходимо поговорить.
   – Где он? – Игорь нахмурился недовольно, – что ему невтерпеж? Нельзя отложить разговор на завтра?
   – Никак нельзя, – замотала седенькой головкой старушка, – надо искать по горячим следам. Убийство! – баба Дуся закатила трагически глаза. – Гангрену убили!
   – Кого? – изумился Игорь.
   – Женщину. Это прозвище у нее такое.
   – Ну и прозвище, – покачал головой Игорь. – Хороша, видно, была покойница, если ей такую кликуху приклеили.
   – Так ты зайдешь на кухню или в кабинет гостя пригласить? – не оставала баба Дуся.
   – В кабинет, – Игорь неохотно снял плащ и шляпу. – Вот и выспались, – он улыбнулся Ирине. – Ну ты иди ложись, я постараюсь освободиться поскорее, – он прошел усталой походкой в кабинет, постоял у стола, в раздумье побарабанил по темной полированной поверхности, провел пальцем по письменному прибору, купленному недавно по случаю в антикварном магазине – ни пылинки!
   Дверь кабинета открыла баба Дуся и почти силой втолкнула небольшого темноволосого мужчину.
   – Проходите, садитесь, – Игорь широким жестом указал на кресло для посетителей. – Я слушаю вас.
   –  Мое мудруг унужен детектив, – посетитель простуженно шмыгнул носом и непроизвольно поправил очки указательным пальцем.
   –  Ваш друг влип в нехорошую историю?
   – Да, – вздохнул посетитель. – Его обвиняют в убийстве, но он не убивал.
   –  Так, на торопитесь.Сейчас мы все обговорим, -
   Игорь внимательно всматривался в лицо посетителя, и оно ему показалось очень знакомым. – Адвокат у негоуже есть? Или емууслуги адвоката не нужны?
   – Пока нет адвоката.
   – В интересах дела, если я за это дело возьмусь, было бы удобнее мне выступить в роли адвоката. Мое агентство еще не зарегистрировано официально, поэтому как адвокат вашего друга я бы имел больше возможности для расследования преступления.
   – Я с вами согласен, – кивнул коротко стриженой головой посетитель, – все равно надо искать адвоката…
   – Вот и хорошо, – Игорь открыл чистый блокнот. – А теперь все по порядку, но крат ко изложите суть дела.
   Ирина нервно теребила край пододеяльника. Ей было и приятно, что Игорь стал популярен, что к нему обращаются за помощью, но ее не покидало чувство страха за любимого, она понимала, как сложна и опасна работа сыщика. Только храбрый и умный человек, такдумала Ирина, может взяться за такую работу ". И то, что Игорь захотел быть сыщик ом, наполняло ее чувством гордости за него, но все-таки лучше бы он занимался своей обычной, впрочем, доходной работой в юридической консультации. Ирина убеждала себя, что просто обязана поговорить с Игорем и постараться убедить его в разумности выбора в пользу юрконторы. Но как только Игорь вошел в спальню, по его сосредоточенному взгляду, сразу поняла, что он уже решил для себя взяться за дело и никто, а тем более она, не смогут отговорить его от принятого решения.
   У них состоялся длинный, но бестолковый разговор, Ирина даже расплакалась, доказывая Игорю свою правоту, но Игорь оставался непреклонными от решения своего не отступил.
   – Ни о чем не беспокойся, котенок, – он обнял ее и крепко прижал к себе, – все будет хорошо, я уверен. А убийцу я найду, он от меня не уйдет.
   – Рассказал бы в чем дело.
   – Завтра, Иринушка, завтра. А теперь спать. Я устал, – он уронил голову на подушку и моментальноуснул.
   Ирина еще долго не могла сомкнуть глаз, но к рассвету сон одолел иее.
   Утром Игорь проснулся от звонка будильника бодрым, с четко разработанным планом действий. Он быстро принял душ, тщательно оделся, маленькой расческой пригладилаккуратную бородку, посмотрел на себя в зеркало и, усмехнувшись своему отражению, не удержался и, как мальчишка, лукаво подмигнул себе. Так, теперь легкий завтрак и можно заняться делом.
   Он прошел на кухню, где в это время обычно баба Дуся кормила его легким, но вкусным завтраком. Но бабы Дуси на месте не оказалось и завтрака тоже. На столе лежала записка, накарябанная таким диким почерком, словно ее писал первоклассник: «Ушла гулять. Завтрак и обед готовьте сами. Баба Дуся».
   Игорь в недоумении повертел записку в руках и позвал Ирин у.
   – Ничего не понимаю, – заговорил он, когда Ирина появилась на пороге с полотенцем в руках, – наша бабуля совсем сбрендила. Оставила нам послание, а сама куда-то умотала.
   Ирина прочла записку, недоуменно пожала плечами.
   – Конечно, мы к ней уже привыкли, да и по хозяйству она мне помогает, но… ее закидоны меня уже достали. Где нам теперь ее искать? Она же несколько раз собиралась в свою деревню ехать. Почему ты ее не отпустил? – Ирина сделала скорбное лицо. – А вдруг она заблудится? Потеряется? Или попадет под машину? Отвечать придется нам…
   – Котенок, – Игорь взял Ирину за плечи и притянул к себе, – не городи ерунды. Наша бабуся – человек самостоятельный и далеко не глупый. И не раззява. Ничего с ней не случится. Нагуляется и вернется. И вообще, она очень забавная старуха. Я ее уже полюбил. Она мне не мешает. Надеюсь, что и тебе тоже. Ты лучше завтрак мн есооруди, а я пока позвоню шефу домой. Надо сообщить ему, что я хочу взять дня три-четыре засчет отпуска.
   – Значит, все же ты решился взяться за дело? – Ирина нахмурилась. Дело твое, только я боюсь… у тебя опыта сыска еще никакого.
   – Его и не будет, если я буду протирать штаны в конторе, – отрезал Игорь. – И хватит об этом.
   Ирина проглотила обиду и принялась готовить завтрак, демонстративно громыхая кастрюльками.
   Игорь улыбнулся и ушел в кабинет звонить шефу. Договорившись с начальником о свободных днях, он быстро набросал в блокноте план действий: во-первых, нужно посетить задержанного подозреваемого Метелкина. Ему, как адвокату, будет легко это сделать; во-вторых, необходимо побывать на месте преступления; в-третьих, ознакомиться с уголовным делом, которое успел завести на подозреваемого Малышев. Однако резвый этот друг Малышев . Быстренько прицепил улики к подозреваемому и считает, что раскрыл убийство. Чем проще выглядит убийство, тем порой сложнее его распутать. Почему он не берет в расчет слова Метелкина? Метелкин причастность к убийству отрицает. А если он, действительно, не убивал? Милицию он сам вызвал. С места преступления не удрал. О чем этот говорит? О том, что не считает себя виновным? Или просто тактический ход? С этим нужно разобраться.
   Закончив составлять план, Игорь уложил в дипломат блокноты, авторучки, красивую инкрустированную табакерку и любимую курительную трубку. Подумал, все ли взял? Да, еще надо взять диктофон и приобретенные недавно наручники. Вдруг да пригодятся. И пару пачек сигарет не помешает, наверняка, Метелкин человек курящий.
   – Ирина, завтрак готов? – Игорь появился на пороге, с легкой улыбкой наблюдая, как его будущая жена режет батон на тоненькие ломтики. Ловко у нее получается, аккуратно, без крошек.
   Он быстро съел завтрак, промокнул губы салфеткой и поцеловал Ирину в щеку:
   – Спасибо, котенок, все было очень вкусно. До скорого, – онбыстро надел плащ и шляпу, щелкнул замком и лихо сбежал по лестнице. Настроение у него было приподнятое. Наконец-то, он займется любимым делом.
   Уже сидя за рулем «Жигуленка», Игорьрешил, что сначала надо встретиться с Малышевым и почитать показания, чтобы в ойти в курс дела, а потом разговаривать с Метелкиным. Да, так, пожалуй, будет вернее.
   Малышева он нашел в кабинете прокурора. Игорь приоткрыл дверь кабинета, поздоровался с прокурором и спросил у школьного друга, скоро ли он освободится.
   – Зачем я тебе нужен? – поинтересовался Малышев.
   – Я адвокат подозреваемого Метелкина.
   – Ты? – удивился друг и на сухощавом бледном лице появилась недобрая улыбка. – Зря взялся. Я уже раскрутил это убийство. Проиграешь дело. Этот хлюст почти признался, еще парочка допросов, и я его дожму. Да ты заходи, здесь все свои. Вот и Виталий, – он кивнул на прокурора, согласен подписать ордер на его арест. Вот, ознакомься с делом, – он протянул тоненькую папочку, – хочешь ты, Костиков, или нет, но тебе придется согласиться с моим выводом: Метелкин – убийца. Тут и результаты дактилоскопии есть. Пальчики на ручке топора не чьи-нибудь, а этого самого Метелкина. Тут и фотография его подошвы. Наследил дружок.
   – И это все? – Игорь внимательно прочел несколько исписанных листов.
   – Нет, не все. У меня есть показания, пока только устные, некоторых соседей убитой. Как ее? А, Любовь Михайловна Ельцова. Так вот, они видели этого Метелкина, как он вошел в ее квартиру и как выходил и вытирал руки. Ну, ясно же, вытирал кровь.
   – Ну и что? – Игорь вернул папку Малышеву. – Это еще ничего не доказывает. Он сам дал сведения, у тебя же записано, что он к ней прикасался, подумал, что ей стало плохо, хотел оказать помощь.
   – Ага, – рассыпался Малышев недобрым смехом, – сначала рубанул по черепу, а потом решил оказать помощь. А топор? Кровь на лезвии этой самой Ельцовой! А пальчики? Куда ты их денешь?
   – Он же говорит, что рубил мясо два дня назад.
   – А где мясо? В морозилке лежит курица. И никакого мяса!
   – Да съели мясо! – возмутился Игорь. – За два дня можно барана съесть!
   – Ну, если ты такой прожорливый, – с сомнением покачал головой Малышев, – но я сам осматривал холодильник, не было там никакого мяса!
   – А в кастрюли заглядывал? – подал голос прокурор.
   – Виталий, ты что издеваешься?
   – Нет, – голос прокурора был спокоен и деловит. – Если мясо было, как утверждает подозреваемый, то…
   Игорь Виталия тоже знал, но близкими друзьями они не были, прокурор был старше Игоря, они часто встречались в научной библиотеке в курилке еще будучи студентами. Первокурснику Костикову приятно было поболтать со старшекурсниками. Виталий славился своей эрудицией, и ему преподаватели предрекали большую карьеру. И вот он уже прокурор, а Игорь всего лишьюрист-консульт и начинающий сыщик.
   Малышев убедил-таки прокурора подписать ордер на арест Метелкина. Игорь с досадой подумал: «Спешишь, прокурор, спешишь. Дело-то еще не раскрыто». В нем ещебольше укрепл илась уверенностьв невиновности Метелкина. Но как доказать? Ничего, еще не вечер. Будут у него доказательства. Он их непременно найдет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Подзащитный Костикова, Виктор Григорьевич Метелкин, смотрел на своего адвоката чистыми синими глазами и всем своим видом будто умолял защитить его от несправедливого обвинения. Он тяжело переживал свалившееся на него горе, но на все вопросы адвоката отвечал четко и коротко, не вилял и ничего на ходу не придумывал.
   – Вы будто рапортуете, – усмехнулся Игорь, – наверное, всю ночь размышляли, как отвечать на вопросы.
   Метелкин печально улыбнулся:
   – Откуда я мог знать, как