Нивен Ларри. Заноза

   — Вы уже догадались, разве не так? Я не стану писать этого. Это вовлечет сюда Синка. Придется вам довольствоваться тем, что заполучили.
   — Ладно. А теперь я вас свяжу и отправлюсь к себе домой.
   Адлер был поражен. Удивление его было совершенно неподдельным.
   — И все?
   — Разумеется. Ведь это вы, а не Синк, убили моего клиента.
   Он недоверчиво ухмыльнулся, он все еще считал, что вот-вот что-нибудь да произойдет.
   Я связал ему руки поясом от купального халата, добытым из стенного шкафа, рот заткнул носовым платком. Он все-таки не верил, что я собираюсь уходить. Я оставил его на кровати, погасив в комнате свет.
   Что теперь?
   Выключив свет и во второй комнате, я вернулся к окну. На газоне перед домом был явный избыток людей и собак и слишком много света. Таким был прямой путь наружу.
   Жизнь Адлера была у меня в руках. Адлера, который погубил моего клиента. Должен ли я продолжать преследование Синка? Или лучше просто побыстрее убраться отсюда восвояси с нужным мне листком бумаги?
   Разумеется, убраться восвояси.
   Я стоял у окна, отыскивая места, наименее освещенные. Света вокруг дома было хоть отбавляй, но в тени от кустов и деревьев было черно, как у негра за пазухой. На глаза мне попалась длинная живая изгородь, освещенная с моей стороны. Почему бы не попытаться укрыться с противоположной стороны? Или проскользнуть вдоль теневой стороны теннисного корта, затем прыжками преодолеть его в направлении к вон той, такой странной на вид статуе…
   Дверь неожиданно отворилась, и я мгновенно обернулся.
   Прямо перед дулом моего пистолета стоял мужчина в свободной домашней пижаме. Он неторопливо вошел в дверь и аккуратно притворил ее за собой.
   Это был Синк. Лестер Данхэвен Синклер III был в великолепной физической форме, ни одного грамма ни лишнего, ни недостающего веса, с накаченными в гимнастическом зале мускулами. Когда-то я видел его, всего один раз, на публике, но тогда я стоял не так близко от него, чтобы обнаружить то, что не ускользнуло от моего взгляда сейчас, — его густая светлая шевелюра была париком.
   Он улыбнулся мне.
   — Чизборо, я не ошибся?
   — Так.
   — Что вы сделали с моим… заместителем?
   Он окинул меня взглядом с ног до головы.
   — Насколько мне представляется, он еще не покинул нас?
   — Он в спальне. Связанный.
   Я начал совершать обход вокруг него, чтобы запереть дверь, что вела в коридор.
   Теперь до меня дошло, почему люди Синка относятся к нему, как к феодальному властителю. Он вполне того стоил. Он действительно внушал доверие к себе. А его уверенность в себе была абсолютной. Глядя на него, я и сам был почти готов поверить, что перед ним никто не может устоять.
   — Насколько я понял, вы оказались достаточно сообразительны, чтобы не прикасаться к кофе. Очень жаль, — произнес Синк.
   Он внимательно рассматривал мой гиро, пытаясь выяснить его возможности, но без малейшего оттенка страха. Я пытался убедить самого себя в том, что это чистейший блеф, но никак не мог этого добиться. Ни один человек не мог бы блефовать с такой степенью уверенности в себе. Подергивание мускулов все равно быстро выдало бы его. Я начал относится к Синку с немалой опаской.
   — Очень жаль, — повторил он. — Каждый вечер за последний год Адлер ложился в постель, приготовив приличную дозу кофе с коньяком. Хэндель тоже.
   О чем это он говорит? Кофе не оказало на меня ни малейшего воздействия.
   — Вы сбились с моего следа, — сказал я.
   — Так ли? — произнес он, улыбаясь, как будто уже одержал надо мною верх, и стал смеяться отрывистым, булькающим смехом.
   Мне было странно знакомо это бульканье. Я почувствовал, что правила игры снова меняются, причем меняются быстро, чтобы успевать им следовать. Все так же улыбаясь и продолжая ритмически булькать, Синк запустил руку в карман своих пижамных брюк и извлек короткоствольный автомат. Он проделал это, ничуть не торопясь.
   Оружие есть оружие, и как только я понял, что он извлек из кармана пижамы, я тотчас же выстрелил первым.
   Реактивная гиропуля сжигает свое твердое топливо, пройдя первые восемь метров своего полета, а дальше двигается по инерции. Синк как раз был на расстоянии этих восьми метров от меня. Последний язычок хвостового пламени пули мелькнул уже из плечевого сустава Синка, но он только снисходительно улыбнулся, будто оказывал мне любезность. Дуло же его оружия было направлено точно мне в переносицу.
   Тогда я выстрелил в сердце. Никакого эффекта. Третий выстрел проперфорировал промежуток между его глазами. Увидев, как затягивается это отверстие, я все понял. Синк тоже плутовал в своей игре со мною.
   Он выстрелил.
   Я от неожиданности несколько раз моргнул. С моего лба тонкой струйкой стекала холодная жидкость, вызвав жжение в глазах, капала мне на губы. Судя по запаху, это был чистый спирт.
   — Вы тоже марсианин, — сказал я.
   — В подобных инсинуациях нет ни малейшей необходимости, — кротким тоном заметил Синк и выстрел снова.
   Его оружие оказалось водяным пистолетом, пластмассовой детской игрушкой, выполненной как точная копия короткоствольного автомата. Я вытер спирт со лба и переносицы и взглянул на Синка.
   — Так, — произнес Синк. — Так.
   Он поднял руку, снял со своей головы парик и бросил его на пол. Затем то же самое он проделал со своими бровями и ресницами.
   — Ну, где же он?
   — Он сказал мне, что он… антрополог. Он солгал?
   — Разумеется, Чизборо. Именно он, а не вы, был тем, кого я так опасался. Он был воплощение Закона. Он выследил меня на расстоянии, которое вам даже не выразить в вашей системе счисления.
   Синк прислонился спиной к стене.
   — Вы даже представить себе не можете то, что мои соплеменники называют моим преступлением. И у вас не было абсолютно никаких причин заботиться о его благополучии. Ведь он просто воспользовался вами. Всякий раз, когда он останавливал ради вас пули, он делал это только для того, чтобы заставить меня думать, будто вы — это он. Вот почему он помог вам осуществить без всякого для вас вреда полет из окна шестого этажа. Вот почему он ликвидировал тело Доминго. Вы были ширмой, которой он прикрывался. Им было предусмотрено даже то, что именно вас я убью, пока он будет тайком подкрадываться ко мне. Он уже фактически пожертвовал вами, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. А теперь — где все-таки он?
   — Он мертв. Он ничего не знал о существовании электрических изгородей.
   Из коридора раздался громкий крик Хэнделя.
   — Мистер Синклер! С вами там ничего не случилось?
   — У меня здесь гость, — откликнулся Синк. — У него пистолет.
   — Что же нам делать?
   — А ничего не делайте! — решительным тоном повелел ему Синк, после чего начал смеяться, мало-помалу теряя при этом человеческие черты. Это он так «расслаблялся». — Ни за что не поверил бы этому! — хохотал он. — Выследить меня через такие необозримые пространства космоса только для того, чтобы погибнуть на электрическом заборе!
   Смех его неожиданно прекратился, как будто оборвалась лента в магнитофоне, что заставило меня усомниться, насколько реален был этот смех, и мог ли он вообще смеяться при такой странной дыхательной системе.
   — Ток, конечно же, никак не мог его убить. Должно быть, его воздушный генератор вызвал короткое замыкание, вследствие чего взорвалась батарея питания.
   — Приправленный коньяком кофе предназначался для него, — предположил я. — Он сказал, что для него смертельны некоторые яды органического происхождения. Он имел в виду алкоголь.
   — Очевидно. И все, что мне удалось сделать, — это дать вам бесплатно выпить, — смеясь, произнес он.
   — Я оказался весьма доверчив. Я поверил всему, о чем мне рассказывали ваши женщины.
   — Они ничего не знали.
   Этим он очень красивенько убивал двух зайцев сразу.
   — Послушайте, Чизборо, я не нанес вам оскорбления каким-нибудь неосторожным замечанием в отношении ваших норм сексуального поведения?
   — Нет. Почему это вас так трогает?
   — Тогда оставьте в покое мое.
   Ему приходилось обманывать своих так называемых любовниц, прикидываться человеком. Это было не трудно — ведь он мог запросто принимать любую, какая только ему заблагорассудится, форму. Вот здорово, отметил про себя я! Синк по-настоящему стал землянином. Наверное, он очень смеялся при этом, или во всяком случае, реагировал как-то эквивалентно.
   Синк неторопливо двинулся в моем направлении. Я стал медленно отступать назад, все еще продолжая держать в руке свой ставший теперь бесполезным гиропистолет.
   — Вы понимаете, что сейчас произойдет?
   Я попробовал высказать свое предположение вслух.
   — То же, что произошло с телом Доминго. Со всеми столь загадочно исчезавшими телами.
   — Точно. Наша раса славится своим чудовищным аппетитом.
   Он продолжал на меня надвигаться, начисто позабыв о своем водяном пистолете, который продолжал сжимать в правой руке. Мускулы его обвисли и разгладились. Теперь он был похож на глиняную статую. А вот рот его становился все больше и больше, и уже показались огромные зубы, заостренные с обеих сторон.
   Я выстрелил еще раз.
   Что-то с грохотом упало на пол. Синк ни на что не обращал внимания. Он продолжал оседать у меня на глазах, теряя способность сохранить хоть какую-нибудь форму, не скрывая адские муки голода, которые он испытывал по мере приближения ко мне. Из раздробленных пулей остатков его пластмассового водяного пистолета чистый спирт капал на то, что еще недавно было его рукой, а затем стекал на пол.
   Снова раздался настойчивый стук в дверь.
   Рука Синка вся покрылась пузырями и начала закипать. Синк с криком буквально всплывал из своей пижамы. А я… я вырвался из цепких объятий силы, которая держала меня пригвожденным к полу, схватил серебреный термос и стал лить горячий кофе с коньяком на то, что мучительно корчилось на полу.
   Теперь все тело Синка запузырилось. Из его студенистой массы, один за другим вываливались на ковер какие-то замысловатые механизмы.
   Дверь громко затрещала и подалась. К тому времени я уже прислонился к стене, готовый стрелять в каждого, кто только посмотрит в мою сторону. В комнату ввалился Хэндель и замер, как вкопанный.
   Вот так он и стоял на пороге. Ничего, даже картина гибели Вселенной, не могло бы оторвать его глаз от этой извивающейся, пузырящейся массы. Мало-помалу масса переставала двигаться… и Хэндель мучительно сглотнул слюну, издал сдавленный, пронзительный крик и опрометью выбежал из комнаты.
   Я услышал многозначительный глухой стук, когда он столкнулся с одним из охранников, услышал его бессвязный лепет:
   — Не х-ходи т-туда! Н-не… о… н-н-нее…
   После чего он истерически разразился рыданиями, и послышались беспорядочные громкие звуки, которыми сопровождалось его поспешное бегство.
   Я прошел в спальню и выглянул в окно. Мир был залит ярким утренним светом, внизу было все спокойно. В любом случае, там, в общем-то, ничего особо страшного и не было — только люди и собаки.