Колдуны в креслах заерзали.
– Чтоб меня разорвало! – каркнул Первейший, сидевший с правого боку, в самом крайнем кресле. – Куда дели Жезл, слуги нечистого?!
– Ну и правильно, с другой-то стороны, – продолжал рыцарь. – Если уж украли корону – не обратно же отдавать… На гвоздь ее повесить, а чего ж? Только таблички надо к каждой, где украдена, кем, в каком году. Очень интересно может получиться. Потом можно народ водить как в музей и деньги за посещения брать, опять же, доход – он лишним не бывает…
Тут бородатый старик, не выдержав, поднял посох и направил набалдашник на Тремлоу.
– Ну, хватит! – рявкнул он. – Сейчас ты…
Он взмахнул посохом… и ничего не произошло. Зато Шон, дернув цепь кандалов, неожиданно легко ее разорвал. Попадавшие звенья звонко зацокали по вычищенным до блеска плитам пола. И тут же льющийся из окна яично-желтый свет померк – в зале стало темно.
Кто-то закричал, чародеи повскакивали с кресел. Шон повернулся – стражи торопливо попятились, вытаскивая свои странные метательные снаряды из ножен и чехлов. Анита в этот момент ощутила, что с ней происходит нечто очень необычное. С ее рук свалились кандалы, хотя она ничего для этого не сделала… Или все же сделала? Она только и подумала, что кандалы мешают… Мешают ей устроить в этом зале…
6
– Чтоб меня разорвало! – каркнул Первейший, сидевший с правого боку, в самом крайнем кресле. – Куда дели Жезл, слуги нечистого?!
– Ну и правильно, с другой-то стороны, – продолжал рыцарь. – Если уж украли корону – не обратно же отдавать… На гвоздь ее повесить, а чего ж? Только таблички надо к каждой, где украдена, кем, в каком году. Очень интересно может получиться. Потом можно народ водить как в музей и деньги за посещения брать, опять же, доход – он лишним не бывает…
Тут бородатый старик, не выдержав, поднял посох и направил набалдашник на Тремлоу.
– Ну, хватит! – рявкнул он. – Сейчас ты…
Он взмахнул посохом… и ничего не произошло. Зато Шон, дернув цепь кандалов, неожиданно легко ее разорвал. Попадавшие звенья звонко зацокали по вычищенным до блеска плитам пола. И тут же льющийся из окна яично-желтый свет померк – в зале стало темно.
Кто-то закричал, чародеи повскакивали с кресел. Шон повернулся – стражи торопливо попятились, вытаскивая свои странные метательные снаряды из ножен и чехлов. Анита в этот момент ощутила, что с ней происходит нечто очень необычное. С ее рук свалились кандалы, хотя она ничего для этого не сделала… Или все же сделала? Она только и подумала, что кандалы мешают… Мешают ей устроить в этом зале…
6
С оглушительным звоном лопнули стекла в двух соседних окнах, осколки заскакали по полу. Грохоча, посыпались кирпичи: кусок стены, содрогнувшись, пошел трещинами, просел внутрь… Там, где между стрельчатых окон только что была каменная кладка, показалась драконья голова. Сперва Анита решила, что это Кардамуд, но нет – и чешуя другого цвета, и вообще… Помимо прочего, у этого дракона оба глаза были целыми. Они уставились на находящихся в зале так внимательно, что чародеи невольно замерли. Голова медленно поворачивалась; из-за стены доносились гулкие хлопки крыльев, удерживающих дракона в воздухе.
– Кардамуд, они здесь! – высоким голосом произнесла голова, отодвигаясь обратно. – Эгей, милы-ый, здесь, говорю!
– Да, да! Сейчас, дорогая! – раздалось издали. – Я спешу, ох как же я спешу…
Тут Аниту посетило чувство, похожее на то, что она переживала не так давно, до того как попала в замок великого лорда: что-то теплое и мягкое заворочалось, но теперь не внутри, а вокруг нее. Потом оно проникло в тело, шевельнуло коротко стриженную челку ведьмы, потекло от кончиков пальцев к предплечьям, скапливаясь в груди… Затем стало подниматься, подступило к горлу – и запросилось наружу. Анита едва сдержалась, чтобы не захихикать. То, что поселилось внутри нее, было другим, не похожим на заклинание старой Беринды, куда более мощным, могущественным.
Тем временем Тремлоу медленно и очень внушительно шагал в сторону конвоя, а чародеи пятились. Один попытался швырнуть в рыцаря стальную звездочку, но снаряд, пролетев совсем немного, почему-то свалился на пол.
Шон прыгнул.
Анита ощутила, что больше сдерживаться не может. Теплый искрящийся ком вырвался из нее: ведьма, выгнувшись назад и расставив руки, запрокинула голову к потолку. Громкий, радостный смех ее заглушил, казалось, крики чародеев, хлопанье драконьих крыльев и гудение поднимаемого ими ветра.
Развешанные по стенам венцы и диадемы сорвались с гвоздей, звенящей стаей взвились под потолок, закружились тяжеловесной метелью и обрушились на Совет чародеев. Атаковавшие магов короны, обручи и диадемы сами собой надевались им на головы, на руки, звонко хлопали по задам, носились, звенели, грохотали, бренчали и тарахтели.
Чародеи заметались, сталкиваясь и падая, потом сбились в кучу, пытаясь спрятаться за спинами друг у друга, но тщетно: украшения продолжали атаковать. А ведьма все не могла успокоиться – смеялась, взмахивая руками, и порванные рукава платья вились вокруг нее.
Шон в это время методично колотил конвой – вскоре черные балахоны равномерно покрыли пол вокруг. Рыцарь оглянулся, но Аните помощь не требовалась. Ей сейчас вообще ничья помощь не была нужна: она хохотала, упиваясь невесть откуда взявшейся мощью.
– Адская преисподняя, чтоб меня разорвало! – Яростные рыки доносились из толпы колдунов, окруженных звенящей стаей железа, золота и серебра. – Братья, о, братья, утащите же меня отсюда! Оттащите куда-нибудь в золотистую мглу!
Короны и обручи безостановочно кружились, пикировали на людей, ударяясь о разные части их тел, взмывали под потолок и снова падали, словно коршуны, углядевшие добычу.
– Бежим! – наконец возопил капитан «Крылатого Орла». – Заклинания не действуют! Моя магия бессильна… ай-ай-ай!!! – На его голову свалился широкий тяжелый обруч и завертелся юлой, дробно колотя по лбу.
– Моя тоже! И моя не действует!
Колдуны – кто бегом, а кто и на четвереньках – кинулись прочь, Шон провожал их пинками. Рыцарю, возможно, было не так весело, как Аните, но и он ощущал душевный подъем.
В образовавшуюся на месте окон широкую дыру спикировал Кардамуд. Мощные лапы дракона заскользили по полу, длинные когти взбороздили плиты, оставляя на отполированной поверхности глубокие царапины. Тормозя, он расправил крылья, которые перед этим сложил, чтобы проникнуть в зал сквозь пролом.
– Вот и я, вот и я, дорогие мои хранители! – почти пропел дракон, сверкая глазом. – Ага, эге, ого! Вот и я, почтенные!
– Кардамуд! – поприветствовал его Шон.
Анита махнула рукой, и тогда словно по команде украшения металлическим градом посыпались на пол, затарахтели по плиткам, гремя и раскатываясь во все стороны. Кардамуд, остановившийся к тому времени посреди зала, удивленно покосился на них, но ничего спрашивать не стал.
– Что новенького? – спросил Тремлоу.
– А я за вами прилетел, – сообщил дракон с некоторым смущением. – В лесу я… Вынужден принести свои извинения, я несколько, так сказать, увлекся… Только тише, тише! – Кардамуд вдруг замахал на них крыльями, будто это говорили Шон с Анитой, а не он, и с опаской оглянулся на окно. Дракониха находилась где-то снаружи, видно ее не было – должно быть, летала вокруг башен или опустилась в замковый двор. – Я тогда, в общем, несколько задержался, м-да…
Своим единственным глазом он покосился на ведьму, на рыцаря и добавил уже тище:
– Только вы – молчок, да, правильно? Про лес – молчок, ведь верно, ведь так?
– Да ладно тебе, – сказала Анита. – Ничего мы никому не скажем. А как ты нас нашел?
– Ну как же! Когда вернулся к костру, там никого не было… Собственно, и костра тоже не было. Зато между деревьев летал дротик. Знаете, такая железка с красным хвостиком, ими чародеи из Братства пользуются. Я сразу догадался! Немедленно понял, въехал, просек, да-да – осознал, что в этом замке отыщу вас скорей, чем если стану преследовать, гоняться, носиться за воздушным кораблем… Ведь чародеи могут летать невесть где!
– Да, кстати, насчет корабля… – сказала Анита.
Ощущение радостного могущества по-прежнему переполняло ее – ведьма чувствовала себя словно девочка, которой хочется скакать на одной ноге, прыгать и вообще всячески веселиться. Едва сдерживаясь, Анита кинулась к окну, вернее, к тому, что осталось от окна после появления Мелониты. Оперевшись на остатки подоконника, выглянула наружу.
Во дворе трепыхался на приколе «Крылатый Орел». Ковры-самолеты силились взлететь, но швартовы держали прочно. Мелонита, величественно взмахивая крыльями, кружила между башен и методично выплевывала сгустки пламени в каждую бойницу. Дым серыми клубами поднимался над замком и постепенно таял, подхваченный ветром, растворялся в голубом небе.
Анита рассмеялась, залезла на подоконник и выкрикнула заклинание – раньше ведьма его не знала, слова будто сами собой пришли на ум. По палубе «Крылатого Орла» побежали трещины, змеясь и хрустя деревом, разошлись в разные стороны, на ходу становясь все шире… Доски настила стали приподниматься, с треском и скрежетом выворачиваться, взлетать в воздух вместе с длинными гвоздями. Вот обрушилась стойка белого фонаря, вот зашаталась башня… Из самой широкой трещины неуверенно высунулся угол с потрепанной кисточкой, некоторое время торчал неподвижно, потом задергался, полез наружу. Показалась свалявшаяся бахрома, непривычный орнамент – очень яркий и пестрый. Вскоре из-под разрушенной палубы целиком высвободился ковер, а за ним уже лезли другие – они карабкались, скреблись, выползали наружу, окликая друг друга гортанными голосами. Наконец две дюжины их собрались на испещренной дырами и трещинами палубе «Крылатого Орла». Они принялись расправлять складки, трепыхать бахромой, оттопыривать кисточки и выгибаться, будто оглядывая самих себя.
В небо взмыла пестрая стая – красные, синие, голубые и зеленые пятна поднялись над стенами, выше порхающей у башни драконихи, повернувшей голову на длинной шее и проводившей их удивленным взглядом, выше шпилей и вымпелов. Ковры выстроились неровным клином и, трепеща длинной бахромой на ветру, поплыли прочь. Порыв ветра донес до окна куплет распеваемой хором песни:
Вздохнув, ведьма спрыгнула и повернулась.
– Да, так я говорю, корабль… – неуверенно заговорил Кардамуд. – Он может летать невесть где, но в конце концов непременно, обязательно, неизбежно возвратится сюда, в замок. Ну я и подумал, что отыщу вас здесь… И таки не ошибся, как видите, не ошибся. По-моему, все сложилось как нельзя лучше. Разумеется, я озаботился тем, чтобы спрятать в надежном месте Жезл Страсти…
– Зачем? – спросил Шон.
– Ну как же! – Дракон очень по-человечески пожал плечами. – В присутствии Жезла мощь чародеев усиливается. Они ведь потому Жезл-то и искали, да, именно потому-то и искали… Появись я здесь с Жезлом, все могло пройти вовсе не так уж и гладко…
– А Мелонита? – спросила ведьма. – Это ведь была она?..
– Да, это она, моя Мелонита. – Кардамуд склонил голову набок и зажмурил глаз. – И сказать откровенно, Мелонита – вторая причина моей задержки. Ну, тут такое дело, я надеюсь, вы понимаете… Я возвратился после долгой разлуки, Мелонита стосковалась, соскучилась… И тут вдруг – появляюсь я, да не один, а с Жезлом… С Жезлом! То есть я, конечно, не стал ей ничего особенно рассказывать про Жезл, зачем? И так хорошо, зачем же ей знать… Ведь правильно, ведь верно?
– Ага, – кивнул Шон. – Так что с Жезлом?
– А, ну я же говорю! Вернулся к Мелоните, мы… значит, мы поприветствовали друг друга… до утра, однако, приветствовали. Вот я и оставил Жезл в ее храме. Раз уж там все равно хранится какая-то… Ха! – сказал вдруг Кардамуд. – В храме хранится… Да, так вот, раз уж там, в храме, хранится какая-то хрень, то есть реликвия, пусть уж и Жезл заодно похранится, ведь верно, ведь правильно? Вот! Люди в храм все равно не ходят, боятся дракона, то есть Мелониту боятся. Там ваша реликвия будет в сохранности. Ну а мне в замок Братства не с руки с Жезлом… не с лапы то бишь… В таком вот разрезе.
– А Мелонита почему прилетела? – спросила ведьма, выглядывая наружу и наблюдая за тем, как дракониха обстреливает огненными выхлопами бойницы замковых башен.
– Мелонита. – Кардамуд посмотрел в дыру, оставшуюся на месте окон. – Ну что ж, Мелонита… Она решила немного развлечься, так она сказала. Столько лет… одна, среди руин… И еще сказала…
Дракон улыбнулся.
– Еще она сказала, что не отпустит меня больше никуда… не отпустит одного, да.
Шон подошел к Аните и тоже выглянул. Дракониха в самом деле развлекалась – облюбовав одну из замковых башен, кружила вокруг и оплевывала ее основание огнем. Когда камни раскалились докрасна, Мелонита, разогнавшись, обрушила на кладку хвост. Содрогнувшись, башня начала медленно клониться, роняя по пути камни и элементы орнамента, украшающего верхние ярусы. Она медленно переломилась на уровне третьего этажа, нижняя часть осела, верхняя, переворачиваясь в полете, сверзилась наземь и с оглушительным грохотом развалилась на куски. В воздух взметнулась туча пыли.
– О, моя Мелонита… – вздохнул Кардамуд. – Она так нежна и прелестна…
– Пора нам, – решил Тремлоу. – Как бы колдуны не пришли в себя.
– Пожалуй, – согласился дракон.
– Ну так позови ее…
– Конечно, мне жаль прерывать это развлечение, но если вы считаете… Мелонита, любовь моя! – взревел Кардамуд. – Эгегей, Мелонита!
Дракониха, парившая над руинами поверженной башни, развернулась и плавно спикировала к пролому в стене.
– Устраивать беспорядок – мое хобби, – сообщила она. – Если бы я не была обязана стеречь святыню… Что, дорогой? Зачем ты звал меня?
– Мелонита… Мои друзья хранители считают, что нам пора, – пояснил дракон, влюбленно глядя на подругу единственным глазом. – Я позволю себе заметить, что твое предназначение мы можем попробовать поискать вместе… и с гораздо меньшими последствиями для окружающих. Да, вместе. – Он подмигнул так сально, что Анита отвернулась.
Они с Шоном взобрались на загривок Кардамуда. Дракон протиснулся в отверстие, оттолкнувшись задними лапами, прыгнул. Оказавшись снаружи, он расправил крылья, спланировал от стены и устремился вверх, где поджидала Мелонита. Оставив позади полуразрушенный замок, драконы поднялись в небо. Далеко внизу над обломками башни, придавившей расплющенный корпус корабля, еще поднималась пыль, сквозь которую поблескивали языки пламени – там что-то начало гореть.
День уже клонился к вечеру, небо из голубого стало темно-синим. Внизу проносились квадраты полей, мохнатые заплаты лесов и ленты рек. Драконы неслись, неутомимо взмахивая широкими крыльями. Кардамуд старался лететь ровно, чтобы не уронить наездников, а развеселившаяся в замке чародеев дракониха вилась вокруг, то поднималась выше, то пикировала к земле, описывала круги и замысловатые кривые. Время от времени драконы перекликались громогласными голосами, оглашая воздух всевозможными словами вроде «лапочка», «милый», «рыбка моя», «зайка» и «пупсик», а однажды Мелонита, подлетев поближе, игриво пнула Кардамуда лапой в бок, от чего наездники чуть было не сверзились с него.
– Послушай, – прокричал Шон сквозь свист ветра, когда замок уже давно исчез из виду. – Что-то я никак не могу понять – что случилось с чародеями?
– С чародеями? – переспросила ведьма.
– По-моему, их магия вдруг отказала. Я цепи рвал-рвал… А потом – раз! – и они будто сами собой лопнули. Ну и ты вдруг чудить начала… Вот как ты проделала этот фокус с коронами?
Анита хмыкнула.
– Сама не знаю, как оно вышло. Просто мне вдруг стало… ну, стало так хорошо, что… Не знаю!
– Да, но разве будущих нянек учат подобному?
– Кардамуд, они здесь! – высоким голосом произнесла голова, отодвигаясь обратно. – Эгей, милы-ый, здесь, говорю!
– Да, да! Сейчас, дорогая! – раздалось издали. – Я спешу, ох как же я спешу…
Тут Аниту посетило чувство, похожее на то, что она переживала не так давно, до того как попала в замок великого лорда: что-то теплое и мягкое заворочалось, но теперь не внутри, а вокруг нее. Потом оно проникло в тело, шевельнуло коротко стриженную челку ведьмы, потекло от кончиков пальцев к предплечьям, скапливаясь в груди… Затем стало подниматься, подступило к горлу – и запросилось наружу. Анита едва сдержалась, чтобы не захихикать. То, что поселилось внутри нее, было другим, не похожим на заклинание старой Беринды, куда более мощным, могущественным.
Тем временем Тремлоу медленно и очень внушительно шагал в сторону конвоя, а чародеи пятились. Один попытался швырнуть в рыцаря стальную звездочку, но снаряд, пролетев совсем немного, почему-то свалился на пол.
Шон прыгнул.
Анита ощутила, что больше сдерживаться не может. Теплый искрящийся ком вырвался из нее: ведьма, выгнувшись назад и расставив руки, запрокинула голову к потолку. Громкий, радостный смех ее заглушил, казалось, крики чародеев, хлопанье драконьих крыльев и гудение поднимаемого ими ветра.
Развешанные по стенам венцы и диадемы сорвались с гвоздей, звенящей стаей взвились под потолок, закружились тяжеловесной метелью и обрушились на Совет чародеев. Атаковавшие магов короны, обручи и диадемы сами собой надевались им на головы, на руки, звонко хлопали по задам, носились, звенели, грохотали, бренчали и тарахтели.
Чародеи заметались, сталкиваясь и падая, потом сбились в кучу, пытаясь спрятаться за спинами друг у друга, но тщетно: украшения продолжали атаковать. А ведьма все не могла успокоиться – смеялась, взмахивая руками, и порванные рукава платья вились вокруг нее.
Шон в это время методично колотил конвой – вскоре черные балахоны равномерно покрыли пол вокруг. Рыцарь оглянулся, но Аните помощь не требовалась. Ей сейчас вообще ничья помощь не была нужна: она хохотала, упиваясь невесть откуда взявшейся мощью.
– Адская преисподняя, чтоб меня разорвало! – Яростные рыки доносились из толпы колдунов, окруженных звенящей стаей железа, золота и серебра. – Братья, о, братья, утащите же меня отсюда! Оттащите куда-нибудь в золотистую мглу!
Короны и обручи безостановочно кружились, пикировали на людей, ударяясь о разные части их тел, взмывали под потолок и снова падали, словно коршуны, углядевшие добычу.
– Бежим! – наконец возопил капитан «Крылатого Орла». – Заклинания не действуют! Моя магия бессильна… ай-ай-ай!!! – На его голову свалился широкий тяжелый обруч и завертелся юлой, дробно колотя по лбу.
– Моя тоже! И моя не действует!
Колдуны – кто бегом, а кто и на четвереньках – кинулись прочь, Шон провожал их пинками. Рыцарю, возможно, было не так весело, как Аните, но и он ощущал душевный подъем.
В образовавшуюся на месте окон широкую дыру спикировал Кардамуд. Мощные лапы дракона заскользили по полу, длинные когти взбороздили плиты, оставляя на отполированной поверхности глубокие царапины. Тормозя, он расправил крылья, которые перед этим сложил, чтобы проникнуть в зал сквозь пролом.
– Вот и я, вот и я, дорогие мои хранители! – почти пропел дракон, сверкая глазом. – Ага, эге, ого! Вот и я, почтенные!
– Кардамуд! – поприветствовал его Шон.
Анита махнула рукой, и тогда словно по команде украшения металлическим градом посыпались на пол, затарахтели по плиткам, гремя и раскатываясь во все стороны. Кардамуд, остановившийся к тому времени посреди зала, удивленно покосился на них, но ничего спрашивать не стал.
– Что новенького? – спросил Тремлоу.
– А я за вами прилетел, – сообщил дракон с некоторым смущением. – В лесу я… Вынужден принести свои извинения, я несколько, так сказать, увлекся… Только тише, тише! – Кардамуд вдруг замахал на них крыльями, будто это говорили Шон с Анитой, а не он, и с опаской оглянулся на окно. Дракониха находилась где-то снаружи, видно ее не было – должно быть, летала вокруг башен или опустилась в замковый двор. – Я тогда, в общем, несколько задержался, м-да…
Своим единственным глазом он покосился на ведьму, на рыцаря и добавил уже тище:
– Только вы – молчок, да, правильно? Про лес – молчок, ведь верно, ведь так?
– Да ладно тебе, – сказала Анита. – Ничего мы никому не скажем. А как ты нас нашел?
– Ну как же! Когда вернулся к костру, там никого не было… Собственно, и костра тоже не было. Зато между деревьев летал дротик. Знаете, такая железка с красным хвостиком, ими чародеи из Братства пользуются. Я сразу догадался! Немедленно понял, въехал, просек, да-да – осознал, что в этом замке отыщу вас скорей, чем если стану преследовать, гоняться, носиться за воздушным кораблем… Ведь чародеи могут летать невесть где!
– Да, кстати, насчет корабля… – сказала Анита.
Ощущение радостного могущества по-прежнему переполняло ее – ведьма чувствовала себя словно девочка, которой хочется скакать на одной ноге, прыгать и вообще всячески веселиться. Едва сдерживаясь, Анита кинулась к окну, вернее, к тому, что осталось от окна после появления Мелониты. Оперевшись на остатки подоконника, выглянула наружу.
Во дворе трепыхался на приколе «Крылатый Орел». Ковры-самолеты силились взлететь, но швартовы держали прочно. Мелонита, величественно взмахивая крыльями, кружила между башен и методично выплевывала сгустки пламени в каждую бойницу. Дым серыми клубами поднимался над замком и постепенно таял, подхваченный ветром, растворялся в голубом небе.
Анита рассмеялась, залезла на подоконник и выкрикнула заклинание – раньше ведьма его не знала, слова будто сами собой пришли на ум. По палубе «Крылатого Орла» побежали трещины, змеясь и хрустя деревом, разошлись в разные стороны, на ходу становясь все шире… Доски настила стали приподниматься, с треском и скрежетом выворачиваться, взлетать в воздух вместе с длинными гвоздями. Вот обрушилась стойка белого фонаря, вот зашаталась башня… Из самой широкой трещины неуверенно высунулся угол с потрепанной кисточкой, некоторое время торчал неподвижно, потом задергался, полез наружу. Показалась свалявшаяся бахрома, непривычный орнамент – очень яркий и пестрый. Вскоре из-под разрушенной палубы целиком высвободился ковер, а за ним уже лезли другие – они карабкались, скреблись, выползали наружу, окликая друг друга гортанными голосами. Наконец две дюжины их собрались на испещренной дырами и трещинами палубе «Крылатого Орла». Они принялись расправлять складки, трепыхать бахромой, оттопыривать кисточки и выгибаться, будто оглядывая самих себя.
В небо взмыла пестрая стая – красные, синие, голубые и зеленые пятна поднялись над стенами, выше порхающей у башни драконихи, повернувшей голову на длинной шее и проводившей их удивленным взглядом, выше шпилей и вымпелов. Ковры выстроились неровным клином и, трепеща длинной бахромой на ветру, поплыли прочь. Порыв ветра донес до окна куплет распеваемой хором песни:
Постепенно прямоугольные силуэты, держащие курс на восток, растаяли в синеве. Снизу донесся глухой треск, и ведьма перевела взгляд на замковый двор. Изувеченный корпус «Крылатого Орла» разломился напополам, венчающая его башня, кренясь сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, обрушилась, испустив на прощание струйку бледно-синего дыма.
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,
и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на страшный
господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет…
Вздохнув, ведьма спрыгнула и повернулась.
– Да, так я говорю, корабль… – неуверенно заговорил Кардамуд. – Он может летать невесть где, но в конце концов непременно, обязательно, неизбежно возвратится сюда, в замок. Ну я и подумал, что отыщу вас здесь… И таки не ошибся, как видите, не ошибся. По-моему, все сложилось как нельзя лучше. Разумеется, я озаботился тем, чтобы спрятать в надежном месте Жезл Страсти…
– Зачем? – спросил Шон.
– Ну как же! – Дракон очень по-человечески пожал плечами. – В присутствии Жезла мощь чародеев усиливается. Они ведь потому Жезл-то и искали, да, именно потому-то и искали… Появись я здесь с Жезлом, все могло пройти вовсе не так уж и гладко…
– А Мелонита? – спросила ведьма. – Это ведь была она?..
– Да, это она, моя Мелонита. – Кардамуд склонил голову набок и зажмурил глаз. – И сказать откровенно, Мелонита – вторая причина моей задержки. Ну, тут такое дело, я надеюсь, вы понимаете… Я возвратился после долгой разлуки, Мелонита стосковалась, соскучилась… И тут вдруг – появляюсь я, да не один, а с Жезлом… С Жезлом! То есть я, конечно, не стал ей ничего особенно рассказывать про Жезл, зачем? И так хорошо, зачем же ей знать… Ведь правильно, ведь верно?
– Ага, – кивнул Шон. – Так что с Жезлом?
– А, ну я же говорю! Вернулся к Мелоните, мы… значит, мы поприветствовали друг друга… до утра, однако, приветствовали. Вот я и оставил Жезл в ее храме. Раз уж там все равно хранится какая-то… Ха! – сказал вдруг Кардамуд. – В храме хранится… Да, так вот, раз уж там, в храме, хранится какая-то хрень, то есть реликвия, пусть уж и Жезл заодно похранится, ведь верно, ведь правильно? Вот! Люди в храм все равно не ходят, боятся дракона, то есть Мелониту боятся. Там ваша реликвия будет в сохранности. Ну а мне в замок Братства не с руки с Жезлом… не с лапы то бишь… В таком вот разрезе.
– А Мелонита почему прилетела? – спросила ведьма, выглядывая наружу и наблюдая за тем, как дракониха обстреливает огненными выхлопами бойницы замковых башен.
– Мелонита. – Кардамуд посмотрел в дыру, оставшуюся на месте окон. – Ну что ж, Мелонита… Она решила немного развлечься, так она сказала. Столько лет… одна, среди руин… И еще сказала…
Дракон улыбнулся.
– Еще она сказала, что не отпустит меня больше никуда… не отпустит одного, да.
Шон подошел к Аните и тоже выглянул. Дракониха в самом деле развлекалась – облюбовав одну из замковых башен, кружила вокруг и оплевывала ее основание огнем. Когда камни раскалились докрасна, Мелонита, разогнавшись, обрушила на кладку хвост. Содрогнувшись, башня начала медленно клониться, роняя по пути камни и элементы орнамента, украшающего верхние ярусы. Она медленно переломилась на уровне третьего этажа, нижняя часть осела, верхняя, переворачиваясь в полете, сверзилась наземь и с оглушительным грохотом развалилась на куски. В воздух взметнулась туча пыли.
– О, моя Мелонита… – вздохнул Кардамуд. – Она так нежна и прелестна…
– Пора нам, – решил Тремлоу. – Как бы колдуны не пришли в себя.
– Пожалуй, – согласился дракон.
– Ну так позови ее…
– Конечно, мне жаль прерывать это развлечение, но если вы считаете… Мелонита, любовь моя! – взревел Кардамуд. – Эгегей, Мелонита!
Дракониха, парившая над руинами поверженной башни, развернулась и плавно спикировала к пролому в стене.
– Устраивать беспорядок – мое хобби, – сообщила она. – Если бы я не была обязана стеречь святыню… Что, дорогой? Зачем ты звал меня?
– Мелонита… Мои друзья хранители считают, что нам пора, – пояснил дракон, влюбленно глядя на подругу единственным глазом. – Я позволю себе заметить, что твое предназначение мы можем попробовать поискать вместе… и с гораздо меньшими последствиями для окружающих. Да, вместе. – Он подмигнул так сально, что Анита отвернулась.
Они с Шоном взобрались на загривок Кардамуда. Дракон протиснулся в отверстие, оттолкнувшись задними лапами, прыгнул. Оказавшись снаружи, он расправил крылья, спланировал от стены и устремился вверх, где поджидала Мелонита. Оставив позади полуразрушенный замок, драконы поднялись в небо. Далеко внизу над обломками башни, придавившей расплющенный корпус корабля, еще поднималась пыль, сквозь которую поблескивали языки пламени – там что-то начало гореть.
День уже клонился к вечеру, небо из голубого стало темно-синим. Внизу проносились квадраты полей, мохнатые заплаты лесов и ленты рек. Драконы неслись, неутомимо взмахивая широкими крыльями. Кардамуд старался лететь ровно, чтобы не уронить наездников, а развеселившаяся в замке чародеев дракониха вилась вокруг, то поднималась выше, то пикировала к земле, описывала круги и замысловатые кривые. Время от времени драконы перекликались громогласными голосами, оглашая воздух всевозможными словами вроде «лапочка», «милый», «рыбка моя», «зайка» и «пупсик», а однажды Мелонита, подлетев поближе, игриво пнула Кардамуда лапой в бок, от чего наездники чуть было не сверзились с него.
– Послушай, – прокричал Шон сквозь свист ветра, когда замок уже давно исчез из виду. – Что-то я никак не могу понять – что случилось с чародеями?
– С чародеями? – переспросила ведьма.
– По-моему, их магия вдруг отказала. Я цепи рвал-рвал… А потом – раз! – и они будто сами собой лопнули. Ну и ты вдруг чудить начала… Вот как ты проделала этот фокус с коронами?
Анита хмыкнула.
– Сама не знаю, как оно вышло. Просто мне вдруг стало… ну, стало так хорошо, что… Не знаю!
– Да, но разве будущих нянек учат подобному?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента