С этими словами она повернулась и ушла, чтобы закончить подготовку к делу, которое задумала много лет назад.
2
Яростный ветер дул всю первую половину дня.
Путники кутались в плащи и с трудом заставляли лошадей двигаться по дороге, которая все время поднималась и в полумиле от Ромсгарта превратилась в еле заметную тропу. С самого начала сокольничий привычно двигался впереди, ехал он уверенно, и нанимательница убедилась, что он знает запутанные пути высокогорья.
Но по этой тропе двигались они недолго. Вскоре после того, как они ступили на нее, сокольничий остановился, поджидая, пока Тирта поравняется с ним, и произнес первые слова с тех пор, как они выехали из города.
- Ты хочешь двигаться незаметно?
Он не спрашивал, зачем она едет на юг, а она не собиралась объяснять. Но, по-видимому, отчасти он догадывался о причине.
- Ты знаешь другой путь?
Она снова с растущим раздражением заметила, что он видит ее лицо, а она не может разглядеть его.
- Будет нелегко, но не думаю, чтобы нас заметили, если поедем по моей дороге. Два месяца назад тут была стычка. Люди маршала столкнулись с разбойниками и их разведкой.
- Хорошо. - Тирта не собиралась спрашивать, откуда ему известны тропы разбойников. Сокольничьи не становятся преступниками - так она всегда считала. К тому же у нее свой способ узнавать опасность. Древняя Раса - да, часть ее способностей сохраняется, даже у таких жалких бродяг, как она. Она не претендует на обладание Силой, но способна понять, когда впереди опасность, а когда просто трудный путь, каким она идет уже давно. Этот человек сохранит верность своей клятве, он не изменник.
Они повернули на запад; дорога была трудной, местами приходилось спешиваться, вести фыркающих пони по ненадежному пути, пробираясь мимо старых обвалов и лавин, время от времени останавливаясь для отдыха.
К ночи они оказались на карнизе под нависающим выступом. Тут, несомненно, располагался когда-то лагерь, потому что у стены обнаружилась яма для костра, с закопченными стенами, пеплом и остатками несгоревших дров.
Но по всем признакам, здесь уже давно никто не останавливался. На пепле Тирта видела отчетливые следы. Высокогорный горекс - а эти животные очень пугливы - побывал здесь после последнего костра.
Под навесом достаточно места для пони. Сняв седла, путники растерли лошадей жесткими тряпками, которые берут с собой специально для этой цели. Травы здесь нет, но у них полные сумки зерна, купленного Тиртой, зеландского зерна, которое она нашла на рынке.
Титра поровну разделила зерно, хотя приходилось быть экономной. За весь день они почти не видели травы, не встречались долины или склоны, на которых лошади могли бы пастись. И воду они не встретили, ее тоже приходится беречь.
Позаботившись о животных, путники сели у ямы для костра. Тирта, готовая следовать за человеком, знающим местность, взглянула на своего компаньона: разумно ли разжигать костер? Он говорил, что эта территория очищена силами Эсткарпа. Но за два месяца другая банда могла бы занять пустующую местность, устроить здесь засаду.
Ветер, который весь день рвал одежду, стих, облака поредели, порозовели, обозначая садящееся солнце. На высоте воздух чистый и свежий. Странно, но настроение Тирты улучшилось. Словно, сделав первый шаг в своем давно задуманном путешествии, она увидела, что судьба ей улыбается. Но она в то же время знала, что судьба капризна и редко благоприятствует ей.
Спутник Тирты умело уложил дрова в яму, используя свой коготь, чтобы разламывать ветки. И вот загорелся костер, радуя глаз и давая ограниченное тепло.
Накололи на прутья куски сушеного мяса, которое Тирта добавила к припасам, поджарили между ломтями дорожного хлеба и съели, отправляя горячие куски в рот прямо с импровизированных вертелов.
Покончив с едой, новый защитник Тирты впервые снял шлем, и она смогла разглядеть лицо человека, которому доверилась. Он не молод и не стар, хотя она бы не смогла определить его возраст. Строго поджатый рот и подбородок молодые, у глаз морщины, а сами глаза кажутся очень усталыми.
Волосы у него темные, как и у нее, они коротко подстрижены и напоминают шерстяные шапочки, какие носят леди в поместьях. Что касается остального, то ей показалось, что ее спутник похож на мужчин Древней Расы. Только глаза не черные, как у ее соплеменников, в их глубине видны золотые искорки, как у хищной птицы.
Все это она отметила, разглядывая его украдкой: ей не хотелось открыто проявлять любопытство. Спутник, казалось, не замечает ее взглядов. Здоровой рукой он потер лоб, как бы прогоняя усталость от шлема, и смотрел своими ястребиными глазами, не мигая, на огонь в яме. Словно читал что-то в пламени, как Мудрая, опытная в предсказаниях и ясновидении.
- Ты проходил этой дорогой раньше. - Тирта не спрашивала, а скорее утверждала.
- Один раз... - с отсутствующим видом ответил сокольничий, продолжая смотреть на пламя, к которому протянул руку. - Два года назад, когда у нас появились мысли о возвращении, я был разведчиком... - Он смолк, по-прежнему не глядя на нее. - Ничего не осталось.
Последние слова воин произнес хрипло и впервые поднял голову, посмотрел ей в глаза. В них горели огоньки сдерживаемого гнева.
- Нас захватил горный обвал. Эти дороги по-прежнему неустойчивы. То, что разбудили колдуньи, не уснуло. Я был впереди, и вот... - Он махнул своим когтем, оставляя недосказанное ее воображению.
- С тех пор ты ездишь один? - Тирта сама не понимала, почему захотела обсуждать его личные проблемы. Ее спутник неразговорчив: если нажать на него, он может еще больше замкнуться. А она знает, что сокольничьи всегда держатся отчужденно.
- Один. - Ответ односложный и произнесен таким тоном, что Тирта поняла; дальше расспрашивать не следует. Но есть другие вопросы, которые она может задать. На них он ответит: они не касаются его жизни.
- Что ты знаешь о Карстене? Говорят многое, но до меня доходили только слухи, а в них не все правда.
Он пожал плечами, поставив шлем рядом с собой на камень. Снова погладил сморщенный лоб над бровями.
- Там война.., вернее, стычки, один лорд воюет с другим. После Пагара, их последнего верховного правителя, никто не смог навязать остальным свою волю - или сохранить мир силой меча. Туда приходят вооруженные сулкары, торгуют. Железо из шахт Йоста, серебро Яра - капитаны расплачиваются. Но торговли почти нет, а народ умирает с голода, так как никто не решается засевать поля, которые в любую минуту могут быть вытоптаны всадниками. Богатства Карстена разграблены, скрыты, развеяны по ветру. Так вдоль западного берега и у подножия гор.
А что дальше на восток... - Он пожал плечами. - О тех местах нет даже слухов. Когда герцог Ивьян объявил Древнюю Расу вне закона, он начал эту порчу, и теперь она распространилась, половина местности мертва, остальная заброшена.
Тирта облизала губы кончиком языка.
- Значит, началось с объявления вне закона... - Снова она не спрашивала, в голове ее мелькали мысли. Может, у тайны, которая привела ее сюда, такой же корень?
Он бросил на нее оценивающий взгляд, и ей показалось, что впервые она вырвала его из той занятости самим собой, в которую он был погружен с их первой встречи. Он нанялся как оружие, мощное оружие, но не проявил никакого любопытства к тому, что влечет ее на юг.
- Древняя Раса... - Он помолчал, протянул коготь, чтобы сломать еще одну ветку и подбросить ее в костер... - У нее были свои тайны. И одна из них - умение сохранять мир. Говорят, до того, как колдеры превратили герцога Ивьяна в безумца, в одного из живых мертвецов, люди уважали Древних и побаивались их, а само их пребывание останавливало нарушителей закона. Но потом герцог доказал, что Древних можно убивать, как всех прочих людей, он объявил народ вне закона, и нашлись такие, кто ненавидел Древних и завидовал им. Эти люди захотели утолить свою ненависть. А колдеры направляли своих одержимых на убийство. Но зачем я говорю об этом? Мы ведь говорим о твоих соплеменниках, разве не так?
- Да. - Она может быть не менее лаконичной, чем он. Про себя она колебалась между благоразумным молчанием и неожиданным желанием продолжать, не зная, что для нее лучше. Потом добавила:
- Дом Ястреба из Карстена. Как видишь, я одна из тех, кого Ивьян хотел стереть с лица земли, на которой он сам и его приближенные были захватчиками и чужаками.
- Ты возвращаешься к жизни, не легче той, которая ждала объявленных вне закона. Этот приказ сохраняет силу. Слишком многие убивали и получали выгоду от убийств. - Сам он не казался встревоженным, говорил так, словно они случайные попутчики на ограниченное время.
- Мы кое-чему научились. - Тирта говорила медленно. - В Карстене нам некому довериться. Но все же мне нужно туда.
Дальше она не станет объяснять. Он прослужит обусловленное договором время. Нет причин думать, что за горами что-то привлекает его. Тирта решила, что воин не из тех, с кем она готова поделиться своими тайнами.
Поэтому она расстелила плащ и закуталась в него, подложив под голову седельную сумку. Потом решительно закрыла глаза, сказав:
- Будем дежурить по очереди. Разбуди меня, когда взойдет красная звезда.
Он склонил обнаженную голову, соглашаясь с ее предложением делить трудности пути, как товарищи по оружию. Девушка пыталась уснуть, призывая состояние пустоты, в которое умела погружаться, а он не делал попыток развернуть одеяло, часть своего снаряжения, только сидел у костра, который красным отблеском плясал на его когте. Костер попеременно то освещал, то погружал в темноту лицо сокольничего, такое же невыразительное, как маска, как шлем, который был на нем весь день.
Тирта приказала себе спать спокойно, но к ней пришел сон. Одно из тех видений, что преследуют ее много лет, так что, проснувшись, она помнит мельчайшие подробности и может представить себе, что видела, и даже понять отчасти, что означают эти картины. Она знает, что это подлинные видения, часть способности ясновидения. Может быть, она не Мудрая, но она дочь Древней Расы и знает, что не вся Сила ее покинула, хотя ее родичи не держались так упорно за знания, как их сестры в Эсткарпе.
Там, в Эсткарпе, Сила привела к вымиранию народа. Потому что колдуньи гордились своей Силой, но не соглашались делиться ею с мужчинами. И вот рождалось все меньше и меньше детей, пока Древних не стало слишком мало. Но потом, после того, как волшебницы объединились для решающей битвы, для Великой Перемены, и большинство из них погибло (тела их оказались не в состоянии выдержать Силу, которую они призвали), произошла перемена.
Тот, кто правит сейчас Эсткарпом, Корис из Горма, только далекий родственник колдуний. Есть также Трегарты, которые охраняют болота на севере, как некогда охраняли горы, в которых Тирта и сокольничий проводят эту ночь. Саймон Трегарт чужак, он вообще не родственник волшебниц. Его жена - колдунья-отступница, от которой отвернулись из-за ее выбора. Но, выйдя замуж, по странному капризу судьбы, она не потеряла своей Силы.
Эти трое правят теперь Эсткарпом, и их власть становится все прочнее. Теперь не набирают в волшебницы. Только те, у кого проявляется необычный талант, уходят от нормальной жизни добровольно.
Больше стало смешанных браков, связей. Пограничники смешиваются с сулкарами и жителями Эсткарпа. В крепостях-поместьях стало больше детей, начались путешествия на загадочный восток, и тот самый Эскор, куда отправились дети Саймона Трегарта и его жены в поисках древних прародителей своего рода. Там по-прежнему идет война, но с древним злом. Если бы Тирта не была здесь, возможно, ее привлек бы восток.
Привлек! Она снова легко идет по коридору... широкому.., полуосвещенному тусклыми стержнями, установленными в стенах. Тайна их вечного огня давно утрачена. Тени движутся среди теней, они словно обладают собственной жизнью. Но что они делают, зачем, почему - для нее это не имеет значения.
Хоть девушка бывала там только в видениях, она знает его лучше, чем многие места, в которых действительно побывала. Ни одно другое место - ни во сне, ни наяву - не может стать таким близким ей. Она с самого детства приходит сюда в снах, и всегда оно остается неизменным, только она познает его все глубже, оно сильнее влечет ее к себе, становится реальнее самой жизни.
Это коридор в крепости, основанной так же давно, как древние стены самого Эсткарпа. Высокий стол с сидениями лорда и леди. Тени, которых она не различает, прозрачные тени собираются вокруг нее. Тирта понимает, что здесь происходит важная встреча. Она не слышит слов, но знает, что обсуждается что-то очень значительное.
Но ее внимание привлечено к тому, что стоит на столе, посередине, между двумя креслами с высокими спинками. Эта вещь видна совершенно отчетливо, она реальна. Ларец, из которого исходит свет, потому что крышка его открыта и откинута. Резьба на стенках ларца не неподвижна. Она словно обладает собственной жизнью, меняет форму, перемещается, так что Тирта не уверена в том, что она видит. Иногда ей кажется, что это слова и символы Силы.
Тирте не видно, что в ларце: крышка откинута под таким углом, что она не может заглянуть внутрь.
Но только.., именно в нем суть того, что она видит.., то, что в ларце, живо, оно живее, чем те, кто окружает его.
Сон следовал по привычному образцу. Тени, располагавшиеся справа и слева от лорда и леди, одновременно выступили вперед. Вместе взялись за крышку ларца, закрыли ее.
Тирта испытала знакомый приступ холодного страха. Наступает черед зла. Она не может уйти от него...
По какой-то причине она должна увидеть.., увидеть и знать.., увидеть и запомнить!
Тень, которая была лордом, долго держала руку на крышке ларца. Огонь жизни, который чувствовала в нем девушка, начал гаснуть. Словно по чьему-то принуждению поток Силы отвернул в сторону, принял меры для собственной защиты. Неохотно - Тирта всегда чувствует это нежелание, это тяжелое предчувствие - лорд передал сокровище леди.
Она казалась туманным столбом, с круглым шаром вместо головы, с туманными ответвлениями, которые служили ей руками и ногами. Но она взяла то, что протянул ей лорд, встала, а вся группа теней разошлась по залу, как будто торопилась что-то сделать. Лорд сошел со своего места и присоединился к теням, исчез из поля зрения Тирты.
Она ни разу в снах не последовала за ним. Нет, важен ларец, он привлекает Тирту. Туманная женщина прижала его к тому месту, где находится сердце.
Потом тоже повернулась и пошла.
Тирта как будто сама превратилась в призрак, без тела и формы, потому что последовала за плывущей женщиной-тенью в ее полуреальный мир. Они прошли за высоким столом и углубились в коридор.
Призрак женщины летел быстро, она как будто бежала, а время превратилось во врага.
Они приблизились к стене, покрытой панелью, и тень странно прижалась к этой панели. Она словно привела в действие тайный замок. Открылось узкое отверстие, и женщина протиснулась во тьму. Неведомая сила повлекла Тирту за ней.
Маленькая комната без окон, каменный стол, стены увешаны туманными гобеленами. Ореол, свидетельствующий, что только владеющие Силой способны войти сюда. И хотя Тирта необучена, не владеет таинствами, она входит в эту комнату во сне.
Призрачная женщина, продолжая прижимать ларец к груди, освободила одну туманную руку и, высоко подняв ее, сделала странный жест и ударила ладонью по каменному столу.
Массивный каменный блок, казалось, задрожал от удара. Женщина как будто торопилась освободиться от любых прикосновений, она снова подняла руку. Тирта, хотя раньше никогда не видела такого ритуала, знала, что он направлен на подчинение материи духу.
Ларец, стоящий на столе, задрожал, сросся с камнем. А призрачная леди продолжала плести свои заклинания, она словно закрывала невидимые двери, делала все, чтобы в это место невозможно было войти.
И...
Тирта пошевелилась, тишина ее видения, ее сна нарушилась, кто-то тронул ее, и она снова во плоти, она способна чувствовать, способна услышать шепот у своего уха. Капюшон ее плаща упал или был снят.
Девушка ощутила легкое дыхание у себя на щеке.
Открыла глаза в темноте, но не двигалась, потому что рука прижимала ее к камню.
- Тише! - снова тот же шепот.
Ее так неожиданно вырвали из того, другого, места, что она не сразу поняла, что вернулась в лагерь на скальном выступе. Огонь погас. Девушка пришла в себя настолько, что поняла, кто склонился рядом с нею, готовый прикрыть ей рот рукой, если она заговорит.
Но Тирта слишком опытный путник, чтобы сделать это. Она оставалась неподвижной, напрягая слух.
Он, должно быть, понял, что она проснулась, потому что отпустил ее, и ей пришло в голову, что прикосновение к женщине, даже в таких условиях, трудно для сокольничего. Но он не отодвинулся.
Один из пони топнул и фыркнул. Мужчина мгновенно исчез. Тирта поняла, что он хочет, чтобы животные не выдали их. Сама она продолжала прислушиваться.
Наконец до нее донесся звук, хотя она не могла бы сказать, насколько он далеко. Скрип, словно кто-то пробирается по гравию или камням. Тирта вспомнила, что поблизости осыпь, след оползня, очень обычный для этой гористой местности.
Тирта села, отбросив плащ. У нее есть ее изношенный меч, рядом лежит лук, но ночью возможности лучника ограничены. Медленно, осторожно девушка протянула руку, ощупью нашла груду камней, которые, как она помнила, лежат возле углубления для костра. Камень, еще теплый, удобно лег в руку. Он тяжелый, но Тирта не раз успешно использовала такое оружие.
У сокольничего на поясе ружье-игольник. Но если только он не один из легендарных стрелков, поражающих цель по слуху, оружие поможет ему не больше, чем ей лук. У него есть также меч, и девушка не сомневалась, что теперь он в руке сокольничего. И коготь - Тирта не сдержала легкой дрожи, хотя понимала, что это глупо, - страшное оружие в близкой схватке.
Скрип прекратился. Но Тирта уверена, что тот, кто К ним подкрадывался, не ушел. Нет, у него есть другие способы выследить добычу.
Она не ахнула, но неожиданное нападение оказалось очень быстрым. Тирта прислонилась к каменной стене. Это существо ищет мыслью! Девушка встретила удар, который должен был бы их обнаружить, мгновенным инстинктивным мысленным блоком, частью своего наследия. Но сможет ли сокольничий противостоять такому поиску? Она слишком мало знает о его народе и о том, какую защиту он может использовать.
К несчастью, блок действует в обе стороны. И она не смела ослабить его, чтобы выяснить, что за существо ждет в темноте. То, что оно искало их с помощью мысли, означает, что не разбойник их выследил. Только Древняя Раса способна на это. Сама Тирта может так справиться с животным, но искать себе подобных она никогда не пыталась. Такое использование мысли - древнее зло, против которого ее народ боролся с тех пор, как пришел в Карстен и Эсткарп.
Но вот ветер донес до нее резкий звериный запах. Однако не обычный запах животного, какой испускает любой зверь. Вонь, как будто пошевелили прогнившую грязь, и она выдохнула.
Ни снежная кошка, ни редкие медведи, которые, по слухам, после Великой Перемены появились в этих горах, не издают такой запах. Это что-то необычное. Тирта послала мысль в сторону пони: зловоние должно испугать лошадей. Но мысль ее встретила барьер, и Тирта убедилась, на что способен сокольничий. Наверно, долгие годы, проведенные с птицами и дикими животными, усилили природные способности его народа. Он окружил лошадей мысленной стеной, и к ней Тирта добавила свою силу воли.
3
Так как существо внизу ищет их прикосновением мысли, встреченный барьер должен показать ему, что оно обнаружено. Тирта бесшумно встала. Толстые подошвы ее обуви не скрипят. Она подобралась к краю карниза, прислушалась, попыталась что-нибудь увидеть, хотя луна за тучами, а звездный свет не может ей помочь.
Полагаться приходится только на слух и обоняние.
Снова прозвучал скрежет камней. Девушка поняла, что животное оступилось. Звук явно ближе, а острый запах сильнее.
И вот...
Тусклый желтый огонек. Вернее, два таких огонька. Глаза! И такие глаза, которые несжиражают наружный свет, а сами светятся изнутри, и свет заметен в темноте.
Может, у него зрение лучше человеческого, оно способно пронизывать ночь, выслеживая добычу. Но блеск глаз выдает зверя. Теперь Тирта слышала постоянный скрип, словно когти цепляются за неровности камня. Зверь пытается подняться к ним.
Тирта отложила камень и раскрыла сумку. У нее была возможность обновить содержимое в Ромсгарте, и она хорошо знает, как пользоваться одним из пакетов. Правда, против неведомого зверя может не подействовать, но пока не попробуешь - не убедишься.
Девушка на ощупь отыскала сверток из такой же тонкой змеиной кожи, как и ее пояс. Сквозь кожу ощутила зерна внутри, осторожно вытряхнула их на ладонь.
Глаза не мигали, их пристальный взгляд не прерывался, они только приближались. Тирта поискала вторую пару - или любой звук, который показал бы, что зверь не один. Она хорошо понимала, что ночной охотник принадлежит Тьме, что такие существа, по словам сказителей, живут в залах Вечной Ночи.
Слева от нее послышался легкий звук. Сокольничий оставил лошадей и был готов встать рядом с ней.
Тирте хотелось спросить, знает ли он, что за существо угрожает им, но она опасалась говорить, пока удерживает мысленный барьер.
Держа одну руку наготове, другой она нащупала рукав кольчуги. Сжала, надеясь, что он поймет этот знак. Потом, наклонившись вперед, глядя на злые бледные диски, теперь поднятые к ней, чувствуя, как подвергается испытанию ее мысленная защита, Тирта повернула ладонь и высыпала жесткую пыль. Ветра нет, порошок не отнесет в сторону. Девушка надеялась на удачу.
Мгновение ожидания, и затем вопль, который не может исходить из глотки животного. Злые глаза замигали, существо бросилось вверх.
Сокольничий высвободился от ее руки. Тирта обнажила меч. Что-то размером с пони ухватилось отростками за край карниза, крича и выплевывая отвратительную жидкость, от которой кожа горела, как от искр костра.
Тирта ударила и почувствовала, что древнее лезвие не может пробить прочную шкуру. Рядом послышался щелчок ружья-игольника. Один блестящий глаз исчез. Снова крик, последний рывок громоздкого тела.
Нападающий потерял опору и с криками, разрывающими ночь, упал. Они услышали тяжелый звук, удар тела о какой-то выступ внизу. Последовал стук катящихся камней, как будто падающее существо положило начало новой лавине.
Хотя отвратительный запах оставался, сама тварь, очевидно, исчезла: криков больше не было, и после того как стих гул обвала, не слышно было и шума камней. Один из пони громко заржал - в сильном страхе. Тирта сразу направила свои способности на помощь сокольничему, убеждая животных, что опасность миновала, что бояться нечего.
Когда лошади успокоились, Тирта решилась подойти к ним и провести руками по жесткой шерсти, влажной от пота. Своими прикосновениями она внушала лошадям ощущение мира, спокойствия, безопасности. Однажды ее рука коснулась единственной руки спутника: он тоже понял необходимость таких действий.
Окончательно успокоив лошадей, Тирта вернулась на край карниза. Кажется, сокольничий не ожидает новых нападений. Но все же он знает, что нужно быть настороже. Существо, которое они победили, могло быть только разведчиком. Тирта взглянула на небо: рассвет близок. Пока не станет светло, они не могут двигаться. Снова спутник присоединился к ней, и впервые она осмелилась спросить:
- Что это было?
Ответ удивил Тирту.
- Не знаю. Ходят слухи, что такие существа проникли сюда с востока. Тут была настоящая бойня, когда вторгся Пагар, и потом появились животные, которых раньше не видали.
- С востока, - повторила Тирта. - Из Эскора, барьер прорван...
Ей стало холодно, но не из-за ночного воздуха и отсутствия плаща. В тех отрывочных сказаниях о восточных землях, от которых ее соплеменники так долго были оторваны, говорилось о смерти в обличий чудовищ с неведомыми силами. Многие ее родичи с тех пор возвращались туда, сражаться с Тенью, как говорилось в этих рассказах. Может ли война, зло с востока пройти на запад? Когда люди снова проникли в Эскор, барьер, ограждающий его от Эсткарпа, был прорван. Может, и здесь он рухнул, когда колдуньи Эсткарпа призвали все свои Силы, чтобы совершить Великую Перемену. Может, тем самым они разрушили и защиту, даже не зная о ее существовании?
Тирта готова бороться с людьми и животными.
Такова цена жизни в эти смутные дни. Но как бороться с самой Тьмой, когда ей нечего противопоставить?
- Это было не животное, - вслух рассуждала она, - и, конечно, не человек, даже не мертвец колдеров, если такие еще существуют. Оно обладало какой-то Силой.
- Да. - Ответ прозвучал резко. - Сила, всегда Сила. - В голосе его звучал гнев, как будто ему хотелось отказать этой Силе в праве на существование.
Они сидели рядом в ожидании рассвета. Тирта закуталась в плащ. Она получила жесткое предупреждение, но все равно решила продолжить путь. И сокольничий не говорил о том, чтобы повернуть назад. Дав клятву Щита, он теперь будет следовать за ней до конца.
Небо посерело, несколько звезд, видимых в разрывах туч, поблекли. Тирта теперь видела карниз, пони, яму для костра. Однако ее больше интересовало то, что внизу. Как только рассветет по-настоящему, она должна будет увидеть, кто подбирался к ним в темноте, понять природу этого врага.
2
Яростный ветер дул всю первую половину дня.
Путники кутались в плащи и с трудом заставляли лошадей двигаться по дороге, которая все время поднималась и в полумиле от Ромсгарта превратилась в еле заметную тропу. С самого начала сокольничий привычно двигался впереди, ехал он уверенно, и нанимательница убедилась, что он знает запутанные пути высокогорья.
Но по этой тропе двигались они недолго. Вскоре после того, как они ступили на нее, сокольничий остановился, поджидая, пока Тирта поравняется с ним, и произнес первые слова с тех пор, как они выехали из города.
- Ты хочешь двигаться незаметно?
Он не спрашивал, зачем она едет на юг, а она не собиралась объяснять. Но, по-видимому, отчасти он догадывался о причине.
- Ты знаешь другой путь?
Она снова с растущим раздражением заметила, что он видит ее лицо, а она не может разглядеть его.
- Будет нелегко, но не думаю, чтобы нас заметили, если поедем по моей дороге. Два месяца назад тут была стычка. Люди маршала столкнулись с разбойниками и их разведкой.
- Хорошо. - Тирта не собиралась спрашивать, откуда ему известны тропы разбойников. Сокольничьи не становятся преступниками - так она всегда считала. К тому же у нее свой способ узнавать опасность. Древняя Раса - да, часть ее способностей сохраняется, даже у таких жалких бродяг, как она. Она не претендует на обладание Силой, но способна понять, когда впереди опасность, а когда просто трудный путь, каким она идет уже давно. Этот человек сохранит верность своей клятве, он не изменник.
Они повернули на запад; дорога была трудной, местами приходилось спешиваться, вести фыркающих пони по ненадежному пути, пробираясь мимо старых обвалов и лавин, время от времени останавливаясь для отдыха.
К ночи они оказались на карнизе под нависающим выступом. Тут, несомненно, располагался когда-то лагерь, потому что у стены обнаружилась яма для костра, с закопченными стенами, пеплом и остатками несгоревших дров.
Но по всем признакам, здесь уже давно никто не останавливался. На пепле Тирта видела отчетливые следы. Высокогорный горекс - а эти животные очень пугливы - побывал здесь после последнего костра.
Под навесом достаточно места для пони. Сняв седла, путники растерли лошадей жесткими тряпками, которые берут с собой специально для этой цели. Травы здесь нет, но у них полные сумки зерна, купленного Тиртой, зеландского зерна, которое она нашла на рынке.
Титра поровну разделила зерно, хотя приходилось быть экономной. За весь день они почти не видели травы, не встречались долины или склоны, на которых лошади могли бы пастись. И воду они не встретили, ее тоже приходится беречь.
Позаботившись о животных, путники сели у ямы для костра. Тирта, готовая следовать за человеком, знающим местность, взглянула на своего компаньона: разумно ли разжигать костер? Он говорил, что эта территория очищена силами Эсткарпа. Но за два месяца другая банда могла бы занять пустующую местность, устроить здесь засаду.
Ветер, который весь день рвал одежду, стих, облака поредели, порозовели, обозначая садящееся солнце. На высоте воздух чистый и свежий. Странно, но настроение Тирты улучшилось. Словно, сделав первый шаг в своем давно задуманном путешествии, она увидела, что судьба ей улыбается. Но она в то же время знала, что судьба капризна и редко благоприятствует ей.
Спутник Тирты умело уложил дрова в яму, используя свой коготь, чтобы разламывать ветки. И вот загорелся костер, радуя глаз и давая ограниченное тепло.
Накололи на прутья куски сушеного мяса, которое Тирта добавила к припасам, поджарили между ломтями дорожного хлеба и съели, отправляя горячие куски в рот прямо с импровизированных вертелов.
Покончив с едой, новый защитник Тирты впервые снял шлем, и она смогла разглядеть лицо человека, которому доверилась. Он не молод и не стар, хотя она бы не смогла определить его возраст. Строго поджатый рот и подбородок молодые, у глаз морщины, а сами глаза кажутся очень усталыми.
Волосы у него темные, как и у нее, они коротко подстрижены и напоминают шерстяные шапочки, какие носят леди в поместьях. Что касается остального, то ей показалось, что ее спутник похож на мужчин Древней Расы. Только глаза не черные, как у ее соплеменников, в их глубине видны золотые искорки, как у хищной птицы.
Все это она отметила, разглядывая его украдкой: ей не хотелось открыто проявлять любопытство. Спутник, казалось, не замечает ее взглядов. Здоровой рукой он потер лоб, как бы прогоняя усталость от шлема, и смотрел своими ястребиными глазами, не мигая, на огонь в яме. Словно читал что-то в пламени, как Мудрая, опытная в предсказаниях и ясновидении.
- Ты проходил этой дорогой раньше. - Тирта не спрашивала, а скорее утверждала.
- Один раз... - с отсутствующим видом ответил сокольничий, продолжая смотреть на пламя, к которому протянул руку. - Два года назад, когда у нас появились мысли о возвращении, я был разведчиком... - Он смолк, по-прежнему не глядя на нее. - Ничего не осталось.
Последние слова воин произнес хрипло и впервые поднял голову, посмотрел ей в глаза. В них горели огоньки сдерживаемого гнева.
- Нас захватил горный обвал. Эти дороги по-прежнему неустойчивы. То, что разбудили колдуньи, не уснуло. Я был впереди, и вот... - Он махнул своим когтем, оставляя недосказанное ее воображению.
- С тех пор ты ездишь один? - Тирта сама не понимала, почему захотела обсуждать его личные проблемы. Ее спутник неразговорчив: если нажать на него, он может еще больше замкнуться. А она знает, что сокольничьи всегда держатся отчужденно.
- Один. - Ответ односложный и произнесен таким тоном, что Тирта поняла; дальше расспрашивать не следует. Но есть другие вопросы, которые она может задать. На них он ответит: они не касаются его жизни.
- Что ты знаешь о Карстене? Говорят многое, но до меня доходили только слухи, а в них не все правда.
Он пожал плечами, поставив шлем рядом с собой на камень. Снова погладил сморщенный лоб над бровями.
- Там война.., вернее, стычки, один лорд воюет с другим. После Пагара, их последнего верховного правителя, никто не смог навязать остальным свою волю - или сохранить мир силой меча. Туда приходят вооруженные сулкары, торгуют. Железо из шахт Йоста, серебро Яра - капитаны расплачиваются. Но торговли почти нет, а народ умирает с голода, так как никто не решается засевать поля, которые в любую минуту могут быть вытоптаны всадниками. Богатства Карстена разграблены, скрыты, развеяны по ветру. Так вдоль западного берега и у подножия гор.
А что дальше на восток... - Он пожал плечами. - О тех местах нет даже слухов. Когда герцог Ивьян объявил Древнюю Расу вне закона, он начал эту порчу, и теперь она распространилась, половина местности мертва, остальная заброшена.
Тирта облизала губы кончиком языка.
- Значит, началось с объявления вне закона... - Снова она не спрашивала, в голове ее мелькали мысли. Может, у тайны, которая привела ее сюда, такой же корень?
Он бросил на нее оценивающий взгляд, и ей показалось, что впервые она вырвала его из той занятости самим собой, в которую он был погружен с их первой встречи. Он нанялся как оружие, мощное оружие, но не проявил никакого любопытства к тому, что влечет ее на юг.
- Древняя Раса... - Он помолчал, протянул коготь, чтобы сломать еще одну ветку и подбросить ее в костер... - У нее были свои тайны. И одна из них - умение сохранять мир. Говорят, до того, как колдеры превратили герцога Ивьяна в безумца, в одного из живых мертвецов, люди уважали Древних и побаивались их, а само их пребывание останавливало нарушителей закона. Но потом герцог доказал, что Древних можно убивать, как всех прочих людей, он объявил народ вне закона, и нашлись такие, кто ненавидел Древних и завидовал им. Эти люди захотели утолить свою ненависть. А колдеры направляли своих одержимых на убийство. Но зачем я говорю об этом? Мы ведь говорим о твоих соплеменниках, разве не так?
- Да. - Она может быть не менее лаконичной, чем он. Про себя она колебалась между благоразумным молчанием и неожиданным желанием продолжать, не зная, что для нее лучше. Потом добавила:
- Дом Ястреба из Карстена. Как видишь, я одна из тех, кого Ивьян хотел стереть с лица земли, на которой он сам и его приближенные были захватчиками и чужаками.
- Ты возвращаешься к жизни, не легче той, которая ждала объявленных вне закона. Этот приказ сохраняет силу. Слишком многие убивали и получали выгоду от убийств. - Сам он не казался встревоженным, говорил так, словно они случайные попутчики на ограниченное время.
- Мы кое-чему научились. - Тирта говорила медленно. - В Карстене нам некому довериться. Но все же мне нужно туда.
Дальше она не станет объяснять. Он прослужит обусловленное договором время. Нет причин думать, что за горами что-то привлекает его. Тирта решила, что воин не из тех, с кем она готова поделиться своими тайнами.
Поэтому она расстелила плащ и закуталась в него, подложив под голову седельную сумку. Потом решительно закрыла глаза, сказав:
- Будем дежурить по очереди. Разбуди меня, когда взойдет красная звезда.
Он склонил обнаженную голову, соглашаясь с ее предложением делить трудности пути, как товарищи по оружию. Девушка пыталась уснуть, призывая состояние пустоты, в которое умела погружаться, а он не делал попыток развернуть одеяло, часть своего снаряжения, только сидел у костра, который красным отблеском плясал на его когте. Костер попеременно то освещал, то погружал в темноту лицо сокольничего, такое же невыразительное, как маска, как шлем, который был на нем весь день.
Тирта приказала себе спать спокойно, но к ней пришел сон. Одно из тех видений, что преследуют ее много лет, так что, проснувшись, она помнит мельчайшие подробности и может представить себе, что видела, и даже понять отчасти, что означают эти картины. Она знает, что это подлинные видения, часть способности ясновидения. Может быть, она не Мудрая, но она дочь Древней Расы и знает, что не вся Сила ее покинула, хотя ее родичи не держались так упорно за знания, как их сестры в Эсткарпе.
Там, в Эсткарпе, Сила привела к вымиранию народа. Потому что колдуньи гордились своей Силой, но не соглашались делиться ею с мужчинами. И вот рождалось все меньше и меньше детей, пока Древних не стало слишком мало. Но потом, после того, как волшебницы объединились для решающей битвы, для Великой Перемены, и большинство из них погибло (тела их оказались не в состоянии выдержать Силу, которую они призвали), произошла перемена.
Тот, кто правит сейчас Эсткарпом, Корис из Горма, только далекий родственник колдуний. Есть также Трегарты, которые охраняют болота на севере, как некогда охраняли горы, в которых Тирта и сокольничий проводят эту ночь. Саймон Трегарт чужак, он вообще не родственник волшебниц. Его жена - колдунья-отступница, от которой отвернулись из-за ее выбора. Но, выйдя замуж, по странному капризу судьбы, она не потеряла своей Силы.
Эти трое правят теперь Эсткарпом, и их власть становится все прочнее. Теперь не набирают в волшебницы. Только те, у кого проявляется необычный талант, уходят от нормальной жизни добровольно.
Больше стало смешанных браков, связей. Пограничники смешиваются с сулкарами и жителями Эсткарпа. В крепостях-поместьях стало больше детей, начались путешествия на загадочный восток, и тот самый Эскор, куда отправились дети Саймона Трегарта и его жены в поисках древних прародителей своего рода. Там по-прежнему идет война, но с древним злом. Если бы Тирта не была здесь, возможно, ее привлек бы восток.
Привлек! Она снова легко идет по коридору... широкому.., полуосвещенному тусклыми стержнями, установленными в стенах. Тайна их вечного огня давно утрачена. Тени движутся среди теней, они словно обладают собственной жизнью. Но что они делают, зачем, почему - для нее это не имеет значения.
Хоть девушка бывала там только в видениях, она знает его лучше, чем многие места, в которых действительно побывала. Ни одно другое место - ни во сне, ни наяву - не может стать таким близким ей. Она с самого детства приходит сюда в снах, и всегда оно остается неизменным, только она познает его все глубже, оно сильнее влечет ее к себе, становится реальнее самой жизни.
Это коридор в крепости, основанной так же давно, как древние стены самого Эсткарпа. Высокий стол с сидениями лорда и леди. Тени, которых она не различает, прозрачные тени собираются вокруг нее. Тирта понимает, что здесь происходит важная встреча. Она не слышит слов, но знает, что обсуждается что-то очень значительное.
Но ее внимание привлечено к тому, что стоит на столе, посередине, между двумя креслами с высокими спинками. Эта вещь видна совершенно отчетливо, она реальна. Ларец, из которого исходит свет, потому что крышка его открыта и откинута. Резьба на стенках ларца не неподвижна. Она словно обладает собственной жизнью, меняет форму, перемещается, так что Тирта не уверена в том, что она видит. Иногда ей кажется, что это слова и символы Силы.
Тирте не видно, что в ларце: крышка откинута под таким углом, что она не может заглянуть внутрь.
Но только.., именно в нем суть того, что она видит.., то, что в ларце, живо, оно живее, чем те, кто окружает его.
Сон следовал по привычному образцу. Тени, располагавшиеся справа и слева от лорда и леди, одновременно выступили вперед. Вместе взялись за крышку ларца, закрыли ее.
Тирта испытала знакомый приступ холодного страха. Наступает черед зла. Она не может уйти от него...
По какой-то причине она должна увидеть.., увидеть и знать.., увидеть и запомнить!
Тень, которая была лордом, долго держала руку на крышке ларца. Огонь жизни, который чувствовала в нем девушка, начал гаснуть. Словно по чьему-то принуждению поток Силы отвернул в сторону, принял меры для собственной защиты. Неохотно - Тирта всегда чувствует это нежелание, это тяжелое предчувствие - лорд передал сокровище леди.
Она казалась туманным столбом, с круглым шаром вместо головы, с туманными ответвлениями, которые служили ей руками и ногами. Но она взяла то, что протянул ей лорд, встала, а вся группа теней разошлась по залу, как будто торопилась что-то сделать. Лорд сошел со своего места и присоединился к теням, исчез из поля зрения Тирты.
Она ни разу в снах не последовала за ним. Нет, важен ларец, он привлекает Тирту. Туманная женщина прижала его к тому месту, где находится сердце.
Потом тоже повернулась и пошла.
Тирта как будто сама превратилась в призрак, без тела и формы, потому что последовала за плывущей женщиной-тенью в ее полуреальный мир. Они прошли за высоким столом и углубились в коридор.
Призрак женщины летел быстро, она как будто бежала, а время превратилось во врага.
Они приблизились к стене, покрытой панелью, и тень странно прижалась к этой панели. Она словно привела в действие тайный замок. Открылось узкое отверстие, и женщина протиснулась во тьму. Неведомая сила повлекла Тирту за ней.
Маленькая комната без окон, каменный стол, стены увешаны туманными гобеленами. Ореол, свидетельствующий, что только владеющие Силой способны войти сюда. И хотя Тирта необучена, не владеет таинствами, она входит в эту комнату во сне.
Призрачная женщина, продолжая прижимать ларец к груди, освободила одну туманную руку и, высоко подняв ее, сделала странный жест и ударила ладонью по каменному столу.
Массивный каменный блок, казалось, задрожал от удара. Женщина как будто торопилась освободиться от любых прикосновений, она снова подняла руку. Тирта, хотя раньше никогда не видела такого ритуала, знала, что он направлен на подчинение материи духу.
Ларец, стоящий на столе, задрожал, сросся с камнем. А призрачная леди продолжала плести свои заклинания, она словно закрывала невидимые двери, делала все, чтобы в это место невозможно было войти.
И...
Тирта пошевелилась, тишина ее видения, ее сна нарушилась, кто-то тронул ее, и она снова во плоти, она способна чувствовать, способна услышать шепот у своего уха. Капюшон ее плаща упал или был снят.
Девушка ощутила легкое дыхание у себя на щеке.
Открыла глаза в темноте, но не двигалась, потому что рука прижимала ее к камню.
- Тише! - снова тот же шепот.
Ее так неожиданно вырвали из того, другого, места, что она не сразу поняла, что вернулась в лагерь на скальном выступе. Огонь погас. Девушка пришла в себя настолько, что поняла, кто склонился рядом с нею, готовый прикрыть ей рот рукой, если она заговорит.
Но Тирта слишком опытный путник, чтобы сделать это. Она оставалась неподвижной, напрягая слух.
Он, должно быть, понял, что она проснулась, потому что отпустил ее, и ей пришло в голову, что прикосновение к женщине, даже в таких условиях, трудно для сокольничего. Но он не отодвинулся.
Один из пони топнул и фыркнул. Мужчина мгновенно исчез. Тирта поняла, что он хочет, чтобы животные не выдали их. Сама она продолжала прислушиваться.
Наконец до нее донесся звук, хотя она не могла бы сказать, насколько он далеко. Скрип, словно кто-то пробирается по гравию или камням. Тирта вспомнила, что поблизости осыпь, след оползня, очень обычный для этой гористой местности.
Тирта села, отбросив плащ. У нее есть ее изношенный меч, рядом лежит лук, но ночью возможности лучника ограничены. Медленно, осторожно девушка протянула руку, ощупью нашла груду камней, которые, как она помнила, лежат возле углубления для костра. Камень, еще теплый, удобно лег в руку. Он тяжелый, но Тирта не раз успешно использовала такое оружие.
У сокольничего на поясе ружье-игольник. Но если только он не один из легендарных стрелков, поражающих цель по слуху, оружие поможет ему не больше, чем ей лук. У него есть также меч, и девушка не сомневалась, что теперь он в руке сокольничего. И коготь - Тирта не сдержала легкой дрожи, хотя понимала, что это глупо, - страшное оружие в близкой схватке.
Скрип прекратился. Но Тирта уверена, что тот, кто К ним подкрадывался, не ушел. Нет, у него есть другие способы выследить добычу.
Она не ахнула, но неожиданное нападение оказалось очень быстрым. Тирта прислонилась к каменной стене. Это существо ищет мыслью! Девушка встретила удар, который должен был бы их обнаружить, мгновенным инстинктивным мысленным блоком, частью своего наследия. Но сможет ли сокольничий противостоять такому поиску? Она слишком мало знает о его народе и о том, какую защиту он может использовать.
К несчастью, блок действует в обе стороны. И она не смела ослабить его, чтобы выяснить, что за существо ждет в темноте. То, что оно искало их с помощью мысли, означает, что не разбойник их выследил. Только Древняя Раса способна на это. Сама Тирта может так справиться с животным, но искать себе подобных она никогда не пыталась. Такое использование мысли - древнее зло, против которого ее народ боролся с тех пор, как пришел в Карстен и Эсткарп.
Но вот ветер донес до нее резкий звериный запах. Однако не обычный запах животного, какой испускает любой зверь. Вонь, как будто пошевелили прогнившую грязь, и она выдохнула.
Ни снежная кошка, ни редкие медведи, которые, по слухам, после Великой Перемены появились в этих горах, не издают такой запах. Это что-то необычное. Тирта послала мысль в сторону пони: зловоние должно испугать лошадей. Но мысль ее встретила барьер, и Тирта убедилась, на что способен сокольничий. Наверно, долгие годы, проведенные с птицами и дикими животными, усилили природные способности его народа. Он окружил лошадей мысленной стеной, и к ней Тирта добавила свою силу воли.
3
Так как существо внизу ищет их прикосновением мысли, встреченный барьер должен показать ему, что оно обнаружено. Тирта бесшумно встала. Толстые подошвы ее обуви не скрипят. Она подобралась к краю карниза, прислушалась, попыталась что-нибудь увидеть, хотя луна за тучами, а звездный свет не может ей помочь.
Полагаться приходится только на слух и обоняние.
Снова прозвучал скрежет камней. Девушка поняла, что животное оступилось. Звук явно ближе, а острый запах сильнее.
И вот...
Тусклый желтый огонек. Вернее, два таких огонька. Глаза! И такие глаза, которые несжиражают наружный свет, а сами светятся изнутри, и свет заметен в темноте.
Может, у него зрение лучше человеческого, оно способно пронизывать ночь, выслеживая добычу. Но блеск глаз выдает зверя. Теперь Тирта слышала постоянный скрип, словно когти цепляются за неровности камня. Зверь пытается подняться к ним.
Тирта отложила камень и раскрыла сумку. У нее была возможность обновить содержимое в Ромсгарте, и она хорошо знает, как пользоваться одним из пакетов. Правда, против неведомого зверя может не подействовать, но пока не попробуешь - не убедишься.
Девушка на ощупь отыскала сверток из такой же тонкой змеиной кожи, как и ее пояс. Сквозь кожу ощутила зерна внутри, осторожно вытряхнула их на ладонь.
Глаза не мигали, их пристальный взгляд не прерывался, они только приближались. Тирта поискала вторую пару - или любой звук, который показал бы, что зверь не один. Она хорошо понимала, что ночной охотник принадлежит Тьме, что такие существа, по словам сказителей, живут в залах Вечной Ночи.
Слева от нее послышался легкий звук. Сокольничий оставил лошадей и был готов встать рядом с ней.
Тирте хотелось спросить, знает ли он, что за существо угрожает им, но она опасалась говорить, пока удерживает мысленный барьер.
Держа одну руку наготове, другой она нащупала рукав кольчуги. Сжала, надеясь, что он поймет этот знак. Потом, наклонившись вперед, глядя на злые бледные диски, теперь поднятые к ней, чувствуя, как подвергается испытанию ее мысленная защита, Тирта повернула ладонь и высыпала жесткую пыль. Ветра нет, порошок не отнесет в сторону. Девушка надеялась на удачу.
Мгновение ожидания, и затем вопль, который не может исходить из глотки животного. Злые глаза замигали, существо бросилось вверх.
Сокольничий высвободился от ее руки. Тирта обнажила меч. Что-то размером с пони ухватилось отростками за край карниза, крича и выплевывая отвратительную жидкость, от которой кожа горела, как от искр костра.
Тирта ударила и почувствовала, что древнее лезвие не может пробить прочную шкуру. Рядом послышался щелчок ружья-игольника. Один блестящий глаз исчез. Снова крик, последний рывок громоздкого тела.
Нападающий потерял опору и с криками, разрывающими ночь, упал. Они услышали тяжелый звук, удар тела о какой-то выступ внизу. Последовал стук катящихся камней, как будто падающее существо положило начало новой лавине.
Хотя отвратительный запах оставался, сама тварь, очевидно, исчезла: криков больше не было, и после того как стих гул обвала, не слышно было и шума камней. Один из пони громко заржал - в сильном страхе. Тирта сразу направила свои способности на помощь сокольничему, убеждая животных, что опасность миновала, что бояться нечего.
Когда лошади успокоились, Тирта решилась подойти к ним и провести руками по жесткой шерсти, влажной от пота. Своими прикосновениями она внушала лошадям ощущение мира, спокойствия, безопасности. Однажды ее рука коснулась единственной руки спутника: он тоже понял необходимость таких действий.
Окончательно успокоив лошадей, Тирта вернулась на край карниза. Кажется, сокольничий не ожидает новых нападений. Но все же он знает, что нужно быть настороже. Существо, которое они победили, могло быть только разведчиком. Тирта взглянула на небо: рассвет близок. Пока не станет светло, они не могут двигаться. Снова спутник присоединился к ней, и впервые она осмелилась спросить:
- Что это было?
Ответ удивил Тирту.
- Не знаю. Ходят слухи, что такие существа проникли сюда с востока. Тут была настоящая бойня, когда вторгся Пагар, и потом появились животные, которых раньше не видали.
- С востока, - повторила Тирта. - Из Эскора, барьер прорван...
Ей стало холодно, но не из-за ночного воздуха и отсутствия плаща. В тех отрывочных сказаниях о восточных землях, от которых ее соплеменники так долго были оторваны, говорилось о смерти в обличий чудовищ с неведомыми силами. Многие ее родичи с тех пор возвращались туда, сражаться с Тенью, как говорилось в этих рассказах. Может ли война, зло с востока пройти на запад? Когда люди снова проникли в Эскор, барьер, ограждающий его от Эсткарпа, был прорван. Может, и здесь он рухнул, когда колдуньи Эсткарпа призвали все свои Силы, чтобы совершить Великую Перемену. Может, тем самым они разрушили и защиту, даже не зная о ее существовании?
Тирта готова бороться с людьми и животными.
Такова цена жизни в эти смутные дни. Но как бороться с самой Тьмой, когда ей нечего противопоставить?
- Это было не животное, - вслух рассуждала она, - и, конечно, не человек, даже не мертвец колдеров, если такие еще существуют. Оно обладало какой-то Силой.
- Да. - Ответ прозвучал резко. - Сила, всегда Сила. - В голосе его звучал гнев, как будто ему хотелось отказать этой Силе в праве на существование.
Они сидели рядом в ожидании рассвета. Тирта закуталась в плащ. Она получила жесткое предупреждение, но все равно решила продолжить путь. И сокольничий не говорил о том, чтобы повернуть назад. Дав клятву Щита, он теперь будет следовать за ней до конца.
Небо посерело, несколько звезд, видимых в разрывах туч, поблекли. Тирта теперь видела карниз, пони, яму для костра. Однако ее больше интересовало то, что внизу. Как только рассветет по-настоящему, она должна будет увидеть, кто подбирался к ним в темноте, понять природу этого врага.