Теперь, когда он проложил в уме путь в обход всех светящихся кустов, можно было трогаться. Землянин легонько прижал ладонь к голове Тэгги, мысленно дав ему команду, которой тот не мог ослушаться, - команду оставаться на месте.
Потом, протянув руку к Тоги, он отдал такой же безмолвный приказ. Медленно Шэнн пополз наружу, дюйм за дюймом приближаясь к узкой тропе на краю котловины. Там проходил единственный путь для существа, вышедшего на сушу на том берегу, чтобы дойти до этого пляжа, где лежала его недостроенная ложа.
Весь план строился на догадках, но лучшего не было. Пока Шэнн растягивал сеть, вздрагивая при каждом шорохе, его сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Проверив все узлы, он снова припал к земле, прислушиваясь уже не только ушами, но и разумом и телом.
Шорох волн, шум ветра, сонное бормотание какой-то птицы... Размеренный плеск! Рыба в лагуне? Или тог, кого он ждал? Землянин пополз обратно в котловину, стараясь не шуметь.
Запыхавшись, с бешено бьющимся сердцем, он скатился к росомахам; во рту пересохло, как от долгого бега. Тэгги заворочался и вопросительно ткнулся носом в руку. Но тоже не издал ни звука, словно и он понимал, что со стороны лагуны движется какая-то напасть. Только бы пришелец пошел по тропе с ловушкой! А может, он ошибся? И враг уже подкрадывается с другой стороны? Рукоять станнера скользила в потной ладони; он еле терпел это ожидание.
Каноэ... какая неумелая, безобразная работа! Все придется переделать. Ха, теперь-то ему понятно, в чем он ошибался! Вся конструкция была неверной с самого начала, но теперь он видел правильную конструкцию, как будто у него в голове появился чертеж. Изображение в голове!
Шэнн встал, оба зверя беззвучно завозились. Изображение в голове! Но в этот раз он не спал, ему не снился сон - коварный предательский сон. И существо, которое вложило в его мозг идею о новой конструкции, казалось, не подозревало о том, что он не спит. ОНО было уверено в том, что землянин полностью под контролем. Ну, что ж, он сыграет свою роль. Он должен сыграть, если хочет заманить охотника в ловушку.
Шэнн убрал станнер в кобуру и, не скрываясь, не прячась в тени от светящихся растений, вышел на тропинку, которую он уже успел Протоптать к ложе. Он изо всех сил старался идти так, как по его мнению, должен был бы идти человек под ментальным контролем.
Юноша поднялся на край котловины, лицом к берегу, отчаянно сражаясь с искушением обернуться и посмотреть, не идет ли кто сзади. А ведь лодка-то и в самом деле была паршивая, неудачная, но сейчас он ее переделает - и утром сможет сбежать из этой тюрьмы.
Давление чужой воли стало сильнее. И землянин почувствовал, что эта самоуверенность - часть характера чужака. Тот, кто направлял Шэнна уничтожать свою собственную работу, считал его простым орудием, вроде силового топора или ножа, не подозревая, - что жертва не совсем размякла. Шэнн бодро зашагал вниз по склону. И тут он со страхом подумал, что враг может взять верх, - он все больше попадал под его контроль, несмотря на то, что не спал. Землянин попытался вытащить станнер, но вместо этого его рука сжалась на рукояти ножа. Шэнн вытащил нож, и паника холодной волной окатила его. Он недооценил силу чужака...
Вспышка страха заставила его позабыть обо всех своих планах. Он должен был освободиться от чужого контроля! А нож помимо воли уже взлетел в его руке, чтобы рассечь связывавшие дерево кожаные полоски.
Беззвучный вздох, вспышка страха сотрясла его, но теперь это был чужой страх. И давление сразу же резко ослабло;
Шэнн освободился. А чужак - нет! Все еще сжимая нож в руке, Шэнн повернулся и бросился вверх, потянувшись другой рукой к фонарю. На фоне светящихся кустов он уже различал очертания бьющейся, извивающейся фигуры. И испугавшись, что чужак сможет освободиться и сбежать, уже не думая ни о Трогах, ни о том, что чужаков может быть несколько, землянин осветил пленника лучом фонарика.
Чужак скорчился, явно испуганный неожиданной вспышкой света. Шэнн застыл на месте. Юноша не имел ни малейшего представления, кто мог попасть в его ловушку, но этот пленник оказался столь же странной, непохожей на человека тварью, что и Троги. Свет фонаря отражался от его кожи, как от панциря, играл на ожерельях блестящих камней, разноцветных полосах, спускавшихся от горла по груди, вокруг пояса и бедер; целая сокровищница, и она казалась частью тела чужака. Кроме этих узорных поясов, полос и лент, на нем больше не было никакой одежды, разве что на поясе вокруг тонкой талии висело несколько кармашков, и еще какие-то странные штуки, свернутые кольцами.
И все же эта фигура больше напоминала человека, чем Троги. Верхние конечности вполне походили на руки Шэнна, только на них было по четыре пальца. А вот лицо выглядело совершенно другим, по очертаниям напоминая рептилию.
Большие глаза, ярко-желтые в свете фонаря, с вертикальными прорезями зеленых зрачков. Вытянутый нос, сросшийся с челюстями. Сзади, над головой, два острых нароста в виде буквы V, вытянутые, загнутые назад и вниз, расширяющиеся к лопаткам, чем-то похожие на два крыла.
Теперь пленник спокойно сидел, опутанный сетью Шэнна, не отрываясь глядя на землянина, словно свободно мог смотреть на яркий луч фонаря. Странно, но Шэнн не почувствовал к внешнему виду этой рептилии того отвращения, какое испытал, впервые увидев жукорылого ТроГа. Неожиданно он положил фонарик на камень и шагнул в луч света, чтобы посмотреть в лицо этой твари, вышедшей из моря.
Не сводя глаз с Шэнна, пленник пошевелил верхней конечностью и машинальным движением поправил свой пояс. При виде этого жеста Шэнна поразила неожиданная догадка, и он пристальнее вгляделся в пленника; Несмотря на чужое строение костей и нечеловеческую кожу, существо производило впечатление грациозности и своеобразной красоты. Хрупкие конечности только подтверждали догадку Шэнна. Теперь им руководило уже не давление чужой воли, а собственное понятие о приличиях - Шэнн наклонился и разрезал державшие сеть веревки.
Пленник, не отрываясь, смотрел, как Шэнн прячет нож, протягивает к нему руку. Немигающие желтые глаза глядели без всяких следов страха или паники, скорее со сдержанным любопытством и уверенностью в своем превосходстве. Шэнн сам не знал, почему, но он был уверен в том, что морское существо продолжает контролировать ситуацию и не пытается сопротивляться только потому, что не видит в нем никакой опасности. Странно, но эта подсознательная самоуверенность не вызвала у него раздражения - напротив, он был удивлен и озадачен.
- Друзья? - Шэнн заговорил на общем галактическом языке, Бэйсике, изобретенном Разведкой и Вольными Торговцами, семантика которого использовала верно выбранные интонации речи, выручавшие даже тогда, когда слова были незнакомы.
Тот не пошевелился, и землянину пришло в голову, что чужак может вообще не владеть разговорной речью. Юноша отступил на шаг, потянул за сеть, лежавшую у стройных ног существа, скомкал в руке грубые кожаные полосы и отбросил сеть в сторону.
- Друзья? - повторил он снова, протягивая к чужаку пустые руки, чтобы подчеркнуть значение слова. Может быть, чужой поймет его мирные намерения по жестам.
Одним плавным, каким-то текучим движением чужой встал. Стоя, обитатель планеты оказался еще хрупче; Шэнн, по меркам человеческой расы, был невысоким, но существо не превосходило ростом даже его: не больше пяти футов, V-образный вырост на голове доставал как раз до плеч юноши. Шэнн не знал, что за штучки висели у того на поясе, может быть, оружие; но если и так, то существо даже не пыталось вынуть его.
Оно протянуло вперед четырехпалую руку. Шэнн почувствовал легкое, как перо, прикосновение пальцев чужого на подбородке, они скользнули по губам, по щекам и, наконец, застыли, прижавшись ко лбу, между бровей. И вот тут возникла связь, не словами, и даже не осознанными мыслями. Ничего похожего на неприязнь, нет, это было бы слишком сильно сказано... Любопытство и сомнение. Не в землянине, а в предвзятых мыслях о нем. Шэнн оказался не таким, как думала обитательница моря, и это обеспокоило ее, пошатнуло самоуверенность. Шэнн оказался прав в своей догадке. Он улыбнулся, почувствовал, что сейчас расхохочется, но не над существом, а над собой. Он действительно имел дело с женщиной, молодой женщиной, и по-своему весьма женственной, ничуть не меньше, чем любая земная девушка.
- Друзья? - спросил он в третий раз.
Но она все еще излучала настороженность, настороженность, смешанную с удивлением. А потом между ними проскользнуло чуть заметное понимание, и Шэнн чуть ли не разинул рот. Для этой молодой особы, возникшей из темноты,. он, оказывается, вел себя совсем не по-мужски. По ее понятиям он должен был застыть в благоговении только потому, что она женского пола. И вести себя мужчина должен скромно, даже не помышляя о равенстве полов. Сначала Шэнн почувствовал ее легкую злость, потом любопытство взяло верх, а ответа на свой вопрос он так и не получил.
Кончики ее пальцев больше не связывали их. Она отступила назад и потянулась к кармашку на поясе. Шэнн подозрительно проследил за ее рукой. И поскольку не оченьто ей доверял, то свистнул.
Она вскинула голову. Может быть, она и была немой, но не глухой - это точно. Она повернулась в сторону котловины, откуда в ответ на призыв Шэнна раздалось ворчание росомах. Ее профиль что-то напомнил Шэнну... Только то изображение было золотисто-желтым, а не серебряным, и без всяких украшений. Да, он видел такое на маленькой картине в каюте одного из офицеров космического корабля. Старая земная легенда, "Дракон" - так офицер называл то существо. Только у того было тело змеи, ноги ящерицы и еще крылья.
Шэнн неожиданно вздрогнул, сообразив, что задумался и забылся, или это она каким-то способом заставила его подумать о другом? Теперь она держала своими изогнутыми пальцами какой-то предмет, не сводя с юноши своих немигающих желтых глаз. Эти глаза... глаза... Шэнн с трудом услышал тревожный вой росомах. Он попытался выхватить станнер, но не успел...
Его окружил туман, скрывший камни, котловину в центре острова, светящиеся растения, ночное небо, яркий луч фонаря, - и он шел сквозь этот туман как в жутком сне, когда любое движение требует больших усилий, словно идешь навстречу быстрому течению. Звук, зрение - его лишили этих чувств. В отчаянии Шэнн оперся на единственное, что у него оставалось, на осознание себя как человека. Он - Шэнн Лэнти, землянин, из Свалок Тайр, служит в Разведке. Какая-то часть его снова и снова отчаянно твердила эти факты, сражаясь с ошеломлявшей воображение силой, заглушавшей в нем всякие следы личности, превращавшей его в орудие - или оружие - чужой воли.
Землянин боролся, отчаянно и беззвучно, и поле битвы было в нем самом, уголком разума он понимал, что его тело уже выполняет чужие команды.
"Я Шэнн! - беззвучно заорал он. - Я - это я! У меня две руки, две ноги... Я думаю сам! Я - человек!"
И он почувствовал ответ: удар чужой воли, подавляющий зачатки сопротивления, нахлынувшую волну, накрывшую его с головой, и кроме того... еле заметные признаки удивления, отблески тревоги.
"Я человек!" - он бросил эту мысль с такой же силой, как когда-то кидал в Трогов примитивные копья. Потому что борьба его сознания с этой страшной силой выглядела так же, как копье против бластера.
"Я Шэнн Лэнти, землянин, мужчина..." - это факты. И никакой туман не сотрет их из его головы, не отнимет у него достоинства.
И опять он почувствовал еле заметное ослабление давления, словно нечто собиралось с силами перед последним ударом. Как за соломинку, он уцепился за эти три факта, лихорадочно вспоминая другие, которые могли бы послужить оружием.
Сны, они боролись с ним во сне, и с помощью сна! А противоположность снов - факты. Его имя, его раса, его пол - это факты. И сама планета Колдун - тоже факт. Земля у него под ногами - факт. Море, омывающее этот остров, - факт. Воздух, которым он дышит, все вокруг - факты, это все факты. Его личность заточили во взбунтовавшемся теле - но само это тело было настоящим. Он попытался ощутить себя. Ведь кровь продолжала течь по его жилам, воздух наполнял его грудь, и юноша изо всех сил старался ощутить все это.
С ужасным ударом оболочка, в которую он был заключен, исчезла. Шэнн захлебывался, бил по воде руками, отталкивался ногами. Одна рука больно ударилась о камень. Не отдавая себе отчета, что происходит, а просто спасая свою жизнь, Шэнн ухватился за этот камень и... голова его оказалась над водой. Чихая и кашляя, наполовину захлебнувшись, он не мог пошевелиться от ужаса перед смертью, прошедшей совсем рядом.
Еще долго он не мог отцепиться от спасшего его камня, отплевываясь от воды. Вода обтекала тело, тянула за ноги течением. Потом юноша начал различать свет, те же чуть заметно светящиеся зеленоватые пятнышки, как растения внешнего мира. Внешнего, потому что над головой Шэнна было уже не ночное небо; в нескольких дюймах над ним нависала скала, он оказался в какой-то пещере или туннеле под водой. Когда он понял, что очутился в ловушке, паника снова охватила его.
К счастью, вода не прибывала, и ему было чем дышать. Но по нервам бил страх, страх оказаться под водой, страх, что сейчас все закончится. Угрожавшая ему опасность развеяла остатки наваждения, занесшего его сюда.
Это ему с перепугу показалось, или течение и в самом деле стало быстрее? Шэнн попытался прикинуть скорость течения, глядя на проплывавшие мимо зеленые огоньки. Он соскользнул с камня и медленно поплыл. Руки были словно свинцовые, легкие разрывались от боли.
Еще одно пятно света... большое, над головой! Он выплыл наружу? Или в огромную пещеру, купол которой нависал над головой, как небосвод? Да, огоньки над головой стали ярче, образовав странно знакомые группы.
Но лучше всех небес над головой был близкий берег. Шэнн поплыл к нему, собирая остатки сил, понимая, - если он не доплывет, то все будет кончено. И он доплыл, и растянулся на берегу, хватая ртом воздух. Юноша упал головой на песок, который показался ему мягче, чем песок на поверхности, вцепился руками в землю, пытаясь выползти из воды. Ноги все еще оставались в воде, когда силы окончательно покинули Шэнна.
Песок заглушал звуки шагов, но Шэнн знал, что он не один. Подтянув руки, он с болезненным усилием приподнялся. Кое-как встал на колени, но подняться на ноги так и не смог. Тогда он уселся на песок и поднял голову.
Они... Теперь их стало трое - драконоголовые существа, с телами, украшенными драгоценностями. Камни блестели даже в этом слабом свете. Их глаза смотрели на него с отстраненностью, которая не могла сравниться ни с каким человеческим чувством, кроме, может быть, высокомерного, холодного интереса. А сзади стояла четвертая, и он узнал ее - по узорам, украшавшим тело.
Шэнн обхватил колени руками, чтобы как-то унять охватившую его дрожь, и посмотрел на них в ответ, настолько вызывающе, насколько мог. Он не сомневался, что попал сюда, послушный их воле, так же, как и воле их шпиона или посланца, попавшего в его сеть на острове.
- Ну, вы меня получили, - выдохнул он. - Что дальше?
Его слова странным эхом отразились от воды, от дальних уголков пещеры. Ответа он не услышал. Они просто стояли и смотрели на него. Шэнн напрягся, полный решимости отстаивать свой вызов, и свою личность единственное оружие против тех сил, что использовали они.
Его пленница, каким-то способом все же захватившая его, наконец подошла поближе, скромно пятясь вокруг трех других. Когда она протянула руку к его лицу, Шэнн сначала мотнул головой в сторону. Потом понял, что она хочет снова установить тот странный вид связи, и покорно подставил лоб лод ее пальцы. От прикосновения по коже побежали мурашки и он поежился.
В этот раз не было никаких неопределенных чувств. К его изумлению, конкретный вопрос сложился у него в голове так же ясно, как будто его спросили вслух:
"Кто ты?"
- Шэнн... - начал было он и, сообразив, перевел слова в Мысль. "Шэнн Лэнти, землянин, мужчина".
Это был тот же ответ, который уберег его от полного Подчинения этим существам.
"Имя - Шэнн Лэнти, мужчина - да, - чужая поняла его ответ. Землянин?" - это уже был вопрос.
Имеют ли они хоть какое-то понятие о космических путешествиях? Смогут ли они принять идею другого мира, Населенного разумными существами?
"Я пришел из другого мира..." - он попытался нарисовать в голове картинку - вот планета, висящая в космосе, вот стартует с орбиты корабль...
"Смотри!" - пальцы по-прежнему касались его лба между бровей, но другой рукой она указывала на купол пещеры.
Шэнн поднял глаза, присмотрелся к этим точечкам света, показавшимся ему такими знакомыми сначала, и теперь понял, что это такое. Звездная карта! Карта неба, каким оно видно с поверхности планеты Колдун.
"Да, я пришел со звезд", - согласился он.
Пальцы соскользнули с его лица, чешуйчатая голова качнулась в сторону, обменявшись с остальными тремя взглядами.
Может быть, это тоже был какой-то вид связи. Затем рука снова коснулась его.
"Идем!"
Пальцы с неожиданной силой сомкнулись вокруг его правой руки, и часть этой силы каким-то образом передалась ему, потому что юноша смог подняться на ноги и заковылять вслед за ними.
ЗАВЕСА ИЛЛЮЗИИ
Наверное, он оказался в тюрьме. Все равно Шэнн слишком устал, чтобы требовать объяснений. Он даже был рад, что его оставили в покое, в необычной круглой комнате без потолка. В углу лежала толстая подстилка, и хотя она оказалась коротка для него, это была самая мягкая постель, на какой ему приходилось спать с того дня, как он ушел из лагеря перед атакой Трогов. Далеко вверху поблескивали огоньки, обозначавшие далекие звезды. Он разглядывал их до тех пор, пока они не закружились цветными полосами, такими же, как изукрашенные пояса на телах обитателей планеты, а потом уснул, без всяких снов.
Проснулся землянин от чувства тревоги; что-то заставило его насторожиться, напрячь все чувства. В круглой комнате по-прежнему никого не было, и все так же горели огоньки над головой. Шэнн перекатился на спину, неожиданно сообразив, что у него больше ничего не болит. Его тело без всяких усилий подчинялось ему. Он не чувствовал ни холода, ни жажды, хотя с того момента, как его каким-то таинственным образом перенесли в этот подземный мир, должно было пройти немало времени.
Несмотря на влажный воздух, его драная одежда высохла. Шэнн встал, пытаясь привести остатки формы в порядок. Ему не терпелось что-нибудь предпринять, хотя как и зачем - он еще не придумал.
Дверь не открывалась, как он ни толкал. Шэнн отступил назад, прикидывая высоту стен, которые были гладкими и блестящими, как внутренность морской раковины, но настойчивая уверенность в собственных силах, которую он ощущал в себе с момента пробуждения, не считалась со столь мизерным препятствием.
Юноша пару раз подпрыгнул, но оба раза его пальцы царапали стену значительно ниже верхнего края. Шэнн подобрался, как кошка, и прыгнул третий раз, вложив в прыжок все свои силы, все свое упрямство и всю свою волю. И на этот раз допрыгнул, и повис, уцепившись за край. Потом подтянулся, перекинул через край ногу, и вот он уже уселся на верху стены, оглядывая подземный лабиринт.
По форме он был совершенно ни на что не похож, ни на сооружения его родной планеты, ни на всевозможные трехмерные снимки из архивов Разведки, которые он мог достать. Круглые или овальные комнаты отделяли друг от друга короткие коридоры. Это было похоже на низки жемчужин, лучами выходившие от центрального большого зала; все комнаты имели одинаковые перламутровые стены и были почти пустые.
Балансируя на верху стены, Шэнн оглядывался вокруг. Он не заметил в ближайших комнатах, соединенных коридорами с его собственной, никакого движения. Юноша осторожно встал и, балансируя, пошел по узкой стене к внутреннему большому залу в центре... Дворца? Или городского дома? По крайней мере, это было единственное сооружение на острове, он видел ровную полоску мягкого песка, окружавшую здание. Странно, сам остров выглядел абсолютно симметричным - правильный овал, слишком правильный, чтобы быть естественным образованием из песка и камня.
Здесь, в пещере, не существовало ни дня, ни, ночи. Только горели под куполом огоньки, и этот свет внутри здания смешивался со слабыми бликами стен. Шэнн добрался до следующей комнаты в цепи и заглянул вниз. Она оказалась точно такой же, как и та, из которой он убежал, - такие же голые стены, толстая подстилка у дальней стены, и все. Никаких признаков жизни. Неизвестно, пользуются этой комнатой, или сюда никто не входил вот уже много дней.
Он балансировал на стене над следующей комнатой, когда уловил слабый, еле заметный и очень знакомый запах росомах. Юноша покрутил головой, пытаясь определить, откуда тянется запах.
Следующая овальная комната служила клеткой тем, кого он искал. Тэгги и Тоги носились туда-сюда у него под ногами. Они уже разодрали в клочья толстую подстилку, и поведение зверей совершенно недвусмысленно выражало их настроение. Когда Шэнн появился в поле зрения, Тэгги прыгнул на стену, его когти скользнули вниз, не найдя опоры на гладкой поверхности. Им было так же невозможно выбраться из этой комнаты, как из огромного аквариума, и они были этим не очень довольны.
Как, интересно, сюда привели животных? Через тот же подводный туннель, тем же самым неизвестным способом, каким перенесли и его самого, пока он не очнулся в самом центре потока? Землянин не сомневался, что двери в этой комнате заперты так же надежно, как и в его собственной. Что ж, росомахи могут сидеть спокойно, пока он не в силах освободить их. Все сильнее росла уверенность в том, что если он и найдет своих "тюремщиков", то только в центральном зале, в середине этого колеса из комнат и коридоров.
Он даже не стал окликать животных, а пошел по неверной тропе дальше. Еще две комнаты, обе пустые, ничем не отличающиеся от остальных; а потом он добрался и до центрального зала. Большое помещение, раза в четыре больше всех остальных, и стены светятся ярче.
Землянин присел, ухватившись одной рукой за край стены, другой нащупывая станнер. Почему-то его тюремщики не отобрали парализатор, словно считали, что им не страшно оружие из другого мира.
"У тебя выросли крылья?"
Слова сами возникли у него в мозгу, и с ними пришло и чувство легкой насмешки, разом низвергнувшее все его героические достижения до уровня первых шагов младенца. Шэнн с трудом подавил вспыхнувшее было раздражение. Хоть на секунду потерять контроль над собой значило открыть дверь для них. Юноша сделал вид, словно не услышал вопроса, и стал осматривать зал со всем спокойствием, на какое был способен.
Здесь стены были не гладкими, как везде, а напоминали соты - в них правильным узором были вкраплены ниши. И в каждой из ниш лежал блестящий череп, нечеловеческий череп. Очертания любого из этих выстроившихся рядами черепов вызывали в памяти сон: именно так выглядела та огромная скала из красного камня, над пустыми глазницами которой вились крылатые твари. Скала в форме черепа... создание природы или разума?
Приглядевшись, землянин заметил, что черепа не совсем одинаковые, один ряд отличался от другого цветом, иногда - формами. Может быть, то был налет времени.
В центре зала стоял угольно-черный стол на низеньких, не выше нескольких дюймов, ножках, и с высоты стены он показался Шэнну просто доской, лежащей на полу. А за этим столом сидели рядом, скрестив ноги и сложив на груди руки, словно торговцы, ожидающие за прилавком покупателей, три обитательницы планеты Колдун - стражницы? И в сторонке
- четвертая, та, которую он поймал на острове.
Ни одна из увенчанных остриями голов не поднялась навстречу юноше. Возможно, еще когда он выбирался из своей камеры, они уже знали об этом. И были настолько уверены в себе... Шэнн снова подавил вспышку гнева. Теперь его движениями руководило то же терпение, та же упрямая решимость, которая привела его на эту планету. Он спрыгнул вниз, легко спружинив ногами, и повернулся к троице за столом. Землянин возвышался над сидевшими, но почему-то не получил от этого никакого морального удовлетворения - это был просто физический факт.
"Ты пришел", - слова прозвучали так, словно были просто формой вежливости. Поэтому он ответил так же вежливо и ясно:
- Я пришел.
Не дожидаясь приглашения, Шэнн сел, точно так же скрестив ноги и оказавшись теперь на одном уровне с ними.
"Зачем ты пришел, путешествующий между звезд?" - этот вопрос, казалось, был совместным плодом усилий всех троих, а не индивидуальным вопросом.
- А зачем вы привели меня сюда... - тут Шэнн заколебался, стараясь найти вежливое обращение. Титулы, что приходили ему в голову, подошли бы для лиц их пола в других мирах, но здесь они совершенно не соответствовали этим жутковатым фигурам... о Мудрые? - наконец придумал он.
Немигающие желтые глаза не выражали никаких чувств; никаких чувств не выражали и их нечеловеческие лица.
"Ты самец".
- Да, я самец, - согласился юноша, не понимая, что этот факт может иметь общего с дипломатическими переговорами или с его опытом в прошлом.
"Где же тогда твоя направляющая-мысли?" Шэнн не понял, что означает это выражение, и задумался.
- Я сам себе направляющий-мысли, - ответил он наконец со всей уверенностью, на какую был способен.
Шэнн снова встретился с желто-зеленым взглядом, но на этот раз почувствовал изменение. Часть их самодовольства испарилась, его ответ оказался камнем, брошенным в тихую заводь, и круги по воде возмутили зеркальную гладкую поверхность.
Потом, протянув руку к Тоги, он отдал такой же безмолвный приказ. Медленно Шэнн пополз наружу, дюйм за дюймом приближаясь к узкой тропе на краю котловины. Там проходил единственный путь для существа, вышедшего на сушу на том берегу, чтобы дойти до этого пляжа, где лежала его недостроенная ложа.
Весь план строился на догадках, но лучшего не было. Пока Шэнн растягивал сеть, вздрагивая при каждом шорохе, его сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Проверив все узлы, он снова припал к земле, прислушиваясь уже не только ушами, но и разумом и телом.
Шорох волн, шум ветра, сонное бормотание какой-то птицы... Размеренный плеск! Рыба в лагуне? Или тог, кого он ждал? Землянин пополз обратно в котловину, стараясь не шуметь.
Запыхавшись, с бешено бьющимся сердцем, он скатился к росомахам; во рту пересохло, как от долгого бега. Тэгги заворочался и вопросительно ткнулся носом в руку. Но тоже не издал ни звука, словно и он понимал, что со стороны лагуны движется какая-то напасть. Только бы пришелец пошел по тропе с ловушкой! А может, он ошибся? И враг уже подкрадывается с другой стороны? Рукоять станнера скользила в потной ладони; он еле терпел это ожидание.
Каноэ... какая неумелая, безобразная работа! Все придется переделать. Ха, теперь-то ему понятно, в чем он ошибался! Вся конструкция была неверной с самого начала, но теперь он видел правильную конструкцию, как будто у него в голове появился чертеж. Изображение в голове!
Шэнн встал, оба зверя беззвучно завозились. Изображение в голове! Но в этот раз он не спал, ему не снился сон - коварный предательский сон. И существо, которое вложило в его мозг идею о новой конструкции, казалось, не подозревало о том, что он не спит. ОНО было уверено в том, что землянин полностью под контролем. Ну, что ж, он сыграет свою роль. Он должен сыграть, если хочет заманить охотника в ловушку.
Шэнн убрал станнер в кобуру и, не скрываясь, не прячась в тени от светящихся растений, вышел на тропинку, которую он уже успел Протоптать к ложе. Он изо всех сил старался идти так, как по его мнению, должен был бы идти человек под ментальным контролем.
Юноша поднялся на край котловины, лицом к берегу, отчаянно сражаясь с искушением обернуться и посмотреть, не идет ли кто сзади. А ведь лодка-то и в самом деле была паршивая, неудачная, но сейчас он ее переделает - и утром сможет сбежать из этой тюрьмы.
Давление чужой воли стало сильнее. И землянин почувствовал, что эта самоуверенность - часть характера чужака. Тот, кто направлял Шэнна уничтожать свою собственную работу, считал его простым орудием, вроде силового топора или ножа, не подозревая, - что жертва не совсем размякла. Шэнн бодро зашагал вниз по склону. И тут он со страхом подумал, что враг может взять верх, - он все больше попадал под его контроль, несмотря на то, что не спал. Землянин попытался вытащить станнер, но вместо этого его рука сжалась на рукояти ножа. Шэнн вытащил нож, и паника холодной волной окатила его. Он недооценил силу чужака...
Вспышка страха заставила его позабыть обо всех своих планах. Он должен был освободиться от чужого контроля! А нож помимо воли уже взлетел в его руке, чтобы рассечь связывавшие дерево кожаные полоски.
Беззвучный вздох, вспышка страха сотрясла его, но теперь это был чужой страх. И давление сразу же резко ослабло;
Шэнн освободился. А чужак - нет! Все еще сжимая нож в руке, Шэнн повернулся и бросился вверх, потянувшись другой рукой к фонарю. На фоне светящихся кустов он уже различал очертания бьющейся, извивающейся фигуры. И испугавшись, что чужак сможет освободиться и сбежать, уже не думая ни о Трогах, ни о том, что чужаков может быть несколько, землянин осветил пленника лучом фонарика.
Чужак скорчился, явно испуганный неожиданной вспышкой света. Шэнн застыл на месте. Юноша не имел ни малейшего представления, кто мог попасть в его ловушку, но этот пленник оказался столь же странной, непохожей на человека тварью, что и Троги. Свет фонаря отражался от его кожи, как от панциря, играл на ожерельях блестящих камней, разноцветных полосах, спускавшихся от горла по груди, вокруг пояса и бедер; целая сокровищница, и она казалась частью тела чужака. Кроме этих узорных поясов, полос и лент, на нем больше не было никакой одежды, разве что на поясе вокруг тонкой талии висело несколько кармашков, и еще какие-то странные штуки, свернутые кольцами.
И все же эта фигура больше напоминала человека, чем Троги. Верхние конечности вполне походили на руки Шэнна, только на них было по четыре пальца. А вот лицо выглядело совершенно другим, по очертаниям напоминая рептилию.
Большие глаза, ярко-желтые в свете фонаря, с вертикальными прорезями зеленых зрачков. Вытянутый нос, сросшийся с челюстями. Сзади, над головой, два острых нароста в виде буквы V, вытянутые, загнутые назад и вниз, расширяющиеся к лопаткам, чем-то похожие на два крыла.
Теперь пленник спокойно сидел, опутанный сетью Шэнна, не отрываясь глядя на землянина, словно свободно мог смотреть на яркий луч фонаря. Странно, но Шэнн не почувствовал к внешнему виду этой рептилии того отвращения, какое испытал, впервые увидев жукорылого ТроГа. Неожиданно он положил фонарик на камень и шагнул в луч света, чтобы посмотреть в лицо этой твари, вышедшей из моря.
Не сводя глаз с Шэнна, пленник пошевелил верхней конечностью и машинальным движением поправил свой пояс. При виде этого жеста Шэнна поразила неожиданная догадка, и он пристальнее вгляделся в пленника; Несмотря на чужое строение костей и нечеловеческую кожу, существо производило впечатление грациозности и своеобразной красоты. Хрупкие конечности только подтверждали догадку Шэнна. Теперь им руководило уже не давление чужой воли, а собственное понятие о приличиях - Шэнн наклонился и разрезал державшие сеть веревки.
Пленник, не отрываясь, смотрел, как Шэнн прячет нож, протягивает к нему руку. Немигающие желтые глаза глядели без всяких следов страха или паники, скорее со сдержанным любопытством и уверенностью в своем превосходстве. Шэнн сам не знал, почему, но он был уверен в том, что морское существо продолжает контролировать ситуацию и не пытается сопротивляться только потому, что не видит в нем никакой опасности. Странно, но эта подсознательная самоуверенность не вызвала у него раздражения - напротив, он был удивлен и озадачен.
- Друзья? - Шэнн заговорил на общем галактическом языке, Бэйсике, изобретенном Разведкой и Вольными Торговцами, семантика которого использовала верно выбранные интонации речи, выручавшие даже тогда, когда слова были незнакомы.
Тот не пошевелился, и землянину пришло в голову, что чужак может вообще не владеть разговорной речью. Юноша отступил на шаг, потянул за сеть, лежавшую у стройных ног существа, скомкал в руке грубые кожаные полосы и отбросил сеть в сторону.
- Друзья? - повторил он снова, протягивая к чужаку пустые руки, чтобы подчеркнуть значение слова. Может быть, чужой поймет его мирные намерения по жестам.
Одним плавным, каким-то текучим движением чужой встал. Стоя, обитатель планеты оказался еще хрупче; Шэнн, по меркам человеческой расы, был невысоким, но существо не превосходило ростом даже его: не больше пяти футов, V-образный вырост на голове доставал как раз до плеч юноши. Шэнн не знал, что за штучки висели у того на поясе, может быть, оружие; но если и так, то существо даже не пыталось вынуть его.
Оно протянуло вперед четырехпалую руку. Шэнн почувствовал легкое, как перо, прикосновение пальцев чужого на подбородке, они скользнули по губам, по щекам и, наконец, застыли, прижавшись ко лбу, между бровей. И вот тут возникла связь, не словами, и даже не осознанными мыслями. Ничего похожего на неприязнь, нет, это было бы слишком сильно сказано... Любопытство и сомнение. Не в землянине, а в предвзятых мыслях о нем. Шэнн оказался не таким, как думала обитательница моря, и это обеспокоило ее, пошатнуло самоуверенность. Шэнн оказался прав в своей догадке. Он улыбнулся, почувствовал, что сейчас расхохочется, но не над существом, а над собой. Он действительно имел дело с женщиной, молодой женщиной, и по-своему весьма женственной, ничуть не меньше, чем любая земная девушка.
- Друзья? - спросил он в третий раз.
Но она все еще излучала настороженность, настороженность, смешанную с удивлением. А потом между ними проскользнуло чуть заметное понимание, и Шэнн чуть ли не разинул рот. Для этой молодой особы, возникшей из темноты,. он, оказывается, вел себя совсем не по-мужски. По ее понятиям он должен был застыть в благоговении только потому, что она женского пола. И вести себя мужчина должен скромно, даже не помышляя о равенстве полов. Сначала Шэнн почувствовал ее легкую злость, потом любопытство взяло верх, а ответа на свой вопрос он так и не получил.
Кончики ее пальцев больше не связывали их. Она отступила назад и потянулась к кармашку на поясе. Шэнн подозрительно проследил за ее рукой. И поскольку не оченьто ей доверял, то свистнул.
Она вскинула голову. Может быть, она и была немой, но не глухой - это точно. Она повернулась в сторону котловины, откуда в ответ на призыв Шэнна раздалось ворчание росомах. Ее профиль что-то напомнил Шэнну... Только то изображение было золотисто-желтым, а не серебряным, и без всяких украшений. Да, он видел такое на маленькой картине в каюте одного из офицеров космического корабля. Старая земная легенда, "Дракон" - так офицер называл то существо. Только у того было тело змеи, ноги ящерицы и еще крылья.
Шэнн неожиданно вздрогнул, сообразив, что задумался и забылся, или это она каким-то способом заставила его подумать о другом? Теперь она держала своими изогнутыми пальцами какой-то предмет, не сводя с юноши своих немигающих желтых глаз. Эти глаза... глаза... Шэнн с трудом услышал тревожный вой росомах. Он попытался выхватить станнер, но не успел...
Его окружил туман, скрывший камни, котловину в центре острова, светящиеся растения, ночное небо, яркий луч фонаря, - и он шел сквозь этот туман как в жутком сне, когда любое движение требует больших усилий, словно идешь навстречу быстрому течению. Звук, зрение - его лишили этих чувств. В отчаянии Шэнн оперся на единственное, что у него оставалось, на осознание себя как человека. Он - Шэнн Лэнти, землянин, из Свалок Тайр, служит в Разведке. Какая-то часть его снова и снова отчаянно твердила эти факты, сражаясь с ошеломлявшей воображение силой, заглушавшей в нем всякие следы личности, превращавшей его в орудие - или оружие - чужой воли.
Землянин боролся, отчаянно и беззвучно, и поле битвы было в нем самом, уголком разума он понимал, что его тело уже выполняет чужие команды.
"Я Шэнн! - беззвучно заорал он. - Я - это я! У меня две руки, две ноги... Я думаю сам! Я - человек!"
И он почувствовал ответ: удар чужой воли, подавляющий зачатки сопротивления, нахлынувшую волну, накрывшую его с головой, и кроме того... еле заметные признаки удивления, отблески тревоги.
"Я человек!" - он бросил эту мысль с такой же силой, как когда-то кидал в Трогов примитивные копья. Потому что борьба его сознания с этой страшной силой выглядела так же, как копье против бластера.
"Я Шэнн Лэнти, землянин, мужчина..." - это факты. И никакой туман не сотрет их из его головы, не отнимет у него достоинства.
И опять он почувствовал еле заметное ослабление давления, словно нечто собиралось с силами перед последним ударом. Как за соломинку, он уцепился за эти три факта, лихорадочно вспоминая другие, которые могли бы послужить оружием.
Сны, они боролись с ним во сне, и с помощью сна! А противоположность снов - факты. Его имя, его раса, его пол - это факты. И сама планета Колдун - тоже факт. Земля у него под ногами - факт. Море, омывающее этот остров, - факт. Воздух, которым он дышит, все вокруг - факты, это все факты. Его личность заточили во взбунтовавшемся теле - но само это тело было настоящим. Он попытался ощутить себя. Ведь кровь продолжала течь по его жилам, воздух наполнял его грудь, и юноша изо всех сил старался ощутить все это.
С ужасным ударом оболочка, в которую он был заключен, исчезла. Шэнн захлебывался, бил по воде руками, отталкивался ногами. Одна рука больно ударилась о камень. Не отдавая себе отчета, что происходит, а просто спасая свою жизнь, Шэнн ухватился за этот камень и... голова его оказалась над водой. Чихая и кашляя, наполовину захлебнувшись, он не мог пошевелиться от ужаса перед смертью, прошедшей совсем рядом.
Еще долго он не мог отцепиться от спасшего его камня, отплевываясь от воды. Вода обтекала тело, тянула за ноги течением. Потом юноша начал различать свет, те же чуть заметно светящиеся зеленоватые пятнышки, как растения внешнего мира. Внешнего, потому что над головой Шэнна было уже не ночное небо; в нескольких дюймах над ним нависала скала, он оказался в какой-то пещере или туннеле под водой. Когда он понял, что очутился в ловушке, паника снова охватила его.
К счастью, вода не прибывала, и ему было чем дышать. Но по нервам бил страх, страх оказаться под водой, страх, что сейчас все закончится. Угрожавшая ему опасность развеяла остатки наваждения, занесшего его сюда.
Это ему с перепугу показалось, или течение и в самом деле стало быстрее? Шэнн попытался прикинуть скорость течения, глядя на проплывавшие мимо зеленые огоньки. Он соскользнул с камня и медленно поплыл. Руки были словно свинцовые, легкие разрывались от боли.
Еще одно пятно света... большое, над головой! Он выплыл наружу? Или в огромную пещеру, купол которой нависал над головой, как небосвод? Да, огоньки над головой стали ярче, образовав странно знакомые группы.
Но лучше всех небес над головой был близкий берег. Шэнн поплыл к нему, собирая остатки сил, понимая, - если он не доплывет, то все будет кончено. И он доплыл, и растянулся на берегу, хватая ртом воздух. Юноша упал головой на песок, который показался ему мягче, чем песок на поверхности, вцепился руками в землю, пытаясь выползти из воды. Ноги все еще оставались в воде, когда силы окончательно покинули Шэнна.
Песок заглушал звуки шагов, но Шэнн знал, что он не один. Подтянув руки, он с болезненным усилием приподнялся. Кое-как встал на колени, но подняться на ноги так и не смог. Тогда он уселся на песок и поднял голову.
Они... Теперь их стало трое - драконоголовые существа, с телами, украшенными драгоценностями. Камни блестели даже в этом слабом свете. Их глаза смотрели на него с отстраненностью, которая не могла сравниться ни с каким человеческим чувством, кроме, может быть, высокомерного, холодного интереса. А сзади стояла четвертая, и он узнал ее - по узорам, украшавшим тело.
Шэнн обхватил колени руками, чтобы как-то унять охватившую его дрожь, и посмотрел на них в ответ, настолько вызывающе, насколько мог. Он не сомневался, что попал сюда, послушный их воле, так же, как и воле их шпиона или посланца, попавшего в его сеть на острове.
- Ну, вы меня получили, - выдохнул он. - Что дальше?
Его слова странным эхом отразились от воды, от дальних уголков пещеры. Ответа он не услышал. Они просто стояли и смотрели на него. Шэнн напрягся, полный решимости отстаивать свой вызов, и свою личность единственное оружие против тех сил, что использовали они.
Его пленница, каким-то способом все же захватившая его, наконец подошла поближе, скромно пятясь вокруг трех других. Когда она протянула руку к его лицу, Шэнн сначала мотнул головой в сторону. Потом понял, что она хочет снова установить тот странный вид связи, и покорно подставил лоб лод ее пальцы. От прикосновения по коже побежали мурашки и он поежился.
В этот раз не было никаких неопределенных чувств. К его изумлению, конкретный вопрос сложился у него в голове так же ясно, как будто его спросили вслух:
"Кто ты?"
- Шэнн... - начал было он и, сообразив, перевел слова в Мысль. "Шэнн Лэнти, землянин, мужчина".
Это был тот же ответ, который уберег его от полного Подчинения этим существам.
"Имя - Шэнн Лэнти, мужчина - да, - чужая поняла его ответ. Землянин?" - это уже был вопрос.
Имеют ли они хоть какое-то понятие о космических путешествиях? Смогут ли они принять идею другого мира, Населенного разумными существами?
"Я пришел из другого мира..." - он попытался нарисовать в голове картинку - вот планета, висящая в космосе, вот стартует с орбиты корабль...
"Смотри!" - пальцы по-прежнему касались его лба между бровей, но другой рукой она указывала на купол пещеры.
Шэнн поднял глаза, присмотрелся к этим точечкам света, показавшимся ему такими знакомыми сначала, и теперь понял, что это такое. Звездная карта! Карта неба, каким оно видно с поверхности планеты Колдун.
"Да, я пришел со звезд", - согласился он.
Пальцы соскользнули с его лица, чешуйчатая голова качнулась в сторону, обменявшись с остальными тремя взглядами.
Может быть, это тоже был какой-то вид связи. Затем рука снова коснулась его.
"Идем!"
Пальцы с неожиданной силой сомкнулись вокруг его правой руки, и часть этой силы каким-то образом передалась ему, потому что юноша смог подняться на ноги и заковылять вслед за ними.
ЗАВЕСА ИЛЛЮЗИИ
Наверное, он оказался в тюрьме. Все равно Шэнн слишком устал, чтобы требовать объяснений. Он даже был рад, что его оставили в покое, в необычной круглой комнате без потолка. В углу лежала толстая подстилка, и хотя она оказалась коротка для него, это была самая мягкая постель, на какой ему приходилось спать с того дня, как он ушел из лагеря перед атакой Трогов. Далеко вверху поблескивали огоньки, обозначавшие далекие звезды. Он разглядывал их до тех пор, пока они не закружились цветными полосами, такими же, как изукрашенные пояса на телах обитателей планеты, а потом уснул, без всяких снов.
Проснулся землянин от чувства тревоги; что-то заставило его насторожиться, напрячь все чувства. В круглой комнате по-прежнему никого не было, и все так же горели огоньки над головой. Шэнн перекатился на спину, неожиданно сообразив, что у него больше ничего не болит. Его тело без всяких усилий подчинялось ему. Он не чувствовал ни холода, ни жажды, хотя с того момента, как его каким-то таинственным образом перенесли в этот подземный мир, должно было пройти немало времени.
Несмотря на влажный воздух, его драная одежда высохла. Шэнн встал, пытаясь привести остатки формы в порядок. Ему не терпелось что-нибудь предпринять, хотя как и зачем - он еще не придумал.
Дверь не открывалась, как он ни толкал. Шэнн отступил назад, прикидывая высоту стен, которые были гладкими и блестящими, как внутренность морской раковины, но настойчивая уверенность в собственных силах, которую он ощущал в себе с момента пробуждения, не считалась со столь мизерным препятствием.
Юноша пару раз подпрыгнул, но оба раза его пальцы царапали стену значительно ниже верхнего края. Шэнн подобрался, как кошка, и прыгнул третий раз, вложив в прыжок все свои силы, все свое упрямство и всю свою волю. И на этот раз допрыгнул, и повис, уцепившись за край. Потом подтянулся, перекинул через край ногу, и вот он уже уселся на верху стены, оглядывая подземный лабиринт.
По форме он был совершенно ни на что не похож, ни на сооружения его родной планеты, ни на всевозможные трехмерные снимки из архивов Разведки, которые он мог достать. Круглые или овальные комнаты отделяли друг от друга короткие коридоры. Это было похоже на низки жемчужин, лучами выходившие от центрального большого зала; все комнаты имели одинаковые перламутровые стены и были почти пустые.
Балансируя на верху стены, Шэнн оглядывался вокруг. Он не заметил в ближайших комнатах, соединенных коридорами с его собственной, никакого движения. Юноша осторожно встал и, балансируя, пошел по узкой стене к внутреннему большому залу в центре... Дворца? Или городского дома? По крайней мере, это было единственное сооружение на острове, он видел ровную полоску мягкого песка, окружавшую здание. Странно, сам остров выглядел абсолютно симметричным - правильный овал, слишком правильный, чтобы быть естественным образованием из песка и камня.
Здесь, в пещере, не существовало ни дня, ни, ночи. Только горели под куполом огоньки, и этот свет внутри здания смешивался со слабыми бликами стен. Шэнн добрался до следующей комнаты в цепи и заглянул вниз. Она оказалась точно такой же, как и та, из которой он убежал, - такие же голые стены, толстая подстилка у дальней стены, и все. Никаких признаков жизни. Неизвестно, пользуются этой комнатой, или сюда никто не входил вот уже много дней.
Он балансировал на стене над следующей комнатой, когда уловил слабый, еле заметный и очень знакомый запах росомах. Юноша покрутил головой, пытаясь определить, откуда тянется запах.
Следующая овальная комната служила клеткой тем, кого он искал. Тэгги и Тоги носились туда-сюда у него под ногами. Они уже разодрали в клочья толстую подстилку, и поведение зверей совершенно недвусмысленно выражало их настроение. Когда Шэнн появился в поле зрения, Тэгги прыгнул на стену, его когти скользнули вниз, не найдя опоры на гладкой поверхности. Им было так же невозможно выбраться из этой комнаты, как из огромного аквариума, и они были этим не очень довольны.
Как, интересно, сюда привели животных? Через тот же подводный туннель, тем же самым неизвестным способом, каким перенесли и его самого, пока он не очнулся в самом центре потока? Землянин не сомневался, что двери в этой комнате заперты так же надежно, как и в его собственной. Что ж, росомахи могут сидеть спокойно, пока он не в силах освободить их. Все сильнее росла уверенность в том, что если он и найдет своих "тюремщиков", то только в центральном зале, в середине этого колеса из комнат и коридоров.
Он даже не стал окликать животных, а пошел по неверной тропе дальше. Еще две комнаты, обе пустые, ничем не отличающиеся от остальных; а потом он добрался и до центрального зала. Большое помещение, раза в четыре больше всех остальных, и стены светятся ярче.
Землянин присел, ухватившись одной рукой за край стены, другой нащупывая станнер. Почему-то его тюремщики не отобрали парализатор, словно считали, что им не страшно оружие из другого мира.
"У тебя выросли крылья?"
Слова сами возникли у него в мозгу, и с ними пришло и чувство легкой насмешки, разом низвергнувшее все его героические достижения до уровня первых шагов младенца. Шэнн с трудом подавил вспыхнувшее было раздражение. Хоть на секунду потерять контроль над собой значило открыть дверь для них. Юноша сделал вид, словно не услышал вопроса, и стал осматривать зал со всем спокойствием, на какое был способен.
Здесь стены были не гладкими, как везде, а напоминали соты - в них правильным узором были вкраплены ниши. И в каждой из ниш лежал блестящий череп, нечеловеческий череп. Очертания любого из этих выстроившихся рядами черепов вызывали в памяти сон: именно так выглядела та огромная скала из красного камня, над пустыми глазницами которой вились крылатые твари. Скала в форме черепа... создание природы или разума?
Приглядевшись, землянин заметил, что черепа не совсем одинаковые, один ряд отличался от другого цветом, иногда - формами. Может быть, то был налет времени.
В центре зала стоял угольно-черный стол на низеньких, не выше нескольких дюймов, ножках, и с высоты стены он показался Шэнну просто доской, лежащей на полу. А за этим столом сидели рядом, скрестив ноги и сложив на груди руки, словно торговцы, ожидающие за прилавком покупателей, три обитательницы планеты Колдун - стражницы? И в сторонке
- четвертая, та, которую он поймал на острове.
Ни одна из увенчанных остриями голов не поднялась навстречу юноше. Возможно, еще когда он выбирался из своей камеры, они уже знали об этом. И были настолько уверены в себе... Шэнн снова подавил вспышку гнева. Теперь его движениями руководило то же терпение, та же упрямая решимость, которая привела его на эту планету. Он спрыгнул вниз, легко спружинив ногами, и повернулся к троице за столом. Землянин возвышался над сидевшими, но почему-то не получил от этого никакого морального удовлетворения - это был просто физический факт.
"Ты пришел", - слова прозвучали так, словно были просто формой вежливости. Поэтому он ответил так же вежливо и ясно:
- Я пришел.
Не дожидаясь приглашения, Шэнн сел, точно так же скрестив ноги и оказавшись теперь на одном уровне с ними.
"Зачем ты пришел, путешествующий между звезд?" - этот вопрос, казалось, был совместным плодом усилий всех троих, а не индивидуальным вопросом.
- А зачем вы привели меня сюда... - тут Шэнн заколебался, стараясь найти вежливое обращение. Титулы, что приходили ему в голову, подошли бы для лиц их пола в других мирах, но здесь они совершенно не соответствовали этим жутковатым фигурам... о Мудрые? - наконец придумал он.
Немигающие желтые глаза не выражали никаких чувств; никаких чувств не выражали и их нечеловеческие лица.
"Ты самец".
- Да, я самец, - согласился юноша, не понимая, что этот факт может иметь общего с дипломатическими переговорами или с его опытом в прошлом.
"Где же тогда твоя направляющая-мысли?" Шэнн не понял, что означает это выражение, и задумался.
- Я сам себе направляющий-мысли, - ответил он наконец со всей уверенностью, на какую был способен.
Шэнн снова встретился с желто-зеленым взглядом, но на этот раз почувствовал изменение. Часть их самодовольства испарилась, его ответ оказался камнем, брошенным в тихую заводь, и круги по воде возмутили зеркальную гладкую поверхность.