Страница:
Гордость и решительность — вот о чём говорили черты её лица. Рот был нежный, созданный для поцелуев, для любви, но под ним выступал решительный подбородок. Ромар слабо улыбнулся. Такой подбородок свидетельствовал об упорстве, с которым девушка будет идти вперёд, кто бы ни пытался остановить её. Может быть, это было характерной чертой тех, кто сумел найти ворота в этот мир? Время от времени приходили и другие; и всегда они обладали неистовым духом. Может быть, ворота пропускали именно тех, кто обладал таким духом? Ромар не знал. Но было и ещё кое-что, из-за чего он так тосковал по ней. В нём, как и в других представителях старой расы, желание пробуждалось поздно, но при первом же взгляде на эту девушку оно пробудилось.
Не только телесное желание, но и сердечное тоже. Он хотел быть с ней. Знать, о чём она думает, чего боится и чем восхищается. Жениться на ней честь по чести и любить её во все дни своей жизни — которая на самом деле может оказаться слишком коротка, с горечью напомнил он себе. Слабость, постепенно овладевавшая им, с каждым мгновением ощущалась всё сильнее. И по-прежнему в самом сердце всего, что делало Ромара человеком, он лелеял видение. Друг, сестра и эта девушка из другого мира идут за ним. Он не знал, кем она могла стать для него. Однако она тоже, сражаясь, прокладывала свой путь сюда, на острие меча несла ему свободу. Только это видение и помогало Ромару сохранить слабеющие силы.
Элири в сопровождении друзей шагала по коридору, которому, казалось, не было конца.
— Может, мы всё время ходим кругами в этом проклятом месте? — спросила Маурин, остановившись на мгновение, чтобы расслабить пояс. — Башня на входе вовсе не выглядела такой уж большой.
Джеррани покачал головой:
— То, что снаружи кажется маленьким, внутри может быть гораздо больше. Сила всегда говорила это, а Башня просто доказывает, что дело обстоит именно так. — Он бросил взгляд вдоль коридора. — Но вот что мне хотелось бы знать: не может ли быть, что нас сознательно водят по кругу с помощью какого-то трюка? — Он дотронулся до щеки Элири. — На твоём лице боевая раскраска. У тебя с собой нет ничего из того, чем ты пользовалась?
Из сумки, висящей на поясе, девушка достала кусочек красного мела — небольшие прожилки его проступали на склоне утёса неподалёку от каньона. Она молча протянула мел Джеррани. Они с Маурин остались на месте, а Джеррани зашагал вперёд, старательно проводя по полу прямую линию. Разогнулся, прошёл немного, нарисовал вторую линию, снова сделал разрыв, и потом третью. Но к этому моменту его спутницы, оставшиеся позади, уже все поняли.
Маурин негромко присвистнула и помахала мужу рукой, чтобы он возвращался. Джеррани тут же прибежал.
— Ну, что?
— Коридор изгибается. Он кажется прямым только для нашего взгляда, но когда ты ушёл далеко вперёд, мы перестали тебя видеть из-за изгиба стен.
— Вот это да! — В негромком возгласе Джеррани прозвучала радость ястреба, пикирующего на цель. — Если мы находимся во власти иллюзии, интересно, что ещё мы проглядели? И самое главное — мы уже миновали то место, которое ищем, или оно все ещё впереди?
Элири нащупала кулон в ножнах кинжала и вытащила его.
— Может быть, Пехнан укажет нам путь? Однако, несмотря на все попытки, крошечная фигурка не давала ответа.
— Ничего, доберёмся до самого сердца Башни, и он, возможно, сумеет нам помочь, — высказал предположение Джеррани. — Мы все так или иначе связаны с Ромаром. Давайте используем эту связь, оживим её. Пусть каждый постарается создать в своём сознании его образ — таким, каким запомнил его.
Однако Элири не была уверена в том, что это разумно.
— А вдруг мы тем самым насторожим врага? Ведь мы, можно сказать, пробрались в самое сердце места, которое он считает своим.
— Может быть, но что проку оставаться незамеченными, если нельзя найти то, что ищешь?
Маурин положила руки им обоим на плечи:
— Послушайте, враг использует Тьму и силу. А что, если…
Они выслушали её — и согласились. Теперь всё внимание было приковано к Маурин. Она отстегнула от волос небольшое украшение, вырезанное из светлого дерева, испускающего слабый сладковатый аромат. По форме оно походило на ящерицу, только с более крупной головой. Глаза представляли собой крошечные кусочки золотистого камня, а хвост, закручиваясь вниз, образовывал застёжку, удерживающую украшение в волосах.
— Его вырезали к моему восемнадцатилетию, — сказала Маурин. Она нарочно не назвала имени резчика
— в этом месте имена обладали слишком большой силой, — но Элири поняла её и кивнула. Маурин притянула к украшению руки Джеррани, Элири тоже обхватила его пальцами. — Думайте о нём. Создайте в своём воображении его образ. Сосредоточьтесь на этом подарке, на том, чтобы он помог нам найти его.
Они послушались, склонившись над украшением. Конечно, ни о какой подлинной силе тут речи не было
— просто немножко магии, основанной на том, что вещь испытывает притяжение к своему создателю или к тому, в руках кого она долго находилась. Это не было для Элири чем-то новым — так поступал её собственный народ во время охоты. Она и сама умела это делать. Девушка припомнила Ромара, нарисовала в своём воображении его лицо, используя краски жизни, зажгла искры духа в глубоко посаженных глазах. Изо всех сил потянулась к нему, внушая, чтобы он встретился с ней взглядом.
При этом она смутно осознавала, что рядом такие же усилия прикладывают её друзья. На лбу у неё выступили бусинки пота. Возникло чувство, будто какая-то сила оттаскивает её от лица, которое она создала в своём воображении. Элири яростно сопротивлялась. Утратив всякое ощущение времени и пространства, она как будто плыла в воздухе. Потом нахлынуло чувство опустошённости. Точно в тумане, она увидела, что крошечные пылинки света, которые до этого окутывали её, точно плащом, сейчас стекали по рукам вниз на ящерицу. Та подняла голову, обратив на девушку взгляд золотистых глаз. Элири пошатнулась, почувствовав внезапную слабость, когда Маурин отпустила крошечное создание.
Ящерица быстро побежала обратно, они торопливо последовали за ней.
— Не спускайте с неё глаз, но лицо по-прежнему удерживайте в своём воображении, — прошептала Маурин.
С кинжалами наготове они петляли по коридорам вслед за ящерицей. Внезапно Джеррани резко остановился.
— Это не тот коридор, по которому мы шли, — уверенно заявил он. — Посмотрите сюда. — Его рука протянулась в сторону яркой фрески. Они послушались — и с отвращением отвели взгляды от изображённой на ней сцены. — Да, мерзкое зрелище, но дело не в этом. Кто из нас видел её прежде?
Обе женщины покачали головами и, обернувшись, бросили взгляд вдоль коридора, по которому пришли сюда, но не увидели ни арок, ни дверей, ни поворотов.
— Снова иллюзия? — спросила Элири.
— Нет, я считаю, что как раз сейчас мы имеем дело с реальностью, — ответил Джеррани. — То, что было прежде, — вот это иллюзия. — Их внимание привлекло негромкое попискивание ящерицы. — Природу иллюзий мы сможем обсудить и позднее, а пока давайте-ка пойдём за нашим проводником.
Ящерица торопливо побежала дальше, он — за нею, женщины позади. Все уже изрядно устали, и обратный путь казался бесконечным, но никаких сомнений — этих коридоров они прежде не видели. Спустя некоторое время ящерица замедлила движение, они перешли на быструю ходьбу, а потом и вовсе поплелись еле-еле.
— С ней что-то не так? — прошептала Элири.
— Она может идти, лишь пока не кончится сила. Мы не Великие, и даже более или менее сильным даром никто из нас не обладает, — пробормотала Маурин.
— А повторить свои действия и как бы «подзарядить» её мы не можем?
Маурин пожала плечами:
— Не знаю. Но если сила иссякнет прежде, чем мы найдём то, что ищем, придётся повторить попытку.
Они смолкли, не сводя взглядов со своего крошечного проводника. Ящерица доблестно, хотя и с явным трудом, тащила себя вперёд. Если бы мраморный пол не был таким гладким, она наверняка уже остановилась бы. Однако в конце концов её движение всё же застопорилось. Маурин едва сдержала крик отчаяния, перед глазами у неё все расплылось от слёз. Внезапно Элири крепко схватила её за руку.
— Нет, Маурин! Смотри!
Маурин смахнула слезы. В последнем усилии ящерица поднялась на задние лапки, прислонившись передними к стене. Теперь это снова было всего лишь резное украшение, однако что-то в её позе наводило на мысль, что она надавливает на камень.
Джеррани пробежал пальцами по холодным каменным блокам.
— Ничего похожего на дверь.
Шесть ладоней захлопали по каменной стене, ощупывая каждую трещинку на ней. Действительно, никаких признаков двери. И всё же ящерица остановилась не посредине коридора, хотя двигалась уже из последних сил. Здесь должен быть вход. И они будут искать его, пока не найдут.
В конце концов Элири отступила. Прежде они находились во власти иллюзий. Может быть, теперь кулон захочет им помочь? Она прижала его к стене, в которой, как они надеялись, был проход. Снова возникло ощущение опустошённости, и снова золотистые точки заплясали вокруг неё, а потом осели на стене, очертив продолговатый контур. Движимая неосознанным порывом, Элири приложила к этому месту руку. Камень под её ладонью еле заметно задрожал и пришёл в движение. Открыв от изумления и радости рот, Джеррани ухватился за край каменной плиты и надавил на него, открывая дальше.
Они пролезли в образовавшееся отверстие. Дверь за ними беззвучно закрылась, и их охватило волнение, когда стало ясно, что открыть дверь снова не удаётся.
Маурин первой удалось справиться со страхом:
— Разве мы не этого хотели — проникнуть сюда? Элири подняла кулон:
— Пехнан, пожалуйста, помоги нам, если можешь! Из глаз крошечной чёрной фигуры брызнул свет.
Когда он упал на стены, на них вспыхнули руны. Рисунок знаков, из которых они состояли, всем троим был незнаком, но, по крайней мере, их расположение указывало путь.
— Давайте поспешим. Кто знает, сколько времени это будет продолжаться? — сказала Элири и быстро зашагала по узкому коридору.
Они шли гуськом друг за другом, внимательно поглядывая по сторонам. С каждым шагом в душе Элири крепла уверенность, что цель близка, хотя временами ей казалось, будто им суждено остаться внутри этой проклятой Башни навсегда. Только бы выбраться отсюда! Тогда она к Башне уж точно даже близко не подойдёт.
Внезапно руны погасли, но на этот раз дверь была видна. На ней имелось изображение пятерни, и Элири приложила к нему руку — наверняка дверь именно так и открывалась. Жгучая боль пронзила ладонь. Девушка взвизгнула и отдёрнула руку. Кровь закапала на стену, но дверь беззвучно открылась. Может быть, она, чтоб ей пусто было, открывалась только ценой крови? Неважно. Подумаешь, царапина. Главное, что дверь открылась. Элири прошла сквозь неё и, посасывая маленькую ранку, подождала, пока друзья пройдут тоже.
Здесь было светло. Не слишком, правда, но достаточно, чтобы разглядеть, что их ноги утопали в древней пыли. Они свернули за угол, и Джеррани от удивления открыл рот, увидев окно. Они, толкаясь, бросились к нему, и Маурин воскликнула с изумлением в голосе:
— Посмотрите на солнце! Оно почти не сдвинулось с места.
— Все дело во времени, — высказал предположение Джеррани. — Время в Башне течёт по-другому. Меня всё время волновало, как нашим воинам удаётся так долго удерживать внимание хозяина Башни. Но, судя по солнцу, с тех пор, как мы оказались здесь, прошло меньше часа. Скорее всего, полчаса. Наши люди обещали продержаться, по крайней мере, час, а если смогут, то и два. У нас ещё есть время на поиски, если, конечно, мы будем действовать быстро. Пойдёмте. — Он взглянул в сторону перекрёстка коридоров неподалёку от них. — Вот этот коридор, похоже, тянется вдоль наружной стены, а тот, что отходит от него под прямым утлом, наверняка ведёт к центру. Рискнём?
Женщины не возражали, и все трое нырнули в указанный Джеррани узкий коридор. Сюда свет доходил слабо, но их подгоняла надежда. С чувством возросшей уверенности Элири остановилась у следующей развилки.
— Сюда.
Ноги до колен утопали в мягкой пыли, которая пластами лежала на древних камнях. Наверняка, никто не проходил здесь на протяжении столетий, подумала девушка. Ромар заверил её, что путь, по которому они пройдут, неизвестен хозяину Башни. Сколько усилий пришлось ему приложить, чтобы это произошло именно так? Или ему помогал тот древний, с которым она разговаривала в пещере внизу? Элири улыбнулась. Какое это сейчас имеет значение? Главное — найти брата Маурин. Есть время задавать вопросы, и есть время принимать все, не расспрашивая, и делать, не вдаваясь в рассуждения. Девушка замедлила шаги, когда Джеррани, идущий впереди, прошептал:
— Ещё одна дверь и за ней что-то есть. Я слышу звуки.
Элири почувствовала напряжение в области талии, вытащила кулон из ножен, осторожно положила его на пол и отступила назад.
— Что ты делаешь?
— Мне кажется, настало время, когда он хочет помочь нам, — ответила она тихо.
С пола поднялся туман. Когда он растаял, на его месте стоял Пехнан. Элири с трудом сдержала нервный смешок. Жеребец выглядел так нелепо в этом узком коридоре! Блестящие бока царапали стены, голова была опущена, чтобы не задеть потолок, копыта осторожно ступали по густой пыли. Встретившись с Элири взглядом, Пехнан дал понять, что разделяет её веселье.
Подняв морду, он указал на дверь. Прислушиваясь, Джеррани осторожно прикоснулся к ней. Женщины тоже приложили уши к тонкому камню. Через некоторое время взмахом руки Джеррани показал им, что нужно обсудить ситуацию. Все трое собрались у развилки коридора и сблизили головы.
— Это не голоса. Не человеческие, по крайней мере. — Он взглянул на жеребца, который неясно вырисовывался рядом с ними. — Можешь ты объяснить что-нибудь?
Голос в их головах зарокотал, точно гром:
«Там находится последний из тех, кто служит хозяину Башни. Он — мой древний враг. Ваша задача — встретиться с тем, кто поселился здесь, и освободить всех его рабов. Моя — нанести поражение этому прислужнику Зла. Я долго ждал, но теперь наконец смогу выполнить своё предназначение, а потом присоединиться к тем, кого люблю, и упокоиться с ними в мире».
Они прижались к стенам коридора, чтобы не мешать Пехнану. Джеррани потянул на себя дверь, та беззвучно открылась, и жеребец стремительно промчался мимо. Послышался писк, и крошечные фигурки в ужасе бросились из-под его копыт.
— Это зас. — На лице Джеррани возникло выражение отвращения.
Когда Кеплиан ворвался внутрь, свет в комнате разгорелся ярче. По-видимому, он раздражал её маленьких обитателей. Элири с удивлением смотрела на неистово мечущиеся фигурки. Маурин как-то рассказывала о них — о том, в частности, что они роют в земле норы, — но реальность оказалась гораздо более странной, чем можно было себе представить. Наконец, последние из них, проковыряв дырку в стене, нашли убежище от света в подвале.
В комнате остались только двое. Кеплиан против Кеплиан, жеребец против жеребца. Но в мерцающих голубизной глазах одного горела мощь Света, а в выпуклых глазах другого полыхал тёмно-красный огонь. Джеррани и Маурин настроились было остаться на месте, чтобы подбодрить того, кто сражался на стороне Света, но Элири схватила их за руки.
— Этот бой может привлечь к себе внимание. Если Башня заметит, что внутри неё находится хотя бы один враг, она наверняка попытается отыскать остальных. Давайте продолжим поиски, пока время ещё не упущено.
И тут же в её сознании зазвучал мощный голос:
«Ищи, дочь моих друзей, пришедшая из глубин времени. Может быть, тебе и повезёт. Те, к кому я ухожу, не забудут тебя».
Элири рванулась с места, точно стараясь убежать от ощущения, что бросает друга.
На речном берегу командир собрал своих людей. К этому времени все без исключения получили ранения, но были полны решимости продолжать борьбу. Он посмотрел на небо и нахмурился. Его господин думал, что им так или иначе станет известно, когда Башня падёт, но пока никакого знака не было. И люди, и кобылы продержатся ещё немного, но потом… Потом их просто ждёт гибель. Ладно, можно потянуть ещё немного. Наверно, сейчас самое время прибегнуть к кое-каким уловкам.
По его приказу Кеплиан отступили, увлекая за собой расти, а люди, обходя их с двух сторон, расправлялись с отбившимися от стаи. Дважды обезумевших зверей заманивали в расщелины в земле и приканчивали там.
В Башне между тем тоже бушевала битва. Здесь оружием служили не только физическая мощь и выносливость, но и волшебная сила. Встав на дыбы, один жеребец Кеплиан с криком ярости бросался на другого. В пространстве между ними сверкала и кипела сила — тут они были примерно под стать друг другу. Ну, к этому древнему способу борьбы они прибегнут попозже, если понадобится. А пока… Жеребцы прыгнули вперёд, по-змеиному выгнув шеи. Раздирали и рвали. Били копытами друг друга. Зубы Пехнана окрасила кровь, когда он разорвал противнику ухо. Тот взвизгнул от боли и нанёс Пехнану режущий удар передними ногами. Горячая тёмно-красная кровь тонкой струйкой потекла из безжалостно разодранного уха, голубой огонь хлынул из раненной копытами груди.
Обменявшись ударами, противники разбегались в разные стороны и снова бросались друг на друга. Теперь враг схватил Пехнана за горло, но, прежде чем он успел сомкнуть зубы, на спину ему обрушился удар копыта. Словно борцы на ринге, они снова и снова сходились в самом центре зала. Падали, тут же вскакивали, на время обретали опору, чтобы тут же потерять её, роняли кровавый огонь со своих зубов и копыт. Дважды враг наносил удары по крупу Пехнана, туда, где расположены почки и где сильный удар мог причинить серьёзный урон. И каждый раз Пехнан уворачивался, совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы мощные удары пропадали втуне. Пульсируя, горячая кровь стекала по передним ногам врага. Он слабел и сознавал это. Жеребцы кружились и становились на дыбы, стремясь схватить противника за горло. Промахиваясь и снова опускаясь на все копыта, яростно бросались друг на друга. Голубой огонь хлестал из груди Пехнана; он тоже слабел, но в его сапфировых глазах не было страха. Он остался именно ради того, что происходило сейчас: чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кто предпочёл служить Тьме и её приспешникам. Чтобы отвлечь внимание противника, Пехнан отступил в притворной слабости. Жеребец Тьмы победоносно заржал и встал, на дыбы, собираясь нанести смертельный удар. Пехнан сделал рывок в сторону, и когда его враг на мгновение потерял равновесие, окроплённая голубой кровью голова рванулась вперёд. Зубы из последних сил вцепились в яремную вену, послышался хруст.
Судорожно дёрнувшись, враг попытался вырваться, но ничего не вышло — ноги отказывались служить ему. Он рухнул на каменный пол, свет начал меркнуть в тёмно-красных глазах, полыхающих ненавистью. Свой выбор он сделал много лет назад и в эти последние мгновения ни о чём не сожалел.
Пехнан встал на дыбы, почти выпрямив дрожащие задние ноги. В сознании зазвучал мощный призыв. Свет вспыхнул по контуру его фигуры — серебро, в глубине отливающее золотом, — пространство вокруг распалось на куски, и за ними открылось залитое солнцем небо. Те, кого он любил больше всего на свете, ожидали его. Собрав слабеющие силы и пошатываясь, Пехнан двинулся вперёд, туда, где видел руки, приветственно машущие ему. Проход позади него захлопнулся, свет в зале померк. Тело врага превратилось в клубы чёрного дыма и исчезло. Далеко-далеко отсюда друзья с радостью бросились навстречу друг другу. Миссия была завершена.
Башня содрогнулась, когда погиб её слуга. По крыше побежал голубой огонь, такой яркий, что его заметили и те, кто сражался у реки. Командир натянул поводья своего коня, не подпуская его к расти, обуянного жаждой крови.
Его голос загремел, перекрывая шум битвы.
— Все! Уходим! — Они начали отступать, стараясь всё время сохранять дистанцию между собой и расти. Командир махнул рукой в сторону Башни. — Вон он, знак! Наша работа закончена. Нужно увести расти подальше, чтобы они не добрались до наших раненых.
Раненые из числа тех, кто мог идти, но не в силах был принимать участие в сражении, начали подниматься по склону. Из множества глоток расти вырвался низкий возмущённый рык. Не может быть, чтобы добыча ускользнула от них!
Однако хозяин Башни, сидя в ней, точно паук в паутине, осознал наконец, что ему угрожает опасность. И перестал оказывать давление на глупых животных, которые сражались вопреки его приказу. Расти почувствовали растерянность — владевшее ими безумие отчасти объяснялось именно грубым вторжением Башни в их сознание. Как только её давление исчезло, они немного пришли в себя. Шаг за шагом, не спеша, командир уводил своих воинов с поля боя, стараясь, чтобы никто не делал слишком быстрых или неловких движений, которые могли бы чисто автоматически подхлестнуть расти к новой атаке. Понемногу успокоившись, они начали отступать, потоки их потекли к норам.
Тогда Хэпволд повёл свой отряд быстрее. Вскоре кобылы Кеплиан оставили людей и поскакали к своему дому. Две из них — и четыре человека — уже никогда не вернутся, но их смерть оплачена кровью. Рекой крови. Что ещё может желать воин?
Перейдя реку в предгорьях, люди раскинули лагерь. Пока закипала вода и на медленном огне тушилось мясо, они перевязали друг другу раны.
Измученным кобылам обратная дорога далась нелегко, но в каньоне их ждали жеребята и подруги, любовь и забота. Правда, двое малышей, оставшиеся сиротами, захныкали от огорчения, но кобылы постарались утешить их, как могли. Руны у входа ярко вспыхнули, когда все обитатели каньона собрались в кружок. Кобылы и жеребята Кеплиан поражённо смотрели друг на друга — глаза у них сияли яркой голубизной.
Хозяин Башни между тем собирался с силами. Враги пробрались внутрь и убили его слугу, но его самого им не одолеть.
Элири взбежала по ступенькам и на мгновение остановилась перед огромными бронзовыми дверями. Их поверхность украшали панели, и фигурки, помещённые на каждой, медленно двигалась. Однако у Элири не было времени разглядывать эти диковины. Она толкнула дверь — последнюю преграду на пути к цели — и вместе с друзьями шагнула внутрь. В дальнем конце большой комнаты в кружок стояли шесть кресел, в которых сидели люди. Один за другим они подняли головы и посмотрели на стоящих в дверном проёме. Шесть Ромаров наклонились вперёд, надежда засияла на их лицах.
17
Не только телесное желание, но и сердечное тоже. Он хотел быть с ней. Знать, о чём она думает, чего боится и чем восхищается. Жениться на ней честь по чести и любить её во все дни своей жизни — которая на самом деле может оказаться слишком коротка, с горечью напомнил он себе. Слабость, постепенно овладевавшая им, с каждым мгновением ощущалась всё сильнее. И по-прежнему в самом сердце всего, что делало Ромара человеком, он лелеял видение. Друг, сестра и эта девушка из другого мира идут за ним. Он не знал, кем она могла стать для него. Однако она тоже, сражаясь, прокладывала свой путь сюда, на острие меча несла ему свободу. Только это видение и помогало Ромару сохранить слабеющие силы.
Элири в сопровождении друзей шагала по коридору, которому, казалось, не было конца.
— Может, мы всё время ходим кругами в этом проклятом месте? — спросила Маурин, остановившись на мгновение, чтобы расслабить пояс. — Башня на входе вовсе не выглядела такой уж большой.
Джеррани покачал головой:
— То, что снаружи кажется маленьким, внутри может быть гораздо больше. Сила всегда говорила это, а Башня просто доказывает, что дело обстоит именно так. — Он бросил взгляд вдоль коридора. — Но вот что мне хотелось бы знать: не может ли быть, что нас сознательно водят по кругу с помощью какого-то трюка? — Он дотронулся до щеки Элири. — На твоём лице боевая раскраска. У тебя с собой нет ничего из того, чем ты пользовалась?
Из сумки, висящей на поясе, девушка достала кусочек красного мела — небольшие прожилки его проступали на склоне утёса неподалёку от каньона. Она молча протянула мел Джеррани. Они с Маурин остались на месте, а Джеррани зашагал вперёд, старательно проводя по полу прямую линию. Разогнулся, прошёл немного, нарисовал вторую линию, снова сделал разрыв, и потом третью. Но к этому моменту его спутницы, оставшиеся позади, уже все поняли.
Маурин негромко присвистнула и помахала мужу рукой, чтобы он возвращался. Джеррани тут же прибежал.
— Ну, что?
— Коридор изгибается. Он кажется прямым только для нашего взгляда, но когда ты ушёл далеко вперёд, мы перестали тебя видеть из-за изгиба стен.
— Вот это да! — В негромком возгласе Джеррани прозвучала радость ястреба, пикирующего на цель. — Если мы находимся во власти иллюзии, интересно, что ещё мы проглядели? И самое главное — мы уже миновали то место, которое ищем, или оно все ещё впереди?
Элири нащупала кулон в ножнах кинжала и вытащила его.
— Может быть, Пехнан укажет нам путь? Однако, несмотря на все попытки, крошечная фигурка не давала ответа.
— Ничего, доберёмся до самого сердца Башни, и он, возможно, сумеет нам помочь, — высказал предположение Джеррани. — Мы все так или иначе связаны с Ромаром. Давайте используем эту связь, оживим её. Пусть каждый постарается создать в своём сознании его образ — таким, каким запомнил его.
Однако Элири не была уверена в том, что это разумно.
— А вдруг мы тем самым насторожим врага? Ведь мы, можно сказать, пробрались в самое сердце места, которое он считает своим.
— Может быть, но что проку оставаться незамеченными, если нельзя найти то, что ищешь?
Маурин положила руки им обоим на плечи:
— Послушайте, враг использует Тьму и силу. А что, если…
Они выслушали её — и согласились. Теперь всё внимание было приковано к Маурин. Она отстегнула от волос небольшое украшение, вырезанное из светлого дерева, испускающего слабый сладковатый аромат. По форме оно походило на ящерицу, только с более крупной головой. Глаза представляли собой крошечные кусочки золотистого камня, а хвост, закручиваясь вниз, образовывал застёжку, удерживающую украшение в волосах.
— Его вырезали к моему восемнадцатилетию, — сказала Маурин. Она нарочно не назвала имени резчика
— в этом месте имена обладали слишком большой силой, — но Элири поняла её и кивнула. Маурин притянула к украшению руки Джеррани, Элири тоже обхватила его пальцами. — Думайте о нём. Создайте в своём воображении его образ. Сосредоточьтесь на этом подарке, на том, чтобы он помог нам найти его.
Они послушались, склонившись над украшением. Конечно, ни о какой подлинной силе тут речи не было
— просто немножко магии, основанной на том, что вещь испытывает притяжение к своему создателю или к тому, в руках кого она долго находилась. Это не было для Элири чем-то новым — так поступал её собственный народ во время охоты. Она и сама умела это делать. Девушка припомнила Ромара, нарисовала в своём воображении его лицо, используя краски жизни, зажгла искры духа в глубоко посаженных глазах. Изо всех сил потянулась к нему, внушая, чтобы он встретился с ней взглядом.
При этом она смутно осознавала, что рядом такие же усилия прикладывают её друзья. На лбу у неё выступили бусинки пота. Возникло чувство, будто какая-то сила оттаскивает её от лица, которое она создала в своём воображении. Элири яростно сопротивлялась. Утратив всякое ощущение времени и пространства, она как будто плыла в воздухе. Потом нахлынуло чувство опустошённости. Точно в тумане, она увидела, что крошечные пылинки света, которые до этого окутывали её, точно плащом, сейчас стекали по рукам вниз на ящерицу. Та подняла голову, обратив на девушку взгляд золотистых глаз. Элири пошатнулась, почувствовав внезапную слабость, когда Маурин отпустила крошечное создание.
Ящерица быстро побежала обратно, они торопливо последовали за ней.
— Не спускайте с неё глаз, но лицо по-прежнему удерживайте в своём воображении, — прошептала Маурин.
С кинжалами наготове они петляли по коридорам вслед за ящерицей. Внезапно Джеррани резко остановился.
— Это не тот коридор, по которому мы шли, — уверенно заявил он. — Посмотрите сюда. — Его рука протянулась в сторону яркой фрески. Они послушались — и с отвращением отвели взгляды от изображённой на ней сцены. — Да, мерзкое зрелище, но дело не в этом. Кто из нас видел её прежде?
Обе женщины покачали головами и, обернувшись, бросили взгляд вдоль коридора, по которому пришли сюда, но не увидели ни арок, ни дверей, ни поворотов.
— Снова иллюзия? — спросила Элири.
— Нет, я считаю, что как раз сейчас мы имеем дело с реальностью, — ответил Джеррани. — То, что было прежде, — вот это иллюзия. — Их внимание привлекло негромкое попискивание ящерицы. — Природу иллюзий мы сможем обсудить и позднее, а пока давайте-ка пойдём за нашим проводником.
Ящерица торопливо побежала дальше, он — за нею, женщины позади. Все уже изрядно устали, и обратный путь казался бесконечным, но никаких сомнений — этих коридоров они прежде не видели. Спустя некоторое время ящерица замедлила движение, они перешли на быструю ходьбу, а потом и вовсе поплелись еле-еле.
— С ней что-то не так? — прошептала Элири.
— Она может идти, лишь пока не кончится сила. Мы не Великие, и даже более или менее сильным даром никто из нас не обладает, — пробормотала Маурин.
— А повторить свои действия и как бы «подзарядить» её мы не можем?
Маурин пожала плечами:
— Не знаю. Но если сила иссякнет прежде, чем мы найдём то, что ищем, придётся повторить попытку.
Они смолкли, не сводя взглядов со своего крошечного проводника. Ящерица доблестно, хотя и с явным трудом, тащила себя вперёд. Если бы мраморный пол не был таким гладким, она наверняка уже остановилась бы. Однако в конце концов её движение всё же застопорилось. Маурин едва сдержала крик отчаяния, перед глазами у неё все расплылось от слёз. Внезапно Элири крепко схватила её за руку.
— Нет, Маурин! Смотри!
Маурин смахнула слезы. В последнем усилии ящерица поднялась на задние лапки, прислонившись передними к стене. Теперь это снова было всего лишь резное украшение, однако что-то в её позе наводило на мысль, что она надавливает на камень.
Джеррани пробежал пальцами по холодным каменным блокам.
— Ничего похожего на дверь.
Шесть ладоней захлопали по каменной стене, ощупывая каждую трещинку на ней. Действительно, никаких признаков двери. И всё же ящерица остановилась не посредине коридора, хотя двигалась уже из последних сил. Здесь должен быть вход. И они будут искать его, пока не найдут.
В конце концов Элири отступила. Прежде они находились во власти иллюзий. Может быть, теперь кулон захочет им помочь? Она прижала его к стене, в которой, как они надеялись, был проход. Снова возникло ощущение опустошённости, и снова золотистые точки заплясали вокруг неё, а потом осели на стене, очертив продолговатый контур. Движимая неосознанным порывом, Элири приложила к этому месту руку. Камень под её ладонью еле заметно задрожал и пришёл в движение. Открыв от изумления и радости рот, Джеррани ухватился за край каменной плиты и надавил на него, открывая дальше.
Они пролезли в образовавшееся отверстие. Дверь за ними беззвучно закрылась, и их охватило волнение, когда стало ясно, что открыть дверь снова не удаётся.
Маурин первой удалось справиться со страхом:
— Разве мы не этого хотели — проникнуть сюда? Элири подняла кулон:
— Пехнан, пожалуйста, помоги нам, если можешь! Из глаз крошечной чёрной фигуры брызнул свет.
Когда он упал на стены, на них вспыхнули руны. Рисунок знаков, из которых они состояли, всем троим был незнаком, но, по крайней мере, их расположение указывало путь.
— Давайте поспешим. Кто знает, сколько времени это будет продолжаться? — сказала Элири и быстро зашагала по узкому коридору.
Они шли гуськом друг за другом, внимательно поглядывая по сторонам. С каждым шагом в душе Элири крепла уверенность, что цель близка, хотя временами ей казалось, будто им суждено остаться внутри этой проклятой Башни навсегда. Только бы выбраться отсюда! Тогда она к Башне уж точно даже близко не подойдёт.
Внезапно руны погасли, но на этот раз дверь была видна. На ней имелось изображение пятерни, и Элири приложила к нему руку — наверняка дверь именно так и открывалась. Жгучая боль пронзила ладонь. Девушка взвизгнула и отдёрнула руку. Кровь закапала на стену, но дверь беззвучно открылась. Может быть, она, чтоб ей пусто было, открывалась только ценой крови? Неважно. Подумаешь, царапина. Главное, что дверь открылась. Элири прошла сквозь неё и, посасывая маленькую ранку, подождала, пока друзья пройдут тоже.
Здесь было светло. Не слишком, правда, но достаточно, чтобы разглядеть, что их ноги утопали в древней пыли. Они свернули за угол, и Джеррани от удивления открыл рот, увидев окно. Они, толкаясь, бросились к нему, и Маурин воскликнула с изумлением в голосе:
— Посмотрите на солнце! Оно почти не сдвинулось с места.
— Все дело во времени, — высказал предположение Джеррани. — Время в Башне течёт по-другому. Меня всё время волновало, как нашим воинам удаётся так долго удерживать внимание хозяина Башни. Но, судя по солнцу, с тех пор, как мы оказались здесь, прошло меньше часа. Скорее всего, полчаса. Наши люди обещали продержаться, по крайней мере, час, а если смогут, то и два. У нас ещё есть время на поиски, если, конечно, мы будем действовать быстро. Пойдёмте. — Он взглянул в сторону перекрёстка коридоров неподалёку от них. — Вот этот коридор, похоже, тянется вдоль наружной стены, а тот, что отходит от него под прямым утлом, наверняка ведёт к центру. Рискнём?
Женщины не возражали, и все трое нырнули в указанный Джеррани узкий коридор. Сюда свет доходил слабо, но их подгоняла надежда. С чувством возросшей уверенности Элири остановилась у следующей развилки.
— Сюда.
Ноги до колен утопали в мягкой пыли, которая пластами лежала на древних камнях. Наверняка, никто не проходил здесь на протяжении столетий, подумала девушка. Ромар заверил её, что путь, по которому они пройдут, неизвестен хозяину Башни. Сколько усилий пришлось ему приложить, чтобы это произошло именно так? Или ему помогал тот древний, с которым она разговаривала в пещере внизу? Элири улыбнулась. Какое это сейчас имеет значение? Главное — найти брата Маурин. Есть время задавать вопросы, и есть время принимать все, не расспрашивая, и делать, не вдаваясь в рассуждения. Девушка замедлила шаги, когда Джеррани, идущий впереди, прошептал:
— Ещё одна дверь и за ней что-то есть. Я слышу звуки.
Элири почувствовала напряжение в области талии, вытащила кулон из ножен, осторожно положила его на пол и отступила назад.
— Что ты делаешь?
— Мне кажется, настало время, когда он хочет помочь нам, — ответила она тихо.
С пола поднялся туман. Когда он растаял, на его месте стоял Пехнан. Элири с трудом сдержала нервный смешок. Жеребец выглядел так нелепо в этом узком коридоре! Блестящие бока царапали стены, голова была опущена, чтобы не задеть потолок, копыта осторожно ступали по густой пыли. Встретившись с Элири взглядом, Пехнан дал понять, что разделяет её веселье.
Подняв морду, он указал на дверь. Прислушиваясь, Джеррани осторожно прикоснулся к ней. Женщины тоже приложили уши к тонкому камню. Через некоторое время взмахом руки Джеррани показал им, что нужно обсудить ситуацию. Все трое собрались у развилки коридора и сблизили головы.
— Это не голоса. Не человеческие, по крайней мере. — Он взглянул на жеребца, который неясно вырисовывался рядом с ними. — Можешь ты объяснить что-нибудь?
Голос в их головах зарокотал, точно гром:
«Там находится последний из тех, кто служит хозяину Башни. Он — мой древний враг. Ваша задача — встретиться с тем, кто поселился здесь, и освободить всех его рабов. Моя — нанести поражение этому прислужнику Зла. Я долго ждал, но теперь наконец смогу выполнить своё предназначение, а потом присоединиться к тем, кого люблю, и упокоиться с ними в мире».
Они прижались к стенам коридора, чтобы не мешать Пехнану. Джеррани потянул на себя дверь, та беззвучно открылась, и жеребец стремительно промчался мимо. Послышался писк, и крошечные фигурки в ужасе бросились из-под его копыт.
— Это зас. — На лице Джеррани возникло выражение отвращения.
Когда Кеплиан ворвался внутрь, свет в комнате разгорелся ярче. По-видимому, он раздражал её маленьких обитателей. Элири с удивлением смотрела на неистово мечущиеся фигурки. Маурин как-то рассказывала о них — о том, в частности, что они роют в земле норы, — но реальность оказалась гораздо более странной, чем можно было себе представить. Наконец, последние из них, проковыряв дырку в стене, нашли убежище от света в подвале.
В комнате остались только двое. Кеплиан против Кеплиан, жеребец против жеребца. Но в мерцающих голубизной глазах одного горела мощь Света, а в выпуклых глазах другого полыхал тёмно-красный огонь. Джеррани и Маурин настроились было остаться на месте, чтобы подбодрить того, кто сражался на стороне Света, но Элири схватила их за руки.
— Этот бой может привлечь к себе внимание. Если Башня заметит, что внутри неё находится хотя бы один враг, она наверняка попытается отыскать остальных. Давайте продолжим поиски, пока время ещё не упущено.
И тут же в её сознании зазвучал мощный голос:
«Ищи, дочь моих друзей, пришедшая из глубин времени. Может быть, тебе и повезёт. Те, к кому я ухожу, не забудут тебя».
Элири рванулась с места, точно стараясь убежать от ощущения, что бросает друга.
На речном берегу командир собрал своих людей. К этому времени все без исключения получили ранения, но были полны решимости продолжать борьбу. Он посмотрел на небо и нахмурился. Его господин думал, что им так или иначе станет известно, когда Башня падёт, но пока никакого знака не было. И люди, и кобылы продержатся ещё немного, но потом… Потом их просто ждёт гибель. Ладно, можно потянуть ещё немного. Наверно, сейчас самое время прибегнуть к кое-каким уловкам.
По его приказу Кеплиан отступили, увлекая за собой расти, а люди, обходя их с двух сторон, расправлялись с отбившимися от стаи. Дважды обезумевших зверей заманивали в расщелины в земле и приканчивали там.
В Башне между тем тоже бушевала битва. Здесь оружием служили не только физическая мощь и выносливость, но и волшебная сила. Встав на дыбы, один жеребец Кеплиан с криком ярости бросался на другого. В пространстве между ними сверкала и кипела сила — тут они были примерно под стать друг другу. Ну, к этому древнему способу борьбы они прибегнут попозже, если понадобится. А пока… Жеребцы прыгнули вперёд, по-змеиному выгнув шеи. Раздирали и рвали. Били копытами друг друга. Зубы Пехнана окрасила кровь, когда он разорвал противнику ухо. Тот взвизгнул от боли и нанёс Пехнану режущий удар передними ногами. Горячая тёмно-красная кровь тонкой струйкой потекла из безжалостно разодранного уха, голубой огонь хлынул из раненной копытами груди.
Обменявшись ударами, противники разбегались в разные стороны и снова бросались друг на друга. Теперь враг схватил Пехнана за горло, но, прежде чем он успел сомкнуть зубы, на спину ему обрушился удар копыта. Словно борцы на ринге, они снова и снова сходились в самом центре зала. Падали, тут же вскакивали, на время обретали опору, чтобы тут же потерять её, роняли кровавый огонь со своих зубов и копыт. Дважды враг наносил удары по крупу Пехнана, туда, где расположены почки и где сильный удар мог причинить серьёзный урон. И каждый раз Пехнан уворачивался, совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы мощные удары пропадали втуне. Пульсируя, горячая кровь стекала по передним ногам врага. Он слабел и сознавал это. Жеребцы кружились и становились на дыбы, стремясь схватить противника за горло. Промахиваясь и снова опускаясь на все копыта, яростно бросались друг на друга. Голубой огонь хлестал из груди Пехнана; он тоже слабел, но в его сапфировых глазах не было страха. Он остался именно ради того, что происходило сейчас: чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кто предпочёл служить Тьме и её приспешникам. Чтобы отвлечь внимание противника, Пехнан отступил в притворной слабости. Жеребец Тьмы победоносно заржал и встал, на дыбы, собираясь нанести смертельный удар. Пехнан сделал рывок в сторону, и когда его враг на мгновение потерял равновесие, окроплённая голубой кровью голова рванулась вперёд. Зубы из последних сил вцепились в яремную вену, послышался хруст.
Судорожно дёрнувшись, враг попытался вырваться, но ничего не вышло — ноги отказывались служить ему. Он рухнул на каменный пол, свет начал меркнуть в тёмно-красных глазах, полыхающих ненавистью. Свой выбор он сделал много лет назад и в эти последние мгновения ни о чём не сожалел.
Пехнан встал на дыбы, почти выпрямив дрожащие задние ноги. В сознании зазвучал мощный призыв. Свет вспыхнул по контуру его фигуры — серебро, в глубине отливающее золотом, — пространство вокруг распалось на куски, и за ними открылось залитое солнцем небо. Те, кого он любил больше всего на свете, ожидали его. Собрав слабеющие силы и пошатываясь, Пехнан двинулся вперёд, туда, где видел руки, приветственно машущие ему. Проход позади него захлопнулся, свет в зале померк. Тело врага превратилось в клубы чёрного дыма и исчезло. Далеко-далеко отсюда друзья с радостью бросились навстречу друг другу. Миссия была завершена.
Башня содрогнулась, когда погиб её слуга. По крыше побежал голубой огонь, такой яркий, что его заметили и те, кто сражался у реки. Командир натянул поводья своего коня, не подпуская его к расти, обуянного жаждой крови.
Его голос загремел, перекрывая шум битвы.
— Все! Уходим! — Они начали отступать, стараясь всё время сохранять дистанцию между собой и расти. Командир махнул рукой в сторону Башни. — Вон он, знак! Наша работа закончена. Нужно увести расти подальше, чтобы они не добрались до наших раненых.
Раненые из числа тех, кто мог идти, но не в силах был принимать участие в сражении, начали подниматься по склону. Из множества глоток расти вырвался низкий возмущённый рык. Не может быть, чтобы добыча ускользнула от них!
Однако хозяин Башни, сидя в ней, точно паук в паутине, осознал наконец, что ему угрожает опасность. И перестал оказывать давление на глупых животных, которые сражались вопреки его приказу. Расти почувствовали растерянность — владевшее ими безумие отчасти объяснялось именно грубым вторжением Башни в их сознание. Как только её давление исчезло, они немного пришли в себя. Шаг за шагом, не спеша, командир уводил своих воинов с поля боя, стараясь, чтобы никто не делал слишком быстрых или неловких движений, которые могли бы чисто автоматически подхлестнуть расти к новой атаке. Понемногу успокоившись, они начали отступать, потоки их потекли к норам.
Тогда Хэпволд повёл свой отряд быстрее. Вскоре кобылы Кеплиан оставили людей и поскакали к своему дому. Две из них — и четыре человека — уже никогда не вернутся, но их смерть оплачена кровью. Рекой крови. Что ещё может желать воин?
Перейдя реку в предгорьях, люди раскинули лагерь. Пока закипала вода и на медленном огне тушилось мясо, они перевязали друг другу раны.
Измученным кобылам обратная дорога далась нелегко, но в каньоне их ждали жеребята и подруги, любовь и забота. Правда, двое малышей, оставшиеся сиротами, захныкали от огорчения, но кобылы постарались утешить их, как могли. Руны у входа ярко вспыхнули, когда все обитатели каньона собрались в кружок. Кобылы и жеребята Кеплиан поражённо смотрели друг на друга — глаза у них сияли яркой голубизной.
Хозяин Башни между тем собирался с силами. Враги пробрались внутрь и убили его слугу, но его самого им не одолеть.
Элири взбежала по ступенькам и на мгновение остановилась перед огромными бронзовыми дверями. Их поверхность украшали панели, и фигурки, помещённые на каждой, медленно двигалась. Однако у Элири не было времени разглядывать эти диковины. Она толкнула дверь — последнюю преграду на пути к цели — и вместе с друзьями шагнула внутрь. В дальнем конце большой комнаты в кружок стояли шесть кресел, в которых сидели люди. Один за другим они подняли головы и посмотрели на стоящих в дверном проёме. Шесть Ромаров наклонились вперёд, надежда засияла на их лицах.
17
Элири остановилась, с трудом сдерживая нахлынувшую ярость. Даже сейчас, даже напоследок враг устраивает им испытания, расставляет на пути ловушки! Она стояла, широко распахнутыми глазами вглядываясь в обращённые к ней лица. За спиной девушки пошевелился Джеррани.
— Как установить, кто из них настоящий?
— Я сделаю это, — резко ответила его жена. — Ромар — мой брат. Я не ошибусь.
Элири кивнула.
— Но что, если они все настоящие? — задумчиво спросила она. — Может быть, это просто ещё один блестящий трюк и его дух просто поделён между ними?
Эта мысль заставила их окаменеть. Если Элири права, тогда смерть любого из этих Ромаров означала бы утрату части того, что делало его человеком. Что могло помочь им сейчас? Элири быстро перебрала в уме все возможности. Может быть, ком глины, который причинял ей такие неудобства, — не зря же она его столько времени таскала с собой? Но нет. Девушка чувствовала — пока нет. Ещё дома она поняла, что глина таит в себе очень большие возможности. Недаром же Кинан в уединении затерянного в горах жилища посвящал в тайные цели магии свою старательную ученицу. Глину нужно оставить на потом, как и кристалл госпожи Долины Зелёного Безмолвия. Однако воспоминание о глине навело Элири на мысль о даре Света.
Она пристально посмотрела на Маурин и Джеррани. Может быть, они сумеют использовать то, чем их одарил Свет? По мере того как она излагала им свои соображения, лица обоих светлели. Потом Маурин вышла вперёд, протянула руки и обняла первую из сидящих в креслах фигур. Вокруг её рук вспыхнуло мерцание…
Фигура запричитала в агонии и распалась, превратившись в груду густой пыли. Когда Маурин подошла ко второй фигуре, та в ужасе отпрянула. Однако избежать прикосновения ей не удалось. Маурин схватила её за руки, та пронзительно вскрикнула и рассыпалась в прах. То же самое произошло и с третьей, но после неё Элири подозвала Маурин. В этом последнем случае вспышка света стала слишком слаба. Кто знает, может быть, четвёртая фигура сумеет причинить вред Маурин? Теперь настала очередь Джеррани. Он широкими шагами подошёл к четвёртой фигуре, обхватил её руками, и свет вспыхнул снова.
Фигура рассыпалась, за ней — пятая и шестая. Стоя над грудами серой пыли, друзья изумлённо смотрели друг на друга.
— Его не было среди них! — горестно воскликнула Маурин. — К чему тогда эта иллюзия?
— Чтобы отвлечь и задержать нас, — мрачно ответил Джеррани. — Зря лорд Тьмы не станет расходовать силу, которую вытягивает из Ромара, а то ему самому ничего не останется. Может быть, он надеется, что поймает нас в ловушку иллюзии и сбежит, прежде чем мы доберёмся до Ромара. — Его лицо приняло твёрдое выражение, он решительно сжал губы. — Пошли!
— Как установить, кто из них настоящий?
— Я сделаю это, — резко ответила его жена. — Ромар — мой брат. Я не ошибусь.
Элири кивнула.
— Но что, если они все настоящие? — задумчиво спросила она. — Может быть, это просто ещё один блестящий трюк и его дух просто поделён между ними?
Эта мысль заставила их окаменеть. Если Элири права, тогда смерть любого из этих Ромаров означала бы утрату части того, что делало его человеком. Что могло помочь им сейчас? Элири быстро перебрала в уме все возможности. Может быть, ком глины, который причинял ей такие неудобства, — не зря же она его столько времени таскала с собой? Но нет. Девушка чувствовала — пока нет. Ещё дома она поняла, что глина таит в себе очень большие возможности. Недаром же Кинан в уединении затерянного в горах жилища посвящал в тайные цели магии свою старательную ученицу. Глину нужно оставить на потом, как и кристалл госпожи Долины Зелёного Безмолвия. Однако воспоминание о глине навело Элири на мысль о даре Света.
Она пристально посмотрела на Маурин и Джеррани. Может быть, они сумеют использовать то, чем их одарил Свет? По мере того как она излагала им свои соображения, лица обоих светлели. Потом Маурин вышла вперёд, протянула руки и обняла первую из сидящих в креслах фигур. Вокруг её рук вспыхнуло мерцание…
Фигура запричитала в агонии и распалась, превратившись в груду густой пыли. Когда Маурин подошла ко второй фигуре, та в ужасе отпрянула. Однако избежать прикосновения ей не удалось. Маурин схватила её за руки, та пронзительно вскрикнула и рассыпалась в прах. То же самое произошло и с третьей, но после неё Элири подозвала Маурин. В этом последнем случае вспышка света стала слишком слаба. Кто знает, может быть, четвёртая фигура сумеет причинить вред Маурин? Теперь настала очередь Джеррани. Он широкими шагами подошёл к четвёртой фигуре, обхватил её руками, и свет вспыхнул снова.
Фигура рассыпалась, за ней — пятая и шестая. Стоя над грудами серой пыли, друзья изумлённо смотрели друг на друга.
— Его не было среди них! — горестно воскликнула Маурин. — К чему тогда эта иллюзия?
— Чтобы отвлечь и задержать нас, — мрачно ответил Джеррани. — Зря лорд Тьмы не станет расходовать силу, которую вытягивает из Ромара, а то ему самому ничего не останется. Может быть, он надеется, что поймает нас в ловушку иллюзии и сбежит, прежде чем мы доберёмся до Ромара. — Его лицо приняло твёрдое выражение, он решительно сжал губы. — Пошли!