Потом он прислушался к тому, что, как подсказывало ему воображение, может здесь таиться. Но все равно продолжал идти, хотя от усилия над собой у него кружилась голова, не смея задерживаться, чтобы действительно чего-нибудь не услышать.
– Железо, холодное железо. – Сначала он прошептал эти слова, потом сказал их вслух нараспев. Вилка-копье повернулась в такт. Ее вес в руках начал придавать ему уверенности, пока в конце концов он не увидел еще один отблеск серого света, и вышел на уступ, возвышающийся на несколько футов над широким плато, на которое он мог легко спрыгнуть.
На дальнем краю ровного плато виднелась вымощенная поверхность, и Грег обнаружил, что это дорога, петляющая между рядами странных колонн. Сначала Грег подумал, что это опоры разрушенного здания. Затем он заметил, что они стоят неправильными группами, а иногда, без какой-либо системы, стоят в одиночку.
На пустом месте среди колонн были остатки костра. Топливом для него послужили целые стволы деревьев, и доставить их на это опустошенное плато должно быть стоило немалого труда. Но он не видел ни повозок, ни людей, хотя огонь не совсем потух. Тонкая струйка дыма поднималась вверх, и в воздухе стоял горький запах.
Грег спрыгнул на плато и пошел между колонн к костру. Каким-то образом, глубоко внутри, он знал, что это и есть цель его путешествия и теперь он должен сделать то, зачем его сюда послали. Он не сомневался, что его отправили, чтобы вернуть один из талисманов. Но какой из них и у кого его надо отобрать, оставалось до сих пор загадкой.
Между ним и костром оставалась одна колонна, и он коснулся ее рукой. Но его пальцы почувствовали не камень – он прикоснулся к чему-то другому! Грег отдернул руку. Где-то впереди или над головой прозвучал звон, будто кто-то предупреждающе дернул за шнур с серебряными колокольчиками.
Морская дорога
Под ногами Эрика струился песок. Морская птица закричала и спикировала, чтобы выхватить извивающуюся серебристую рыбу из волн. Свежий пронизывающий ветер дул Эрику в лицо и трепал волосы.
Он забрался на вершину самой высокой дюны, чтобы осмотреть окрестность. Пляж раскинулся широко. Далеко за дюнами виднелись темные участки, которые могли быть деревьями или кустарниками, но они были слишком далеко, чтобы как следует их разглядеть. Тем не менее, он был уверен, что его путь, который не был настоящей дорогой, как у Грега, лежал по воде в открытое море.
Поэтому он повернулся лицом в ту сторону и увидел темную точку, пляшущую вверх-вниз, которую нес на берег перекатывающийся прибой. Лодка? Может быть, хотя точно сказать на таком расстоянии было невозможно.
Далеко у горизонта виднелась смутная тень. Она не двигалась, выглядела темнее облака, и Эрик подумал, что это земля, возможно, остров. Она находилась прямо перед той точкой, в которой он попал в эту страну, поэтому он был уверен, что цель его путешествия там.
Но разве можно было ожидать, что он сможет доплыть туда? Хотя – возможно ли было сделать это на лодке – хорошей, крепкой лодке?
Эрик спустился к морю по склону дюны и побежал по влажному песку, на который накатывали волны. Не торопясь, снял рубаху и джинсы и забрел в море. Вода оказалась холодной настолько, что покусывала оцарапанные можжевельником руки и ноги. Перед ним, вне пределов досягаемости, лежала на волнах лодка. Эрик сделал еще два шага, и дно резко ушло у него из-под ног. С криком он погрузился с головой, шумно вынырнул. Он был прав – воде никогда нельзя доверять, попробуйте, и пропадете в один миг! Затем он вспомнил терпеливые наставления Слима на уроках плавания в прошлом году в лагере, и, барахтаясь, доплыл до лодки. Схватившись за планшир, Эрик осмотрел посудину. Она была до половины залита водой, отчего сидела низко, но казалось, что пробоин в бортах нет. Он решил, что надо отбуксировать ее к берегу, вытащить и для большей уверенности тщательно осмотреть.
Легче было подумать, чем сделать. Лодка была неповоротливая и скользкая, и Эрику пришлось потратить много сил, прежде чем удалось вытащить ее на берег. Когда она ткнулась тупым носом в песок, он упал рядом совершенно обессилевший.
Через некоторое время он поднялся и насухо вытерся рубахой. Больше всего на свете ему хотелось вытянуться и уснуть, но его ждала лодка, и у него было странное ощущение, что время имело важное значение и он не может его терять.
К счастью, лодка была небольшая и сделана из легкого материала, поэтому он справился с ней в одиночку. Рассмотрев ее получше, Эрик обнаружил, что шпангоуты покрыты чешуйчатой кожей. Должно быть, на обтяжку лодки пошла гигантская рыба.
Когда он вылил воду, лодка стала совсем легкой, и он целиком вытащил ее из воды. Затем перевернул ее вверх дном, чтобы поискать пробоины в корпусе. Лодка выглядела как большая черепаха, втянувшая голову, ноги и хвост под панцирь. Высохшие на солнце чешуйки радужно поблескивали, но они оказались жесткими как напильник, когда Эрик провел рукой по поверхности.
Убедившись, что лодка в порядке, Эрик сел на песок и немного поел из того, что дала ему Сара. Ему хотелось пить, но надежды найти в дюнах пресную воду не было. Затем сложил узелок с едой и ложку в лодку, вытолкнул ее в воду и забрался внутрь. Под его весом лодка осела, и только в этот момент он понял, что у него нет весел.
Он уже подумывал вновь сойти на берег и поискать кусок плавника, который мог бы служить веслом, когда наступил ногой на ложку и поднял ее.
– Холодное железо, – произнес он вслух, сам не зная почему.
Затем его глаза округлились от удивления. Чайная ложка выросла в его руках до размеров половника, потом еще, пока в его руках не оказался предмет в форме ложки, но размером с небольшую лопату. Чудеса, настоящие чудеса, подумал он, слегка взволнованный.
Хотя она была велика, с ее весом вполне можно было справиться. Не без опасения, что она может уменьшиться так же внезапно, как увеличилась, Эрик для пробы окунул ее за борт, и, работая ей как веслом, вышел в море, направляясь к недалекому острову.
Он не был опытным гребцом, а кожаная лодка и ложка не были самыми подходящими средствами для такого путешествия. Но он греб импровизированным веслом с большой энергией, а спокойная все это время вода также работала в его пользу. Чем дальше он отходил от берега, тем больше морских птиц собиралось над ним, провожая его в открытое море.
Тренировка помогла. Его изначальная неуклюжесть уменьшилась, скорость увеличилась, хотя ему по-прежнему было трудно удерживать лодку в правильном направлении. А если он переставал грести, чтобы отдохнуть, накатывающиеся волны несли его назад, и он терял с трудом пройденное расстояние. Для Эрика, самого нетерпеливого из Лаури, сама медлительность продвижения была мукой, но он продолжал грести.
Остров медленно поднимался все выше из воды. Казалось, там не было прибрежного пляжа. Прямо из моря поднимался утес, не позволяя никому, кроме разве что птиц, высадиться здесь. Стая птиц, сопровождавших Эрика в его медленном продвижении, теперь улетела вперед и уселась на утесе.
Дюйм за дюймом приближаясь к берегу, Эрик увидел, что даже если у подножия этих скал и был кусочек пляжа, он никак не сможет выбраться наверх. Хотя он заметил проходы в сами скалы, в которые море протягивало длинные языки волн. С трудом Эрику удалось направить свое легкое суденышко вокруг скалистого мыса в надежде найти место для высадки со стороны моря.
Он обошел вокруг всего острова, который был невелик, и не нашел то, что искал. Тем не менее, он был уверен, что ему необходимо высадиться здесь. И до тех пор пока он не выполнит задания, данное ему зеркалом – или Мерлином, – назад не вернется.
Под внешней маской нетерпеливости в Эрике скрывалась изрядная настойчивость. И именно она помогала ему описывать осторожные круги вокруг острова, хотя у него болели плечи и руки налились свинцом. Раз нет пляжа, значит надо искать другой путь – может быть, через одну из этих разинутых как пасти пещер. Он выбрал самую большую и стал грести в ее сторону.
Арка свода виднелась высоко над головой, и дневной свет проникал внутрь примерно на три корпуса лодки. Эрик призвал на помощь весь свой небольшой навык, чтобы удержаться посередине протоки на приличном расстоянии от каменных уступов, с которых свисали длинные зеленые водоросли. Сильно пахло морем, но к нему примешивался иной запах, не такой приятный.
Когда свет стал тусклым и стены начали смыкаться, Эрик подумал, что его выбор оказался не таким уж правильным. Но все равно плыл вперед, даже когда уступы подошли так близко, что могли оцарапать. Плыл потому, что ему казалось, что впереди он видит проход пошире. Он был настолько уверен в этом, что последние несколько футов проталкивал лодку, отталкиваясь ложкой от скал как шестом. Послышался скрежет, и он выплыл на освещенное пространство.
Высоко над головой, в проломе скал, виднелось небо, и лучи солнца падали в спокойное озеро. Налево от Эрика был пляж, который он искал, сухой белый песок, уходящий гораздо выше уровня воды.
Когда киль лодки заскрипел по маленькому пляжу, Эрик перелез через тупой нос и вытащил за собой легкое суденышко. Запах моря здесь был такой же сильный, что снаружи пещеры, но чувствовался и другой запах.
Эрик целиком вытащил лодку из воды, перед тем как исследовать окрестности. Добраться до пролома наверху не было никакой возможности. Но полоса песка от пляжа поднималась в гору, и он пошел туда, потому что никакой стены в том направлении видно не было.
Сейчас ему уже по-настоящему хотелось пить, и чувство жажды только усиливалось от звуков набегающего на скалы моря. Он надеялся обнаружить на острове родник или пресноводное озерко. Вспомнив про лимонад, который он пил так давно, Эрик провел языком по сухим губам.
Уклон шел вверх и привел его к темной расщелине. Эрик испытывал сомнения. Там было так темно, что мысль о том, что надо идти дальше, не очень-то радовала его.
В конце концов, он двинулся вперед, вытянув перед собой ложку, чтобы ощупывать дорогу. Расщелина оказалась узким коридором, который оканчивался колодцем. Только теперь, при свете кусочка неба над головой, он смог увидеть небольшие выступы и впадины, которые могли дать опору для рук и ног решительного скалолаза.
Прицепив ложку к поясу, Эрик полез наверх. Если бы не жажда, это восхождение вовсе не показалось бы ему трудным. Но теперь он мог думать только о пресной воде. Хотелось много воды, и как можно быстрее.
Подтянувшись последний раз, он вылез наружу и, тяжело дыша, упал на толстый ковер колючей травы. Морские птицы кричали громко и резко, их галдеж почти оглушал. И странный запах, который висел в пещере, здесь был еще сильнее. Он сел и огляделся.
Утесы, обступавшие берег острова со всех сторон, были на самом деле внешними стенами гигантской чаши. Уступами они понижались в долину, центральная точка которой находилась чуть выше уровня моря.
Уступы местами были покрыты густой зеленой травой, в которой оставалось свободное место для сотен гнезд – старых гнезд, решил Эрик, осмотрев ближайшее к нему. Если это место служило детским садом для морских птиц, то в настоящее время им не пользовались.
В самом центре круглой долины лежала большая круглая куча палок и мусора, которую могла собрать только какая-нибудь гигантская птица. Или там просто многие годы скапливался мусор из гнезд, сметаемый ветром?
Сейчас Эрика больше интересовал маленький родник, журчащий с уступа на уступ на противоположной стороне чашеобразной долины. Он был уверен, что такой тонкий ручеек вытекает не из моря, и вода – это было то, чего ему больше всего хотелось в этот момент.
Он начал обходить по краю долины, не желая проходить более прямым путем мимо вонючей кучи в центре. Птицы продолжали летать и галдеть вокруг него, взлетая в воздух, когда он подходил, и снова садясь на уступы позади него.
Они были похожи, подумал он, на зрителей, собирающихся на обещанное представление. И он был уверен, что все больше и больше птиц прилетает с моря и рассаживается по верхнему краешку чаши. Но ни одна из них не налетела на него, пытаясь защитить старое гнездо. И он не боялся их присутствия.
Однако в воздухе висело ожидание, и предчувствия Эрика усилились. Теперь он заметил, что на верхних уступах гнезда располагались плотно, более свежие порции высушенного строительного материала лежали поверх распадающихся остатков старого, а на значительном расстоянии от центральной кучи не было маленьких гнезд, и широкие уступы были пусты.
Эрик дошел до ручейка и попил, черпая сложенными вместе ладонями, и съел немного хлеба. Затем поплескал себе на разгоряченное лицо и шею. С этой точки ему хорошо была видна куча в середине долины. И чем дольше он ее рассматривал, тем сильнее у него возникало подозрение, что это не отбросы со старых гнезд на верхних уступах, а само по себе большое гнездо, свитое для птицы соответствующего ему размера.
Орлиное? – задумался Эрик, жалея, что не знает о птицах больше. Он вспомнил картинки в старом номере «Нэшнл джиографик» с изображением южноафриканского кондора. Да, точно – это кондор! Они вырастали такими большими, что могли унести овцу. Значит это – гнездо кондора?
Судя по их состоянию, все остальные гнезда были прошлогодние, может, и большое было такое же. Эрик сел и уставился вниз. Меньше всего ему хотелось спускаться и рыться в этой куче. Но, точно так же, как его притягивало с берега на остров, сейчас его притягивало к этому большому гнезду.
Он наклонился вперед, поставил локти на колени, поддерживая подбородок руками. В этой куче были примешаны странные предметы. Он был уверен, что заметил солнечный луч, отразившийся от металла.
Но теперешнее странное поведение птиц удерживало его от поисков. Верхние ярусы были почти переполнены ими. И их крики стихали. Они сидели, сложив крылья, плотно, рядом друг с другом, и все смотрели на него. Эрику это не нравилось. Он хотел отступить обратно в прибрежную пещеру к своей лодке. Но это ему не удалось.
Ложка, которую он заткнул за ремень, вдруг выскользнула наружу. Эрик безуспешно пытался поймать ее. Она прогромыхала по нижним голым уступам, подскочила и залетела в самую середину массивного гнезда. Там она замерла, только ручка торчала наружу.
Он не мог вернуться к лодке без нее. Эрик поднялся. Птицы расселись так спокойно, будто затаили дыхание перед каким-то важным событием. Эрик боялся трогать это гигантское гнездо, чтобы не наткнуться на какую-нибудь неслыханную опасность. Ему была необходима ложка, а он не мог осмелиться взять ее.
Поборов страх, Эрик спрыгнул с одного уступа на другой, опускаясь к куче сухих сучьев и прочего материала. Чтобы добраться до ложки, ему надо было прыгнуть в самую середину кучи.
Ни одна птица не кричала теперь, во всей долине не было слышно ни единого звука. Эрик прыгнул. Издалека донесся резкий вскрик, и он по пояс ушел в грязное месиво, образующее гнездо.
Лесная дорога
Сара в лесу, куда ее привело зеркало Мерлина, затаилась под защитой куста и внимательно наблюдала за лисом, не уверенная в его дружелюбии. Но она была убеждена, что тот рассердился на птицу, которая пряталась где-то среди ветвей над ее головой. Она надеялась, что его приход отгонит злую ворону (или это не ворона?) прочь. Сара слышала, как птица возилась наверху. Она больше не кричала, но скрип когтей о кору и шелест крыльев выдавали ее присутствие.
Лис посмотрел прямо на Сару. Встретив его внимательный взгляд, Сара перестала бояться. Она выкарабкалась из кустов и встала, отряхивая грязь и мусор с рубашки и джинсов. Птица на дереве захлопала крыльями, и лис угрожающе заворчал. Потом она взлетела высоко над ними и описала круг.
– Кар-р-р.
Но это был крик злости и поражения.
Лис ответил резким тявканьем, и черная птица взмыла и исчезла за верхушками деревьев. Сара с облегчением посмотрела ей вслед. Хриплое карканье затихало вдали, и девочка облегченно вздохнула. Правда, это была всего лишь птица, но было что-то пугающее в ее поведении, именно потому, что это была всего лишь птица, существо намного меньше ее самой, но которое все равно хотело напасть.
Кто-то очень осторожно потянул ее внизу за джинсы, и она обратила внимание на своего нового компаньона. Лис хватал зубами ткань как ласковая собака, легонько тянул, а потом отбегал на несколько шагов, приглашая ее взглядом. Сара подняла корзину и последовала за ним.
Рыжий хвост с острым белым кончиком мотался из стороны в сторону, пока провожатый не вывел ее между двух кустов на тропинку, где побеги и поросль тянулись высоко вверх и смыкались зеленой аркой над головой. В этом зеленом мире они были не одни. Хотя Сара не видела никого, кроме лиса, она слышала треск, возню и шорохи за стенами из листьев, будто толпа маленьких лесных человечков собиралась посмотреть, как они пройдут, и переговаривалась на своем языке.
Зеленый проход стал темнее, потому что широколиственные кустарники уступили место вечнозеленым растениям с темными иглами. Приятный аромат и пружинистый ковер из опавших иголок под ногами делали прогулку приятной, несмотря на сгустившиеся тени.
Теперь, когда они шли среди хвойных деревьев, звуки, издаваемые невидимыми наблюдателями, исчезли, и лис замедлил шаг. Он навострил уши, и, видя его осторожность, Сара снова забеспокоилась. Сумрак был полон опасностей, и она шла вперед, пока не почувствовала, как хвост с кисточкой ободряюще потерся об ее ноги.
Потом Сара не могла вспомнить, как долго они шли по дороге. Знала только, что когда они вышли на открытое место, она очень устала и проголодалась и с удовольствием села на ковер из сосновых игл и мха. Лис тоже сел и высунул язык.
– Ты тоже хочешь есть? – Три слова прозвучали в темном пространстве очень громко, и Сара пожалела, что заговорила. Она открыла корзину и достала бутерброд, осторожно разломила его пополам. Хлеб начал черстветь и загибаться по углам, а на арахисовом масле появилась корочка. В другом случае она бы его просто выбросила, но сейчас с аппетитом съела его, а вторую половину предложила лису. Он посмотрел на бутерброд с любопытством, затем медленно и красноречиво покрутил головой. Сара старалась есть медленно, долго пережевывая каждый кусочек. Но она не могла не признать, что все равно осталась голодна, даже после того, как съела последние крошки.
Лис снова вскочил на ноги, явно ожидая ее. Потом они оба услышали, далеко и высоко вверху, едва различимое «кар-р-р». На этот раз оно исходило не от одной птицы. Лис подтолкнул Сару в тень под деревом. Он поднял голову вверх и внимательно рассматривал круг неба над поляной.
Сара увидела как птицы, выстроившись в один ряд, плавно скользили в чистом небе. Они летели высоко над поляной, и никто из них не заметил стоящих внизу Сару и лиса.
– Кар-р-р.
Последняя птица отстала и стала снижаться. Лис затащил Сару в нишу между деревьями. Когда они оказались в безопасности, лис повернул голову к ней. Он смеялся по-своему, и Сара выдавила в ответ слабую улыбку. Чем больше она видела этих черных птиц, тем меньше они ей нравились.
Тропинка вывела их к роднику, но лис не дал ей подойти к нему, пока не обшарил берег, останавливаясь, всматриваясь в переплетение веток и прислушиваясь. Если черные птицы и спрятались между деревьев, чтобы шпионить, они были достаточно осторожны и не выдали себя. Лис стал пить воду. Сара присоединилась к нему. Но он в нетерпении оттащил ее зубами за рукав, не успела она сделать и несколько глотков.
Они перешли через развалившийся деревянный мост на тропинку по другую сторону. Затем лис внезапно остановился и неслышно поднял переднюю лапу. Поперек тропинки, растянутый во всей своей красе, висел полупрозрачный круг паутины. Сара в своей жизни не видела большей паутины и замерла на месте с колотящимся сердцем. А какого же размера паук, который сплел эту паутину?
Лис тихонько заскулил как собака, которой надо сделать то, чего она не умеет. Совершенно очевидно, ему не хотелось трогать паутину. Ей самой было противно, но она подняла сухую ветку и бросила ее в ажурный круг, ожидая, что та разорвет его на несколько летучих нитей.
К ее ужасу, ветка отскочила. С большой осторожностью Сара ударила веткой по одной из нитей, притягивающих паутину к земле, с тем же результатом. Хотя паутина казалась непрочной, порвать ее было не так-то просто. И она не могла заставить себя прикоснуться к ней голыми руками.
Обойти они ее не могли, потому что кусты и деревья здесь стояли стеной. Но более всего волновало Сару то, что хозяин этой резиновой сети мог поджидать их в засаде, где-нибудь около тропинки.
Паутину можно было разрезать ножом, если бы он у нее был. Если бы у нее сейчас оказался светящийся серебряный клинок, который носил Хуон!.. Но что он говорил: железо – яд для обитателей Авалона. Железо… Стальные ножи в корзине!
Сара вытащила один из них. Лезвие было тупое, приспособленное скорее для намазывания масла. Но, может, ей удастся разрезать им нити паутины?
Сталь коснулась паутины лишь дважды. Сара отпрянула с возгласом восхищения. В том месте, где она пыталась разрезать, нити засыхали. Через несколько секунд паутина исчезла и тропинка открылась. Лис одобрительно тявкнул, и Сара обняла его за шею руками, на что он вежливо ткнулся носом ей в щеку.
Теперь она держала нож наготове в руке, но они больше не встретили эластичных паутин и начали постепенно взбираться в гору. Хотя деревьев стало меньше, было много кустов, и лис держался поближе к ней, не единожды подталкивая Сару в тень.
Наконец они вышли на широкий простор, где росла только трава. Лис пролаял дважды, лег на брюхо и немного прополз вперед, демонстрируя девочке меры предосторожности.
Так, извиваясь как червяк, взмокшая и расцарапанная, она доползла за лисом до невысокого холма, с которого, как показал лис, они должны были понаблюдать за местностью впереди.
Земля за холмом опять понижалась. Увидев, что лежит в низине, Сара не могла не вздрогнуть. Там был лес. Но деревья стояли голые и безжизненные, указывая облетевшими ветками в небо. Вдоль опушки леса серые лохмотья свисали, переходя с одного ствола на другой, будто из ткани была натянута стена, достающая Саре выше головы. А серым материалом были паутины, сотни, миллионы паутин, переплетенные вместе толстым одеялом.
Где же были те, кто сплел эти удушливые сети? Сара старалась не думать о том, на что они должны быть похожи, какими огромными они окажутся. Конечно же, лис не хотел, чтобы они пошли туда! Однако внутри Сара была глубоко уверена, что именно для этого ее сюда привели.
Нож разрезал одну паутину. Но сработает ли он также хорошо против этой стены, окутывающей целый лес? А если они прорубят тропинку, не встретятся ли они с существами, которым нравится жить в мертвом лесу под охраной стены из паутины? Эта стена была построена для того, чтобы охранять, а может быть не выпускать, нечто такое, с чем Саре вовсе не хотелось встречаться.
Лис не стал подгонять ее к нападению на липкую стену. Вместо этого он пополз назад, отступая обратно в лес, из которого они вышли. Когда они снова оказались под защитой леса, лис улегся и положил голову на вытянутые лапы. Он медленно закрыл и снова открыл глаза. Надо было подождать здесь и отдохнуть, перевела она. Гнездо из сухих листьев под упавшим стволом дерева показалось ей очень мягким, и Сара свернулась на нем калачиком. Она была уверена, что ее компаньон не подпустит к ней ни птицу, ни паука, и при этом действительно очень устала.
Что-то мягкое, наверное одеяло, коснулось ее подбородка… Сара открыла глаза. Над ней стоял лис с поднятой лапой, которой разбудил ее. Он тихонько скулил, она поняла это как предупреждение и как можно тише вылезла из своего гнезда.
Скоро сядет солнце. Тени под деревьями вытянулись. Лис проскулил вновь с упавшего ствола. Сара забралась повыше рядом с ним и на равнине перед собой увидела странную картину.
Темная земля была очищена от листьев и веток. Посередине стояла корзина, а на расстоянии от нее лежали камни разных размеров и форм в виде звезды, заключенной в круг. По пяти концам звезды были насыпаны маленькие кучки зеленых листьев.
Лис опять заскулил и подтолкнул ее. Сара прошла вперед и встала рядом с корзиной. Она обернулась на зверя, и он закивал в знак одобрения. Она делала так, как он хотел.
Совершенно ничего не понимая, она ждала, глядя, как он озабоченно перебегал от одной маленькой кучки листьев к другой. В каждую он тыкал передней лапой, предварительно понюхав ее. Она не могла догадаться, что он делает и зачем.
Когда лис завершил круг, он сел на задние лапы, а затем поднялся, держа передние лапы в воздухе. Он тявкал, скулил, и сучил лапами, и почему-то Саре показалось, что нужно сесть. На самом деле даже не сесть, а встать на четвереньки на землю, копируя обычное положение лиса.
Тонкие струйки тумана поднялись из кучек листьев, хотя Сара была уверена, что они не горели, потому что она не видела пламени. Она почувствовала прекрасный аромат нагретых солнцем сосновых игл и гвоздики, которую миссис Стайнер добавляла в печенье. Дым от маленьких куч листьев становился плотнее и плотнее, окутывая ее. Теперь Сара не видела лиса, вообще ничего, за пределами звезды в круге.
От дыма у нее закружилась голова и появилось странное ощущение. Она подумала, что все это ей снится, потому что все выглядело таким странным. Немного испугавшись, она попыталась встать. Но руки ее не могли хорошо оттолкнуться, на самом деле, у нее не было больше рук!