Нортон Андрэ. Опасная охота

   Мужчина открыл рот, словно хотел сразу же отказать ей, затем, похоже, посмотрел, не стоит ли кто-нибудь за ними, будто выискивал кого-то, чтобы позвать на помощь.
   — Так правда это или нет? — настойчиво спросила она.
   Он закашлялся и вытянул шею, словно пытаясь проглотить нечто, с чем никак не мог справиться, равно как освободиться от этого.
   — Да, — ответил торговец почти шепотом.
   — С-с-с, — прошипел закатанин, и на какое-то мгновение Фарри показалось, что его сопровождает какая-то огромная рептилия. — И что же это за вещ-щ-щь?.. — Его шипение усилилось, и тут закатанин изо всех сил шмякнул длинным когтем по верхней части завязанного свертка, а потом одним махом развернул его. Показывая его содержимое.
   Фарри уже знал, что увидит. Внутри свертка находились два отреза, изготовленных из сверкающих крыльев. Один был красно-коричневый, с мягко желтыми и оранжевыми переливами. А второй…
   В нем были несколько оттенков зеленого: переливы были не темнее тех, что придавали великолепие его крыльям, а намного светлее. Но основной цвет был не зеленый — красный!
   Весь мир вокруг Фарри превратился в красный. Он издал необычный крик, который ни разу не издавал прежде, и его руки вытянулись вперед — но не к тому, что держал закатанин — а чтобы схватиться за сдавливающий его горло воротник отвратительной одежды, чтобы вонзиться в омерзительную плоть торговца и сжимать ее, сжимать, сжимать!..

Глава третья

   — Эй ты — пошел вон! — заорал торговец, поднимая руку. Откуда-то он вытащил кольцо, утыканное острыми шипами и идеально сидящее на костяшках его пальцев, и выставил руку вперед. Он немного пригнулся за видавшей виды стойкой, где хранилось все его добро, и его вооруженная рука двигалась то взад, то вперед.
   Розовый туман, наполнивший для Фарри весь мир, не уменьшался, и он внезапно ощутил вес не только на плечах, но и в мозгу, который настолько сильно связывал его, будто он угодил в охотничий силок. Он мог бы думать, видеть то, что хотел, однако эти руки, держащие за плечи, волочили его назад… но он был настолько беспомощен из-за странного препятствия у него в мозгу… но не настолько беспомощен, что не смог бы ухватиться за зеленое крыло.
   Чья-то железная хватка развернула его в противоположном направлении и потащила к началу этой изогнутой улочки. Потом хватка ослабилась достаточно, чтобы позволить ему идти, спотыкаясь, вперед, подальше от ларька торговца. И все же внутри него царил немыслимый хаос, сперва превратившийся в ярость, а потом постепенно сменившийся тем, что было вовсе не его воспоминаниями!
   На зеленой равнине, покрытой серебряным туманом, возвышались холмы: солнца видно не было, а мерцал какой-то непонятный блеск, позволявший Фарри видеть все в полном свете. В его мозгу вспыхивали обрывки чего-то неведомого, но они пропадали, когда он пытался сосредоточиться. В ноздрях металась мешанина из запахов, совершенно перекрывая зловоние нечистот, подымающееся с дороги, по которой его волокли.
   Внезапно перед ним возникло темное место, цвета зелени и серебра. Он догадался, что это не настоящая буря. Если бы он сумел каким-то образом взглянуть на все другими глазами — воспоминаниями — тогда бы он увидел остающееся всё время за пределами поля зрения необоримое зло. Он не мог определить источник этого зла. Он только чувствовал любопытство, которое терзало его, словно это было острое лезвие, возившееся ему в плоть. Страх за себя, но что хуже, страх за другую, кого он не видел, но кто стала значительной частью его самого, словно у нее были рука, сердце…
   Он попал в это дремотное место, теперь уже не осознавая, шел ли кто-нибудь рядом с ним, зная, что только смерть бродит вокруг, а он сам должен стать чем-то средним между жертвой и охотником.
   Потом… потом он ощутил последний удар сердечной боли. Ему показалось, что он вскричал, пока не обнаружил, что оказался лицом к лицу с тем, что ползло возле него. Только теперь оно было темным, совершенно, абсолютно темным. Когда это приблизилось к нему, Фарри понял, что он слишком слаб, мал, плохо тренирован. Эта темнота была смертью, и в ней исчезла она. Он заморгал, и тут перед ним оказались Ворота Незарегистрированных Чужаков. Он огляделся. И по-прежнему чьи-то руки покоились на его плечах — Майлин. Она внимательно смотрела на него.
   — Что ты видишь, мой маленький брат? — спросила она — и ему показалось, что ее голос доносится издалека.
   — Смерть… — почти шепотом ответил он и провел рукою по глазам. Он не ощутил слез, а только беспредельную ярость. Его запястье было обернуто куском шелкового крыла, потом почти автоматически провел рукой спереди под плащом. Тоггор! Где же Тоггор?
   Улучив момент, когда держащая его рука ослабла, Фарри так быстро развернулся, что плащ едва не слетел с него. На какие-то доли секунды, он почувствовал холодок, более сильный, чем ярость, сжигающая его. И он уже успел сделать несколько больших шагов, отойдя от всех них.
   «Тоггор!» — думал он, словно мог громко закричать своему спутнику, который мог общаться только с ним.
   «Здесь… мы…» — что бы ни ответил смукс, пропало. Фарри понял, что осталась лишь пустота. Здесь явно были устройства, знакомые и Патрулю и Воровской гильдии, которые могли приглушить любую посланную мысль. Но для того чтобы использовать их, кто-то должен был подозревать Тоггора — и самого Фарри.
   Ему страстно захотелось сбросить стягивающий плащ и подняться в воздух, чтобы отправиться за своим другом, потому что Тоггор, находясь на грани приема мыслей, послал прерывисто уловимый призыв о помощи: ибо он в ней явно нуждался.
   Фарри больше не осознавал окружающей его компании. Все мысли, которые он посылал в течение последней четверти часа, похоже, каким-то образом глушились из-за близкого присутствия космонавтов и закатанина.
   Но это не привело его в замешательство. Он понимал, что кто-то, приблизившись совсем рядом к нему, заставляет попытки контакта отклоняться, и те не доходят из-за более мощной помехи. Это была Майлин — однако она больше не пыталась положить руки ему на плечи. И он не мог уловить ясного послания, которое отправляла она.
   «Тоггор, — поспешно подумал он, в надежде получше воспользоваться своей нынешней свободой. — Тоггор ушел с…»
   «Они нашли твоего малыша?» — вмешался Зорор, и эта мысль пришла откуда-то сзади.
   «Полагаю, нет», — ответил Фарри. Он уже сошел с ровной дороги у ворот в пыль, которая переходила далее в грязь ухабистой и безобразной улочки. Посмотрел вперед. Торговец… факир… почему-то он вдруг подумал и о том и о другом, словно, как Майлин и Ворланд, они были настолько тесно связаны друг с другом, что мысль о них могла смешаться в единый мысленный голос.
   Никто из спутников не попытался остановить его. Наверняка они посоветовались и решили, что потеря Фарри стала и их потерей.
   Позади был постоянный мерцающий свет космопорта, но дорога делала извилистый поворот, и зловоние, исходящее от зданий, преследовало их. Появилось нечто вроде света — тут и там виднелись огни из дверей, однако, в соответствии с правилами, они светились едва-едва, напоминая небольшие искры. Было ясно, что никому в городе не дозволялось устанавливать снаружи домов яркие лампы за пределами неровной стены, разделяющей поселение космопорта от того места, где царил закон, а за нарушение следовало суровое наказание.
   Пока Фарри медленно пробирался вперед, чтобы уловить связь со смуксом, наступила полнейшая тишина. Тем не менее, он оставался уверен, что рано или поздно найдет верный путь.
   Вокруг их группы нависал запах, который исходил из лабиринта отвратительных закоулков. Только сейчас он не старался обращать на это внимания, поскольку ему нужен был ясный разум, без взрывов ярости, чтобы обнаружить хоть какой-нибудь след местонахождения Тоггора.
   Они двигались вместе с ним, Майлин, Ворланд и Зорор, но на этот раз казалось, что они решили покорно идти за Фарри. Вот и помост факира. Некоторые из досок, из которых он был сбит, теперь валялись на земле, и никто даже не пытался привести все в порядок.
   Фарри развернулся, чтобы посмотреть на лавку, где торговец распространялся о своих запасах непритязательных товаров. Товары лежали в полном беспорядке, сложенные в небольшие груды, некоторые валялись в дорожной грязи. Тот, кто торговал ими, исчез, и необычнее всего, как Фарри знал из своей особенно яркой жизни, проведенной среди мусора портового поселения, было то, что продавец бросил все товары и скрылся. Наверняка на его яркие, цветастые товары уже совершены набеги. И когда Фарри подошел поближе, он увидел руки, больше похожие на когтистые лапы, с молниеносной быстротой роющиеся в самой большой груде вещей; потом они исчезли с противоположной стороны импровизированного стола. Началась суетливая беготня, когда что-то маленькое и темное, как кромешная ночь, схватило что-то и быстро исчезло.
   Фарри вытянул правую руку, медленно проводил ею туда и обратно по тому, что осталось. И ничего не обнаружил до тех пор, пока не добрался до самого крайнего конца стола. И тут мурашки пробежали по его коже, и он пошире растопырил пальцы. Наконец-то он нашел след Тоггора. Но ничего не осталось от второго украденного крыла.
   С преогромной осторожностью Фарри взял в руку то, что показалось ему сломанной костью — тускло-коричневая, она имела форму ножа с отломанным концом. Да, Тоггор! Тогда он поднял руку и медленно развернулся, так, что его рука смела все вокруг и коснулась помоста факира и брошенной лавки.
   Там! Рука Фарри напряглась, указывая вглубь этого опасного района.
   — Они не поймали его, — уверенно произнес он. Если бы смукс оказался пленником, то Фарри безусловно смог бы прочитать об этом в его мыслях. — Но, возможно, он ушел с торговцем.
   — Невозможно обыскать такой лабиринт и все его закоулки, — заметил закатанин. — Ты получил от него какое-нибудь послание?
   — Нет, — нетерпеливо отозвался Фарри. — Но… А! — он прервал свой же собственный ответ и поправился. — Но он там! Он не посылает ничего, кроме эмоций.
   — Да, я тоже это знаю, — согласилась Майлин. — Он оставит какие-либо следы или привет тебя…
   — Если сумеет. Но надо идти туда!
   — Подожди, — впервые заговорил Ворланд. — Здесь полно ловушек… если они захватят тебя, мой маленький брат, разве не лучше для них вызвать тебя туда? Может быть, им понятно, что Тоггор с ними, но они дадут ему сделать так, как он хочет, и тем самым приманивают тебя…
   — Неплохая мысль, — прошипел Зорор. — Мы не сможем пойти за стражей за помощью, потому что они ни за что не рискнут пойти туда ночью, да и днем тоже. Если все это попахивает смертью, то они отвернутся и даже не посмотрят в ту сторону. Если им покажется, что среди них могут быть жертвы, они оставят тебя на произвол судьбы. Только очень безрассудный человек отважится выйти, чтобы красть или убивать. Я думаю, даже Гильдия не имеет здесь власти.
   — Я иду за Тоггором, — просто ответил Фарри.
   — Ему не вырваться оттуда! — вмешалась Майлин. — Но если они устроили ловушку для одного, а приходят четверо, лучше вооруженных, чем ожидалось, разве такой план нам не на руку?
   Зорор хихикнул.
   — Доченька, эта мысль успокаивает сердце. Только я бы предложил явиться туда не открыто, маршируя, как группа десантников, несущих флаг для переговоров. Мы не знаем, что ищем…
   Теперь настала очередь Фарри, чтобы вмешаться.
   — Крылья!
   — Что ты имеешь в виду?
   — Крылья — такие же, как у меня. Думаю, что все еще существует связь между тем, что мы ищем, и их добычей — а я ношу на себе ее!
   — Давайте не будем спорить прямо посередине улицы, — предусмотрительно произнес Ворланд. — Зайдем незаметно за лавку. Верно лишь одно: что за нами постоянно наблюдают, возможно, с тех пор, как мы вышли из Места Всеобщего Знания. Однако мы можем действовать, только прежде предприняв все меры предосторожности.
   Тут Фарри услышал тихий смех Майлин.
   — Мудро, как мудро сказано. Только давайте надеяться, что мы не свалимся в какую-нибудь сточную канаву, и пусть наши носы привыкнут к этой вони.
   Пока она говорила, Фарри внимательно осмотрел стойку торговой лавки. И как только он вышел наружу, остальные присоединились к нему
   — Вот что я хочу спросить — ты уверен, что это часть крыльев? — осведомилась Майлин.
   — Абсолютно уверен, — коротко ответил Фарри. — И те, кто когда-то носил их… — Он дважды проглотил комок, застрявший в горле, словно ощутил боль, но быстро справился с чувствами, которые пробудили в нем эту мысль. — Они мертвы.
   Все промолчали. Возможно, решительность в его голосе сделала для них невозможным оспаривать его слова.
   Они находились позади лавки, а потом двинулись гуськом вниз по узкой дорожке между задним рядом ларьков, которые стояли один за другим. Фарри старательно изгнал из головы все, кроме того, что искал.
   В конце дорожка прервалась, и им пришлось продвигаться по грязи, потом она стала подниматься, повернув почти под прямым углом. Фарри постоял на распутье с мгновение, повернув голову, словно прислушиваясь к чему-то слышимому для всех, потом быстро направился по более широкой дорожке, бегущей в глубину лабиринта. Тоггора пока не было ни видно, ни слышно. Однако он опять уловил очень слабый запах, перебивающий зловоние, распространяющееся вокруг — запах изорванных крыльев. Он резко повернулся к Майлин и протянул руку, в то время как другой рукой, скрытой под плащом, затянул его потуже.
   — Дай мне… да, дай же мне другой кусок! Тот, который ты несла прежде.
   Майлин ничего не ответила, но распечатала большой карман на бедре. Тут послышался шорох, а потом он почувствовал кусок шелкового материала, который она протянула ему — почувствовал и увидел.Ибо, несмотря на тусклый свет лампочки из будки — его взор определил слабое свечение от материи, намотанной на его запястье. И, очень крепко сжимая эти две полоски, он снова ощутил мысленное изображение — но не от Тоггора. Зеленая материя словно бы сама обвернулась вокруг его руки. Тут он почувствовал сильный озноб, сперва на руке, а потом медленно спускающийся по его пальцам. Снова его охватило ощущение чьей-то смерти — но отчасти чего-то живого, чего он никак не мог понять — но были уверен лишь в том, что это действовало посредством него самого, а возможно, и на него.
   Фарри стремительно побежал по открытому пространству широкой аллеи и опять отыскал очень узкую тропу. Ему пришлось осторожно повернуться, чтобы протиснуть крылья. Слабое свечение, исходящее от завязки на запястье становилось сильнее — или он просто сильнее доверился своему своеобразному «гиду»?
   — Сюда! — он полуобернулся назад и провел по стене обмотанным запястьем. Тут перед ним возникла тень. Это подошел ближе Ворланд.
   — Здесь дверь, — сообщил космонавт. — Она встроена в стену так, чтобы касаться ее частью… я не вижу ни запора, ни какого-либо способа открыть ее.
   — Позволь-ка мне, брат, — проговорил Зорор, поворачиваясь к стене. Краем глаза Фарри увидел его тень за спиною Ворланда. Издалека доносились уличные шумы, и это говорило о том, что ночь опустилась окончательно и большинство обитателей, скрывающихся или шатающихся здесь, пробудились для ночных удовольствий или своих гадких делишек. И все же Фарри уловил слабое поскрипывание и понял, что Зорор, должно быть, пытается каким-то своим способом найти вход через эту дверь, расположенную в стене.
   — Это… с-с-с… — прошипел закатанин, а потом перешел на шепот. — Это слишком просто… А это значит!..
   Он пропал, и Фарри единственным быстрым взглядом уловил растворяющиеся во тьме цвета шарфа, чтобы понять, что закатанин, очевидно, прошел через дверь или стену, словно это была иллюзия, а не солидное, крепкое препятствие. Он быстро проследовал за ним — и увидел перед собой узкий зал, но, что было особенно важно, здесь тоже находился узкий лестничный пролет, а слева от него — расколотые, щербатые ступени. Свет исходил от шара, подвешенного над их головами, вокруг которого летал целый рой насекомых. Некоторые из них ползали и пряли тончайшую нить, которая ярко сверкала.
   Ступени становились уже и выше. Фарри подумал о том, спускаться ли дальше в плаще, по-прежнему обтягивающем его. Он опустил и сложил крылья, сделав их меньше, насколько это возможно, но они все еще представляли довольно крупный выступ на теле, более заметный, чем некогда отягощавший его горб.
   Вдруг он почувствовал внезапный толчок в голову. Тоггор! Наверное, смукс все время пытался связаться с ним, но мысленное послание никак не могло его достигнуть.
   «Здесь… плохо… плохо…» — Вот и предостережение. В тот же момент Майлин схватила Фарри за складку плаща и потянула его назад.
   — Еще нет… — Тогда как закатанин говорил шепотом, она использовала свой мысленный голос в похожей еле слышной манере. — Тут укрытие!
   Фарри остановился. Он мог бы послать Тоггору достаточно верное сообщение, но теперь прервал свой контакт. Закатанин, как обычно очень медленно, уже добрался до лестницы, Ворланд следовал немного позади него. Фарри попытался нащупать след контакта, но не обнаружил ничего — ни от своих спутников, ни несколько приглушенных звуков от тех, кто находился снаружи. Он не в первый раз имел дело со щитом, препятствующим передаче мысли, когда тот находился в действии. Такой прибор стоил для любого из обитателей этих грязных полуразрушенных зданий и заплеванных улочек безумных денег.
   Внезапно он обратился к своим собственным мыслям. Неужели их предупредили — а он подозревал, что так, собственно оно и было, — и значит, некто все время следил за ними, опираясь на мысленные улики? Неужели они перехватили мысленное послание смукса, и теперь их четверка действительно угодила в ловушку?
   Лестница привела их в верхнюю залу, где, казалось, стены были более внушительными. Чувствовалась претензия на чистоту. Они вошли в дверь с одной стороны залы, в ней имелась еще одна такая же дверь точно с противоположной. Но все двери были закрыты. Тем не менее, до них доходило тихое журчание голосов. Зорор бесшумно прошел до дальней двери и там вытянул руку, приложив ладонь к поверхности. Но перед этим Фарри мельком заметил маленький диск. Коснувшись двери, он отвел назад свободную руку — и его тотчас же крепко схватил Ворланд; затем космонавта в свою очередь схватила Майлин, так же крепко, как она держала Фарри, который завершал их вереницу.
   Он услышал! Теперь его не удивило бы ничего, что могло случиться. Вместо этого он сильно напрягся, так, чтобы не пропустить ни одного слова, доносящегося из комнаты.
   — Это так, — донесся до них голос, лишенный всякого выражения. Это походило на запись, оставленную для воспроизведения. — Сегодня ночью он был на Разрисованной улице. Говорю тебе, та информация, которую раздобыл Варис, даст нам всю правду.
   Второй голос что-то тихо пробормотал; но он звучал настолько тихо, что нельзя было разобрать, о чем он говорит: произнесенные слова были словно бы замаскированы против шпионского диска Зорора.
   — С ним были еще трое…
   Бормотание.
   — Закатанин! Не хочешь ли ты сказать, что выступишь против него? Говорю тебе, за ним следили очень осторожно… именно шарф привел его… мы почти все сделали и могли бы запросто его поймать. Но не тогда, когда рядом был закатанин. И еще те, остальные… кое-что о них известно… они обладают силой.
   Бормотание.
   — Да, похоже, он знает — и теперь убийственно разгневан. Нас уверяли, что ни один из них никогда не отправится в космос — что ж, похоже, они были из тех, что дает клятву Замбуту, а потом идет и плюет в толстое лицо своего бога!
   Бормотание.
   — Конечно — да, я уверен. Он может по-прежнему отряхнуть пепел Красных Дюн со своих плеч. Он носит плащ — а под ним крылья! Крылья, говорю тебе! Ты слышал доклад, видел пленку с отчетом. Он — один из этого рода, с той планеты — он не может разыгрывать тут всякие обманные штучки! Так возьми его, и ты найдешь свои Реку, бегущую вспять, и Древнее Сокровище Сантала, все попадет к тебе в руки. У них есть секрет — и если ты захочешь, то сможешь узнать его.
   Бормотание, которое перебило говорящего.
   — Мы пытались сделать это и прежде — ты же видел отчеты. Все они скорее умрут, чем расскажу — и скорее тронутся умом, чем поведают правду. Возьми его и…
   Майлин слегка повернула голову к лестнице, а потом предупреждающе слегка толкнула Ворланда, который в свою очередь передал предупреждение Зорору. Закатанин отошел от двери, но не ослабил руку, когда держал Ворланда. Он отступил назад, держа диск двумя пальцами, и толкнул другую дверь. Тут же всем открылась маленькая комнатка. Другой облепленный насекомыми светящийся шар высвечивал кровать, узкую и лишенную постельных принадлежностей, небольшой столик и два табурета. Больше в комнатушке ничего не оказалось, кроме затхлого удушливого воздуха. Зорор отпустил руку Ворланда, чтобы тот запер за ними дверь, и сделал резкое округлое движение, охватившее чуть ли не большую часть помещения. Затем он подошел к стене, отделяющей комнату от той, где сейчас находились говорящие. Когда Майлин быстро опустила руку, Фарри воспользовался этой кратковременной свободой, чтобы обвязать вторую полоску материи из крыла над первой, закрывающей запястье.
   Их руки снова соприкоснулись, и они опять услышали.
   — Говори, ну же! Если такое действие правильное, я могу его предпринять?
   Бормотание.
   — Говори!
   Снаружи послышались шаги. Кто-то, кто явно не боялся тех, в дальней комнате, только что прошел мимо дверей зала в ту же самую комнату.
   — Это Гулд, — промолвил третий голос. И потом снова шепот из той же самой комнаты.
   Бормотание.
   — У меня есть перспективы, высокочтимый. Три куска, чтобы покрыть вашего пленника…
   Снова перебил тихий голос.
   — Это не моя ошибка, высокочтимый. То, что мне положено было сделать, я сделал. А то, что остальные не довели план до конца, это не моя вина. Вы, высокочтимый… что это!
   «Плохо… плохо…» — мысленно передавал смукс в полном отчаянии, какого Фарри не слышал у него с тех пор, как Тоггора освободили из клетки и пытали у Растиффа, задолго до того дня, когда для Фарри и смукса началась лучшая жизнь.
   — Поймай же его, дурак с головой из перьев! Зачем вообще ты притащил его сюда? — бормотание превратилось в разговор, который не смогло бы расшифровать ни одно специальное устройство.
   — Это я привел его? — Наверняка торговец. — Да я никогда не видел его… и вообще, эти полуразрушенные стены скрывают в себе множество еще более странных вещей. Кто может поклясться Великой Клятвой, что корабли, приземляющиеся здесь, иногда не доставляют сюда больше того, что указано в списке груза? Это же ничего… кроме… Вещи. Так прибейте его!
   — Это ключ! — начал рычащий голос и снова спустился до бормотания. — Эта так называемая вещь… думает, — громко вырвалось наружу из приглушенных тонов.
   — Высокочтимый, значит, оно шпионит за нами. Дайте мне прикончить его… — дрожащим голосом произнес факир.
   Бормотание.
   — Ловушка, высокочтимый? Однако вероятно, что это — из ихкомпании… Ведь это больше, чем какая-то тварь с корабля, не так ли?
   Бормотание. И тут Тоггор издал мысленный вопль, более отчаянный и ужасающий, чем тот, который он издал, когда Растифф уколол его, чтобы послать в бой.
   Тоггор! Фарри высвободился из коммуникационной цепи и уставился на дверь. В этот момент его охватила ярость, как и тогда, прежде, когда он терял надежду на собственное спасение и оставалась только надежда, что ему удастся спасти смукса.
   Тоггор закричал снова. Ворланд встал между Фарри и дверью и сдавил его руки безжалостным захватом. Теперь у Фарри не осталось ни одного шанса высвободиться. Но… Тоггор!
   Пока Фарри тщетно боролся против захвата космонавта, он прыгал, его тело изгибалось назад, шапочка упала на пол. Его лицо сейчас являло маску боли.
   Через дверь или стены, через весь этот лабиринт здания пробивался пронзительный крик о помощи, леденящий слух. Фарри застыл в том положении, в котором его держали, преисполненный мучительной болью, которая била ему в голову и постепенно наполняла все тело. Его тело теперь больше не управляло крыльями — или разумом — они поднимались, чтобы раскрыться.
   Он слышал и мог видеть, но все еще был недвижим в каком-то жутком оцепенении, как и его крылья. Он весь трясся, когда Ворланд поменял захват. Майлин шагнула к нему; он видел ее только уголком глаза. Закатанин крепко прижался к стене. Он прервал контакт с остальными и стоял, прижавшись к грязной поверхности, и лишь ладонь находилась между его головой и диском. Он выпростал вторую руку — жест, который мог бы лишь означать для них сохранять тишину. От паники, охватившей Фарри, его рот и горло пересохли. Даже если бы закатанин не приказал всем молчать, он не смог бы пробиться через то, что охватило его. Ворланд еще теснее прижался к Фарри, и если бы он его не поддержал, то Фарри свалился бы на пол.
   Тоггор! Несмотря на то, что он похолодел от страха, что они действительно угодили в ловушку, Фарри думал только о смуксе. Он был настолько напуган, что попытался войти с ним в мысленный контакт. И тотчас же возле него началось движение, и руки Майлин закрыли его голову и уши.
   Теперь он ничего не видел! Перед его глазами туда и обратно носились искорки света, как это было на Йикторе. Она была колдуньей своего рода и обладала знанием. Но чтобы использовать его против него… Нет, Тоггор был его другом больше, чем все на свете. Какое-то мгновение он увидел огонь — огонь, чтобы притушить страх и трепет, охватившие его. Он увидел шарфы, которыми обмотал запястье. Вдоль концов крыльев загорелись искры, белые, зеленые — и наконец желтые, как яркое солнце. И их сила вызвала к жизни нечто вроде взрыва, от которого содрогнулось все его тело.