Нортон Андрэ. Покинутый корабль

   – Никого нет, – сказал Тау, – кроме кошек, что очень странно. Даже при чрезвычайной ситуации, мне кажется, любая команда нашла бы время, чтобы запихнуть кошек себе в скафандры, если уж не было другого выхода.
   – Мы говорим не о землянах, – указал Штоц.
   – Но у них на борту были кошки, а это обычай людей и гуманоидов, – вставила Раэль. – И несмотря на то, в каком состоянии найдены Альфа и Омега, мы думаем, что за ними хорошо ухаживали.
   Тау кивнул, постукивая пальцами по столу.
   – Их не заметили. Учитывая стертые компьютеры, это меня тревожит. – Он посмотрел на капитана. – Насколько я помню закон о спасенном имуществе, мы обязаны сообщить обо всех существах, живых или мертвых, обнаруженных на покинутом судне.
   – Верно, – подтвердил Ван Райк. – Обязательно проводится расследование, дабы убедиться, что спасшие имущество не получили его преступным путем.
   – Нам тогда не следует упоминать о кошках, – сказал Тау.
   Он откинулся в кресле и сложил руки. – Мы должны в любом случае оставить их здесь, поскольку все равно понадобится какое-то время, пока они достаточно окрепнут. Когда будем составлять отчет, я считаю, мы должны опустить этот пункт.
   Джелико слегка поднял брови.
   – Значит, ты подозреваешь нечистую игру?
   Тау покачал головой:
   – Просто я думаю, что мы должны оставить кошек у себя.
   – Должна признаться, – тихо сказала Раэль Коуфорт, – что мне и в самом деле не нравится идея приобретения судна, которое было покинуто в результате насилия или при подозрительных обстоятельствах.
   Джелико чуть-чуть выпятил подбородок, и этот жест отлично знала вся команда: он принял решение.
   – На борту никого не обнаружено, мы спасли судно совершенно честно. Закон о спасенном имуществе гласит, что корабль наш.
   – Может, оно и к лучшему, – с вымученной улыбкой произнес Али. – Если не мы, то кто-нибудь другой обязательно наткнулся бы на него и забрал, а мне кажется, нам давно пора повезти.
   Несколько голосов выразили согласие, и Дэйн наблюдал, как Коуфорт сдалась. Тем не менее взгляд девушки оставался серьезным, а лицо задумчивым. Ему захотелось спросить, о чем она думает.., но было неудобно обратиться к ней и смотреть в эти сверкающие как самоцветы синие глаза. Она могла счесть его идиотом.
   – Тогда давайте официально проголосуем, – сказал капитан. – Все за то, чтобы оставить «Звездопроходец»?
   Члены команды выразили согласие, и Джелико подвел итог:
   – Значит, решено. Мы отведем его к планете, оставим на орбите, – и сменные команды из двух человек будут охранять судно, пока мы не закончим дела и не найдем себе подходящий груз.
   – Что ж, мой мальчик, у нас полно дел перед стоянкой, – сказал Дэйну Ван Райк. – Бездельничать некогда. Надеваем костюмы и идем смотреть, что мы там унаследовали.

Глава 4

   – Это последние, – сказал Ван Райк, быстро выстукивая тремя пальцами по ручному компьютеру. – Двенадцать коробок мази для стрекотания.
   – Похоже, большая часть груза предназначалась для торговли с Канддойдом, – заметил Дэйн.
   Суперкарго кинул:
   – Мазь-то уж точно.
   Дэйн провел ладонью в перчатке по коробкам с маленькими баночками, пытаясь вспомнить, что он когда-либо читал о насекомообразных расах.
   – Для чего она? Для изменения тональностей стрекотания, верно?
   – Конечно, звуковой аналог духов. – Ван Райк пожал плечами. – На Канддойде также очень модны вот эти панцирные драгоценности. – Он взял большой граненый самоцвет, насаженный на ножку, напоминающую маленький штопор, острый кончик которого холодно поблескивал в желтом свете потолочных ламп. У Дэйна по коже пробежали мурашки, хотя он и знал, что панцири канддойдцев практически лишены нервов.
   – И эти косметические рашпили тоже. – Ван Райк усмехнулся. – Ты просто смотри на них как на увеличенные пилочки для ногтей – что в общем-то как раз соответствует их назначению.
   Дэйн тоже улыбнулся, показав на другой ряд контейнеров:
   – А вон те?
   – Подозреваю, что это металлокраски, которые используют шверы в клановых ритуалах. Вот те ароматизированные деревянные палочки для меня загадка; сомневаюсь, что это самый ходовой товар. Растворители, смягчающие средства, сплавы и смазки – стандартный набор товаров для обиталищ.
   – Значит, их везли с Биржи, – сказал Дэйн.
   – Логично, – пробормотал Ван Райк; они в последний раз пересекали платформу. Дэйн ногами чувствовал лишнюю четверть g. Обычно Торговцы редко превышали единицу – только в крайних случаях, как сейчас. Но по крайней мере их траектория уходила от канддойдских обиталищ, и можно было не бояться уничтожения со стороны обиталищной противометеоритной обороны.
   – Ведь топливные баки были полны, так что корабль, видимо, начинал свою экспедицию, а не заканчивал. А поскольку здесь нет ничего особо ценного, то можно предположить, что с экипажем случилось какое-то несчастье. Болезнь или паразит...
   – Если не было нападения, – возразил Дэйн. – Эта борозда на обтекателе...
   – ..Может быть старой. Зачем чинить обшивку, если корабль курсировал между обиталищами? Опасность возникала бы лишь при попытке войти в атмосферу планеты.
   – А вон та пустая платформа? – Дэйн показал на палубу, находившуюся под ними.
   – С нее могли что-нибудь убрать, – не сдавался Ван Райк. – Или она могла быть просто пустой. Пока Танг Я не сумеет прочитать надписи, боюсь, нам не удастся разобраться. Меня заботит другое: с этим минимально ценным грузом у нас не такие уж широкие возможности для торговли. – Он вздохнул и посмотрел на часы. – У меня больше нет времени.
   Сейчас капитан начнет снижать скорость, так что я перебираюсь на «Королеву». Все подсчитаю и тогда начну подробно изучать товар. – Он улыбнулся Дэйну. – Каким бы убогим ни казался наш груз, случай на Сарголе должен служить напоминанием о потенциале, таящемся в самых неожиданных товарах.
   – Кошачья мята, – сказал Дэйн и внутренне похолодел.
   Он знал, что Ван Райк думал только о победе, которую «Королева» одержала над своими конкурентами из компании «Интер-Солар», когда туземцы Саргола открыли для себя кошачью мяту. Но Дэйн помнил, как лишь чудом удалось избежать катастрофы, когда он легкомысленно подарил местной девушке веточку мяты, даже не подумав о ее возможном смертельном воздействии на другие виды.
   Ван Райк никого не корил прежними ошибками. Дэйн ценил это качество и внутренне испытывал некоторую гордость от того, что никогда не повторял своих ошибок.
   Осматривая безмолвный корабль, молодой человек вспомнил о словах Вилкокса. Похоже, что скоро его повысят, и вот на этом корабле он впервые станет суперкарго. Дэйн испытал целую гамму эмоций, среди которых превалировали гордость и тревожные предчувствия.
   С тех пор как он впервые ступил на палубу «Королевы Солнца» в Террапорте, Дэйн многому научился, однако сколько ему еще предстояло узнать!
   Зазвучал пронзительный звонок – чужой звук, столь не похожий на предупреждение клаксона «Королевы». Дэйн, как и Ван Райк, машинально включил магнитные ботинки и вцепился в стенные скобы у шлюза. Через несколько секунд приглушенный свист двигателей затих, и, когда ускорение прекратилось, Дэйн услышал, как поскрипывает вокруг них остов корабля.
   – Идешь, мой мальчик? – Ван Райк шагнул в шлюз.
   – Дождусь следующего перерыва, а пока еще немного погляжу здесь, – ответил Дэйн. – Может, найду что-нибудь, чего пока не увидели.
   – Хорошая мысль, – сказал Ван Райк и закрыл люк.
   Дэйн посмотрел, как загорелись лампочки, показывая падение давления, повернулся, размагнитил ботинки и двинулся по коридору, ни о чем особенно не думая, а просто присматриваясь.
   Ему уже нравилось, что на корабле много места, что потолок не царапает затылок. Люки тоже были выше.
   Он открыл дверь какой-то каюты, вошел внутрь и огляделся. Рип докладывал, что все личные принадлежности исчезли, но Дэйна сейчас интересовал только интерьер.
   В каюте были те же самые основные вещи, что, наверно, и на любом другом корабле: шкаф, кровать, консоль. Узкая дверь на противоположной стене вела в освежитель. Дэйн отметил, что водяные форсунки располагались выше, чем на «Королеве», словно предназначались для высоких людей.
   Цветовое пятно привлекло его взгляд. Дэйн посмотрел вниз и увидел, что в углу лежит что-то синее. Он нагнулся и подобрал вещь, которая оказалась чашкой. Она была без ручки, и ее глубокий, кобальтовый синий цвет очень понравился Дэйну. Чашка каким-то чудом не разбилась, несмотря на все перепады ускорений; определить ее вес в условиях микрогравитации было невозможно, но масса казалась нормальной.
   Обхватив находку своими мозолистыми пальцами, Дэйн почувствовал, как удобно она умещается в его ладони. Можно было не беспокоиться, что она выскользнет или лопнет, как он волновался, начиная лет с пятнадцати, из-за всякой земной посуды.
   Разглядывая чашку, Дэйн вдруг почувствовал, что в животе у него возник комок, словно опять вернулось ускорение. На мгновение ему показалось, что он видит не собственные руки, а руки незнакомца, которые держат что-то давно знакомое.
   Снова зазвенел звонок, и Дэйн стряхнул с себя наваждение. Ускорение нарастало постепенно. Рипу и Вилкоксу не потребовалось много времени, чтобы освоить чужие двигатели. А может, они чувствовали то же самое, что и он: команда этого корабля была, в конце концов, не такой уж чужой.
   Дэйн нашел шкафчик и поставил туда чашку, а потом вернулся в каюту и внимательно ее осмотрел. Он увидел высокое сиденье; на переборке рядом со сложенной консолью было заметно пятно, как будто незнакомый обитатель каюты привычно клал туда ноги. Дэйн опустился в кресло, откинулся назад, поставил ботинок на потертую подставку, посмотрел вверх – и увидел там трехмерный экран, расположенный под отличным углом для чтения.
   Несмотря на отсутствие личных вещей, повсюду находились маленькие свидетельства того, что эта каюта была чьим-то домом, возможно, довольно долго.
   Дэйн внезапно встал и вышел из каюты; у него в голове созрело решение.
   Пока он шел на мостик, глаза сами отмечали едва заметные знаки, говорившие о привычном пользовании вещами, приметы личности. Этот корабль неизвестный экипаж Вольных Торговцев обжил так же, как обжили товарищи Дэйна «Королеву», и он думал, а какие мысли посетят чужака, попавшего на борт «Королевы» и осматривающего ее, вот как сейчас делает он? Будут ли застарелые пятна и тесное, причудливое расположение помещений означать для него лишь еще одно старое судно, или этот посетитель признает в нем чей-то дом?
   На мостике Стин Вилкокс и Рип Шэннон стояли у панелей управления, разбираясь с инструментами и ручными компьютерами. Когда Дэйн вошел, оба подняли взгляд, и в их глазах за забралом шлемов он прочитал вопрос.
   – Мне кажется, мы должны выяснить, что произошло.
   Механики прекратили работу и повернулись к нему.
   – Что-нибудь нашел? – спросил Рип.
   Дэйн отрицательно покачал головой; дело было не в чашке.
   Ему надо было облечь свои мысли в такие слова, чтобы они стали понятными.
   – Ни одна хорошая команда просто так не бросит не корабль. Во всяком случае, такая команда, которая пробыла на судне долгое время. Этот экипаж жил здесь долго – свидетельства этому повсюду. Если мы собираемся забрать корабль, то, мне кажется, наш долг перед ними – докопаться, что тут случилось Если сможем.
   Вилкокс оперся спиной о капитанский кокон.
   – Это будет нелегко.., и недешево. А зачем? Их нет. И мы ничего не в силах изменить.
   Рип посмотрел на Вилкокса, потом на Дэйна.
   – Я, кажется, понимаю. Ты думал о «Королеве», правильно? – Дэйн кивнул, и Рип грустно улыбнулся в ответ. – Должен сказать, мне было бы приятно думать, что кто-нибудь разберется, куда мы делись, если вдруг найдет пустую «Королеву».
   Вилкокс пожал плечами и снова повернулся к незнакомому навигационному компьютеру. Было ясно, что штурмана больше интересовал таинственный компьютер, нежели не менее таинственные люди, им пользовавшиеся.
   – Ты согласуй это со Стариком, а я тебе всегда помогу. Но мне кажется, что твоя затея – все равно что прыгать в гипер безо всяких координат.
   – Может, нас никто и не поблагодарит за поиски, – сказал Дэйн. Если мы сможем докопаться. Возможно, от этого будут неприятности. Но я должен знать.
   – Вот это уже ближе к истине, – медленно проговорил Рип. – Мне кажется, Торсон прав.
   – Насчет неприятностей – точно, – проговорил Вилкокс с кривой усмешкой. – Вдруг отыщете каких-нибудь дальних родственников, осевших на планете, которые подадут иск, чтобы получить стоимость корабля. В общем, я уже сказал: это ваши игры. Если капитан вас поддержит, я сделаю все, чтобы помочь.
   Дэйн с облегчением кивнул. Он уловил в окружающей атмосфере нечто вроде одобрения, хотя и понимал, что это всего лишь его фантазии.
   – Я поговорю с ним, как только вернусь.
   Мисеал Джелико сделал последнюю запись в журнале, откинулся в кресле и потер слезящиеся глаза. Сколько он уже не спал? Сбился со счета много часов назад.
   На корабле стояла тишина; все было в порядке. Пора подкрепиться. Только сначала...
   – Иееееейаааах!
   Джелико посмотрел вверх на голубого хубата, который в ответ Уставился на капитана с чрезвычайно независимым видом.
   – Йергх, – снова пронзительно прокричал Квикс и плюнул.
   – Что, совсем забыл про тебя, да? – спросил Джелико, протянул руку и толкнул клетку; та закачалась и заплясала на специальных пружинах. Квикс удовлетворенно заворчал и заскрипел, удобно подобрав под себя четыре задние ноги и зацепившись когтями двух передних за обгрызенный столбик.
   Хубат, видимо, устраивался спать.
   Джелико с вожделением посмотрел на свою койку, но настойчивое бурчание в животе напомнило ему, что последний раз он ел перед тем, как последний раз спал. Капитан поднялся на ноги, открыл дверь.., и в каюту вплыл аромат настоящего кофе. Не синтетического заменителя под названием «джакек», которым приходилось довольствоваться экипажу в трудные периоды, а настоящего, свежего кофе.
   Это молчаливое напоминание о том, что необходимо поесть, посланное ему стюардом, заставило капитана улыбнуться. Фрэнк Мура никогда не ворчал и не брюзжал. Он просто выставлял совершенно неотразимую приманку, вроде вот этого кофе, и ждал, когда воздушные потоки донесут аромат из камбуза до каюты капитана.
   Фрэнк Мура сидел в своей любимой нише прямо у входа на камбуз и, по всей видимости, был погружен в тончайший процесс создания очередного миниатюрного ландшафта под пластеклом.
   – Мне казалось, что кофе у нас кончился, – сказал Джелико.
   Мура посмотрел на него с кажущейся невозмутимостью своих японских предков.
   – У меня немного осталось. Поскольку мы все равно скоро швартуемся, я подумал, что следует его сварить.
   Джелико глубоко, благодарно вздохнул и взял дымящуюся кружку.
   – Есть еще рис с овощами, который можно полить курстовым соусом с пряностями, – добавил Мура не поворачиваясь.
   Джелико увидел тарелку с горячей и свежей едой.
   Он отнес ее и кофе на камбуз и сел за столик. Там уже были четыре члена команды, отставившие в сторону пустые тарелки и пившие что-то горячее. Трое мужчин не услышали, как вошел Джелико, который по привычке ступал бесшумно, и только Раэль Коуфорт подняла глаза. Девушка послала капитану многозначительный взгляд, который было невозможно истолковать, и снова переключила внимание на остальных.
   Али сидел спиной к Джелико, держа в руке магнитофон.
   Капитан увидел, как помощник механика нажал на клавишу со словами:
   – Хорошо, а как насчет этого?
   Из магнитофона донесся странный звук, который напомнил капитану быстрое постукивание смычком по виолончели.
   – Знаю, – сказал Дэйн Торсон. Долговязый помощник суперкарго запустил широкую пятерню в густые желтые волосы, отчего они встали дыбом, и произнес:
   – Согласие с Элементами Недоверия.
   Али загоготал:
   – Ошибаешься, старик. Согласие с Элементами Вопроса!
   Дэйн затряс головой.
   – Вопросительный шум становится нотой ниже с каждым ударом. Хуп, хуп, хуп. Звуки недоверия больше похожи вот на эти – ик, ик, ик. А удивление еще быстрее, вроде киикиикиик.
   – Поспорим? – быстро подзадорил Али.
   Дэйн фыркнул:
   – Включай пленку.
   Али шлепнул рукой по магнитофону, и бесстрастный человеческий голос произнес:
   – Канддойдская эмоциональная модификация, обозначающая Согласие с Элементами Недоверия.
   Дэйн усмехнулся, Али застонал, а Джаспер Вике тихо рассмеялся.
   – Следующую, – потребовал Али, – еще одну.
   Дэйн вздохнул.
   – Валяй, но ты правильно назвал три из...
   – Да кто считает? – перебил Али.
   – Три из восемнадцати, – безжалостно закончил Дэйн. – Если бы я каждый раз спорил с тобой, тебе пришлось бы работать на меня ближайшие пять лет.
   Али в шуточном отчаянии поднял вверх руки, а трое остальных расхохотались.
   – Хорошо, хорошо, сдаюсь. Повержен, унижен, раздавлен и растоптан, как говаривал мой дедушка. Но у меня впереди есть еще целая неделя.
   Вдруг посерьезнев, Дэйн сказал:
   – Нам очень понадобится твой бойкий язык. Мы никак не можем позволить себе покупать любые данные. И запомни: это только торговый жаргон. Существует целый пласт других обертонов, которые нам даже не слышны. – Он толкнул Джаспера. – Покажи ему.
   Джаспер подтянул рукав и показал остальным перстень с камнем.
   – Гм-м, красивый, – сказал Али. – Не знал, что ты носишь украшения.
   – Не ношу, – ответил Джаспер. – Это ультразвуковой детектор, который я собрал.
   – Мы вскрыли коробочку с панцирными украшениями, – объяснил Дэйн. – Вот Вике и мастерит один приборчик для Яна, а другой для меня. Детекторы позволят нам услышать некоторые из канддойдских ультразвуков, но единственно, что мы узнаем, – говорится ли что-нибудь еще. У нас нет переводчиков для высокого канддойдского, и позволить их себе мы не можем.
   Али поднялся на ноги с глубоким вздохом.
   – А я уж было распланировал все время своего увольнения...
   – Не грусти, – успокоил Джаспер. – У тебя все равно нет денег.
   Али отмахнулся от него, повернулся, и тут все трое увидели, что позади сидит капитан.
   Джелико с трудом подавил улыбку, увидев выражения их лиц, которые как нельзя лучше характеризовали этих людей.
   Дэйн, разумеется, выглядел сконфуженным. Али усмехнулся, пряча удивление за маской веселого безразличия. Джаспер Вике уважительно кивнул и смущенно перевел взгляд на свои руки. Раэль Коуфорт, конечно, улыбнулась, по обыкновению сохраняя умопомрачительное загадочное спокойствие.
   – Я пошел на боковую, – сказал Али. – Теперь из-за вас мне будут сниться канддойдцы, с гармоничной мелодичностью потирающие свои экзоскелеты.
   – Не забудь проверить, правильно ли ты их понимаешь, – посоветовал Дэйн и, отдав честь капитану, последовал за Али.
   Джаспер Вике допил свою кружку, поставил ее в восстановитель и пожелал всем приятного сна. Через секунду его уже не было на камбузе.
   Раэль Коуфорт тоже встала, чтобы уйти, причем по ее изящным движениям совершенно не было заметно повышенного ускорения, но, когда она оглянулась назад, Джелико поддался внезапному импульсу и жестом остановил доктора.
   Девушка слегка приподняла брови, и капитан, раскрыв ладони, пригласил ее сесть.
   Она опустилась на стул напротив него, держа кружку в маленьких ловких руках. Ничего не говоря, Раэль вопросительно смотрела на капитана.
   Он быстро взглянул на нее, не упустив ни одной детали: длинные каштановые волосы, перетянутые ленточкой вокруг головы, обрамленные густыми ресницами фиалковые глаза, тонкая фигурка, которую почти скрывал великоватый коричневый мундир Вольных Торговцев.
   – Как там кошки? – спросил Джелико.
   – Быстро поправляются, – ответила она. – Если анализы на неизвестные микроорганизмы так и останутся отрицательными, то сможем их выпустить, когда встанем в док.
   Он кивнул, но, заметив, что Раэль снова собирается встать, движением подбородка показал на то место, где они вчетвером сидели.
   – Все еще изучаешь команду?
   – Я слышу Вопрос с Элементами Недоверия? – парировала она, прищурившись. – Я думала, что уже доказала искренность своих намерений.
   Джелико понял, что не правильно начал разговор. Эта женщина много раз доказывала, что заслуживает всяческого доверия – не меньшего, чем любой другой член экипажа. Теперь, она, вероятно, и сама знала об этом и, со свойственным ей пониманием, не обижалась. Ему по крайней мере следовало быть с нею честным.
   – Тебя очень ценит команда «Королевы», – сказал он. – Все тебе доверяют. Так же, как и я. Я по-другому сформулирую вопрос: все еще думаешь, что необходимо изучать остальных?
   Уголки ее красивого рта чуть-чуть раздвинулись.
   – Звучит так, словно я провожу лабораторный эксперимент.
   – Разве нет?
   – Конечно, нет. Почему ты так считаешь? – Девушка, казалось, была удивлена и немного растеряна.
   Джелико нахмурился, пытаясь разобраться в своих чувствах.
   Все, что он говорил Коуфорт, звучало как-то неприязненно.
   И он понимал почему. Это никак не было связано с тем, что ее брат – конкурент, очень удачливый Вольный Торговец. Так получалось просто потому, что он считал ее чрезвычайно привлекательной, привлекательной настолько, что старался в качестве противовеса выказать безразличие.
   – По тому, как ты разговариваешь с ними. Задаешь вопросы об их прошлом.
   Раэль Коуфорт печально улыбнулась:
   – Я знаю этикет старых Торговцев: не лезть в прошлую жизнь человека. Но я, между прочим, считаю, что это не правильно. Это воздвигает искусственные барьеры между людьми, .сохраняет между ними искусственную дистанцию. Корабль похож на семью, во всяком случае, должен быть таким.
   Джелико наморщил лоб, обдумывая сказанное.
   – Когда я учился, нам постоянно твердили, что подобные границы необходимы, поскольку физическое пространство корабля, неделями несущегося в гиперпространстве, и без того достаточно тесное.
   – Ты убедился, что так оно и есть?
   Он слегка пожал плечами и отхлебнул кофе.
   – На моем первом корабле – а я был тогда моложе, чем Торсон, когда он к нам пришел – капитан отозвал меня в сторону и сказал: "Свое прошлое и свое мнение держи при себе.
   Чем меньше другие о тебе знают, тем меньше используют против тебя, если вдруг возникнет ссора". Позже я узнал, что там было две жуткие драки. С тех пор я всегда следовал этому совету и никогда не жалел.
   Длинные ресницы Раэль прикрыли глаза, полностью скрыв ее реакцию. Капитан внимательно посмотрел на крылья этих ресниц над щекой девушки и перевел взгляд на свой кофе.
   – Значит, ты просишь меня не беседовать с экипажем, правильно я поняла?
   Он подавил нетерпеливое восклицание.
   – Нет, – ответил Джелико. – Скорее я пытаюсь объяснить тебе, почему они такие. Команда усваивает некоторые привычки капитана – иногда. Они все спокойные, и не по приказу, а в силу собственных склонностей. Обычай. Привычка.
   Но мы ладим друг с другом.
   Раэль серьезно кивнула.
   – И учти, ты – единственная женщина. Волей-неволей это проводит определенную границу. Последняя женщина, которая с нами летала, была предшественницей Торсона. Ей – очень не хотелось служить на судне, где полно мужчин.
   Коуфорт слегка улыбнулась:
   – Знаю. Она обратилась к моему брату, помнишь? Теперь она довольна, что работает на корабле, где почти одни женщины. Но мне кажется, что я смогу вписаться в команду, если мне позволят сделать это по-своему. Ты мне разрешишь?
   Джелико проглотил кофе, надеясь, что это поможет ему быстрее соображать.
   – Да, только.., просто будь осторожнее. Особенно с теми, кто помоложе. С Камилом все в порядке – дне кажется, что с ч уже родился рассудительным, но вот Торсон совсем другого склада. Он может принять твою дружескую заинтересованность за.., в общем, за что-то другое.
   Глаза Раэль округлились, и на губах появилась очаровательная улыбка. Джелико посмотрел на отражения светильников, мерцающие в глубине голубых глаз девушки, потом взял вилку и стал ее изучать.
   – Думаю, тебе не следует беспокоиться, – сказала Раэль со смешком. – В курсе психологии у нас был такой предмет, который можно назвать профессиональным поведением. Я очень следила за тем, чтобы создать образ заботливой старшей сестры, и думаю, Дэйн в конце концов так и будет меня воспринимать. – Она вдруг тихонько рассмеялась. Ее смех был мягким и приятным. – Если бы я позволила себе что-нибудь большее, то бедняжка просто выпрыгнул бы из «Королевы» в открытый космос. Женщины приводят его в ужас!
   – Он никогда их не знал, – промолвил Джелико. – Во всяком случае, не общался. Сирота, сразу попал в Школу, потом к нам. В свободное время или работает, или читает.
   Раэль кивнула безо всякого удивления, и капитан подумал, что она, конечно, изучила медицинские карты всей команды, Так поступил бы всякий хороший судовой врач, а Тау дал ясно понять, что принимает ее как достойного коллегу.
   Гоняя вилкой по тарелке отменную еду Муры, Джелико размышлял о том, что его медицинская карточка, к счастью, содержала лишь самые скупые сведения о здоровье и ничего больше.
   – Спокойной ночи, – пожелала Раэль Коуфорт, вставая из-за стола.
   – Тебе тоже, доктор.