– Я хотела быть свободной, – сказала я ей. – Я как бы искала ответа и для себя и для Айлии.
– Я могу поклясться Тремя Именами, что не замышляла вреда ни тебе, ни твоему народу. Утта держала меня в плену даже после своей смерти, благодаря своему искусству, и только потом я сумела разбить ее чары. Ты сама подумай: если бы тебя захватили рейдеры и держали в лагере как рабыню, разве ты не воспользовалась бы случаем, попавшим тебе в руки? Я не призывала на вас врагов и никогда не имела ясного предвидения, как Утта. Она не учила меня этому. Айфинг пришел ко мне как раз перед нападением рейдеров. Я читала отвечающие руны и предупредила его.
– Слишком поздно! – крикнула Айлия.
– Да, но это не моя вина, и я не вашей крови и не клялась служить вам. Я просто нуждалась в свободе.
Поняла она меня или нет – не знаю, только в эту минуту до нас донесся призывный металлический звук. Айлия напряглась под моими руками и завертела головой по снегу, утоптанному во время нашей драки.
– Что это? – спросила я.
– Морские собаки!
Она знаком призвала к молчанию, и мы прислушались.
Справа, с запада пришел резкий ответ.
Значит, здесь было уже два отряда, и нас могли взять в кольцо. Я встала и поглядела вперед. Было уже достаточно светло, хотя день был пасмурный, впереди начинался мыс с развалинами, и я мысленно видела там много потайных мест. Чтобы найти нас там, понадобиться целая армия.
Я схватила Айлию за руку и поставила ее рядом с собой.
– Пошли!
Она вроде бы согласилась, но сделав несколько шагов поняла, что мы идем к тем строениям, против которых предупрождала их Утта. Вероятно, она убежала бы, если звук рога с запада не прозвучал бы еще раз и гораздо ближе. А путь на восток преграждал колючий кустарник, через который только огонь мог бы сделать для нас тропу.
– Ты хочешь убить…
Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось, несмотря на ее варварское происхождение и привычку жить в постоянных войнах. Я держала ее. Звук рога раздался еще ближе.
Бегство рождает страх. Как только мы начали свое отступление, страх возрос и поглотил все остальные мелкие страхи.
Айлия больше не протестовала, не вырывалась, а наоборот торопилась, потому что темные развалины обещали укрытие.
По дороге я высказала убеждение, что такие развалины обыскивать нелегко, так что преследователи в конце концов оставят нас в покое. Я добавила, что хотя моя Власть много меньше Власти Утты, она все-таки достаточно сильна, чтобы предупредить нас о каких-нибудь следах темного Зла.
Я, правда, опасалась, хотя не сказала этого Айлии, как бы это место не оказалось полностью темным и не заперло нас, но ведь Утта ходила туда и вернулась, а Мудрая женщина никогда не рискнет идти в яму Древнего Зла.
Дорога привела нас к двум башням-воротам. Они увенчивались фигурами устрашающего вида. Когда мы ступили между двумя столбами, на которых они скорчились, послышалось громкое рычание. Айлия вскрикнула и хотела убежать, но я встала против нее и встряхнула, чтобы часть ее страха ушла, и она смогла бы выслушать меня. С таким устройством я была давно знакома. Одни из ворот Эс-Касла были снабжены таким же. Звук производился ветром, проходившим через определенным образом вырезанные отверстия.
Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а страшные создания только ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокоило Айлию, и я снова потянула ее за собой.
Как только мы прошли через ворота, в спешке уже не было такой необходимости и я пошла медленно, хотя не останавливалась – и не выпускала руки Айлии.
В отличие от поселка, здесь не было развалин, но, как и в Эс-Касле, было ощущение глубокой древности, будто столетия давили на массивные камни и погружали их глубоко в землю. Камни не покосились, лишь покрылись паутиной вечного и неизменного существования.
Стены были очень толстые и, похоже, имели внутри пространство для прохода, закрытое с двух сторон решетками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, и для каждого было что-то вроде клетки.
Затем мы вышли на мощеную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням, окруженным кольцом стен. Скорее всего это был город, потому что между другими воротами и замком в центре теснилось множество зданий. Теперь они таращили на нас мертвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой торчали высохшие стволы деревьев.
Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения.
Строения были все одинаково серые, более светлые, чем в Эс-Касле. Но над каждой дверью было пятно, обрадовавшее меня – ярко-голубое, как те камни в Эскоре, поставленные для защиты от окружающего Зла.
Поскольку здесь была такая охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто, как я думала, жил здесь, следовательно я могла бы войти без страха.
Я убедилась еще в одном: эта улица, которая полого поднималась ко вторым воротам, была мне знакома, как будто я давно ходила по ней и теперь почти забыла. Но как только мы дошли до ворот и я увидела вырезанный в голубом камне символ – перекрещенные меч и жезл – я вспомнила.
Этой дорогой я шла во сне, когда видела, как открыли Врата в другой мир.
Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни остановиться, потому что нас тянуло вперед. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Тогда я обернулась и увидела, что ее глаза застыли, и она идет как под мысленным принуждением. На меня оно тоже действовало; но, видимо, не так сильно, как на нее. Я приняла это за притяжение Власти к Власти. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил ядро такой энергии, что ей невозможно было сопротивляться.
Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и залы все быстрее и быстрее. Мы почти бежали. Айлия не издавала ни звука.
Наконец мы вошли в высокий зал. Он казался обжитым, а не мрачно мертвым.
Здесь не так чувствовался груз бесконечных лет, и здесь была энергия, такая сильная, что казалось, весь воздух напоен ею.
На стенах еще сохранились украшения, висели ковры, хоть и потускневшие, но вытканные с таким искусством, что местами на них проглядывали то лицо человека, то морда чудовища, с отчетливостью зеркального отражения. Можно было подумать, что ковры и есть зеркала, и в них отражаются создания, марширующие невидимо для нас и вечно глядящие на свое отражение от поверхности ткани.
Здесь были сундуки с разными символами на крышках. Я узнала эти символы – они были записаны на свитках. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка.
У меня было большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на сокровища, но я крепко сжимала руку Айлии и повела ее в медленный обход вокруг стен этого огромного зала, не рискуя выйти на чистую и пустую середину. Было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или на металлических полосах, которые покрывали большую часть стен.
В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие и поменьше отпечатки величайшей из магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами – ключами к великому знанию – шли неопределенные линии, нерезкие, как будто тот, кто шел к центру зала, сам продвигался к знанию и не нуждался более в конкретных сим волах, как в гидах. Одни из символов я почти не знала другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше.
Здесь было что-то вроде школы для «работников» Власти, как Место Тишины. Но тут все было настолько большое, в неопределенных линиях ближе к центру скрывались такие намеки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на Мудрых женщин, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги.
Ничего удивительного, что здесь было ощущение продолжения жизни. Камни стен за коврами, камни под нашими ногами столетия за столетиями впитывали в себя излучения Власти и теперь отражали то, что так долго проникало в них.
Мы отошли далеко от входных дверей, когда я заметила кресла, скорее троны, потому что они стояли на возвышении с тремя ступенями, и были сделаны из голубого камня, с высокими подлокотниками и высокими спинками, с вырезанными на них слабо светящимися рунами. На среднем кресле лежал жезл мага, будто ненадолго оставленный хозяином, пока он куда-то вышел.
Символ на спинке этого кресла был тот же, что и на воротах этой цитадели – жезл и меч. Это явно было кресло правителя здешних земель – человека или больше чем человека.
Увидев кресло, я вспомнила детали своего сна. Маг сидел именно здесь, в зале, когда смотрел на появление Врат. Что же случилось потом? Может быть, он ушел через те Врата, чтобы посмотреть на другой мир?
Легенды говорят, что так делали многие маги.
Сон вспомнился так отчетливо, что я посмотрела на зеркало, ища следы Врат, но там был голый помост, на нем не было никаких символов, даже намека на них.
Может, хозяин этого зала действительно дошел до такого совершенства, что не нуждался ни в чем для создания энергии?
Я подумала о Мудрых женщинах и о Дензиле, представляющих высоты такого искусства. Если мне доведется когда-нибудь встретиться с хозяином этого среднего, третьего кресла, я буду против него как Айлия или Вахаи, потерянное, простое существо. Это было для меня новым ощущением, потому что, хотя я и потеряла большую часть того, что имела, я помнила, что было в моих возможностях раньше, а здесь сознавала, что все чему я училась, было лишь первой страницей самых простейших рун для Мастера Врат.
Поняв это, я вдруг почувствовала себя маленькой и усталой, испуганной, хотя зал и был пуст, и тот перед кем я благоговела, давно исчез. Я взглянула на Айлию – она, по крайней мере, была человеком.
Она стояла, опустив руки, там, где я ее оставила. Выражение ее лица было странно опустошенным, и во мне вспыхнуло беспокойство: разве не я привела ее сюда, в эту резиденцию Власти, которая все еще чувствуется и вредит ей, в то время как я со своими защитными силами могу не бояться?
Может, я опять, в своем упрямом эгоизме, сработала для зла? Я обняла Айлию за плечи, заглянула в глаза и коснулась ее мозга. Нет, тут было не повреждение, чего я опасалась, а нечто вроде сна. Я подумала, что этот сон – ее защита, и он, вероятно, будет продолжаться, пока мы останемся здесь, но вообще-то нам пора было уходить, пока эта старая Власть не пропитала нас и не обратила в рабов.
Но оказалось, что уйти – все равно, что пробиваться против течения, которое толкало нас в противоположном направлении.
Я в тревоге обнаружила, что здесь действительно поднялся невидимый поток, кружившийся вокруг третьего кресла, как будто его целью было то место, где во сне я видела Врата.
Айлия с готовностью поддалась этому течению, прежде чем я сообразила, что нам грозит реальная опасность. Я вцепилась в женщину, оттаскивая ее назад, но она вырывалась, и ее невидящие глаза уставились в пустой центр зала. Свободная рука ее взметнулась, пальцы как будто нащупали невидимую опору, чтобы ухватиться за нее и вырваться из моих рук.
Я воздвигла себе мысленную охрану. У меня не хватило сил, чтобы защитить оба наших мозга, но если я смогу удержаться, то конечно не отпущу Айлию и мы выйдем из зала. Я думала, что за его пределами мы будем в безопасности.
Но пока что я могла только удерживаться против потока, а Айлия рвалась все сильнее, пока мы обе не оказались позади третьего кресла, и я положила руку на его высокую спинку. На сиденье лежал жезл. Не схватить ли его, когда мы пройдем мимо? А что это мне даст? Такие жезлы Власти были оружием, они управляли лучами, нужными для колдовства, но они также были собственностью только одного владельца жезла. Чего я достигну, если попытаюсь воспользоваться им? Однако этот жезл так резко запечатлелся в моем мозгу, что я поняла, что он имеет для меня какое-то великое значение, о чем я пока не догадывалась.
Теперь мы были на уровне сидения кресла. Я должна взять жезл, пока меня не оттащили, потому что, Айлия снова начала вырываться и скоро мне придется держать ее обеими руками. Я поколебалась секунду, но потом воспользовалась случаем. Резким движением подтащила Айлию к креслу,
Глава 9
– Я могу поклясться Тремя Именами, что не замышляла вреда ни тебе, ни твоему народу. Утта держала меня в плену даже после своей смерти, благодаря своему искусству, и только потом я сумела разбить ее чары. Ты сама подумай: если бы тебя захватили рейдеры и держали в лагере как рабыню, разве ты не воспользовалась бы случаем, попавшим тебе в руки? Я не призывала на вас врагов и никогда не имела ясного предвидения, как Утта. Она не учила меня этому. Айфинг пришел ко мне как раз перед нападением рейдеров. Я читала отвечающие руны и предупредила его.
– Слишком поздно! – крикнула Айлия.
– Да, но это не моя вина, и я не вашей крови и не клялась служить вам. Я просто нуждалась в свободе.
Поняла она меня или нет – не знаю, только в эту минуту до нас донесся призывный металлический звук. Айлия напряглась под моими руками и завертела головой по снегу, утоптанному во время нашей драки.
– Что это? – спросила я.
– Морские собаки!
Она знаком призвала к молчанию, и мы прислушались.
Справа, с запада пришел резкий ответ.
Значит, здесь было уже два отряда, и нас могли взять в кольцо. Я встала и поглядела вперед. Было уже достаточно светло, хотя день был пасмурный, впереди начинался мыс с развалинами, и я мысленно видела там много потайных мест. Чтобы найти нас там, понадобиться целая армия.
Я схватила Айлию за руку и поставила ее рядом с собой.
– Пошли!
Она вроде бы согласилась, но сделав несколько шагов поняла, что мы идем к тем строениям, против которых предупрождала их Утта. Вероятно, она убежала бы, если звук рога с запада не прозвучал бы еще раз и гораздо ближе. А путь на восток преграждал колючий кустарник, через который только огонь мог бы сделать для нас тропу.
– Ты хочешь убить…
Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось, несмотря на ее варварское происхождение и привычку жить в постоянных войнах. Я держала ее. Звук рога раздался еще ближе.
Бегство рождает страх. Как только мы начали свое отступление, страх возрос и поглотил все остальные мелкие страхи.
Айлия больше не протестовала, не вырывалась, а наоборот торопилась, потому что темные развалины обещали укрытие.
По дороге я высказала убеждение, что такие развалины обыскивать нелегко, так что преследователи в конце концов оставят нас в покое. Я добавила, что хотя моя Власть много меньше Власти Утты, она все-таки достаточно сильна, чтобы предупредить нас о каких-нибудь следах темного Зла.
Я, правда, опасалась, хотя не сказала этого Айлии, как бы это место не оказалось полностью темным и не заперло нас, но ведь Утта ходила туда и вернулась, а Мудрая женщина никогда не рискнет идти в яму Древнего Зла.
Дорога привела нас к двум башням-воротам. Они увенчивались фигурами устрашающего вида. Когда мы ступили между двумя столбами, на которых они скорчились, послышалось громкое рычание. Айлия вскрикнула и хотела убежать, но я встала против нее и встряхнула, чтобы часть ее страха ушла, и она смогла бы выслушать меня. С таким устройством я была давно знакома. Одни из ворот Эс-Касла были снабжены таким же. Звук производился ветром, проходившим через определенным образом вырезанные отверстия.
Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а страшные создания только ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокоило Айлию, и я снова потянула ее за собой.
Как только мы прошли через ворота, в спешке уже не было такой необходимости и я пошла медленно, хотя не останавливалась – и не выпускала руки Айлии.
В отличие от поселка, здесь не было развалин, но, как и в Эс-Касле, было ощущение глубокой древности, будто столетия давили на массивные камни и погружали их глубоко в землю. Камни не покосились, лишь покрылись паутиной вечного и неизменного существования.
Стены были очень толстые и, похоже, имели внутри пространство для прохода, закрытое с двух сторон решетками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, и для каждого было что-то вроде клетки.
Затем мы вышли на мощеную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням, окруженным кольцом стен. Скорее всего это был город, потому что между другими воротами и замком в центре теснилось множество зданий. Теперь они таращили на нас мертвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой торчали высохшие стволы деревьев.
Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения.
Строения были все одинаково серые, более светлые, чем в Эс-Касле. Но над каждой дверью было пятно, обрадовавшее меня – ярко-голубое, как те камни в Эскоре, поставленные для защиты от окружающего Зла.
Поскольку здесь была такая охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто, как я думала, жил здесь, следовательно я могла бы войти без страха.
Я убедилась еще в одном: эта улица, которая полого поднималась ко вторым воротам, была мне знакома, как будто я давно ходила по ней и теперь почти забыла. Но как только мы дошли до ворот и я увидела вырезанный в голубом камне символ – перекрещенные меч и жезл – я вспомнила.
Этой дорогой я шла во сне, когда видела, как открыли Врата в другой мир.
Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни остановиться, потому что нас тянуло вперед. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Тогда я обернулась и увидела, что ее глаза застыли, и она идет как под мысленным принуждением. На меня оно тоже действовало; но, видимо, не так сильно, как на нее. Я приняла это за притяжение Власти к Власти. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил ядро такой энергии, что ей невозможно было сопротивляться.
Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и залы все быстрее и быстрее. Мы почти бежали. Айлия не издавала ни звука.
Наконец мы вошли в высокий зал. Он казался обжитым, а не мрачно мертвым.
Здесь не так чувствовался груз бесконечных лет, и здесь была энергия, такая сильная, что казалось, весь воздух напоен ею.
На стенах еще сохранились украшения, висели ковры, хоть и потускневшие, но вытканные с таким искусством, что местами на них проглядывали то лицо человека, то морда чудовища, с отчетливостью зеркального отражения. Можно было подумать, что ковры и есть зеркала, и в них отражаются создания, марширующие невидимо для нас и вечно глядящие на свое отражение от поверхности ткани.
Здесь были сундуки с разными символами на крышках. Я узнала эти символы – они были записаны на свитках. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка.
У меня было большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на сокровища, но я крепко сжимала руку Айлии и повела ее в медленный обход вокруг стен этого огромного зала, не рискуя выйти на чистую и пустую середину. Было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или на металлических полосах, которые покрывали большую часть стен.
В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие и поменьше отпечатки величайшей из магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами – ключами к великому знанию – шли неопределенные линии, нерезкие, как будто тот, кто шел к центру зала, сам продвигался к знанию и не нуждался более в конкретных сим волах, как в гидах. Одни из символов я почти не знала другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше.
Здесь было что-то вроде школы для «работников» Власти, как Место Тишины. Но тут все было настолько большое, в неопределенных линиях ближе к центру скрывались такие намеки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на Мудрых женщин, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги.
Ничего удивительного, что здесь было ощущение продолжения жизни. Камни стен за коврами, камни под нашими ногами столетия за столетиями впитывали в себя излучения Власти и теперь отражали то, что так долго проникало в них.
Мы отошли далеко от входных дверей, когда я заметила кресла, скорее троны, потому что они стояли на возвышении с тремя ступенями, и были сделаны из голубого камня, с высокими подлокотниками и высокими спинками, с вырезанными на них слабо светящимися рунами. На среднем кресле лежал жезл мага, будто ненадолго оставленный хозяином, пока он куда-то вышел.
Символ на спинке этого кресла был тот же, что и на воротах этой цитадели – жезл и меч. Это явно было кресло правителя здешних земель – человека или больше чем человека.
Увидев кресло, я вспомнила детали своего сна. Маг сидел именно здесь, в зале, когда смотрел на появление Врат. Что же случилось потом? Может быть, он ушел через те Врата, чтобы посмотреть на другой мир?
Легенды говорят, что так делали многие маги.
Сон вспомнился так отчетливо, что я посмотрела на зеркало, ища следы Врат, но там был голый помост, на нем не было никаких символов, даже намека на них.
Может, хозяин этого зала действительно дошел до такого совершенства, что не нуждался ни в чем для создания энергии?
Я подумала о Мудрых женщинах и о Дензиле, представляющих высоты такого искусства. Если мне доведется когда-нибудь встретиться с хозяином этого среднего, третьего кресла, я буду против него как Айлия или Вахаи, потерянное, простое существо. Это было для меня новым ощущением, потому что, хотя я и потеряла большую часть того, что имела, я помнила, что было в моих возможностях раньше, а здесь сознавала, что все чему я училась, было лишь первой страницей самых простейших рун для Мастера Врат.
Поняв это, я вдруг почувствовала себя маленькой и усталой, испуганной, хотя зал и был пуст, и тот перед кем я благоговела, давно исчез. Я взглянула на Айлию – она, по крайней мере, была человеком.
Она стояла, опустив руки, там, где я ее оставила. Выражение ее лица было странно опустошенным, и во мне вспыхнуло беспокойство: разве не я привела ее сюда, в эту резиденцию Власти, которая все еще чувствуется и вредит ей, в то время как я со своими защитными силами могу не бояться?
Может, я опять, в своем упрямом эгоизме, сработала для зла? Я обняла Айлию за плечи, заглянула в глаза и коснулась ее мозга. Нет, тут было не повреждение, чего я опасалась, а нечто вроде сна. Я подумала, что этот сон – ее защита, и он, вероятно, будет продолжаться, пока мы останемся здесь, но вообще-то нам пора было уходить, пока эта старая Власть не пропитала нас и не обратила в рабов.
Но оказалось, что уйти – все равно, что пробиваться против течения, которое толкало нас в противоположном направлении.
Я в тревоге обнаружила, что здесь действительно поднялся невидимый поток, кружившийся вокруг третьего кресла, как будто его целью было то место, где во сне я видела Врата.
Айлия с готовностью поддалась этому течению, прежде чем я сообразила, что нам грозит реальная опасность. Я вцепилась в женщину, оттаскивая ее назад, но она вырывалась, и ее невидящие глаза уставились в пустой центр зала. Свободная рука ее взметнулась, пальцы как будто нащупали невидимую опору, чтобы ухватиться за нее и вырваться из моих рук.
Я воздвигла себе мысленную охрану. У меня не хватило сил, чтобы защитить оба наших мозга, но если я смогу удержаться, то конечно не отпущу Айлию и мы выйдем из зала. Я думала, что за его пределами мы будем в безопасности.
Но пока что я могла только удерживаться против потока, а Айлия рвалась все сильнее, пока мы обе не оказались позади третьего кресла, и я положила руку на его высокую спинку. На сиденье лежал жезл. Не схватить ли его, когда мы пройдем мимо? А что это мне даст? Такие жезлы Власти были оружием, они управляли лучами, нужными для колдовства, но они также были собственностью только одного владельца жезла. Чего я достигну, если попытаюсь воспользоваться им? Однако этот жезл так резко запечатлелся в моем мозгу, что я поняла, что он имеет для меня какое-то великое значение, о чем я пока не догадывалась.
Теперь мы были на уровне сидения кресла. Я должна взять жезл, пока меня не оттащили, потому что, Айлия снова начала вырываться и скоро мне придется держать ее обеими руками. Я поколебалась секунду, но потом воспользовалась случаем. Резким движением подтащила Айлию к креслу,
Глава 9
Схватив жезл, я чуть не выронила его: он был таким холодным, что обжигал руку, как замерзший металл. Но я все-таки его не выпустила – не могла, потому что он держал меня крепче, чем я его.
В ту же минуту Айлия вырвалась из моей руки и бросилась вперед, затем вдруг споткнулась и упала на колени. Видимо, ее вес освободил какой-то источник в этом месте, потому что вверх брызнула вспышка, и, как в моем сне, появились Врата из световых линий.
– Айлия! – закричала я.
Мой крик ничего не значил для ее околдованного мозга.
Она торопливо поползла на коленях через этот жуткий портал.
Я видела зал за этими Вратами, но Айлия исчезла, как только проползла под аркой. Сжимая жезл, я бросилась за ней, решив, что человеческие жизни больше не должны пропадать из-за недостатка моего внимания или мужества.
Было ощущение разорванности, не боли, а скорее отвратительной дезориентации, потому что я прошла через какое-то пространство, через которое человеческое тело никогда еще не проникало. Затем я покатилась по твердой поверхности и застонала от боли, которую получила в этот короткий промежуток времени – или вне времени.
Я села. У меня кружилась голова. Я услышала стон – не свой – и с трудом огляделась. Рядом с каким-то высоким предметом с криком скорчилась Айлия. Я подползла к ней и подняла ее голову. Глаза ее были закрыты, тело судорожно подрагивало, а голова безостановочно вертелась из стороны в сторону, как у больного в сильном жару. И она все время вскрикивала.
Прижав ее к себе, я оглянулась на Врата и… ничего не увидела.
Я не раз слышала, что мой отец пришел в Эсткарп чере подобные Врата. На другой стороне он обнаружил два столбе отмечавшие вход со стороны Болот торов. Когда он и моя мать выступили против сил Колдера, те Врата тоже имели отметку в обоих мирах.
Но тут, похоже, вход был где-то в другом месте, потому что я ничего не видела, кроме открытого пространства.
Здесь был день, но пасмурный. В то время как Эскор был одет в снег и лед, по эту сторону исчезнувшей двери было так душно, что я закашлялась и из глаз моих полились слезы. Воздух, казалось, был наполнен невидимым дымом.
Растительности не было, земля и небо были одинаково серые. В песке, казалось, никогда не укоренялось ничего растущего.
В некоторых местах наносы пыли, похожей на золу. Возможно, здесь пронесся большой пожар. Я посмотрела на столб, возле которого скорчилась Айлия.
Он был выше человеческого роста. Не обыкновенный древесный ствол, не каменный палец, а, похоже, металлический, вроде фермы моста или опоры, и весь в оспинах и чешуе, как будто что-то в резком воздухе постепенно разрушало его.
Может быть, он отмечал Врата с этой стороны?
Нет, он стоял слишком далеко от того места, где мы вошли.
Я устроила Айлию на земле, положив ей под голову свой заплечный мешок, затем шатаясь встала и увидела на земли что-то блестящее. Это лежал жезл. Он был такой белый на унылом сером песке, что походил на луч света. Я с трудом наклонилась и подняла его. Его ледяной холод исчез, он теперь был похож на любой другой жезл. Я бережно уложила его в складки моего кушака и затем медленно обернулась в надежде увидеть Врата.
Песок поднимался пепельными дюнами, и все они были настолько одинаковыми, что заблудиться здесь было проще простого, и никаких ориентиров, кроме облупленного столба. Когда, встав перед ним, я посмотрела вдаль, то увидела на некотором расстоянии другой такой же столб, почти на одной линии с первым.
Айлия зашевелилась и приподнялась. Я заторопилась к ней. Глаза ее по-прежнему были пустыми. Она затерялась в какой-то внутренней пустыне. Она встала, придерживаясь за столб, и повернулась в направлении второго, то наклоняя слегка голову, то поворачивая ее в стороны, как будто принюхиваясь к знакомому запаху, а затем уверенно качнулась в сторону второго столба. Я схватила ее за плечо. Она, видимо, не узнала меня, но с удивительной силой вырвалась, вдруг повернулась так резко, что толкнула меня, и я от неожиданности покатилась на песок.
Когда я вскочила на ноги, она уже бежала. Я бросилась за ней, хотя очень не хотела уходить отсюда, не осмотрев это место как следует. Я боялась поверить, что Врата окончательно пропали и у нас нет надежды вернуться.
За вторым столбом стоял третий, и Айлия направилась к нему, но мне казалось, что ее ведут не столбы, а невидимый приказ.
Мы миновали шесть таких столбов, тоже изъеденных, как и первый, и вышли из песчаных дюн в совершенно иное место.
Здесь была высокая пожелтевшая трава.
Линия столбов продолжалась, только теперь они стали выше. Два из них оплавились, и на них висели застывшие капельки металла. Вокруг них была та же трава и какие-то неприятные кусты с пурпурными стеблями и темно-красными волокнами, болтающимися на кончиках листьев: они выглядели плотоядными, и я не имела желания рассмотреть их поближе.
За оплавленными столбами шла дорога. В противоположность столбам, она казалась проложенной совсем недавно. Она была гладкой и тускло-черной. Айлия шагнула к ней и остановилась, покачиваясь, но смотрела она не на дорогу, а вперед.
Наконец я ее догнала и схватила за плечи. На этот раз она не напала на меня. Мне не нравилась эта дорога и я не хотела идти по ней. Пока я стояла в нерешительности, раздался звук, он быстро приближался, как будто что-то неслось к нам на большой скорости. Я навалилась на Айлию и упала вместе с ней на твердую землю, надеясь, что наша темная одежда сольется с серо-коричневой почвой.
Что-то промчалось по дороге с такой скоростью, что нельзя было толком понять, что же это такое. Конечно, это было не животное. У меня осталось впечатление цилиндра, вероятно металлического, который даже не касался поверхности дороги, а скользил на высоте, равной длине моей руки. Oн пролетел и исчез вдали, оставив струю воздуха, поднимавшую пыль.
Интересно, видели они нас или нет? Во всяком случае, те, кто управлял этой машиной, не побеспокоились остановиться.
Впрочем, вряд ли они смогли бы сделать это на такой скорости.
Но как этот цилиндр мог мчаться, не касаясь земли, хотя он явно следовал по дороге? Колдеры делали машины. Может, мы попали в мир колдеров? Если так, то мы в большой опасности, потому что колдеры превращают своих рабов в живых мертвецов, каких человек в здравом уме не может себе даже представить.
В моем мешке было очень мало еды и совсем не было воды, потому что я предполагала путешествовать там, где есть снег или хотя бы реки. А здесь едкая атмосфера и сухое дыхание ветра вызывали жажду, и рот у меня запекся, будто я съела пригоршню золы.
Чтобы сохранить жизнь, нам нужны были пища и вода. Судя по виду местности, мы здесь не найдем ничего такого и, значит, придется рискнуть идти по дороге в том направлении, куда унесся тот цилиндр.
Я протянула руку Айлии, но она уже сама повернулась в ту сторону и пошла по обочине дороги. Я двинулась следом.
Мы увидели это издалека. Когда я видела башни Эс-Касла и неизвестную цитадель на восточном мысе, я удивлялась великой работе человеческих рук. Но нельзя было поверить, что увиденное нами сейчас сделано человеком. Башни – если это были башни – поднимались к облакам, а внизу было совсем немного строений. От башни к башне тянулись кружевные пути, будто строители вели дорогу высоко в небе. Все это было такого же серо-коричневого цвета, как и земля. Башни как бы выросли сами благодаря какой-то фантастической культивации. Однако у них был металлический блеск.
Дорога привела нас прямо к подножию одной из башен. Мы увидели такие же дороги, идущие от других башен. Однажды я видела паутину зиз-пауков с ее плотной серединой и множеством радиальных нитей для прикрепления, и сейчас подумала, что если бы можно было взглянуть с высоты на этот комплекс, он наверное выглядел бы паутиной зиз-паука – мысль явно неприятная, потому что таких охотников, как зиз-пауки, следует избегать.
Я облизала сухие потрескавшиеся губы.
Айлия была не в лучшем состоянии. Она снова застонала, как тогда, когда мы только что прошли Врата. Похоже, что нам придется войти в эту металлическую паутину, чтобы отыскать воду.
Опять раздался предупреждающий звук.
Я снова притянула свою спутницу к земле.
Механизм пронесся, но не над дорогой, по которой мы шли, а в стороне. Я встала и увидела еще что-то. Темное пятно в небе, росшее с каждым ударом моего испуганного сердца.
Это была не птица. Но ведь отец рассказывал, что в его мире люди строили машины, как колдеры, и летали на них по воздуху. Не попала ли я в его мир, в мир моего отца?
Но он никогда не говорил о таком городе или местности, засыпанной пеплом и песком.
Предмет в небе все увеличивался, а затем завис между двумя башнями. Я увидела платформу, более твердую, чем кружевные дороги, которые обеспечивали проход между вершинами башен. Небесный механизм осторожно опустился на платформу. С такого расстояния я не могла рассмотреть, выходили ли из него люди, чтобы войти в одну из четырех башен по углам открытого пространства, но все же это было так странно, что я даже немного испугалась.
Знания колдеров, их машины и люди, которых они своей волей обращали в машины – все это так давно считалось Злом, что мы в Эсткарпе привыкли относиться с отвращением ко всей их работе. И в этом месте пахло Злом, и оно не походило на зло Эскора, которое я понимала. Это здешнее зло происходило от преступно изогнутого пути жизни, полностью чуждого всему, что я знала.
Однако мы должны были найти пищу и воду, или я умереть. Но никто добровольно не выбирает смерть, если есть хоть какой-то шанс остаться в живых. Мы стояли и смотрел на фантастический город – вернее, я смотрела, потому что Айлия вроде бы не видела ничего.
Единственный вход в башню на уровне земли был, по-видимому, туннелем для продолжающейся дороги. В стенах не было больше отверстий для тянущейся воздушной линии, а та была выше самых высоких шпилей Эс-Касла, и окон тоже не было. Волей-неволей приходилось идти по дороге, а у меня не хватало духу поставить ногу на эту гладкую поверхность. Надолго ли хватит наших сил без припасов? Всякое промедление истощало нас.
Стемнело. Может быть, темнота будет нашим другом? Я посмотрела в темное небо и увидела вспышки сияний по линиям межбашенных путей, как блеск капелек росы на паутине.
В туннелях, куда вели дороги, освещение было тусклым. Свет мог быть враждебным нам, но выбора у нас не было, и я взяла Айлию за руку. Она больше не указывала нам путь, но и не вырывалась, когда я потащила ее вперед к входу.
Когда мы подошли ближе, я поняла, что отверстие было шире, чем полотно дороги, так что оставался узкий проход сбоку, и нам не обязательно было идти по поверхности дороги. Но хватит ли ширины этого прохода, чтобы спасти нас от тех машин, которые войдут в туннель, пока мы будем там? Ветер от их полета уже доказал нам их силу. В ограниченном пространстве туннеля он может стать роковым для нас.
Я остановилась у входа и прислушалась. Предупреждения об их появлении не было, и мы могли идти дальше.
Под нашими ногами было что-то вроде металла, покрытого эластичным губчатым материалом, пружинившим при каждом нашем шаге. Я тянула Айлию по этому узкому краю, надеясь, что где-нибудь в стене обнаружится дверь. И мы нашли ее, отмеченную слабым светом сверху, а ниже света – незнакомый символ. За отверстием виднелся узкий проход. Я вздохнула свободнее, избавившись от необходимости прислушиваться, нет ли позади мчащейся гибели.
Воздух здесь был не таким тяжелым, как снаружи, но все-таки неприятным, и к нему примешивался непонятный запах, от которого я закашлялась.
Освещение по стенам было размещено с большими интервалами и столь тусклое, что промежутки тонули во мраке. Мы были в середине между первыми двумя, когда я заметила, что мы вовремя свернули в эту нору: раздался мощный рев, от которого задрожали стены и пол. Видимо, одна из машин вошла в туннель. Клубы дыма проникали и сюда, и мы задыхались от него. Когда мы дошли до следующего освещенного места, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться и протереть глаза, и увидела под ногами наносы чего-то мягкого, как зола, но только черного. Там, где мы прошли, остались заметные следы, но впереди нанос был нетронут. Это указывало, что какое-то время – может, годы – здесь никто не проходил.
Это успокаивало меня, но зато не приближало к тому, в чем мы особенно нуждались.
Узкий проход завел нас в круглое пространство. Похожее на дно колодца. Я запрокинула голову, чтобы взглянуть вверх, и мне показалось, что колодец поднимается выше верхушки башни. В стенах колодца были отверстия, вроде входов на разные этажи. Одни были темными, другие освещены, но не было никаких признаков ступеней, чтобы добраться хотя бы до первого по высоте отверстия. Я уже решила вернуться в опасный туннель и идти по нему дальше в надежде на второй боковой проход, но Айлия резко шагнула вперед и толкнула меня. Я прижалась рукой к стене, чтобы сохранить равновесие. На это незапланированное действие последовал немедленный ответ: мы не стояли уже на дне, а поднимались наверх, как на крыльях. Я, кажется, вскрикнула и потянулась рукой к жезлу на поясе. Затем я попыталась удержаться за гладкую стену, мимо которой мы поднимались. Ногти мои царапали ее, ломались, но ничуть не замедляли наш подъем.
В ту же минуту Айлия вырвалась из моей руки и бросилась вперед, затем вдруг споткнулась и упала на колени. Видимо, ее вес освободил какой-то источник в этом месте, потому что вверх брызнула вспышка, и, как в моем сне, появились Врата из световых линий.
– Айлия! – закричала я.
Мой крик ничего не значил для ее околдованного мозга.
Она торопливо поползла на коленях через этот жуткий портал.
Я видела зал за этими Вратами, но Айлия исчезла, как только проползла под аркой. Сжимая жезл, я бросилась за ней, решив, что человеческие жизни больше не должны пропадать из-за недостатка моего внимания или мужества.
Было ощущение разорванности, не боли, а скорее отвратительной дезориентации, потому что я прошла через какое-то пространство, через которое человеческое тело никогда еще не проникало. Затем я покатилась по твердой поверхности и застонала от боли, которую получила в этот короткий промежуток времени – или вне времени.
Я села. У меня кружилась голова. Я услышала стон – не свой – и с трудом огляделась. Рядом с каким-то высоким предметом с криком скорчилась Айлия. Я подползла к ней и подняла ее голову. Глаза ее были закрыты, тело судорожно подрагивало, а голова безостановочно вертелась из стороны в сторону, как у больного в сильном жару. И она все время вскрикивала.
Прижав ее к себе, я оглянулась на Врата и… ничего не увидела.
Я не раз слышала, что мой отец пришел в Эсткарп чере подобные Врата. На другой стороне он обнаружил два столбе отмечавшие вход со стороны Болот торов. Когда он и моя мать выступили против сил Колдера, те Врата тоже имели отметку в обоих мирах.
Но тут, похоже, вход был где-то в другом месте, потому что я ничего не видела, кроме открытого пространства.
Здесь был день, но пасмурный. В то время как Эскор был одет в снег и лед, по эту сторону исчезнувшей двери было так душно, что я закашлялась и из глаз моих полились слезы. Воздух, казалось, был наполнен невидимым дымом.
Растительности не было, земля и небо были одинаково серые. В песке, казалось, никогда не укоренялось ничего растущего.
В некоторых местах наносы пыли, похожей на золу. Возможно, здесь пронесся большой пожар. Я посмотрела на столб, возле которого скорчилась Айлия.
Он был выше человеческого роста. Не обыкновенный древесный ствол, не каменный палец, а, похоже, металлический, вроде фермы моста или опоры, и весь в оспинах и чешуе, как будто что-то в резком воздухе постепенно разрушало его.
Может быть, он отмечал Врата с этой стороны?
Нет, он стоял слишком далеко от того места, где мы вошли.
Я устроила Айлию на земле, положив ей под голову свой заплечный мешок, затем шатаясь встала и увидела на земли что-то блестящее. Это лежал жезл. Он был такой белый на унылом сером песке, что походил на луч света. Я с трудом наклонилась и подняла его. Его ледяной холод исчез, он теперь был похож на любой другой жезл. Я бережно уложила его в складки моего кушака и затем медленно обернулась в надежде увидеть Врата.
Песок поднимался пепельными дюнами, и все они были настолько одинаковыми, что заблудиться здесь было проще простого, и никаких ориентиров, кроме облупленного столба. Когда, встав перед ним, я посмотрела вдаль, то увидела на некотором расстоянии другой такой же столб, почти на одной линии с первым.
Айлия зашевелилась и приподнялась. Я заторопилась к ней. Глаза ее по-прежнему были пустыми. Она затерялась в какой-то внутренней пустыне. Она встала, придерживаясь за столб, и повернулась в направлении второго, то наклоняя слегка голову, то поворачивая ее в стороны, как будто принюхиваясь к знакомому запаху, а затем уверенно качнулась в сторону второго столба. Я схватила ее за плечо. Она, видимо, не узнала меня, но с удивительной силой вырвалась, вдруг повернулась так резко, что толкнула меня, и я от неожиданности покатилась на песок.
Когда я вскочила на ноги, она уже бежала. Я бросилась за ней, хотя очень не хотела уходить отсюда, не осмотрев это место как следует. Я боялась поверить, что Врата окончательно пропали и у нас нет надежды вернуться.
За вторым столбом стоял третий, и Айлия направилась к нему, но мне казалось, что ее ведут не столбы, а невидимый приказ.
Мы миновали шесть таких столбов, тоже изъеденных, как и первый, и вышли из песчаных дюн в совершенно иное место.
Здесь была высокая пожелтевшая трава.
Линия столбов продолжалась, только теперь они стали выше. Два из них оплавились, и на них висели застывшие капельки металла. Вокруг них была та же трава и какие-то неприятные кусты с пурпурными стеблями и темно-красными волокнами, болтающимися на кончиках листьев: они выглядели плотоядными, и я не имела желания рассмотреть их поближе.
За оплавленными столбами шла дорога. В противоположность столбам, она казалась проложенной совсем недавно. Она была гладкой и тускло-черной. Айлия шагнула к ней и остановилась, покачиваясь, но смотрела она не на дорогу, а вперед.
Наконец я ее догнала и схватила за плечи. На этот раз она не напала на меня. Мне не нравилась эта дорога и я не хотела идти по ней. Пока я стояла в нерешительности, раздался звук, он быстро приближался, как будто что-то неслось к нам на большой скорости. Я навалилась на Айлию и упала вместе с ней на твердую землю, надеясь, что наша темная одежда сольется с серо-коричневой почвой.
Что-то промчалось по дороге с такой скоростью, что нельзя было толком понять, что же это такое. Конечно, это было не животное. У меня осталось впечатление цилиндра, вероятно металлического, который даже не касался поверхности дороги, а скользил на высоте, равной длине моей руки. Oн пролетел и исчез вдали, оставив струю воздуха, поднимавшую пыль.
Интересно, видели они нас или нет? Во всяком случае, те, кто управлял этой машиной, не побеспокоились остановиться.
Впрочем, вряд ли они смогли бы сделать это на такой скорости.
Но как этот цилиндр мог мчаться, не касаясь земли, хотя он явно следовал по дороге? Колдеры делали машины. Может, мы попали в мир колдеров? Если так, то мы в большой опасности, потому что колдеры превращают своих рабов в живых мертвецов, каких человек в здравом уме не может себе даже представить.
В моем мешке было очень мало еды и совсем не было воды, потому что я предполагала путешествовать там, где есть снег или хотя бы реки. А здесь едкая атмосфера и сухое дыхание ветра вызывали жажду, и рот у меня запекся, будто я съела пригоршню золы.
Чтобы сохранить жизнь, нам нужны были пища и вода. Судя по виду местности, мы здесь не найдем ничего такого и, значит, придется рискнуть идти по дороге в том направлении, куда унесся тот цилиндр.
Я протянула руку Айлии, но она уже сама повернулась в ту сторону и пошла по обочине дороги. Я двинулась следом.
Мы увидели это издалека. Когда я видела башни Эс-Касла и неизвестную цитадель на восточном мысе, я удивлялась великой работе человеческих рук. Но нельзя было поверить, что увиденное нами сейчас сделано человеком. Башни – если это были башни – поднимались к облакам, а внизу было совсем немного строений. От башни к башне тянулись кружевные пути, будто строители вели дорогу высоко в небе. Все это было такого же серо-коричневого цвета, как и земля. Башни как бы выросли сами благодаря какой-то фантастической культивации. Однако у них был металлический блеск.
Дорога привела нас прямо к подножию одной из башен. Мы увидели такие же дороги, идущие от других башен. Однажды я видела паутину зиз-пауков с ее плотной серединой и множеством радиальных нитей для прикрепления, и сейчас подумала, что если бы можно было взглянуть с высоты на этот комплекс, он наверное выглядел бы паутиной зиз-паука – мысль явно неприятная, потому что таких охотников, как зиз-пауки, следует избегать.
Я облизала сухие потрескавшиеся губы.
Айлия была не в лучшем состоянии. Она снова застонала, как тогда, когда мы только что прошли Врата. Похоже, что нам придется войти в эту металлическую паутину, чтобы отыскать воду.
Опять раздался предупреждающий звук.
Я снова притянула свою спутницу к земле.
Механизм пронесся, но не над дорогой, по которой мы шли, а в стороне. Я встала и увидела еще что-то. Темное пятно в небе, росшее с каждым ударом моего испуганного сердца.
Это была не птица. Но ведь отец рассказывал, что в его мире люди строили машины, как колдеры, и летали на них по воздуху. Не попала ли я в его мир, в мир моего отца?
Но он никогда не говорил о таком городе или местности, засыпанной пеплом и песком.
Предмет в небе все увеличивался, а затем завис между двумя башнями. Я увидела платформу, более твердую, чем кружевные дороги, которые обеспечивали проход между вершинами башен. Небесный механизм осторожно опустился на платформу. С такого расстояния я не могла рассмотреть, выходили ли из него люди, чтобы войти в одну из четырех башен по углам открытого пространства, но все же это было так странно, что я даже немного испугалась.
Знания колдеров, их машины и люди, которых они своей волей обращали в машины – все это так давно считалось Злом, что мы в Эсткарпе привыкли относиться с отвращением ко всей их работе. И в этом месте пахло Злом, и оно не походило на зло Эскора, которое я понимала. Это здешнее зло происходило от преступно изогнутого пути жизни, полностью чуждого всему, что я знала.
Однако мы должны были найти пищу и воду, или я умереть. Но никто добровольно не выбирает смерть, если есть хоть какой-то шанс остаться в живых. Мы стояли и смотрел на фантастический город – вернее, я смотрела, потому что Айлия вроде бы не видела ничего.
Единственный вход в башню на уровне земли был, по-видимому, туннелем для продолжающейся дороги. В стенах не было больше отверстий для тянущейся воздушной линии, а та была выше самых высоких шпилей Эс-Касла, и окон тоже не было. Волей-неволей приходилось идти по дороге, а у меня не хватало духу поставить ногу на эту гладкую поверхность. Надолго ли хватит наших сил без припасов? Всякое промедление истощало нас.
Стемнело. Может быть, темнота будет нашим другом? Я посмотрела в темное небо и увидела вспышки сияний по линиям межбашенных путей, как блеск капелек росы на паутине.
В туннелях, куда вели дороги, освещение было тусклым. Свет мог быть враждебным нам, но выбора у нас не было, и я взяла Айлию за руку. Она больше не указывала нам путь, но и не вырывалась, когда я потащила ее вперед к входу.
Когда мы подошли ближе, я поняла, что отверстие было шире, чем полотно дороги, так что оставался узкий проход сбоку, и нам не обязательно было идти по поверхности дороги. Но хватит ли ширины этого прохода, чтобы спасти нас от тех машин, которые войдут в туннель, пока мы будем там? Ветер от их полета уже доказал нам их силу. В ограниченном пространстве туннеля он может стать роковым для нас.
Я остановилась у входа и прислушалась. Предупреждения об их появлении не было, и мы могли идти дальше.
Под нашими ногами было что-то вроде металла, покрытого эластичным губчатым материалом, пружинившим при каждом нашем шаге. Я тянула Айлию по этому узкому краю, надеясь, что где-нибудь в стене обнаружится дверь. И мы нашли ее, отмеченную слабым светом сверху, а ниже света – незнакомый символ. За отверстием виднелся узкий проход. Я вздохнула свободнее, избавившись от необходимости прислушиваться, нет ли позади мчащейся гибели.
Воздух здесь был не таким тяжелым, как снаружи, но все-таки неприятным, и к нему примешивался непонятный запах, от которого я закашлялась.
Освещение по стенам было размещено с большими интервалами и столь тусклое, что промежутки тонули во мраке. Мы были в середине между первыми двумя, когда я заметила, что мы вовремя свернули в эту нору: раздался мощный рев, от которого задрожали стены и пол. Видимо, одна из машин вошла в туннель. Клубы дыма проникали и сюда, и мы задыхались от него. Когда мы дошли до следующего освещенного места, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться и протереть глаза, и увидела под ногами наносы чего-то мягкого, как зола, но только черного. Там, где мы прошли, остались заметные следы, но впереди нанос был нетронут. Это указывало, что какое-то время – может, годы – здесь никто не проходил.
Это успокаивало меня, но зато не приближало к тому, в чем мы особенно нуждались.
Узкий проход завел нас в круглое пространство. Похожее на дно колодца. Я запрокинула голову, чтобы взглянуть вверх, и мне показалось, что колодец поднимается выше верхушки башни. В стенах колодца были отверстия, вроде входов на разные этажи. Одни были темными, другие освещены, но не было никаких признаков ступеней, чтобы добраться хотя бы до первого по высоте отверстия. Я уже решила вернуться в опасный туннель и идти по нему дальше в надежде на второй боковой проход, но Айлия резко шагнула вперед и толкнула меня. Я прижалась рукой к стене, чтобы сохранить равновесие. На это незапланированное действие последовал немедленный ответ: мы не стояли уже на дне, а поднимались наверх, как на крыльях. Я, кажется, вскрикнула и потянулась рукой к жезлу на поясе. Затем я попыталась удержаться за гладкую стену, мимо которой мы поднимались. Ногти мои царапали ее, ломались, но ничуть не замедляли наш подъем.