Они спустились к складу, и Дан подвёл девушку к узкой двери, за которой хранились драгоценности.
   В руках купца появился квадратный кусочек металла, из которого донёсся слабый щелчок. Дверь открылась. Нош спокойно последовала за Даном в небольшое помещение, но тот резко обернулся и испуганно произнёс:
   — Но… Я ещё не снял защиту.
   — Дверь была открыта… — начала озадаченная Нош.
   — Ради всего святого, — перебил её хозяин, — вернись и зайди снова. Можешь?
   Она не стала удивляться вслух, почему это она не может войти в комнату, а просто вышла. И оказалась права. Когда она вновь переступила порог, то заметила, как Дан ударил кулаком в стену, тут же издалека донёсся звон колокола. А через минуту вниз по лестнице сбежал незнакомый человек. Подскочив к двери, он занёс было ногу, но резко замер, будто налетел на невидимую преграду. На его лице проступило замешательство. Дан направил на дверь свой квадратный амулет и щёлкнул уже дважды. Незнакомец ввалился в комнату, и удивление на его лице сменилось гневной гримасой.
   — Что это за штучки, родственничек? — возмутился он.
   Незнакомец был молод, всего на несколько лет старше Крина. Примерно такого возраста, как Ярт. Парень был мускулист и хорошо сложен, но ему не хватало того аристократического величия, которое отличало предводителя мятежников Горного Братства.
   — Никаких штучек, — возразил Дан, бросив предостерегающий взгляд на Нош.
   Девушка сразу сообразила, что её беспрепятственное проникновение в тайник лучше держать в секрете от всех остальных обитателей дома. Видимо, магическая защита не сработала в случае с Нош. А ведь девушке говорили, что это отличная охрана и выдержит любой натиск.
   — Гюнтер, мне невероятно повезло найти девушку с видящими руками и уговорить пойти ко мне на службу… до зимней ярмарки.
   Уперев руки в бока и задрав подбородок выше носа, молодой человек с вызовом уставился на Нош.
   — Сказки… Тебя, глава рода, задурили сказками!
   — Дану? — рассмеялся Дан. — Доставай, чего напокупал, пока меня не было, и мы проверим, какими сказками меня задурили.
   Стены хранилища состояли сплошь из ячеек и потайных ящичков, которые запирались аккуратными врезными замками. Дневной свет сюда не проникал, но над головой висела лампа, которая постепенно разгоралась. Видимо, амулет Дана мог управлять и освещением. Посреди находился стол, похожий на тот, что был в рабочем кабинете Нош, выложенный черным бархатом и разделённый на секции. Вокруг — четыре стула. По кивку Дана Нош присела на один из них. Дан устроился справа от неё. Гюнтер, настроение которого так и не улучшилось, подошёл к ближней стене и принялся возиться с замком. Он специально встал так, чтобы загородить замок спиной. Наверное, чтобы Нош не разглядела, что он там делает.
   Молодой человек вернулся к столу с узким подносом, на котором сверкали драгоценные камни. В основном мелкие, крупных было всего несколько. Небрежно бросив поднос на стол, он сказал, намеренно не глядя на девушку:
   — Это часть того, что привёз с юга Хамел. Лучшие камни сейчас шлифуют.
   Дан пошевелил камешки пальцем, выбрал несколько покрупнее и выложил на свет. Лишь после этого он обратился к Нош:
   — Ну, госпожа, что скажешь?
   Девушка отодвинула указательным пальцем один из камней в сторонку.
   — Солнечное око… почти высшего сорта… только вот солнце не по центру расположено.
   Гюнтер вскинулся, но ничего сказать не успел, потому что Дан взял камень и принялся осматривать его через стёклышко, которое всегда вставлял в глазницу при оценке камней.
   — Так и есть, — согласился купец. — Этот дефект можно сгладить подходящей оправой и выручить за него хорошие деньги.
   Нош не были знакомы тонкости торговли, она просто разбиралась в сущности камней.
   Девушка внимательней пригляделась к кучке отобранных камней. Один из них… камень такого цвета ей ещё не встречался — чёрный, чернее ночи, но словно сожжённый, подёрнутый серебристым пеплом. Она взяла удивительный камень, не уверенная, что знает его название, поскольку видела впервые. Взяла — и тут же выронила.
   — Что такое? — спросил Дан и потянулся за странным камешком. Нош поспешно ухватила купца за руку, не позволив ему коснуться чёрной капли.
   — Это смерть! — с уверенностью, поскольку дар ещё ни разу не подводил её, воскликнула Нош. И подняла взгляд на Гюнтера. — У кого вы это купили?
   Презрительно усмехнувшись, он начал:
   — Это с юга. Хамел…
   Нош медленно покачала головой, отметая его объяснение.
   — За ним следуют кровь и смерть. Когда-то он был частью силы… чёрной силы… и на нём остался её отпечаток. Хранить этот камень, — продолжала Нош, глядя уже на Дана, — всё равно что хранить пирог, пропитанный ядом. Если вы дорожите своим ремеслом, никогда не пускайте его в продажу.
   — Что за чушь! — Голос Гюнтера взлетел до крика. — Он уникален! Лорд Марк выложит все на свете, чтобы заполучить его в свою коллекцию. За него дадут столько, сколько за все остальные вместе взятые! Или больше.
   Дан отдёрнул руку от странного камня. Он нерешительно переводил взгляд с Нош на племянника. И наконец обратился к девушке:
   — Ты уверена, что это дурной камень, госпожа? Можешь «прочитать» его?
   Она поняла, что купец вспомнил её опыт с соколиным камнем.
   — Нет, господин торговец. Он очень древний и прошёл через множество рук… — Она вновь повернулась к Гюнтеру. — Он ведь попал к вам таким, как есть, — уже отшлифованным, не так ли?
   Он неохотно кивнул.
   — А этот Хамел не рассказывал, где достал его?
   — Он что-то упомянул, будто купил его у чужака, прибывшего из-за моря. Хамел разбирается в камнях и сразу увидел, что этот необычный и…
   — Вы сказали, что он с юга, — продолжала девушка. — Но это же северная работа, притом очень древняя. Я повторяю, господин Дан, что, продав этот камень, вы навлечёте беду на покупателя.
   Дан боязливо отодвинул камень, словно опасался, что таящееся в нём зло перекинется на него самого.
   — Ты что, веришь этому? — отшатнулся Гюнтер.
   Купец даже не взглянул на него.
   — Я уже видел подтверждения её таланта. Её слова всегда истинны, они несут спасение или смерть. Что там с остальными, госпожа?
   Девушка обрадовалась, заметив, что караванщик отодвинул страшный камень в сторонку, и принялась исследовать оставшиеся драгоценности. Они оказались без изъяна. Дан расплылся в довольной улыбке и поздравил племянника с удачной покупкой. Правда, Нош сомневалась, что после оценки его собственных приобретений Гюнтер проникнется к ней большим уважением.
   Дан ни словом не обмолвился о том, что гостье удалось спокойно миновать магическую защиту, так что к окончанию оценки девушка почти позабыла об этом случае. А потом решила, что, если будет необходимо, хозяин дома заговорит об этом сам.
   Что ей хотелось больше всего — так это отыскать заброшенное святилище Лиры. Нош не терпелось продолжить поиски.

16

   — Вот такие дела, Наследник, — промолвил Дан, хлопнув ладонями по прилавку и наклоняясь поближе к Крину. На его обычно спокойном лице застыла горечь.
   — Господин купец, вы заключили договор с лордом Яртом… Надеюсь, вы не забыли, что сидите здесь только потому, что его люди спасли вас и ваш караван?
   Крин с трудом сдерживал себя, его терпение готово было вот-вот лопнуть.
   — Лорд Крин, когда полгода назад я покидал город, дело обстояло одним образом. Сейчас ситуация изменилась. Я не мог предугадать ничего подобного. В Казгаре неспокойно… Вчера вечером на собрании гильдий об этом много говорилось. Совет принял это решение почти два месяца назад, когда три вооружённых чужака ворвались в Храм. Один из них зарубил жреца. И хотя их сразу же растерзали, после выяснилось, что эти люди были приезжими. Правда, никто не знал, откуда они явились. Торговцы передают оружие горожанам, обученным сражаться. Я не могу грабить свой народ и продавать чужеземцу оружие, которое может понадобиться для защиты города. — Он на мгновение умолк, а потом закончил: — Я прекрасно помню о том, что обещал лорду Ярту, тебе и всем остальным. Но если возникнет хоть малейшее подозрение, что я выполнил твою просьбу, я немедленно окажусь в тюрьме!
   Крин понимал, что купец говорит правду. Он долго пробыл рядом с Даном, чтобы не сомневаться в его честности. И только слухи, которые сообщили юноше охранники, заставили его серьёзно встревожиться. Этим утром Рон предупредил Крина, чтобы тот оставил надежду закупить оружие в Казгаре.
   — Я верну свой долг деньгами, — промолвил Дан, вынимая из широкого рукава толстый кошелёк. — Здесь ровно столько, на сколько мы договаривались.
   Купец положил кошель на стол перед парнем. Крин не взял.
   — Что толку в деньгах? — хриплым от злости голосом промолвил он. — Не наденешь вместо кольчуги, не натянешь на лук, не выхватишь из ножен. Если я не могу раздобыть то, что нужно моему лорду, в этой проклятой дыре, куда мне идти, купец?
   — Весной я бы посоветовал поехать в Пути-порт. Но туда добираться долго, а зимой перевалы завалены снегом. Положа руку на сердце, я не могу помочь тебе даже советом.
   — Провизия, тёплая одежда? — спросил Крин, памятуя о следующем пункте в длинном списке необходимого Братству.
   — Да, на это запрета не было. Я с радостью предоставлю тебе все, включая даже лошадей, но только не оружие. Все караваны вернулись, до весеннего сезона животные не понадобятся, а пастбище не безграничное. Многие захотят продать лошадей.
   Крин перестал сверлить караванщика пронзительным взглядом и наконец посмотрел на кошель. Едва ли все торговцы такие честные и откажутся продать оружие чужакам. Если бы дело происходило в северных землях, Крин быстро бы нашёл способы раздобыть желаемое. Всегда найдётся купец, который не устоит перед выгодной сделкой, законна она или нет. Деньги решают все. Но на это уйдёт время… к тому же неизвестно, где найти человечка, который подскажет сговорчивых торговцев. Эх, Смарла бы сюда! Но Смарла не было.
   — Лорд Крин, ты и твои люди — желанные гости в моём доме. Я буду рад нанять вас на службу… временно, если вы пожелаете.
   Крин метнул на караванщика быстрый взгляд.
   — Ждёшь беспорядков, господин купец? — полуутвердительно спросил он.
   — Слухи ходят, а дыма без огня не бывает. За последний месяц померло пять человек — трое мужчин и две женщины. Жрецы сказали: чума. Но что это за чума, когда мрут от неё не бедняки, как бывало раньше, а люди определённого положения и ранга? Разборчивая чума, а? В городе правят судьи, которые, в свою очередь, назначают троих управляющих. Ты, наверное, слышал об этом. У нас нет дворянства и короля, как в ваших краях. Так вот. Этих троих чума обошла стороной, зато сразила их самых горячих сторонников в Совете.
   — Чума… или убийство? — вырвалось у Крина. В воздухе запахло интригой, которая уже однажды разрушила его жизнь. И после которой верные друзья превратились в заклятых врагов. Дан печально вздохнул.
   — Следи за речами, лорд. — Он оглянулся вправо-влево, убеждаясь, что никто не подслушивает. Они беседовали в рабочем кабинете Дана, примыкающем к лавке, в которой суетились продавцы и покупатели. — Нет, это и вправду чума, хотя и поразила она немногих. Пока лекарям удалось остановить расползание болезни и предотвратить мор.
   — И всё же, — заметил Крин, — есть и такие, кто сразу заподозрил мор совсем другого характера.
   Юноша не спрашивал, он был уверен, что прав.
   Дан медленно провёл рукой по столешнице. И не поднимал глаз, чтобы не встречаться взглядом с Крином.
   — Вчера вечером у Пофера, главы ткачей, который, насколько известно, был в самых что ни на есть добрых отношениях со всем светом, пропали три рулона тройной парчи. А его охранника нашли мёртвым. А ведь он заплатил налог трясунам…
   — Налог трясунам? — озадаченно переспросил Крин.
   — Лорд, в любом обществе есть люди, которые вершат добрые дела, а есть — совсем наоборот. Среди тех, кто «наоборот», всегда отыщутся бандиты, желающие нажиться за счёт других. Несколько лет назад купеческие дома, которые не могли себе позволить постоянно держать охрану — кормить и платить жалованье, были разграблены дочиста. Каково это — трудиться всю жизнь и за одну ночь остаться без гроша! — Он вздохнул. — А потом появился человек… так часто бывает, когда жизнь становится особенно тяжёлой. Говорят, он не казгарец, а пришлый. Но он знал этот город и его жителей как свои пять пальцев. Ему удалось согнать всех бандитов и воров в кучу и сбить из них что-то вроде наших гильдий. Я слыхал, у них даже есть свои мастера и подмастерья, свои экзамены и критерии искусности… Никто не восставал против вожака, а те, кто пытался, — как в воду канули. Полностью подчинив себе городское дно, он осмелел до того, что явился в Совет — не лично, конечно, с предложением. Чтобы каждый состоятельный торговец выплачивал налог этой тайной гильдии, и тогда его не тронут…
   — То есть платишь — и тебя, можно сказать, охраняют? — уточнил Крин.
   — Да, но на этом дело не закончилось, — вздохнул Дан. — Жизнь — вообще несовершенная штука. Оказалось, что можно запросто нанять трясунов для личных целей за отдельно оговорённую плату. Вплоть до убийства. Если эта плата превышает сумму налога, который обычно отдаёт заказанная жертва, ей предлагают заплатить больше, чтобы откупиться от новой напасти. И так, пока кто-то первый не сдастся. Вот и выходит, что хотя торговец и не ссорится с трясунами, а защиты у него все равно никакой нет.
   — А что, ваш Совет не может поднять городскую стражу? — спросил Крин, обескураженный странностью таких чуждых обычаев.
   — Они защищают людей в целом. Если непорядки происходят в людном месте, стража тут как тут. Но дома и склады купца, — Дан обвёл взглядом кабинет и лавку, — это собственность самого купца и его клана. Никто не станет лезть в частные дела без разрешения.
   Этот аргумент вовсе не показался Крину убедительным. Впрочем, это порядки Казгара, а он чужак. И вообще это не его дело.
   — Так, я заключу с вами краткосрочный договор, — вернулся Дан к первоначальной теме разговора. — Пока вы не определитесь, что будет лучше для лорда Ярта, пока в городе действует запрет на продажу оружия. Покидающим Казгар разрешено иметь при себе только доспехи для одного и личное оружие.
   Крин стоял, теребя в руках дорожную сумку, и хмуро смотрел на кошель. Дан, конечно, отдал долг сполна, но на что теперь эти деньги? Разумнее принять предложение и со временем убедиться, действительно ли в Казгаре никак не достать того, что необходимо Ярту.
   Вернувшись в казарму, юноша подозвал двоих товарищей из Братства и кратко обрисовал ситуацию.
   — Бармрам, из первой пятёрки, все намекал, что дело нечисто, — нахмурился один из них. — Говорил, дрянь дело, воняет за версту. А у городских-то ворот народищу, и все таращатся, вынюхивают…
   — Лорд Ярт… — оборвал его второй. — Ему нужна помощь.
   Крин взвесил в руке кошелёк.
   — Дан сказал, что мы можем взять провиант и тёплую одежду. И запасных лошадей. Вы с Вентро, — обратился он к старшему, — упакуете всё, что они выдадут. Когда брюхо набито и спина прикрыта, зиму пережить уже можно.
   — А ты, Наследник?
   — Дан тут ещё кое-что рассказал… — ответил Крин и объяснил про гильдию трясунов. — Судя по всему, Совет им не указ… на самом деле этот Совет им платит дань. Может, они согласятся на сделку, которая пугает законопослушных купцов? Выяснить этот вопрос всяко стоит. Но потребуется время. Конечно, затея может провалиться, но я всё-таки останусь. Это наш шанс.
   — Ты говоришь точно как лорд Ярт, — отметил Вентро. — А мы с Ханселем вернёмся. Поздновато для поездки, но если нам дадут хороших лошадей, то доедем быстро.
   Дан принял их решение с радостью. Он лично помог купить привыкших к путешествиям лошадей, которые теперь находились на дальнем пастбище. Владельцы с готовностью избавились от животных, чтобы не тратиться на дорогой по холодным временам корм.
   Прошло две декады с тех пор, как караван прибыл в Казгар, и вот Вентро и Хансель отправлялись обратно. Крин проводил товарищей до самых ворот. Он заставил Вентро несколько раз повторить его устное донесение лорду Ярту. В последнюю минуту ему пришло в голову, что, возможно, необходимо упомянуть и о торговце амулетами, но потом он решил, что Дасту ничего не угрожает.
   Юноша несколько раз наведался на базар и своими глазами видел этого торговца. Красных камней на лотке было немного, к тому же у него и вправду никто ничего не покупал. Он стоял молча, товар не расхваливал, народ не зазывал. Крин пустил в ход все своё мастерство становиться неприметным и был уверен, что торговец его не увидел. В свою очередь, парень заметил, что лоточник постоянно шарит глазами по окружающей толпе — то ли ищет кого, то ли боится чего-то. Почему-то Крину показалось, что скорее первое, чем второе.
   Во время своего третьего похода на базар юноша впервые увидел, что кто-то подошёл к лотку с непривлекательным товаром. Это была женщина, с ног до головы закутанная в тяжёлый складчатый плащ, в который обычно обряжаются высокопоставленные дамы, когда выходят в город. За ней шагал юноша с родовой эмблемой на плече, видимо, простой слуга, который носил за госпожой покупки.
   Крин стоял слишком далеко, чтобы разглядеть эмблему, а подойти поближе не рискнул. Женщина переговорила с лоточником и пошла дальше. Крин уже успел посчитать камни. Раньше их было десять, а когда женщина отошла, стало девять. Хотя парень не видел, чтобы торговец что-то передавал даме или она сама брала камень с лотка. Повинуясь внезапному порыву, Крин поднырнул под заваленный продуктами прилавок и бросился вдогонку. Женщина больше нигде не останавливалась, пробиваясь через густую толпу, которая вскоре поредела. Наконец Крин дошёл вслед за незнакомкой до богатого района, где стояли дома управляющих гильдиями, а неподалёку возносился в небо тройной шпиль главного святилища. Юноша заметил у некоторых дверей стражей с прекрасным — и таким недоступным — оружием. Они стояли, словно привратники, встречающие гостей.
   Но женщина и её спутник резко свернули в один из проулков, похожий на улочку, по которой Дан вёл свой караван до дома. В проулке как раз стоял пустой фургон, за которым Крин спрятался и продолжал следить за незнакомкой. Она проскользнула через калитку в воротах одного из домов. Над аркой ворот шла затейливая роспись. Юноша запомнил узор, собираясь после узнать, кто является хозяином или хозяйкой этого дома…
   «А с другой стороны, — думал Крин, шагая обратно, — что мне за дело, кому продаёт лоточник свои зловещие камни?» Тайные интриги, о которых намекал Дан, не имеют никакого отношения к делам чужака, который только и мечтает, как выполнить приказ своего лорда и вернуться к товарищам. Правда, Даст не был его родиной…
   Пока Крин ни на шаг не приблизился к исполнению мечты — не нашёл людей, согласных продать ему оружие за щедрое вознаграждение, хотя он внимательно прислушивался к разговорам охранников и постоянно наведывался вместе с ними во все возможные кабаки. Его терзала мысль, что, возможно, он каждый день сталкивается с этими людьми, просто не знает, что именно они ему и нужны.
   Но наконец он освоился в городе и досконально изучил самый грязный и бедный квартал. Почему-то юноша был уверен, что именно здесь проще всего отыскать ниточки к так называемым трясунам. Если эти всемогущие трясуны прежде набирались из воров и бедняков, то этот район для них был и остаётся родным домом.
   К счастью, большинство встреченных им стражников и охранников были не коренными казгарцами, а пришлыми наёмниками. Горожане предпочитали заниматься торговлей, нанимая на службу более воинственных северян или горцев.
   Дан вручил парню нарукавную повязку, которая означала, что он находится на службе у купеческого клана. Поэтому Крин мог свободно расхаживать по городу, не вызывая никаких вопросов, хотя его меч сильно отличался от местного оружия. Свои обноски он давно сменил на выданную караванщиком одежду. Конечно, опытный глаз профессионала сразу же зацепится за Дарующего Надежду, но Крин ни за какие деньги не расстался бы с верным мечом. Днём он носил оружие на поясе, ночью клинок лежал у него под рукой. И так будет продолжаться, пока он с почётом не повесит родовой меч в главном зале свободного Дома Кунионов.
   Гуляя по Казгару, юноша держался так же осторожно, как и на перевалах Высот: примечал каждый поворот и перекрёсток, запоминал основные ориентиры. Оказалось, что навыки разведчика могут быть полезными и здесь. Как-то, шагая по узкой, извилистой улочке, он искал глазами очередной ориентир, и взгляд его наткнулся на здание, преграждающее дорогу впереди. Очевидно, его давно забросили либо же использовали не для жилья. Это был простой одноэтажный дом без окон, а над дверным проёмом виднелся каменный барельеф. Видимо, предпринимались попытки усилить значительность здания.
   Барельеф представлял собой гротескное изображение головы — не человеческой, не звериной, а какой-то невообразимой помеси. У неё были странные, искажённые, но вовсе не отталкивающие черты лица. Заинтересовавшись, юноша решил разглядеть её поближе.
   Он пересёк улицу и остановился перед зданием, рассматривая непонятную каменную маску. И заметил то, чего не было видно издалека. Пониже лица мастер изваял руки, причём они были врезаны глубже маски и сразу же привлекали внимание, уводя взгляд от нечеловеческого обличья. Эти руки были сложены так, как когда-то сделала Дрин, приветствуя лорда Ярта при их первой встрече у ручья. Запястья касаются друг друга, а ладони и полусогнутые пальцы разведены, будто придерживают невидимую чашу. Так ведь это Лира!
   Крин шагнул на порог и заглянул внутрь дома. Там витали обычные запахи давно заброшенного помещения. И было так темно, что он не смог разглядеть стен.
   Это святилище Лиры… И он сразу вспомнил Нош. Интересно, знает ли она об этом месте? Стоит ли ей рассказывать? Но храм давно покинут, и она не найдёт здесь никого из своих единоверцев.
   В полдень парень отправился обратно, к усадьбе купца Дана. Обычно Крин заходил в дом через задний дворик, но на этот раз проще было пройти через лавку. Не успел он переступить порог, как стал свидетелем яростной ссоры. Дан стоял в дверях маленькой комнаты, где хранились и тщательно охранялись самые ценные товары. Его лицо пылало таким гневом, что Крин поражённо замер на месте. Купец никогда не выходил из себя настолько, даже когда на караван напали разбойники.
   Перед Даном стоял высокий нескладный парень, который доводился хозяину племянником.
   Хотя он был всего года на два старше Крина, но караванщик доверял ему вести дела во время своих путешествий.
   — Выгодная сделка! — кричал парень визгливым голосом. — Лорд Марк выложил за него кучу денег. А ты развесил уши на бредни этой шлюхи и чуть не проворонил… Зло в камне, как же! Или она что-то задумала, или просто пытается использовать тебя в своих целях.
   — Этот камень нельзя было продавать. Ты нарушил мой приказ! Прочь с глаз моих, глупец! Если что-то случится, то во всём будешь виноват ты. Сегодня не попадайся мне на глаза… пока я не разберусь с этим делом!
   Дан сжал кулаки и шагнул вперёд, хотя племянник был его выше. Лицо купца горело такой решимостью, что Гюнтер сорвался с места и пустился наутёк, едва не сбив с ног Крина. Лицо молодого человека было мрачнее тучи. Дан развернулся и с грохотом захлопнул дверь в хранилище.
   Преисполнившись любопытства, Крин обратился к одной из служанок, которая стояла за прилавком.
   — А что случилось?
   — Гюнтер продал лорду Марку один камень, — встревожено ответила она, — про который госпожа сказала, что он плохой и полон зла. Она нашла его среди камней, которые Гюнтер купил, пока хозяина не было дома. Теперь, если случится что-то дурное, Совет заставит хозяина отвечать за это… Что сегодня за день такой!
   Девушка взмахнула руками, словно пыталась изобразить свалившиеся на дом несчастья.
   — А что ещё произошло? — спросил Крин, хотя все его мысли были поглощены случаем с камнем. Если Нош сказала, что в этом камне — зло… он прекрасно помнил, из-за чего началось землетрясение, разрушившее их горное укрытие. А вдруг этот камень навлечёт то же самое на Казгар? Знает ли Дан о землетрясении?
   — Зарк, — продолжала служанка, передёрнув плечами. — Его ищут по всему дому с десяти утра. Говорят, он плюётся ядом… Госпожа Софина приказала перевернуть вверх дном каждую комнату. Разве можно держать дома такую тварь, пусть даже и в клетке? Они же опасные!
   Зарк? Эти ящерицы водились в горах, и Крин никогда не слышал, что они могут причинить человеку какой-то вред. Возможно, существовали какие-то другие разновидности зарков, о которых он не знал. Если он ядовит, то поднявшаяся суматоха вполне понятна — эта зверушка бегает невероятно быстро и легко спрячется в любую щёлку. Да, у Дана сегодня тяжёлый день. Возможно, он отчасти изливал на племянника накопившийся гнев, отчего остальные домочадцы притихли и ходили по струночке. Правда, все, кто знал Гюнтера, втайне ликовали, что молодой нахал наконец получил взбучку.

17

   Хотя Нош несколько раз ходила на базар вместе с Даном, чтобы прицениться к товару, выставленному другими купцами, ей ещё не представлялось случая погулять по городу самостоятельно. Увы, местные обычаи требовали, чтобы молодая девушка выходила из дома только с сопровождающим. Нош злилась, но пока не хотела ссориться с купцом.