Носенков Василий. Последние гастроли

   5
   Только через неделю состоялась вторая встреча Заблоцкого с Римусом. На этот раз Одессит сам без предупреждения пришел в мастерскую. Женька вышел из-за стойки, лакейски заглядывая в его лицо, заговорщицки подмигнул:
   - Ну, как жизнь молодая?
   - Как у Цезаря: пришел, увидел, победил!
   - Молодец, ничего не скажешь.
   - Выдь-ка на минутку, - приказал Одессит, неприязненно косясь на Максима.
   Слесарь повиновался. Он молча накинул на плечи полупальто, следом за Одесситом шагнул за порог. Во дворе они осмотрелись, присели да разбитую телегу ломового извозчика. Заблоцкий вынул полную пачку "Пушки", любезно предложил товарищу папиросу. Прикуривая, Женька с улыбочкрй рассматривал нежный румянец, заметно выступивший на загорелых, гладко выбритых щеках Одессита.
   - Цветешь? - не скрывая восторга, обратился он к Заблоцкому.
   - Сам понимаешь. Не думал я, что на севере у вас такие женщины вызревают. Одним словом, прима. Без балды.
   Помолчали, с удовольствием затягиваясь папиросами.
   Женька отлично понимал, что сейчас он, как никогда, нужен Одесситу. Не в манере Заблоцкого прохлаждаться под теплым крылышком бабы. Неделя прошла, и он ищет "дела". Потому сам и прилетел в мастерскую. Связей в Ленинграде, кроме как с Римусом, у него нет. Если и имеются знакомые, то он им не вполне доверяет. Значит, Одессит в какой-то мере зависит сейчас от Женьки. Но, с другой стороны, и он, Римус, обязан Одесситу. Заблопкий уже недвусмысленно напоминал ему при первой встрече о мешке с червонцами...
   - Ну что? Долго будем в молчанку играть? - спросил Заблоцкий. - О деле говори. Со мной, знаешь, втемную не выйдет...
   - Зачем же. Я и не собираюсь темнить, - обиженным тоном ответил Римус. - Перед тобой у меня душа нараспашку. Вот изготовил ключ от сейфа одного кита. Осталось сделать разведочку, и можно нанести визит. Уж там что-нибудь найдется...
   - "Найдется!" - презрительно скривился Одессит. - Покупать кота в мешке, дружище, не в моем вкусе. "Чтонибудь" я могу и на дороге найти. Рисковать, так уж наверняка. Банк, сберкассу надо присмотреть, - это дело стоящее, гарантированное.
   - По такому случаю надо к Фомке Маркизу идти. Он по части банков мастер. Это его профессия, - после короткого раздумья заявил Римус.
   Заблопкий, все время наблюдавший внимательно за Женькой, вдруг вновь схватился за папиросы. Закурил один, не предлагая Римусу. Торопливо начал выпускать изо рта сизый дым.
   - Я хочу сам видеть Маркиза, - заявил вдруг решительно.
   - Хорошо, все будет устроено. Завтра в десять вечера у ресторана Чванова, - не задумываясь, назначил Римус.
   - Добро!
   И Заблоцкий ушел. Римус неторопливо вышел со двора, остановился у ворот. Он видел, как Одессит быстро пересек улицу и скрылся под аркой большого дома. Стало ясно, что Заблоцкий, прежде чем прийти в мастерскую, изучил ближайшие дворы. Иначе бы он не пошел так смело в дом с проходным, двором. Значит, не доверяет, боится подвоха. Легкая краска покрыла лицо Римуса.
   "Я играю честно, - думал он, - но с налетчиками мне не по пути. Ради долга перед Одесситом войду в дело.
   А после займусь по своей профессии. Нет в жизни лучшего удовольствия, чем бесшумно открыть тяжелую дверцу сейфа..."
   6
   За час до назначенной встречи Одессит был уже у ресторана. Дважды прошелся по панели - подозрительного ничего не заметил. Пересек проспект, прошел на пустырь, остановился за углом дровяного сарая и принялся наблюдать за входом в заведение Чванова.
   Туда, как обычно, важно входили мужчины с дамами и одни. Короткие приветствия, галантные поклоны, приподнятые котелки...
   Наконец у входа появилась приземистая фигура Римуса. Откуда он вынырнул, Одессит не заметил. Часы показывали уже без десяти минут десять. Заблоцкий выжидал. И ровно в десять он увидел, как мужчина лет сорока в темном котелке и до блеска начищенных штиблетах протянул Женьке руку.
   "Пожалуй, это и есть Фомка Маркиз", - про себя отметил Одессит и покинул свое укрытие. Тянуть время не имело смысла. Он быстрым шагом подошел к Римусу со стороны Большой Пушкарской улицы.
   - Познакомьтесь, - предложил Женька.
   - Фома Богданович, - представился мужчина, при этом резко кивнул головой с аристократической бородкой.
   - Иван, - ответил Одессит, раздумывая, вытаскивать из-за пазухи руку или оставить ее на холодной рубчатой рукоятке маузера. Глаза его настороженно бегали по сторонам. Брови сошлись на переносице, подозрительно хмурясь.
   - Не бычься, это наш человек, - успокоил его Римус.
   А новый знакомый, довольно хихикая в бородку, отметил:
   - Молодец! В нашем деле никому нельзя доверять, кроме самого себя.
   Одессит молча пожал руку Фомы Богдановича. Знакомство состоялось.
   Не обмолвившись больше ни словом, все трое прошли в ресторан. При виде Фомки Маркиза швейцар суетливо раскланялся, повел широкой, лопатообразной ладонью в сторону лестницы, приглашая проходить. Фомка брезгливо, по-господски, кивнул в ответ и первым стал подниматься. Римус с Одесситом последовали за ним.
   Кивком головы Маркиз подозвал расторопного официанта. По всему видно было, что он в этом заведении не новичок. Им быстро приготовили столик в самом дальнем углу, за эстрадой.
   Деловой разговор начался после того, как официант убрал первую пустую бутылку.
   - Ну-с, молодой человек, расскажите, кто вы и что вы, - тоном экзаменатора заговорил Маркиз.
   - Человек вольной профессии... В прошлом близкий друг Мишки Япончика. Теперь вот осиротел, временно покинул родные насиженные места, - как-то бестолково начал Одессит, отводя взгляд в сторону. Он понял, что сказанное, собственно, ни о чем не говорило, Маркиз не спускал глаз с лица Заблоцкого, как бы предлагая продолжать.
   - Мой профиль - банки, сберкассы, можно ювелирдый магазинчик. Если недостаточно рекомендации Крестика, - Одессит кивнул в сторону Римуса, проверьте на деле.
   - Что ж, Япончик был мастер своего дела, - признал Фомка. - Если у вас имеется хоть десятая доля его хватки - уже хорошо!
   Одессит вспыхнул, побелел даже. Он дерзко глянул в глаза Маркиза и почувствовал, что они не такие уж жесткие, как показалось сразу. Он посмотрел более продолжительно, не моргая.
   "Сам-то ты кто?" - говорил этот вызывающий взгляд.
   Вспышка Одессита не осталась незамеченной. Пришлось рассказать о себе и Маркизу.
   - До девятнадцатого года я с Янькой Кошельком дружил. Только однажды не послушался он меня, увлекся местью, а про дело забыл. В крупной игре небольшие ошибки иногда стоят жизни. Да-а... Об этом никогда не следует забывать, друзья мои! Тем более что времена меняются. Раньше я с большими полицейскими чинами был на "ты", за ручку здоровался, а теперь каждый легавый норовит вдогонку своим "СОЭ" угостить. Но, слава аллаху... Маркиз щелкнул пальцами, возведя глаза к потолку.
   "Тоже мне - учитель нашелся. В проповедники лезет. К чужой славе примазывается, а сам небось Кошелька и в глаза не видел", - подумал Заблоцкий, но опять дипломатично смолчал. Хвастовство среди преступного элемента не считалось пороком. Сам Одессит тоже не был знаком с Мишкой Япончиком, однако для большего веса представлялся его закадычным другом.
   Беседуя таким образом, они не заметили, как пролетело два часа. После двенадцати все трое покинули ресторан и, не сговариваясь, направились в сторону улицы Красных Зорь. Густая темень плотно окутала город. Редкие пешеходы торопливо проходили по тротуарам, глядя под ноги на разжиженный, смешанный с грязью снег.
   Дойдя до набережной Карповки, три спутника вернулись назад. Новый знакомый перевел Одессита и Римуса на противоположную сторону проспекта. Вскоре они остановились у широкого подъезда. Маркиз аккуратно набил трубку и тихо проговорил, указывая глазами на крепкие дубовые двери:
   - Здесь.
   В руках Заблоцкого чиркнула зажигалка. Поднося к трубке Маркиза колеблющийся огонек. Одессит увидел надпись над входом и прочитал: "Четвертое отделение Госбанка". Друзья прикурили и беззаботно пошли дальше, словно совершая вечернюю прогулку.
   Мужчина с аристократической бородкой был крупным петербургским шулером. Фома Богданович Богданов, по кличке Фомка Маркиз, за свою жизнь ухитрился раз пятнадцать побывать на скамье подсудимых. Незаконнорожденный кухаркин сын, он на двенадцатом году жизни пустил красного петуха в доме одного графа, по существу являвшегося его отцом. Злоумышленника поймали и поместили в детскую колонию. С того все и началось. Только последние три года жил Фомка на воле. Богатый опыт убедил его, что наиболее безопасная, и выгодная роль в совершении преступления - это роль наводчика. Разумеется, здесь требуются своеобразный талант и расторопность. Такие качества у Богданова оказались.
   Социально опасный элемент.
   Вот и сейчас он наотрез отказался принять личное - участие в налете на банк. Он брал на себя лишь теоретическую сторону дела: разработать план, выбрать подходящее время, устранить помехи... и только. За эти услуги Богданов заломил сумасшедшую сумму.
   Но и Одессит тоже кое-что смыслил в этом деле. Перед Маркизом была поставлена дилемма. Заблоцкий и Римус соглашались дать названную сумму при условии благополучного исхода. Если же успеха не будет, то Фомка должен довольствоваться мизерным задатком.
   Маркиз понял, что нашла коса на камень, и не торопился с ответом. Он долго думал, посасывая трубку. Наконец махнул рукой, - мол, где наша не пропадала, - и дал согласие. Предварительно он дополнил свои требования к "подрядчику":
   - В случае провала я вас не знаю, вы меня тоже.
   - Но если провал произойдет по вашей вине, вы нас узнаете, - в свою очередь поправил Одессит.
   Так совершился преступный сговор.
   7
   В комнате Витьки Кольтера хоть волков морозь. Окно наполовину заделано дырявыми мешками. В углах - сети паутины. Провалившаяся кровать, колченогий стол, широкая скамейка, позаимствованная у дворника, сиротливо приткнулись к стенам. Огарок сальной свечи врос в коричневое блюдце и тускло светился.
   Широким шагом Одессит прошел к столу. Огонек в блюдце закачался, угрожая погаснуть. Заблоцкий уселся, вопросительно посмотрел на хозяина. Кольтер, неуклюже волоча ноги, приблизился к столу, зажег другую свечку.
   Молча сел на скамейку неподалеку от Одессита. Во взгляде его, казалось, отсутствовала всякая мысль, но он о чемто думал. Может быть, сомневался в успехе налета, а может быть, вообще не верил Одесситу, хотя и дал согласие на участие в предстоящем "деле". Мало ли на свете таких прытких молодчиков.
   Витька Кольтер, по кличке Культяпа, был начинающий вор-взломщик, ученик недавно приговоренного к расстрелу "медвежатника" Парфена Жукова. Культяпа присутствовал в зале суда в день оглашения приговора.
   Гордый и задиристый на воле, Парфен побелел, услышав приговор, и беспомощно рухнул на скамью... Под впечатлением того дня Кольтер каждый раз, как только речь заходила о кражах, видел перед собой полные ужаса глаза Жукова. Видел - и все-таки шел.
   В дверь кто-то постучал. Тихо, осторожно, три раза подряд. Культяпа с неменьшей осторожностью снял крюк с двери, приоткрыл ее. Из темного коридора шагнул в комнату Мишка Юматов.
   Заблоцкий важно вынул из нагрудного кармана френча часы. Молча посмотрел на циферблат. В компании своих подчиненных он любил, прежде чем что-нибудь сказать, произвести на собеседника психологическое воздействие. Медленно опуская в карман часы и не поворачивая в сторону Юматова головы, он сказал:
   - Можешь идти, Швед, туда, откуда пришел. Мне таких фраеров не нужно!
   - Да я вот только во дворе немножко задержался.
   Мотыля встретил, а он начал расписывать, как они сегодня на Садовой чуть не погорели. Косточку схватили легавые, а тут фиксатый шум поднял...
   - Хватит! - властно прервал Одессит. - Учти: если и завтра опоздаешь, то пеняй на себя. Чоха там не встречал?
   Швед пожал плечами, с укором посмотрел на Римуса и Культяпу: "Что это мы позволяем какому-то чужаку покрикивать на себя?" Но друзья его не поддержали.
   Вскоре пришел и пятый компаньон. Среднего роста широкоплечий детина с бычьей шеей остановился посреди комнаты. Медленно ворочая массивной челюстью, заговорил:
   - Привет, соколики!
   Даже видавший виды Одессит не рискнул сделать ему замечание.
   - На автомобиле? - спросил Культяпа.
   - На своих двоих, - в тон ему ответил Чох, все еще присматриваясь к незнакомой убогой обстановке в комнате. И, видя недоумение на лице Одессита, разъяснил:- Заранее на прикол поставил. Сказал начальнику, что мотор барахлит. А завтра "отремонтирую" и обкаточку по городу сделаю. У меня, брат, все обдумано.
   - Недурная мысль, - одобрил Одессит. - Теперь можно поговорить и о завтрашнем деле...
   В одиннадцать часов дня на Большой Пушкарской остановилась грузовая машина. Борта ее до такой степени были забрызганы грязью, что прочитать номер, особенно во время движения, было трудно. В кабине сидели двое - Чох и Кольтер: заранее было решено, что они должны держаться вместе. Культяпа не имел прав на вождение автомобиля, но был шофером. Если во время операции С Чеховым что-нибудь случится, он должен будет заменить его. Иван Заблоцкий и сам неплохо водил машину, но по своим соображениям держал это в секрете от компаньонов.
   Дверца кабины раскрылась. Медленно, как медведь из берлоги, оттуда вылез неуклюжий Чохов. Он открыл капот, вооружился небольшим ключом и стал потихоньку постукивать им по блоку, хотя мотор был в полной исправности. За этим безобидным занятием и застал Одессит первого шофера. Второй с равнодушным видом сидел в кабине, покуривал папиросу и пускал в потолок голубые колечки дыма. Заблоцкий поздоровался, для видимости сунул свое холеное лицо под капот, что-то шепнул Чоху. Затем, обращаясь к Кольтеру, велел сходить в банк, чтобы ознакомиться с расположением помещения.
   Пока все шло по плану. Налет рассчитывали произвести в обеденный перерыв.
   8
   Татьяна Павловна Долгополова, или просто Танечка, как ее звали все сотрудники банка, была не в духе. Неприятности преследовали ее с самого начала дня. Еще утром дома на кухне ее незаслуженно оскорбила соседка.
   Из-за этого Танечка плохо позавтракала. Ушла на работу полуголодная. На улице ее поджидала новая беда: Таня поскользнулась, упала и больно ушибла ногу. В отделение банка пришла прихрамывая.
   Согласно инструкции она проверила сигнализацию.
   При нажатии кнопки контрольная лампочка не вспыхнула, как обычно, красным светом. Значит, сигнализация была повреждена. Танечка немедленно сообщила об этом по инстанции. Но угрюмая физиономия директора осталась равнодушной,
   - Это для меня не новость. Необходимо вызвать мастера... Лишние расходы, - забрюзжал он, уставившись на молодую сотрудницу.
   Девушка поняла, что вся ответственность за исправность сигнализации возглагается на нее, но за неимением времени решила отложить вызов мастера до обеда.
   За работой время летит незаметно. Клиенты, на ходу читая бумаги, суетливо подходят к нужным окошкам, изредка ворчат на контролеров, роются в своих портфелях и сумках. Но что это? На глаза Танечке уже в который раз попадаются два типа в лохматых шапках с опущенными ушами. Они не сдают и не получают денег.
   Держатся порознь. Делают вид, что зашли в зал погреться.
   Один раз Танечка, почувствовав на себе чей-то внимательный взгляд, подняла глаза. Тип в лохматой шапке пристально смотрел в окошечко прямо на нее. Когда их взгляды встретились, парень сразу же опустил голову и направился к выходу. Следом за ним двинулся второй.
   Ее тревога усилилась. Она занервничала, сбилась со счета. Кончилось тем, что Танечка, не решаясь вторично беспокоить своего ворчливого директора, позвонила дежурному по городу и поделилась с ним своими подозрениями.
   Инспектор уголовного розыска внимательно ее выслушал, попросил подождать минутку, видимо, с кем-то советуясь.
   - Хорошо. Вышлю к вам... - Тут он задумался, кого высылать - одного человека или группу. Наконец сказал неуверенно: - ..людей.
   На этом разговор и закончился.
   Из банка Культяпа и Швед вернулись вместе. Сияющие, подошли к машине. Но, увидев нахмуренные брови Одессита, постарались придать своим лицам озабоченный вид.
   - Вы что же, и там вместе были? - сурово спросил Заблоцкий.
   - А что тут особенного? - удивился Культяпа.
   - Нас никто не заметил, - поспешно заверил Швед.
   - Ослы! Ох и ослы! - возмущался Заблоцкий. - Ну кто ж так работает?! Форменные идиоты...
   Провинившиеся стояли с покорным видом, молча и терпеливо выслушивая ругань Одессита. Когда ему надоело поучать проштрафившихся компаньонов, он полез в карман. Превосходные часы фирмы "Павел Буре" всегда успокаивающе действовали на Забдоцкого.
   - Давай жми на свое место, - приглушенным голосом приказал он Чехову. Мотор не глуши. К подъезду подкатишь по моему сигналу, как договорились, понял?
   - Чего ж не понять. Все ясно как божий день, - подчеркнуто беспечно отозвался Чохов, нажимая на педаль газа.
   Когда фырчащий грузовик тронулся с места, Одессит с надеждой глянул вслед ему. Сунул в рот папиросу, угостил товарищей. Все трое заметно волновались, но никто не хотел сознаваться в этом. И когда машина скрылась за углом, Одессит поправил фуражку, выплюнул изо рта дымящуюся папиросу.
   - Ну, как говорится, с богом! - уже вполне миролюбиво заговорил он. Только чур не трусить! Своей рукой прикончу!
   И первым зашагал в сторону проспекта Карла Либкнехта. Кольтер и Швед, подражая спокойным движениям главаря, молча устремились за ним. Когда до отделения банка оставалось пройти совсем немного, из галантерейного магазина незаметно вынырнул Женька Крестик.
   - Неудача! - зашептал он на ухо Одесситу.
   - Что такое?
   - Они закрыли дверь не на замок, а на задвижку изнутри.
   - Не паникуй. Учти: Ванька Одессит никогда не останавливается на полдороге. Ты об этом должен знать, - высокомерно заявил Заблоцкий, продолжая шагать вперед.
   Отделение банка закрылось на обед. Опустел зал.
   Часть служащих ушла домой или в столовую. Танечка, никому, кроме милиции, не выдавшая своих подозрений, развернула бумажный пакетик с обедом: два постных пирожка и кусок сахару. Взяв кружку, она вышла из-за перегородки, где лежали подготовленные для отправки тюки денег, и пошла в подсобную комнату, надеясь достать чайку.
   Проходят по залу, Танечка увидела, что у входа в банк стоит стройный молодой человек в армейской фуражке и длинной шинели и слегка барабанит пальцами в стеклянную дверь. Ей вспомнился разговор с дежурным инспектором. "Значит, не забыл, прислал человека", - подумала она довольная. И, никому ничего не говоря, молча подошла к двери. Одной рукой отодвинула железный засов.
   - Заходите, пожалуйста. Тут у нас, понимаете... - затараторила девушка, обращаясь к Одесситу. И умолкла с широко раскрытыми глазами. Из-за выступа вышли еще трое. Двоих она узнала сразу. Это были те, в лохматых шапках. Зубы доверчивой Танечки застучали мелкой дробью. Не в силах что-то предпринять, она беспомощно прислонилась к стоне.
   Улыбка у Одессита кривая: он умел смеяться одной стороной рта. Сначала он грубовато взял свою невольную союзницу двумя пальцами левой руки за покрасневшую щеку.
   - Испугалась? Глупая, мы ведь охранять вас пришли, - заг.бворил он с издевательской ноткой в голосе. По тону, каким было это сказано, она поняла: "Молчи и по поднимай шума, иначе плохо будет".
   В подтверждение он вытащил из-за отворота шинели вороненый маузер с тонким стволом. Все остальное произошло быстро. Заблоцкий, держа оружие в правой руке, повел им, как регулировщик жезлом, в сторону зала.
   Трое его сообщников, выхватывая на ходу пистолеты, стремительно ринулись в банк. Двое - прямо в кабину кассира, а один - в общую комнату сотрудников.
   - А-а-а-и-и! - выдавила наконец из себя Танечка, закатывая глаза от страха.
   - Помолчи, красуля! А то ненароком придушу, - зашипел Одессит. Левая ладонь его закрыла рот насмерть перепуганной девушки.
   А в зале уже орудовали налетчики.
   - Ложись! - командовал Швед, загоняя в угол побледневших сотрудников банка.
   О сопротивлении никто и не помышлял. Приказ вооруженного бандита бил исполнен с поспешной покорностью.
   Как солдаты на плацу, служащие быстро ложились на грязный пол.
   - Лицо, лицо вниз! И руки за шею! - покрикивал Швед на пожилого мужчину в старомодном костюметройке.
   В зал вошел Заблоцкий, подталкивая Танечку в спину дулом пистолета.
   При появлении главаря Швед бросился в кабину кассира помогать своим товарищам. А Одессит, не спуская с прицела работников банка, подошел к окну, открыл форточку и помахал носовым платком. Это был условный сигнал для шофера. Через две минуты с мешками денег на плечах из банка вышли трое налетчиков. Не обращая внимания на прохожих, они побросали добычу в кузов.
   Заблоцкий примкнул к ним последним.
   Темп ограбления был таким внезапным и быстрым, что после ухода налетчиков поднявшиеся с пола служащие еще продолжали дожевывать пирожки и бутерброды.
   Пожилая женщина-контролер оставалась неподвижно лежатъ. К ней подошли, начали тормошить - она была в обмороке.
   - Доктора! - обрел дар речи мужчина, в костюме-тройке.
   - Милиция! - послышался женский голос.
   На улице тем временем торопливо профырчал мотор, и послышался шум удаляющегося автомобиля.
   Когда Таня Долгополова добралась до директорского кабинета, чтобы позвонить в милицию, телефон сказался испорченным.
   9
   Инспектор уголовного розыска Петр Прокофьевач Грачев особенно настороженно отнесся к сообщению кассира банка с Петроградской стороны. По опыту работы он знал, что чаще всего возникали трагедии именно там, где предупреждения были лаконичны и немногословны, брошены вскользь. И, наоборот, все кончалось благополучно там, где заявители настойчиво убеждали, что с минуты на минуту ожидают нападения.
   О поступившем сигнале Грачев незамедлительно сообщил начальнику третьей бригады уголовного розыска.
   - Как некстати, - поморщился начальник и тут же обратился к Грачеву: Как вы думаете, Петр Прокофьевич, не намерены же бандиты среди бела дня напасть на банк?
   - Не знаю, не знаю, - дипломатично ответил дежурный.
   - Ладно, считай, что меры будут приняты. Что-нибудь выкрою.
   Многие сотрудники бригады были на срочных операционых заданиях. Поступили сведения, что в этот день главарь грабительской шайки Митька Сатана собирается посетить свою сожительницу на Гороховой улице. Этот матерый преступник никогда не ходил один, поэтому в засаду было послано шесть лучших работников угрозыска.
   Двое уехали на обыск к крупному валютчику, трое - в ювелирный магазин...
   В итоге начальник бригады имел при себе лишь трех сотрудников, которые находились в управлении и вели допросы задержанных. Но все же выход был найден. Для начала на Петроградскую уехал один человек - Саша Клементьев. Задание он получил слишком общее. После информации о телефонном звонке кассира начальник изложил ситуацию так: "Необходимо зайти в банк, посмотреть, побеседовать с сотрудницей Татьяной Долгополовой.
   В случае обнаружения подозрительных лиц или еще чего немедленно сообщить дежурному и в ближайшее отделение милиции. При необходимости принять меры самому, соблюдая при этом осторожность".
   К основным событиям Клементьев опоздал, что, вероятно, спасло ему жизнь. Операция Заблоцкого прошла без единого выстрела и жертв. Но жертвы могли бы быть, если бы сотруднику уголовного розыска удалось приехать к банку на одну минуту раньше.
   Издали увидев людей, впрыгнувших в автомобиль, отъезжающий в сторону улицы Красных Зорь, Клементьев сразу почувствовал неладное. Как только он переступил порог банка, то понял, что случилось. Саша выскочил на улицу и не придумал в горячке ничего другого, как вскочить в подвернувшуюся пролетку и поехать следом за автомобилем. Серый в яблоках длинноногий рысак ходко пошел с места. Перед Троицким мостом пролетка смогла приблизиться к машине метров ва тридцать. Клементьев успел даже хорошо рассмотреть двух бандитов, сидевших в, низком кузове на мешках с деньгами. Один из них, краснолицый, держал правую руку за пазухой, у второго рукабыла прикрьгта полой пальто. Ясно, налетчики не помышляли отдать такую крупную сумму денег и были готовы к защите.
   Пока Саша раздумывал, стрелять или не стрелять (по инструкции он не имел права применять оружие на улице с оживленным движением), расстояние между ним и машиной стало заметно увеличиваться. За мостом автомобиль с грабителями свернул влево на набережную и сомчался вдоль решетки Летнего сада.
   На Литейном проспекте Клементьев соскочил с прзлетки. Он видел, что машина свернула вправо имепио здесь, против Литейного моста, и все еще надеялся что-то сделать по горячим следам. Из книжного магазина oн позвонил в управление. Грачев сказал, что они уже информированы об ограблении банка и на Петроградскую выехал начальник третьей бригады с группой. Тут же Петр Прокофьевич обещал, что учтет все переданные Клементьевым данные о маршруте и приметах налетчиков и вышлет в район Литейного помощь.
   Расспрашивая дворников, продавцов газет и прохожих о черной, залепленной грязью машине, Саша Клементьев дошел до улицы Жуковского. Из сопоставлений всех ответов он сделал вывод, что машина, похожая по приметам на разыскиваемую, около часа назад свернула именно на эту улицу.