- Воможно, этот босс соврал, чтобы поссорить вас,- осто- рожно предположил я.
- Да нет, я потом спросила, он скаал - а что такого? Провела бы с его боссом пару часов, дорово бы помогла ему. Представляешь, каким негодяем окаался? А с виду - вполне нор- мальный, симпатичный парень... Не понравилась мне ее история. И тем, что в ней присутс- твовал карточный долг, и тем, что встреча со мной была, скорее всего, актом мести неадачливому картежнику, коим окаался сплавленный друг. Поэтому и была она так решительна и торопли- ва - как в омут головой, бросилась в мои объятия. Но должен вам принаться, что Андрей Корнилов это совсем не омут. Она игриво куснула меня а мочку уха.
- Ты чего расстроился? Думаешь, я пришла к тебе, чтобы ему отомстить, да? Молодец, угадала мои мысли. А, собственно, о чем еще я мог думать в тот момент? Не о том же, в каких отношениях был покойный господин Бабаев с женой своего друга господина Трегу- бова? Я немного успокоился и вдруг сообраил, что в палате по-прежнему горит свет, что могло аметить какое-то начальство со стороны других корпусов и прийти проверить, почему режим нарушается? А дверь в палату вообще не апиралась, кто-то и больных мог выйти в коридор, дабы попросить таблетку и агля- нуть ко мне, мол, не тут ли дежурная медсестра? А мы лежим го- лые, даже одеялом не укрылись.
- Все нормально, Лена,- скаал я.- Ты очень красивая и очень горячая девчонка, просто чудо.
- А ты не врешь?
- Посмотри на мой профиль, неужто он не внушает доверия? Но у нас непорядок, я подвергаю тебя опасности.
- Опасности?- она испуганно повернулась к двери.
- Не тебя саму, а твою должность,- пояснил я.- Свет горит вовсю, дверь легко открывается. Если не воражаешь, я укреплю ее каенным полотенцем так, что снаружи непросто будет отк- рыть, и погашу свет. Я сел, накрыл ноги курткой от спортивного костюма, наме- реваясь соорудить и нее нечто вроде шотландской мужской юбки, дабы не смущать девушку. Правда, куртка была не клетчатая, а темно-синяя, ну так мы и не в Шотландии находились. Посмотрел на Лену - сейчас она была особенно красива и собланительна. Подумалось: да и черт с ним, с этим другом-картежником, пусть себе плавает! Я снова хотел эту девчонку. Но она тоже села на кровати, а потом встала и, ничуть не стесняясь меня, стала со- бирать свои вещи.
- Ты напугал меня, Андрей,- скаала она.- Я пойду, поде- журю минут двадцать, если все будет нормально, скоро вернусь. А ты погаси свет и жди меня, ладно? Я. как авороженный, смотрел на стройную фигуру обнажен- ной девушки, пока она ни скрылась а дверью санула. Чере па- ру минут Лена вышла совсем одетая.
- Я ненадолго,- торопливо скаала она, нервно облинув губы.- Ты лучше не ложись, просто жди меня. Только весь коньяк не выпей, ладно? Пока. Другая дверь скрыла ее, теперь уже одетую, но еще более собланительную. Честно говоря, я пожалел о том, что скаал ей про свет в комнате и неапертую дверь. Мог бы сделать это ми- нут чере тридцать. Однако, вскоре понял, что чере тридцать минут проводил бы ее точно такими же мыслями. Эту жажду не так-то просто было утолить. Я радумал сооружать килт, просто надел спортивные штаны, не рагуливать же по палате голым, почистил убы, выражаясь рекламным яыком, "освежил дыхание", хотя никто никогда на не- го не жаловался. Потом погасил свет, раделся и лег в кровать, живо представляя себе, что будет, когда она придет. Я предс- тавлял себе и то, и это, и, как Винни-Пух в гостях у Кролика, хотел всего и побольше. И почти не сомневался, что получу. Время шло, а Лена не вовращалась. Я хлебнул коньяку и начал представлять то, что должно было скоро случиться, по второму кругу. Все представил, а она все не шла. Двадцать минут давно пролетели, а я по-прежнему лежал в темной палате совершенно один. Подумалось, наверное кто-то и вышестоящих сотрудников пришел с проверкой и аболтал мою девушку. Но я бы слышал какие-то раговоры в коридоре, не шепо- том же объяснялся вышестоящий сотрудник? В коридоре было тихо так же, как в моей палате. Я поднялся с кровати, снова надел тренировочные брюки, намереваясь пойти и унать, в чем там дело, почему она адер- живается? Если раговаривает с кем-то, могу пожаловаться на бессонницу и попросить таблетку? А почему нет? Но едва подошел к двери, как а нею послышались осторож- ные шаги. Наконец-то! Я стремительно аскочил в темный сану- ел, не плотно прикрыл а собой дверь. Вот я сейчас напугаю тебя а слишком долгое отсутствие! Отворилась дверь, Лена вошла в палату, остановилась. Я не стал ждать, когда она окликнет меня, выскочил и своего укры- тия, обхватил ее а плечи и гроно прорычал:
- У-у-у-гр-гр! Я тебя сейчас съем! И тут же понял, что это не Лена, а некто намного больше ее и с реиновой дубинкой в руке. Он истошно аорал от страха, видимо, не хотел, чтобы его съели, отмахнулся от меня распах- нул дверь. Я тоже немного растерялся. Но, несмотря на травму головы и выпитый коньяк, привычка адекватно реагировать на си- туацию осталась при мне. Я толкнул его в спину и добавил но- гой, кажется, попал в копчик, и он стремительно вылетел в ко- ридор. Я не спешил а ним - воможно вооружен. Стоял и ждал, го- товый ахлопнуть дверь перед носом ненакомца, если он выхва- тит пистолет, или прибить его и выяснить, кто послал, если ри- нется в палату с дубинкой. Но он рванул по коридору с такой скоростью, что когда я вышел и палаты, его шаги стучали в перпендикулярном коридоре, ведущем к наружной двери, которая чере пару секунд громко хлопнула, и все стихло. А где же Лена? Я помчался к ее столу и увидел мою девушку, она сидела на своим столом, бессильно склонив голову на столешницу, и явно была бе сонания. А может...
- Лена, Лена, ты как?- спросил я, тормоша ее а плечо и одновременно пытаясь нащупать пульс на сонной артерии. Пульс я нащупал, а потом и шишку на голове а левым ухом. Лена астонала, подняла голову, посмотрела на меня мутными глаами.
- Он... он ударил меня... Я думала, это дежурный врач и второго корпуса, но вошел этот человек и срау ударил меня...- пробормотала она.
- Ты его наешь?
- Нет.
- У кого ключи от входной двери?
- У меня, в ящике... Я открыл ящик - ключи были на месте. Я схватил их и побе- жал ко входной двери. Она была приоткрыта наружу. Я акрыл ее, апер на ключ. Потом сбегал в холл, принес оттуда стул и же- леной ножкой афиксировал дверь, дабы еще какие неваные гос- ти не пожаловали. Когда вернулся к столу дежурной, Лена, похо- же, полностью пришла в себя. Она смотрела на меня широко раск- рытыми глаами и держалась а голову.
- Как он мог открыть дверь, если она аперта, а ключи у тебя?- спросил я.
- Откуда я наю...- Лена аплакала.- Только не вони в милицию, пожалуйста... Если начнут рабираться, срау поймут, что я выпила и уволят...
- Не буду, но, кажется, нам стоит поменяться местами. Я побуду медсестрой, а ты пациенткой. Я обнял ее а плечи и повел в свою палату. Там смаал шишку девушки француским коньяком, аставил немного принять внутрь, чтобы успокоиться. Расспрашивать ее о деталях проис- шествия я не стал, просто уложил, не радевая, в кровать, ук- рыл одеялом. Моим радужным надеждам не суждено было сбыться в эту ночь, но я о них и не думал.
- Ты нормально себя чувствуешь?- спросил я.- Может, врача вывать?
- Не надо врача, я просто... очень устала,- жалобным го- лосом скаала она.
- Тогда вот что. Постарайся уснуть, а я подежурю а тебя. Утром рабужу. Смена приходит в семь? Подниму тебя в шесть. Все, отдыхай, Лена. Если почувствуешь себя плохо - ови меня. Я вял бутылку с коньяком и пошел дежурить. Многое тут было непонятно, но кое о чем я догадывался. Убить меня явно не собирались, а усугубить травму головы - да. Кому-то очень не хотелось, чтобы я скоро поправился и все вспомнил. Но откуда они нали, что я быстро поправляюсь? Сидя а столом дежурной медсестры, я плеснул в стакан коньяку и набрал по своему мобильному домашний номер отца. Долго ждал, и наконец дождался.
- Кто там?- недовольно пробурчал отец.
- Пап, это я, Андрей. Пожалуйста, поговори с профессором, чтобы меня автра выписали. Вернее, уже сегодня, утром.
- Андрей? Ты хоть соображаешь, который час?! А что, собс- твенно...
- У меня только что были "гости", хотели снова отбить па- мять, но на этот ра у них ничего не получилось. А вот дежур- ной медсестре досталось, той самой девушке, которая провожала ко мне тебя и маму. Теперь я дежурю а нее, а она а меня ле- чится. Но все плохое уже поади.
- А что... милиция?
- Какая милиция, пап? Их и след уже простыл. Но мне нужно отсюда убираться, домой. Я себя чувствую хорошо, а ты поговори с профессором, ладно?
- Ох, Андрей, Андрей!.. И что с тобой делать? Повони мне в семь утра. Черт подери, рабудил, теперь не уснешь... Пово- ни утром, все решим.
- Спасибо, пап,- скаал я. До семи оставалось еще шесть часов. Пуатая француская бутылка опустела лишь наполовину, однако, пить совершенно не хотелось. Слишком много вопросов терали мою, все еще больную голову.
8
Чья-то ладонь легла мне на плечо. Я проснулся, реко вскинул голову.
- Это я, Андрей, я,- скаала Лена.- Спасибо тебе а все, дальше сама подежурю. Я вглянул на часы - пять утра. Вспомнил, что собирался будить Лену в шесть, а час до пересмены, однако, она сама ме- ня рабудила. Видимо, тяжкие радумья вконец утомили мою бед- ную голову, я положил ее на стол и адремал. Не большое, скажу я вам, удовольствие, спать, сидя а столом.
- Что так рано? Могла бы еще поспать.
- Да все нормально, я себя хорошо чувствую. А ты? С тобой все в порядке? Не все, но терпимо, так я и скаал, поднимаясь на ноги. А потом добавил, глядя в глаа девушке:
- Ты ничего не хочешь мне скаать?
- Да, хочу. Мне было очень хорошо с тобой, жаль, что все так быстро и странно кончилось.
- Мне тоже было хорошо, но я имел в виду нечто другое. Этот неожиданный виит ко мне в палату...
- А что я еще должна скаать? Ты уже все наешь, навер- ное, у него были свои ключи от двери. Андрей... Она потянулась ко мне, но я прикрыл ее губы ладонью.
- Ты в семь уходишь? Пожалуйста, рабуди меня в семь, хо- рошо? Коньяк воьми себе, там еще грамм двести осталось. Всего доброго. Шагая по коридору, я спиной чувствовал ее сердитый вгляд. Обиделась, начит, чувствует себя нормально, а я не очень, потому и не стал выяснять, каким обраом гость пришел так вовремя, именно тогда, когда я должен был лежать в темной комнате и ждать девушку? Более удобного момента для нападения не придумаешь. Там были и другие странности, но... посплю пару часов, потом спрошу. В палате я первым делом укрепил дверь. асунул между тор- цом двери и коробкой сложенное вчетверо каенное полотенце и акрыл так плотно, что открыть ее можно было приличным ударом ноги или плеча. Потом снял с полочки в сануле стальной прут, на котором висело второе полотенце, и вместе с ним лег под одеяло, не снимая тренировочных брюк. Вот так, если больше не с кем - можно со стальным прутом. Мне-то он нужен был для того, чтобы отмахнуться в случае пов- торного виита неваного гостя. Постель еще хранила тепло ее тела и, асыпая, я отчетливо увидел красивую голую девушку, которая уходит от меня. Мао- хистское видение, но ибавиться от него я не мог. А когда проснулся, каалось, что она только что ашла в сануел, чтобы одеться. Но рамышлять об этом не было времени - в дверь настойчиво стучали. Я посмотрел на часы - девять! Черт воьми, я ведь обещал отцу повонить в семь! Выходит, Ле- на меня не рабудила, а может пробовала открыть дверь, но не смогла. На пороге стояла ненакомая медсестра, женщина средних лет, в общем, просто медсестра.
- Почему апираетесь, больной?- строго спросила она.
- Опасаюсь покушения,- принался я. наете, что она хотела мне скаать на это? "Да кому ты нужен, чтобы покушаться на тебя!" Я не телепат, по глаам по- нял. Потом она дернула носом, подорительно посмотрела на ме- ня, и шагнула в палату, поставила на тумбочку коробку с таб- летками.
- Ваше лекарство.
- Спасибо. Скажите пожалуйста, а Лена уже ушла домой?
- Уже ушла, а что?
- Обещала рабудить меня в семь... ну ладно. Она ничего не просила передать мне?
- Ничего. Я еще ра поблагодарил аботливую медсестру, нисколько не сомневаясь, что она торопится доложить "кому следует" о недос- тойном пациенте Корнилове, который не только "благоухает" пе- регаром, но еще и дверь акрывает так, что женщине невоможно открыть. На всякий случай я почистил убы, а потом повонил отцу. Терпеливо выслушал все, что он думает о моей расхлябанности, и в конце-концов дождался сообщения, что вопрос решен, врач, ко- торый будет в десять обходить больных, в курсе. Я должен переодеться и ждать Гришу, который аедет а мной на отцовом "Мер- седесе" и отвеет домой. ачем мне Гриша с "Мерседесом" я не понимал, но перечить отцу не решился. Просто не хотел обижать его откаом. Повонил Сырнику, велел приехать к одиннадцати и ждать меня у выхода. Напарник, похоже, еще не совсем проснулся и долго не понять понять, что я уже доров и сегодня выписываюсь и больницы. Растолковав Сырнику, что от него требуется, я, не дожидаясь врача, пошел искать камеру хранения. Нашел не срау, но когда принес объемистую сумку в палату и раложил на кровати вещи, купленные родителями, понял, что не ря искал. Елки-палки, чего там только не было! Черные туф- ли бе пряжек, но вполне солидные, темно-серый костюм "с отливом", белая рубашка с апонками, красный галстук, темно-си- ний пуловер, черный плащ с меховой подстежкой. И даже шляпа! Облачившись в новые одежды, я понял, что мне не хватает лишь одного - сигары. Я, правда, не курил, но и шляпы прежде не но- сил. Во внутреннем кармане пиджака я обнаружил стодолларовую купюру. Видела бы меня Лена, подумала бы, прежде чем помогать бандитам! А Наташа! Может, Наташа когда-то и увидит, но я ду- маю, не скоро. Вернусь домой, облачусь в джинсы и свитер и а- буду о костюме и плаще. А в шляпе непременно алеу в ванну, как истинные сыщики в американских сериалах. Врач, аглянувший в половине одиннадцатого к больному Корнилову, сильно удивился, обнаружив меня праднично одетым. К тому же, вещи и камеры хранения мне должны были отдать пос- ле того, как я оформлю больничный лист. Я и сам не нал, поче- му был нарушен устав, но аметив, что врач слишком огорчен этим обстоятельством и намерен накаать виновных, достал и кармана сто долларов и со словами благодарности ему лично и всему героическому персоналу НИИ психиатрии, отдал медику. Он не слишком долго радумывал, брать или нет. Вял и срау вспомнил о своих обяанностях. В общем, к одиннадцати я покинул больницу, так и не вспомнив того, что было перед нападением. Но для того и поки- нул, чтобы поскорее вспомнить. Прямо у выхода стоял "под парами" черный "Мерседес", а воле него раговаривали мать, водитель Гриша и Сырник, его "Мерседес", то есть, древняя "копейка" стояла поодаль. Честно говоря, в ней мне было бы проще и приятнее ехать домой, но что поделаешь. Мать обняла меня, а Гриша вял сумку, с удивлением пока- чал головой и скаал:
- Отлично выглядишь, Андрюха!
- Прямо - Билл Гейтс,- пробурчал Сырник. Мне всегда каалось, что Билл Гейтс одевался весьма неп- ритяательно, но Сырнику раве объяснишь это? Для него, чем богаче человек, тем солиднее обяан выглядеть.
Нормально я почувствовал себя лишь тогда, когда мы с Сыр- ником остались вдвоем в моей квартире. Бутылка водки на столе, акуска, оставшаяся от больничных трапе, что еще надо для нормальной беседы? Да хулиган Борька в комнате. Он так соскучился по мне, что все время, пока в доме была мать и Гриша, не слеал с ди- вана, на котором я сидел. То на колени аберется, то на плечи, в общем, не отходил от меня, ни на кого не обращая внимания, в том числе и на Сырника. Даже мать, сидевшая в кресле и опасав- шаяся, как бы малыш ни побежал к ней, пораилась его поведе- нию. А когда Сырник угостил Борьку бананом, и малыш принялся лопать его, устроившись у меня на плече, мать прямо-таки уми- лилась. Потом мы положили Борьке всего вкусного, что было и я а- пер его в клетке, хотя он. конечно, воражал. Но оставлять его в комнате бе присмотра нелья было, потому что апасливый малыш перетащит все, что есть у него в мисочках а диван, потом выгребай оттуда агнившие фрукты и протухшее мясо! Все было нормально, только вот раговора не получалось, потому что Сырник обещал теперь уже матери не говорить со мной о деле до автрашнего дня.
- Дело Бабаева!- говорил я.- Он астрелился, но его жена Валерия так не считает, потому и обратилась к нам а помощью. Видишь, я почти все уже вспомнил, остались детали. Бабаев, Трегубов, Петров, Ирина Трегубова... Ну? Мы говорили с Ириной? С Трегубовым? Кто меня мог вывать на встречу?
- Все под контролем, Корнилов,- лениво басил Сырник.- Ты, главное, не пори горячку. Немного остынь, отдохни, ты же хотел принять ванну и поспать. А автра аймемся делом. Я, между прочим, кое-что выяснил, да и соображения имеются, так что по- говорим. А сегодня... я обещал твоей мамаше.
- Под контролем, да?- раолился я.- На меня ночью пыта- лись напасть, могли навсегда отшибить память и вообще, придур- ком сделать! А ты про какие-то обещания талдычишь!
- Ну чего раорался? Все равно ты сегодня никуда не пой- дешь, сам же говорил.
- Не пойду, так тебя пошлю! Думать буду!
- Чапай ты наш... Я вот смотрю на тебя, Корнилов, и не перестаю удивляться. Попал в больницу, оно, конечно, плохо. Но чувствуешь себя нормально, больница классная, палата - пря- мо-таки номер в гостинице, даже сортир свой имеется. Жратва домашняя, выпить есть что, а медсестра пальчики оближешь. Ну и какого ты хрена рвался домой? Полежал бы недельку, отдохнул. Читал бы книги, или журналы всякие... Я тут подумал, и, на- ешь, не воражал бы, чтоб меня поколотили, если потом окажусь в такой палате.
- Жена достала?
- Не то, чтобы жена... проблемы всякие. Крутишься, кру- тишься, а конца им не видать. Вдруг аявляет - девчонкам оло- тые сережки нужны. Так они ж еще маленькие, на хрена им сереж- ки? Нет, вынь, да положь бабки, иначе - не любишь дочек, не аботишься о них. Да люблю я, только сережки им рано еще! Жена у Сырника была вполне обычной москвичкой, но поче- му-то считала, что должна жить не хуже, чем те, о ком пишут глянцевые журналы. Расскаы Сырника о ее вечном недовольстве я слышал много ра, Борька тоже. В последнее время мне особенно понравился расска о театре. Вместо того, чтобы погулять с дочками в парке, или соору- дить шашлычки на природе (пригласив и Корнилова с очередной подругой), Люда Сырникова настояла, чтобы муж повел ее в до- рогой и модный театр. Сырник надел свой лучший костюм, правда, бе галстука, и пошел. Сел в кресло, огляделся - а кругом люди важные и вежливые до тошноты, мужики в смокингах и при бабоч- ках, бабы в жемчугах и бриллиантах. Сырник подумал, ну и хрен с вами, стал смотреть спектакль. Смотрел, смотрел, но так и не понял, ради чего люди на сцене орут и кривляются, и адремал. Жена локтем рабудила, мол, не поорь меня. Сырник скаал, что насмотрелся на таких артистов в КП, причем бесплатно. Важный сосед сбоку прерительно поморщился и отпустил какую-то репли- ку, Сырник услышал и велел ему немедленно аткнуться. Сосед обиделся, дескать, ты наешь, с кем раговариваешь, хам? Тут и Сырник раолился, аорал: плевать, с кем, если еще ра откро- ешь пасть, я тебя, падлу, с говном смешаю. Тут, как я понял, все рители абыли про актеров и стали следить а спектаклем в партере. Люда аплакала и убежала, Сырник тоже покинул театр, жалея о потраченных деньгах. Такая вот история приключилась. Что тут скажешь? Мы с Борькой могли только сочувствовать нашему большому другу. Кстати, меня Люда терпеть не могла, считала, что богатый дура- лей анимается чепухой и ее мужа сбивает с пути истинного.
- Ну купи им сережки, у тебя же есть деньги,- скаал я.
- Не так и много, я - не ты, всю семью на себе тащу. А потом что? Подавай кожаные штаны от Дурмани и платья от При- дуора? Сережки - это ж только начало! Наверное, он был прав, но я не хотел говорить об этом. Сырник понял и асобирался домой. Договорились, что автра подъедет ко мне часов в десять, поговорим о деле. Проводив Сырника, я апер дверь на все амки и асов, мой дом - моя крепость, пусть только попробует кто сунуться с ре- иновой дубинкой! От дубинки и... пострадает. Борька сидел под потолком своей высокой клетки, вцепив- шись роовыми пальцами в желеные прутья. Его деревянный домик внутри клетки был опрокинут. Умный малыш сам опрокидывал его, когда считал, что еще не нагулялся. Логика была проста - домик опрокинут, начит, я должен поставить его на место. А для это- го нужно открыть дверцу клетки, а как только она откроется, малыш тут же выскочит на волю.
- Ну, выходи, выходи, проканик,- скаал я, открывая дверцу клетки и усаживаясь рядом на палас. Борька тут же абрался ко мне на колени, довольно пофыр- кивая. Он был молчун, не лаял, не мяукал, только пофыркивал, но мы прекрасно понимали друг-друга, и я точно нал, когда он довольно пофыркивает, а когда - недовольно. На моем колене он встал на адние лапки, вытянул мордашку и амахал передними в водухе.
- Вижу, что это ты,- скаал я, погладив его блестящую се- рую шерстку.А вот не можешь скаать: привет, Андрей, я тут скучал бе тебя? Борька вскарабкался по новому пиджаку на плечо, снова встал на адние лапки и ткнулся носом в мою щеку. Нужны ли тут слова?
- Я тебя тоже люблю, малыш,- скаал я.- Ты погуляй тут, а мне просто необходимо принять ванну и переодеться. Мысли о том, что я анимаюсь не тем, чем нужно - много пью, много думаю о женщине - уже посещали меня сегодня утром, и даже вчера вечером. Пора браться а дело, но прежде - отдох- нуть, у меня есть время. В ванне было хорошо. Пуырьки гидромассажного душа приятно щекотали спину и плечи, горячая вода расслабляла тело и по- немногу проясняла голову. Не наю, как это объяснить, навер- ное, расслабленное тело ничего не требовало, и голова была свободной от посторонних мыслей и видений, вроде голой девуш- ки, уходящей от меня. Итак, девушка, то есть, Лена. Скорее всего, она свяана с бандитами. Потому что, во-первых, ночной гость абсолютно точно нал, когда нужно войти в палату, чтобы бе проблем вреать мне дубинкой по голове ра, другой, третий и спокойно удалить- ся. Правда, он мог наблюдать а окном и войти, увидев, что по- гас свет. Во-вторых, они нали, что я быстро поправляюсь и начинаю вспоминать, об этом могла скаать Лена. Мог и кто-то и врачей. В-третьих, ключи. Конечно, бандиты могли выкрасть их на время, сделать слепки, но проще было уговорить Лену отк- рыть дверь. В-четвертых, она слишком долго не вовращалась, конечно, могла аниматься какими-то другими проблемами, но скорее всего, ждала, когда со мной расправятся. Четыре довода а то, что она действовала по укаке моих врагов, и четыре против. Но бе Лены бандитам пришлось бы общаться с раными людьми, решать массу проблем, аведомо риско- вать. С ней все было проще простого. Кстати, в этом случае и ее поведение в моей палате, и странный вгляд, когда уходила, и просьба не выывать милицию вполне объяснимы. Ну а то, что сама пострадала - так бе этого нелья было. Ладно, девушка Лена, я унаю твой адрес и, вероятно авт- ра приеду и спрошу, кто тебя научил работать на бандитов. Ис- тория о коварном друге, скорее всего, придумана специально для меня, и друг не сплавлен, а "плавает" где-то рядом. Будет ме- шать раговору - я его сам сплавлю. Это было уже правильное движение (пока еще мысленное) в правильную сторону. А ведь были еще мои схемы в ящике стола, и компьютер. Наверное, Гена перегнал мне какие-то материалы по делу Бабаева. Отдохну пару-тройку часов и аймусь этим, тогда, вероятно, движение станет более ощутимым. Я вышел и ванны, оделся в тренировочный костюм. Осторож- но открыл дверь в комнату, чтобы не прищепить нос малыша, ко- торый, конечно же, ждал меня у двери и срау бросился под но- ги, а потом стал карабкаться по тренировочным на меня.
- Все, проканик, погулял и хватит,- скаал я.- Пойдешь к себе в клетку, а я немного посплю. Ты можешь как следует пере- кусить и тоже поспать. Я с трудом посадил Борьку в клетку, потому что всякий ра, когда намеревался ахлопнуть дверцу, он успевал просунуть свой настойчивый нос в проемчик, не прищемлять же его. аперев в конце-концов дверцу, я бросил на диван подушку и одеяло, посмотрел на малыша. Он уже успел опрокинуть деревянный домик и сидел вверху, умоляюще глядя на меня. Один ра он уже спал со мной на диване, но тогда я плохо апер дверцу клетки. Ко- нечно, это опасно, я могу во сне перевернуться и придавить ма- лыша. Но вид у него был такой, что я решился и выпустил про- каника на волю. О том, что он может испортить мне пододеяльник, я даже не думал. Больше полугода жил у меня ручной крысенок, и ни рау, нигде в комнате не сделал ничего подобного. Хотя я специально не учил его чистоплотности. Как и всякое раумное существо, он сам нал, где у него туалет. В клетке, среди опилок.
- Если что - пищи и кусайся,- скаал я, укладываясь на диване. Борька тут же прискакал, побегал по мне, пофыркал и улег- ся рядом. Я погладил его и акрыл глаа.
9
На экране монитора светились ровные строчки материала, который Гена Басинский перегнал мне. Это не были официальные документы, Гена иложил своими словами то, что удалось унать по делу Бабаева. Многое я нал и уже вспомнил, но было кое-что интересное. Итак, Игорь Бабаев был обнаружен мертвым на Фикультурном проеде, неподалеку от дома, где он играл в преферанс и, по свидетельствам других участников сего мероприятия, проиграл довольно крупную сумму. Для кого крупная, для кого мелочь, де- ло не в этом. Он проиграл. Выстрел проиведен с бликого расс- тояния, пуля попала в сердце. На револьвере марки "Магнум 57" обнаружены отпечатки пальцев пострадавшего. В тот вечер был сильный снегопад, метель, следов практически никаких не уда- лось афиксировать. Присутствовавший на игре Петров К. В. в момент выстрела находился в комнате, принадлежащей Трегубову Д. П., имеет твердое алиби. Сам Трегубов вышел вместе с Бабае- вым, атем скрылся. Борька вскарабкался мне на колени, встал на адние лапки, передние положил на край стола, глядя на монитор. Он был очень любонательный малыш.
- Да нет, я потом спросила, он скаал - а что такого? Провела бы с его боссом пару часов, дорово бы помогла ему. Представляешь, каким негодяем окаался? А с виду - вполне нор- мальный, симпатичный парень... Не понравилась мне ее история. И тем, что в ней присутс- твовал карточный долг, и тем, что встреча со мной была, скорее всего, актом мести неадачливому картежнику, коим окаался сплавленный друг. Поэтому и была она так решительна и торопли- ва - как в омут головой, бросилась в мои объятия. Но должен вам принаться, что Андрей Корнилов это совсем не омут. Она игриво куснула меня а мочку уха.
- Ты чего расстроился? Думаешь, я пришла к тебе, чтобы ему отомстить, да? Молодец, угадала мои мысли. А, собственно, о чем еще я мог думать в тот момент? Не о том же, в каких отношениях был покойный господин Бабаев с женой своего друга господина Трегу- бова? Я немного успокоился и вдруг сообраил, что в палате по-прежнему горит свет, что могло аметить какое-то начальство со стороны других корпусов и прийти проверить, почему режим нарушается? А дверь в палату вообще не апиралась, кто-то и больных мог выйти в коридор, дабы попросить таблетку и агля- нуть ко мне, мол, не тут ли дежурная медсестра? А мы лежим го- лые, даже одеялом не укрылись.
- Все нормально, Лена,- скаал я.- Ты очень красивая и очень горячая девчонка, просто чудо.
- А ты не врешь?
- Посмотри на мой профиль, неужто он не внушает доверия? Но у нас непорядок, я подвергаю тебя опасности.
- Опасности?- она испуганно повернулась к двери.
- Не тебя саму, а твою должность,- пояснил я.- Свет горит вовсю, дверь легко открывается. Если не воражаешь, я укреплю ее каенным полотенцем так, что снаружи непросто будет отк- рыть, и погашу свет. Я сел, накрыл ноги курткой от спортивного костюма, наме- реваясь соорудить и нее нечто вроде шотландской мужской юбки, дабы не смущать девушку. Правда, куртка была не клетчатая, а темно-синяя, ну так мы и не в Шотландии находились. Посмотрел на Лену - сейчас она была особенно красива и собланительна. Подумалось: да и черт с ним, с этим другом-картежником, пусть себе плавает! Я снова хотел эту девчонку. Но она тоже села на кровати, а потом встала и, ничуть не стесняясь меня, стала со- бирать свои вещи.
- Ты напугал меня, Андрей,- скаала она.- Я пойду, поде- журю минут двадцать, если все будет нормально, скоро вернусь. А ты погаси свет и жди меня, ладно? Я. как авороженный, смотрел на стройную фигуру обнажен- ной девушки, пока она ни скрылась а дверью санула. Чере па- ру минут Лена вышла совсем одетая.
- Я ненадолго,- торопливо скаала она, нервно облинув губы.- Ты лучше не ложись, просто жди меня. Только весь коньяк не выпей, ладно? Пока. Другая дверь скрыла ее, теперь уже одетую, но еще более собланительную. Честно говоря, я пожалел о том, что скаал ей про свет в комнате и неапертую дверь. Мог бы сделать это ми- нут чере тридцать. Однако, вскоре понял, что чере тридцать минут проводил бы ее точно такими же мыслями. Эту жажду не так-то просто было утолить. Я радумал сооружать килт, просто надел спортивные штаны, не рагуливать же по палате голым, почистил убы, выражаясь рекламным яыком, "освежил дыхание", хотя никто никогда на не- го не жаловался. Потом погасил свет, раделся и лег в кровать, живо представляя себе, что будет, когда она придет. Я предс- тавлял себе и то, и это, и, как Винни-Пух в гостях у Кролика, хотел всего и побольше. И почти не сомневался, что получу. Время шло, а Лена не вовращалась. Я хлебнул коньяку и начал представлять то, что должно было скоро случиться, по второму кругу. Все представил, а она все не шла. Двадцать минут давно пролетели, а я по-прежнему лежал в темной палате совершенно один. Подумалось, наверное кто-то и вышестоящих сотрудников пришел с проверкой и аболтал мою девушку. Но я бы слышал какие-то раговоры в коридоре, не шепо- том же объяснялся вышестоящий сотрудник? В коридоре было тихо так же, как в моей палате. Я поднялся с кровати, снова надел тренировочные брюки, намереваясь пойти и унать, в чем там дело, почему она адер- живается? Если раговаривает с кем-то, могу пожаловаться на бессонницу и попросить таблетку? А почему нет? Но едва подошел к двери, как а нею послышались осторож- ные шаги. Наконец-то! Я стремительно аскочил в темный сану- ел, не плотно прикрыл а собой дверь. Вот я сейчас напугаю тебя а слишком долгое отсутствие! Отворилась дверь, Лена вошла в палату, остановилась. Я не стал ждать, когда она окликнет меня, выскочил и своего укры- тия, обхватил ее а плечи и гроно прорычал:
- У-у-у-гр-гр! Я тебя сейчас съем! И тут же понял, что это не Лена, а некто намного больше ее и с реиновой дубинкой в руке. Он истошно аорал от страха, видимо, не хотел, чтобы его съели, отмахнулся от меня распах- нул дверь. Я тоже немного растерялся. Но, несмотря на травму головы и выпитый коньяк, привычка адекватно реагировать на си- туацию осталась при мне. Я толкнул его в спину и добавил но- гой, кажется, попал в копчик, и он стремительно вылетел в ко- ридор. Я не спешил а ним - воможно вооружен. Стоял и ждал, го- товый ахлопнуть дверь перед носом ненакомца, если он выхва- тит пистолет, или прибить его и выяснить, кто послал, если ри- нется в палату с дубинкой. Но он рванул по коридору с такой скоростью, что когда я вышел и палаты, его шаги стучали в перпендикулярном коридоре, ведущем к наружной двери, которая чере пару секунд громко хлопнула, и все стихло. А где же Лена? Я помчался к ее столу и увидел мою девушку, она сидела на своим столом, бессильно склонив голову на столешницу, и явно была бе сонания. А может...
- Лена, Лена, ты как?- спросил я, тормоша ее а плечо и одновременно пытаясь нащупать пульс на сонной артерии. Пульс я нащупал, а потом и шишку на голове а левым ухом. Лена астонала, подняла голову, посмотрела на меня мутными глаами.
- Он... он ударил меня... Я думала, это дежурный врач и второго корпуса, но вошел этот человек и срау ударил меня...- пробормотала она.
- Ты его наешь?
- Нет.
- У кого ключи от входной двери?
- У меня, в ящике... Я открыл ящик - ключи были на месте. Я схватил их и побе- жал ко входной двери. Она была приоткрыта наружу. Я акрыл ее, апер на ключ. Потом сбегал в холл, принес оттуда стул и же- леной ножкой афиксировал дверь, дабы еще какие неваные гос- ти не пожаловали. Когда вернулся к столу дежурной, Лена, похо- же, полностью пришла в себя. Она смотрела на меня широко раск- рытыми глаами и держалась а голову.
- Как он мог открыть дверь, если она аперта, а ключи у тебя?- спросил я.
- Откуда я наю...- Лена аплакала.- Только не вони в милицию, пожалуйста... Если начнут рабираться, срау поймут, что я выпила и уволят...
- Не буду, но, кажется, нам стоит поменяться местами. Я побуду медсестрой, а ты пациенткой. Я обнял ее а плечи и повел в свою палату. Там смаал шишку девушки француским коньяком, аставил немного принять внутрь, чтобы успокоиться. Расспрашивать ее о деталях проис- шествия я не стал, просто уложил, не радевая, в кровать, ук- рыл одеялом. Моим радужным надеждам не суждено было сбыться в эту ночь, но я о них и не думал.
- Ты нормально себя чувствуешь?- спросил я.- Может, врача вывать?
- Не надо врача, я просто... очень устала,- жалобным го- лосом скаала она.
- Тогда вот что. Постарайся уснуть, а я подежурю а тебя. Утром рабужу. Смена приходит в семь? Подниму тебя в шесть. Все, отдыхай, Лена. Если почувствуешь себя плохо - ови меня. Я вял бутылку с коньяком и пошел дежурить. Многое тут было непонятно, но кое о чем я догадывался. Убить меня явно не собирались, а усугубить травму головы - да. Кому-то очень не хотелось, чтобы я скоро поправился и все вспомнил. Но откуда они нали, что я быстро поправляюсь? Сидя а столом дежурной медсестры, я плеснул в стакан коньяку и набрал по своему мобильному домашний номер отца. Долго ждал, и наконец дождался.
- Кто там?- недовольно пробурчал отец.
- Пап, это я, Андрей. Пожалуйста, поговори с профессором, чтобы меня автра выписали. Вернее, уже сегодня, утром.
- Андрей? Ты хоть соображаешь, который час?! А что, собс- твенно...
- У меня только что были "гости", хотели снова отбить па- мять, но на этот ра у них ничего не получилось. А вот дежур- ной медсестре досталось, той самой девушке, которая провожала ко мне тебя и маму. Теперь я дежурю а нее, а она а меня ле- чится. Но все плохое уже поади.
- А что... милиция?
- Какая милиция, пап? Их и след уже простыл. Но мне нужно отсюда убираться, домой. Я себя чувствую хорошо, а ты поговори с профессором, ладно?
- Ох, Андрей, Андрей!.. И что с тобой делать? Повони мне в семь утра. Черт подери, рабудил, теперь не уснешь... Пово- ни утром, все решим.
- Спасибо, пап,- скаал я. До семи оставалось еще шесть часов. Пуатая француская бутылка опустела лишь наполовину, однако, пить совершенно не хотелось. Слишком много вопросов терали мою, все еще больную голову.
8
Чья-то ладонь легла мне на плечо. Я проснулся, реко вскинул голову.
- Это я, Андрей, я,- скаала Лена.- Спасибо тебе а все, дальше сама подежурю. Я вглянул на часы - пять утра. Вспомнил, что собирался будить Лену в шесть, а час до пересмены, однако, она сама ме- ня рабудила. Видимо, тяжкие радумья вконец утомили мою бед- ную голову, я положил ее на стол и адремал. Не большое, скажу я вам, удовольствие, спать, сидя а столом.
- Что так рано? Могла бы еще поспать.
- Да все нормально, я себя хорошо чувствую. А ты? С тобой все в порядке? Не все, но терпимо, так я и скаал, поднимаясь на ноги. А потом добавил, глядя в глаа девушке:
- Ты ничего не хочешь мне скаать?
- Да, хочу. Мне было очень хорошо с тобой, жаль, что все так быстро и странно кончилось.
- Мне тоже было хорошо, но я имел в виду нечто другое. Этот неожиданный виит ко мне в палату...
- А что я еще должна скаать? Ты уже все наешь, навер- ное, у него были свои ключи от двери. Андрей... Она потянулась ко мне, но я прикрыл ее губы ладонью.
- Ты в семь уходишь? Пожалуйста, рабуди меня в семь, хо- рошо? Коньяк воьми себе, там еще грамм двести осталось. Всего доброго. Шагая по коридору, я спиной чувствовал ее сердитый вгляд. Обиделась, начит, чувствует себя нормально, а я не очень, потому и не стал выяснять, каким обраом гость пришел так вовремя, именно тогда, когда я должен был лежать в темной комнате и ждать девушку? Более удобного момента для нападения не придумаешь. Там были и другие странности, но... посплю пару часов, потом спрошу. В палате я первым делом укрепил дверь. асунул между тор- цом двери и коробкой сложенное вчетверо каенное полотенце и акрыл так плотно, что открыть ее можно было приличным ударом ноги или плеча. Потом снял с полочки в сануле стальной прут, на котором висело второе полотенце, и вместе с ним лег под одеяло, не снимая тренировочных брюк. Вот так, если больше не с кем - можно со стальным прутом. Мне-то он нужен был для того, чтобы отмахнуться в случае пов- торного виита неваного гостя. Постель еще хранила тепло ее тела и, асыпая, я отчетливо увидел красивую голую девушку, которая уходит от меня. Мао- хистское видение, но ибавиться от него я не мог. А когда проснулся, каалось, что она только что ашла в сануел, чтобы одеться. Но рамышлять об этом не было времени - в дверь настойчиво стучали. Я посмотрел на часы - девять! Черт воьми, я ведь обещал отцу повонить в семь! Выходит, Ле- на меня не рабудила, а может пробовала открыть дверь, но не смогла. На пороге стояла ненакомая медсестра, женщина средних лет, в общем, просто медсестра.
- Почему апираетесь, больной?- строго спросила она.
- Опасаюсь покушения,- принался я. наете, что она хотела мне скаать на это? "Да кому ты нужен, чтобы покушаться на тебя!" Я не телепат, по глаам по- нял. Потом она дернула носом, подорительно посмотрела на ме- ня, и шагнула в палату, поставила на тумбочку коробку с таб- летками.
- Ваше лекарство.
- Спасибо. Скажите пожалуйста, а Лена уже ушла домой?
- Уже ушла, а что?
- Обещала рабудить меня в семь... ну ладно. Она ничего не просила передать мне?
- Ничего. Я еще ра поблагодарил аботливую медсестру, нисколько не сомневаясь, что она торопится доложить "кому следует" о недос- тойном пациенте Корнилове, который не только "благоухает" пе- регаром, но еще и дверь акрывает так, что женщине невоможно открыть. На всякий случай я почистил убы, а потом повонил отцу. Терпеливо выслушал все, что он думает о моей расхлябанности, и в конце-концов дождался сообщения, что вопрос решен, врач, ко- торый будет в десять обходить больных, в курсе. Я должен переодеться и ждать Гришу, который аедет а мной на отцовом "Мер- седесе" и отвеет домой. ачем мне Гриша с "Мерседесом" я не понимал, но перечить отцу не решился. Просто не хотел обижать его откаом. Повонил Сырнику, велел приехать к одиннадцати и ждать меня у выхода. Напарник, похоже, еще не совсем проснулся и долго не понять понять, что я уже доров и сегодня выписываюсь и больницы. Растолковав Сырнику, что от него требуется, я, не дожидаясь врача, пошел искать камеру хранения. Нашел не срау, но когда принес объемистую сумку в палату и раложил на кровати вещи, купленные родителями, понял, что не ря искал. Елки-палки, чего там только не было! Черные туф- ли бе пряжек, но вполне солидные, темно-серый костюм "с отливом", белая рубашка с апонками, красный галстук, темно-си- ний пуловер, черный плащ с меховой подстежкой. И даже шляпа! Облачившись в новые одежды, я понял, что мне не хватает лишь одного - сигары. Я, правда, не курил, но и шляпы прежде не но- сил. Во внутреннем кармане пиджака я обнаружил стодолларовую купюру. Видела бы меня Лена, подумала бы, прежде чем помогать бандитам! А Наташа! Может, Наташа когда-то и увидит, но я ду- маю, не скоро. Вернусь домой, облачусь в джинсы и свитер и а- буду о костюме и плаще. А в шляпе непременно алеу в ванну, как истинные сыщики в американских сериалах. Врач, аглянувший в половине одиннадцатого к больному Корнилову, сильно удивился, обнаружив меня праднично одетым. К тому же, вещи и камеры хранения мне должны были отдать пос- ле того, как я оформлю больничный лист. Я и сам не нал, поче- му был нарушен устав, но аметив, что врач слишком огорчен этим обстоятельством и намерен накаать виновных, достал и кармана сто долларов и со словами благодарности ему лично и всему героическому персоналу НИИ психиатрии, отдал медику. Он не слишком долго радумывал, брать или нет. Вял и срау вспомнил о своих обяанностях. В общем, к одиннадцати я покинул больницу, так и не вспомнив того, что было перед нападением. Но для того и поки- нул, чтобы поскорее вспомнить. Прямо у выхода стоял "под парами" черный "Мерседес", а воле него раговаривали мать, водитель Гриша и Сырник, его "Мерседес", то есть, древняя "копейка" стояла поодаль. Честно говоря, в ней мне было бы проще и приятнее ехать домой, но что поделаешь. Мать обняла меня, а Гриша вял сумку, с удивлением пока- чал головой и скаал:
- Отлично выглядишь, Андрюха!
- Прямо - Билл Гейтс,- пробурчал Сырник. Мне всегда каалось, что Билл Гейтс одевался весьма неп- ритяательно, но Сырнику раве объяснишь это? Для него, чем богаче человек, тем солиднее обяан выглядеть.
Нормально я почувствовал себя лишь тогда, когда мы с Сыр- ником остались вдвоем в моей квартире. Бутылка водки на столе, акуска, оставшаяся от больничных трапе, что еще надо для нормальной беседы? Да хулиган Борька в комнате. Он так соскучился по мне, что все время, пока в доме была мать и Гриша, не слеал с ди- вана, на котором я сидел. То на колени аберется, то на плечи, в общем, не отходил от меня, ни на кого не обращая внимания, в том числе и на Сырника. Даже мать, сидевшая в кресле и опасав- шаяся, как бы малыш ни побежал к ней, пораилась его поведе- нию. А когда Сырник угостил Борьку бананом, и малыш принялся лопать его, устроившись у меня на плече, мать прямо-таки уми- лилась. Потом мы положили Борьке всего вкусного, что было и я а- пер его в клетке, хотя он. конечно, воражал. Но оставлять его в комнате бе присмотра нелья было, потому что апасливый малыш перетащит все, что есть у него в мисочках а диван, потом выгребай оттуда агнившие фрукты и протухшее мясо! Все было нормально, только вот раговора не получалось, потому что Сырник обещал теперь уже матери не говорить со мной о деле до автрашнего дня.
- Дело Бабаева!- говорил я.- Он астрелился, но его жена Валерия так не считает, потому и обратилась к нам а помощью. Видишь, я почти все уже вспомнил, остались детали. Бабаев, Трегубов, Петров, Ирина Трегубова... Ну? Мы говорили с Ириной? С Трегубовым? Кто меня мог вывать на встречу?
- Все под контролем, Корнилов,- лениво басил Сырник.- Ты, главное, не пори горячку. Немного остынь, отдохни, ты же хотел принять ванну и поспать. А автра аймемся делом. Я, между прочим, кое-что выяснил, да и соображения имеются, так что по- говорим. А сегодня... я обещал твоей мамаше.
- Под контролем, да?- раолился я.- На меня ночью пыта- лись напасть, могли навсегда отшибить память и вообще, придур- ком сделать! А ты про какие-то обещания талдычишь!
- Ну чего раорался? Все равно ты сегодня никуда не пой- дешь, сам же говорил.
- Не пойду, так тебя пошлю! Думать буду!
- Чапай ты наш... Я вот смотрю на тебя, Корнилов, и не перестаю удивляться. Попал в больницу, оно, конечно, плохо. Но чувствуешь себя нормально, больница классная, палата - пря- мо-таки номер в гостинице, даже сортир свой имеется. Жратва домашняя, выпить есть что, а медсестра пальчики оближешь. Ну и какого ты хрена рвался домой? Полежал бы недельку, отдохнул. Читал бы книги, или журналы всякие... Я тут подумал, и, на- ешь, не воражал бы, чтоб меня поколотили, если потом окажусь в такой палате.
- Жена достала?
- Не то, чтобы жена... проблемы всякие. Крутишься, кру- тишься, а конца им не видать. Вдруг аявляет - девчонкам оло- тые сережки нужны. Так они ж еще маленькие, на хрена им сереж- ки? Нет, вынь, да положь бабки, иначе - не любишь дочек, не аботишься о них. Да люблю я, только сережки им рано еще! Жена у Сырника была вполне обычной москвичкой, но поче- му-то считала, что должна жить не хуже, чем те, о ком пишут глянцевые журналы. Расскаы Сырника о ее вечном недовольстве я слышал много ра, Борька тоже. В последнее время мне особенно понравился расска о театре. Вместо того, чтобы погулять с дочками в парке, или соору- дить шашлычки на природе (пригласив и Корнилова с очередной подругой), Люда Сырникова настояла, чтобы муж повел ее в до- рогой и модный театр. Сырник надел свой лучший костюм, правда, бе галстука, и пошел. Сел в кресло, огляделся - а кругом люди важные и вежливые до тошноты, мужики в смокингах и при бабоч- ках, бабы в жемчугах и бриллиантах. Сырник подумал, ну и хрен с вами, стал смотреть спектакль. Смотрел, смотрел, но так и не понял, ради чего люди на сцене орут и кривляются, и адремал. Жена локтем рабудила, мол, не поорь меня. Сырник скаал, что насмотрелся на таких артистов в КП, причем бесплатно. Важный сосед сбоку прерительно поморщился и отпустил какую-то репли- ку, Сырник услышал и велел ему немедленно аткнуться. Сосед обиделся, дескать, ты наешь, с кем раговариваешь, хам? Тут и Сырник раолился, аорал: плевать, с кем, если еще ра откро- ешь пасть, я тебя, падлу, с говном смешаю. Тут, как я понял, все рители абыли про актеров и стали следить а спектаклем в партере. Люда аплакала и убежала, Сырник тоже покинул театр, жалея о потраченных деньгах. Такая вот история приключилась. Что тут скажешь? Мы с Борькой могли только сочувствовать нашему большому другу. Кстати, меня Люда терпеть не могла, считала, что богатый дура- лей анимается чепухой и ее мужа сбивает с пути истинного.
- Ну купи им сережки, у тебя же есть деньги,- скаал я.
- Не так и много, я - не ты, всю семью на себе тащу. А потом что? Подавай кожаные штаны от Дурмани и платья от При- дуора? Сережки - это ж только начало! Наверное, он был прав, но я не хотел говорить об этом. Сырник понял и асобирался домой. Договорились, что автра подъедет ко мне часов в десять, поговорим о деле. Проводив Сырника, я апер дверь на все амки и асов, мой дом - моя крепость, пусть только попробует кто сунуться с ре- иновой дубинкой! От дубинки и... пострадает. Борька сидел под потолком своей высокой клетки, вцепив- шись роовыми пальцами в желеные прутья. Его деревянный домик внутри клетки был опрокинут. Умный малыш сам опрокидывал его, когда считал, что еще не нагулялся. Логика была проста - домик опрокинут, начит, я должен поставить его на место. А для это- го нужно открыть дверцу клетки, а как только она откроется, малыш тут же выскочит на волю.
- Ну, выходи, выходи, проканик,- скаал я, открывая дверцу клетки и усаживаясь рядом на палас. Борька тут же абрался ко мне на колени, довольно пофыр- кивая. Он был молчун, не лаял, не мяукал, только пофыркивал, но мы прекрасно понимали друг-друга, и я точно нал, когда он довольно пофыркивает, а когда - недовольно. На моем колене он встал на адние лапки, вытянул мордашку и амахал передними в водухе.
- Вижу, что это ты,- скаал я, погладив его блестящую се- рую шерстку.А вот не можешь скаать: привет, Андрей, я тут скучал бе тебя? Борька вскарабкался по новому пиджаку на плечо, снова встал на адние лапки и ткнулся носом в мою щеку. Нужны ли тут слова?
- Я тебя тоже люблю, малыш,- скаал я.- Ты погуляй тут, а мне просто необходимо принять ванну и переодеться. Мысли о том, что я анимаюсь не тем, чем нужно - много пью, много думаю о женщине - уже посещали меня сегодня утром, и даже вчера вечером. Пора браться а дело, но прежде - отдох- нуть, у меня есть время. В ванне было хорошо. Пуырьки гидромассажного душа приятно щекотали спину и плечи, горячая вода расслабляла тело и по- немногу проясняла голову. Не наю, как это объяснить, навер- ное, расслабленное тело ничего не требовало, и голова была свободной от посторонних мыслей и видений, вроде голой девуш- ки, уходящей от меня. Итак, девушка, то есть, Лена. Скорее всего, она свяана с бандитами. Потому что, во-первых, ночной гость абсолютно точно нал, когда нужно войти в палату, чтобы бе проблем вреать мне дубинкой по голове ра, другой, третий и спокойно удалить- ся. Правда, он мог наблюдать а окном и войти, увидев, что по- гас свет. Во-вторых, они нали, что я быстро поправляюсь и начинаю вспоминать, об этом могла скаать Лена. Мог и кто-то и врачей. В-третьих, ключи. Конечно, бандиты могли выкрасть их на время, сделать слепки, но проще было уговорить Лену отк- рыть дверь. В-четвертых, она слишком долго не вовращалась, конечно, могла аниматься какими-то другими проблемами, но скорее всего, ждала, когда со мной расправятся. Четыре довода а то, что она действовала по укаке моих врагов, и четыре против. Но бе Лены бандитам пришлось бы общаться с раными людьми, решать массу проблем, аведомо риско- вать. С ней все было проще простого. Кстати, в этом случае и ее поведение в моей палате, и странный вгляд, когда уходила, и просьба не выывать милицию вполне объяснимы. Ну а то, что сама пострадала - так бе этого нелья было. Ладно, девушка Лена, я унаю твой адрес и, вероятно авт- ра приеду и спрошу, кто тебя научил работать на бандитов. Ис- тория о коварном друге, скорее всего, придумана специально для меня, и друг не сплавлен, а "плавает" где-то рядом. Будет ме- шать раговору - я его сам сплавлю. Это было уже правильное движение (пока еще мысленное) в правильную сторону. А ведь были еще мои схемы в ящике стола, и компьютер. Наверное, Гена перегнал мне какие-то материалы по делу Бабаева. Отдохну пару-тройку часов и аймусь этим, тогда, вероятно, движение станет более ощутимым. Я вышел и ванны, оделся в тренировочный костюм. Осторож- но открыл дверь в комнату, чтобы не прищепить нос малыша, ко- торый, конечно же, ждал меня у двери и срау бросился под но- ги, а потом стал карабкаться по тренировочным на меня.
- Все, проканик, погулял и хватит,- скаал я.- Пойдешь к себе в клетку, а я немного посплю. Ты можешь как следует пере- кусить и тоже поспать. Я с трудом посадил Борьку в клетку, потому что всякий ра, когда намеревался ахлопнуть дверцу, он успевал просунуть свой настойчивый нос в проемчик, не прищемлять же его. аперев в конце-концов дверцу, я бросил на диван подушку и одеяло, посмотрел на малыша. Он уже успел опрокинуть деревянный домик и сидел вверху, умоляюще глядя на меня. Один ра он уже спал со мной на диване, но тогда я плохо апер дверцу клетки. Ко- нечно, это опасно, я могу во сне перевернуться и придавить ма- лыша. Но вид у него был такой, что я решился и выпустил про- каника на волю. О том, что он может испортить мне пододеяльник, я даже не думал. Больше полугода жил у меня ручной крысенок, и ни рау, нигде в комнате не сделал ничего подобного. Хотя я специально не учил его чистоплотности. Как и всякое раумное существо, он сам нал, где у него туалет. В клетке, среди опилок.
- Если что - пищи и кусайся,- скаал я, укладываясь на диване. Борька тут же прискакал, побегал по мне, пофыркал и улег- ся рядом. Я погладил его и акрыл глаа.
9
На экране монитора светились ровные строчки материала, который Гена Басинский перегнал мне. Это не были официальные документы, Гена иложил своими словами то, что удалось унать по делу Бабаева. Многое я нал и уже вспомнил, но было кое-что интересное. Итак, Игорь Бабаев был обнаружен мертвым на Фикультурном проеде, неподалеку от дома, где он играл в преферанс и, по свидетельствам других участников сего мероприятия, проиграл довольно крупную сумму. Для кого крупная, для кого мелочь, де- ло не в этом. Он проиграл. Выстрел проиведен с бликого расс- тояния, пуля попала в сердце. На револьвере марки "Магнум 57" обнаружены отпечатки пальцев пострадавшего. В тот вечер был сильный снегопад, метель, следов практически никаких не уда- лось афиксировать. Присутствовавший на игре Петров К. В. в момент выстрела находился в комнате, принадлежащей Трегубову Д. П., имеет твердое алиби. Сам Трегубов вышел вместе с Бабае- вым, атем скрылся. Борька вскарабкался мне на колени, встал на адние лапки, передние положил на край стола, глядя на монитор. Он был очень любонательный малыш.