Нюблум Хелена. Как мальчик нашёл друзей

   "Слава богу, что я пожалел серну и отпустил подобру-поздорову! " — только и успел подумать мальчик, и в тот же миг на него накинулись слуги Грозновзора, тугими верёвками связали за спиной руки и поволокли в темницу.
   Там было сыро и темно, стены были толстые, и только в одном месте, высоко под самым потолком, находилась маленькая отдушина, загороженная толстой железной решёткой. Слуги втолкнули Франсика, а сами ушли, заперев дверь на несколько замков; Франсик слышал, как гремели запоры, и понял, что эту дверь ему ни за что не открыть, даже если бы руки у него не были связаны.
   И вот лежит Франсик на голом полу и смотрит на решётчатое оконце. Сначала в него глядела румяная вечерняя заря, потом она погасла и настала ночь. В небесах одна за другой зажигались вечерние звёздочки, и Франсик подумал: «Как погаснут звёздочки, так и наступит мой смертный час». Но горше всего была для него мысль о том, что никак нельзя предостеречь от опасности родной город. Никто не узнает, что Грозновзор задумал нагрянуть на него, нагрянуть как тать, сжечь весь город дотла и разорить страну.
   Припал мальчик головой к сырому полу своей темницы и заплакал.
   И вдруг рядом послышался какой-то шорох: мальчик подумал, что это тюремная крыса пришла, чтоб его искусать, и подобрал под себя ноги, но тут кто-то, шмыг, забрался к нему на грудь и чьи-то лапки дотронулись до его лица.
   — Не пугайся, Франсик! — раздался шёпот. — Это я — маленькая ящерка, с которой ты повстречался в пути. Я все время бежала за тобой по пятам, пока ты не скрылся за воротами замка. Что же ты наделал, дружок! Почему не послушался моего совета? Не ходил бы, повернул бы лучше назад, ты ведь не юркая ящерка!
   — Ничего не поделаешь, поздно теперь жалеть, — вздохнул Франсик. — Теперь уж мне никто в целом свете ничем не поможет.
   — Ну нет! — ответила ящерка. — Никогда не надо терять надежду. Раз уж я сумела прошмыгнуть к тебе в башню, глядишь, мы как-нибудь тебя вызволим.
   И с этими словами ящерка скрылась.
   Но не прошло и минуты, как вдруг что-то чёрное показалось в тюремном окошке. Какое-то существо про-тиснулось сквозь решётку и шлёпнулось на пол.
   — А вот и я! — процокала белочка и подскочила к Францу. — Рассказывай, каких ещё ты натворил глупостей?
   — Сама видишь, — ответил Франц. — Сижу в темнице, руки у меня связаны, а завтра я умру.
   — Подумаешь, завтра! До завтра ещё далеко. Покуда солнышко не встало, многое можно успеть.
   — Я не могу ни рукой ни ногой пошевельнуть, — мрачно ответил Франц. — Видишь, что со мной сделали?
   — Да уж как не видеть! — сказала белочка, тараща на него свои круглые глазки. — А ну-ка, где там узлы?
   И с этими словами она прыгнула на спину Францу и принялась изо всех сил разгрызать узлы своими острыми зубками. Она их кусала и теребила, её маленькое тельце напряглось и даже вздрагивало от натуги, и скоро Франц почувствовал, что путы на руках у него слабеют, и не успел он глазом моргнуть, как верёвка соскользнула наземь.
   Франц понял, что он свободен.
   — Милый мой, добрый зверёк! — воскликнул Франц, лаская и целуя белочку. — Ты спасла мне жизнь.
   — Погоди, ещё осталась решётка на окне, — ответила белочка. — Теперь надо звать на помощь голубя!
   Одним махом белочка вскочила на подоконник и была такова.
   Франсик проводил её взглядом и вдруг заметил, что в окне не видно звёзд, какая-то тень заслонила отверстие; присмотревшись, Франц разглядел, что за решёткой, трепеща крылышками, опустился голубок. Решётка его не пускала, но он держал в клювике какую-то вещь и бросил её Францу в темницу. Что-то звякнуло у ног мальчика, он нагнулся и увидел, что на полу лежит напильник.
   — Грозновзор припас эту вещь для злого дела, а я влетел к нему в окошко и утащил её. Она поможет тебе спастись из тюрьмы, — сказал голубок.
   И вот белочка с голубком подхватили верёвку, которой раньше был связан Франсик, и прикрепили её на окне; Франсик залез по ней на подоконник и, не обращая внимания на кровавые мозоли, которыми скоро покрылись его руки, принялся изо всех сил пилить железные прутья; а ящерка в это время сновала вверх и вниз по стенке и поторапливала его:
   — Скорей, скорей! Вот-вот наступит рассвет!
   Но не успело ещё взойти солнце, как Франсик уже был на свободе; возле крепостной стены его поджидала серна.
   — Садись на меня верхом, Франсик! — сказала она. — Да покрепче держись! Сейчас мы пустимся вскачь.
   Франсик, сев верхом, покрепче ухватился за. серну и правильно сделал: пешком взбираться на гору было долго и трудно, зато вниз он мчался так же быстро, как летит пущенный с горы камень, перепрыгивая с уступа на уступ.
   — Ой, упаду! Ой, упаду! Я лечу вниз головой! — вопил Франц и все крепче сжимал шею серны.
   — Не бойся! Никуда ты не упадёшь! Мои ножки никогда не оступаются! — отвечала серна, а сама скакала во весь опор, не разбирая дороги.
   С первыми лучами солнца Франц уже стоял на крыльце бургомистра и стучался в дверь.
   На стук вышел сам бургомистр да так и отпрянул от неожиданности, увидав перед собой Франсиска целым и невредимым.
   — Я принёс дурные вести, — сказал ему Франц. — Не успеете вы и глазом моргнуть, как сюда нагрянет Грозновзор со своим воинством, он всех перебьёт и все разорит без пощады. Надо всем вооружаться на бой неминучий.
   И вот ночью Грозновзор со своим отрядом, крадучись, спустился в долину, ведь он воображал, что застанет всех врасплох и перебьёт несчастных мужиков, точно крыс.
   Однако Грозновзор просчитался: он никак не ожидал такой горячей встречи, какую ему приготовили в долине.
   Все окрестные жители, вооружённые копьями и пиками, вилами и косами, пришли на помощь горожанам, и Грозновзор насилу унёс ноги.
   Мужики преследовали его по пятам до самого Фалькенштейна, а там набрали веток и хворосту и подожгли разбойничье логово. Объятый пожаром замок вспыхнул словно большой костёр, озаряя ярким пламенем окрестности. А Грозновзор и его воинство бежали из этих мест. Словно диким орлам, пришлось им искать приюта в безлюдных скалах на вершинах гор.
   На радостях вся долина прямо не знала как и благодарить Франсика. Его хотели даже назначить бургомистром и собирались устроить в его честь роскошный пир в городской ратуше. Но Франсик вежливо отказался: не хотелось ему ни бургомистром быть, ни тем более пировать за одним столом с людьми, которые только что без всякого сожаления, не задумываясь, посылали его на верную гибель. Поэтому он попросил у них только немного снеди, чтобы устроить угощение для своих лучших друзей. Горожане с радостью согласились дать ему все, чего он только ни пожелает. И тогда мальчик сказал, чтобы в один карман курточки ему доверху насыпали гороху, а в другой — улиток, карманы штанов он до отказа набил орехами и солью, да ещё попросил, чтобы дали ему большой каравай белого хлеба, фляжку с водой и горсть смоквы.
   Удивились люди, услышав такую просьбу, но дали мальчику все, что он попросил, и с этими припасами Франсик отправился в горы.
   Мальчик уселся под каштаном, откуда можно было видеть долину; внизу гремели барабаны, гудели трубы — это в ратуше шёл пир горой, горожане пили вино и кричали ура в честь своего старого бургомистра.
   А Франсик расположился возле ручейка. Листва каштана укрывала его своей тенью; внизу у подножия гор ярко зеленели освещённые солнцем виноградники, а высоко у самой вершины ещё дымились развалины Фалькенштейна.
   На зеленой травке мальчик разложил своё угощение. Перед ним лежали смоква и хлеб, рядом стояла фляжка с водой.
   Но прежде чем самому угощаться, он подумал о своих гостях. Ящерка у него полакомилась улитками, голубку он дал поклевать гороху, а серне протянул на ладошке соли. Наверху в ветвях каштана сидела белочка и грызла орешки, а шелуху сбрасывала Францу на голову.