О`Бэньон Констанс. Владыка Нила

   – Послушай, ты и представить себе не можешь, что значит находиться в заточении. По-твоему, мне следует радоваться тому, что я могу лишиться жизни по причинам, которых не понимаю?
   Рамтат опустился рядом с ней на скамейку.
   – Даная, мне нужно знать все, что ты можешь рассказать о своей матери. Это очень важно. – В действительности он хотел только знать, была ли ее матерью высокородная Илана; он все же втайне надеялся, что Даная всего лишь дочь никому не известной рабыни, но ему нужны были доказательства. – Твоя мать еще жива?
   – Пленница не обязана исповедоваться перед своим тюремщиком. У рабыни нет права на прошлую жизнь и нет надежды на будущую.
   Рамтата глубоко задели ее слова, и он страдал, видя ее муки, но ему необходимо было узнать правду, прежде чем отвезти ее к царице.
   – Я хотел бы еще раз взглянуть на подвеску, которую ты носишь.
   Даная заколебалась.
   – Эта подвеска – единственное, что принадлежит мне. – Затем она покачала головой: – Нет, это не так, верно? Раз я твоя пленница, подвеска тоже твоя, по праву захватчика. – Она закинула руки назад, к тыльной стороне шеи, отстегнула застежку и опустила подвеску ему в ладонь. – Делай с ней, что хочешь.
   Рамтат внимательно осмотрел изысканную драгоценность. Она как две капли воды походила на ту, что носила высокородная Илана, изображенная на стене в царской ванной комнате. Он взял Данаю за руку, опустил ей в ладонь подвеску и сжал вокруг нее пальцы девушки.
   – Она твоя, и никто ее у тебя не отнимет.
   Даная сжала кулак.
   – Ты забрал у меня все – почему бы не забрать и это?
   Уставившись в пространство перед собой, он заговорил:
   – Ты обвиняешь меня, хотя, судя по всему, сама построила свою жизнь на обмане? Ты объявила своим отцом того, кто им не являлся, и отказалась от матери, которая дала тебе жизнь.
   – Что ты знаешь такого, чего не знаю я? – спросила Даная. – Ты говоришь со мной загадками.
   Рамтат укоризненно покачал головой:
   – Я здесь, чтобы получать ответы на свои вопросы, а не отвечать на твои.
   Даная возмущенно взглянула на него и ничего не сказала.
   – Царица приказала мне доставить тебя к ней.
   – Когда? Сегодня?
   – Нет, через несколько дней. – Мгновение он смотрел на нее молча, и в голове его начал складываться план. Он уже стал сомневаться, что сможет отдать Данаю царице после всего, что узнал сегодня. – Позволь мне спросить тебя кое о чем. Как ты смотришь на то, чтобы покинуть Египет вместе со мной?
   – Я не понимаю. Почему бы у меня могло возникнуть подобное желание?
   – Потому что… – Он остановился. – Не важно. Так, мелькнула одна мысль.
   Даная в недоумении смотрела на него.
   – Мне придется уехать ненадолго. Я должен сделать кое-что для Цезаря. Война уже кончилась, но мелкие очаги сопротивления еще остались в городе и в пустыне.
   Тяжелое молчание повисло между ними. Даная облизнула пересохшие губы и отвернулась от Рамтата. Совсем недавно они были так близки, как только могут быть близки два человека, а теперь им нечего сказать друг другу. Даная поднялась и проскользнула мимо него, слегка коснувшись, словно отпуская его от себя.
   Рамтат вслушивался в шорох ее шагов, когда она удалялась от него, подавляя порыв броситься вслед за ней. Что, если она и вправду дочь царя? Тогда она будет настолько выше его, насколько он считал ее ниже себя, когда поверил, что она рабыня.
   Рамтат быстро вышел, заперев за собой дверь, – больше не о чем было говорить. Войдя в свою комнату, он с тоской посмотрел на постель, безмерно устав и желая наконец как следует выспаться. Даная находилась в соседней комнате, но ему следовало выбросить ее из головы. С первыми лучами солнца он должен будет отправиться в путь с миссией, самой значительной и самой опасной за всю его жизнь.
 
   Даная крепко сжимала в руке подвеску, испытывая неимоверную душевную боль. Почему Рамтат расспрашивал ее о матери и почему он захотел увидеть подвеску? Отец предостерегал ее, что мать кого-то страшно боялась. Неужели Даная, сама того не ведая, оказалась причастной к чему-то, от чего бежала ее мать? Неужели она коснулась прошлого своей матери и теперь ей грозит та же опасность?
   В комнату вошла миловидная молодая женщина с большими карими глазами и стройной фигурой, принесшая девушке ужин. Ее черные волосы свободно падали на плечи. На ней были тростниковые сандалии и простое платье из грубого льна – все указывало на то, что она рабыня.
   – Госпожа, – сказала девушка, низко кланяясь. – Хозяин приказал кухарке приготовить всевозможные лакомства для твоего удовольствия. Не хочешь ли отведать?
   Наконец-то здесь появился кто-то, с кем она может поговорить!
   – Я поем, – сказала Даная, обнаружив, что голодна.
   – Мне вернуться, чтобы приготовить тебе ванну?
   – Думаю, ванна будет весьма кстати.
   Молодая женщина заколебалась, словно собиралась сказать еще что-то.
   – Меня зовут Вика, – тихо промолвила она. – Домоправительница назначила меня твоей личной служанкой. – На лице ее появилось сомнение. – Если ты, конечно, не предпочитаешь кого-нибудь другого.
   Даная остановилась, не донеся до рта сладкий финик. Разве пленнице положена личная прислуга? Она заметила, что молодая женщина с волнением ожидает ее ответа.
   – Мне приятно, что ты будешь прислуживать мне, Вика.
   Лицо девушки засияло от радости.
   – Я сделаю все, чтобы угодить тебе, госпожа. – Служанка обошла комнату, складывая одежду и собирая сандалии, которые она затем собиралась протереть пальмовым маслом.
   Даная так глубоко погрузилась в свои мысли, что почти не замечала, как женщина ходила по комнате и как она вышла за дверь. Но она сразу же услышала звонкий щелчок, когда ключ повернулся в замке. Когда Даная обратилась к ужину, еда уже остыла, поэтому она ограничилась кусочком хлеба.
   Теперь, когда Даная вернулась в Александрию, ей следовало поторопиться. В воздухе витала угроза. Что-то изменилось. Над ней нависла гораздо большая опасность, чем они представляла себе прежде, а она все еще не понимала, с чем это связано.
   Ванная комната оказалась огромной и гораздо роскошнее всего, что Даная могла вообразить. Яркая цветная мозаика на стенах изображала девушек в покрывалах, танцующих среди песков пустыни. Бассейн был глубоким, с широкими ступеньками с одной стороны. От воды распространялся нежный запах сандалового дерева. Даная испытала истинное наслаждение, погрузившись в воду и чувствуя, как она ласкает ее тело.
   Вика подала знак, и две другие женщины окатили Данаю теплой водой.
   – Изумительно! – воскликнула Даная. Она окунула голову в воду, поэтому не увидела, как Вика и обе служанки склонились и попятились прочь от бассейна, широко раскрыв глаза, когда в комнату вошел Рамтат.
   Когда Даная вынырнула из воды, она заметила на краю бассейна пару босых ног. Подняв глаза выше, она увидела Рамтата, одетого в одну лишь белую тунику.
   Рамтат быстро встал так, чтобы его слуга не мог увидеть обнаженной Данаи.
   – Оставьте нас, – приказал он, и три женщины вместе с его слугой поспешно вышли из комнаты.
   – Вижу, ты пришел искупаться, – сказала Даная, продвигаясь к ступенькам. – Если ты дашь мне минутку, чтобы одеться, я уйду и ты сможешь спокойно помыться.
   Рамтат не отрывал глаз от Данаи. Вода стекала с ее волос и струилась по изящным плечам.
   Лицо Данаи вспыхнуло, когда она взглянула на могучего мужчину, стоявшего перед ней.
   – Если бы я знала, что ты собираешься купаться, я бы подождала. Я сейчас же уйду, и ты сможешь позвать своего слуху назад.
   Рамтат уселся на край бассейна и опустил ноги в воду.
   – Вместо того чтобы уходить, почему бы тебе не позволить мне быть твоим слугой?
   – Нет! – Даная попятилась назад. – Я ни за что на это не соглашусь.
   Прежде чем она успела его остановить, он снял тунику и, скользнув в бассейн, поплыл в ее сторону.
   – Я пришел купаться и нашел в своем бассейне очаровательную русалку.
   Даная рада была, что ароматная пена позволяет скрыть ее наготу. Она помнила, как они с Рамтатом плавали в пруду под водопадом, и понимала, что должна бежать, прежде чем окажется в его объятиях.
   – Отвернись! Я ухожу, или ты можешь уйти.
   Он медленно покачал головой:
   – У меня нет ни сил, ни желания уходить, когда у меня перед глазами такая соблазнительная красавица.
   Даная отступила на шаг назад, кровь бешено заструилась по ее жилам. На этот раз она не собиралась уступать ему – она бы не вынесла, если бы он снова отверг ее.
   – Я твердо решил соблюдать между нами дистанцию, но когда ты в моем доме, это оказалось невозможно.
   Рамтат шагнул в ее сторону, словно находясь в трансе, и на этот раз она не отодвинулась. Его пальцы зарылись в ее влажные волосы, и он взглянул прямо ей в лицо. Склонившись, он прижался щекой к ее щеке, и она почувствовала, как он дрожит.
   – Ты и вправду хочешь, чтобы я ушел, Даная?
   Она попыталась ответить, но у нее перехватило горло, и она только покачала головой. Она почувствовала, как он глубоко вздохнул и притянул ее к себе, крепко прижав к своему телу. У нее была масса причин не поддаваться соблазну, но она хотела ощутить его в себе, хотела, чтобы он сжимал ее в объятиях и целовал до бесчувствия.
   – Маленькая моя зеленоглазка, если бы только мы были обыкновенными гражданами и не были втянуты в придворные интриги, я бы забрал тебя к себе и никогда бы не отпустил.
   Даная подняла к нему лицо.
   – Ты, разумеется, необыкновенный, но я-то совсем обычная.
   Рамтат улыбнулся и провел пальцем по ее щеке.
   – В тебе нет ничего обыкновенного, Даная. Может быть, ты что-то от меня скрываешь? Твоя тайна в том, что ты царской крови, Даная?
   Внезапно голова Данаи прояснилась достаточно, чтобы она оттолкнула прочь его руку.
   – Ты в своем уме? Каких еще глупостей наговорил тебе Харик?
   Рамтат схватил ее за руку и с силой притянул к себе.
   – Кем приходится тебе этот Харик?
   – Врагом! Таким же, как ты!
   – Я тебе не… – Он осекся и отступил назад. – Мне и в голову не приходило, что ты считаешь меня врагом.
   – Даже слепой человек пришел бы к этому заключению много дней назад.
   Даная направилась к ступенькам и, без стеснения выбравшись из воды, потянулась за своим платьем. Облачившись в него, она снова обернулась к Рамтату и увидела, что он наблюдает за ней.
   – У меня к тебе просьба, если ты не возражаешь, – сказала она.
   – Проси.
   – Я привыкла много бывать на воздухе. Мне очень тяжело постоянно находиться в запертой комнате. Не мог бы ты разрешить мне гулять в саду? Здесь высокие стены, и ты можешь приставить ко мне охранника, если тебе от этого будет легче. Только позволь мне часть дня проводить в саду.
   – Ты очень сильная. Стены могут не удержать тебя.
   – Мне необходимо бывать на свежем воздухе! Я должна иметь возможность подставить лицо солнцу!
   Он мог бы сказать, что она потеряла рассудок, почти обезумела. Когда он встретил ее впервые, ее нелегко было запугать ни ему, ни кому-либо еще. Теперь под ее глазами чернели тени, она заметно похудела, и уже много дней он не слышал ее смеха.
   – Я это улажу.
   Она склонила голову:
   – Благодарю тебя.
   Рамтат смотрел, как она подошла к двери и скрылась в коридоре. Он закрыл глаза и погрузился в воду, усевшись на нижнюю ступеньку. Он хотел увезти ее из Египта. Он все еще мог бы это сделать, если ее дела во дворце сложатся неудачно.
   Обдумывая их положение, он откинулся назад и уставился в потолок, расписанный голубым с белыми островками облаков и яркими лучами солнца. Что, если отвезти ее назад в пустыню, где она будет в безопасности и где даже Клеопатра не сумеет ее найти? Люди его племени помогли бы защитить ее, потому что умеют хранить секреты лучше, чем кто-либо из тех, кого он знал.
   Рамтат покачал головой. Даная уже слишком явно вовлечена в дворцовые интриги. Это дело нужно непременно распутать до конца. В противном случае она никогда не будет свободна, впрочем, как и он.

Глава 23

   Рамтат отсутствовал уже четыре дня. Даная подслушала, как два стражника возле ее комнаты упомянули о том, что их хозяин отправился на опасное задание, хотя никто не знал, в чем оно заключалось. Она поняла только, что Рамтат должен сделать что-то для Цезаря и это могло привести его в самое пекло битвы.
   Девушка задумчиво сидела на кровати, ожидая времени, когда можно будет спуститься в сад. Рамтат сдержал свое обещание, и теперь ей разрешалось гулять на свежем воздухе два раза в день – утром и ближе к вечеру. К несчастью, рядом всегда находился стражник, и от этого радость от прогулок тускнела.
   Наконец стражник пришел за ней. Даная шла по усыпанной гравием дорожке и остановилась перед громадным мраморным фонтаном, изображавшим трех грациозных девушек, льющих воду из больших кувшинов из оникса. Опустившись на низенькую скамейку, Даная подставила руку под струю и смотрела, как вода растекается по сторонам.
   У нее разболелась голова – слишком жарко было, чтобы сидеть на солнце, – но ей не хотелось терять ни минуты свободы. Направившись к задней стене, она остановилась под тенью дерева, зная, что стражник скоро станет искать ее, чтобы напомнить, что пора возвращаться в дом.
   Данае хотелось бы остаться в саду до тех пор, пока солнце сядет и на небе покажутся звезды. Она сорвала цветок лотоса и вдохнула нежный аромат. Внезапно она услышала крик сокола и, подняв голову, увидела кружащуюся над головой птицу. Ах, если бы это был ее Тий – если бы у нее было с собой хоть что-нибудь, что напоминало бы ей о ее прошлой жизни и о свободе!
   Даная смотрела вверх не отрываясь. С каждым кругом сокол спускался все ниже и ниже. Сначала она подумала, что птица охотится за какой-то невезучей жертвой, но чем ниже спускался сокол, тем сильнее билось ее сердце. Она застыла как вкопанная, протянув вверх руку.
   Неимоверная радость вспыхнула в ее груди, когда сокол опустился возле нее на ветку и, склонив голову, посмотрел на нее. По отчетливо видным золотым меткам на концах крыльев Даная убедилась, что это действительно ее сокол!
   Она снова протянула ему руку, хотя и знала, что он может когтями поранить ее. Но Тий был слишком хорошо обучен, чтобы опуститься на ее руку, пока на ней нет защиты – кожаной перчатки.
   Все же он перескочил на ветку пониже и взглянул ей прямо в глаза.
   Как же он ухитрился отыскать ее?
   Даная посмотрела в сторону дома, чтобы убедиться, что стражник не следит за ней, и заметила, что он стоит по другую сторону фонтана и разговаривает с кем-то, кого ей не было видно. Она осторожно встала на цыпочки и дотронулась до крыла Тия. Сокол склонил изящную головку и спустился еще ниже, так что девушка смогла достать его.
   – Тий, мой дорогой чудесный Тий! Не знаю, как ты нашел меня, но я очень этому рада.
   Поразительно, но Тий вытянул вперед шею и коснулся щеки Данаи. Слезы застилали ей глаза, когда она поцеловала его темную головку.
   – Я так по тебе скучала, – тихо сказала она.
   Но тут ее взгляд остановился на ноге птицы.
   – Что это… – Она отвязала кожаную ленточку и нашла тонкую полоску папируса, завернутую в ней. Должно быть, это от Урии – он все-таки нашел ее!
   Даная снова посмотрела в сторону стражника. Его не оказалось на месте, и это ее встревожило. Она бы предпочла знать, где он находится, чтобы не позволить ему подойти неожиданно.
   – Госпожа Даная, – окликнул ее стражник, двигаясь по дорожке по направлению к ней. – Время возвращаться.
   – Нельзя ли задержаться еще на несколько минут? – спросила она, пряча клочок папируса за пояс. – Мне очень хочется увидеть закат.
   Имя стражника было Масуд. Это был один из бедуинов Рамтата. Он относился к Данае почтительно, с большим уважением, но она собиралась в любом случае использовать его, если речь шла о ее свободе. Бывали моменты, когда ей казалось, что в его темных глазах при взгляде на нее мелькало сострадание. Она видела, что он заколебался, а затем согласно кивнул. – Не вижу в этом ничего плохого. Он повернул назад, а Даная взглянула вверх и, к своему разочарованию, увидела, что Тий уже поднялся в воздух. Она хотела позвать его, но это было слишком опасно, поэтому она проследила за ним взглядом до тех пор, пока сокол не превратился в крошечную точку на темнеющем небе. Сгорая от желания поскорее узнать, что написано на папирусе, девушка укрылась под сенью кипариса, где ее не смогли бы побеспокоить. Записка была короткой, и в сгущающихся сумерках она с трудом разобрала: «Буду здесь каждый день в это время».
   Подпись отсутствовала, но Даная узнала почерк Урии. Она снова спрятала записку за пояс, и впервые с тех пор, как она находилась в плену, у нее появилась надежда. Появился шанс вырваться на свободу!
   Даная понять не могла, как Урия ухитрился отыскать ее, но ведь сумел! Девушка внимательно оглядела каменную стену, и у нее замерло сердце. Он там стоял. Урия!
   Должно быть, нелегко было ему взобраться на высокую стену. Он предусмотрительно укрылся в ветвях высокого кипариса. Старик жестом поманил ее, приглашая подойти ближе, и она в ответ махнула рукой и кивнула. Стараясь не спешить, Даная обошла вокруг фонтана и обнаружила, что стражник разговаривает с Викой. Судя по всему, их связывало больше чем простая дружба – он держал ее за руку, ласково заглядывая в глаза. Их взаимное чувство могло послужить Данае на пользу. Если они задержатся вместе чуть дольше, возможно, ей удастся поговорить с Урией.
   Даная как будто без всякой цели направилась к стене и остановилась только тогда, когда поравнялась с кипарисом.
   – Ты меня слышишь? – спросил Урия.
   Даная кивнула.
   – Три дня назад я узнал, что владыка Рамтат вернулся в Александрию. Слабо надеясь, что ты можешь быть с ним, я с тех пор каждый день прихожу сюда. Я заметил тебя уже вчера, но у меня не было возможности привлечь твое внимание.
   – И тогда ты решил использовать Тия.
   – Я больше никогда не усомнюсь в разумности этого сокола. Когда я привязал к его ноге записку, он сразу же понял, что надо делать.
   Даная нагнулась и сделала вид, что вытряхиваем камешек из сандалии.
   – Будь осторожен. Я не хочу, чтобы стражник тебя заметил.
   – Ты в опасности?
   – Да, Урия. В большой опасности.
   – Владыка Рамтат как-то тебя обидел?
   Обидел?! Он безжалостно разбил ее сердце!
   – Никто меня не обидел… пока.
   – Тогда мы должны как можно скорее забрать тебя отсюда.
   Даная ощутила лихорадочное возбуждение.
   – Как мы это сделаем?
   – Стражник, видимо, неравнодушен к этой женщине. Ты могла бы использовать их отношения в наших интересах?
   Даная задумалась ненадолго, пытаясь сообразить, каким образом можно обмануть влюбленных. Испытывая легкое чувство вины, она наконец сказала:
   – Наверное, я смогу.
   – Я буду здесь завтра в это же время. Попробуй найти способ подойти к стене.
   Даная кивнула, не осмеливаясь задерживаться дольше, чтобы стражник чего-нибудь не заподозрил.
   – До завтра.
 
   Рамтат легко перемахнул через борт тростниковой лодки и по воде осторожно выбрался на берег. Ночь была темная, и он ничего не видел, ожидая появления человека, с которым предполагал встретиться.
   Услышав легкое движение, Рамтат повернулся кругом и чуть не столкнулся с кем-то, подошедшим к нему сзади.
   – Ты пришел от Цезаря? – спросил этот человек глухим хриплым голосом.
   – Да. Тело уже опознали?
   – Я сам его видел. Мне сказали, что лодка опрокинулась, и он утонул.
   – Ты уверен в этом?
   Человек протянул Рамтату золотой амулет.
   – Это было на теле.
   Рамтат зажал амулет в кулаке.
   – Значит, все кончено.
   – Не совсем. – Еще один мужчина появился из тьмы, затем еще один. – Твое мертвое тело будет особым посланием римлянину, которому ты служишь.
   Рука Рамтата легла на рукоять меча.
   – Что все это значит?!
   – Ты больше не сын Египта, раз служишь этому римскому псу!
   Меч Рамтата сверкнул в воздухе.
   – Значит, ты служишь Птолемею – мертвому царю.
   – С гордостью, – заявил человек, бывший, очевидно, вожаком. – Мы обнаружили твоего римского лазутчика среди нас, и если мы не убьем тебя, ты сможешь известить Цезаря о том, что его шпион перед смертью рассказал нам все, что мы хотели узнать. Я занял его место и встретился с тобой вместо него.
   Рамтат взмахнул мечом, скрестив клинки с одним из противников, но не сумел увернуться от удара кинжалом. Сначала он ничего не почувствовал, но затем ощутил сильное жжение в боку, словно его опалил огонь. Стиснув зубы, он терпел боль, зная, что не должен обнаруживать слабость.
   – Я скажу Цезарю, что стоял над твоим мертвым телом.
   Два воина Рамтата выпрыгнули из лодки и поспешили к месту схватки. Сшиблись клинки, и трое мужчин пали мертвыми – один из людей Рамтата и двое врагов.
   Рамтат ухватился за рукоять кинжала и выдернул его из раны, чувствуя, как по ноге заструилась горячая кровь. Ударив локтем последнего оставшегося врага, он сбил его с ног и приставил к горлу тот самый кинжал.
   – Говори правду, прежде чем умрешь, – или ты предпочитаешь, чтобы я отвез тебя к Цезарю и позволил ему заставить тебя говорить? – Хотя Рамтат не видел лица человека, он почувствовал его страх и решил воспользоваться им. – Для тебя лучше, если ты все расскажешь мне.
   Бедняга попытался что-то сказать, но Рамтат держал лезвие слишком близко к горлу, так что он только кивнул.
   Рамтат немного отвел кинжал, но чувствовал, как силы словно вытекают из него.
   – Говори правду!
   – Это уже не имеет значения. Скоро все узнают, что царь Египта умер, а на троне сидит любовница Цезаря.
   Рамтат ткнул противника кинжалом, и тот вздрогнут, но все же выкрикнул:
   – Все так, как я тебе сказал: царь Птолемей мертв!
   Рамтат крепче прижал кинжал к его горлу.
   – Как он умер?
   – Как я сказал – он утонул.
   – Ты говоришь правду?
   – Ктянусь моей верностью Египту, и пусть боги поразят меня смертью, если я солгал.
   Рамтат кивнул.
   – Уже и так слишком много египетской крови пролилось этой ночью. Я хочу сделать тебе подарок, потому что ты храбро сражался за своего мертвого царя. Я дарю тебе твою жизнь. Убирайся, пока я не передумал!
   Мужчина не стал спорить, а стремительно убежал прочь, растворившись в ночной тьме. Кинжал в руке Рамтата был обагрен его собственной кровью, и он упал на колени, а затем повалился лицом в песок.
   Кровь текла из раны Рамтата, когда его люди несли своего командира к лодке. Гребцы опустили весла на воду, и маленькое суденышко ринулось вперед наперегонки со временем. Все понимали, что, если не доставить раненого к лекарю вовремя, он истечет кровью и погибнет.
   Даная наблюдала, как Вика прибирается в комнате, обдумывая, – как лучше объяснить, что она стала свидетельницей нежной сцены между девушкой-рабыней и стражником Масудом.
   – Вика! Сколько времени ты уже живешь здесь, на вилле?
   Темноглазая девушка, поднимавшая с пола сандалии Данаи, остановилась.
   – Я родилась здесь. Моя мать – личная служанка матери господина Рамтата. Мой отец был главным садовником.
   – Значит, ты не рабыня?
   Девушка выглядела озадаченной.
   – Я рабыня, как и мои родители, но иметь такого хозяина, как владыка Рамтат, большая удача для нас по сравнению с большинством людей в нашем положении.
   – Вам позволено выбирать, кого любить и с кем вступать в брак?
   Вика насторожилась.
   – Нет, все только с разрешения хозяина.
   – Значит, господин Рамтат одобряет, что ты выбрала в мужья Масуда?
   Лицо девушки побледнело, и она опустила глаза.
   – Ты видела нас вместе!
   – Должна признаться, да.
   – Масуд не раб. Мне не следовало бы… нам…
   – Влюбляться?
   Вика встретилась с Данаей взглядом.
   – Да. – Она отвела взгляд. – Мы не в состоянии справиться с чувством, которое испытываем друг к другу. Мы пытались, но это очень трудно. – Она снова взглянула на Данаю. – Ты скажешь хозяину?
   – Конечно, нет! Я не обязана ничего докладывать Рамтату. Как ты знаешь, я здесь пленница, а не гостья.
   Вика неуверенно шагнула к Данае.
   – Слуги шепчутся, что владыка Рамтат очень сильно любит тебя.
   – Кто мог сказать такое?
   – Все говорят. Хозяин не из тех мужчин, кто использует рабынь для своего удовольствия. Он человек чести и очень красив. Многие женщины хотели бы выйти за него замуж. И хотя он бывал вместе с некоторыми из них, ни на одну он не смотрел так, как на тебя.
   Наивная девочка явно не знала, что Данае скоро предстоит отправиться к царице и ожидать правосудия.
   – И что же вы с Масудом собираетесь делать?
   – Нам не на что надеяться. Масуд один из самых доверенных стражей хозяина – разве он не поставил его сторожить тебя? Если только господин узнает, что мы… что мы любим друг друга, он продаст меня, а Масуда отошлет прочь.
   Даная почувствовала сильные угрызения совести из-за того, что собиралась сделать, но это был единственный способ сбежать, а она находилась в отчаянном положении.
   – Господин Рамтат скоро возвращается. Я не вижу особой беды в том, что вы с Масудом проведете какое-то время вместе.
   Темные глаза Вики были полны тоски.
   – Но разве мы сможем?
   – Я вам помогу. Когда мы гуляем в саду, то находимся вдали от любопытных глаз. Если я буду прогуливаться в дальнем конце сада возле огромного кипариса, вы с Масудом легко сможете уединиться. – Даная увидела, как в глазах молодой женщины вспыхнула надежда. – Ты думаешь, Масуд одобрит это?