Страница:
Очень ценное вещество
Сначала это был цветок в одной жаркой стране. Когда лепестки опали, плод надрезали, а вытекший сок собрали и засушили. Уже тогда получившееся Вещество поняло, что оно ценное. Его охраняли люди с оружием и перевозили по ночам, мелкими партиями, очень осторожно. Но денежная стоимость его была еще невелика. Оно поняло это, когда крестьяне после продажи урожая с трудом могли купить необходимые продукты.
Вещество лежало в пластиковых мешках в виде желтой смолы и страдало от присутствия неблагородных соседей. Настоящего Вещества в пакетах было мало, его забивали примеси.
Худенький смуглый парень в марлевой повязке открыл мешок и высыпал смолу в колбу. Добавил какой-то раствор и поставил склянку на плитку. Начался процесс очистки. Примеси удалили, чистый продукт сконцентрировали. Вещество тщательно упаковали в небольшие пакеты и отдали курьеру. По разговорам рабочих оно узнало, что стоимость его выросла в десять раз. Вот как! Какой еще продукт так быстро растет в цене? А ведь это только начало пути.
Далее Вещество перевозили на ослах, автомобилях, самолетах, меняя хозяев. Когда оно пересекло две границы, его цена выросла еще в десять раз. Не на десять процентов, а на порядок! Вот такое ценное Вещество.
Наконец продукт попал в руки большого угрюмого мужчины. Он распаковал пакет и стал разбавлять содержимое сахаром и мелом. Веществу это не нравилось, но кто его спрашивал? Зато ценность его снова возросла в десять раз. Полученное расфасовали по крошечным пакетикам из алюминиевой фольги.
Уличный продавец набрал несколько десятков таких пакетиков в рот. Он встал в подворотню, но так, чтобы его было видно с улицы. Вскоре потянулись покупатели – плохо одетые нездоровые люди с закопченными ложками в карманах. Вещество поняло, что достигло максимальной цены, и с замиранием сердца стало ждать, когда ее назовут. Но вдруг один покупатель вынул полицейский жетон, и продавец немедленно выплюнул пакетики на грязный тротуар.
Ценное Вещество смешалось с грязью, и его стоимость стала нулевой. И знаете, мне его нисколько не жалко. Есть вещи, которые стоят только уничтожения, сколько бы ценными они себя не считали.
Вещество лежало в пластиковых мешках в виде желтой смолы и страдало от присутствия неблагородных соседей. Настоящего Вещества в пакетах было мало, его забивали примеси.
Худенький смуглый парень в марлевой повязке открыл мешок и высыпал смолу в колбу. Добавил какой-то раствор и поставил склянку на плитку. Начался процесс очистки. Примеси удалили, чистый продукт сконцентрировали. Вещество тщательно упаковали в небольшие пакеты и отдали курьеру. По разговорам рабочих оно узнало, что стоимость его выросла в десять раз. Вот как! Какой еще продукт так быстро растет в цене? А ведь это только начало пути.
Далее Вещество перевозили на ослах, автомобилях, самолетах, меняя хозяев. Когда оно пересекло две границы, его цена выросла еще в десять раз. Не на десять процентов, а на порядок! Вот такое ценное Вещество.
Наконец продукт попал в руки большого угрюмого мужчины. Он распаковал пакет и стал разбавлять содержимое сахаром и мелом. Веществу это не нравилось, но кто его спрашивал? Зато ценность его снова возросла в десять раз. Полученное расфасовали по крошечным пакетикам из алюминиевой фольги.
Уличный продавец набрал несколько десятков таких пакетиков в рот. Он встал в подворотню, но так, чтобы его было видно с улицы. Вскоре потянулись покупатели – плохо одетые нездоровые люди с закопченными ложками в карманах. Вещество поняло, что достигло максимальной цены, и с замиранием сердца стало ждать, когда ее назовут. Но вдруг один покупатель вынул полицейский жетон, и продавец немедленно выплюнул пакетики на грязный тротуар.
Ценное Вещество смешалось с грязью, и его стоимость стала нулевой. И знаете, мне его нисколько не жалко. Есть вещи, которые стоят только уничтожения, сколько бы ценными они себя не считали.
Хол/Гор
На смесителе в ванной стояло два крана: Холодной и Горячей воды. Хотя они выглядели, как близнецы-братья, характеры у них были совершенно разные. В то время как флегматичный Холодный тихо выполнял свою работу, вечно кипятящийся Горячий постоянно допекал брата:
– Слышь, Холодный, зачем ты вообще нужен? Разве кто моется в холодной воде?
Холодный обычно отмалчивался, но иногда от скуки откликался:
– Пьют холодную воду.
– Да кто сейчас пьет из-под крана! Или бутилированная вода, или чай-кофе. И они тоже делаются из горячей воды, чтобы энергию экономить. Тебя почти никогда не включают!
– Как же не включают? Разве зубы чистят горячей водой? А детей купают в кипятке?
– Меня можно охладить! – не унимался Горячий. – А как тебя нагреть? Много ли согреешь на плите?
И так он долго бы разглагольствовал, пока однажды Холодный не сломался. И до его починки к Горячему никто не прикоснулся. И тогда братья поняли, что могут быть полезными только вместе.
– Слышь, Холодный, зачем ты вообще нужен? Разве кто моется в холодной воде?
Холодный обычно отмалчивался, но иногда от скуки откликался:
– Пьют холодную воду.
– Да кто сейчас пьет из-под крана! Или бутилированная вода, или чай-кофе. И они тоже делаются из горячей воды, чтобы энергию экономить. Тебя почти никогда не включают!
– Как же не включают? Разве зубы чистят горячей водой? А детей купают в кипятке?
– Меня можно охладить! – не унимался Горячий. – А как тебя нагреть? Много ли согреешь на плите?
И так он долго бы разглагольствовал, пока однажды Холодный не сломался. И до его починки к Горячему никто не прикоснулся. И тогда братья поняли, что могут быть полезными только вместе.
Прозрачная сказка
Героиня этой сказки родилась в огне из песка и извести. Кусочек расплава надули воздухом, обжали в форме, и с конвейера сошла стандартная пол-литровая бутылка. Она была похожа на тысячи других, такая же прозрачная и блестящая.
На другом заводе Бутылку заполнили водкой, наклеили красочную обертку, снабдили красивой шляпкой и отправили в магазин. Их был целый ящик – одинаковых ярких прозрачных бутылок. Они переговаривались между собой, ожидая счастливой судьбы.
Приближался праздник, и водка не залеживалась в магазине. Ее купили, принесли в квартиру и поставили на стол. Праздник начался.
– Новенькая! – воскликнул старый граненый Стакан, увидав Бутылку. – Еще не початая!
– А как это «початая»? – спросила наша красавица.
– А вот скоро тебя откроют, станешь грязной и ненужной!
– Не хочу быть «открытой», – ответила Бутылка. Хочу быть всегда новенькой, красивой и нужной!
– Твое содержимое вольют в меня и другие стаканы, а тебя выбросят в мусорное ведро, – не унимался Стакан. – Я много бутылок повидал на своем веку. Я живу долго, а вы – нет.
– Я хочу, чтобы праздник не кончался! – воскликнула Бутылка.
– Это неизбежно. Это твоя судьба.
– Я изменю свою судьбу!
Стакан хотел ответить что-то ехидное, но тут хозяин свернул красивую шляпку и разлил водку по стаканам. Потом еще и еще. Наконец, Бутылка опустела. Гости разошлись не на шутку. Звучали громкие песни, звенела посуда, по столу прыгали стаканы, бутылки, закуска. В конце концов, пустая Бутылка оказалась на полу, вместе с килькой в томате, обрывками газеты и сами хозяином.
Прошел день, праздник закончился. Бутылку подобрали с пола и отнесли в пункт приема стеклотары. Там она встретила некоторых подружек. Не всем повезло так, как ей. Многие разбились, а некоторые даже стали героями криминальной хроники. Были тут бутылки, которые много раз совершили кругооборот. Рано или поздно от такой жизни они становились битым стеклом. И наша Бутылка уже не мечтала о вечном празднике, ей хотелось простого тихого уюта.
На линии сортировки Бутылка увидела знакомую наклейку водочного завода. Она напрягла все свои прозрачные силы и откатилась в сторону. Ее отправили на завод безалкогольных напитков, где Бутылку вымыли и залили в нее лимонад. Она снова попала в магазин. Стояла жаркая погода, и напитки не залеживались на прилавке. Женщина купила лимонад для дочери.
Девочка выпила напиток и долго несла пустую Бутылку. Наша героиня уже думала, что ее выкинут в мусор, но девочка пришла домой. Она наполнила Бутылку водой, и поставила в нее ромашку.
Стоя на солнце с цветком, Бутылка радовалась тому, что судьбу можно изменить.
На другом заводе Бутылку заполнили водкой, наклеили красочную обертку, снабдили красивой шляпкой и отправили в магазин. Их был целый ящик – одинаковых ярких прозрачных бутылок. Они переговаривались между собой, ожидая счастливой судьбы.
Приближался праздник, и водка не залеживалась в магазине. Ее купили, принесли в квартиру и поставили на стол. Праздник начался.
– Новенькая! – воскликнул старый граненый Стакан, увидав Бутылку. – Еще не початая!
– А как это «початая»? – спросила наша красавица.
– А вот скоро тебя откроют, станешь грязной и ненужной!
– Не хочу быть «открытой», – ответила Бутылка. Хочу быть всегда новенькой, красивой и нужной!
– Твое содержимое вольют в меня и другие стаканы, а тебя выбросят в мусорное ведро, – не унимался Стакан. – Я много бутылок повидал на своем веку. Я живу долго, а вы – нет.
– Я хочу, чтобы праздник не кончался! – воскликнула Бутылка.
– Это неизбежно. Это твоя судьба.
– Я изменю свою судьбу!
Стакан хотел ответить что-то ехидное, но тут хозяин свернул красивую шляпку и разлил водку по стаканам. Потом еще и еще. Наконец, Бутылка опустела. Гости разошлись не на шутку. Звучали громкие песни, звенела посуда, по столу прыгали стаканы, бутылки, закуска. В конце концов, пустая Бутылка оказалась на полу, вместе с килькой в томате, обрывками газеты и сами хозяином.
Прошел день, праздник закончился. Бутылку подобрали с пола и отнесли в пункт приема стеклотары. Там она встретила некоторых подружек. Не всем повезло так, как ей. Многие разбились, а некоторые даже стали героями криминальной хроники. Были тут бутылки, которые много раз совершили кругооборот. Рано или поздно от такой жизни они становились битым стеклом. И наша Бутылка уже не мечтала о вечном празднике, ей хотелось простого тихого уюта.
На линии сортировки Бутылка увидела знакомую наклейку водочного завода. Она напрягла все свои прозрачные силы и откатилась в сторону. Ее отправили на завод безалкогольных напитков, где Бутылку вымыли и залили в нее лимонад. Она снова попала в магазин. Стояла жаркая погода, и напитки не залеживались на прилавке. Женщина купила лимонад для дочери.
Девочка выпила напиток и долго несла пустую Бутылку. Наша героиня уже думала, что ее выкинут в мусор, но девочка пришла домой. Она наполнила Бутылку водой, и поставила в нее ромашку.
Стоя на солнце с цветком, Бутылка радовалась тому, что судьбу можно изменить.
Усердные часы
На стене Очень Важного Завода висели Часы. Каждый день на них с нетерпением смотрели рабочие. И чем ближе к вечеру, тем более добрые взгляды доставались Часам. А не угрюмые, как поутру. Забавно, когда тебя ненавидят утром и любят вечером, да?
Часы тоже любили радостные взгляды и ненавидели злые. И каждый день они чуть-чуть переводили стрелки поближе к 5 часам, чтобы всем было приятно.
Но однажды директор завода пришел после работы домой и удивился – был полдень.
И заменил часы.
Часы тоже любили радостные взгляды и ненавидели злые. И каждый день они чуть-чуть переводили стрелки поближе к 5 часам, чтобы всем было приятно.
Но однажды директор завода пришел после работы домой и удивился – был полдень.
И заменил часы.
Березовый листок
На окраине деревни жил-был Березовый Листок – самый обычный, зеленый, с резными зубчатыми краями. Рос он на большой ветвистой березе, наливался соками, подставляя свою поверхность солнечным лучам. Он никогда не задумывался, счастлив или нет. Но рядом с березой стоял огромный раскидистый клен. И на нем были совсем другие листья – причудливой формы, с роскошными прожилками и чудесными очертаниями. Видно, что природа потрудилась над ними более тщательно. Один Кленовый Лист почти касался нашего героя.
– Привет, братец! – поприветствовал Березовый Листок соседа.
– Братец? – удивился тот. – Я с благородного клена, а ты с легкомысленной березы.
– Но мы оба зеленые и растем на деревьях рядом, – возразил Березовый Листок.
– Даже сейчас ты какой-то мелкий, тонкий и некрасивый, – надменно вещал Кленовый Лист. – А осенью, совсем скоро, я надену алый наряд, а ты станешь грязно-бурой замарашкой.
И прочее в этом духе. Удивительно, как некоторые любят возвышаться, унижая других. И Березовый Лист впал в меланхолию – неужели у него такая незавидная судьба?
А потом пришел человек и наломал березовых веток. Связал их в хороший ладный веник и повесил в баньке.
Наступила осень. Кленовый Лист в шикарном красном наряде смели в большую кучу таких же модников. Их поливал дождь и трепал ветер.
А Березовый кучерявился в уютном предбаннике. Вскоре наступил его звездный час. Сначала веник окунули в деревянную лохань с горячей водой, чтобы раскрыть весь аромат. Потом ловкие руки втащили его в парилку, где было знойно, и стены плакали янтарной смолой. Веник бойко летал над чьей-то мокрой спиной, а потом стал хлестать по ней, отдавая последние соки. «Эх! Славный веничек! Эх! Хор-р-р-рошо!» – крякал кто-то. А веселые детские голоса ему вторили: «Папа, и нас веником отхлестай!» И Березовый Листок возликовал – жизнь его оказалась долгой и полезной, а сколько радости он принес этому здоровяку и его детишкам!
Легкий ароматный парок из баньки разносился по окрестностям и вился над большой красной кучей. Кленовый Лист, мокрый и позабытый, отчаянно завидовал березовому собрату, который был в тепле, в центре внимания, им восторгались, рассказывали, какими целебными свойствами он обладает.
– Никому-то я не нужен, – думал Кленовый Лист. – Надо было родиться в Канаде, там хотя бы для сиропа пригодился.
– Привет, братец! – поприветствовал Березовый Листок соседа.
– Братец? – удивился тот. – Я с благородного клена, а ты с легкомысленной березы.
– Но мы оба зеленые и растем на деревьях рядом, – возразил Березовый Листок.
– Даже сейчас ты какой-то мелкий, тонкий и некрасивый, – надменно вещал Кленовый Лист. – А осенью, совсем скоро, я надену алый наряд, а ты станешь грязно-бурой замарашкой.
И прочее в этом духе. Удивительно, как некоторые любят возвышаться, унижая других. И Березовый Лист впал в меланхолию – неужели у него такая незавидная судьба?
А потом пришел человек и наломал березовых веток. Связал их в хороший ладный веник и повесил в баньке.
Наступила осень. Кленовый Лист в шикарном красном наряде смели в большую кучу таких же модников. Их поливал дождь и трепал ветер.
А Березовый кучерявился в уютном предбаннике. Вскоре наступил его звездный час. Сначала веник окунули в деревянную лохань с горячей водой, чтобы раскрыть весь аромат. Потом ловкие руки втащили его в парилку, где было знойно, и стены плакали янтарной смолой. Веник бойко летал над чьей-то мокрой спиной, а потом стал хлестать по ней, отдавая последние соки. «Эх! Славный веничек! Эх! Хор-р-р-рошо!» – крякал кто-то. А веселые детские голоса ему вторили: «Папа, и нас веником отхлестай!» И Березовый Листок возликовал – жизнь его оказалась долгой и полезной, а сколько радости он принес этому здоровяку и его детишкам!
Легкий ароматный парок из баньки разносился по окрестностям и вился над большой красной кучей. Кленовый Лист, мокрый и позабытый, отчаянно завидовал березовому собрату, который был в тепле, в центре внимания, им восторгались, рассказывали, какими целебными свойствами он обладает.
– Никому-то я не нужен, – думал Кленовый Лист. – Надо было родиться в Канаде, там хотя бы для сиропа пригодился.
Мечты сбываются
В сосновом бору росла маленькая кривенькая Елочка. Даже иголки у нее были не зеленые, а какие-то бурые. Но разве вырастешь большой, стройной и зеленой, когда соседи-сосны закрывают небо? Они постоянно смеялись над деревцем, заслоняя от солнечного света и дождя.
– Дайте мне немного места, – просило деревце.
– Куда эта кривенькая замарашка собралась вырасти? – отвечали ей. – Тут все занято.
И Елочка совсем опечалилась, думая, что никогда в жизни не увидит небо.
Однажды в бор залетела мудрая Сова. Она села почистить перышки и услышала, как сосны травят Елочку.
– Подумали бы сначала о себе, – сказала она. – Я могу видеть будущее.
– И кем мы станем? – стали наперебой спрашивать деревья.
– Ты станешь мебелью, а ты – домом, – начала перечислять птица. – Но в основном пойдете на шпалы. Черные и вонючие. А ты, Елочка, будешь летать.
И Сова улетела.
Сосны рассмеялись, покачивая кронами. А Елочка заплакала смоляными слезами, думая, что предсказательница жестоко пошутила над ней.
Через несколько лет в это место пришли лесорубы. Они срубили сосны и увезли их. Срубили и Елочку. Она попала на целлюлозный комбинат, где из нее сделали бумагу. Пачка этой бумаги попала к мальчику. Был солнечный день, конец учебного года. Ученик сделал много бумажных самолетиков.
И запустил их в небо.
– Дайте мне немного места, – просило деревце.
– Куда эта кривенькая замарашка собралась вырасти? – отвечали ей. – Тут все занято.
И Елочка совсем опечалилась, думая, что никогда в жизни не увидит небо.
Однажды в бор залетела мудрая Сова. Она села почистить перышки и услышала, как сосны травят Елочку.
– Подумали бы сначала о себе, – сказала она. – Я могу видеть будущее.
– И кем мы станем? – стали наперебой спрашивать деревья.
– Ты станешь мебелью, а ты – домом, – начала перечислять птица. – Но в основном пойдете на шпалы. Черные и вонючие. А ты, Елочка, будешь летать.
И Сова улетела.
Сосны рассмеялись, покачивая кронами. А Елочка заплакала смоляными слезами, думая, что предсказательница жестоко пошутила над ней.
Через несколько лет в это место пришли лесорубы. Они срубили сосны и увезли их. Срубили и Елочку. Она попала на целлюлозный комбинат, где из нее сделали бумагу. Пачка этой бумаги попала к мальчику. Был солнечный день, конец учебного года. Ученик сделал много бумажных самолетиков.
И запустил их в небо.
Автобус, который проучил вора
После развода у Варвары остался маленький ребенок. Денег не хватало, поэтому на шестилетие ребенка копила заблаговременно. В школу мальчик должен пойти тепло и красиво одетым, поэтому в выходной они с сыном поехали в магазин. Несмотря на выходной день, в автобусе было битком.
Карманный вор Гоша по прозвищу Гвоздь работал днем на периферийных маршрутах. Место и время не фартовое1, зато сюда редко заглядывает полиция и конкуренция небольшая – Гоша предпочитал работать в одиночку.
Варвару засек еще на остановке. Тетка не пухлая2, но есть приметы, что сегодня при бабках. Едет в центр с ребенком. Раз. Сумочку к себе прижимает – два. Точняк прикид3 собралась сыну купить.
Гвоздь пропустил народ, чтобы не попадаться на глаза, и втиснулся последним. Занял место за женщиной. Автобус ехал медленно, подрезаемый юркими автомобилями. Выждав момент торможения, карманник как бы случайно прижался к жертве, аккуратно отжал замок сумочки и выудил кошелек. Теперь надо быстро выйти.
Автобус на этом маршруте был старый, многократно ремонтированный. Полагалось его давно списать, но автопарк экономил на всем. Поэтому Автобус стучал пальцами, дымил колодками, кряхтел мотором и вообще вел себя, как немощный старик. Неприметная старая машина. Скоро его спишут и выкинут на свалку. Ему давно хотелось перед кончиной сделать какое-нибудь доброе дело, чтобы запомнили.
Гошу он узнал сразу – неприятный, юркий мужичок с неприметной внешностью. По такому скользнешь взглядом – и сразу забудешь. Но Автобус вора помнил хорошо – часто видел. Едет обычно всего одну остановку. Потом кто-то из пассажиров истошно кричит: «Где мой кошелек? Украли!». Только что «оторвался» от женщины с ребенком – наверное, уже все сделал. Нет уж, хватит! Надо проучить воришку!
На остановке передние двери перед Гошей не открылись. Через задние еще выходили пассажиры, и Гоша оказался последний в очереди. Но и задняя дверь закрылась прямо перед Гошиным носом! Кнопка не помогала, дверь заклинило намертво. Зато открылась передняя. Гвоздь рванул к ней, но та, как назло, захлопнулась перед его носом. И тут же открылась задняя.
Кое-кто из пассажиров сочувствовал мужчине, но большая часть откровенно смеялась над Гошиными метаниями, и снимало их на телефоны. Водитель недоуменно пробежался по кнопкам, потом махнул рукой – старье оно старье и есть – и спокойно закурил, высунувшись наружу. Потом крикнул в салон: «Мужик, успокойся, поехали дальше».
Но Гоша остервенело дергал неподдающееся двери. Ехать дальше нельзя – кража может обнаружиться. Еще и на видео записали. Тетка стуканет в ментовку – а там его точно срисуют4 – как-никак, три ходки. Нет фарта! Он вздохнул и тихо скинул кошелек. Тут же двери открылись.
Гвоздь с облегчением выпрыгнул из автобуса и, забыв воровские навыки, быстро побежал куда подальше. Щипать5 теперь на этом маршруте нельзя – засветился по полной. Надо линять6 из города…
– Кто обронил? – спросила молодая девушка, подобрав кошелек с пола.
– Мой! – воскликнула Варвара. – И как это он выпал? Спасибо!
Выходя из автобуса, она проводила его взглядом и улыбнулась, вспоминая, как двери, словно живые, закрывались перед юрким мужчиной, который стоял сзади нее. Наверняка, он и вытащил кошелек. Спасибо автобусу…
Она купила хорошую модную куртку. Автобус видел ее на сыне, когда довольная семья ехала назад. В эту поездку он почти не кряхтел, старался ехать мягко и тихо, довольный тем, что еще может совершить доброе дело…
Карманный вор Гоша по прозвищу Гвоздь работал днем на периферийных маршрутах. Место и время не фартовое1, зато сюда редко заглядывает полиция и конкуренция небольшая – Гоша предпочитал работать в одиночку.
Варвару засек еще на остановке. Тетка не пухлая2, но есть приметы, что сегодня при бабках. Едет в центр с ребенком. Раз. Сумочку к себе прижимает – два. Точняк прикид3 собралась сыну купить.
Гвоздь пропустил народ, чтобы не попадаться на глаза, и втиснулся последним. Занял место за женщиной. Автобус ехал медленно, подрезаемый юркими автомобилями. Выждав момент торможения, карманник как бы случайно прижался к жертве, аккуратно отжал замок сумочки и выудил кошелек. Теперь надо быстро выйти.
Автобус на этом маршруте был старый, многократно ремонтированный. Полагалось его давно списать, но автопарк экономил на всем. Поэтому Автобус стучал пальцами, дымил колодками, кряхтел мотором и вообще вел себя, как немощный старик. Неприметная старая машина. Скоро его спишут и выкинут на свалку. Ему давно хотелось перед кончиной сделать какое-нибудь доброе дело, чтобы запомнили.
Гошу он узнал сразу – неприятный, юркий мужичок с неприметной внешностью. По такому скользнешь взглядом – и сразу забудешь. Но Автобус вора помнил хорошо – часто видел. Едет обычно всего одну остановку. Потом кто-то из пассажиров истошно кричит: «Где мой кошелек? Украли!». Только что «оторвался» от женщины с ребенком – наверное, уже все сделал. Нет уж, хватит! Надо проучить воришку!
На остановке передние двери перед Гошей не открылись. Через задние еще выходили пассажиры, и Гоша оказался последний в очереди. Но и задняя дверь закрылась прямо перед Гошиным носом! Кнопка не помогала, дверь заклинило намертво. Зато открылась передняя. Гвоздь рванул к ней, но та, как назло, захлопнулась перед его носом. И тут же открылась задняя.
Кое-кто из пассажиров сочувствовал мужчине, но большая часть откровенно смеялась над Гошиными метаниями, и снимало их на телефоны. Водитель недоуменно пробежался по кнопкам, потом махнул рукой – старье оно старье и есть – и спокойно закурил, высунувшись наружу. Потом крикнул в салон: «Мужик, успокойся, поехали дальше».
Но Гоша остервенело дергал неподдающееся двери. Ехать дальше нельзя – кража может обнаружиться. Еще и на видео записали. Тетка стуканет в ментовку – а там его точно срисуют4 – как-никак, три ходки. Нет фарта! Он вздохнул и тихо скинул кошелек. Тут же двери открылись.
Гвоздь с облегчением выпрыгнул из автобуса и, забыв воровские навыки, быстро побежал куда подальше. Щипать5 теперь на этом маршруте нельзя – засветился по полной. Надо линять6 из города…
– Кто обронил? – спросила молодая девушка, подобрав кошелек с пола.
– Мой! – воскликнула Варвара. – И как это он выпал? Спасибо!
Выходя из автобуса, она проводила его взглядом и улыбнулась, вспоминая, как двери, словно живые, закрывались перед юрким мужчиной, который стоял сзади нее. Наверняка, он и вытащил кошелек. Спасибо автобусу…
Она купила хорошую модную куртку. Автобус видел ее на сыне, когда довольная семья ехала назад. В эту поездку он почти не кряхтел, старался ехать мягко и тихо, довольный тем, что еще может совершить доброе дело…
Курица, несущая золотые яйца
Фермер Михаил Кураев слыл в деревне «продвинутым». Он всегда стремился ко всему новому, даже если это было невыгодно. Вот и на этот раз, узнав о том, что в райцентре появился заграничный петух с ценной генетикой, сразу загорелся улучшить породу несушек. Ему не нравилось, что его куры неслись далеко не каждый день, яйца принимались не первым сортом, а кормов уходило столько, что выгодней было содержать свинью.
С Николаем Семеновичем, владельцем петуха, сговорились легко – в их районе почти все друг друга знали. Можно сказать, были друзьями. Петуха Николай выписал из Франции, надумав наладить бройлерное производство.
– Не очень-то у тебя чисто, – поморщился друг, заходя в курятник. – И корма так себе. Да и прохладно. Ладно, петуха оставляю, – продолжил он, ставя клетку, – через неделю вернешь. Своего не забудь спрятать, а то мой нежный и дорогой.
– Да все понимаю, – буркнул Михаил.
Когда приятель ушел, он нехотя подкрутил регулятор температуры. Электричество дорогое, курятник надо утеплять, а это снова деньги. Сколько их не зарабатываешь, а все как в дыру уходит. Выпустил петуха из клетки. Тот оказался невзрачным, каким-то тусклым, даже гребень толком не стоял. Его петух точно надрал бы ему задницу – хорошо, что спрятал подальше. Подбросив корм и проверив поилки, Михаил ушел – в хозяйстве дел всегда полно.
Особых результатов не ждал – пока куры снесут яйца, пока вырастут цыплята, пока выжившие покажут яйценоскость…
Чудо случилось через несколько дней. Жена буквально влетела в дом, неся на вытянутой руке желтое яйцо.
– Золотое! – выдохнула она, видя недоумение мужа.
Михаил осмотрел яйцо, хмыкнул:
– Сашка, сорванец, признавайся, чем красил.
Александр, младший сын Михаила, неохотно оторвался от компьютера, взвесил блестящее желтое яйцо на руке:
– Тяжелое. Поверхность – металлическая, – добавил он, стукнув ложкой по яйцу. – Если кто разыграл, это недешево обошлось.
– Захожу сегодня, а там блестит это, – с придыханием сказала Варвара, вместе со всей семьей сгрудившись вокруг стола, на котором лежало яйцо.
– Ну, Сашка, если твои шутки… – сказал Михаил, разбивая яйцо в тарелку.
Белок и желток оказались совершенно обыкновенными. А вот скорлупа и внутри отливала металлическим блеском. Глава семейства сбегал к соседу Василию на другой улице – у него имелся тигель и весы.
– Определенно чистое золото, – авторитетно заявил тот, взвешивая спрессованную скорлупу. – Плотность почти девятнадцать, точнее скажу, когда переплавлю. Возьмешь в долю?
Вечером Михаил собрал семейный совет: жену и младшего сына. Старший – Евгений – давно уехал в город, а дочка была еще мала.
– Василий сказал, что золота вышло двадцать грамм, – сказал глава семьи. – Откуда это яйцо на нас свалилось?
– Ряба снесла, – пожала плечами Варвара, – ее насест. У других-то простые яйца.
Михаил знал, что жена дала всем несушкам клички. Сам он не отличал одну от другой.
– Ага, вот так взяла и снесла, – продолжил муж, – как будто каждый день куры несут золотые яйца.
– А по мне, все равно, откуда оно взялось, – вставил свое слово Александр. – Ты мне давно обещал денег на апгрейд компьютера. Как раз хватит.
– Золото еще продать надо. Позвоню Женьке, ему в городе проще это сделать.
– Да, на постоянной основе, – добавила жена. – Я думаю, что это не последнее золотое яйцо – Ряба несется пару раз в неделю.
– Если бы она цельнозолотые яйца несла… – мечтательно произнес сын. – А так всего двадцать грамм – курам на смех.
– Наверное, даже сказочная курица не может снести яйцо больше своего веса, – поморщился Михаил. – Мне тоже это чудо не слишком нравится…
– Василий сказал, что это сорок тыщ, не меньше, – возразила жена. – А если каждый день по яйцу?! Озолотимся!
– Золото я спрячу, – подытожил глава семьи, – посмотрим, как дальше пойдет. А петуха надо Николаю вернуть.
Но ни на следующий день, ни через неделю Ряба больше не несла золотых яиц – только простые.
– Наверное, петух заграничный нужен, – высказала догадку Варвара, – ведь после него яйцо появилось.
Пришлось снова идти на поклон к Николаю. Тот, выслушав товарища, ничуть не удивился, а сразу взял быка за рога:
– Я в доле. Пятьдесят на пятьдесят. Петух-то мой золотой постоянно будет нужен, так? А он недешевый.
– Но яйца-то моя курица несет! – возразил Михаил. – Я другого найти могу.
– И думаешь, будут золотые яйца? Это уникальный случай, чудо. Надо пользоваться, пока дают. А несушки недолго работают. Смотри, в экспериментах упустишь прибыль.
– Ладно, – сдался Михаил.
– Бери петуха. Только смотри, за ним уход нужен. Да и за твоей несушкой – тоже. Охрану поставь. – Увидев удивленный взгляд приятеля, пояснил: – У тебя золота будет килограммы, и ты его хочешь держать в деревянном сарае?
Вскоре появилось еще одно золотое яйцо, а потом Ряба начала стабильно нести одно в неделю. Но только от нового петуха и только при хорошем уходе – наверное, трудно ей давались эти золотые яйца. Пришлось купить дорогие корма, утеплить сарай и поставить в него охранника. Прямо курам на смех – громила с ружьем в курятнике! А что делать – слава о том, что появилась курица, несущая золотые яйца, быстро распространилась далеко за пределы деревни. Приезжали какие-то ученые, осматривали птицу, разводили руками. Вынесли вердикт: мошенничество. И уехали. Но Ряба исправно несла золото, которое Михаил сдавал ювелирам через сына в городе. Пытались продавать сами яйца, но не вышло – никто не верил, что они настоящие, а сделанных на рынке было огромное количество, более красивых и не скоропортящихся.
С учетом всех расходов выходила немалая прибыль. Через пару месяцев к Кураевым пришел налоговый инспектор.
– Кремов Виталий Александрович, – представился он. Типичный чиновник в темном костюме с папкой в руке. – Старательством занимаетесь?
– Чем-чем? – не понял Михаил.
– На самом деле хуже. Незаконный оборот драгоценных металлов, статья 191 УК РФ, – пояснил чиновник, разворачивая папку. Цифры он произносил так, как будто писал их на доске – со скрипом. – Группа лиц, до семи лет общего режима.
– Но мы никакого золота не добываем, – возразил Михаил, – у нас его курица несет, это чудо.
– Следователям это нести будете, – пожал плечами Виталий Александрович. – Они к чудесам привыкшие. Реальность же такова: добывать золото могут только юридические лица, имеющие лицензию. Сдавать все нужно государству, на аффинажный завод. Деньги после экспертизы – на счет. И налоги платить надо. – Он положил папку на стол.
– Но… – Михаил не нашелся, что возразить.
– Но, понимая уникальность ситуации, – продолжил Кремов, – лицензию я принес с собой. Заполните необходимые бумаги и спокойно работайте дальше. – Он усмехнулся, оглядывая скромную обстановку дома. – Не очень-то вы разбогатели, как я вижу.
– Да уж… – вздохнул Михаил. – Сплошные расходы с этой курицей… – Он переложил пачку денег из стола в папку чиновника. Тот сделал вид, что ничего не заметил и ушел.
На лицензию пришлось занимать в банке под драконовские проценты, заложив дом. Груду бумаг заполняло все семейство и, как оказалось, неправильно. Пришлось нанять бухгалтера. К нему – помощницу-кассира. Снять помещение для конторы. Раз в месяц приезжал инкассатор на спецмашине и забирал золото. Оплата его услуг считалась, как процент перевозимых ценностей. Появилась норма сдачи золота. Если не выполнялась – подозревали в утаивании. Камер везде понаставили, как на режимном объекте.
А еще налоги – больше половины прибыли.
Соседи и родственники зачастили. Кто болеет, кому детей учиться отдавать, у кого дом покосился – поселок не был богатым. Напрасно Михаил доказывал, что с учетом всех расходов прибыли нет – кто же поверит, если у тебя курица несет золотые яйца?
Прошло пару месяцев. Однажды вечером Михаил долго считал на компьютере и делал бумаги. Мигнула и потухла лампочка, ушел в перезагрузку компьютер – не хватало энергии, все уходило в курятник. Он ругнулся, вспомнив о несохраненной работе, зажег свечку. Ее неровное пламя подчеркнуло беспорядок в доме – давно ничего не делал по хозяйству, не хватало времени. Нашел запылившийся инструмент, но что им сделаешь в темноте?
Решил сходить в сарай… то есть в хоромы, которые пришлось построить для курочки Рябы. Миновал охрану – пару вооруженных качков, недобро глядевших на него так, как будто не он здесь хозяин, а они. Открыл металлическую дверь. Долго смотрел на курицу в роскошном насесте через бронированное стекло, пока автоматика не притушила свет. Включилась тихая музыка, загорелся экран, транслирующий виды природы – оказалось, так Ряба несется лучше.
«Денег как не было, так нет, все как обычно, другим уходит, – думал хозяин чуда. – Странно…» Последние месяцы он, как каторжный, работал на курочку Рябу. Но ничего, сегодня все изменится… Михаил незаметно достал кусачки. Начнем с камер. Хорошо, что охрану он планировал здесь сам.
Утром спал допоздна, пока не разбудила жена.
– Когда зарплата? – утром спросила она, наливая чай. – Уже второй месяц денег нет. Норму по сдаче золота выполняем, а нам отписки, что цены на золото упали. Банку проценты задолжали, грозится дом отнять.
– Одни убытки, – согласился Михаил. – Только дом не отберут, это единственное жилье. – Супа не нальешь?
– Какого супа? – удивленно спросила жена. – В доме шаром покати… – Вдруг она принюхалась и открыла рот. – Ты… зарезал курицу, несущую золотые яйца?!
– Не знаю, что она нам несла, но точно не счастье, – хмыкнул Михаил, опуская поварешку в золотистый бульон.
С Николаем Семеновичем, владельцем петуха, сговорились легко – в их районе почти все друг друга знали. Можно сказать, были друзьями. Петуха Николай выписал из Франции, надумав наладить бройлерное производство.
– Не очень-то у тебя чисто, – поморщился друг, заходя в курятник. – И корма так себе. Да и прохладно. Ладно, петуха оставляю, – продолжил он, ставя клетку, – через неделю вернешь. Своего не забудь спрятать, а то мой нежный и дорогой.
– Да все понимаю, – буркнул Михаил.
Когда приятель ушел, он нехотя подкрутил регулятор температуры. Электричество дорогое, курятник надо утеплять, а это снова деньги. Сколько их не зарабатываешь, а все как в дыру уходит. Выпустил петуха из клетки. Тот оказался невзрачным, каким-то тусклым, даже гребень толком не стоял. Его петух точно надрал бы ему задницу – хорошо, что спрятал подальше. Подбросив корм и проверив поилки, Михаил ушел – в хозяйстве дел всегда полно.
Особых результатов не ждал – пока куры снесут яйца, пока вырастут цыплята, пока выжившие покажут яйценоскость…
Чудо случилось через несколько дней. Жена буквально влетела в дом, неся на вытянутой руке желтое яйцо.
– Золотое! – выдохнула она, видя недоумение мужа.
Михаил осмотрел яйцо, хмыкнул:
– Сашка, сорванец, признавайся, чем красил.
Александр, младший сын Михаила, неохотно оторвался от компьютера, взвесил блестящее желтое яйцо на руке:
– Тяжелое. Поверхность – металлическая, – добавил он, стукнув ложкой по яйцу. – Если кто разыграл, это недешево обошлось.
– Захожу сегодня, а там блестит это, – с придыханием сказала Варвара, вместе со всей семьей сгрудившись вокруг стола, на котором лежало яйцо.
– Ну, Сашка, если твои шутки… – сказал Михаил, разбивая яйцо в тарелку.
Белок и желток оказались совершенно обыкновенными. А вот скорлупа и внутри отливала металлическим блеском. Глава семейства сбегал к соседу Василию на другой улице – у него имелся тигель и весы.
– Определенно чистое золото, – авторитетно заявил тот, взвешивая спрессованную скорлупу. – Плотность почти девятнадцать, точнее скажу, когда переплавлю. Возьмешь в долю?
Вечером Михаил собрал семейный совет: жену и младшего сына. Старший – Евгений – давно уехал в город, а дочка была еще мала.
– Василий сказал, что золота вышло двадцать грамм, – сказал глава семьи. – Откуда это яйцо на нас свалилось?
– Ряба снесла, – пожала плечами Варвара, – ее насест. У других-то простые яйца.
Михаил знал, что жена дала всем несушкам клички. Сам он не отличал одну от другой.
– Ага, вот так взяла и снесла, – продолжил муж, – как будто каждый день куры несут золотые яйца.
– А по мне, все равно, откуда оно взялось, – вставил свое слово Александр. – Ты мне давно обещал денег на апгрейд компьютера. Как раз хватит.
– Золото еще продать надо. Позвоню Женьке, ему в городе проще это сделать.
– Да, на постоянной основе, – добавила жена. – Я думаю, что это не последнее золотое яйцо – Ряба несется пару раз в неделю.
– Если бы она цельнозолотые яйца несла… – мечтательно произнес сын. – А так всего двадцать грамм – курам на смех.
– Наверное, даже сказочная курица не может снести яйцо больше своего веса, – поморщился Михаил. – Мне тоже это чудо не слишком нравится…
– Василий сказал, что это сорок тыщ, не меньше, – возразила жена. – А если каждый день по яйцу?! Озолотимся!
– Золото я спрячу, – подытожил глава семьи, – посмотрим, как дальше пойдет. А петуха надо Николаю вернуть.
Но ни на следующий день, ни через неделю Ряба больше не несла золотых яиц – только простые.
– Наверное, петух заграничный нужен, – высказала догадку Варвара, – ведь после него яйцо появилось.
Пришлось снова идти на поклон к Николаю. Тот, выслушав товарища, ничуть не удивился, а сразу взял быка за рога:
– Я в доле. Пятьдесят на пятьдесят. Петух-то мой золотой постоянно будет нужен, так? А он недешевый.
– Но яйца-то моя курица несет! – возразил Михаил. – Я другого найти могу.
– И думаешь, будут золотые яйца? Это уникальный случай, чудо. Надо пользоваться, пока дают. А несушки недолго работают. Смотри, в экспериментах упустишь прибыль.
– Ладно, – сдался Михаил.
– Бери петуха. Только смотри, за ним уход нужен. Да и за твоей несушкой – тоже. Охрану поставь. – Увидев удивленный взгляд приятеля, пояснил: – У тебя золота будет килограммы, и ты его хочешь держать в деревянном сарае?
Вскоре появилось еще одно золотое яйцо, а потом Ряба начала стабильно нести одно в неделю. Но только от нового петуха и только при хорошем уходе – наверное, трудно ей давались эти золотые яйца. Пришлось купить дорогие корма, утеплить сарай и поставить в него охранника. Прямо курам на смех – громила с ружьем в курятнике! А что делать – слава о том, что появилась курица, несущая золотые яйца, быстро распространилась далеко за пределы деревни. Приезжали какие-то ученые, осматривали птицу, разводили руками. Вынесли вердикт: мошенничество. И уехали. Но Ряба исправно несла золото, которое Михаил сдавал ювелирам через сына в городе. Пытались продавать сами яйца, но не вышло – никто не верил, что они настоящие, а сделанных на рынке было огромное количество, более красивых и не скоропортящихся.
С учетом всех расходов выходила немалая прибыль. Через пару месяцев к Кураевым пришел налоговый инспектор.
– Кремов Виталий Александрович, – представился он. Типичный чиновник в темном костюме с папкой в руке. – Старательством занимаетесь?
– Чем-чем? – не понял Михаил.
– На самом деле хуже. Незаконный оборот драгоценных металлов, статья 191 УК РФ, – пояснил чиновник, разворачивая папку. Цифры он произносил так, как будто писал их на доске – со скрипом. – Группа лиц, до семи лет общего режима.
– Но мы никакого золота не добываем, – возразил Михаил, – у нас его курица несет, это чудо.
– Следователям это нести будете, – пожал плечами Виталий Александрович. – Они к чудесам привыкшие. Реальность же такова: добывать золото могут только юридические лица, имеющие лицензию. Сдавать все нужно государству, на аффинажный завод. Деньги после экспертизы – на счет. И налоги платить надо. – Он положил папку на стол.
– Но… – Михаил не нашелся, что возразить.
– Но, понимая уникальность ситуации, – продолжил Кремов, – лицензию я принес с собой. Заполните необходимые бумаги и спокойно работайте дальше. – Он усмехнулся, оглядывая скромную обстановку дома. – Не очень-то вы разбогатели, как я вижу.
– Да уж… – вздохнул Михаил. – Сплошные расходы с этой курицей… – Он переложил пачку денег из стола в папку чиновника. Тот сделал вид, что ничего не заметил и ушел.
На лицензию пришлось занимать в банке под драконовские проценты, заложив дом. Груду бумаг заполняло все семейство и, как оказалось, неправильно. Пришлось нанять бухгалтера. К нему – помощницу-кассира. Снять помещение для конторы. Раз в месяц приезжал инкассатор на спецмашине и забирал золото. Оплата его услуг считалась, как процент перевозимых ценностей. Появилась норма сдачи золота. Если не выполнялась – подозревали в утаивании. Камер везде понаставили, как на режимном объекте.
А еще налоги – больше половины прибыли.
Соседи и родственники зачастили. Кто болеет, кому детей учиться отдавать, у кого дом покосился – поселок не был богатым. Напрасно Михаил доказывал, что с учетом всех расходов прибыли нет – кто же поверит, если у тебя курица несет золотые яйца?
Прошло пару месяцев. Однажды вечером Михаил долго считал на компьютере и делал бумаги. Мигнула и потухла лампочка, ушел в перезагрузку компьютер – не хватало энергии, все уходило в курятник. Он ругнулся, вспомнив о несохраненной работе, зажег свечку. Ее неровное пламя подчеркнуло беспорядок в доме – давно ничего не делал по хозяйству, не хватало времени. Нашел запылившийся инструмент, но что им сделаешь в темноте?
Решил сходить в сарай… то есть в хоромы, которые пришлось построить для курочки Рябы. Миновал охрану – пару вооруженных качков, недобро глядевших на него так, как будто не он здесь хозяин, а они. Открыл металлическую дверь. Долго смотрел на курицу в роскошном насесте через бронированное стекло, пока автоматика не притушила свет. Включилась тихая музыка, загорелся экран, транслирующий виды природы – оказалось, так Ряба несется лучше.
«Денег как не было, так нет, все как обычно, другим уходит, – думал хозяин чуда. – Странно…» Последние месяцы он, как каторжный, работал на курочку Рябу. Но ничего, сегодня все изменится… Михаил незаметно достал кусачки. Начнем с камер. Хорошо, что охрану он планировал здесь сам.
Утром спал допоздна, пока не разбудила жена.
– Когда зарплата? – утром спросила она, наливая чай. – Уже второй месяц денег нет. Норму по сдаче золота выполняем, а нам отписки, что цены на золото упали. Банку проценты задолжали, грозится дом отнять.
– Одни убытки, – согласился Михаил. – Только дом не отберут, это единственное жилье. – Супа не нальешь?
– Какого супа? – удивленно спросила жена. – В доме шаром покати… – Вдруг она принюхалась и открыла рот. – Ты… зарезал курицу, несущую золотые яйца?!
– Не знаю, что она нам несла, но точно не счастье, – хмыкнул Михаил, опуская поварешку в золотистый бульон.
Живые вещи
Перемены
В одном очень важном кабинете ждали перемен – нового хозяина. Вещи, которые не увезли на новое место, спорили о том, что их ждет.
– Я уверен, что контакт с народом улучшиться, – утверждал старый компьютер.
Он стоял на углу стола и его редко включали; тем не менее, считал себя либералом и олицетворением прогресса.
– Мы думаем, что новый хозяин будет чаще пользоваться нами, – защебетала пара изящных дорогих авторучек.
Они были очень консервативны – времена менялись, а документы по-прежнему подписывались вручную. Правда, хозяин почти не вынимал их из позолоченных держателей – за него все делали заместители.
– Наконец, и меня не забудут, – басовито проскрипело офисное кресло.
Странно не уделять внимания креслу – скажете вы. Неужели хозяин всегда стоял? Нет, конечно, просто он редко бывал в своем кабинете. Главная работа чиновника – создавать работу другим чиновникам, а для этого совсем не нужно днями просиживать в кресле. Можно руководить по телефону. С дачи.
И только старый гвоздь, вбитый в стенку, помалкивал. Он давно и прочно жил в этой стене и перевидал много хозяев.
Вскоре обстановку в кабинете полностью сменили. Компьютер поставили современный, канцелярия стала еще дороже. Появилось новое кресло. И только гвоздь остался на том же месте. «Ничего не меняется», – подумал он, принимая на себя очередной портрет.
– Я уверен, что контакт с народом улучшиться, – утверждал старый компьютер.
Он стоял на углу стола и его редко включали; тем не менее, считал себя либералом и олицетворением прогресса.
– Мы думаем, что новый хозяин будет чаще пользоваться нами, – защебетала пара изящных дорогих авторучек.
Они были очень консервативны – времена менялись, а документы по-прежнему подписывались вручную. Правда, хозяин почти не вынимал их из позолоченных держателей – за него все делали заместители.
– Наконец, и меня не забудут, – басовито проскрипело офисное кресло.
Странно не уделять внимания креслу – скажете вы. Неужели хозяин всегда стоял? Нет, конечно, просто он редко бывал в своем кабинете. Главная работа чиновника – создавать работу другим чиновникам, а для этого совсем не нужно днями просиживать в кресле. Можно руководить по телефону. С дачи.
И только старый гвоздь, вбитый в стенку, помалкивал. Он давно и прочно жил в этой стене и перевидал много хозяев.
Вскоре обстановку в кабинете полностью сменили. Компьютер поставили современный, канцелярия стала еще дороже. Появилось новое кресло. И только гвоздь остался на том же месте. «Ничего не меняется», – подумал он, принимая на себя очередной портрет.
Два велосипедных колеса
По дорожке ехал старый велосипед. Шины его были лысы, подшипники стучали, а цепь норовила закусить штаниной ездока. Но он все еще ездил – а это главное.
– Эй, Заднее Колесо, можно пошустрей? – сказало Переднее Колесо. – Весь день будем тащиться, что ли?
– Чего раскомандовалась? – прошуршало Заднее Колесо. – Рулить-то просто! Ты попробуй двигать велосипед!
– А чего тут трудного? – скрипнуло Переднее Колесо. – Знай себе крутись и все! Ты попробуй задать направление – тут надо думать.
– Вертеться в разные стороны – это разве труд? Вон в цирке есть велосипеды вообще без переднего колеса, и ничего, едут.
– А кто тебе сказал, что оно Заднее? Самое важное колесо в велосипеде – Переднее!
– Нет, Заднее!
Они бы спорили долго, но вдруг – крак! – велосипед наехал на кочку.
И у него сломалась рама.
– Эй, Заднее Колесо, можно пошустрей? – сказало Переднее Колесо. – Весь день будем тащиться, что ли?
– Чего раскомандовалась? – прошуршало Заднее Колесо. – Рулить-то просто! Ты попробуй двигать велосипед!
– А чего тут трудного? – скрипнуло Переднее Колесо. – Знай себе крутись и все! Ты попробуй задать направление – тут надо думать.
– Вертеться в разные стороны – это разве труд? Вон в цирке есть велосипеды вообще без переднего колеса, и ничего, едут.
– А кто тебе сказал, что оно Заднее? Самое важное колесо в велосипеде – Переднее!
– Нет, Заднее!
Они бы спорили долго, но вдруг – крак! – велосипед наехал на кочку.
И у него сломалась рама.
Дверь и Скрипка
Скрипач зашел за кулисы, открыл дверь и поставил рядом с ней скрипку. Прежде чем выйти на сцену, он пошел к зеркалу, чтобы поправить прическу.
Дверь на сцену была старой, большой и скрипучей. Из-за своего возраста она не любила сквозняков. Поэтому Дверь покосилась на скрипача и перенесла раздражение на скрипку:
– Эй, деревяшка, ты кто?
– Я – Скрипка! – откликнулась та. Она была молода, но уже участвовала во многих концертах. Хозяин любил ее и берег. – Разве ты не видела скрипок?
– Никогда, – ответила Дверь. – Хотя я тоже деревянная. А чем ты занимаешься?
– На мне играют.
– Играют? – удивилась Дверь. – Ты же маленькая. Есть у меня знакомый стол, вот на нем играют. В карты и домино.
– Я играю музыку, – с достоинством ответила Скрипка.
– Музыку? Это такие громкие звуки, которые раздаются из оркестровой ямы перед тем, как я впущу на сцену актеров?
– Это такой язык, он очень важный.
– Да? – недоверчиво скрипнула Дверь. – Вот я – важна. Мимо меня не проходит ни один актер. Если закроюсь на замок, то представления не будет. А ты? Покажи мне хоть немного твоей важной «музыки».
– Я не могу играть без смычка и скрипача, – немного смущенно ответила Скрипка.
– Вот! – торжествующе крякнула Дверь.
– Но я могу попробовать.
Скрипка изогнулась, дернув струны. Но без участия мастера из нее послышался только тихий скрип.
– Скрипеть и я умею, только гораздо лучше, – заметила Дверь. Она поймала сквозняк и сдвинулась с места. «К-р-р-р», – раздался громкий скрип несмазанной двери. – Вот это скрип! Важный язык она знает, а простого звука произнести не может!
Скрипка хотела возразить, но тут вернулся скрипач. Открылся занавес. Музыкант осторожно взял инструмент, положил на плечо и коснулся струн смычком. Полились нежные и чарующие звуки. Зал замер, внимая волшебству мелодии. И только старая дверь продолжала скрипеть на сквозняке. И не было хозяина, чтобы ее смазать.
Дверь на сцену была старой, большой и скрипучей. Из-за своего возраста она не любила сквозняков. Поэтому Дверь покосилась на скрипача и перенесла раздражение на скрипку:
– Эй, деревяшка, ты кто?
– Я – Скрипка! – откликнулась та. Она была молода, но уже участвовала во многих концертах. Хозяин любил ее и берег. – Разве ты не видела скрипок?
– Никогда, – ответила Дверь. – Хотя я тоже деревянная. А чем ты занимаешься?
– На мне играют.
– Играют? – удивилась Дверь. – Ты же маленькая. Есть у меня знакомый стол, вот на нем играют. В карты и домино.
– Я играю музыку, – с достоинством ответила Скрипка.
– Музыку? Это такие громкие звуки, которые раздаются из оркестровой ямы перед тем, как я впущу на сцену актеров?
– Это такой язык, он очень важный.
– Да? – недоверчиво скрипнула Дверь. – Вот я – важна. Мимо меня не проходит ни один актер. Если закроюсь на замок, то представления не будет. А ты? Покажи мне хоть немного твоей важной «музыки».
– Я не могу играть без смычка и скрипача, – немного смущенно ответила Скрипка.
– Вот! – торжествующе крякнула Дверь.
– Но я могу попробовать.
Скрипка изогнулась, дернув струны. Но без участия мастера из нее послышался только тихий скрип.
– Скрипеть и я умею, только гораздо лучше, – заметила Дверь. Она поймала сквозняк и сдвинулась с места. «К-р-р-р», – раздался громкий скрип несмазанной двери. – Вот это скрип! Важный язык она знает, а простого звука произнести не может!
Скрипка хотела возразить, но тут вернулся скрипач. Открылся занавес. Музыкант осторожно взял инструмент, положил на плечо и коснулся струн смычком. Полились нежные и чарующие звуки. Зал замер, внимая волшебству мелодии. И только старая дверь продолжала скрипеть на сквозняке. И не было хозяина, чтобы ее смазать.
Мел, который сох без Губки
В школьном кабинете русского языка жил Кусочек Мела. Он был очень аккуратный – белый, стройный, даже завернут в бумагу-юбочку. Мел очень любил писать на школьной доске что-то доброе и без ошибок. В это он вкладывал всего себя. Но дети учились грамоте не очень хорошо и даже тайком писали разные гадости. Спасала только Губка, которая стирала все, что накарябали несносные школьники.
Мел очень любил Губку, несмотря на то, что она стирала все подряд – и хорошее, и плохое. Они были противоположностями – твердый сухой Мел и мягкая влажная Губка; но может быть именно поэтому наш герой сох без Губки. Иногда, ночью, он даже писал на доске стихи для любимой, которые, конечно, не доживали до утра – Губка любила порядок и все стирала.
Губка знала, что ее любит Кусочек Мела. Для этого не было необходимости читать его стихи. Мел старался быть всегда рядом с любимой. А когда ему удавалось коснуться ее, у него кружилась голова, он потел, и некоторое время даже не мог писать. Но Губка на своем веку видела не один кусочек мела, каждый из которых, рано или поздно, исписывался. И всегда появлялись новые. Толстые и тонкие, квадратные и круглые, белые и красные. Иногда даже черные. Она считала, что на ее век мелков хватит и торопиться с выбором не следует. Ее и так носят на руках. Может быть, появится настоящий принц, а не этот невзрачный кусочек карбоната кальция (раньше она стирала доску в кабинете химии) в старой бумажке в клеточку.
Мел очень любил Губку, несмотря на то, что она стирала все подряд – и хорошее, и плохое. Они были противоположностями – твердый сухой Мел и мягкая влажная Губка; но может быть именно поэтому наш герой сох без Губки. Иногда, ночью, он даже писал на доске стихи для любимой, которые, конечно, не доживали до утра – Губка любила порядок и все стирала.
Губка знала, что ее любит Кусочек Мела. Для этого не было необходимости читать его стихи. Мел старался быть всегда рядом с любимой. А когда ему удавалось коснуться ее, у него кружилась голова, он потел, и некоторое время даже не мог писать. Но Губка на своем веку видела не один кусочек мела, каждый из которых, рано или поздно, исписывался. И всегда появлялись новые. Толстые и тонкие, квадратные и круглые, белые и красные. Иногда даже черные. Она считала, что на ее век мелков хватит и торопиться с выбором не следует. Ее и так носят на руках. Может быть, появится настоящий принц, а не этот невзрачный кусочек карбоната кальция (раньше она стирала доску в кабинете химии) в старой бумажке в клеточку.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента