Обручев Владимир Афанасьевич. Тепловая шахта

   Остановка клети прервала беседу. Ельников встретил их вопросом:
   - Привезли шланги? Вода уже вышла на платформу. Каждая минута дорога.
   Все поторопились выйти из клети, и слесари вытащили шланги.
   - Старые уже отвинчены и утонули, - заметил Ельников, обмениваясь торопливым рукопожатием с гостями. - Их нельзя было вытащить - вероятно, придавило породой. Если новые не помогут - будет большая задержка. Шахту сильно затопит, прежде чем мы установим новый насос на более высоком уровне. Вы приехали в трудную минуту. Извините, что я не мог встретить вас наверху.
   - Какие тут извинения! - прервал его Путилин. - Но я очень рад, что представители акционеров собственными глазами увидят, с какими затруднениями вам приходится бороться. Я надеюсь, что шахта не погибнет?
   - Конечно, нет! С водой всегда можно справиться. Вся неприятность в задержке. До сих пор все шло как по маслу.
   Ельников говорил отрывистыми фразами, как всегда в минуты волнения.
   - Вода прибывает быстро! - сказал Фролов, указывая на окраины платформы, несколько выпуклой к середине; по краям под лучами фонаря уже широкой полосой блестела мутная вода; с каждой минутой полоса расширялась. В отделении насосов слышалась возня и сдавленные голоса, но когда они замолкали, в шахте водворялась жуткая тишина, так что слышно было зловещее журчание воды по стенкам за крепью.
   - Один шланг привинтили! - раздался голос слесаря.
   - Спустите сопло под платформу! - скомандовал Ельников, подошел к телефону и дал сигнал наверх.
   - Пустите запасный насос! - прокричал он в телефон, когда конец шланга, окруженный густой сеткой, препятствовавшей проникновению обломков породы и грубого сора внутрь, был просунут в отверстие платформы. В отделении насосов что-то загудело, и все взоры в трепетном ожидании стали следить за краем полосы воды - будет ли он наступать по-прежнему или остановится.
   - Берет, берет! - послышалось из насосной.
   Действительно, прибыль воды прекратилась и полоса вскоре стала отступать, медленно, но неизменно.
   - Ну, слава богу! - сказал Фролов, а Ельников облегченно вздохнул, опасность затопления была устранена.
   - Навинчивайте-ка новый шланг на второй насос! - распорядился он. Нужно пустить и его, чтобы поскорее откачать всю воду и возобновить работу. И так уже два часа потеряли, - прибавил он, взглянув на часы.
   - А сколько времени продолжится откачка? - спросил Путилин.
   - Около получаса, я думаю. А до тех пор нам здесь делать нечего, господа, - обратился Ельников к посетителям. - Поднимемся наверх, и пока я вам покажу машины и объясню все.
   - Когда откачаете воду, выдайте старые шланги наверх, мы там расследуем порчу, - прибавил он, обращаясь к Киото, который остался руководить работой, тогда как остальные вошли в клеть.
   Когда они поднялись, был пущен второй насос. Немного погодя все смогли убедиться, что и из второй трубы широкой мутной струей полилась вода.
   - Сердечно поздравляю! - сказал Путилин, пожимая руку Ельникова.
   - Благодарю! Теперь я могу спокойно объяснить вам, что засорение насоса случалось и ранее. На то и поставлен второй, чтобы откачка воды не прерывалась. Вся опасность этого случая состояла в том, что и второй неожиданно отказал.
   Он повел посетителей по надшахтному зданию, объясняя им устройство подъемной машины, насосов и вентилятора. Рядом с последним шла установка огромного компрессора, новой машины, которая должна была вскоре заменить вентиляторы и нагнетать в шахту охлажденный воздух, чтобы понижать температуру. Затем посетили соседнюю мастерскую, где подготовляли звенья кольцевой чугунной крепи, тщательно подгоняя их друг к другу, чтобы внизу оставалось только ставить их на место и соединять болтами. Здесь визжали электрические напильники и сверла, стучали молотки; клещи небольшого крана подхватывали готовые звенья и складывали на вагончики, которые должны были везти их к клети.
   Незаметно минул назначенный срок, и когда посетители вернулись к шахте, из клети как раз вытаскивали старые шланги.
   - Откачали воду? - спросил Ельников подошедшего Киото.
   - Не совсем. Но очередная смена уже спустилась и начала уборку породы. Теперь подаем крепь.
   Действительно, к клети уже подкатывали два вагончика со звеньями крепи. Один насос был уже остановлен, а из второго вода лилась небольшой струей откачка кончалась.
   - Ну-ка, исследуем шланги! - распорядился Ельников.
   Рабочие отвязали сетки с сопл - в них было только немного мелкого сора, который не мог препятствовать воде подниматься в камеру насоса. Отвинтили и внутренние стенки - и здесь ничего. Шланги казались исправными.
   - Что за черт! - воскликнул Ельников. - Принесите-ка длинный прут. Нет ли чего-нибудь внутри шланга? Я начинаю подозревать злой умысел, - прибавил он вполголоса, обращаясь к Фролову.
   Шланги растянули на полу и стали вводить в них железный прут. Недалеко от верхнего конца шланга он наткнулся на препятствие.
   - Там что-то твердое, гладкое, вроде камня! - сказал рабочий.
   - А ну, попробуйте вытащить его рукой, он близко, - приказал Киото.
   Рабочий засунул руку в шланг.
   - Не поддается, должно быть, круглый валун, застрял крепко, - говорил он, стараясь вытащить препятствие.
   - Теперь все ясно! - воскликнул Ельников. - Естественным путем такой камень не мог попасть в шланг ни снизу через сопло, ни сверху из камеры насоса. Кто-то нарочно засунул его туда. Очевидно, и в другом шланге будет то же.
   Прут и во втором шланге нащупал препятствие. Рабочий с трудом вытащил круглый валун, хорошо подобранный по диаметру трубы и загнанный в нее не без усилий. Злой умысел становился несомненным.
   - Негодяй мог засунуть камень в шланг действовавшего насоса только сегодня во время взрывов породы, когда шланг поднимают и насос минут десять не работает. Запасный насос могли испортить и ночью, - сказал возмущенный Киото.
   - Злоумышленник был не один, - заметил Ельников, побледневший от гнева. - Нужно по крайней мере два человека, чтобы отвинтить шланг и, придерживая эту тяжесть, забить туда валун. Они надеялись, что мы не сразу спохватимся переменить шланги, так что вода успеет затопить камеры насосов и проделка будет открыта спустя много часов, в течение которых они успеют скрыться.
   - Так, так! - подтвердил Киото.
   - Шланги еще и порезаны! - воскликнул Фролов, указывая на незаметные на первый взгляд разрезы, сделанные, очевидно, острым ножом в нескольких местах обоих шлангов.
   Ельников отвел Киото в сторону и спросил у него тихо:
   - Кого можно заподозрить в этой пакости? Это, скорее всего, кто-нибудь из слесарей при насосах, понимающих дело.
   - Не думаю, слесари у меня надежные... А вот что! Вчера рассчитаны два крепильщика - Федорин и Долганов. Они раньше были при насосах, но переведены за небрежность и грубость на менее ответственную работу. Но сегодня в шахте я их уже не видел.
   - Они могли спуститься по лестницам и притаиться в отделении насосов, пока все рабочие смены не ушли.
   - А обратно тоже по лестницам? Почти 200 м! Впрочем, это возможно для молодых людей. И скрыться могли во время начавшейся суматохи.
   - Сообщите полиции, чтобы их поискали по городу. И чтобы допросили рабочих второй смены, не видел ли кто-нибудь этих молодчиков сегодня возле шахты. А затем последите за слесарями. При малейшем подозрении, неаккуратности - переведите из шахты на другую работу. В шахте должен быть народ абсолютно надежный. Иначе мы можем жестоко поплатиться. Пусть сегодняшний случай, кончившийся благополучно, послужит нам предостережением.
   Во время этого разговора из первого шланга удалось, наконец, вытащить не один, а два валуна, которые оказались обмазанными каким-то липким веществом. Очевидно, это был шланг запасного насоса, над порчей которого злоумышленники могли поработать без помехи подольше. У Ельникова мелькнула мысль, что проделка была слишком хорошо задумана и что если уволенные рабочие и явились исполнителями, то руководил ими кто-то другой. Если эта догадка была верна, то можно было ожидать в будущем новых неприятностей и приходилось все время быть настороже. Поэтому он сказал Киото, прощаясь с ним:
   - Обратите также внимание на мастеров, занятых в шахте, на штейгеров. Даже на инженеров, ваших помощников. Нет ли среди них человека, желающего вредить нам исподтишка? Я боюсь, что инициатива сегодняшнего случая исходила не от уволенных слесарей.
   Киото кивнул головой и направился к клети. Ельников, Фролов и гости покинули место происшествия после того, как первый распорядился отправить шланги и вынутые из них валуны в контору.
   Комиссия провела целую неделю в городе Безмятежном и детально познакомилась со всем, побывала вторично в шахте во время работы, посетила пристани, склады, даже маяк и радиостанцию. Ее вполне благоприятное заключение было передано в Петербург и положило конец кривотолкам.
   К середине июля шахта достигла уже 300 м глубины, и температура на ее дне дошла до 26° С. Это было уже довольно тепло, и пришлось пустить в ход компрессор, вдувавший свежий воздух, который понижал температуру рабочего пространства до 18°. На глубине 298 м свита песчаников, которую проходили все время после древних речных насосов террасы, кончилась, и под ней, совершенно неожиданно для Ельникова, оказался твердый базальт. Суточное углубление в нем сразу понизилось с 3 - 4 до 2 м. Чтобы поднять его хотя бы до 3 м, пришлось разделить сутки вместо трех на четыре смены, по шесть часов каждая; этим достигалась большая интенсивность труда. Зато базальт оказался не водоносным; вода проникала сверху, из свиты песчаников, только в верхние слои базальта, а через 4 м порода стала почти сухой. Поэтому, пройдя еще 4 м в сухом базальте, на этом пространстве плотно забетонировали промежуток между железной крепью шахты и ее базальтовыми стенками, чтобы остановить приток воды сверху из свиты песчаников. После этого в шахте стало почти сухо - вода просачивалась только кое-где через незаметные скважины в крепи, и насос работал не более четверти часа в каждую смену.
   Глыбы базальта, вынутого из шахты, обтесывались тут же на площади, так как они должны были пойти на постройку больших домов, предназначенных для служебного персонала города, и для общественных зданий. Но к постройке их, первоначально предполагавшейся зимой, пришлось приступить немедленно. [...]
   6. Раньше срока
   В середине августа дожди кончились, засияло яркое солнце и работа вокруг шахты закипела. Глубина шахты в это время достигала 480 м, и температура на дне повысилась до 38°. Геотермическая ступень в толще базальта постепенно уменьшалась с 20 до 16 м. Ельников ликовал: если бы удержалась величина в 16 м, то шахта вместо 2000 м могла бы иметь всего 1500 м глубины.
   Электрическая станция вблизи шахты, построенная с самого начала, теперь была расширена, чтобы обслуживать все дома первой очереди, а на окраине города возведен был газовый завод. Готова была и гостиница на триста комнат, в которой приезжающие акционеры могли найти приют на короткое время, пока закончат для них особняки и квартиры.
   Первые акционеры прибыли в конце августа, а с начала сентября стали приезжать уже ежедневно большими партиями на специально нанятых японских пароходах, которые установили регулярное сообщение между Владивостоком и Безмятежным. Город в своей достроенной части сразу оживился.
   Шахта в это время углубилась уже до 580 м, прорезала весь базальт, окончившийся на 550 м, и шла теперь по древним сланцам, очень трещиноватым, крошившимся в мелкий щебень на первых саженях, но глубже становившимся все более твердыми. Если пласты пройденных ранее песчаников и толща базальта залегали горизонтально, то эти древние сланцы были смяты в сложные складки и пересечены поясами смятия и раздробления по трещинам сбросов и сдвигов. Из этих поясов в изобилии вытекала вода, уже довольно горячая, так как температура на достигнутой глубине дошла до 45°. Работа становилась более трудной и без вентиляции была бы совершенно невозможной. Атмосфера в нижнем отделении шахты уже напоминала хорошую баню и была наполнена парами воды с сернистым запахом. Насосы опять работали непрерывно, компрессор вдувал холодный воздух, и тем не менее температура держалась около 27°. Во время взрывов от стенок шахты нередко отделялись большие глыбы сланцев по поясам смятия, поэтому приходилось заполнять бетоном пустоты, остававшиеся за крепью. Взрывчатые вещества действовали в трещиноватых сланцах менее успешно. В общем, несмотря на меньшую твердость породы, суточное углубление редко превышало 3 м.
   Ельников вынужден был раньше времени объявить о сюрпризе, который они готовили акционерам, и сообщить, что их жилища будут готовы не к декабрю, а к концу октября. Это стало возможным благодаря постройке домов этой очереди не с фундамента, а с крыши. Теперь, когда все было налажено, можно было рассчитывать, что третья очередь будет закончена уже к Новому году, а четвертая - к началу весны. Ускорив постройку новых гостиниц, Ельников и Фролов надеялись, что уже в начале ноября в них найдут приют еще 4000 акционеров третьей очереди, о чем и телеграфировали правлению.
   - Вы с Семеном Петровичем удивительные люди! - воскликнул Путилин, встретившись с Ельниковым. Все у вас поспевает не то что к сроку, но много раньше. Я удивляюсь вашей энергии. Пожалуй, что и шахта будет готова раньше назначенного двухлетнего срока?
   - Надеюсь, Василий Павлович, но не очень. При постройке города нам, благодаря опыту, который учит нас ежедневно, становится все легче, так как внешние условия почти не меняются. Но в шахте условия становятся все труднее и труднее с каждой новой сотней метров, обнаруживаются неожиданные препятствия, и быстрота углубления может не увеличиться, а скорее уменьшиться.
   - Какая глубина достигнута сейчас?
   - Сегодня утром закончен 709-й метр, а за последний месяц пройдено всего 88 м, против 100 м за предыдущий. Древние сланцы, сквозь которые шахта проходит и сейчас, оказались хуже твердого базальта. Все трещины, сбросы, сдвиги, вода.
   - Воды все больше и больше?
   - Этого нельзя сказать. Мы в сланцах бетонируем через каждые 10 м весь промежуток между стенками шахты и крепью, так что большая часть воды из пройденных толщ в шахту уже не попадает. Но открываются все новые водоносные трещины.
   - А какова температура у дна шахты?
   - Вчера наблюдение показало 49°. В сланцах геотермическая ступень стала опять увеличиваться и дошла до 25 м.
   - На какую же глубину шахты вы теперь надеетесь?
   - Если удержится ступень в 25 м, то глубина шахты должна быть около 1980 м.
   - Значит, опять те же две тысячи! - разочарованно воскликнул Путилин. А в августе, помнится, вы надеялись сбавить несколько сотен.
   - Да, надеялся. В толще базальта ступень так уменьшилась, что я был в восторге. А в сланцах опять стала возрастать.
   - Чем же можно объяснить это?
   - Тем, что базальт - порода, излившаяся некогда в расплавленном виде на поверхность земли. Она до сих пор сохранила немного своего прежнего тепла и подогрела как вышележащие, так и подстилающие породы. Но чем больше мы уходим вглубь от базальта, тем слабее становится его влияние.
   - Может быть, глубже встретится еще какой-нибудь базальт?
   - Возможно, что встретим если не базальт, то какую-нибудь другую изверженную породу, и она опять улучшит наши шансы. Благодаря пройденному базальту ступень для достигнутой глубины шахты в среднем составила только 18 м.
   - Как вы рассчитали это?
   - Глубина шахты 709 м, температура на дне + 49°; средняя годовая температура этой местности около + 10°. Вычитаем ее из 49 и на оставшиеся 39 делим 709, получим около 18,18м.
   - Работать на дне, должно быть, трудненько?
   - Да, нелегко. Скоро нам придется прибегнуть к охлаждающим смесям или к жидкому воздуху, чтобы понизить температуру рабочего пространства. Пока еще достаточно сильной струи холодного воздуха.
   - Кстати, нашли ли виновников порчи насосов, помните, во время моего прошлого приезда?
   - Одного из них, Федорина, арестовали, когда он собирался сесть на пароход, увозивший вас во Владивосток. Другой скрылся. Но инициатор порчи, если таковой был, остался неизвестен.
   - Новых попыток не было?
   - Пока нет.
   Один Ельников не разделял общей радости по случаю успешной постройки города и был озабочен своей шахтой. Сооружение города всегда было для него на втором плане, тогда как шахта, ради которой он затеял все предприятие, поглощала все его внимание. Благополучное ее окончание, осуществление грандиозной идеи, которая должна была дать человечеству новый и неистощимый источник тепла и энергии, заботило его прежде всего. Сооружение города давало средства для проведения шахты, и только поэтому он занимался им. Если бы ему сказали, что акционерное общество удовлетворено успехом города и решило прекратить углубление шахты, - он бы немедленно подал правлению заявление о своем отказе продолжать службу и отправился бы куда-нибудь в другое место, чтобы искать средства для осуществления идеи, которая преследовала его уже 20 лет, со времен студенчества, когда он на лекциях по геологии услышал о жаре земных недр. Найти способ использовать это тепло сделалось задачей его жизни.
   А шахта начала его сильно заботить - потому, что в середине ноября на глубине в 750 м температура оказалась всего 52°. Пройденные за месяц 85 м повысили ее только на три градуса, и геотермическая ступень определилась на этом протяжении уже почти в 30 м. С тех пор как кончился базальт, эта ступень неуклонно увеличивалась. Даже если бы она удержалась на достигнутой теперь величине в 30 м, глубина шахты должна была получиться 2300 м - уже на 300 м глубже, чем Ельников надеялся при составлении своего проекта. Но можно было, с полным основанием опасаться, что ступень увеличится еще и что придется углубляться до 2500, 2700, даже 3000 м. С каждой лишней сотней метров затруднения и опасности должны были возрастать, стоимость работы страшно увеличиваться, окончание оттягиваться, и можно было опасаться, что акционерам, уже нажившим огромные барыши на сооружении города, наконец, надоест давать деньги на эту шахту, в успехе которой они начнут сомневаться.
   В шахте все еще шли древние сланцы, раздробленные и смятые сбросами и сдвигами, богатые водой, борьба с которой становилась все труднее. Теперь уже беспрерывно действовали два насоса, выбрасывавшие каждый по семь тысяч ведер в час. В течение суток 336 тысяч ведер высасывались из недр земли, образуя целый ручей, стекавший в Тумень-улу. На случай порчи насосов были поставлены еще два, потому что при таком притоке шахту могло бы затопить в короткое время. Это обилие воды также было непредвиденным; на основании данных из истории горного дела Ельников рассчитывал, что на более значительной глубине породы сделаются все менее и менее водоносными и, наконец, совсем сухими. Страшное давление вышележащих масс должно было не допускать существования многочисленных трещин, препятствуя проникновению воды сверху. Но эти сухие недра, очевидно, были еще впереди, может быть, очень глубоко!
   20 ноября Ельников поднялся из шахты особенно озабоченный; в этот день закончили 766-й метр, и температура на протяжении последних 16 м повысилась не более, чем на четверть градуса. Ступень возрастала еще больше. [...]
   7. Рассеянные опасения
   К середине декабря шахта достигла уже 894 м глубины, но температура горных пород на этом уровне повысилась только до 54°, всего на два градуса за месяц; геотермическая ступень для 90 м, пройденных за этот месяц, определилась уже в 47,8 м. Положение становилось тревожным, так как даже если бы ступень только удержалась на достигнутой величине, глубина шахты, необходимая для того, чтобы она удовлетворяла своему назначению, оказывалась уже около 3200 м. Таким образом, достигнув в течение восьми месяцев глубины в 894 м, приходилось еще углубляться на 2300 м. Двухлетний срок, назначенный для окончания шахты, казался при таких условиях слишком коротким, стоимость сооружения с каждой лишней сотней метров возрастала в геометрической прогрессии, и расходы могли поглотить все колоссальные барыши общества. Кроме того, на такой огромной глубине, которой не достигала еще даже ни одна буровая скважина в мире, можно было ожидать таких препятствий и сюрпризов, что борьба с ними оказалась бы непосильной при современной технике.
   Ельников стал плохо спать, похудел и осунулся. Его репутация была под угрозой, а грандиозная идея, осуществления которой он добивался столько лет, могла быть надолго дискредитирована.
   Еженедельно он докладывал правлению о ходе работ в шахте и о перспективах, выяснявшихся при этом. С середины ноября он не мог уже скрывать своих опасений и в середине декабря был вынужден предложить правлению пригласить опытного геолога для консультации, так как сам не мог выяснить причину этого чрезмерного возрастания ступени на протяжении последних 200 м.
   - Лучше остановить теперь же углубление шахты, если мы признаем поставленную задачу недостижимой, - заключил он свой доклад, - чем затрачивать огромные средства без надежды на успех. Пока еще шахта стоила не так дорого и уже может быть использована для получения горячей воды свыше 50°. Подогревание этой воды до точки кипения в котлах на земной поверхности потребует уже значительно меньше топлива, чем нагревание холодной воды, так что шахта окупится и всегда будет служить дешевым источником тепла и энергии, хотя и не в такой степени, как я рассчитывал.
   Финансовый успех города сделал правление несколько равнодушным к осуществлению идеи Ельникова, и интерес к шахте ослабел. Скептик Баранов первый выразил это:
   - Если так, то зачем нам тратиться на приглашение консультанта? Остановим углубление и приступим к немедленному использованию шахты, как предлагает Аркадий Егорович.
   - С этим я не могу согласиться, - горячо возразил Ельников. - Это означало бы спасовать перед первым серьезным затруднением. Это слишком задевает мою честь как инженера, добившегося после многолетних усилий возможности осуществить идею, которая должна принести столько пользы человечеству. Специалист лучше сумеет выяснить это и, я надеюсь, все-таки докажет, что увеличение ступени временное; он объяснит его причины, для меня непонятные. Напомню вам еще раз, какие выгоды сулит нам осуществление шахты, если глубина ее не превысит или немного превысит 2000 м. Расход на консультацию - пустяки в сравнении с остальным.
   После некоторых споров правление согласилось пригласить геолога. В ожидании решения вопроса шахту постановили углублять безостановочно, так как Ельников сумел убедить своих слушателей, что каждый лишний достигнутый градус дает большую экономию топлива.
   В конце декабря приехал из Токио известный геолог Терияма, директор японского геологического бюро. Последнее с самого начала заинтересовалось шахтой Ельникова, который регулярно сообщал ему результаты наблюдения и посылал образчики горных пород, проходимых шахтой. Терияма ознакомился подробно с собранными данными; изучил коллекцию пород, в которой были представлены все пласты, пересеченные шахтой, рассмотрел детальный разрез этих пластов, составленный Ельниковым в масштабе 1:100, так что бумажная лента разреза имела уже более 9 м в длину; несколько раз побывал в шахте и сам произвел измерения температуры; наконец он тщательно исследовал местность вокруг города в радиусе 20 - 25 км. Все это заняло время до середины января. Шахта к этому сроку достигла 997 м; температура повысилась до 57°, и геотермическая ступень для пройденных за месяц 103 м определилась в 34,1 м. Это было уже значительное улучшение против того, что наблюдалось месяц назад; Ельников начал оживать и надеяться, что заключение будет благоприятным.
   Закончив свои работы промерами глубины моря против устья Тумень-улы, Терияма представил правлению общества подробный доклад, сущность которого сводилась к следующему. Шахта прошла сначала свиту меловых песчаников и затем мощный покров базальта; влиянию этой породы, излившейся в расплавленном состоянии на дно неглубокого мелового моря, можно приписать ту небольшую величину ступени, которая наблюдалась на первых порах в шахте. Но затем последняя врезалась в свиту триасовых сланцев, в которых влияние базальта на поднятие температуры уже все более слабело при удалении вниз от границы этого покрова. Ненормально-большая величина ступени в триасовых сланцах объяснялась тем, что они выходят и на дне современного моря, на значительных глубинах в 800 - 1000 м, наблюдаемых сравнительно близко от берега; дно круто опускается к этим глубинам, а обилие трещин в свите сланцев позволяет холодной морской воде просачиваться вглубь; хотя в районе шахты, довольно далеко от берега, эта вода уже согрета внутренним жаром земли до 50 - 60° С, но, поглощая много тепла на это согревание, она тем самым влияет на ненормальное увеличение ступени в пределах этой водопроницаемой толщи. В шахте вода становится все более и более солоноватой по мере углубления в толщу сланцев, что подтверждает высказанное предположение о проникновении и влиянии морской воды. Последняя все-таки смешивается с пресной, идущей, вероятно, снизу, иначе вода в шахте была бы горько-соленой и охлаждающее влияние ее было бы еще больше.
   На вопрос, насколько глубоко может еще продолжаться это вредное для успеха шахты влияние соседнего моря, Терияма ответил определенно. С углублением шахты более чем до 1000 м. т. е. с достижением ею большей глубины, чем дно соседнего моря, вредное влияние последнего должно ослабевать все больше и больше, и геотермическая ступень должна приближаться к своей нормальной средней величине. Но есть основание думать, что это улучшение положения наступит и раньше, так как на дне шахты породы уже начали изменяться - триасовые сланцы приобретают признаки пород, измененных контактом с изверженной породой, например гранитом. Если это изменение будет усиливаться, то шахта почти несомненно вскоре врежется в гранит, в котором геотермическая ступень может даже очень быстро уменьшиться, благодаря запасам тепла, сохранившимся в этой породе, которая некогда проникла в расплавленном виде из недр земли в толщу сланцев. Поэтому весьма возможно, что глубина шахты окажется даже значительно меньше предположенных 2000 м. Эти выводы подтверждаются последними наблюдениями температуры на дне шахты ступень на протяжении последних ста метров уже значительно уменьшилась.