Охотников Вадим. Первые дерзания

   Между тем грузовик мчался дальше. Асфальтированная дорога теперь шла уже возле самой реки, расширяющейся в этом месте. Впереди показались белые каменные строения. Вдруг внимание ребят привлекла маленькая моторная лодка с красным флажком, развевавшимся на ветру, которая мчалась по реке. Они не успели налюбоваться лодкой, как увидели совсем недалеко от берега нечто куда более интересное. Это был... пароход - не пароход. Баржа - не баржа. Скорее это походило на какое-то сказочное морское чудовище. Впереди, как и полагается всякому чудовищу, находилась поблескивающая на солнце голова. Она со скрипом и скрежетом, которого не смог заглушить даже шум автомашины, открывала огромную пасть. Чудовище разгонялось в воде, оскалив пасть, и врезалось ею в глиняный берег реки, затем, проглотив глину и стиснув пасть, отплывало от берега, чтобы разогнаться еще раз и снова впиться в берег. За машиной сзади, словно хвост, тянулась толстая и гибкая труба. Она, по-видимому, держалась на воде с помощью поплавков, растянувшихся вдоль трубы, как бусы на нитке.
   - Эге, ребята! - вскричал Сережа Чердаков. - Этак она весь берег съест! Посмотрите, сколько уже отгрызла!
   - Что это, Иван Никанорович? Объясните! - взволновался Семен.
   - A вскакивать и свисать с борта не будешь? - - хмуро осведомился мастер.
   - Конечно, не буду.
   - Это, брат, такая машина, что только держись. В последней проверочной стадии находится. Очень возможно, что скоро пойдет на великие стройки коммунизма.
   Подобное объяснение, конечно, не вполне удовлетворило Семена. Но переспрашивать было некогда. Недалеко от шоссе с пронзительным жужжанием ползло что-то похожее на гусеничный трактор. Странно было видеть на тракторе несколько ажурных радиомачт с изоляторами и антеннами...
   Сильно застучало сердце Семена. Как-то даже трудно стало дышать. Чудеса! Чудеса на каждом шагу! И он, Семен, едет в это царство чудес, где создаются новые невиданные механизмы и необыкновенные машины...
   Хотелось снова задать вопрос усатому мастеру, но вместо этого, глубоко вздохнув, Семен восторженно произнес:
   - До чего же тут хорошо у вас, Иван Никанорович!
   - Очень интересно, - добавил Шурик.
   - Забавно... - выдавил Сережа Чердаков, оглядываясь по сторонам.
   - Ладно, ребята! - вмешался Ваня Быков. - Суть дела не в том, интересно здесь или нет, а в том, насколько мы будем полезны этому делу.
   - Наибольшую пользу человек приносит там, где ему работать интересно, рассудительно заметил Степан Кириллин.
   Машина остановилась перед высокими воротами, кованными из толстых квадратных прутьев. Из будки вышел вахтер и просмотрел какие-то бумажки у Ивана Никаноровича. К удивлению Семена, вахтер не пошел, как обычно открывать ворота, он только взмахнул рукой - и они сразу же быстро и бесшумно распахнулись, словно их открыла какая-то невидимая рука.
   - Вот так фокус! - не удержался от восклицания Сережа Чердаков.
   - Сам ты фокус! - почему-то обиделся Иван Никанорович. - Явление вполне естественное. Телемеханика и автоматика... Неужели ты думаешь, что конструкторское бюро, которое занимается разработкой разных автоматических машин, не может позволить себе такого удобства, как самооткрывающиеся ворота!
   Быстро поворачивая голову то направо, то налево, Семен старался получше рассмотреть территорию конструкторского бюро, по которой медленно проезжал грузовик. Это был огромный тенистый парк с прямыми и широкими аллеями, посыпанными золотистым песком. Кое-где, как и полагается во всяком благоустроенном парке, виднелись клумбы с цветами. На зеленых крышах ослепительно белых зданий (как заметил Семен, самые большие были в четыре этажа) высились различные радиоантенны и какие-то ажурные вышки, и это напоминало о том, что здесь не место для гуляния, а нечто более серьезное. Вот возле маленького домика стоят три металлические башни, а на верху их устроены толстые, блестящие на солнце, серебряные цилиндры. Вот огромная машина с длинным хоботом, состоящим из выпуклых стальных колец. Машина стоит посреди полянки, а ее огромный хобот поднялся вверх и изогнутся над плоской крышей двухэтажного здания. А дальше - что-то совсем смешное. По виду как будто трактор, но гусениц нет. Вместо них четыре ступни с широчайшими подошвами из стали. Heподалеку, прямо на земле лежит яйцевидный стальной цилиндр, сияющий, словно его только что натерли полировочной пастой. У более широкой части цилиндра виднеются "зубы" - ряд стальных резцов, а сзади - могучие плавники, как у рыбы.
   - Ребята! Смотрите! - вдруг радостно кричит Семен, вскакивая с места. Смотрите, это же подземная лодка! Машина, в которой можно путешествовать под землей, как в воде на подводной лодке! Помните, мы читали книжку? На ее обложке была нарисована в точности такая же машина! Товарищ Гресь! Правда же, это подземная лодка?
   - Да сиди ты! Ну лодка! Действительно подземная... Подумаешь, невидаль! Этот образец как раз устаревший. Она у нас усовершенствуется по самому последнему слову техники. Вот если бы ты последнюю модель увидел - тогда, другое дело: есть чем восхищаться, - деловито проговорил мастер, зорко следя за тем, как бы не в меру пылкий юноша не свалился за борт машины, как раз поворачивающей очень круто.
   Даже когда ребят привели в общежитие - просторную и светлую комнату - и предложили устраиваться, Семен не мог успокоиться. Ему хотелось как можно скорее выйти в парк. Он то и дело подходил к окнам, раздвигал широкие кремовые шторы и глядел во двор, прислушиваясь к спору товарищей, переставлявших кровати и тумбочки по собственному вкусу.
   Много интересного, захватывающего дух, пришлось увидеть Семену и тогда, когда он приступил к работе в мастерских. Но первый день навсегда остался у него в памяти как самый праздничный, солнечный, радостный.
   Глава пятая
   Семен проснулся рано и сразу же вспомнил о всех происшествиях вчерашнего дня: о разговоре с главным инженером, о странном явлении с нагреванием письменного стола и о том, как обиделись на него товарищи, поняв, что он от них что-то скрывает. "
   Придется объяснить им все, как есть", - решил Семен, поднимаясь с постели.
   Ребята еще спали. Только кропать Сергея Чердакова была пуста и прибрана самым тщательным образом. "
   Куда это он так рано мог уйти?" - подумал Семен.
   Стараясь не шуметь, он быстро оделся, умылся и вышел во двор. Он часто вставал раньше положенного времени, чтобы до завтрака побродить немного по парку или посидеть на скамейке, раздумывая о событиях, происшедших накануне.
   Его встретило чудесное утро. От вчерашней грозы не осталось и следа. На небе не было ни единого облачка. Весело щебетали птицы, беззаботно прыгавшие по веткам, еще мокрым от дождя и потому казавшимися необычайно чистыми и опрятными.
   Медленно прохаживаясь по песчаной аллее, вдоль которой росли могучие клены, Семен неожиданно заметил, что на полянке стоит тот самый трактор с четырьмя лапами вместо гусениц, который он так и не успел в день приезда рассмотреть как следует.
   Он свернул с дорожки и, раздвигая ветви, начал пробираться к полянке кратчайшим путем.
   - А-а-а! Здравствуй, здравствуй! С добрым утром, - вдруг послышался знакомый голос. - Да ты, я вижу ранняя птица!
   Семен вспыхнул от неожиданности. Возле шагающего трактора стоял Александр Андреевич Дуплов, одетый в синий рабочий комбинезон.
   - Чего же ты остановился, как вкопанный? - продолжал инженер. - Вот и хорошо, что мы снова встретились. Вчера ведь нам помешали поговорить как следует.
   - Здравствуйте, Александр Андреевич... - пробормотал Семен. - Я вот гулял, а потом вижу - машина... А вас я не видел...
   - А если бы увидел, то не подошел бы?
   - Конечно, - твердо ответил Семен.
   Инженер заложил руки за спину и начал ходить вперед и назад. Семен заметил, что лицо его стало сосредоточенным.
   - Так-то, брат... - забормотал инженер как бы про себя. - Такие-то дела... Раннее утро - вещь замечательная. Поутру самые лучшие мысли в голову приходят... Не помню точно, кто это сказал, кажется, Гёте: "Я научился работать по утрам, чтобы снимать сливки всего дня, а остальное время использовать для приготовления творога. Хорошо сказано, правда?
   - Конечно, - согласился Семен. Он был очень смущен и никак не мог придумать, куда девать свои руки.
   - Обязательно старайся по утрам думать о самом важном, на свежую голову... - продолжал между тем инженер, не глядя на своего собеседника.
   - Так я пойду, чтобы вам не мешать... - проговорил Семен.
   Он уже сделал шаг, так как был совершенно уверен, что инженер хочет побыть один. Но, к его изумлению, Александр Андреевич сказал:
   - Ты мне нисколько не мешаешь. Наоборот. Я поджидаю тут одного человека. И пока он не подойдет, я даже прошу тебя побыть немного со мной. Идет?
   - Идет, - робко ответил Семен. - Только зачем я вам нужен?..
   Инженер подошел к мальчику, взял его под руку и, увлекая за собой, заговорил.
   - Когда ты будешь изобретателем, но слишком надейся на уединение. Некоторым кажется, что только наедине лучше думается. Это, конечно, бывает. Но еще лучше, когда рядом с тобой человек, с которым можно поспорить, который может подсказать, помочь советом. Вдвоем думается лучше. Вот мы сейчас решаем задачу особого применения ультразвука. Представляешь, что это такое?
   - Нет, - честно ответил Семен, шагая рядом с Дупловым. Он все еще не пришел в себя от смущения.
   - Верно, знать тебе пока и неоткуда... - сказал инженер и умолк, погрузившись в свои мысли.
   - А почему вы, Александр Андреевич, все время повторяете, что я... буду изобретателем? - вдруг расхрабрившись, спросил Семен.
   Инженер, улыбаясь, посмотрел на своего собеседника и сказал:
   - Конечно, будешь! Для меня это совершенно ясно! Мне кажется, что голова у тебя устроена прямо-таки специально для изобретательской и конструкторской деятельности. У тебя есть страсть ко всему новому в технике, ты любознателен, ты обладаешь прекрасными свойствами комбинационного мышления.
   Семен не знал значения слов: "свойство комбинационного мышления" и решил про себя, что это, вероятно, способность комбинировать в голове разные части, из которых получается какая-нибудь новая машина.
   Инженер посмотрел на ручные часы, почему-то вздохнул и продолжал, увлекая Семена вперед.
   - Я люблю молодежь, проявляющую с ранних лет задатки изобретателей. Когда общаешься с ней, то на душе становится как-то теплее. Вот ты, например... Ведь мы с тобой будем дружить? Я тебе уже это предлагал, но ты так мне толком и не ответил - согласен?
   - А от Ивана Никаноровича я понял, что вы совершенно недоступный, вспомнил Семен. - Он даже говорил, что вы, Александр Андреевич, вроде как профессиональный футболист, а я, значит, - мальчишка, гоняющий мяч по двору...
   - Что такое? - удивился инженер. - Я никогда не был футболистом. В теннис немного играю. Откуда он взял, что я футболист?
   - Это он к примеру говорил! - забеспокоился Семен. - Как этому самому мальчишке неудобно проситься в профессиональную команду, так и мне нельзя обращаться к вам, к известному изобретателю...
   - Вот в чем дело! - наконец понял инженер.
   - А у меня в голове очень много проектов. Даже сейчас могу рассказать... совсем расхрабрился Семен и уже соображал, о чем бы таком, самом важном, рассказать в первую очередь.
   Но Александр Андреевич понял намерение своего юного друга и постарался его предупредить.
   - Вот какое дело, Сережа, - начал он.
   - Не Сережа, а Семен. Сережкой у нас зовут Чердакова. Он ничего не изобретает, а только шутки все время отпускает по моему адресу, - поправил Семен.
   - Прости, пожалуйста... Так вот что, Семен, - продолжал инженер. - О твоих проектах мы еще успеем поговорить. А сейчас давай лучше поговорим о другом. Ты догадался, отчего письменный стол в моем кабинете показался горячим?
   - Значит, это мне показалось? - удивленно промолвил Семен.
   - Ну, как бы тебе сказать... Отчасти это тебе показалось, а на самом деле была, конечно, причина. Не могло же тебе показаться ни с того, ни с сего! Помнишь, я тебе подсказал одно слово: звук! Ты думал над тем, какое отношение имеет звук к тому, что ты заметил у меня в кабинете?
   - Думал. Даже очень много думал. И в библиотеку вчера ходил. Там я начал читать книжку, которая называется "Звук в природе и технике". Только мне не верится, будто все это, что мне как вы говорите, "показалось", происходило от звука. Разве от него что-нибудь может нагреться? Да и звука ведь никакого не было слышно! - ответил Семен.
   - А разве все звуки, существующие в природе, слышит человеческое ухо? спросил Александр Андреевич, внимательно приглядываясь к своему собеседнику.
   - Не все. Очень высокого тона, конечно, не слышит, - ответил Семен.
   - То-то оно и есть, Семен, - заметил инженер. - А звук, брат, дело серьезное. Многие даже не догадываются, какие интересные штуки можно делать в технике, используя звук: думают, что звук - это только человеческая речь и музыка... Очень жаль, что я не смогу в ближайшее время показать тебе одну машину. Она, мой друг, творит просто чудеса именно с помощью звука.
   Инженер остановился и снова с беспокойством посмотрел на свои часы.
   - Такой аккуратный человек, а опаздывает. Просто не похоже на Леонида Карповича! Все математики обычно очень аккуратны, а он в особенности, - проговорил он, внимательно глядя на дорогу, идущую от полянки к белому трехэтажному зданию.
   - Это самое последнее дело, когда человек опаздывает, - сурово заметил Семен.
   Что-то ёкнуло у Семена под самым сердцем от его собственных слов. Только сейчас он сообразил, что за разговором совершенно забыл о времени. Его оставалось мало до начала работы. А еще надо было позавтракать. Бегом и то едва-едва успеешь! Но как же можно прервать такой интересный разговор с Александром Андреевичем Дупловым!
   От этих тревожных мыслей глаза Семена широко открылись и выразили ужас. Это заметил Дуплов и с беспокойством спросил:
   - Что с тобой?
   - Уходить надо...
   В это время послышались торопливые шаги. Семен оглянулся: по песчаной дорожке шел высокий и худой человек в очках. Казалось, что человек не только идет, но и беспрерывно здоровается - его корпус при каждом шаге чуть наклонялся. Чувствовалось, что человек чем-то очень недоволен, но старается это скрыть.
   - Леонид Карпович! Здравствуйте! - закричал инженер, обращаясь к вновь пришедшему. - Что случилось?
   - Прошу простить, Александр Андреевич. Задержка произошла из-за механика, который должен вместе с нами ехать к объекту ЗР-2. Мы условились с ним встретиться в проходной, а его, представьте себе, там не оказалось! Может быть, он уже уехал на испытательную площадку, не дождавшись меня? К. величайшему моему прискорбию, я подошел к проходной на семь с половиной минут позже, - немного картавя, сказал подошедший.
   - Вот еще история! Как же нам ехать без механика? А если он туда не попал? Придется взять кого-нибудь другого, - нахмурившись, проговорил Дуплов.
   - Так я пойду, Александр Андреевич, - переминаясь с ноги на ногу и с тоской поглядывая то на инженера, то на Леонида Карповича, проговорил Семен.
   - Подожди! - вдруг спохватился Дуплов. - Пожалуй... - продолжал он задумчиво, прикидывая что-то в уме. - Пожалуй, я могу освободить тебя на сегодня от работы в мастерской. Поедешь со мной к месту испытания объекта ЗР-2. Там тебе найдется небольшая работенка, да и признаться... расставаться мне с тобой жалко.
   Тяжесть, давившая сердце Семена, сразу скатилась куда-то вниз, и оно забилось быстро-быстро. Но оставался еще один нерешенный вопрос.
   - Не могу, - опустив глаза, печально проговорил Семен. - Я бы с удовольствием, но никак нельзя.
   - Поехать со мной не можешь? Это почему же? - удивленно спросил инженер.
   - Прежде всего, простите, вы не являетесь моим непосредственным начальником. Без разрешения Ивана Никаноровича я не имею права отлучиться с работы. А во-вторых, планку эту самую... что я начудил... изготовить надо к двенадцати часам.
   - Ты окончательно начинаешь мне нравиться! - весело произнес инженер.
   Он тут же вынул из кармана блокнот, быстро набросал карандашом несколько строк, вырвал хрустящий под пальцами листок и протянул его Семену.
   Это был личный бланк инженера. Сверху находился напечатанный красивыми буквами штамп:
   ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР
   ОСОБОГО КОНСТРУКТОРСКОГО БЮРО
   А.А. ДУПЛОВ
   Ниже было написано карандашом что-то неразборчивое. Только слова "Начальнику мастерской тов. И.Н. Гресь..." Семен разобрал без труда. Дальше следовало как будто бы: "Прошу отпустить с работы Семена Бурыкина" и уже ясно: "...он мне необходим".
   - А планку сделают и без тебя, - сказал инженер, решив, по-видимому, что Семен уже все прочитал.
   - Так мне сбегать что ли к мастеру? Я это мигом... - предложил Семен.
   - Нет. Мы сделаем иначе. Зачем тебе зря носиться, - ответил инженер, пристально вглядываясь вдаль. - Вон, видишь, идет девушка в сиреневом платье? Это сотрудница планового отдела. Подойди к ней и скажи, что я очень прошу передать бумажку заведующему мастерской. Ей все равно приходится видеть Ивана Никаноровича каждое утро.
   Семен бросился догонять сотрудницу планового отдела. В его руке был важный документ.
   - Вот... Эта бумажка от самого Александра Андреевича Дуплова... Тут насчет меня написано... Главный инженер просит вас передать товарищу Гресю... задыхаясь от быстрого бега, проговорил Семен, поравнявшись с девушкой.
   К его удивлению, сиреневая девушка только мельком взглянула на исторический, по мнению Семена, документ, небрежно засунула его в свою крохотную сумочку и, проговорив:
   - Вы меня просто испугали! Прошу больше так не делать... - медленно пошла своей дорогой.
   Бегом возвращаясь на полянку, Семен еще раз оглянулся на удаляющуюся сотрудницу планового отдела. Может быть, хоть теперь она полюбопытствует и прочтет замечательный документ, на котором изобретатель Дуплов собственноручно вывел имя Семена? Нет. Девушка продолжала идти спокойно и медленно, совершенно забыв о своей сумочке, которая болталась на длинном и узком ремешке, переброшенном через левое плечо.
   Все случившееся Семен считал необычайным происшествием и уже мечтал, как со временем он будет рассказывать о сегодняшнем утре своим товарищам. Между тем самое необычное и даже до некоторой степени таинственное предстояло ему еще впереди.
   Глава шестая
   Иван Никанорович Гресь остановился перед рабочим столом и замер от удивления. То, что он увидел, было настолько неожиданным, что он даже прошептал:
   - Какая-то чертовщина...
   Что же так поразило старого мастера?
   Он пришел сегодня в мастерскую не как обычно, за четверть часа до начала работы, а несколько раньше. Для этого было много причин. Сегодня с середины дня предстояло заняться сборкой узла Б-28 - очень важной части ответственной экспериментальной машины. Необходимо было просмотреть детали, изготовленные бригадой, оставленной работать на ночь, проверить исправность всех необходимых инструментов и продумать наилучший порядок работы.
   Больше всего почему-то беспокоила Ивана Никаноровича деталь 2836. В сущности говоря, это очень простая и мелкая деталь. Всего-навсего небольшая соединительная планка - хорошему слесарю работы на час. Но не подведет ли ученик ремесленного училища Семен Бурыкин? Сможет ли он изготовить порученную ему деталь за четыре-пять часов времени, остающегося до начала сборки? Вообще работает он как будто быстро. А вдруг подведет! И опять что-нибудь выкинет. "
   Быть может поручить эту деталь кому-нибудь другому, более взрослому?" думал Иван Никанорович, входя в цех и хозяйски окидывая взглядом длинный ряд верстаков.
   Мастер снова задумался над поступком Семена Бурыкина. Иван Никанорович вчера был страшно возмущен неслыханным в его практике происшествием.
   Сегодня что-то вроде раскаяния мучило Ивана Никаноровича, человека доброго и снисходительного. Может быть не следовало рассказывать Дуплову о проступке парнишки, в общем неплохого, трудолюбивого и исполнительного?
   Но все получилось как-то само собой... Инженер стал расспрашивать о работе и жизни учеников ремесленного училища, прибывших на практику, ну и пришлось мастеру рассказать обо всех по очереди, в том числе и о Бурыкине...
   Узнав о самовольном поступке юного изобретателя, который Иван Никанорович оценил как недопустимое нарушение трудовой дисциплины, инженер к удивлению старого мастера нисколько не рассердился. Наоборот, Дуплов внимательно стал расспрашивать о Бурыкине, совершившем такую странную выходку. Как он выглядит? Сколько ему лет? Какие еще "странности" замечены за ним?
   Самому Ивану Никаноровичу инженер Дуплов тоже казался в какой-то степени человеком со странностями. Он любил, например, переодевшись в рабочий комбинезон, работать у станка, как обыкновенный токарь. Мастер помнил случай, когда однажды во время испытания машина застряла в болоте и ее вытащили оттуда такой грязной, что на нее даже противно было смотреть, а инженер вооружился лопатой и принялся очищать грязь вместе с чернорабочими. Подобные действия Дуплов почему-то называл "отдыхом", уверяя всех, что голова лучше всего отдыхает во время физического труда.
   Вот и в истории с Бурыкиным инженер поступал как-то странно. По мнению Ивана Никаноровича, ему не следовало даже обращать внимания на такой пустяк, как недомыслие ученика ремесленного училища. Известно, что время такого человека, как Александр Андреевич Дуплов, стоит дорого! А он чуть ли не четверть часа расспрашивает про какого-то там Семена Бурыкина и при этом что-то прикидывает в уме.
   Потом, вызвав к себе в кабинет провинившегося мальчика, инженер поступил странно! Вместо того, чтобы помочь ему, мастеру, и отчитать Семена, инженер молчал. И наконец - оставил зачем-то Семена Бурыкина у себя. О чем они там говорили после ухода мастера?
   Все эти мысли проносились в голове Ивана Никаноровича, когда он с изумлением смотрел на верстак Семена. На видном месте, рядом с рихтовальной доской, находился чертеж злополучной детали, из-за которой вчера разгорелась вся эта история. Но не чертеж удивлял старого мастера. Дело в том, что на нем лежала и сама деталь, изготовленная на этот раз точно и аккуратно...
   Вскоре еще одно обстоятельство обеспокоило Ивана Никаноровича. Все рабочие находились на своих местах, а Семена не было.
   Не появился Семен и тогда, когда гулко пронесся под застекленной крышей механического цеха серебристый звон часов, отсчитывающих восемь ударов, а вслед за этим зажужжали электромоторы, загудели станки и весь цех наполнился сложной гармонией звуков.
   Глава седьмая
   Когда Семен возвратился к шагающему тягачу, инженер Дуплов и математик Чугунцев были настолько увлечены разговором, что, казалось, совершенно не обратили внимания на его приход. Медленно прохаживаясь возле машины, они о чем-то горячо спорили. Инженер говорил с увлечением, громким голосом. Речь Чугунцева была удивительно ровной. Ни одной фразы, ни одного слова он не произносил тоном выше или ниже. Лицо его при этом все время оставалось сухим и недовольным. Произнося слово "машина", Чугунцев слишком долго тянул букву "а" и делал ударение на букве "и", выговаривая ее очень явственно. "
   Несимпатичный какой-то, - решил про себя Семен. - И почему он беспрерывно сыплет какими-то мудреными словами?"
   - Коэффициент сцепления гусениц при идентичной почве, - говорил математик, - независимо от эластичного прогиба всегда равнозначен модулю упругости, который мы с вами...
   - Подождите! Подождите! Прошу прошения... - вдруг спохватился инженер. Семен! Подойди поближе!
   Семен покосился на математика и сделал два шага к машине.
   - Семен! Тебе приходилось лазить по рвам и оврагам? - спросил Дуплов. Представь себе степь или поле, сплошь изрытое рвами. Ты идешь по этому полю и тянешь за собой маленькую тележку с каким-нибудь грузом, не слишком тяжелым, таким, что и на руки его можно взять. Если нужно перейти поле поскорее, что ты предпочтешь: тащить груз в тележке через овраги и рытвины или перемахнуть с ним, взвалив его на спину?
   - На спину, конечно. С тележкой только намучаешься. Если бы по дороге, тогда другое дело, - ответил Семен, не задумываясь.
   - Александр Андреевич! Это несерьезно... - монотонно проговорил математик, покачивая головой, что, по-видимому, должно было окрашивать его фразы оттенком укоризны. - Гусеница - это не колесо. Условный угол между касательной и окружностью...
   - Понимаю вас, Леонид Карпович, с полуслова! Но вы, конечно, согласитесь, что любую гусеницу на тракторе или тягаче можно уподобить колесу большого размера. По проходимости маленькая гусеница заменит огромное колесо, но даже огромная гусеница не может сравниться по проходимости с шагающим устройством. Высокопроходимые машины будущего должны быть шагающими.
   - Бывают тракторы с такими широченными гусеницами, что просто... во-о-о! решил вмешаться Семен, показывая руками размер гусениц.
   - Подожди, мальчик. Нехорошо вмешиваться в разговор взрослых, когда тебя не просят, - спокойным голосом проговорил Леонид Карпович.
   Улыбка сползла с лица Семена. Он в одно мгновение пережил глубочайшее разочарование. Казалось, инженер дал ему повод считать себя почти равным среди равных. И вдруг ему напомнили, что он всего-навсего "мальчик". Семен решил, что более неприятного человека, чем этот сухой математик, не может быть на свете.
   Спор между тем продолжался. Много Семен не мог понять, но общее представление о характере разногласий он все-таки получил. Приблизительно оно сводилось к следующему.