Страница:
«Не лезь в местные темные делишки, – в очередной раз предостерег сам себя Ди Блайи. – Ничего хорошего из этого, как правило, не выходит. Лучше попробуем расспросить этого Маэля из рода Монбронов, по какой причине он такой мрачный и что у них за странные традиции? Глядишь, узнаю чего интересного…»
Маэль с сожалением бросил взгляд на опустевший стол, на котором остались только пара кувшинов с вином, и негромко осведомился:
– Ну что, рассказать, почему я, в отличие от всех приличных людей, вынужден носиться по дорогам, как последний бродяга?
Голос у него был совершенно трезвый и слегка несчастный. Ди Блайи утвердительно кивнул и приготовился слушать, подумав, что, как ни странно, шумный и многолюдный трактир – самое подходящее место для того, чтобы излить душу первому попавшемуся человеку. Именно в трактирах можно услышать самые невероятные истории. Наутро рассказчик пойдет своей дорогой, слушатель – своей, а на их место придут новые, и все повторится…
Пожалуй, Ди Блайи ценил свое ремесло именно за возможность то и дело узнавать нечто невероятное.
– Это случилось очень давно, – голосом поднаторевшего в своем ремесле сказителя начал Маэль, но тут же сбился и пояснил: – Точнее, лет пятьсот назад. Может, немного позже. Это вроде как семейная легенда, но записали ее лет через двести после случившегося, и потому в ней частенько встречаются неясные места.
– Легенда с четким указанием места и времени – всего лишь страница из летописи, – провозгласил Ди Блайи. – Познавательно, но на редкость скучно. В хорошем предании должно быть как можно больше туманных мест и недосказанностей.
– Чего-чего, а этого добра в нем хватает, даже с избытком, – кивнул Монброн и продолжил: – Так вот, где-то пять центур назад Монброны, мои предки, правили недавно основанным городом Танасулом. Не знаю, какие из них были правители – наверное, всякие. Главное в том, что однажды в семействе родился мальчик, которого назвали Раэн. Раэн Монброн. Тут первое разногласие – где-то в хрониках сказано, что он был старшим сыном, где-то – младшим…
– Думаю, что сие обстоятельство не слишком важно для течения истории, – высказал свое мнение Ди Блайи. – Как я предполагаю, у этого ребенка была какая-то необычная судьба?
– Необычная, – грустно хмыкнул Маэль. – Легко сказано! От него и пошли все бедствия нашего рода. Дело в том, что Раэн мечтал стать магом.
– Странноватое желание, – заметил Блайи.
– Более чем, – согласился потомок Монбронов, но все же заступился за далекого предка: – Однако какое тогда было время? Если не война между соседями или с пиктами, то восстание против королевской власти или какие неприятности. Надо было защищать свои владения и город, а не со всякой напастью можно справиться с помощью армии. В общем, Раэн вбил себе в голову, что непременно добьется своего, а он был очень упрямым человеком. И сообразительным. Ну-ка скажи, какие существуют способы обучиться волшебству?
– Найти учителя, разумеется, – предположил Ди Блайи. – Правда, многое зависит от того, какому богу служит твой наставник. Еще можно стать послушником в храме Митры, но это долго и, честно говоря, муторно. Что еще? Поехать в Стигию…
– Исключено, – помотал головой Монброн. – Времена были не те. Короче, все имевшиеся в распоряжении Раэна средства требовали много времени, много усилий и почти везде для достижения цели нужно было отказаться от большей части мирских радостей. Ну, ты, наверное, знаешь – посты, бдения, никакого вина и вкусной еды, никаких женщин… Тошно, правда?
– Правда, – тоном знатока удостоверил кто-то за спиной Ди Блайи, но увлеченный повествованием бард не оглянулся.
– Ну вот, – торжественно изрек Маэль, – Раэн додумался, как поступить! Когда он рассказал о своем решении отцу, тот назвал его сумасшедшим и велел посадить под замок – пусть посидит и образумится.
– И что же он придумал? – задал ожидаемый вопрос Блайи.
Монброн помолчал, отхлебнул из почти опустевшей кружки, глубоко вздохнул и еле слышно сказал:
– Он пошел к драконам.
– К кому? – переспросил Ди Блайи, уверенный, что ослышался.
– К драконам, – сердито повторили сзади. – Ты что, скальд, глухой? А где он их отыскал? К тому времени ихнее змеиное племя ведь почти под корень извели…
Блайи покосился через плечо и с удивлением обнаружил, что у них появились слушатели. Во-первых, несколько сидевших поблизости горожан, во-вторых, ярко-рыжий здоровенный парень варварского обличья, пришедший в таверну вместе с шумной компанией морских волков. Теперь он перебрался за их с Монброном стол и с интересом слушал семейное предание, считая своим долгом вмешиваться в рассказ.
– Извели, – согласился Маэль, видимо, согласившись на общество непрошеного собеседника. – Но не всех и не везде. Гивров перебили без остатка, это да. Линдвортов тоже…
– Кого-кого? – снова переспросил Блайи, чувствуя, что речь зашла о предмете, в котором он мало что смыслит. Драконы для него были не более чем жутковатым преданием, дошедшим из глубины минувших лет.
– Это разновидности, – авторитетно пояснил Монброн. – Гивр – водяной дракон, без крыльев и лап. Просто очень большая змея. Линдворт тоже бескрылый, но у него есть пара передних ног. Они обычно водятся в болотах или заросших озерах, и воруют скот…
– Всегда думал, что все драконы на один лад, – задумчиво протянул рыжий, тряхнув давно нечесаными длинными патлами. – Слышь, почтенный, а какие они еще бывают?
– Амфинтеры, – назвал Маэль. – Или горные драконы. Эти крылатые. Правда, ноги у них не растут. Любят собирать драгоценные камни или золотые предметы и лежать на них…
«Интересно, зачем дракону золото? – спросил сам у себя Блайи. – Этот мотив навязчиво повторяется в любой легенде… Зверь же не может использовать имеющиеся ценности по прямому назначению. Может, они просто ими любуются? Или едят? Или им важно само обстоятельство владения сокровищами?»
– Потом еще есть виверны, не самые крупные, но наиболее опасные, – видимо, Маэль хорошо изучил давно исчезнувший род драконов и его породы. – Имеют пару крыльев, длинный хвост, обычно свитый в спираль, и переднюю пару лап. В момент нападения плюются огнем или ядом. Большинство преданий о сражениях с драконами повествуют именно об этих существах… И, наконец, геральдический дракон! Огнедышащий, с крыльями, четырьмя лапами и огромных размеров. Их всегда было мало и, судя по всему, они были старейшими в роде драконов. Во всяком случае, все прочие виды беспрекословно подчинялись им. Есть мнение, что геральдические драконы были не просто древними и разумными животными, владеющими искусством волшбы, но чем-то иным, неизмеримо большим…
– Ты лучше историю доскажи, – напомнил рыжий. – Между прочим, меня называют Сигурдом из Ванахейма. Это так, к слову. Тебя я знаю, – он кивнул в сторону Ди Блайи. – Ты Блайи, бродячий скальд из Пуантена. Кстати, как здоровье твоей подружки, этой самой… Маргреты?
– Она не моя подружка! – взвыл доведенный до отчаяния Ди Блайи. – Я ее вообще не знаю! И никогда не знал!
– Тогда чего орешь? – вполне разумно заметил Сигурд. – Я же просто спросил. Все вы, скальды, какие-то чокнутые…
– Если тебе в каждом городе будут задавать один и тот же вопрос, то посмотрю, каким ты станешь, – сердито пробурчал себе под нос Блайи.
– Маэль Монброн из Танасула, – назвался молодой дворянин и выразительно посмотрел на свою пустую кружку. Ее немедленно наполнили. – Так на чем я остановился?
– На том, что Раэн решил пойти к драконам, – напомнил Ди Блайи. – Только где он их нашел? И каких именно из этого обширного перечня?
– Геральдических. Они всегда – во всяком случае, так сказано в летописях – жили неподалеку от земель Монбронов. Их было целое семейство или стая – в общем, несколько штук. Пятеро или шестеро – вожак, его подруга и их детеныши. Они обитали в лесистых холмах и старались держаться подальше от людей. Конечно, они охотились на дичь и на домашний скот, но никогда не брали больше, чем требовалось для еды. Иногда в замке и в городе видели, как они кружат в небе над лесами… – в карих глазах Маэля появилось на редкость мечтательное выражение. – Наверное, это было очень красиво.
Ди Блайи тоже подумал, что такое зрелище должно быть весьма впечатляющим. Только он сам предпочел бы любоваться им издалека.
– Конечно, Раэна уговаривали, – продолжил свое повествование Монброн. – Твердили, что драконы растерзают его, как только он приблизится к их гнездовью. Или заколдуют. Или просто не станут разговаривать. Мол, они – Первые, а на смертных им плевать с высокой башни. Точнее, с высокого холма. Тем не менее, он отправился в леса. Семейство заказало молебен по его пропавшей душе и заранее приготовилось к худшему…
Маэль прервался ради нового глотка. Слушатели терпеливо ждали.
– Прошла луна или две, и Раэн вернулся. Живой-здоровый и с приятелем. В приятеле было шагов десять длины. А еще у него имелась пасть, утыканная зубами длиной с хороший кинжал, хвост толщиной с доброе полено и пара крыльев, поднимавших небольшую бурю, когда он разворачивал их, чтобы погреть на солнышке. Это был младший из драконьего семейства. То есть он называл себя младшим, а на самом деле мог родиться в день гибели Атлантиды. Неизвестно, как Раэн смог с ним договориться, но тут все легенды единодушны – человек и дракон были друзьями. Дракона называли Геллир – Золотистый. Он был то ли желтого, то ли бронзового цвета…
– И что, твои предки согласились жить рядом с эдакой тварью? – недоверчиво спросил Сигурд.
– А что им оставалось? – ответил вопросом на вопрос Монброн. – Кроме того, дракон не высказывал злобных намерений и приносил очевидную пользу.
– Значит, Раэн стал магом? – поинтересовался Ди Блайи.
– Да, – кивнул Маэль. – Дракон поделился с ним своей Силой или как она там называется. В-общем, Раэн добился своего и какое-то время все были довольны. Дракон жил в замке Монбронов, соседи, услышав о таком защитнике, присмирели, Танасул разрастался и богател… А все сгубило людское честолюбие и стечение обстоятельств.
– Раэн захотел большего, – догадался Ди Блайи. Знакомый поворот событий. Об этот подводный камень разбиваются все благие начинания. – Видимо, у него уже имелась власть над людьми, а он пожелал власти над драконом?
– Не только пожелал, но и почти заполучил, – подтвердил мысли барда Монброн. – Дело в том, что у драконов начались неприятности. Людей стало слишком много, они выживали зверей с исконных гнездовий, им приходилось переселяться, а все подходящие для проживания земли, конечно, были уже заняты. И Геллир, опасаясь враждебно настроенных сородичей, отдал на сохранение своему другу-человеку какую-то вещь, очень ценную для драконов. От нее каким-то образом зависело продолжение их рода. Легенды не объясняют, что это было, – извиняющимся тоном добавил Монброн. – Раэн поклялся, что в случае необходимости вернет этот предмет законным владельцам. И время настало – семья Геллира была изгнана из холмов. Кто-то из них погиб – то ли чужие драконы убили, то ли люди. Дракон потребовал возвратить сокровище их рода и, разумеется, Раэн не вернул.
– Рискованно, – высказался Сигурд. – Смело, но рискованно.
– И что, дракон это проглотил? – поинтересовался Блайи.
– Насколько я понимаю, дело обстояло так: или дракон соглашается стать слугой Раэна, или может убираться на все четыре стороны, – медленно проговорил Маэль. – Старая дружба была позабыта. И то, что свое могущество Раэн получил именно благодаря дракону, тоже забылось.
– Я бы на месте дракона обиделся, – заявил Сигурд. – Очень обиделся.
– А дракон улетел. Ничего не сказал, развернулся и улетел в холмы, – внушительно сказал Монброн и потянулся за кружкой. – Раэн стал правителем Танасула и, кстати, сумел осуществить свою мечту. Он всегда хотел создать оружие, могущее противостоять любой магии. Если верить легендам, у него получилось. Только не спрашивайте, где это оружие сейчас находится и сколько его было. Где-то затерялось… Раэна с тех времен прозвали Раэном Танасульским. Говорили, что для своего времени он был величайшим магом. Так вот, прошло пять долгих лет…
– Геллир вернулся? – теперь Блайи точно знал – он сделает из фамильной легенды балладу. Такую, что завистники ахнут, чувствительные девицы зальются слезами, а все остальные забудут дышать. Остается только узнать, чем все закончилось. Впрочем, он волен придать истории любое завершение, какое будет ему по вкусу и какое ожидают его слушатели. Остается прибавить пару-тройку персонажей, придумать несколько ярких черт характеров мага и дракона, разбавить сухое изложение давних событий лирической историей – и готово!
– Вернулся, – кратко подтвердил Маэль.
– И уж наверняка не затем, чтобы пожелать старому другу доброго утра, – язвительно предположил Сигурд. – От города как, что-нибудь осталось?
– Город почти не пострадал, зато в нашем древнем поместье сгорело все, что могло гореть, а что не могло – расплавилось или испарилось, – сухо сказал наследник Монбронов. – Погибли все, кто в то время был в замке – слуги, дружина, родственники, гости…
– А маг и дракон? – нетерпеливо спросил Сигурд. – Что стало с ними? Кто победил?
– Их не нашли, – после долгой паузы сказал Маэль. – Ни тел, ни каких-либо останков, ни-че-го! И предмета, из-за которого заварилась вся каша, тоже не нашли!
– Как – не нашли? – не понял Ди Блайи. – Даже если в крепости был пожар, хоть что-то должно было остаться!
– Осталось множество обгоревших трупов и хорошо прокопченный замок, который было невозможно восстановить, – невозмутимо уточнил Монброн. – А Раэн и Геллир исчезли.
– У-у… – разочарованно протянули слушатели. Общее мнение высказал Сигурд:
– Хорошая сага, но… Без конца. Кто-то должен был погибнуть, а кто-то победить. Либо дракон, либо волшебник. Иначе не бывает.
– Не бывает, – очень серьезно сказал Маэль. – Но я еще не договорил. Дело в том, что после гибели Раэна уцелевшие Монброны дали клятву мести – уничтожать всех драконов. И старательно исполняли ее в течение почти пятисот лет. Потом драконы перевелись. А теперь, по слухам, объявились снова.
– И что? – Ди Блайи уже догадывался, что услышит в ответ, но не удержал язык за зубами.
– А то, что я – Монброн, – с тоской сказал молодой человек. – Значит, эта дурацкая клятва пятисотлетней давности распространяется и на меня. И то, что на Полуденном Побережье уже несколько раз видели огромное крылатое животное, которое может быть только драконом. И еще то, что мне предстоит эту подлую тварь отыскать и каким-то способом прикончить! Понятно?
– Вот это я и называю – «не повезло», – сочувствующе протянул Сигурд. – Влип ты, почтенный, по самые уши. Не спорю, исполнение клятвы предков – достойное дело, но ты хоть представляешь, с какого конца начинать?
– Нет, – уныло признал Маэль. – Но, во всяком случае, я попытаюсь. Скорее всего, все закончится тем, что я выставлю себя полнейшим болваном. Но я уж как-нибудь это переживу. Будет что рассказать детям: «Представляете, ваш папочка был настолько глуп, что поверил слухам и отправился к берегам Закатного Океана – ловить несуществующего дракона!»
– Можешь не горевать – на Побережье отыскались еще несколько подобных дураков, – неожиданно зло буркнул Сигурд и встал: – Спасибо за рассказ. Захотите повеселиться – пересаживайтесь к нам, – он махнул рукой в сторону шумно радующейся жизни морской братии.
– О чем это он? – недоуменно спросил Ди Блайи. – Объявлен сезон охоты на драконов? Почему я ничего не слышал?
– Понятия не имею, – Монброн, похоже, впал в черную тоску, развеять которую были не в состоянии ни обильная еда, ни выпивка. – Ерунда все это. Вот плюну и поеду домой…
Блайи медленными движениями расчехлил виолу, взял для пробы несколько аккордов, потерявшихся в общем гаме таверны. Ему очень понравилась поведанная история. Однако бард был полностью согласен с этим неизвестно откуда свалившимся жутковатым северянином – у сказания семейства Монбронов не было достойного завершения. И Блайи, твердо решившему превратить случайно услышанную повесть в рифмованные строчки, пока не приходило в голову ничего подходящего. Развязка, при которой погибали все действующие лица, его совершенно не устраивала.
…За шумом разговоров никто не заметил, как просидевший весь вечер в углу молодой человек, чьим единственным спутником и собеседником была мрачная бойцовая собака, поднялся. Оставив на столешнице горсть серебряной мелочи, он прошел к двери и выскользнул во двор.
Снаружи плыла душная черная ночь, наполненная далеким шорохом прибоя и мельтешением крупных зеленоватых светляков. Из таверны донесся перезвон виолы и бархатистый, несколько вкрадчивый голос менестреля – похоже, Ди Блайи все же решил блеснуть своим искусством. Или его уговорили.
– Драконы, – задумчиво проговорил молодой человек. – А также василиски, оборотни и прочие грифоны. И вдобавок герои, доблестно изводящие всю эту нежить и нечисть. Чинка, тебе не кажется, что в нашем милом городке скоро стрясется нечто превесьма любопытное?
Собака уселась, поскребла лапой бок и громко фыркнула, сморщив маленький курносый нос.
– Рад, что у нас с тобой такое поразительное единодушие в этом вопросе, – ехидно отозвался молодой человек. – А как полагаешь, кое-кому было бы интересно выслушать наше мнение по этому поводу?
Пес дернул обрезанными ушами и вскочил, старательно завиляв обрубком коротенького хвоста.
– Надо понимать, что ты готова немедленно мчаться и докладывать хозяйке? – уточнил странноватый владелец пса. – Ну что ж, пошли, прогуляемся…
Он оглянулся на распахнутую дверь «Островка блаженства», из которой падали косые оранжевые отсветы факелов, свистнул собаке и уверенно направился вверх по темной улице. Пес тяжелой трусцой бежал чуть впереди.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Маэль с сожалением бросил взгляд на опустевший стол, на котором остались только пара кувшинов с вином, и негромко осведомился:
– Ну что, рассказать, почему я, в отличие от всех приличных людей, вынужден носиться по дорогам, как последний бродяга?
Голос у него был совершенно трезвый и слегка несчастный. Ди Блайи утвердительно кивнул и приготовился слушать, подумав, что, как ни странно, шумный и многолюдный трактир – самое подходящее место для того, чтобы излить душу первому попавшемуся человеку. Именно в трактирах можно услышать самые невероятные истории. Наутро рассказчик пойдет своей дорогой, слушатель – своей, а на их место придут новые, и все повторится…
Пожалуй, Ди Блайи ценил свое ремесло именно за возможность то и дело узнавать нечто невероятное.
* * *
– Это случилось очень давно, – голосом поднаторевшего в своем ремесле сказителя начал Маэль, но тут же сбился и пояснил: – Точнее, лет пятьсот назад. Может, немного позже. Это вроде как семейная легенда, но записали ее лет через двести после случившегося, и потому в ней частенько встречаются неясные места.
– Легенда с четким указанием места и времени – всего лишь страница из летописи, – провозгласил Ди Блайи. – Познавательно, но на редкость скучно. В хорошем предании должно быть как можно больше туманных мест и недосказанностей.
– Чего-чего, а этого добра в нем хватает, даже с избытком, – кивнул Монброн и продолжил: – Так вот, где-то пять центур назад Монброны, мои предки, правили недавно основанным городом Танасулом. Не знаю, какие из них были правители – наверное, всякие. Главное в том, что однажды в семействе родился мальчик, которого назвали Раэн. Раэн Монброн. Тут первое разногласие – где-то в хрониках сказано, что он был старшим сыном, где-то – младшим…
– Думаю, что сие обстоятельство не слишком важно для течения истории, – высказал свое мнение Ди Блайи. – Как я предполагаю, у этого ребенка была какая-то необычная судьба?
– Необычная, – грустно хмыкнул Маэль. – Легко сказано! От него и пошли все бедствия нашего рода. Дело в том, что Раэн мечтал стать магом.
– Странноватое желание, – заметил Блайи.
– Более чем, – согласился потомок Монбронов, но все же заступился за далекого предка: – Однако какое тогда было время? Если не война между соседями или с пиктами, то восстание против королевской власти или какие неприятности. Надо было защищать свои владения и город, а не со всякой напастью можно справиться с помощью армии. В общем, Раэн вбил себе в голову, что непременно добьется своего, а он был очень упрямым человеком. И сообразительным. Ну-ка скажи, какие существуют способы обучиться волшебству?
– Найти учителя, разумеется, – предположил Ди Блайи. – Правда, многое зависит от того, какому богу служит твой наставник. Еще можно стать послушником в храме Митры, но это долго и, честно говоря, муторно. Что еще? Поехать в Стигию…
– Исключено, – помотал головой Монброн. – Времена были не те. Короче, все имевшиеся в распоряжении Раэна средства требовали много времени, много усилий и почти везде для достижения цели нужно было отказаться от большей части мирских радостей. Ну, ты, наверное, знаешь – посты, бдения, никакого вина и вкусной еды, никаких женщин… Тошно, правда?
– Правда, – тоном знатока удостоверил кто-то за спиной Ди Блайи, но увлеченный повествованием бард не оглянулся.
– Ну вот, – торжественно изрек Маэль, – Раэн додумался, как поступить! Когда он рассказал о своем решении отцу, тот назвал его сумасшедшим и велел посадить под замок – пусть посидит и образумится.
– И что же он придумал? – задал ожидаемый вопрос Блайи.
Монброн помолчал, отхлебнул из почти опустевшей кружки, глубоко вздохнул и еле слышно сказал:
– Он пошел к драконам.
– К кому? – переспросил Ди Блайи, уверенный, что ослышался.
– К драконам, – сердито повторили сзади. – Ты что, скальд, глухой? А где он их отыскал? К тому времени ихнее змеиное племя ведь почти под корень извели…
Блайи покосился через плечо и с удивлением обнаружил, что у них появились слушатели. Во-первых, несколько сидевших поблизости горожан, во-вторых, ярко-рыжий здоровенный парень варварского обличья, пришедший в таверну вместе с шумной компанией морских волков. Теперь он перебрался за их с Монброном стол и с интересом слушал семейное предание, считая своим долгом вмешиваться в рассказ.
– Извели, – согласился Маэль, видимо, согласившись на общество непрошеного собеседника. – Но не всех и не везде. Гивров перебили без остатка, это да. Линдвортов тоже…
– Кого-кого? – снова переспросил Блайи, чувствуя, что речь зашла о предмете, в котором он мало что смыслит. Драконы для него были не более чем жутковатым преданием, дошедшим из глубины минувших лет.
– Это разновидности, – авторитетно пояснил Монброн. – Гивр – водяной дракон, без крыльев и лап. Просто очень большая змея. Линдворт тоже бескрылый, но у него есть пара передних ног. Они обычно водятся в болотах или заросших озерах, и воруют скот…
– Всегда думал, что все драконы на один лад, – задумчиво протянул рыжий, тряхнув давно нечесаными длинными патлами. – Слышь, почтенный, а какие они еще бывают?
– Амфинтеры, – назвал Маэль. – Или горные драконы. Эти крылатые. Правда, ноги у них не растут. Любят собирать драгоценные камни или золотые предметы и лежать на них…
«Интересно, зачем дракону золото? – спросил сам у себя Блайи. – Этот мотив навязчиво повторяется в любой легенде… Зверь же не может использовать имеющиеся ценности по прямому назначению. Может, они просто ими любуются? Или едят? Или им важно само обстоятельство владения сокровищами?»
– Потом еще есть виверны, не самые крупные, но наиболее опасные, – видимо, Маэль хорошо изучил давно исчезнувший род драконов и его породы. – Имеют пару крыльев, длинный хвост, обычно свитый в спираль, и переднюю пару лап. В момент нападения плюются огнем или ядом. Большинство преданий о сражениях с драконами повествуют именно об этих существах… И, наконец, геральдический дракон! Огнедышащий, с крыльями, четырьмя лапами и огромных размеров. Их всегда было мало и, судя по всему, они были старейшими в роде драконов. Во всяком случае, все прочие виды беспрекословно подчинялись им. Есть мнение, что геральдические драконы были не просто древними и разумными животными, владеющими искусством волшбы, но чем-то иным, неизмеримо большим…
– Ты лучше историю доскажи, – напомнил рыжий. – Между прочим, меня называют Сигурдом из Ванахейма. Это так, к слову. Тебя я знаю, – он кивнул в сторону Ди Блайи. – Ты Блайи, бродячий скальд из Пуантена. Кстати, как здоровье твоей подружки, этой самой… Маргреты?
– Она не моя подружка! – взвыл доведенный до отчаяния Ди Блайи. – Я ее вообще не знаю! И никогда не знал!
– Тогда чего орешь? – вполне разумно заметил Сигурд. – Я же просто спросил. Все вы, скальды, какие-то чокнутые…
– Если тебе в каждом городе будут задавать один и тот же вопрос, то посмотрю, каким ты станешь, – сердито пробурчал себе под нос Блайи.
– Маэль Монброн из Танасула, – назвался молодой дворянин и выразительно посмотрел на свою пустую кружку. Ее немедленно наполнили. – Так на чем я остановился?
– На том, что Раэн решил пойти к драконам, – напомнил Ди Блайи. – Только где он их нашел? И каких именно из этого обширного перечня?
– Геральдических. Они всегда – во всяком случае, так сказано в летописях – жили неподалеку от земель Монбронов. Их было целое семейство или стая – в общем, несколько штук. Пятеро или шестеро – вожак, его подруга и их детеныши. Они обитали в лесистых холмах и старались держаться подальше от людей. Конечно, они охотились на дичь и на домашний скот, но никогда не брали больше, чем требовалось для еды. Иногда в замке и в городе видели, как они кружат в небе над лесами… – в карих глазах Маэля появилось на редкость мечтательное выражение. – Наверное, это было очень красиво.
Ди Блайи тоже подумал, что такое зрелище должно быть весьма впечатляющим. Только он сам предпочел бы любоваться им издалека.
– Конечно, Раэна уговаривали, – продолжил свое повествование Монброн. – Твердили, что драконы растерзают его, как только он приблизится к их гнездовью. Или заколдуют. Или просто не станут разговаривать. Мол, они – Первые, а на смертных им плевать с высокой башни. Точнее, с высокого холма. Тем не менее, он отправился в леса. Семейство заказало молебен по его пропавшей душе и заранее приготовилось к худшему…
Маэль прервался ради нового глотка. Слушатели терпеливо ждали.
– Прошла луна или две, и Раэн вернулся. Живой-здоровый и с приятелем. В приятеле было шагов десять длины. А еще у него имелась пасть, утыканная зубами длиной с хороший кинжал, хвост толщиной с доброе полено и пара крыльев, поднимавших небольшую бурю, когда он разворачивал их, чтобы погреть на солнышке. Это был младший из драконьего семейства. То есть он называл себя младшим, а на самом деле мог родиться в день гибели Атлантиды. Неизвестно, как Раэн смог с ним договориться, но тут все легенды единодушны – человек и дракон были друзьями. Дракона называли Геллир – Золотистый. Он был то ли желтого, то ли бронзового цвета…
– И что, твои предки согласились жить рядом с эдакой тварью? – недоверчиво спросил Сигурд.
– А что им оставалось? – ответил вопросом на вопрос Монброн. – Кроме того, дракон не высказывал злобных намерений и приносил очевидную пользу.
– Значит, Раэн стал магом? – поинтересовался Ди Блайи.
– Да, – кивнул Маэль. – Дракон поделился с ним своей Силой или как она там называется. В-общем, Раэн добился своего и какое-то время все были довольны. Дракон жил в замке Монбронов, соседи, услышав о таком защитнике, присмирели, Танасул разрастался и богател… А все сгубило людское честолюбие и стечение обстоятельств.
– Раэн захотел большего, – догадался Ди Блайи. Знакомый поворот событий. Об этот подводный камень разбиваются все благие начинания. – Видимо, у него уже имелась власть над людьми, а он пожелал власти над драконом?
– Не только пожелал, но и почти заполучил, – подтвердил мысли барда Монброн. – Дело в том, что у драконов начались неприятности. Людей стало слишком много, они выживали зверей с исконных гнездовий, им приходилось переселяться, а все подходящие для проживания земли, конечно, были уже заняты. И Геллир, опасаясь враждебно настроенных сородичей, отдал на сохранение своему другу-человеку какую-то вещь, очень ценную для драконов. От нее каким-то образом зависело продолжение их рода. Легенды не объясняют, что это было, – извиняющимся тоном добавил Монброн. – Раэн поклялся, что в случае необходимости вернет этот предмет законным владельцам. И время настало – семья Геллира была изгнана из холмов. Кто-то из них погиб – то ли чужие драконы убили, то ли люди. Дракон потребовал возвратить сокровище их рода и, разумеется, Раэн не вернул.
– Рискованно, – высказался Сигурд. – Смело, но рискованно.
– И что, дракон это проглотил? – поинтересовался Блайи.
– Насколько я понимаю, дело обстояло так: или дракон соглашается стать слугой Раэна, или может убираться на все четыре стороны, – медленно проговорил Маэль. – Старая дружба была позабыта. И то, что свое могущество Раэн получил именно благодаря дракону, тоже забылось.
– Я бы на месте дракона обиделся, – заявил Сигурд. – Очень обиделся.
– А дракон улетел. Ничего не сказал, развернулся и улетел в холмы, – внушительно сказал Монброн и потянулся за кружкой. – Раэн стал правителем Танасула и, кстати, сумел осуществить свою мечту. Он всегда хотел создать оружие, могущее противостоять любой магии. Если верить легендам, у него получилось. Только не спрашивайте, где это оружие сейчас находится и сколько его было. Где-то затерялось… Раэна с тех времен прозвали Раэном Танасульским. Говорили, что для своего времени он был величайшим магом. Так вот, прошло пять долгих лет…
– Геллир вернулся? – теперь Блайи точно знал – он сделает из фамильной легенды балладу. Такую, что завистники ахнут, чувствительные девицы зальются слезами, а все остальные забудут дышать. Остается только узнать, чем все закончилось. Впрочем, он волен придать истории любое завершение, какое будет ему по вкусу и какое ожидают его слушатели. Остается прибавить пару-тройку персонажей, придумать несколько ярких черт характеров мага и дракона, разбавить сухое изложение давних событий лирической историей – и готово!
– Вернулся, – кратко подтвердил Маэль.
– И уж наверняка не затем, чтобы пожелать старому другу доброго утра, – язвительно предположил Сигурд. – От города как, что-нибудь осталось?
– Город почти не пострадал, зато в нашем древнем поместье сгорело все, что могло гореть, а что не могло – расплавилось или испарилось, – сухо сказал наследник Монбронов. – Погибли все, кто в то время был в замке – слуги, дружина, родственники, гости…
– А маг и дракон? – нетерпеливо спросил Сигурд. – Что стало с ними? Кто победил?
– Их не нашли, – после долгой паузы сказал Маэль. – Ни тел, ни каких-либо останков, ни-че-го! И предмета, из-за которого заварилась вся каша, тоже не нашли!
– Как – не нашли? – не понял Ди Блайи. – Даже если в крепости был пожар, хоть что-то должно было остаться!
– Осталось множество обгоревших трупов и хорошо прокопченный замок, который было невозможно восстановить, – невозмутимо уточнил Монброн. – А Раэн и Геллир исчезли.
– У-у… – разочарованно протянули слушатели. Общее мнение высказал Сигурд:
– Хорошая сага, но… Без конца. Кто-то должен был погибнуть, а кто-то победить. Либо дракон, либо волшебник. Иначе не бывает.
– Не бывает, – очень серьезно сказал Маэль. – Но я еще не договорил. Дело в том, что после гибели Раэна уцелевшие Монброны дали клятву мести – уничтожать всех драконов. И старательно исполняли ее в течение почти пятисот лет. Потом драконы перевелись. А теперь, по слухам, объявились снова.
– И что? – Ди Блайи уже догадывался, что услышит в ответ, но не удержал язык за зубами.
– А то, что я – Монброн, – с тоской сказал молодой человек. – Значит, эта дурацкая клятва пятисотлетней давности распространяется и на меня. И то, что на Полуденном Побережье уже несколько раз видели огромное крылатое животное, которое может быть только драконом. И еще то, что мне предстоит эту подлую тварь отыскать и каким-то способом прикончить! Понятно?
– Вот это я и называю – «не повезло», – сочувствующе протянул Сигурд. – Влип ты, почтенный, по самые уши. Не спорю, исполнение клятвы предков – достойное дело, но ты хоть представляешь, с какого конца начинать?
– Нет, – уныло признал Маэль. – Но, во всяком случае, я попытаюсь. Скорее всего, все закончится тем, что я выставлю себя полнейшим болваном. Но я уж как-нибудь это переживу. Будет что рассказать детям: «Представляете, ваш папочка был настолько глуп, что поверил слухам и отправился к берегам Закатного Океана – ловить несуществующего дракона!»
– Можешь не горевать – на Побережье отыскались еще несколько подобных дураков, – неожиданно зло буркнул Сигурд и встал: – Спасибо за рассказ. Захотите повеселиться – пересаживайтесь к нам, – он махнул рукой в сторону шумно радующейся жизни морской братии.
– О чем это он? – недоуменно спросил Ди Блайи. – Объявлен сезон охоты на драконов? Почему я ничего не слышал?
– Понятия не имею, – Монброн, похоже, впал в черную тоску, развеять которую были не в состоянии ни обильная еда, ни выпивка. – Ерунда все это. Вот плюну и поеду домой…
Блайи медленными движениями расчехлил виолу, взял для пробы несколько аккордов, потерявшихся в общем гаме таверны. Ему очень понравилась поведанная история. Однако бард был полностью согласен с этим неизвестно откуда свалившимся жутковатым северянином – у сказания семейства Монбронов не было достойного завершения. И Блайи, твердо решившему превратить случайно услышанную повесть в рифмованные строчки, пока не приходило в голову ничего подходящего. Развязка, при которой погибали все действующие лица, его совершенно не устраивала.
…За шумом разговоров никто не заметил, как просидевший весь вечер в углу молодой человек, чьим единственным спутником и собеседником была мрачная бойцовая собака, поднялся. Оставив на столешнице горсть серебряной мелочи, он прошел к двери и выскользнул во двор.
Снаружи плыла душная черная ночь, наполненная далеким шорохом прибоя и мельтешением крупных зеленоватых светляков. Из таверны донесся перезвон виолы и бархатистый, несколько вкрадчивый голос менестреля – похоже, Ди Блайи все же решил блеснуть своим искусством. Или его уговорили.
– Драконы, – задумчиво проговорил молодой человек. – А также василиски, оборотни и прочие грифоны. И вдобавок герои, доблестно изводящие всю эту нежить и нечисть. Чинка, тебе не кажется, что в нашем милом городке скоро стрясется нечто превесьма любопытное?
Собака уселась, поскребла лапой бок и громко фыркнула, сморщив маленький курносый нос.
– Рад, что у нас с тобой такое поразительное единодушие в этом вопросе, – ехидно отозвался молодой человек. – А как полагаешь, кое-кому было бы интересно выслушать наше мнение по этому поводу?
Пес дернул обрезанными ушами и вскочил, старательно завиляв обрубком коротенького хвоста.
– Надо понимать, что ты готова немедленно мчаться и докладывать хозяйке? – уточнил странноватый владелец пса. – Ну что ж, пошли, прогуляемся…
Он оглянулся на распахнутую дверь «Островка блаженства», из которой падали косые оранжевые отсветы факелов, свистнул собаке и уверенно направился вверх по темной улице. Пес тяжелой трусцой бежал чуть впереди.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Превратности морских дорог
Как известно, в море – особенно вдали от берегов – трудно найти какой-либо зримый ориентир. Однако все, бороздящие волны Закатного океана, давно уже изобрели множество хитроумных средств определять как местонахождение, так и примерную скорость корабля. С установлением требуемого места и желаемого направления дела обстояли несравненно легче. Достаточно поднять голову к небу (желательно ночному) и отыскать несколько всем известных созвездий – вот тебе и указание необходимого пути. Днем для той же цели служат солнце, облака, ветер, цвет забортной воды, форма волн… Да почти все, что угодно – только умей смотреть по сторонам.
Дела с исчислением скорости обстояли намного хуже. Во-первых, она зависела от изменения любой мелочи. Во-вторых, как уже было сказано, в океане очень трудно разыскать нечто постоянное и достаточно заметное издалека, могущее послужить точкой отсчета.
Однако умные головы и здесь нашли выход из положения. Придуманный ими способ счисления, конечно, не был лишен недостатков. Его можно было применять только во время тихой погоды (а лучше всего – при полном штиле) и, разумеется, всегда приходилось делать поправку на искривление волн, неравномерность гребли и налетающий ветер. Однако получаемый ответ примерно соответствовал истине.
Этим утром на галере под названием «Джелико» – судя по изрядно вылинявшему флагу на корме, принадлежавшей Зингаре – занимались именно тем, что пытались высчитать скорость хода. Обстоятельства как раз благоприятствовали – десять пар равномерно поднимавшихся и опускавшихся весел толкали галеру по еле заметно волнующемуся морю в обычном походном темпе. Мерно и гулко стучал барабан, задающий ритм движения: на каждые шесть ударов обмотанных войлоком палочек по выдубленной овечьей коже – один неторопливый взмах длинных весел. Под изогнутым форштевнем галеры то и дело вырастал небольшой пенный бурун, с еле слышным журчанием разваливавшийся на две половины.
Над блестящей водной рябью с пронзительным свистом пронеслась тяжелая стрела, увлекая за собой быстро разматывавшуюся тонкую бечевку, длиной в половину стадия. Через равные промежутки – около локтя – на бечевке раскачивались выкрашенные в красный и желтый цвет рыбьи пузыри.
Стрела с плеском зарылась в воду, нос галеры поравнялся с началом поплывшей по воде бечевы. На палубе звонко забулькали капли перевернутой клепсидры, перетекая из верхнего резервуара в нижний. Унылый и сонный голос начал неспешный отсчет:
– Один… Два… Три…
На числе «тридцать» галера полностью миновала вытянувшуюся почти по прямой веревку, и кто-то из команды «Джелико», перегнувшись через борт, зацепил ее багром и втянул обратно. После недолгих расчетов было достоверно установлено: галера делает три узла. Может быть, три с половиной – принимая во внимание небольшое волнение, сбившее бечевку. Не такая уж и плохая скорость для изрядно нагруженной и низко сидящей в воде посудины, чьи лучшие дни остались в далеком прошлом.
Судя по всему, галера совершала обычный в здешних краях переход. Выйдя рано утром из удобной Карташенской гавани, она к полудню должна была миновать россыпь крохотных необитаемых островков, обозначенных на лоции прибрежных вод под общим именем «Черные Камни», а с наступлением сумерек причалить в порту Сеуты – соседки Карташены. Это был давно освоенный и привычный всем торговым судам путь, позволявший обойти приморские города и поселки Зингары, либо добраться до устья Хорота – к Мессантии.
Единственное обстоятельство, отличавшее «Джелико» от подобных ей кораблей и наверняка заставившее бы постороннего наблюдателя призадуматься над действиями капитана и рулевого судна – странное рысканье галеры. Она точно не спешила доставить заказчику находящийся в ее трюмах груз: то и дело останавливалась, порой приближалась к берегу, порой удалялась, а однажды вернулась к уже пройденному месту и немного покружила над ним. Создавалось впечатление, что находящиеся на галере люди что-то разыскивают – то ли на морской поверхности, то ли в глубинах. Только что можно искать на давно известном и вымеренном вдоль и поперек мелководье, вдали от жемчужных отмелей и рыбных банок?
– …Это не корабль, – вернувшийся с юта Сигурд едва сдерживался, чтобы в нарушении всех неписаных морских законов и примет не плюнуть за борт. – Это… Это лоханка с дерьмом, вот что!
– С поросячьим дерьмом, – уточнил ехидный юношеский голос, раздавшийся откуда-то сверху, с плоской кормовой надстройки. На этой довольно обширной площадке, частично закрытой холщовым тентом, размещались келевст с его барабаном, рулевой, а также громоздилось непонятное угловатое сооружение высотой в половину человеческого рота, тщательно укутанное мешковиной. Еще там околачивался Пако, юнга с «Вестрела», которому полагалось наблюдать за горизонтом и вообще за всем, что творится вокруг, и который, разумеется, злостно пренебрегал возложенной на него обязанностью.
Надстройку и верхнюю палубу соединял короткий узкий трап. На его нижней ступеньке сидел Конан и то ли дремал, то ли делал вид, что дремлет. Во всяком случае, он ничем не показал, что слышит возмущенные высказывания своего рулевого.
– Я с самого начала твердил, что это дурацкая затея! – Сигурд плюхнулся на нагретые доски нижней палубы неподалеку от капитана. – Ты бы еще предложил пойти к Антилии и половить кракена!
– Зачем обязательно кракена? – Пако твердо решил принять участие в беседе и свесился через ограждение надстройки. – Он кусачий. И большой слишком – как бы мы его в Кордаву тащили, на веревке? А вот прошлым годом на Морском базаре показывали настоящую русалку. Правда, уже дохлую – ее в тесной бочке держали, вот она и померла. Я у хозяина спрашивал – он сказал, что она попалась в рыбацкую сеть возле Мерано. Вот бы нам изловить такую же! Представляешь, сколько бы за нее заплатили!.. Или мы бы ее подарили Фердруго – пускай в пруду плавает.
– Еще можно на белого кита поохотиться, – немедля подхватил Сигурд. – Есть такой – одноглазый, с кабельтов длиной, уже три десятка кораблей утопил…
– Не, киты сюда не заплывают, – очень серьезно возразил Пако. – Слишком тепло. Зато на отмелях рядом с Сиптахой видели морского змея. Его тоже можно попробовать выудить, только для наживки нужен целый бык. Лучше всего еще живой, чтобы дергался и мычал.
– Ага, – поддержал ванахеймец. – Купим по дешевке старую корову, запихаем в сеть, выбросим за борт и будем тянуть за собой. Обязательно клюнет!
– Сигурд, – не открывая глаз, лениво проговорил Конан. – Если ты сейчас же не заткнешься, я сделаю наживку из тебя. Кто-нибудь наверняка польстится – если не морской змей, так акулы.
Рулевой «Вестрела» и Пако послушно замолчали. Впрочем, их терпения хватило ненадолго – стоявшая на юте галеры клепсидра вряд ли успела уронить больше десятка капель.
Теперь Сигурд решил сменить тактику и перейти от насмешек к разумным, как ему казалось, доводам. Для начала он прикрикнул на Пако, велев юнге заниматься своим делом, а не валять дурака. Затем прогулялся на ют и лично обозрел горизонт, на котором не имелось ничего, кроме парочки белесых облаков и нескольких темных пятен по левому борту – верхушек приближающихся Черных Камней. После чего с чувством полностью выполненного долга вернулся, снова уселся и заговорил, обращаясь вроде бы к самому себе:
Дела с исчислением скорости обстояли намного хуже. Во-первых, она зависела от изменения любой мелочи. Во-вторых, как уже было сказано, в океане очень трудно разыскать нечто постоянное и достаточно заметное издалека, могущее послужить точкой отсчета.
Однако умные головы и здесь нашли выход из положения. Придуманный ими способ счисления, конечно, не был лишен недостатков. Его можно было применять только во время тихой погоды (а лучше всего – при полном штиле) и, разумеется, всегда приходилось делать поправку на искривление волн, неравномерность гребли и налетающий ветер. Однако получаемый ответ примерно соответствовал истине.
Этим утром на галере под названием «Джелико» – судя по изрядно вылинявшему флагу на корме, принадлежавшей Зингаре – занимались именно тем, что пытались высчитать скорость хода. Обстоятельства как раз благоприятствовали – десять пар равномерно поднимавшихся и опускавшихся весел толкали галеру по еле заметно волнующемуся морю в обычном походном темпе. Мерно и гулко стучал барабан, задающий ритм движения: на каждые шесть ударов обмотанных войлоком палочек по выдубленной овечьей коже – один неторопливый взмах длинных весел. Под изогнутым форштевнем галеры то и дело вырастал небольшой пенный бурун, с еле слышным журчанием разваливавшийся на две половины.
Над блестящей водной рябью с пронзительным свистом пронеслась тяжелая стрела, увлекая за собой быстро разматывавшуюся тонкую бечевку, длиной в половину стадия. Через равные промежутки – около локтя – на бечевке раскачивались выкрашенные в красный и желтый цвет рыбьи пузыри.
Стрела с плеском зарылась в воду, нос галеры поравнялся с началом поплывшей по воде бечевы. На палубе звонко забулькали капли перевернутой клепсидры, перетекая из верхнего резервуара в нижний. Унылый и сонный голос начал неспешный отсчет:
– Один… Два… Три…
На числе «тридцать» галера полностью миновала вытянувшуюся почти по прямой веревку, и кто-то из команды «Джелико», перегнувшись через борт, зацепил ее багром и втянул обратно. После недолгих расчетов было достоверно установлено: галера делает три узла. Может быть, три с половиной – принимая во внимание небольшое волнение, сбившее бечевку. Не такая уж и плохая скорость для изрядно нагруженной и низко сидящей в воде посудины, чьи лучшие дни остались в далеком прошлом.
Судя по всему, галера совершала обычный в здешних краях переход. Выйдя рано утром из удобной Карташенской гавани, она к полудню должна была миновать россыпь крохотных необитаемых островков, обозначенных на лоции прибрежных вод под общим именем «Черные Камни», а с наступлением сумерек причалить в порту Сеуты – соседки Карташены. Это был давно освоенный и привычный всем торговым судам путь, позволявший обойти приморские города и поселки Зингары, либо добраться до устья Хорота – к Мессантии.
Единственное обстоятельство, отличавшее «Джелико» от подобных ей кораблей и наверняка заставившее бы постороннего наблюдателя призадуматься над действиями капитана и рулевого судна – странное рысканье галеры. Она точно не спешила доставить заказчику находящийся в ее трюмах груз: то и дело останавливалась, порой приближалась к берегу, порой удалялась, а однажды вернулась к уже пройденному месту и немного покружила над ним. Создавалось впечатление, что находящиеся на галере люди что-то разыскивают – то ли на морской поверхности, то ли в глубинах. Только что можно искать на давно известном и вымеренном вдоль и поперек мелководье, вдали от жемчужных отмелей и рыбных банок?
– …Это не корабль, – вернувшийся с юта Сигурд едва сдерживался, чтобы в нарушении всех неписаных морских законов и примет не плюнуть за борт. – Это… Это лоханка с дерьмом, вот что!
– С поросячьим дерьмом, – уточнил ехидный юношеский голос, раздавшийся откуда-то сверху, с плоской кормовой надстройки. На этой довольно обширной площадке, частично закрытой холщовым тентом, размещались келевст с его барабаном, рулевой, а также громоздилось непонятное угловатое сооружение высотой в половину человеческого рота, тщательно укутанное мешковиной. Еще там околачивался Пако, юнга с «Вестрела», которому полагалось наблюдать за горизонтом и вообще за всем, что творится вокруг, и который, разумеется, злостно пренебрегал возложенной на него обязанностью.
Надстройку и верхнюю палубу соединял короткий узкий трап. На его нижней ступеньке сидел Конан и то ли дремал, то ли делал вид, что дремлет. Во всяком случае, он ничем не показал, что слышит возмущенные высказывания своего рулевого.
– Я с самого начала твердил, что это дурацкая затея! – Сигурд плюхнулся на нагретые доски нижней палубы неподалеку от капитана. – Ты бы еще предложил пойти к Антилии и половить кракена!
– Зачем обязательно кракена? – Пако твердо решил принять участие в беседе и свесился через ограждение надстройки. – Он кусачий. И большой слишком – как бы мы его в Кордаву тащили, на веревке? А вот прошлым годом на Морском базаре показывали настоящую русалку. Правда, уже дохлую – ее в тесной бочке держали, вот она и померла. Я у хозяина спрашивал – он сказал, что она попалась в рыбацкую сеть возле Мерано. Вот бы нам изловить такую же! Представляешь, сколько бы за нее заплатили!.. Или мы бы ее подарили Фердруго – пускай в пруду плавает.
– Еще можно на белого кита поохотиться, – немедля подхватил Сигурд. – Есть такой – одноглазый, с кабельтов длиной, уже три десятка кораблей утопил…
– Не, киты сюда не заплывают, – очень серьезно возразил Пако. – Слишком тепло. Зато на отмелях рядом с Сиптахой видели морского змея. Его тоже можно попробовать выудить, только для наживки нужен целый бык. Лучше всего еще живой, чтобы дергался и мычал.
– Ага, – поддержал ванахеймец. – Купим по дешевке старую корову, запихаем в сеть, выбросим за борт и будем тянуть за собой. Обязательно клюнет!
– Сигурд, – не открывая глаз, лениво проговорил Конан. – Если ты сейчас же не заткнешься, я сделаю наживку из тебя. Кто-нибудь наверняка польстится – если не морской змей, так акулы.
Рулевой «Вестрела» и Пако послушно замолчали. Впрочем, их терпения хватило ненадолго – стоявшая на юте галеры клепсидра вряд ли успела уронить больше десятка капель.
Теперь Сигурд решил сменить тактику и перейти от насмешек к разумным, как ему казалось, доводам. Для начала он прикрикнул на Пако, велев юнге заниматься своим делом, а не валять дурака. Затем прогулялся на ют и лично обозрел горизонт, на котором не имелось ничего, кроме парочки белесых облаков и нескольких темных пятен по левому борту – верхушек приближающихся Черных Камней. После чего с чувством полностью выполненного долга вернулся, снова уселся и заговорил, обращаясь вроде бы к самому себе: