Страница:
С нашей стороны глупо сейчас подражать Европе, ведь она как раз двигалась и двигается по пути Советского Союза, только медленнее. Всем известно, что в Европе последние 30 лет «социализм и застой», и всем известно, что Россия за 1990-е годы после форсированной индустриализации начала века прошла столь же форсированную постиндустриализацию.
Некоторые политики пытаются заставить Россию вновь индустриализироваться и модернизироваться. Подражать себе прежней или Европе прежней. Но нельзя дважды войти в одну и ту же реку, надо создавать что-то совершенно оригинальное. Причем за нас это никто не сделает. Европа нам не помощник, она доживает свой социалистический век, свой застой, ей еще предстоит наш упадок и наш «беспредел девяностых». У них масса своих проблем, а мы находимся в авангарде истории и должны сами за себя думать, что делать дальше. Проект «Петр-перезагрузка» сейчас для нас невозможен, потому что нам нечему подражать в Европе, чему мы еще не подражали: нет у Европы новой миссии, нет даже упадочной миссии на манер марксизма.
Поскольку у нас самый большой опыт постиндустриализации, вплоть до полного разрушения индустрии, никто, кроме нас, не заглянул дальше за границы после постмодернизма, а раз так, нам и предстоит придумать новый «изм», тот, что придет после постмодернизма, тот, что станет будущей европейской и мировой модой. Можно, конечно, остановиться и ждать, пока Европа придет к концу, и сама придумает «новое начало», новую миссию, а потом опять подражать ей. Но на этом пути ожидания можно и не дождаться…
Вопрос о будущей миссии – вопрос отдельный. Важно подчеркнуть, что сейчас Россия стоит, конечно, не в положении Петра Великого, а как раз в положении, когда его проект был исчерпан. Если уже для Пушкина была очевидна смерть Европы (на 50 лет раньше Ницше и почти на 100 лет раньше Шпенглера), то сейчас, чтобы учуять ее трупный запах, не надо быть гением.
Европа прошла «точку невозврата», ее уже ничто не может спасти от реконкисты, она лишена воли к сопротивлению, ее культура не превосходит соседние, а наоборот, является самой отсталой. Европа консервирует демократическую риторику и «либеральные ценности» 200-летней давности, настаивает на том, что уже давно не работает ни как практика, ни как теория. Европа утратила духовное лидерство, ее презирают, ей никто не хочет подражать, никто не желает в нее вливаться, ассимилироваться.
Сейчас надо быть конченым некрофилом, чтобы делать «европейский выбор» по примеру Грузии или Украины. Это имело для них смысл 300 лет назад, во времена Мазепы, но сейчас это смешно. Все с ярмарки, а они на ярмарку. До провинции, до окраины (украины) все доходит поздно. Провинциалам подсунули «европейскою демократию» – товар третьего сорта и третьей свежести, и они заплатили за него самую дорогую цену Россия, слава Богу, такой выбор не сделала, но, к сожалению, и позитивного проекта исторической миссии наша духовная элита публике еще не представила.
Александр I – загадка русской истории, или о государстве и народе
Некоторые политики пытаются заставить Россию вновь индустриализироваться и модернизироваться. Подражать себе прежней или Европе прежней. Но нельзя дважды войти в одну и ту же реку, надо создавать что-то совершенно оригинальное. Причем за нас это никто не сделает. Европа нам не помощник, она доживает свой социалистический век, свой застой, ей еще предстоит наш упадок и наш «беспредел девяностых». У них масса своих проблем, а мы находимся в авангарде истории и должны сами за себя думать, что делать дальше. Проект «Петр-перезагрузка» сейчас для нас невозможен, потому что нам нечему подражать в Европе, чему мы еще не подражали: нет у Европы новой миссии, нет даже упадочной миссии на манер марксизма.
Поскольку у нас самый большой опыт постиндустриализации, вплоть до полного разрушения индустрии, никто, кроме нас, не заглянул дальше за границы после постмодернизма, а раз так, нам и предстоит придумать новый «изм», тот, что придет после постмодернизма, тот, что станет будущей европейской и мировой модой. Можно, конечно, остановиться и ждать, пока Европа придет к концу, и сама придумает «новое начало», новую миссию, а потом опять подражать ей. Но на этом пути ожидания можно и не дождаться…
Вопрос о будущей миссии – вопрос отдельный. Важно подчеркнуть, что сейчас Россия стоит, конечно, не в положении Петра Великого, а как раз в положении, когда его проект был исчерпан. Если уже для Пушкина была очевидна смерть Европы (на 50 лет раньше Ницше и почти на 100 лет раньше Шпенглера), то сейчас, чтобы учуять ее трупный запах, не надо быть гением.
Европа прошла «точку невозврата», ее уже ничто не может спасти от реконкисты, она лишена воли к сопротивлению, ее культура не превосходит соседние, а наоборот, является самой отсталой. Европа консервирует демократическую риторику и «либеральные ценности» 200-летней давности, настаивает на том, что уже давно не работает ни как практика, ни как теория. Европа утратила духовное лидерство, ее презирают, ей никто не хочет подражать, никто не желает в нее вливаться, ассимилироваться.
Сейчас надо быть конченым некрофилом, чтобы делать «европейский выбор» по примеру Грузии или Украины. Это имело для них смысл 300 лет назад, во времена Мазепы, но сейчас это смешно. Все с ярмарки, а они на ярмарку. До провинции, до окраины (украины) все доходит поздно. Провинциалам подсунули «европейскою демократию» – товар третьего сорта и третьей свежести, и они заплатили за него самую дорогую цену Россия, слава Богу, такой выбор не сделала, но, к сожалению, и позитивного проекта исторической миссии наша духовная элита публике еще не представила.
Александр I – загадка русской истории, или о государстве и народе
Как все великие вожди, Александр I незаслуженно оболган. У нас ведь как: победил Александр Невский немцев – оказывается, он монгольский коллаборационист, расширил Иван Грозный в два раза пределы России – страшней его нет. Победил Петр I Карла, перед которым пала вся Европа, антихрист – Петр I, Сталин победил Гитлера, перед которым опять-таки Европа прогнулась за полгода, так Сталин стал параноик и диктатор, а заодно и тот же антихрист. При Екатерине Великой наша страна стала чуть ли не самой влиятельной в мире, а стоял за Екатериной – Потемкин. А сколько грязи вылито на Потемкина! Одни «потемкинские деревни» чего стоят! Вот и Александр I – царь, при котором мы победили Наполеона, повергнувшего влет всю Европу, оболган донельзя или забыт. Весь мир знает Наполеона, в его честь называют коньяки, а кто помнит царя, вошедшего в Париж победителем?
Вот типичный набор обвинений от самого Пушкина:
Действительно русский царь вошел в Париж и стал главой царей, а Россия величайшей сверхдержавой… Не могло это случиться закономерным образом, рассуждали «европейцы», это могло произойти только случайно, «силою вещей», а не русских людей! А царь всего лишь «случайно пригрет славой»… Ну прямо Ксюша Собчак того времени: «Сталин просто жил в то время, когда мы (!!!) (видимо, и Ксюша тоже), победили…». Ксюша даже себя записывает в победители, а Сталину в победе отказывает… Так и тогда.
Правда, Наполеон говорил, встретившись с Александром в Тильзите, что определенно это очень умный человек, и если не он, Наполеон, то нет никого во всем мире, кто бы мог стать преемником его в Европе. Вот так!
Юный Пушкин с Александром не общался, поэтому Наполеону в вопросах оценки людей я верю больше. Консерватор Державин, лично знавший царя, тоже восхищался им, а также либерал Сперанский, говоривший, что «даже человек с каменным сердцем не может устоять перед его обаянием». Вообще Александра звали «загадочный Сфинкс», поголовно все современники отмечали его артистизм, меланхолию, склонность к экстравагантным поступкам, спартанский образ жизни, высочайшую образованность…
Или вот еще один миф: русская погода помогла, «генерал Мороз» разбил французов… Правда, Наполеон писал: «Осень здесь такая же как в Фонтенбло, не понимаю, почему в России не выращивают виноград?». Или вот: Пушкиным упомянут Барклай, но не Кутузов. Ну не может русский лапотный мужик быть великим полководцем!
Но сейчас не о великом Кутузове, а об Александре. Что мы знаем о нем? Человек пришел к власти в результате убийства собственного отца. Уже интересно. Обычно у нас отцы убивали сыновей (Грозный, Петр, Сталин), а тут наоборот, исполнение «Эдипова комплекса» в чистом виде. Что было на душе у парня в течение всей его жизни? Или, может быть, кто-то полагает, что человек, переживший такую драму, не испытал серьезнейших последствий для своей психики и экзистенции, остался всего лишь «плешивым щеголем, слабым и лукавым»?
Я не одобряю отцеубийства. Так же как и не ругаю Пушкина (это один из моих любимейших поэтов, особенно зрелый и поздний Пушкин – убежденный патриот и монархист), я просто настаиваю, что такое «жало в плоть» как убийство отца не могло не жечь душу царя все время и не подвигать его мышление к постоянной рефлексии. Вообще то, что он решился на поступок или даже дал санкцию, говорит о том, что это человек поступка, а не «слабый властитель».
Еще этот «слабый властитель» в начале правления провел крупнейшие государственные реформы. Вел успешные войны с Турцией (1806–1812), Персией (1804–1813) и Швецией (1808–1809). При Александре I к России присоединены территории Восточной Грузии (1801), Финляндии (1809), Бессарабии (1812), Азербайджана (1813), бывшего герцогства Варшавского (1815). После Отечественной войны 1812 года он возглавил в 1813–1814 годах антифранцузскую коалицию европейских держав. Был одним из руководителей Венского конгресса 1814–1815 годов и организатором Священного союза.
Не слабо для «слабого властителя»? Тут еще не упомянута победа над Наполеоном, которого Гегель, например, объявлял не меньше чем воплощенным «мировым духом».
Есть еще одна интересная легенда о том, что Александр I часто в конце жизни говорил о желании уединения, что он «пахал, как раб на галерах», говоря словами Путина, устал заниматься государственными делами… Ничего себе «щеголь и враг труда»! Чего же ему на царском месте не отдыхалось!? Что мешало? А он просто хотел так же как Александр Невский, в честь которого его и назвала Екатерина Великая, в конце жизни принять монашество.
Легенда гласит, что Александр инсценировал собственную смерть, стал простым «странником Федором Кузьмичом», молитвенником за народ. Причем легенду активно распространяли церковные старцы… Согласно этой легенде в Таганроге умер и был затем похоронен не Александр, а его двойник, в то время как царь еще долго жил старцем-отшельником в Сибири и умер в Томске в 1864 году. Возможно, замаливал грех отцеубийства, возможно, благодарил Бога за великую и счастливейшую судьбу… Фактов, подтверждающих гипотезу, предостаточно. Отвергнуть или подтвердить ее может только генетическая экспертиза (мощи старца хранятся в Томске).
Еще одна деталь лживого антицарского мифа: «войну выиграл русский народ», или даже, как сказал Пушкин, «остервенение народа». Без всякого царя выиграл, или выиграл вместе с Кутузовым, на крайний случай. Тут для мифа постарался уже Лев Толстой. Это он представил Кутузова неким дебилом, который спит на военных советах и думает не о диспозиции, а чтоб «дух» был хороший в войсках. И вообще толстовский фатализм – «чему быть того не миновать» – как раз из серии пушкинского «силою вещей… мы очутилися в Париже»…
Дух – духом, но индейцы со своим свободолюбивым духом много против янки не навоевали в своей родной Америке. Да и европейцы со своим духом ничего Наполеону не смогли противопоставить, хотя он вторгался в их пределы, и им, по идее, надо было умирать за Родину…
Воевать надо уметь! Прославление героизма и партизанщины призвано лишний раз сказать: начальство – бездарные уроды, и их бездарность компенсировалась героизмом простых людей… Так у нас и про Смутное время говорят, и про обе отечественные войны. Хотя во всех случаях были конкретные организаторы Победы.
Выгодно либералам каждый раз отрицать роль государства, оно ведь, по их теории, должно быть либо «ночным сторожем», либо вовсе исчезнуть. С либералами в нелюбви к государству сходятся и патриоты, и националисты. Ведь для них главная ценность – народ, нация. Народ – его величество, его и надо возвеличивать и ему все приписывать. А если послушать левых мыслителей, то подавно надо за народ выступать! Не помещиков и капиталистов, и прочих аристократов-эксплуататоров же возвеличивать в истории! Так выгодно было и в советские времена историю представлять не историей царей, а историей мужественного народа…
Получается, что и либералы, и националисты, и левые клонят в одну сторону. И тем самым сочиняют для нас искаженную историю, на основании которой мы уже никогда не сможем научиться принимать правильные решения.
Я как человек, сотни раз участвовавший в войнах, правда информационных (а всякая война есть в сущности и прежде всего война информационная), скажу: влияние личности ОГРОМНО, особенно личности того, кто принимает решения. Он может сам не быть профессионалом ни в чем, но умение выбрать нужное решение из той кучи, что тащат миллионы борющихся за уши советников, – момент решающий. Я видел, как кампания, которая должна быть победной на 100 %, проваливалась только из-за одного урода, даже не на самом верху пирамиды, а просто в штабе. Я видел чудеса, когда кампания, которая не имела ни одного шанса, становилось победной только благодаря тому, что наверху сидел даже не гений, а просто тот, кто не мешает профессионалу побеждать. А этого уже достаточно!
Александр I это умел. Он был, притом что считался «врагом труда», или благодаря тому, что был «врагом труда», величайшим организатором и кадровиком. Он имел потрясающий нюх на то, кого надо слушать, кому поручать то или иное дело, какое решение нужно принять… Он, «враг труда» так же, как и Сталин, видимо, не ездил на фронт и сам не ходил в атаку, за что и подвергается историческому забвению до сих пор. Адресую всех к книге Доминика Ливена (Lieven), профессора Лондонской школы экономики). Книга называется «Россия против Наполеона», вышла в свет в 2009 году. Эта книга у нас не переведена, но есть другая: «Российская империя и ее враги с XVI века до наших дней». Много чего интересного, хотя я не всегда согласен с идеологической позицией автора.
Александру I удалось сколотить замечательную команду, команду победителей, где каждый внес огромный вклад в победу. Например, наша разведка имела все данные о движении Наполеона. Он не успевал чихнуть, а это знали в нашем штабе. Тем более мы владели всеми его планами и военными замыслами. Кстати русский штаб, благодаря такой информированности, играл с Наполеоном как кошка с мышкой. Почему же шефа разведки, возможно лучшего во всех временах и народах, не ставят в один ряд с Кутузовым?
Дело в том, что это… граф Бенкендорф, глава секретной полиции, душитель, угадайте с трех раз… Правильно, либералов и демократов и прочей прогрессивной интеллигенции… Уж они-то постарались закидать его имя грязью так, что до сих пор ни один историк, за исключением английского, не удосужился упомянуть графа в позитивном контексте.
Или такой «кадр»: готов поспорить на 1000 долларов, вы о нем ни разу и не слышали. Это Егор Францевич Канкрин, глава тыла и будущий министр финансов империи. Он обеспечивал всю армию припасами, продовольствием, обмундированием, едой, оружием, чего, кстати, не смог сделать Наполеон в сходных условиях в одной и той же местности.
Мы все знаем по картинкам босых и голодных французских солдат, которые вынуждены были отступать по разоренной смоленской дороге. Но мы-то по ней наступали! И не босые, а обутые и очень даже сытые, как и во все прочие дни военной кампании. И случаев воровства тылового, как в истории с Крымской войной или Японской, или Первой мировой, тоже не было замечено. Наполеон сам говорил, что его подвел тыл, а не военный гений, так почему же мы не знаем нашего главного тыловика!?
Что мы знаем о великих стратегах и полководцах, таких как Остен-Сакен, Витгенштейн, Евгений Вюртенбергский, барон фон Толль, Чернышев, Еромолов, Милорадович? Мы слышим про Раевского, Тучкова, Давыдова и Багратиона непропорционально много просто потому, что они попали в поле зрения Льва Толстого и выражали, с его точки зрения, тот самый «дух героизма», благодаря которому одерживается победа. Читайте упомянутую книгу.
Историческая максима всех наших публицистов, с помощью которой оцениваются все события истории: все хорошее приписывать народу, а все плохое – конкретному руководителю или еще какому-нибудь козлу отпущения (на худой конец, государству, властям), отдает не только пошлостью и исторической безвкусицей, но и выявляет элементарные детские безответственность и эгоизм – «мы, народ, самые лучшие, пуп земли, а если что-то плохое сделали, то мы не виноваты, виноват дядя». Между тем, именно народ, предоставленный сам себе, как раз и являл самые худшие примеры беспредела: в Смутное время, в пугачевщину, в гражданскую войну, в 1990-е…
Важно понять: народ без государства все равно что тело без мозга и нервной системы. Говорить, что тело без мозга победило в войне – это демонстрировать ту же самую безмозглость. Ругать мозг за то, что он ест и ничего не делает, а мы, мышцы, работаем, по крайней мере, недальновидно. Можно, конечно, в порыве борьбы за справедливость даже и убить свой мозг за то, что он плохо работает и плохо думает, только долго ли потом протянут мышцы?
В мире тысячи народов, не имеющих собственного государства. Они мечтали бы получить пусть даже самое плохонькое, но свое. Они готовы его беречь и нести как хрустальный шар, бережно и все прощая, лишь бы оно было… Мы же, имея великое государство, входящее в десятку мировых по самым разным параметрам, имеющее великую историю, только и делаем, что критикуем его и поносим…
Да остановитесь же!!!! Не нравится тебе то, что делает государство, возьми и делай то, что надо делать – сам, без всякого государства. Помогай строить, а не разрушай! Предлагай, а не критикуй! А если не можешь предложить или делать, – просто помолчи!
Однажды блогеров в Интернете возмутило случайное сравнение: власти – с пастухами, а народа – со скотом, которого власть пасет. Однако фраза про народ, который скот (быдло) и пастухов-власть, на самом деле является господствовавшей на протяжении тысячелетий концепцией взаимоотношений власти и народа. И сейчас в церквях священники спокойно называют себя пастырями, а прихожан овцами, и прихожане не идут бить батюшкам морду…
Поскольку наши блогеры не имеют исторического и вообще какого-либо гуманитарного образования, надо им кое-что пояснить.
Итак, неоднократно в Ветхом и Новом Заветах, в Коране, рассуждениях святых отцов, пророков, философов и прочих вы встретите эту АНАЛОГИЮ. Народ – это овцы (иногда с главным бараном во главе). Власть – пастухи. Воины и полиция – собаки. Волки и лисицы – преступники и внешние агрессоры. Хозяин стада – Бог.
Бог есть тот, кто вручил некую власть пастухам, но и нагрузил обязанностью заботиться о стаде, ибо сами пастухи приставлены к стаду и без него ни для чего не нужны.
Обязанность перед вверенным стадом, а также обязанность и ответственность перед Богом должны пронизывать действия пастухов. Они не могут пренебрегать стадом, каждый день пить вино и жрать шашлык из понравившегося барана. Естественно, пастухи, питаются от стада, берут молоко, мясо, шерсть, жарят шашлык иногда. Но это не значит, что стадо наняло пастухов и платит им налоги, а потом может с них что-то требовать.
Пастухи ведут стадо к сочным травам, перегоняют с поля на поле, чтобы стадо тучнело, следят за увеличением поголовья и отдают волкам больных и заразных особей, дабы не портили остальных. А еще не дают стаду быть самоуправляемым, иначе все главные бараны передерутся, стадо забредет непонятно куда, распадется, достанется волкам поодиночке или в порыве энтузиазма побежит за главным бараном и упадет в пропасть, затоптав самок и молодняк. Бешеного барана пастух может и пристрелить. Теперь давайте разберемся с понятием АНАЛОГИЯ. Как говорил великий Кант: «Аналогия – это не отношение подобия, а подобие отношений». Поняли? Еще раз: «Не отношение подобия, а подобие отношений». То есть когда власть сравнивается с пастухами, не обязательно представлять их в папахах и бурках с палками в руках. А когда мы говорим, что народ есть стадо, то не намекаем тем самым, что у людей рога и копыта. НЕТ! Речь идет исключительно о подобии отношений между одной категорией и другой.
Когда говорят о власти как о пастухах, а о народе как о стаде, имеют в виду исключительно обязанность власти перед Богом: беречь, охранять и умножать народ, защищать его от внутренних и внешних врагов, питаясь тем, что народ производит. Не допускать смут, распрей, паники, которая ведет в пропасть, разброда и разобщения и проч. Ничего обидного в этой аналогии все поколения жителей Земли в течение тысячелетий не замечали, наоборот, видели великую мудрость.
Кстати, слово «скот» (по-польски – быдло) тоже не было ругательным. Скот – источник жизни, особенно у кочевников, скот – друг человека. Многие боги в язычестве сами были скотоподобной внешности, то есть скот воспринимался даже выше людей, имел прямое божественное происхождение.
В наше время это отношение сохранилось: помню, бабушка, например, не относилась к скотине с пренебрежением. Корову звала красавицей, козу – кормилицей. Всех считала божьими тварями, только человек – тварь говорящая, а животное – «тварь бессловесная» (ее выражение). У многих народов это «экологическое сознание» сохранилось и сегодня. Например, о том, что в Индии коровы – священные животные, известно, надеюсь, всякому.
Традиция считать животных братьями нашими меньшими существовала и в Европе (в христианской Европе) и была подорвана только во времена Возрождения и Просвещения, хотя очаги сопротивления все время оставались. Сейчас животных и людей сближают разные версии экологических мировоззрений, постмодернистские вариации или даже такие экзотические концепции как у Александра Невзорова с его манежными читающими лошадьми…
Но сейчас не об этом. Сейчас об альтернативной аналогии. В эпоху Возрождения появилась такая штука как «гуманизм». Разные мыслители тем или иным способом начинают доказывать привилегированное положение человека в мире. Самая популярная версия такая: Бог создал человека свободным. Человек, в отличие от ангелов и животных, свободен, а значит, может стать и ангелом, и животным, и даже хуже животного. То есть вроде бы человек выше остальных тварей, а с другой стороны, всем понятно: предоставленные свободе люди в абсолютном большинстве хуже скотов. Поэтому абсолютистские режимы тоже использовали пастушестко-стадную аналогию в своих интересах даже в большей степени, чем прежние власти.
Если человек может быть хуже скота, то к народу оправдано еще более жесткое отношение, чем к стаду.
В эпоху Просвещения, после того, как Декарт придумал «субъекта», сказав, что «абсолютная истина» находится внутри человека, а не вне его, и человек – хозяин всего сущего, начинается эпоха «демократий». Поскольку человек теперь – самое ценное, что есть в сущем, без него ничего не должно решаться. Выходит, долой всякие вассальные отношения, царей и королей, да здравствует выборы, на которых мой голос учтут! Долой цеха и гильдии, рабство и крепостничество, да здравствует свободный рынок! Долой гражданство, да здравствует свобода перемещения, долой каноны творчества, как хочу так и самовыражаюсь! И так далее.
Именно в это время появляется следующая популярная АНАЛОГИЯ, объясняющая взаимоотношения власти и народа. Бога в этой аналогии нет, зато есть полное отождествление государства с акционерным обществом. Типа народ – это такие жуки-работяги, которые за деньги (налоги) наняли себе правительство (непонятно для каких целей, правда, раз они же и руководят этим правительством и его «контролируют»), поставили над ним надсмотрщиков в виде прессы и проч., еще ввели разделение властей, чтобы власти друг с другом собачились, партии конкурировали, а мы, народ, могли бы этим пользоваться и выбирать лучших менеджеров, контролируя худших. И вообще в любое время всех можем разжаловать, выйти на площадь и ага!
Теорию «народного суверенитета» критиковали многие мудрецы. Они объясняли, например, что суверенитет – это то, откуда идут законы, следовательно, он стоит над законом, а весь народ над законом стоять не может!
Они объясняли: а) ни на каких выборах никакой народ в принципе не может выбрать лучших, а всегда выбирает проходимцев и манипуляторов;
б) никакого «общественного договора» никто не подписывает и «найма на работу чиновников» народом нет ни теоретически, ни практически;
в) из-за разделения властей только больше бюрократии и государство работает как лебедь, рак и щука;
г) власть в принципе невозможно контролировать, потому что всегда понадобится контролер, который контролирует контролера за властью, а потом контролер, который контролирует контролера, который контролирует и т. д.
Все не впрок! Все равно во всех конституциях мира написано: «суверенитет принадлежит народу». Ну нравится народу эта фраза, что поделаешь! Поэтому и пишут, жалко что ли?! Правда, сразу, еще в XIX веке, сторонники концепции государства как «акционерного общества» разделились на либералов и демократов. Либералы говорили: кто платит, тот и заказывает музыку. Раз правительство содержится на наши налоги, то оно пусть и выполняет волю того, кто больше платит, а именно крупного капитала. А всяких нищих, необразованных, зависимых, женщин, подростков и прочих надо гнать от выборов подальше.
Демократы, напротив, настаивали: каждый человек, независимо от собственности и количества уплаченных налогов, а также образования и прочего, имеет право выбирать.
Либералы возражали: голосующая гопота будет вечно залезать нам в карман и перераспределять налоги в свою пользу, создаст социализм, который приведет к загниванию!
Демократы орали: права человека священны для всех, перераспределение благ хорошо, иначе власть и богатство вечно монополизируются в руках одних, что тоже приведет к загниванию.
Так, пугая друг друга застоем, обе партии, то сдавая позиции врагу, то отвоевывая их, проколупались весь XX век.
Из-за популизма и соблазна получить новые голоса за счет невключенных избирателей, все больше политиков давали постепенно права большинству, а не только крупным собственникам и образованным.
Наиболее радикальный демократический эксперимент поставил СССР, когда действительно отделил власть от собственности (равные избирательные права в странах Запада были введены позже, чем в СССР). Как и грозились либералы, это СССР и погубило.
Впрочем, на Западе те же права и стандарты демократии привели практически к тому же «социальному государству» и «шведскому социализму», а в США привели к тому, что выгоднее быть безработной беременной афроамериканкой и получать от правительства больше, чем здоровый белый образованный мужик. Привело это и к ипотечному кризису, когда всяким неграм-бомжам раздавали кредиты под дома, потом раздували из этого с помощью производных бумаг пузырь, который и лопнул… Значит ли это, что демократия ведет только к застою, а либералы типа Березовского правы, радикально настаивая на том, что правительство содержится на налоги и потому должно выполнять волю того, кто их больше платит? Нет. Не правы ни демократы, ни либералы, порочна вообще концепция государства как «акционерного общества», то есть государства, где вся власть якобы у народа, он суверен, нанимает (выбирает) служителей и проч. Правды в этой красивой сказке, а точнее АНАЛОГИИ, не больше, а меньше, чем в аналогии между стадом и пастухами.
Вот типичный набор обвинений от самого Пушкина:
…Властитель слабый и лукавый
Плешивый щеголь, враг труда
Нечаянно пригретый славой…
* * *
…Гроза двенадцатого года
Настала – кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский Бог…
* * *
Александр Сергеевич Пушкин в молодости был «либерал и демократ», как сейчас принято говорить, а значит, повторял все типичные русофобские и антигосударственные байки, которые ходили в «интеллигентном» обществе.
…И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
И русский царь – главой царей…
Действительно русский царь вошел в Париж и стал главой царей, а Россия величайшей сверхдержавой… Не могло это случиться закономерным образом, рассуждали «европейцы», это могло произойти только случайно, «силою вещей», а не русских людей! А царь всего лишь «случайно пригрет славой»… Ну прямо Ксюша Собчак того времени: «Сталин просто жил в то время, когда мы (!!!) (видимо, и Ксюша тоже), победили…». Ксюша даже себя записывает в победители, а Сталину в победе отказывает… Так и тогда.
Правда, Наполеон говорил, встретившись с Александром в Тильзите, что определенно это очень умный человек, и если не он, Наполеон, то нет никого во всем мире, кто бы мог стать преемником его в Европе. Вот так!
Юный Пушкин с Александром не общался, поэтому Наполеону в вопросах оценки людей я верю больше. Консерватор Державин, лично знавший царя, тоже восхищался им, а также либерал Сперанский, говоривший, что «даже человек с каменным сердцем не может устоять перед его обаянием». Вообще Александра звали «загадочный Сфинкс», поголовно все современники отмечали его артистизм, меланхолию, склонность к экстравагантным поступкам, спартанский образ жизни, высочайшую образованность…
Или вот еще один миф: русская погода помогла, «генерал Мороз» разбил французов… Правда, Наполеон писал: «Осень здесь такая же как в Фонтенбло, не понимаю, почему в России не выращивают виноград?». Или вот: Пушкиным упомянут Барклай, но не Кутузов. Ну не может русский лапотный мужик быть великим полководцем!
Но сейчас не о великом Кутузове, а об Александре. Что мы знаем о нем? Человек пришел к власти в результате убийства собственного отца. Уже интересно. Обычно у нас отцы убивали сыновей (Грозный, Петр, Сталин), а тут наоборот, исполнение «Эдипова комплекса» в чистом виде. Что было на душе у парня в течение всей его жизни? Или, может быть, кто-то полагает, что человек, переживший такую драму, не испытал серьезнейших последствий для своей психики и экзистенции, остался всего лишь «плешивым щеголем, слабым и лукавым»?
Я не одобряю отцеубийства. Так же как и не ругаю Пушкина (это один из моих любимейших поэтов, особенно зрелый и поздний Пушкин – убежденный патриот и монархист), я просто настаиваю, что такое «жало в плоть» как убийство отца не могло не жечь душу царя все время и не подвигать его мышление к постоянной рефлексии. Вообще то, что он решился на поступок или даже дал санкцию, говорит о том, что это человек поступка, а не «слабый властитель».
Еще этот «слабый властитель» в начале правления провел крупнейшие государственные реформы. Вел успешные войны с Турцией (1806–1812), Персией (1804–1813) и Швецией (1808–1809). При Александре I к России присоединены территории Восточной Грузии (1801), Финляндии (1809), Бессарабии (1812), Азербайджана (1813), бывшего герцогства Варшавского (1815). После Отечественной войны 1812 года он возглавил в 1813–1814 годах антифранцузскую коалицию европейских держав. Был одним из руководителей Венского конгресса 1814–1815 годов и организатором Священного союза.
Не слабо для «слабого властителя»? Тут еще не упомянута победа над Наполеоном, которого Гегель, например, объявлял не меньше чем воплощенным «мировым духом».
Есть еще одна интересная легенда о том, что Александр I часто в конце жизни говорил о желании уединения, что он «пахал, как раб на галерах», говоря словами Путина, устал заниматься государственными делами… Ничего себе «щеголь и враг труда»! Чего же ему на царском месте не отдыхалось!? Что мешало? А он просто хотел так же как Александр Невский, в честь которого его и назвала Екатерина Великая, в конце жизни принять монашество.
Легенда гласит, что Александр инсценировал собственную смерть, стал простым «странником Федором Кузьмичом», молитвенником за народ. Причем легенду активно распространяли церковные старцы… Согласно этой легенде в Таганроге умер и был затем похоронен не Александр, а его двойник, в то время как царь еще долго жил старцем-отшельником в Сибири и умер в Томске в 1864 году. Возможно, замаливал грех отцеубийства, возможно, благодарил Бога за великую и счастливейшую судьбу… Фактов, подтверждающих гипотезу, предостаточно. Отвергнуть или подтвердить ее может только генетическая экспертиза (мощи старца хранятся в Томске).
Еще одна деталь лживого антицарского мифа: «войну выиграл русский народ», или даже, как сказал Пушкин, «остервенение народа». Без всякого царя выиграл, или выиграл вместе с Кутузовым, на крайний случай. Тут для мифа постарался уже Лев Толстой. Это он представил Кутузова неким дебилом, который спит на военных советах и думает не о диспозиции, а чтоб «дух» был хороший в войсках. И вообще толстовский фатализм – «чему быть того не миновать» – как раз из серии пушкинского «силою вещей… мы очутилися в Париже»…
Дух – духом, но индейцы со своим свободолюбивым духом много против янки не навоевали в своей родной Америке. Да и европейцы со своим духом ничего Наполеону не смогли противопоставить, хотя он вторгался в их пределы, и им, по идее, надо было умирать за Родину…
Воевать надо уметь! Прославление героизма и партизанщины призвано лишний раз сказать: начальство – бездарные уроды, и их бездарность компенсировалась героизмом простых людей… Так у нас и про Смутное время говорят, и про обе отечественные войны. Хотя во всех случаях были конкретные организаторы Победы.
Выгодно либералам каждый раз отрицать роль государства, оно ведь, по их теории, должно быть либо «ночным сторожем», либо вовсе исчезнуть. С либералами в нелюбви к государству сходятся и патриоты, и националисты. Ведь для них главная ценность – народ, нация. Народ – его величество, его и надо возвеличивать и ему все приписывать. А если послушать левых мыслителей, то подавно надо за народ выступать! Не помещиков и капиталистов, и прочих аристократов-эксплуататоров же возвеличивать в истории! Так выгодно было и в советские времена историю представлять не историей царей, а историей мужественного народа…
Получается, что и либералы, и националисты, и левые клонят в одну сторону. И тем самым сочиняют для нас искаженную историю, на основании которой мы уже никогда не сможем научиться принимать правильные решения.
Я как человек, сотни раз участвовавший в войнах, правда информационных (а всякая война есть в сущности и прежде всего война информационная), скажу: влияние личности ОГРОМНО, особенно личности того, кто принимает решения. Он может сам не быть профессионалом ни в чем, но умение выбрать нужное решение из той кучи, что тащат миллионы борющихся за уши советников, – момент решающий. Я видел, как кампания, которая должна быть победной на 100 %, проваливалась только из-за одного урода, даже не на самом верху пирамиды, а просто в штабе. Я видел чудеса, когда кампания, которая не имела ни одного шанса, становилось победной только благодаря тому, что наверху сидел даже не гений, а просто тот, кто не мешает профессионалу побеждать. А этого уже достаточно!
Александр I это умел. Он был, притом что считался «врагом труда», или благодаря тому, что был «врагом труда», величайшим организатором и кадровиком. Он имел потрясающий нюх на то, кого надо слушать, кому поручать то или иное дело, какое решение нужно принять… Он, «враг труда» так же, как и Сталин, видимо, не ездил на фронт и сам не ходил в атаку, за что и подвергается историческому забвению до сих пор. Адресую всех к книге Доминика Ливена (Lieven), профессора Лондонской школы экономики). Книга называется «Россия против Наполеона», вышла в свет в 2009 году. Эта книга у нас не переведена, но есть другая: «Российская империя и ее враги с XVI века до наших дней». Много чего интересного, хотя я не всегда согласен с идеологической позицией автора.
Александру I удалось сколотить замечательную команду, команду победителей, где каждый внес огромный вклад в победу. Например, наша разведка имела все данные о движении Наполеона. Он не успевал чихнуть, а это знали в нашем штабе. Тем более мы владели всеми его планами и военными замыслами. Кстати русский штаб, благодаря такой информированности, играл с Наполеоном как кошка с мышкой. Почему же шефа разведки, возможно лучшего во всех временах и народах, не ставят в один ряд с Кутузовым?
Дело в том, что это… граф Бенкендорф, глава секретной полиции, душитель, угадайте с трех раз… Правильно, либералов и демократов и прочей прогрессивной интеллигенции… Уж они-то постарались закидать его имя грязью так, что до сих пор ни один историк, за исключением английского, не удосужился упомянуть графа в позитивном контексте.
Или такой «кадр»: готов поспорить на 1000 долларов, вы о нем ни разу и не слышали. Это Егор Францевич Канкрин, глава тыла и будущий министр финансов империи. Он обеспечивал всю армию припасами, продовольствием, обмундированием, едой, оружием, чего, кстати, не смог сделать Наполеон в сходных условиях в одной и той же местности.
Мы все знаем по картинкам босых и голодных французских солдат, которые вынуждены были отступать по разоренной смоленской дороге. Но мы-то по ней наступали! И не босые, а обутые и очень даже сытые, как и во все прочие дни военной кампании. И случаев воровства тылового, как в истории с Крымской войной или Японской, или Первой мировой, тоже не было замечено. Наполеон сам говорил, что его подвел тыл, а не военный гений, так почему же мы не знаем нашего главного тыловика!?
Что мы знаем о великих стратегах и полководцах, таких как Остен-Сакен, Витгенштейн, Евгений Вюртенбергский, барон фон Толль, Чернышев, Еромолов, Милорадович? Мы слышим про Раевского, Тучкова, Давыдова и Багратиона непропорционально много просто потому, что они попали в поле зрения Льва Толстого и выражали, с его точки зрения, тот самый «дух героизма», благодаря которому одерживается победа. Читайте упомянутую книгу.
Историческая максима всех наших публицистов, с помощью которой оцениваются все события истории: все хорошее приписывать народу, а все плохое – конкретному руководителю или еще какому-нибудь козлу отпущения (на худой конец, государству, властям), отдает не только пошлостью и исторической безвкусицей, но и выявляет элементарные детские безответственность и эгоизм – «мы, народ, самые лучшие, пуп земли, а если что-то плохое сделали, то мы не виноваты, виноват дядя». Между тем, именно народ, предоставленный сам себе, как раз и являл самые худшие примеры беспредела: в Смутное время, в пугачевщину, в гражданскую войну, в 1990-е…
Важно понять: народ без государства все равно что тело без мозга и нервной системы. Говорить, что тело без мозга победило в войне – это демонстрировать ту же самую безмозглость. Ругать мозг за то, что он ест и ничего не делает, а мы, мышцы, работаем, по крайней мере, недальновидно. Можно, конечно, в порыве борьбы за справедливость даже и убить свой мозг за то, что он плохо работает и плохо думает, только долго ли потом протянут мышцы?
В мире тысячи народов, не имеющих собственного государства. Они мечтали бы получить пусть даже самое плохонькое, но свое. Они готовы его беречь и нести как хрустальный шар, бережно и все прощая, лишь бы оно было… Мы же, имея великое государство, входящее в десятку мировых по самым разным параметрам, имеющее великую историю, только и делаем, что критикуем его и поносим…
Да остановитесь же!!!! Не нравится тебе то, что делает государство, возьми и делай то, что надо делать – сам, без всякого государства. Помогай строить, а не разрушай! Предлагай, а не критикуй! А если не можешь предложить или делать, – просто помолчи!
Однажды блогеров в Интернете возмутило случайное сравнение: власти – с пастухами, а народа – со скотом, которого власть пасет. Однако фраза про народ, который скот (быдло) и пастухов-власть, на самом деле является господствовавшей на протяжении тысячелетий концепцией взаимоотношений власти и народа. И сейчас в церквях священники спокойно называют себя пастырями, а прихожан овцами, и прихожане не идут бить батюшкам морду…
Поскольку наши блогеры не имеют исторического и вообще какого-либо гуманитарного образования, надо им кое-что пояснить.
Итак, неоднократно в Ветхом и Новом Заветах, в Коране, рассуждениях святых отцов, пророков, философов и прочих вы встретите эту АНАЛОГИЮ. Народ – это овцы (иногда с главным бараном во главе). Власть – пастухи. Воины и полиция – собаки. Волки и лисицы – преступники и внешние агрессоры. Хозяин стада – Бог.
Бог есть тот, кто вручил некую власть пастухам, но и нагрузил обязанностью заботиться о стаде, ибо сами пастухи приставлены к стаду и без него ни для чего не нужны.
Обязанность перед вверенным стадом, а также обязанность и ответственность перед Богом должны пронизывать действия пастухов. Они не могут пренебрегать стадом, каждый день пить вино и жрать шашлык из понравившегося барана. Естественно, пастухи, питаются от стада, берут молоко, мясо, шерсть, жарят шашлык иногда. Но это не значит, что стадо наняло пастухов и платит им налоги, а потом может с них что-то требовать.
Пастухи ведут стадо к сочным травам, перегоняют с поля на поле, чтобы стадо тучнело, следят за увеличением поголовья и отдают волкам больных и заразных особей, дабы не портили остальных. А еще не дают стаду быть самоуправляемым, иначе все главные бараны передерутся, стадо забредет непонятно куда, распадется, достанется волкам поодиночке или в порыве энтузиазма побежит за главным бараном и упадет в пропасть, затоптав самок и молодняк. Бешеного барана пастух может и пристрелить. Теперь давайте разберемся с понятием АНАЛОГИЯ. Как говорил великий Кант: «Аналогия – это не отношение подобия, а подобие отношений». Поняли? Еще раз: «Не отношение подобия, а подобие отношений». То есть когда власть сравнивается с пастухами, не обязательно представлять их в папахах и бурках с палками в руках. А когда мы говорим, что народ есть стадо, то не намекаем тем самым, что у людей рога и копыта. НЕТ! Речь идет исключительно о подобии отношений между одной категорией и другой.
Когда говорят о власти как о пастухах, а о народе как о стаде, имеют в виду исключительно обязанность власти перед Богом: беречь, охранять и умножать народ, защищать его от внутренних и внешних врагов, питаясь тем, что народ производит. Не допускать смут, распрей, паники, которая ведет в пропасть, разброда и разобщения и проч. Ничего обидного в этой аналогии все поколения жителей Земли в течение тысячелетий не замечали, наоборот, видели великую мудрость.
Кстати, слово «скот» (по-польски – быдло) тоже не было ругательным. Скот – источник жизни, особенно у кочевников, скот – друг человека. Многие боги в язычестве сами были скотоподобной внешности, то есть скот воспринимался даже выше людей, имел прямое божественное происхождение.
В наше время это отношение сохранилось: помню, бабушка, например, не относилась к скотине с пренебрежением. Корову звала красавицей, козу – кормилицей. Всех считала божьими тварями, только человек – тварь говорящая, а животное – «тварь бессловесная» (ее выражение). У многих народов это «экологическое сознание» сохранилось и сегодня. Например, о том, что в Индии коровы – священные животные, известно, надеюсь, всякому.
Традиция считать животных братьями нашими меньшими существовала и в Европе (в христианской Европе) и была подорвана только во времена Возрождения и Просвещения, хотя очаги сопротивления все время оставались. Сейчас животных и людей сближают разные версии экологических мировоззрений, постмодернистские вариации или даже такие экзотические концепции как у Александра Невзорова с его манежными читающими лошадьми…
Но сейчас не об этом. Сейчас об альтернативной аналогии. В эпоху Возрождения появилась такая штука как «гуманизм». Разные мыслители тем или иным способом начинают доказывать привилегированное положение человека в мире. Самая популярная версия такая: Бог создал человека свободным. Человек, в отличие от ангелов и животных, свободен, а значит, может стать и ангелом, и животным, и даже хуже животного. То есть вроде бы человек выше остальных тварей, а с другой стороны, всем понятно: предоставленные свободе люди в абсолютном большинстве хуже скотов. Поэтому абсолютистские режимы тоже использовали пастушестко-стадную аналогию в своих интересах даже в большей степени, чем прежние власти.
Если человек может быть хуже скота, то к народу оправдано еще более жесткое отношение, чем к стаду.
В эпоху Просвещения, после того, как Декарт придумал «субъекта», сказав, что «абсолютная истина» находится внутри человека, а не вне его, и человек – хозяин всего сущего, начинается эпоха «демократий». Поскольку человек теперь – самое ценное, что есть в сущем, без него ничего не должно решаться. Выходит, долой всякие вассальные отношения, царей и королей, да здравствует выборы, на которых мой голос учтут! Долой цеха и гильдии, рабство и крепостничество, да здравствует свободный рынок! Долой гражданство, да здравствует свобода перемещения, долой каноны творчества, как хочу так и самовыражаюсь! И так далее.
Именно в это время появляется следующая популярная АНАЛОГИЯ, объясняющая взаимоотношения власти и народа. Бога в этой аналогии нет, зато есть полное отождествление государства с акционерным обществом. Типа народ – это такие жуки-работяги, которые за деньги (налоги) наняли себе правительство (непонятно для каких целей, правда, раз они же и руководят этим правительством и его «контролируют»), поставили над ним надсмотрщиков в виде прессы и проч., еще ввели разделение властей, чтобы власти друг с другом собачились, партии конкурировали, а мы, народ, могли бы этим пользоваться и выбирать лучших менеджеров, контролируя худших. И вообще в любое время всех можем разжаловать, выйти на площадь и ага!
Теорию «народного суверенитета» критиковали многие мудрецы. Они объясняли, например, что суверенитет – это то, откуда идут законы, следовательно, он стоит над законом, а весь народ над законом стоять не может!
Они объясняли: а) ни на каких выборах никакой народ в принципе не может выбрать лучших, а всегда выбирает проходимцев и манипуляторов;
б) никакого «общественного договора» никто не подписывает и «найма на работу чиновников» народом нет ни теоретически, ни практически;
в) из-за разделения властей только больше бюрократии и государство работает как лебедь, рак и щука;
г) власть в принципе невозможно контролировать, потому что всегда понадобится контролер, который контролирует контролера за властью, а потом контролер, который контролирует контролера, который контролирует и т. д.
Все не впрок! Все равно во всех конституциях мира написано: «суверенитет принадлежит народу». Ну нравится народу эта фраза, что поделаешь! Поэтому и пишут, жалко что ли?! Правда, сразу, еще в XIX веке, сторонники концепции государства как «акционерного общества» разделились на либералов и демократов. Либералы говорили: кто платит, тот и заказывает музыку. Раз правительство содержится на наши налоги, то оно пусть и выполняет волю того, кто больше платит, а именно крупного капитала. А всяких нищих, необразованных, зависимых, женщин, подростков и прочих надо гнать от выборов подальше.
Демократы, напротив, настаивали: каждый человек, независимо от собственности и количества уплаченных налогов, а также образования и прочего, имеет право выбирать.
Либералы возражали: голосующая гопота будет вечно залезать нам в карман и перераспределять налоги в свою пользу, создаст социализм, который приведет к загниванию!
Демократы орали: права человека священны для всех, перераспределение благ хорошо, иначе власть и богатство вечно монополизируются в руках одних, что тоже приведет к загниванию.
Так, пугая друг друга застоем, обе партии, то сдавая позиции врагу, то отвоевывая их, проколупались весь XX век.
Из-за популизма и соблазна получить новые голоса за счет невключенных избирателей, все больше политиков давали постепенно права большинству, а не только крупным собственникам и образованным.
Наиболее радикальный демократический эксперимент поставил СССР, когда действительно отделил власть от собственности (равные избирательные права в странах Запада были введены позже, чем в СССР). Как и грозились либералы, это СССР и погубило.
Впрочем, на Западе те же права и стандарты демократии привели практически к тому же «социальному государству» и «шведскому социализму», а в США привели к тому, что выгоднее быть безработной беременной афроамериканкой и получать от правительства больше, чем здоровый белый образованный мужик. Привело это и к ипотечному кризису, когда всяким неграм-бомжам раздавали кредиты под дома, потом раздували из этого с помощью производных бумаг пузырь, который и лопнул… Значит ли это, что демократия ведет только к застою, а либералы типа Березовского правы, радикально настаивая на том, что правительство содержится на налоги и потому должно выполнять волю того, кто их больше платит? Нет. Не правы ни демократы, ни либералы, порочна вообще концепция государства как «акционерного общества», то есть государства, где вся власть якобы у народа, он суверен, нанимает (выбирает) служителей и проч. Правды в этой красивой сказке, а точнее АНАЛОГИИ, не больше, а меньше, чем в аналогии между стадом и пастухами.