Страница:
– Я смотрю, ты уверена, что чип подделан. Иначе не обещала бы так смело.
– Я уверена, что Макс не мог стать изменником.
– Ладно, Делла Берг, договорились.
Уверена, по моему лицу ничего прочесть было нельзя, но Князев, видимо, готовился внутренне, что я удивлюсь – как легко он согласился, – а может, просто хотел выговориться.
– Мне батюшка все объяснил насчет обета моего. Сказал – если ради спасения другого человека, то можно. А для выгоды нельзя. Твой, конечно, погиб, но память обелить надо, тоже, если разобраться, спасение. Ибо всякое разоблачение лжи есть дело праведное.
Честное слово, я на батюшку не давила. Я просто в общих чертах описала ему проблему, и мы сошлись на том, что, в первую очередь, для самого Князева так будет лучше.
– Тогда жди. Завтра тебя переведут в изолятор Агентства федеральной безопасности. И будем работать.
– Будем. Раз ты со мной честно, то и за меня не тревожься: я не подведу.
– Снимите с него наручники, – приказал Йен Йоханссон.
Князева освободили. Конвоиры удалились за дверь. В помещении остались Йен, я и Кид Тернер. Князев уселся за терминал, скомандовал:
– Заряжай.
Йен ввел чип в прорезь сканера.
– Ну? – спросил Князев, только глянув на первые строки кода. – Йен, ты меня совсем за идиота держишь?
– Проверка оборудования, – ответил тот и заменил чип на настоящий.
По монитору потекли столбцы цифр и символов. Василий отрешился от мира, глаза вспыхнули. Мы молчали и ждали. Князев вызывал и убирал дополнительные виртуальные мониторы, колдовал над клавиатурой. Я принесла Йену и Киду кофе, а себе и Князеву – чай с сахаром. Он кивнул не глядя, нащупал кружку, глотнул.
Через полчаса он остановил воспроизведение, выведя на большой монитор кусок кода. Чуткие пальцы потерли виски. Еще через десять минут Князев издал довольный возглас и выделил ядовито-красной подсветкой несколько строк.
– Подделка, – изрек он устало.
– То есть носитель чипа умер не так, как зафиксировано?
– Этого я не знаю. Просто информация, которая должна поступать в хронологическом порядке, писалась одновременно и в порядке нарастания размера файла, а при естественной записи так не бывает. Хотя сделано качественно. Я в свое время делал хуже. Вам как, полная экспертиза нужна?
– Сейчас я позову нашего программиста, – сказал Йен. – Составите рапорт под двумя подписями.
– Иди ты, – восхитился Князев. – Значит, меня как эксперта укажете?
– Ну раз ты эксперт, то укажем, конечно, – согласился Йен.
– Ничего, что я в программировании – самоучка?
– Главное, что подделку нашел, – резонно заметил Йен.
А Кид Тернер подсел к терминалу и уставился на код.
Князев и федеральный программист завершили экспертизу. Результаты превзошли все ожидания. Индивидуальный чип, хранивший информацию о Максиме Люкассене, оказался стопроцентной фальшивкой. То есть данные не просто отредактировали – их сочинили.
– Что у нас есть, – говорил Кид Тернер. – У нас есть человек, который якобы видел труп Люкассена. Свои слова он подтверждает тем, что снял чип. Чип фальшивый. Значит, нет ни одного доказательства, что труп Люкассена видел хоть кто-то. Кроме того, у нас есть бортжурнал, который тоже подвергся более значительной редактуре, чем мы ожидали. Редактура затронула практически весь период от Тору-2 до «Кромвеля».
– Прямо даже жалко отпускать Князева в монастырь, – негромко сказал Йен. – Такой специалист.
– Чего сразу – жалко? – удивился Кид. – Это обычный православный монастырь, без каких-то особых запретов на сношения с внешним миром. Тебе даже проще будет, потому что все вопросы решаются через игумена. Игумен там договороспособный, иначе мне не удалось бы условиться насчет Князева так быстро.
– Интересные у тебя связи, – обронил Йен.
– У тебя они, представь себе, тоже есть. Вообще у всех есть. Этими вопросами занимается небезызвестный многим Скотт Маккинби-младший. Да, католик. Но как оказалось, хороший дипломат. Он и помог.
– Давайте не отвлекаться, – попросила я. – Итак, мы ничего не можем утверждать. У нас есть только два неоспоримых факта. Люкассен прибыл на Тору-2, где взял людей, и останавливался на базе «Абигайль», где его видел комендант. Мы не можем утверждать, что люди, прибывшие на базу «Кромвель», – те же самые, какие улетали с Тору-2. Мы не можем утверждать, что Люкассен был на Саттанге. Мы не можем утверждать, что на борту был мятеж вследствие измены коммандера.
– Мы даже не можем утверждать, что он мертв, – обронил Йен. – Трупа-то нет.
– Ну да, формально он пропал без вести. Кроме того, без вести пропали навигатор Ида Рафферти, индейцы Кер и Санта.
– Я запросил «черный ящик» с корабля, – вставил Кид Тернер.
– Почему это не было сделано раньше? – спросил Йен.
– Не было оснований. Заключение о подделке бортжурнала я получил только вчера. Себя вини в задержке.
– И еще у нас есть свидетели. Заложник, – напомнила я. – И пассажиры.
– Уже нет, – ответил Йен. – Заложник убит при попытке к бегству. Мимору сообщил, что приказал переправить задержанного в мое распоряжение, а тот решил, что это хороший момент для побега. Был убит. Фактически, случайно: конвоир стрелял на предупреждение, пуля срикошетировала и пробила левую почку. Мужика можно было спасти, если бы отыскался врач. Врача под рукой не было, а пока раненого довезли до госпиталя, он скончался.
– А пассажиры? – я прищурилась. – Только не говори, что тоже убиты. Или?..
– Нет, почему же. Порядка двухсот человек – на месте и доступны. Ничего не знают, ничего не видели. Они, кстати, не контрактники. Рядом с базой есть закрытая религиозная община, все они оттуда. Откуда взялась еще сотня – они не знают, впервые увидели этих людей на корабле. Так вот, двести голов у нас полным ходом направляются к другой общине своей секты, а те сто с лишним – растворились в воздухе.
Я покосилась на Кида Тернера:
– Кажется, Скотту-младшему подвалила работенка. Если мне не изменяет память, он ведь по должности обязан проверять деятельность религиозных организаций.
– Уже, – кивнул Кид. – Проблема в том, что эта секта – не зарегистрирована как секта и вообще как организация. Ничего, Скотти справится. Искать он умеет ничуть не хуже старшего братца. Я с ним уже работал.
Йен обхватил себя пальцами за подбородок, и этот жест почему-то резанул мне по глазам: точно так же делал Август.
– Трудная ситуация, – заметил Йен. – Я не про свидетеля. Нам опять нужен Князев. База «Абигайль». Люкассен что-то искал в архивах. Да, он работал со своего чипа, но какие-то следы должны были сохраниться. Теоретически, с этим может справиться другой специалист. Но на практике именно Князева проще отрезать от внешнего мира, чтобы не болтал. Кид, как сделать, чтобы Князев попал на «Абигайль»?
– Сделаю, – хмуро ответил тот. – Если он не заартачится.
– Князева беру на себя, – пообещала я.
– Тебе нужна команда, – обронил Кид.
Я подумала – и покачала головой.
– Кид, она не нужна.
Кид Тернер очень внимательно поглядел на меня. Похоже, мы думали одинаково. Если на Саттанге все так плохо, то у меня одной куда больше шансов выполнить миссию и выжить. Большая группа привлечет внимание. А индейцы, между прочим, умеют очень быстро и незаметно для нашей техники обмениваться новостями. А если на Саттанге все хорошо, то я и одна управлюсь.
– Груз, груз… – пробормотал Йен. – Пофантазируем? Да. Давайте пофантазируем. Макса мы все знали, кто-то лучше, кто-то хуже. Логику Макса мы можем смоделировать хотя бы приблизительно. Можем ведь?
– Пф, – сказал Кид, – я знал его как облупленного. Мимору, как все генералы Фронтира, возит контрабанду на военных кораблях. Это удобно. Макса сам подход удивить не мог, поскольку его мать тоже в свое время возила генеральскую контрабанду. Люкассен считался авантюристом, значит, служа под началом Рублева, он участвовал в операциях такого рода. Там просто нет другого повода по-настоящему круто полетать и показать себя лихим пилотом. Люкассен не находил эти операции бесчестными. Судя по обмолвке насчет груза, Макса привлекли для перевозки именно контрабанды, но уже для Мимору. У Мимору есть свои возчики, однако он запросил людей у Рублева. Значит, груз сложный, и у Мимору не было специалистов, способных его взять. А Люкассен к тому времени зарекомендовал себя человеком, пригодным для решения нестандартных задач. Раз в группе условных пассажиров были люди, знавшие про груз, значит, вся эта группа предназначалась для огневой поддержки. Да, там была сотня откровенных головорезов и две сотни сектантов. Мы об этой секте не знаем ничего, зато знает все Мимору. Не исключено, что он смело использовал их втемную, поскольку они управляемы и привыкли исполнять приказы без размышлений. Но тогда речь уже не о контрабанде, а о грабеже. Группа в триста и более человек – груз очень ценный, трудно добываемый. Я предполагаю, что Люкассену не сообщили подробностей. Он знал о том, что будет груз, но питал какие-то иллюзии на предмет пассажиров. Потом он их увидел, и кто-то вынужденно сдал ему полный план операции. Макс отказался, сочтя его бесчестным.
– Вот даже интересно, что такого можно взять на Саттанге, если для этого нужен федеральный крейсер и триста стволов?
Вопрос Йена повис в воздухе.
– Чтобы это было еще и бесчестным с точки зрения князя Сонно? – добавил Йен. – У которого предки еще сто лет назад с гордостью именовали себя пиратами?
– Работорговля отпадает, – сказала я. – Объем большой. Ну сколько индейцев влезет в трюм крейсера? Максимум тысяча, и то битком. Это хорошо для постоянных поставок на рынок, но разово – овчинка выделки не стоит. Что еще? Наркота? Да кому она нужна, брать ее с таким риском… Нет там никакой особенной контрабанды. Саттанг, в общем-то, пустой в этом плане. Ну, золото-платина. Этого добра полно и поближе, вон, в Ядре можно взять голыми руками. Причем для операции потребуется не триста стволов, а пара первоклассных навигаторов, чтоб потом уйти оттуда. Саттанг интересен только как форт, он же практически в тылу у диссиды. Если б не это, его бы не разрабатывали вообще.
Кид Тернер тяжело вздохнул.
– Я зайду к стратегам, – сказал он.
– Со мной, – уточнил Йен. – Мне интересна эта культура.
– В таком случае, господа, – я обвела всех взглядом, – работаем. Я еду в «Онтакаму» и уговариваю Князева. Потом навещу Рублева. Встретимся на «Абигайль».
– Вопросы есть? – спросил Йен. – На сегодня все. Приступаем, господа.
У меня не было ни одного повода требовать хоть какую-то информацию от генерала Рублева. Он явно не имел отношения к смерти Фирса Ситона, а что касается Макса, то у меня не было полномочий допрашивать его начальство. Поэтому я решила просто попросить.
Генерал принял меня в общей приемной, и принял с прохладцей.
– Вам известно, кто такой Максим Люкассен?
Генерал приподнял брови.
– Я так и думал. Само собой. Он просил не распространяться об этом. Вот чего не знаю – с какого бодуна он вдруг отказался от всего, что имел. Дело интимное, и я не лез с расспросами. Полагаю, вы понимаете меня.
– Более чем хорошо понимаю. Верьте или нет, но я тоже не знаю – и тоже не лезла с расспросами.
– И что, даже повода не было? Вы, разведчик – да-да, про вас я наслышан, – и ассистент инквизитора, ничего не заподозрили?
– Ничего, кроме обычной его взбалмошности. Мы поссорились, он пообещал навсегда исчезнуть из моей жизни. Исчез. Потом ко мне внезапно явился его поверенный и сообщил, что отныне я управляю княжеством. А спустя еще несколько месяцев я узнала, что Макс погиб при попытке изменить Родине. Чушь какая-то.
– И вы ведете расследование? Верней, ваш босс? А вы ко мне приехали…
– Нет-нет, что вы. Я здесь для того, чтобы выяснить – есть ли вообще основания для расследования. У меня нет договора, нет ничего. Я нуждаюсь в любой зацепке, которая позволит вести это дело официальным порядком.
– То есть вы…
– Интуитивно я знаю, что основания есть, – я весьма невежливо, но очень искренне перебила генерала. – Они есть у всех, кто хоть немного знал Макса. Не тот человек, который способен изменить Родине. Но нет ни одного факта, позволяющего начать расследование.
– Ах вот оно что… Делла… вы позволите называть вас так? Я помогу вам, чем смогу. Но нам лучше перебраться в другое помещение. Погодите, я закажу вам пропуск на территорию базы.
– Не нужно, – огорошила его я. – У меня приказ министра обороны.
Генерал застыл. Я мягким движением положила перед ним карточку.
– Вот так вот, – сказал он. – Значит, в министерстве тоже у кого-то включилась интуиция…
– Мне очень жаль, но скорей это банальная предусмотрительность. Все-таки Макс – звездный принц, пусть и в прошлом. Семья может возмутиться, что его останки не найдены.
Генерал покивал. Вызвал адъютанта, поставил задачу. Через три минуты генералу подали машину, а еще через десять минут мы оказались на территории базы. Рублев провел меня в свой кабинет, попросил устраиваться с комфортом, сам снял фуражку и китель. Секретарша подала кофе для шефа и чай для меня.
– Люкассен, – сказал Рублев. – Люкассен прибыл на базу в феврале. Представился мне. Мы, кстати, до этого не водили личного знакомства, хотя были наслышаны друг о друге. Он выглядел неплохо, но… Знаете, как человек, которого приговорили врачи. Болезнь еще не проявилась, но она есть, и рано или поздно она победит. Ссора с бывшей женой? Возможно-возможно. Обычно мужчины на развод реагируют менее остро, но Люкассен не производил впечатления толстокожего. Женского общества он избегал, но с некоторыми работал. Навигатор Ида Рафферти плохо ладила с людьми, но с Люкассеном они сразу спелись. Я обратил внимание на его манеру обращаться с инородцами. В его команде было два индейца, и оба на него молились. Кер и Санта. В сущности, мне почти нечего сказать конкретно о Люкассене. О том, каким он стал после смены имени, если вы понимаете, о чем я. Скрытный человек. Дело свое знал великолепно. Совсем не так, как должен бы знать, если он три года после университета служил, потом жил на гражданке, потом еще годик служил и почти в сорок вдруг решил вернуться. Создавалось ощущение, словно у него и не было этого многолетнего перерыва в летной практике. Он хорошо знал материальную часть, убедил меня кое-что заменить на более современные образцы, причем не новейшие, нет. На проверенные, если вы понимаете, о чем я. Разумеется, он отлично ориентировался в реалиях биржи. Я немного играю… словом, он пару раз подсказал мне. Сам не участвовал. Не пил. Изредка я видел его с сигаретой. Мой адъютант заходил к нему на квартиру. Ничего индивидуального, кроме единственной фотографии. Пластиковая карта, не голография. Дорогая штучка. Когда адъютант зашел, Люкассен сразу положил ее изображением вниз. Уходя в рейд, он брал фотографию с собой. Держал очень мало вещей. Только самое необходимое.
– Когда вы стали доверять ему?
Генерал отвел глаза. Я усмехнулась:
– Бросьте. Я ж не федерал, я тактическая разведка. Все возят контрабанду. И вы тоже. Меня не касаются ваши трения с законом.
– Да я ничего такого и не возил, – сказал генерал. – Стрёмного, как говорим мы, русские… Когда? Да почти сразу. Я, конечно, понимал, что он легко зарывается. Это меня малость тревожило. Потребовалось некоторое время, чтобы нам с ним притереться друг к другу. Я убедился, что он адекватен и в рамках общих дел вполне управляем. У нас случился разговор, и Люкассен очень жестко поставил условие: он не возит рабов, наркотики и то, на чем кровь невинных. Признаться, он почти оскорбил меня таким заявлением. За кого ты меня принимаешь, коммандер, подумал я. Как бы вам объяснить… У меня твердые понятия о чести. Я еще спросил – а оружие для повстанцев? Он засмеялся: да откуда здесь повстанцы? Это я спросил только потому, что меня задел его тон. Я никогда не торговал оружием. Оружие можно украсть только у себя. Это крысятничество. Моя в некотором роде специализация – дефицитное оборудование. Вот его и возил Люкассен. Он мастер. Он сажал перехватчик просто в поле, в чистое поле. И потом ухитрялся взлететь оттуда. Командиры кораблей, тем более в ранге коммандера, редко бывают искусными навигаторами, у них уже совсем другие задачи, их дело – крепко держать корабль в руках и управлять своими людьми… Люкассен умел все. У него был навигатор, Ида Рафферти. Она в подметки ему не годилась. Ну а как вы хотите, Люкассен оканчивал Военный университет, а она – колледж в Схуне. Притом что среди моих навигаторов Ида – одна из лучших. Но Люкассен летал как бог. Ида в него буквально вцепилась, смотрела ему в рот и убить за него была готова, потому что где еще она возьмет такого учителя! Но все равно вела корабль только на маршруте. А как сложный маневр, так Люкассен выполнял его сам. Мои партнеры его обожали. Люкассен? Значит, товар придет точно в срок, минута в минуту, и неповрежденным. Был случай. Надо было доставить цех… ну вы понимаете, у человека нет лиценции, а все условия есть, и жить как-то надо… словом, был временной промежуток в пять часов. Допустим, в тринадцать через систему проходит федеральный патруль, в восемнадцать – контрразведка. Люкассен сказал – успею. А ведь ему с учетом всего на посадку-разгрузку-старт надо было уложиться в два часа. И он успел. Мой партнер до сих пор в эйфорическом шоке. Корабль упал в атмосферу, выгрузил товар, не глуша двигатели, контейнеры забрали роботы, для человека было еще слишком горячо, и взлетел вертикально в ту секунду, когда получатель пересек линию безопасности. Ровно два часа.
– И вы, конечно, рассказали об этом всем коллегам.
– Да. Мимору… у него была похожая ситуация. Чуть побольше времени. То же самое. Надо проскочить между патрулями. Я спросил Люкассена – сами понимаете, в таких случаях приказы не работают. Он согласился. И вот чем это кончилось.
– Вы не знаете, что за груз вез Мимору?
– Он не вез. Он брал. Золото. Десять кубометров радиотехнического золота. Отвезти заказчику он мог и сам. Проблема была в том, чтобы забрать.
– Да. Хороший куш. Где, вы не знаете?
– Приблизительно. Разумеется, поскольку экипаж мой, я должен знать, мне же нужно давать какие-то объяснения в случае чего. Где-то неподалеку от Спорсы.
– А-а, то есть это шестой радиус.
– Ну… Делла, я понимаю, что есть инструкции, запрещающие одиночные рейды на ту территорию. Но – вы же понимаете. Пограничный облет – раз в трое суток. Задача: проскочить между облетами. Туда-обратно плюс погрузка. Операция рассчитана поминутно. Я полагаю, что Мимору брал золото не на Спорсе, а на Крайне. Просто там больше ничего нет подходящего в вероятном радиусе полета. Но это, конечно, предположение. Я не знал плана операции. Возможно, там была перегрузка в космосе. Допустим, у Мимору корабль с золотом напоролся на патруль, спрятался, но дальше идти не может, он уже засветился, и надо было снять с него товар и людей.
– Как вы относитесь к версии, что Люкассен изменил?
– Да это бред какой-то. Нет, всякое бывает, я и не такое видел. Да и вы, наверное, тоже. В разведке иллюзии теряются быстро, я немного знаю, у моей жены племянник на первом курсе, хоббит. Уже была практика. И он уже распрощался с детством. Измена? Расчетливая, сознательная? Не-ет. С кем там изменять, там одни эти… крайцы. Мракобесие, религия, мессианские мечты, и ноль реальных шансов. Что там делать такому человеку, как Люкассен? – генерал даже посмеялся. – Из правдоподобных версий у меня только две. Во-первых, Люкассен мог сойти с ума. Он не производил впечатления человека, совершенно здорового психически. Да нормальному человеку в жизни не придет в голову выделывать такие трюки! Неспроста в него Ида втюрилась, у которой были проблемы общения, а с Люкассеном – как рукой сняло… Мог, мог слететь с катушек. Во-вторых, могла сложиться ситуация, несовместимая с его совестью. Я уже говорил, он отказался выполнять некоторые задания. У меня и так их не было, я разделяю эти его убеждения. Но Мимору… строго говоря, он не тот человек, с которым я стал бы дружить. Предположим, Мимору в последний момент приказал Люкассену избавиться от людей, сопровождавших груз. Может быть, чтобы замести следы, если золото краденое. Может быть, чтобы не расплачиваться за товар. Куш, как вы верно заметили, хороший. Я бы от соблазна взять даром удержался. Мимору – вот сомневаюсь. Нехорошо так говорить о коллегах, но он же погубил лучшего моего командира корабля. И даже не извинился. Еще и мне претензии высказал – ты кого мне дал?!
– Если бы вы знали столько, сколько известно мне, Мимору для вас стал бы в лучшем случае нерукопожатным.
– Вот как? – генерал посмотрел на меня в упор. – Мимору солгал, – сказал он утвердительно. – Так?
– Мне придется провести минимальную проверку.
– Ого… – он откинулся в кресле. – Да, я понимаю. Конечно. Пожалуйста, – он протянул левую руку чипом вверх и назвал код. – Подключайтесь.
Я подключилась, вывела на виртуальный наладонник кривую сердечной деятельности Рублева – вполне себе детектор лжи. А потом просто рассказала про Саттанг.
– Что? – недоверчиво переспросил генерал. – Саттанг? Быть того не может. Вы ничего не перепутали? Там же нечего взять! Послушайте, я все-таки на этих вещах собаку съел. Ну нечего брать на Саттанге! Там даже перевалку делать невыгодно! Ну ладно, что-то привезли от диссиды. Допустим. Но вы мне объясните, за каким чертом там командир уровня Люкассена?! Пиратов там нет, диссиды тоже, от нашей резидентуры там уйти ну просто как два пальца обоссать! Да бред же это…
– Зато есть с кем изменять, не так ли?
Генерал раздраженно отмахнулся:
– С Саттанга заколебешься выбираться. Туда бегут, чтобы просто скрыться. Если тут под расстрел, допустим, идешь – там можно сидеть хоть всю жизнь. Но если переходить к диссиде – ни в коем случае не Саттанг! Только через Тварь и Темный Лес! Маршрут через Саттанг потому и не охраняют толком, что это – тупик! Между Саттангом и диссидой – гравитационная аномалия! Ну вы поймите, это же азы большой навигации… Да, дилетантам кажется, что космос пустой, ходи где хочешь. А вот ни хрена! Где-то ты пройдешь, а где-то затратишь горючки в десять раз больше и будешь идти год четыре сраных парсека! А где-то вообще не войдешь или не выйдешь! За Саттангом пути нет! И сам Саттанг это ноль без палочки! Это место для тех, у кого ни мозгов, ни денег, потому что умный человек хоть на Хилире будет прятаться, лишь бы не на Саттанге! А богатый купит себе другую жизнь и будет жить на Земле! Да не может такого быть…
Я выждала, пока он отшумится, и добила, выложив полную версию.
Генерал Рублев больше не кричал. Он побледнел, широко раскрыл глаза. Потом крепко потер лоб ладонью. Посидел еще немного. Очень тихо и устало спросил, показав подбородком на чип:
– Еще проверять будете?
– Да нет, мне уже все ясно.
– Мне вот тоже. Знаете, я не очень принципиальный, а вы не федеральный агент. Вы уж сделайте вид, что ничего не слышали. Я убью этого мерзавца. У меня много индейцев служит, у которых корни с Саттанга. Они поймут. А им бежать потом на Саттанг – самое оно. Домой вернутся. Богатыми.
– Не стоит, – возразила я.
– Почему?
– Потому что смерть – это слишком благородно для Мимору. А если за дело возьмутся индейцы, то он еще и мучеником будет. Лучше посадить.
– Ага, он в тюрьме со своими замашками королем будет.
– Не будет. Вам знакомо такое имя – Ричард Монро?
– Еще бы. Треть контрабанды через его руки идет.
– Ричард Монро полагает, что вы, например, честный служака. А генерала Мимору он презирает.
– От так вот, – Рублев опешил. – Тогда вы правы. Лучше посадить. Если тут задеты интересы Монро – лучше, конечно, посадить.
Генерал внезапно замолчал. Потом встал, ушел в подсобку. Принес файл, вынул из него титульный лист. Стандартное досье коммандера Люкассена. Генерал повозился, устанавливая лист с фотографией вертикально. Снова ушел. Принес запотевшую бутылку водки, три стакана, черный хлеб. Распечатал бутылку, налил по полстакана. Один поставил к фотографии и накрыл горбушкой черного хлеба. Другой подал мне, третий взял себе. Сглотнул нервно:
– Помянем, Делла.
И залпом опрокинул водку в рот. Я незаметно бросила под язык таблетку и тоже выпила. Мне, конечно, лучше обойтись без алкоголя. Но если с таблетками, а потом быстро промыть желудок – то ничего страшного. Доктор Оршан вообще сказал, что если я разок, сугубо в интересах дела, напьюсь в стельку, не будет ничего, кроме, возможно, аллергии. Но если выпивать часто, спирт в сочетании с лекарствами быстренько прикончит мою печень.
– Я уверена, что Макс не мог стать изменником.
– Ладно, Делла Берг, договорились.
Уверена, по моему лицу ничего прочесть было нельзя, но Князев, видимо, готовился внутренне, что я удивлюсь – как легко он согласился, – а может, просто хотел выговориться.
– Мне батюшка все объяснил насчет обета моего. Сказал – если ради спасения другого человека, то можно. А для выгоды нельзя. Твой, конечно, погиб, но память обелить надо, тоже, если разобраться, спасение. Ибо всякое разоблачение лжи есть дело праведное.
Честное слово, я на батюшку не давила. Я просто в общих чертах описала ему проблему, и мы сошлись на том, что, в первую очередь, для самого Князева так будет лучше.
– Тогда жди. Завтра тебя переведут в изолятор Агентства федеральной безопасности. И будем работать.
– Будем. Раз ты со мной честно, то и за меня не тревожься: я не подведу.
* * *
– Ох ничего себе у вас тут оборудование! – Князев восхищенно оглядел лабораторию.– Снимите с него наручники, – приказал Йен Йоханссон.
Князева освободили. Конвоиры удалились за дверь. В помещении остались Йен, я и Кид Тернер. Князев уселся за терминал, скомандовал:
– Заряжай.
Йен ввел чип в прорезь сканера.
– Ну? – спросил Князев, только глянув на первые строки кода. – Йен, ты меня совсем за идиота держишь?
– Проверка оборудования, – ответил тот и заменил чип на настоящий.
По монитору потекли столбцы цифр и символов. Василий отрешился от мира, глаза вспыхнули. Мы молчали и ждали. Князев вызывал и убирал дополнительные виртуальные мониторы, колдовал над клавиатурой. Я принесла Йену и Киду кофе, а себе и Князеву – чай с сахаром. Он кивнул не глядя, нащупал кружку, глотнул.
Через полчаса он остановил воспроизведение, выведя на большой монитор кусок кода. Чуткие пальцы потерли виски. Еще через десять минут Князев издал довольный возглас и выделил ядовито-красной подсветкой несколько строк.
– Подделка, – изрек он устало.
– То есть носитель чипа умер не так, как зафиксировано?
– Этого я не знаю. Просто информация, которая должна поступать в хронологическом порядке, писалась одновременно и в порядке нарастания размера файла, а при естественной записи так не бывает. Хотя сделано качественно. Я в свое время делал хуже. Вам как, полная экспертиза нужна?
– Сейчас я позову нашего программиста, – сказал Йен. – Составите рапорт под двумя подписями.
– Иди ты, – восхитился Князев. – Значит, меня как эксперта укажете?
– Ну раз ты эксперт, то укажем, конечно, – согласился Йен.
– Ничего, что я в программировании – самоучка?
– Главное, что подделку нашел, – резонно заметил Йен.
А Кид Тернер подсел к терминалу и уставился на код.
* * *
Сутки спустя мы сидели в университетской лаборатории связи на факультете разведки. Я, Йен, Кид Тернер. У всех были красные от недосыпа глаза. Но позволить себе отдых мы не могли: промедление сейчас было опасно.Князев и федеральный программист завершили экспертизу. Результаты превзошли все ожидания. Индивидуальный чип, хранивший информацию о Максиме Люкассене, оказался стопроцентной фальшивкой. То есть данные не просто отредактировали – их сочинили.
– Что у нас есть, – говорил Кид Тернер. – У нас есть человек, который якобы видел труп Люкассена. Свои слова он подтверждает тем, что снял чип. Чип фальшивый. Значит, нет ни одного доказательства, что труп Люкассена видел хоть кто-то. Кроме того, у нас есть бортжурнал, который тоже подвергся более значительной редактуре, чем мы ожидали. Редактура затронула практически весь период от Тору-2 до «Кромвеля».
– Прямо даже жалко отпускать Князева в монастырь, – негромко сказал Йен. – Такой специалист.
– Чего сразу – жалко? – удивился Кид. – Это обычный православный монастырь, без каких-то особых запретов на сношения с внешним миром. Тебе даже проще будет, потому что все вопросы решаются через игумена. Игумен там договороспособный, иначе мне не удалось бы условиться насчет Князева так быстро.
– Интересные у тебя связи, – обронил Йен.
– У тебя они, представь себе, тоже есть. Вообще у всех есть. Этими вопросами занимается небезызвестный многим Скотт Маккинби-младший. Да, католик. Но как оказалось, хороший дипломат. Он и помог.
– Давайте не отвлекаться, – попросила я. – Итак, мы ничего не можем утверждать. У нас есть только два неоспоримых факта. Люкассен прибыл на Тору-2, где взял людей, и останавливался на базе «Абигайль», где его видел комендант. Мы не можем утверждать, что люди, прибывшие на базу «Кромвель», – те же самые, какие улетали с Тору-2. Мы не можем утверждать, что Люкассен был на Саттанге. Мы не можем утверждать, что на борту был мятеж вследствие измены коммандера.
– Мы даже не можем утверждать, что он мертв, – обронил Йен. – Трупа-то нет.
– Ну да, формально он пропал без вести. Кроме того, без вести пропали навигатор Ида Рафферти, индейцы Кер и Санта.
– Я запросил «черный ящик» с корабля, – вставил Кид Тернер.
– Почему это не было сделано раньше? – спросил Йен.
– Не было оснований. Заключение о подделке бортжурнала я получил только вчера. Себя вини в задержке.
– И еще у нас есть свидетели. Заложник, – напомнила я. – И пассажиры.
– Уже нет, – ответил Йен. – Заложник убит при попытке к бегству. Мимору сообщил, что приказал переправить задержанного в мое распоряжение, а тот решил, что это хороший момент для побега. Был убит. Фактически, случайно: конвоир стрелял на предупреждение, пуля срикошетировала и пробила левую почку. Мужика можно было спасти, если бы отыскался врач. Врача под рукой не было, а пока раненого довезли до госпиталя, он скончался.
– А пассажиры? – я прищурилась. – Только не говори, что тоже убиты. Или?..
– Нет, почему же. Порядка двухсот человек – на месте и доступны. Ничего не знают, ничего не видели. Они, кстати, не контрактники. Рядом с базой есть закрытая религиозная община, все они оттуда. Откуда взялась еще сотня – они не знают, впервые увидели этих людей на корабле. Так вот, двести голов у нас полным ходом направляются к другой общине своей секты, а те сто с лишним – растворились в воздухе.
Я покосилась на Кида Тернера:
– Кажется, Скотту-младшему подвалила работенка. Если мне не изменяет память, он ведь по должности обязан проверять деятельность религиозных организаций.
– Уже, – кивнул Кид. – Проблема в том, что эта секта – не зарегистрирована как секта и вообще как организация. Ничего, Скотти справится. Искать он умеет ничуть не хуже старшего братца. Я с ним уже работал.
Йен обхватил себя пальцами за подбородок, и этот жест почему-то резанул мне по глазам: точно так же делал Август.
– Трудная ситуация, – заметил Йен. – Я не про свидетеля. Нам опять нужен Князев. База «Абигайль». Люкассен что-то искал в архивах. Да, он работал со своего чипа, но какие-то следы должны были сохраниться. Теоретически, с этим может справиться другой специалист. Но на практике именно Князева проще отрезать от внешнего мира, чтобы не болтал. Кид, как сделать, чтобы Князев попал на «Абигайль»?
– Сделаю, – хмуро ответил тот. – Если он не заартачится.
– Князева беру на себя, – пообещала я.
– Тебе нужна команда, – обронил Кид.
Я подумала – и покачала головой.
– Кид, она не нужна.
Кид Тернер очень внимательно поглядел на меня. Похоже, мы думали одинаково. Если на Саттанге все так плохо, то у меня одной куда больше шансов выполнить миссию и выжить. Большая группа привлечет внимание. А индейцы, между прочим, умеют очень быстро и незаметно для нашей техники обмениваться новостями. А если на Саттанге все хорошо, то я и одна управлюсь.
– Груз, груз… – пробормотал Йен. – Пофантазируем? Да. Давайте пофантазируем. Макса мы все знали, кто-то лучше, кто-то хуже. Логику Макса мы можем смоделировать хотя бы приблизительно. Можем ведь?
– Пф, – сказал Кид, – я знал его как облупленного. Мимору, как все генералы Фронтира, возит контрабанду на военных кораблях. Это удобно. Макса сам подход удивить не мог, поскольку его мать тоже в свое время возила генеральскую контрабанду. Люкассен считался авантюристом, значит, служа под началом Рублева, он участвовал в операциях такого рода. Там просто нет другого повода по-настоящему круто полетать и показать себя лихим пилотом. Люкассен не находил эти операции бесчестными. Судя по обмолвке насчет груза, Макса привлекли для перевозки именно контрабанды, но уже для Мимору. У Мимору есть свои возчики, однако он запросил людей у Рублева. Значит, груз сложный, и у Мимору не было специалистов, способных его взять. А Люкассен к тому времени зарекомендовал себя человеком, пригодным для решения нестандартных задач. Раз в группе условных пассажиров были люди, знавшие про груз, значит, вся эта группа предназначалась для огневой поддержки. Да, там была сотня откровенных головорезов и две сотни сектантов. Мы об этой секте не знаем ничего, зато знает все Мимору. Не исключено, что он смело использовал их втемную, поскольку они управляемы и привыкли исполнять приказы без размышлений. Но тогда речь уже не о контрабанде, а о грабеже. Группа в триста и более человек – груз очень ценный, трудно добываемый. Я предполагаю, что Люкассену не сообщили подробностей. Он знал о том, что будет груз, но питал какие-то иллюзии на предмет пассажиров. Потом он их увидел, и кто-то вынужденно сдал ему полный план операции. Макс отказался, сочтя его бесчестным.
– Вот даже интересно, что такого можно взять на Саттанге, если для этого нужен федеральный крейсер и триста стволов?
Вопрос Йена повис в воздухе.
– Чтобы это было еще и бесчестным с точки зрения князя Сонно? – добавил Йен. – У которого предки еще сто лет назад с гордостью именовали себя пиратами?
– Работорговля отпадает, – сказала я. – Объем большой. Ну сколько индейцев влезет в трюм крейсера? Максимум тысяча, и то битком. Это хорошо для постоянных поставок на рынок, но разово – овчинка выделки не стоит. Что еще? Наркота? Да кому она нужна, брать ее с таким риском… Нет там никакой особенной контрабанды. Саттанг, в общем-то, пустой в этом плане. Ну, золото-платина. Этого добра полно и поближе, вон, в Ядре можно взять голыми руками. Причем для операции потребуется не триста стволов, а пара первоклассных навигаторов, чтоб потом уйти оттуда. Саттанг интересен только как форт, он же практически в тылу у диссиды. Если б не это, его бы не разрабатывали вообще.
Кид Тернер тяжело вздохнул.
– Я зайду к стратегам, – сказал он.
– Со мной, – уточнил Йен. – Мне интересна эта культура.
– В таком случае, господа, – я обвела всех взглядом, – работаем. Я еду в «Онтакаму» и уговариваю Князева. Потом навещу Рублева. Встретимся на «Абигайль».
– Вопросы есть? – спросил Йен. – На сегодня все. Приступаем, господа.
* * *
– Офелия ван ден Берг, – генерал Рублев медленно произнес мое имя и испытующе посмотрел. – Она же Делла Берг. Известная личность. Чем могу быть полезен?У меня не было ни одного повода требовать хоть какую-то информацию от генерала Рублева. Он явно не имел отношения к смерти Фирса Ситона, а что касается Макса, то у меня не было полномочий допрашивать его начальство. Поэтому я решила просто попросить.
Генерал принял меня в общей приемной, и принял с прохладцей.
– Вам известно, кто такой Максим Люкассен?
Генерал приподнял брови.
– Я так и думал. Само собой. Он просил не распространяться об этом. Вот чего не знаю – с какого бодуна он вдруг отказался от всего, что имел. Дело интимное, и я не лез с расспросами. Полагаю, вы понимаете меня.
– Более чем хорошо понимаю. Верьте или нет, но я тоже не знаю – и тоже не лезла с расспросами.
– И что, даже повода не было? Вы, разведчик – да-да, про вас я наслышан, – и ассистент инквизитора, ничего не заподозрили?
– Ничего, кроме обычной его взбалмошности. Мы поссорились, он пообещал навсегда исчезнуть из моей жизни. Исчез. Потом ко мне внезапно явился его поверенный и сообщил, что отныне я управляю княжеством. А спустя еще несколько месяцев я узнала, что Макс погиб при попытке изменить Родине. Чушь какая-то.
– И вы ведете расследование? Верней, ваш босс? А вы ко мне приехали…
– Нет-нет, что вы. Я здесь для того, чтобы выяснить – есть ли вообще основания для расследования. У меня нет договора, нет ничего. Я нуждаюсь в любой зацепке, которая позволит вести это дело официальным порядком.
– То есть вы…
– Интуитивно я знаю, что основания есть, – я весьма невежливо, но очень искренне перебила генерала. – Они есть у всех, кто хоть немного знал Макса. Не тот человек, который способен изменить Родине. Но нет ни одного факта, позволяющего начать расследование.
– Ах вот оно что… Делла… вы позволите называть вас так? Я помогу вам, чем смогу. Но нам лучше перебраться в другое помещение. Погодите, я закажу вам пропуск на территорию базы.
– Не нужно, – огорошила его я. – У меня приказ министра обороны.
Генерал застыл. Я мягким движением положила перед ним карточку.
– Вот так вот, – сказал он. – Значит, в министерстве тоже у кого-то включилась интуиция…
– Мне очень жаль, но скорей это банальная предусмотрительность. Все-таки Макс – звездный принц, пусть и в прошлом. Семья может возмутиться, что его останки не найдены.
Генерал покивал. Вызвал адъютанта, поставил задачу. Через три минуты генералу подали машину, а еще через десять минут мы оказались на территории базы. Рублев провел меня в свой кабинет, попросил устраиваться с комфортом, сам снял фуражку и китель. Секретарша подала кофе для шефа и чай для меня.
– Люкассен, – сказал Рублев. – Люкассен прибыл на базу в феврале. Представился мне. Мы, кстати, до этого не водили личного знакомства, хотя были наслышаны друг о друге. Он выглядел неплохо, но… Знаете, как человек, которого приговорили врачи. Болезнь еще не проявилась, но она есть, и рано или поздно она победит. Ссора с бывшей женой? Возможно-возможно. Обычно мужчины на развод реагируют менее остро, но Люкассен не производил впечатления толстокожего. Женского общества он избегал, но с некоторыми работал. Навигатор Ида Рафферти плохо ладила с людьми, но с Люкассеном они сразу спелись. Я обратил внимание на его манеру обращаться с инородцами. В его команде было два индейца, и оба на него молились. Кер и Санта. В сущности, мне почти нечего сказать конкретно о Люкассене. О том, каким он стал после смены имени, если вы понимаете, о чем я. Скрытный человек. Дело свое знал великолепно. Совсем не так, как должен бы знать, если он три года после университета служил, потом жил на гражданке, потом еще годик служил и почти в сорок вдруг решил вернуться. Создавалось ощущение, словно у него и не было этого многолетнего перерыва в летной практике. Он хорошо знал материальную часть, убедил меня кое-что заменить на более современные образцы, причем не новейшие, нет. На проверенные, если вы понимаете, о чем я. Разумеется, он отлично ориентировался в реалиях биржи. Я немного играю… словом, он пару раз подсказал мне. Сам не участвовал. Не пил. Изредка я видел его с сигаретой. Мой адъютант заходил к нему на квартиру. Ничего индивидуального, кроме единственной фотографии. Пластиковая карта, не голография. Дорогая штучка. Когда адъютант зашел, Люкассен сразу положил ее изображением вниз. Уходя в рейд, он брал фотографию с собой. Держал очень мало вещей. Только самое необходимое.
– Когда вы стали доверять ему?
Генерал отвел глаза. Я усмехнулась:
– Бросьте. Я ж не федерал, я тактическая разведка. Все возят контрабанду. И вы тоже. Меня не касаются ваши трения с законом.
– Да я ничего такого и не возил, – сказал генерал. – Стрёмного, как говорим мы, русские… Когда? Да почти сразу. Я, конечно, понимал, что он легко зарывается. Это меня малость тревожило. Потребовалось некоторое время, чтобы нам с ним притереться друг к другу. Я убедился, что он адекватен и в рамках общих дел вполне управляем. У нас случился разговор, и Люкассен очень жестко поставил условие: он не возит рабов, наркотики и то, на чем кровь невинных. Признаться, он почти оскорбил меня таким заявлением. За кого ты меня принимаешь, коммандер, подумал я. Как бы вам объяснить… У меня твердые понятия о чести. Я еще спросил – а оружие для повстанцев? Он засмеялся: да откуда здесь повстанцы? Это я спросил только потому, что меня задел его тон. Я никогда не торговал оружием. Оружие можно украсть только у себя. Это крысятничество. Моя в некотором роде специализация – дефицитное оборудование. Вот его и возил Люкассен. Он мастер. Он сажал перехватчик просто в поле, в чистое поле. И потом ухитрялся взлететь оттуда. Командиры кораблей, тем более в ранге коммандера, редко бывают искусными навигаторами, у них уже совсем другие задачи, их дело – крепко держать корабль в руках и управлять своими людьми… Люкассен умел все. У него был навигатор, Ида Рафферти. Она в подметки ему не годилась. Ну а как вы хотите, Люкассен оканчивал Военный университет, а она – колледж в Схуне. Притом что среди моих навигаторов Ида – одна из лучших. Но Люкассен летал как бог. Ида в него буквально вцепилась, смотрела ему в рот и убить за него была готова, потому что где еще она возьмет такого учителя! Но все равно вела корабль только на маршруте. А как сложный маневр, так Люкассен выполнял его сам. Мои партнеры его обожали. Люкассен? Значит, товар придет точно в срок, минута в минуту, и неповрежденным. Был случай. Надо было доставить цех… ну вы понимаете, у человека нет лиценции, а все условия есть, и жить как-то надо… словом, был временной промежуток в пять часов. Допустим, в тринадцать через систему проходит федеральный патруль, в восемнадцать – контрразведка. Люкассен сказал – успею. А ведь ему с учетом всего на посадку-разгрузку-старт надо было уложиться в два часа. И он успел. Мой партнер до сих пор в эйфорическом шоке. Корабль упал в атмосферу, выгрузил товар, не глуша двигатели, контейнеры забрали роботы, для человека было еще слишком горячо, и взлетел вертикально в ту секунду, когда получатель пересек линию безопасности. Ровно два часа.
– И вы, конечно, рассказали об этом всем коллегам.
– Да. Мимору… у него была похожая ситуация. Чуть побольше времени. То же самое. Надо проскочить между патрулями. Я спросил Люкассена – сами понимаете, в таких случаях приказы не работают. Он согласился. И вот чем это кончилось.
– Вы не знаете, что за груз вез Мимору?
– Он не вез. Он брал. Золото. Десять кубометров радиотехнического золота. Отвезти заказчику он мог и сам. Проблема была в том, чтобы забрать.
– Да. Хороший куш. Где, вы не знаете?
– Приблизительно. Разумеется, поскольку экипаж мой, я должен знать, мне же нужно давать какие-то объяснения в случае чего. Где-то неподалеку от Спорсы.
– А-а, то есть это шестой радиус.
– Ну… Делла, я понимаю, что есть инструкции, запрещающие одиночные рейды на ту территорию. Но – вы же понимаете. Пограничный облет – раз в трое суток. Задача: проскочить между облетами. Туда-обратно плюс погрузка. Операция рассчитана поминутно. Я полагаю, что Мимору брал золото не на Спорсе, а на Крайне. Просто там больше ничего нет подходящего в вероятном радиусе полета. Но это, конечно, предположение. Я не знал плана операции. Возможно, там была перегрузка в космосе. Допустим, у Мимору корабль с золотом напоролся на патруль, спрятался, но дальше идти не может, он уже засветился, и надо было снять с него товар и людей.
– Как вы относитесь к версии, что Люкассен изменил?
– Да это бред какой-то. Нет, всякое бывает, я и не такое видел. Да и вы, наверное, тоже. В разведке иллюзии теряются быстро, я немного знаю, у моей жены племянник на первом курсе, хоббит. Уже была практика. И он уже распрощался с детством. Измена? Расчетливая, сознательная? Не-ет. С кем там изменять, там одни эти… крайцы. Мракобесие, религия, мессианские мечты, и ноль реальных шансов. Что там делать такому человеку, как Люкассен? – генерал даже посмеялся. – Из правдоподобных версий у меня только две. Во-первых, Люкассен мог сойти с ума. Он не производил впечатления человека, совершенно здорового психически. Да нормальному человеку в жизни не придет в голову выделывать такие трюки! Неспроста в него Ида втюрилась, у которой были проблемы общения, а с Люкассеном – как рукой сняло… Мог, мог слететь с катушек. Во-вторых, могла сложиться ситуация, несовместимая с его совестью. Я уже говорил, он отказался выполнять некоторые задания. У меня и так их не было, я разделяю эти его убеждения. Но Мимору… строго говоря, он не тот человек, с которым я стал бы дружить. Предположим, Мимору в последний момент приказал Люкассену избавиться от людей, сопровождавших груз. Может быть, чтобы замести следы, если золото краденое. Может быть, чтобы не расплачиваться за товар. Куш, как вы верно заметили, хороший. Я бы от соблазна взять даром удержался. Мимору – вот сомневаюсь. Нехорошо так говорить о коллегах, но он же погубил лучшего моего командира корабля. И даже не извинился. Еще и мне претензии высказал – ты кого мне дал?!
– Если бы вы знали столько, сколько известно мне, Мимору для вас стал бы в лучшем случае нерукопожатным.
– Вот как? – генерал посмотрел на меня в упор. – Мимору солгал, – сказал он утвердительно. – Так?
– Мне придется провести минимальную проверку.
– Ого… – он откинулся в кресле. – Да, я понимаю. Конечно. Пожалуйста, – он протянул левую руку чипом вверх и назвал код. – Подключайтесь.
Я подключилась, вывела на виртуальный наладонник кривую сердечной деятельности Рублева – вполне себе детектор лжи. А потом просто рассказала про Саттанг.
– Что? – недоверчиво переспросил генерал. – Саттанг? Быть того не может. Вы ничего не перепутали? Там же нечего взять! Послушайте, я все-таки на этих вещах собаку съел. Ну нечего брать на Саттанге! Там даже перевалку делать невыгодно! Ну ладно, что-то привезли от диссиды. Допустим. Но вы мне объясните, за каким чертом там командир уровня Люкассена?! Пиратов там нет, диссиды тоже, от нашей резидентуры там уйти ну просто как два пальца обоссать! Да бред же это…
– Зато есть с кем изменять, не так ли?
Генерал раздраженно отмахнулся:
– С Саттанга заколебешься выбираться. Туда бегут, чтобы просто скрыться. Если тут под расстрел, допустим, идешь – там можно сидеть хоть всю жизнь. Но если переходить к диссиде – ни в коем случае не Саттанг! Только через Тварь и Темный Лес! Маршрут через Саттанг потому и не охраняют толком, что это – тупик! Между Саттангом и диссидой – гравитационная аномалия! Ну вы поймите, это же азы большой навигации… Да, дилетантам кажется, что космос пустой, ходи где хочешь. А вот ни хрена! Где-то ты пройдешь, а где-то затратишь горючки в десять раз больше и будешь идти год четыре сраных парсека! А где-то вообще не войдешь или не выйдешь! За Саттангом пути нет! И сам Саттанг это ноль без палочки! Это место для тех, у кого ни мозгов, ни денег, потому что умный человек хоть на Хилире будет прятаться, лишь бы не на Саттанге! А богатый купит себе другую жизнь и будет жить на Земле! Да не может такого быть…
Я выждала, пока он отшумится, и добила, выложив полную версию.
Генерал Рублев больше не кричал. Он побледнел, широко раскрыл глаза. Потом крепко потер лоб ладонью. Посидел еще немного. Очень тихо и устало спросил, показав подбородком на чип:
– Еще проверять будете?
– Да нет, мне уже все ясно.
– Мне вот тоже. Знаете, я не очень принципиальный, а вы не федеральный агент. Вы уж сделайте вид, что ничего не слышали. Я убью этого мерзавца. У меня много индейцев служит, у которых корни с Саттанга. Они поймут. А им бежать потом на Саттанг – самое оно. Домой вернутся. Богатыми.
– Не стоит, – возразила я.
– Почему?
– Потому что смерть – это слишком благородно для Мимору. А если за дело возьмутся индейцы, то он еще и мучеником будет. Лучше посадить.
– Ага, он в тюрьме со своими замашками королем будет.
– Не будет. Вам знакомо такое имя – Ричард Монро?
– Еще бы. Треть контрабанды через его руки идет.
– Ричард Монро полагает, что вы, например, честный служака. А генерала Мимору он презирает.
– От так вот, – Рублев опешил. – Тогда вы правы. Лучше посадить. Если тут задеты интересы Монро – лучше, конечно, посадить.
Генерал внезапно замолчал. Потом встал, ушел в подсобку. Принес файл, вынул из него титульный лист. Стандартное досье коммандера Люкассена. Генерал повозился, устанавливая лист с фотографией вертикально. Снова ушел. Принес запотевшую бутылку водки, три стакана, черный хлеб. Распечатал бутылку, налил по полстакана. Один поставил к фотографии и накрыл горбушкой черного хлеба. Другой подал мне, третий взял себе. Сглотнул нервно:
– Помянем, Делла.
И залпом опрокинул водку в рот. Я незаметно бросила под язык таблетку и тоже выпила. Мне, конечно, лучше обойтись без алкоголя. Но если с таблетками, а потом быстро промыть желудок – то ничего страшного. Доктор Оршан вообще сказал, что если я разок, сугубо в интересах дела, напьюсь в стельку, не будет ничего, кроме, возможно, аллергии. Но если выпивать часто, спирт в сочетании с лекарствами быстренько прикончит мою печень.