Страница:
– Не знаю, ничего не могу сказать… – растерянно отвечал старший. – Я ведь всего только обычный ангел-хранитель, не мое дело решать такие серьезные вопросы. Я уверен только в одном – пока эта история еще не закончилась. Более того, у меня есть предчувствие, что это только начало. Начало чего‑то, что не дано узнать до конца даже нам, ангелам…
– А что случилось потом? – нетерпеливо спросила его соседка, рыжеватые волосы которой были заплетены в тугие короткие косички.
– Да, правда, что же дальше? Расскажи, расскажи, пожалуйста! Что стало с Икаром и его хранительницей? – зашумели ученики. Им так не терпелось узнать продолжение, что они даже повскакали со своих мест. Не из‑за парт, конечно, – откуда в школе ангелов парты? Там нет классов в земном понимании этого слова, занятия проходят в райских садах, среди цветов и усыпанных плодами деревьев.
– Тише, тише, дети! Хоть вы и ангелы, но иногда ведете себя в школе еще хуже, чем люди, – учительница старалась говорить строго, но в голосе все равно против ее воли звучали ласковые нотки.
– Но нам так интересно! – захлопала глазами ангелочек с косичками. – Мы хотим знать, что же случилось потом! Ты ведь расскажешь, правда?
– Расскажу, если вы будете сидеть спокойно и помнить, что вы на уроке!..
Ученики послушно притихли и снова расселись. Учительница-ангел обвела взглядом их заинтересованные лица и продолжала:
– Итак, юноша по имени Икар погиб. Солнце растопило воск, скреплявший перья на крыльях, перья выпали и разнеслись по воздуху. Крылья не смогли больше удерживать юношу, он упал в море с большой высоты и утонул. Но Всевышний милостив, – быстро добавила наставница, заметив, что самые впечатлительные из ее учеников уже начали шмыгать носами. – Он принял душу Икара на Небеса и сжалился над его бывшей хранительницей.
– И что с ней стало? – спросил ангелочек и вытер тыльной стороной ладони свои серые глаза.
– Было решено превратить ее в человека. Да-да, она стала обычной женщиной! И мне, вашей учительнице, поручили оберегать ее. И она дожила свой век, правда, недолгий, на Земле…
– Вот как? А почему она сразу не вернулась на Небо? – тут же поинтересовалась ученица с косичками.
– Разве вы не помните? Я ведь уже рассказывала вам, что союз людей и высших существ не бывает бесплодным. Женщина, которая недавно еще была ангелом, понесла во чреве.
– У нее родился ребенок от Икара? – ахнули слушатели.
– Да, именно так, – кивнула наставница. – Разрешаясь от бремени, она умерла. И согрешившая плоть ее была похоронена на Земле, а душа – ведь став человеком, она приобрела бессмертную душу – вознеслась на Небо, где навсегда воссоединилась с душой возлюбленного. Я же говорила – Всевышний милостив и очень снисходителен к людям, подчас излишне… Но на Высшем Суде решающим доводом было то, что от грехопадения бывшего ангела никто не пострадал – и ее простили.
– Как это не пострадал? – удивился сероглазый ангелочек. – А ее возлюбленный? Ведь он разбился насмерть?
– Это произошло по его собственной воле, – возразила учительница. – А как вы знаете, Господь дал выбор и людям, и ангелам. Мы, ваши педагоги в школе ангелов, постоянно твердим об этом вам, своим ученикам.
Ответом ей был шум в классе.
Учительница едва заметно улыбнулась. Вот уж сколько времени она преподавала в школе, сколько поколений молодых ангелов выпустила – а ничего особенно не меняется. Тема возможности выбора все равно остается у учеников самой любимой и самой острой и постоянно вызывает горячие споры. Поколения школьников сменяются, но каждый новый ученик готов до хрипоты дискутировать с собратьями о том, какой путь верен, а какой нет. Вот и сейчас сидящие перед ней юные ангелы разделились на два противодействующих лагеря. Одни горячо осуждали хранительницу Икара за легкомыслие и нарушение правил поведения ангелов, другие столь же страстно заступались за нее, приводя различные, порой на удивление мудрые и весомые аргументы: мол, не стоит никого осуждать, тем более тогда, когда сам не был на его месте и понятия не имеешь, как бы повел себя в подобной ситуации.
Некоторое время учительница молча прислушивалась к диспуту, не перебивая и давая возможность каждому высказать свое отношение. Лишь когда она поняла, что доводы исчерпаны, а логика начала уступать место эмоциям и спор уже разгорелся не на шутку, учительница подняла руку, давая понять, что обсуждение окончено. Сероглазый ангелочек тут же воспользовался этим, чтобы задать очередной вопрос:
– Я знаю, что люди на Земле рассказывают легенду об Икаре совсем по‑другому. В ней нет ни слова об ангеле-хранителе. Скажи, почему так?
– Может, это специально? – предположила его соседка с косичками. – Здесь, на Небесах, не захотели, чтобы люди знали о грехопадении ангела, и нарочно придумали другую историю?
– Нет, – покачала головой наставница. – Все гораздо проще. Легенду об Икаре придумали сами люди. Это обычное явление – людям свойственно рассказывать о событиях совсем не так, как было на самом деле.
В классе воцарилась тишина – ученики обдумывали ее слова.
– Вот так и завершилась история Икара и его хранительницы, – подытожила учительница после паузы.
– Погоди-погоди! – прервал ее сероглазый ученик, от его пристального внимания никогда не ускользала ни одна деталь. – Как это – завершилась? А их ребенок? Он выжил? Что с ним стало?
– И кто родился – девочка или мальчик? – тут же добавила ангелочек с косичками.
– Да, ребенок выжил, – кивнула учительница. – Но это был не совсем ребенок…
– Как это? – прозвучал дружный хор.
– От союза Икара и его хранительницы родился ангел. Но не совсем обычный ангел… У этого ангелочка правое крыло обыкновенное, белоснежное, как у всех нас, а левое – черное, как Тьма.
– Что ты говоришь? Неужели такое бывает? – ахнула обладательница косичек.
А сероглазый пытливо поглядел на наставницу.
– И что же стало с этим ангелочком? – спросил он.
– То же, что и со всеми появившимися на свет ангелами, – прозвучало в ответ. – Он получил такое же воспитание, как у вас, точно так же, как и вы, обучался в школе, в которой она – это была ангел-девочка – всегда оставалась среди лучших учеников. Но, разумеется, стать хранителем ей было не суждено. Опекать человеческую душу ангелу с черным крылом не доверят никогда…
– И чем она теперь занимается? – не унимался сероглазый.
– Как – чем? Тем же, что и остальные ангелы, которых по тем или иным причинам не отправили на Землю. Работает в Канцелярии, ведь и здесь, на Небесах, у нас, ангелов, немало дел. Но о том, чем занимается Небесная Канцелярия, мы с вами поговорим на следующих уроках. А сейчас идите погуляйте – на сегодня занятия окончены!
Глава 1
* * *
– Какая удивительная история! – воскликнул сероглазый ангелочек, сидевший прямо напротив учительницы.– А что случилось потом? – нетерпеливо спросила его соседка, рыжеватые волосы которой были заплетены в тугие короткие косички.
– Да, правда, что же дальше? Расскажи, расскажи, пожалуйста! Что стало с Икаром и его хранительницей? – зашумели ученики. Им так не терпелось узнать продолжение, что они даже повскакали со своих мест. Не из‑за парт, конечно, – откуда в школе ангелов парты? Там нет классов в земном понимании этого слова, занятия проходят в райских садах, среди цветов и усыпанных плодами деревьев.
– Тише, тише, дети! Хоть вы и ангелы, но иногда ведете себя в школе еще хуже, чем люди, – учительница старалась говорить строго, но в голосе все равно против ее воли звучали ласковые нотки.
– Но нам так интересно! – захлопала глазами ангелочек с косичками. – Мы хотим знать, что же случилось потом! Ты ведь расскажешь, правда?
– Расскажу, если вы будете сидеть спокойно и помнить, что вы на уроке!..
Ученики послушно притихли и снова расселись. Учительница-ангел обвела взглядом их заинтересованные лица и продолжала:
– Итак, юноша по имени Икар погиб. Солнце растопило воск, скреплявший перья на крыльях, перья выпали и разнеслись по воздуху. Крылья не смогли больше удерживать юношу, он упал в море с большой высоты и утонул. Но Всевышний милостив, – быстро добавила наставница, заметив, что самые впечатлительные из ее учеников уже начали шмыгать носами. – Он принял душу Икара на Небеса и сжалился над его бывшей хранительницей.
– И что с ней стало? – спросил ангелочек и вытер тыльной стороной ладони свои серые глаза.
– Было решено превратить ее в человека. Да-да, она стала обычной женщиной! И мне, вашей учительнице, поручили оберегать ее. И она дожила свой век, правда, недолгий, на Земле…
– Вот как? А почему она сразу не вернулась на Небо? – тут же поинтересовалась ученица с косичками.
– Разве вы не помните? Я ведь уже рассказывала вам, что союз людей и высших существ не бывает бесплодным. Женщина, которая недавно еще была ангелом, понесла во чреве.
– У нее родился ребенок от Икара? – ахнули слушатели.
– Да, именно так, – кивнула наставница. – Разрешаясь от бремени, она умерла. И согрешившая плоть ее была похоронена на Земле, а душа – ведь став человеком, она приобрела бессмертную душу – вознеслась на Небо, где навсегда воссоединилась с душой возлюбленного. Я же говорила – Всевышний милостив и очень снисходителен к людям, подчас излишне… Но на Высшем Суде решающим доводом было то, что от грехопадения бывшего ангела никто не пострадал – и ее простили.
– Как это не пострадал? – удивился сероглазый ангелочек. – А ее возлюбленный? Ведь он разбился насмерть?
– Это произошло по его собственной воле, – возразила учительница. – А как вы знаете, Господь дал выбор и людям, и ангелам. Мы, ваши педагоги в школе ангелов, постоянно твердим об этом вам, своим ученикам.
Ответом ей был шум в классе.
Учительница едва заметно улыбнулась. Вот уж сколько времени она преподавала в школе, сколько поколений молодых ангелов выпустила – а ничего особенно не меняется. Тема возможности выбора все равно остается у учеников самой любимой и самой острой и постоянно вызывает горячие споры. Поколения школьников сменяются, но каждый новый ученик готов до хрипоты дискутировать с собратьями о том, какой путь верен, а какой нет. Вот и сейчас сидящие перед ней юные ангелы разделились на два противодействующих лагеря. Одни горячо осуждали хранительницу Икара за легкомыслие и нарушение правил поведения ангелов, другие столь же страстно заступались за нее, приводя различные, порой на удивление мудрые и весомые аргументы: мол, не стоит никого осуждать, тем более тогда, когда сам не был на его месте и понятия не имеешь, как бы повел себя в подобной ситуации.
Некоторое время учительница молча прислушивалась к диспуту, не перебивая и давая возможность каждому высказать свое отношение. Лишь когда она поняла, что доводы исчерпаны, а логика начала уступать место эмоциям и спор уже разгорелся не на шутку, учительница подняла руку, давая понять, что обсуждение окончено. Сероглазый ангелочек тут же воспользовался этим, чтобы задать очередной вопрос:
– Я знаю, что люди на Земле рассказывают легенду об Икаре совсем по‑другому. В ней нет ни слова об ангеле-хранителе. Скажи, почему так?
– Может, это специально? – предположила его соседка с косичками. – Здесь, на Небесах, не захотели, чтобы люди знали о грехопадении ангела, и нарочно придумали другую историю?
– Нет, – покачала головой наставница. – Все гораздо проще. Легенду об Икаре придумали сами люди. Это обычное явление – людям свойственно рассказывать о событиях совсем не так, как было на самом деле.
В классе воцарилась тишина – ученики обдумывали ее слова.
– Вот так и завершилась история Икара и его хранительницы, – подытожила учительница после паузы.
– Погоди-погоди! – прервал ее сероглазый ученик, от его пристального внимания никогда не ускользала ни одна деталь. – Как это – завершилась? А их ребенок? Он выжил? Что с ним стало?
– И кто родился – девочка или мальчик? – тут же добавила ангелочек с косичками.
– Да, ребенок выжил, – кивнула учительница. – Но это был не совсем ребенок…
– Как это? – прозвучал дружный хор.
– От союза Икара и его хранительницы родился ангел. Но не совсем обычный ангел… У этого ангелочка правое крыло обыкновенное, белоснежное, как у всех нас, а левое – черное, как Тьма.
– Что ты говоришь? Неужели такое бывает? – ахнула обладательница косичек.
А сероглазый пытливо поглядел на наставницу.
– И что же стало с этим ангелочком? – спросил он.
– То же, что и со всеми появившимися на свет ангелами, – прозвучало в ответ. – Он получил такое же воспитание, как у вас, точно так же, как и вы, обучался в школе, в которой она – это была ангел-девочка – всегда оставалась среди лучших учеников. Но, разумеется, стать хранителем ей было не суждено. Опекать человеческую душу ангелу с черным крылом не доверят никогда…
– И чем она теперь занимается? – не унимался сероглазый.
– Как – чем? Тем же, что и остальные ангелы, которых по тем или иным причинам не отправили на Землю. Работает в Канцелярии, ведь и здесь, на Небесах, у нас, ангелов, немало дел. Но о том, чем занимается Небесная Канцелярия, мы с вами поговорим на следующих уроках. А сейчас идите погуляйте – на сегодня занятия окончены!
Глава 1
Алексей
Без всякого преувеличения Алексей Ранцов мог бы назвать себя человеком уникальным. Еще бы – не каждый из смертных может похвастаться тем, что напрямую общался со своим ангелом-хранителем, да еще побывал на Высшем Суде, где решалась судьба этого самого ангела! А Алексею довелось все это пережить. Довелось раньше положенного срока попасть на Небеса и узнать там всю историю своего ангела – от его самых первых подопечных, тех, которых тот охранял много веков назад, до своей собственной судьбы. Не той судьбы, которую он прожил на самом деле и которая, разумеется, ему самому хорошо известна, – а той, что была предопределена свыше, записана в Великой Книге Судеб. Как выяснил Алексей, это оказались два совершенно разных жизненных пути. Сам‑то Алеша думал, что его предназначение быть писателем, и действительно профессионально занимался литературой, и достиг немалых успехов на этом поприще. Но там, Наверху, ему стало известно, что это был ложный, неправильный путь. На роду ему написано заниматься совсем другим делом – автомобильным бизнесом. И ведь чувствовал Алексей, всегда чувствовал, что это занятие ему нравится, его всегда к нему тянуло!.. Но, верный указаниям собственного хранителя, он всю жизнь занимался не своим делом. Впрочем, своего ангела он в этом не обвинял – все, что случилось, стало результатом не злого умысла, а досадной ошибки[1]. Однако итогом всех этих запутанных событий стала преждевременная смерть Алексея… К счастью, не настоящая смерть, а только клиническая. Из состояния которой его сумел вывести пожилой главврач сельской больницы.
Спустившись с Небес на Землю в самом что ни на есть буквальном смысле этого слова и понаблюдав, словно со стороны, за тем, как его собственная душа возвращается в его же собственное тело, Алексей потерял сознание. В себя он пришел уже в палате и, настороженно прислушиваясь к ощущениям, понял, что чувствует себя, тем более для человека, вернувшегося с того света, очень даже неплохо. Ничего не болело, сердце билось спокойно и ровно. Если бы не слабость и легкое головокружение, он мог бы назвать себя абсолютно здоровым.
Лежал Алексей в отдельной палате, что его очень удивило. Больница Зареченска – небольшого районного центра на окраине Московской области – располагалась в бывшей барской усадьбе. Старинное здание давно требовало ремонта, состояние оборудования, мебели и всего прочего, от постельных принадлежностей до питания и оснащения лекарствами, тоже явно оставляло желать лучшего, но в небольшой палате было тепло и даже, как ни странно, уютно – вероятно, благодаря занавескам на высоких окнах, зеленым, с веселым рисунком. Удивило Алексея и обращение персонала. И медсестры – молоденькая белокурая хохотушка Машенька и другая, постарше, Нина, в лице которой явно прослеживались кавказские черты, – и нянечки, и сам главврач Олег Ефимович, невысокий и почти лысый, если не считать крохотного венчика седых волос на затылке, – все были очень внимательны и заботливы к Алексею. «Такое чувство, что я единственный пациент в больнице, – подумалось писателю. – Или что мое пребывание здесь хорошо оплачено». Но пациентов в больнице было полно, он быстро понял это, прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам и глядя через окно в больничный сад, где, пользуясь последними теплыми днями уходящего лета, пришедшими на смену дождям, прогуливалась разношерстная публика в шлепанцах, пижамах, халатах и тренировочных костюмах. А заплатить за свое содержание в клинике Алексей не успел, да и нечем ему было это сделать. В больнице он оказался в своей домашней одежде – любимых старых джинсах, сильно обтрепанных внизу, футболке с длинными рукавами, которую уже несколько лет не надевал «на выход», и босиком. Признаться, первое время Алеша вообще не представлял, как он оказался в больнице. Загадку разрешил Олег Ефимович, который сказал, что Алексея доставил сосед на старом голубом «Москвиче».
«А, так вот оно что! – смекнул Алеша. – Это Виктор, фермер, который продает молоко и мед, привез меня сюда. Наверное, он заехал со своим товаром, увидел, что мне плохо, и привез меня сюда. Странно, что я ничего этого не помню… Впрочем, после событий, которые со мной произошли, можно забыть все на свете, удивляться тут особенно нечему. И, скорее всего, Виктор сказал врачам, что я известный писатель, состоятельный человек – поэтому ко мне и такое отношение. Что ж, надо будет это отношение оправдать и как следует отблагодарить весь персонал, и Олега Ефимовича, конечно, в первую очередь».
Поскольку у него не было с собой даже самого необходимого, он выпросил у Машеньки мобильник, пообещав сразу же, как только сможет, пополнить ее счет. Раздумывать, кому именно позвонить, долго не пришлось. Собственно, у Алексея имелся только один человек, к кому он мог обратиться за помощью. К счастью, телефон Риты он помнил наизусть.
Надо отдать должное Рите – бывшая жена или, если быть точными, бывшая вторая жена Алексея, психолог по профессии, никогда не теряла хладнокровия, и на нее можно было положиться в любой, самой непростой ситуации. Вот и теперь она не стала ахать и охать, а меньше чем за минуту выяснила, в каком он состоянии, где находится, и чем она, Рита, может помочь.
– Выезжаю сейчас же, – заявила она. – Сначала заеду в Акулово, к тебе домой, возьму все, что нужно, потом в Зареченск, в больницу. Диктуй, что привезти, я записываю.
Еще недавно слова «к тебе», по отношению к общему их с Ритой дому в Акулове, дому, модернизацию которого она сама спроектировала, в котором прожила столько лет, где родились и росли их дети Лиза и Вася, неприятно задели бы Алексея. Но теперь, как ни странно, ему это было совершенно безразлично. Он лишь обрадовался тому, что к вечеру здесь появится близкий человек. Привезет необходимые вещи, без которых Алексей уже начал испытывать дискомфорт, и выслушает его рассказ о тех удивительных событиях, которые с ним произошли.
Однако вышло так, что он поделился своей историей еще до приезда Риты с другим человеком. Совершая вечерний обход, Олег Ефимович заглянул к нему и был приятно удивлен состоянием Алексея.
– Удивительно, просто удивительно! – восклицал главврач, осматривая больного. – Пульс нормальный, состояние такое, что хоть сейчас вас в космос посылай…
(Алексей поймал себя на том, что все время ждет от него обращения к себе «батенька». До чего же все‑таки прочно въелись в наше сознание стереотипы! Надо обязательно написать об этом в следующей книге… Хотя – стоп, ведь он же решил, что не будет больше писать книг.)
– Знаете, Олег Ефимович, а у меня ведь не обычная клиническая смерть была, – доверительно сказал он. Пожилой доктор как‑то особенно располагал к себе, с ним хотелось делиться всем, что на душе, и Алексей ни минуты не сомневался, что поступает правильно.
– Вот как? – на писателя обратился заинтересованный взгляд. – И в чем же необычность?
– Я ведь не просто был без сознания, я побывал на том свете!
– Что ж, можно и так сказать. Тем более вам, писателю, сам бог велел так выразиться. Вы остались живы действительно чудом, благодарите вашего соседа на «Москвиче».
– Я очень благодарен и ему, и вам, но об этом позже… А сейчас я говорю о другом. Видите ли, в то время, пока я… пока мое тело лежало тут в отключке, душа успела побывать на Небесах. Понимаете, это не красивый речевой оборот, не художественный образ, я действительно там был. Видел своего ангела-хранителя и других ангелов, узнал, что предназначалось мне по Книге Судеб, выяснил, что все это время жил чужой, не своей жизнью…
– Дорогой мой Алексей Григорьевич, – врач ласково похлопал его по руке, – вы слишком много разговариваете, да еще и волнуетесь. Успокойтесь. Сейчас вам лишние эмоции совершенно ни к чему.
– Но я отлично себя чувствую! – возразил Алексей. – Хоть сейчас могу встать и отправляться домой.
– Нет уж, этого тем более делать не стоит, – насупился доктор. – И не думайте! Раньше чем через три недели вас никто отсюда не отпустит. Инфаркт – это вам не пустяки. С сердцем не шутят. Так что отдыхайте пока, а поговорим позже. Вы связались с родными?
– Да, я позвонил бывшей жене, она приедет из Москвы как только сможет.
– Ну вот и чудесно, я распоряжусь, чтобы охрана ее пропустила в любое время. До завтра, Алексей Григорьевич.
Реакция врача на его рассказ сильно разочаровала бывшего писателя. Он почему‑то был уверен, что такой человек, как Олег Ефимович, должен непременно заинтересоваться случившимся с Алексеем, начать расспрашивать, узнавать подробности… Но этого не произошло. Неужели врач не поверил ему или счел его слова бредом? Ладно, завтра они вернутся к этому разговору, и он, Алексей, как следует все объяснит.
Рита приехала, когда за окном уже начали сгущаться синие августовские сумерки.
– Вроде не пятница, а такие пробки на выезде из Москвы – ужас, – пожаловалась она, бухая на стул рядом с его кроватью объемную спортивную сумку. – Ты как? Выглядишь молодцом, я, признаться, ожидала куда более худшего… Держи свое добро, а я пока сбегаю врача поищу, он, говорят, еще не ушел.
От одного вида Риты, ее рыжеватых волос и таких родных веснушек, задорно рассыпанных по всему лицу, от звука ровного грудного голоса Алексею всегда становилось как‑то легче, спокойнее на душе. И сегодняшний день не стал исключением. Когда за бывшей женой закрылась дверь палаты, писатель расстегнул «молнию» на сумке, и первым, что он увидел, оказался видневшийся из внутреннего кармана мобильник и зарядка к нему с аккуратно свернутым шнуром. Сам Алексей уже давно потерял эту зарядку, поскольку, пребывая в депрессии, сто лет не пользовался телефоном. А Рита ее сразу нашла.
Приподнявшись на постели, Алексей воткнул вилку в розетку у изголовья кровати. Телефон мигнул дисплеем и тут же зазвонил.
– Леша? – раздался в трубке голос Вероники, его первой жены. – Ну слава богу, а то я звоню-звоню, а ты все недоступен… Леш, с тобой все в порядке? А то меня Павлушка напугал. Звонит и говорит: «Мама, свяжись с папой, я тут сон нехороший про него видел, убедись, что все в порядке, а то я до него дозвониться не могу». Вот я тебя и набираю целый день, а ты вне зоны…
Алексей был растроган. Вот что значит, оказывается, голос крови! Вероника с Павлом живут за тысячи километров от него, в Швейцарии, и все равно сын, который уже бог знает сколько времени не видел отца, почувствовал, что с ним что‑то случилось… И Вероника…
– Сейчас уже все в порядке, – заверил он. – Волноваться не о чем. Но действительно было нехорошо… Вернее нет, не так! Я не болел, я временно умер, и моя душа взлетела на Небо. Знаешь, Вероника, я был в Раю! Я видел ангелов! Это, скажу тебе, непередаваемое ощущение, но я должен, я обязан все рассказать! И тебе, и Павлу, и всем остальным!
– Это твой новый роман, да? – спросила бывшая жена. – Очень интересно. Обязательно пришли экземпляр, когда он выйдет. А лучше даже два – мне и Паше. Присылай на мой адрес, а я сама переправлю его Павлу в университет, так будет быстрее.
– Вероника, ты не поняла! – от досады Алексей даже повысил голос. – Это не роман! Это реальность! Все это произошло со мной на самом деле!
– Всегда восхищалась твоим богатым воображением, – услышал он в ответ. – Ты действительно гениальный писатель, Алеша.
– Ладно, я перезвоню, пока, – буркнул Алексей и поскорее, чтобы не сорваться, нажал кнопку отбоя. В душе клокотала злость. Впрочем, что злиться на Веронику, она всегда была только глупой домашней курицей, не то что Рита… Вот сейчас Рита вернется от врача, он расскажет ей все – уж она‑то поймет.
Рита действительно скоро появилась в палате с разными, но преимущественно хорошими новостями. Олег Ефимович подтвердил ей, что состояние Алексея на данный момент благополучное, «на удивление благополучное», как он выразился, но просил не слишком‑то расслабляться – может быть всякое, особенно в течение ближайших недель.
– Я спросила, когда можно будет тебя забрать, но он сказал, что не раньше чем через две-три неде…
– Ладно, Ритусь, – прервал ее бывший муж. – Это я и сам все знаю. Ты лучше сядь и послушай, мне нужно рассказать тебе нечто очень важное. Только очень прошу – не перебивай.
Сместив сумку на пол, Рита опустилась на стул около кровати. И Алексей подробно и обстоятельно, во всех деталях, поведал ей о том, что с ним приключилось, – об удивительной сцене сбора всей семьи под крышей акуловского дома, о том, как ему стало плохо в кабинете, о встрече на Небесах с ангелом-хранителем и своими предшественниками – бывшими подопечными Зачитавшегося, о суде над ангелом и о том, что согласно Книге Судеб ему, Алексею, надлежало стать отнюдь не писателем, а бизнесменом. Рита держала свое обещание и не перебивала, внимала молча, с широко раскрытыми глазами, лишь изредка задавая уточняющий вопрос, когда чего‑то не понимала. Слушателем она всегда была отличным.
– Очень интересно, – проговорила бывшая жена, когда красочный монолог писателя все‑таки подошел к завершению. – Я бы даже сказала, чертовски интересно…
– Ты думаешь? – просиял Алексей.
– Уверена, – кивнула Рита.
Алеша воспрял духом. Значит, все пережитое было не зря! Он правильно понял – его допустили на Небо именно для того, чтобы он открыл людям Истину. И люди, пусть не все, пусть только избранные, такие, как Рита, способны эту истину воспринять.
А бывшая жена тем временем продолжала:
– Особенно интересно то, что в этом твоем бреде четко прослеживается борьба мотивов в подсознании. В глубине души ты никогда не чувствовал призвания к литературе. Но везло, получалось – ты и двигался по этому пути, как по пути наименьшего сопротивления. Твоя натура протестовала, но разум загонял этот бунт глубоко в подсознание. И только в экстремальной ситуации, возможно, вызванной не только соматическими, но и психологическими причинами, в частности фрустрацией, наружу выплыла истинная мотивация…
Запутавшись в специальных терминах, он не сразу понял смысл ее слов. А осознав, возмутился:
– Ты что же, считаешь мои слова бредом?
Рита пожала одним плечом – это был новый для нее жест, раньше Алексей такого за ней не замечал:
– Можно сказать, галлюцинация, если тебе не нравится слово «бред». Суть‑то от этого не меняется. Расторможенное подсознание показало тебе именно то, что ты хотел увидеть, и объяснило именно так, как тебе этого хотелось.
Случись такая ситуация месяц назад – да что там месяц, еще вчера! – Алексей был бы выведен из себя. Скорее всего, даже накричал бы на Риту, поссорился бы с ней, возможно, всерьез и надолго. Но из своего путешествия Наверх он явно вернулся другим человеком и в тот момент получил еще одно подтверждение этому. И потому сделал невозможное для себя прежнего, а именно – промолчал. Сдержался и после паузы перевел разговор на другую тему.
После разговора с Ритой Алексей еще долго не расставался со своим намерением открыть людям глаза на то, как же все происходит на самом деле. Он снова рассказал о пережитом своему врачу на другой день; пытался говорить об этом с медсестрой Ниной, которая каждое утро меняла цветы в том углу коридора, где висели иконы; с неожиданно приехавшим в первый же выходной старым другом Борисом (бывшим и нынешним мужем Риты – так уж вышло, что Маргарита сначала ушла от него к Алексею, а потом снова вернулась к первому супругу); с другими больными. Но ничего из этой затеи не вышло. Медсестра Нина даже слушать его не стала, сославшись на дела, лишь посоветовала поговорить с местным батюшкой, который иногда заглядывал в больницу. Бориса заинтересовала только та часть истории, которая касалась их случайного «обмена судьбами», – ведь именно ему, а не Алексею, было написано на роду сделаться литератором. Решив, судя по всему, что друг в такой форме извиняется перед ним за все, что было, и хочет поддержать его в творческих начинаниях, Боря с упоением стал рассказывать сюжет фантастического романа, над которым, оказывается, работал уже давно. Алеша вынужден был признать, что задумка друга очень и очень интересна. Не обошлось без укола профессиональной зависти, но он быстро справился с неподобающим чувством и дал Боре пару действительно дельных советов. Что же касается лечащего врача, то Олег Ефимович сначала пробовал отклониться от темы, но, когда Алексей не дал ему этого сделать, заговорил, сыпля профессиональными терминами, про генетическую память и активацию в состоянии отключения сознания каких‑то центров головного мозга. Не лучше была и реакция больных – товарищей по несчастью, волею случая тоже попавших вместе с ним на лечение в зареченскую клинику. Одна дама, заведующая местной аптекой, оказалась буддисткой и увлеченно стала доказывать Алексею, что он видел не что иное, как свои прошлые перерождения, а молодой парень, лечившийся от травм, полученных в драке, случайно подслушал их разговор с дамой, просто покрутил пальцем у виска и прямо спросил Алешу: «Ты чо, псих, что ли?»
После этого Алексей испугался. А вдруг его действительно примут за сумасшедшего, станут таскать к психиатрам или, еще того хуже, упекут в психиатрическую клинику? Такого развития событий ему совсем не хотелось. Он замолчал. Несколько дней хандрил, вызывая тревогу Олега Ефимовича и медсестры Машеньки, даже перестал есть… А потом его вдруг осенило. Пришло решение – такое простое и изящное, что просто уму непостижимо, как он не додумался до этого раньше. Всего‑то и надо что написать книгу! Он сделает это в виде художественного произведения, его издадут – и тысячи, а то и миллионы людей прочтут новый роман популярного писателя и все узнают. Идея буквально окрылила Алексея. Он попросил Риту привезти ему ноутбук и, едва получив желаемое, сразу же сел за работу.
Еще никогда в жизни ему не писалось так легко. В больнице, как известно, делать особенно нечего, кроме медицинских процедур, время ничем не занято – и потому Алексей мог чуть ли не целые дни посвящать творчеству, отрываясь только на сон, еду да посещения (минимум два раза в неделю к нему приезжали Рита и Борис, иногда по одному, иногда вместе и даже с детьми). Роман буквально летел, точно сам собой появляясь на экране. Оказалось, что не только сюжет, но и текст уже практически полностью сложились в сознании, Леше оставалось только сесть за компьютер и вводить в его память нужные фразы. Бывший писатель выдавал по двадцать, двадцать пять и даже тридцать страниц в день – норма хорошей машинистки, а перечитывая, не уставал радоваться и удивляться – полностью готовый текст, почти ничего не надо переделывать и редактировать!
Спустившись с Небес на Землю в самом что ни на есть буквальном смысле этого слова и понаблюдав, словно со стороны, за тем, как его собственная душа возвращается в его же собственное тело, Алексей потерял сознание. В себя он пришел уже в палате и, настороженно прислушиваясь к ощущениям, понял, что чувствует себя, тем более для человека, вернувшегося с того света, очень даже неплохо. Ничего не болело, сердце билось спокойно и ровно. Если бы не слабость и легкое головокружение, он мог бы назвать себя абсолютно здоровым.
Лежал Алексей в отдельной палате, что его очень удивило. Больница Зареченска – небольшого районного центра на окраине Московской области – располагалась в бывшей барской усадьбе. Старинное здание давно требовало ремонта, состояние оборудования, мебели и всего прочего, от постельных принадлежностей до питания и оснащения лекарствами, тоже явно оставляло желать лучшего, но в небольшой палате было тепло и даже, как ни странно, уютно – вероятно, благодаря занавескам на высоких окнах, зеленым, с веселым рисунком. Удивило Алексея и обращение персонала. И медсестры – молоденькая белокурая хохотушка Машенька и другая, постарше, Нина, в лице которой явно прослеживались кавказские черты, – и нянечки, и сам главврач Олег Ефимович, невысокий и почти лысый, если не считать крохотного венчика седых волос на затылке, – все были очень внимательны и заботливы к Алексею. «Такое чувство, что я единственный пациент в больнице, – подумалось писателю. – Или что мое пребывание здесь хорошо оплачено». Но пациентов в больнице было полно, он быстро понял это, прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам и глядя через окно в больничный сад, где, пользуясь последними теплыми днями уходящего лета, пришедшими на смену дождям, прогуливалась разношерстная публика в шлепанцах, пижамах, халатах и тренировочных костюмах. А заплатить за свое содержание в клинике Алексей не успел, да и нечем ему было это сделать. В больнице он оказался в своей домашней одежде – любимых старых джинсах, сильно обтрепанных внизу, футболке с длинными рукавами, которую уже несколько лет не надевал «на выход», и босиком. Признаться, первое время Алеша вообще не представлял, как он оказался в больнице. Загадку разрешил Олег Ефимович, который сказал, что Алексея доставил сосед на старом голубом «Москвиче».
«А, так вот оно что! – смекнул Алеша. – Это Виктор, фермер, который продает молоко и мед, привез меня сюда. Наверное, он заехал со своим товаром, увидел, что мне плохо, и привез меня сюда. Странно, что я ничего этого не помню… Впрочем, после событий, которые со мной произошли, можно забыть все на свете, удивляться тут особенно нечему. И, скорее всего, Виктор сказал врачам, что я известный писатель, состоятельный человек – поэтому ко мне и такое отношение. Что ж, надо будет это отношение оправдать и как следует отблагодарить весь персонал, и Олега Ефимовича, конечно, в первую очередь».
Поскольку у него не было с собой даже самого необходимого, он выпросил у Машеньки мобильник, пообещав сразу же, как только сможет, пополнить ее счет. Раздумывать, кому именно позвонить, долго не пришлось. Собственно, у Алексея имелся только один человек, к кому он мог обратиться за помощью. К счастью, телефон Риты он помнил наизусть.
Надо отдать должное Рите – бывшая жена или, если быть точными, бывшая вторая жена Алексея, психолог по профессии, никогда не теряла хладнокровия, и на нее можно было положиться в любой, самой непростой ситуации. Вот и теперь она не стала ахать и охать, а меньше чем за минуту выяснила, в каком он состоянии, где находится, и чем она, Рита, может помочь.
– Выезжаю сейчас же, – заявила она. – Сначала заеду в Акулово, к тебе домой, возьму все, что нужно, потом в Зареченск, в больницу. Диктуй, что привезти, я записываю.
Еще недавно слова «к тебе», по отношению к общему их с Ритой дому в Акулове, дому, модернизацию которого она сама спроектировала, в котором прожила столько лет, где родились и росли их дети Лиза и Вася, неприятно задели бы Алексея. Но теперь, как ни странно, ему это было совершенно безразлично. Он лишь обрадовался тому, что к вечеру здесь появится близкий человек. Привезет необходимые вещи, без которых Алексей уже начал испытывать дискомфорт, и выслушает его рассказ о тех удивительных событиях, которые с ним произошли.
Однако вышло так, что он поделился своей историей еще до приезда Риты с другим человеком. Совершая вечерний обход, Олег Ефимович заглянул к нему и был приятно удивлен состоянием Алексея.
– Удивительно, просто удивительно! – восклицал главврач, осматривая больного. – Пульс нормальный, состояние такое, что хоть сейчас вас в космос посылай…
(Алексей поймал себя на том, что все время ждет от него обращения к себе «батенька». До чего же все‑таки прочно въелись в наше сознание стереотипы! Надо обязательно написать об этом в следующей книге… Хотя – стоп, ведь он же решил, что не будет больше писать книг.)
– Знаете, Олег Ефимович, а у меня ведь не обычная клиническая смерть была, – доверительно сказал он. Пожилой доктор как‑то особенно располагал к себе, с ним хотелось делиться всем, что на душе, и Алексей ни минуты не сомневался, что поступает правильно.
– Вот как? – на писателя обратился заинтересованный взгляд. – И в чем же необычность?
– Я ведь не просто был без сознания, я побывал на том свете!
– Что ж, можно и так сказать. Тем более вам, писателю, сам бог велел так выразиться. Вы остались живы действительно чудом, благодарите вашего соседа на «Москвиче».
– Я очень благодарен и ему, и вам, но об этом позже… А сейчас я говорю о другом. Видите ли, в то время, пока я… пока мое тело лежало тут в отключке, душа успела побывать на Небесах. Понимаете, это не красивый речевой оборот, не художественный образ, я действительно там был. Видел своего ангела-хранителя и других ангелов, узнал, что предназначалось мне по Книге Судеб, выяснил, что все это время жил чужой, не своей жизнью…
– Дорогой мой Алексей Григорьевич, – врач ласково похлопал его по руке, – вы слишком много разговариваете, да еще и волнуетесь. Успокойтесь. Сейчас вам лишние эмоции совершенно ни к чему.
– Но я отлично себя чувствую! – возразил Алексей. – Хоть сейчас могу встать и отправляться домой.
– Нет уж, этого тем более делать не стоит, – насупился доктор. – И не думайте! Раньше чем через три недели вас никто отсюда не отпустит. Инфаркт – это вам не пустяки. С сердцем не шутят. Так что отдыхайте пока, а поговорим позже. Вы связались с родными?
– Да, я позвонил бывшей жене, она приедет из Москвы как только сможет.
– Ну вот и чудесно, я распоряжусь, чтобы охрана ее пропустила в любое время. До завтра, Алексей Григорьевич.
Реакция врача на его рассказ сильно разочаровала бывшего писателя. Он почему‑то был уверен, что такой человек, как Олег Ефимович, должен непременно заинтересоваться случившимся с Алексеем, начать расспрашивать, узнавать подробности… Но этого не произошло. Неужели врач не поверил ему или счел его слова бредом? Ладно, завтра они вернутся к этому разговору, и он, Алексей, как следует все объяснит.
Рита приехала, когда за окном уже начали сгущаться синие августовские сумерки.
– Вроде не пятница, а такие пробки на выезде из Москвы – ужас, – пожаловалась она, бухая на стул рядом с его кроватью объемную спортивную сумку. – Ты как? Выглядишь молодцом, я, признаться, ожидала куда более худшего… Держи свое добро, а я пока сбегаю врача поищу, он, говорят, еще не ушел.
От одного вида Риты, ее рыжеватых волос и таких родных веснушек, задорно рассыпанных по всему лицу, от звука ровного грудного голоса Алексею всегда становилось как‑то легче, спокойнее на душе. И сегодняшний день не стал исключением. Когда за бывшей женой закрылась дверь палаты, писатель расстегнул «молнию» на сумке, и первым, что он увидел, оказался видневшийся из внутреннего кармана мобильник и зарядка к нему с аккуратно свернутым шнуром. Сам Алексей уже давно потерял эту зарядку, поскольку, пребывая в депрессии, сто лет не пользовался телефоном. А Рита ее сразу нашла.
Приподнявшись на постели, Алексей воткнул вилку в розетку у изголовья кровати. Телефон мигнул дисплеем и тут же зазвонил.
– Леша? – раздался в трубке голос Вероники, его первой жены. – Ну слава богу, а то я звоню-звоню, а ты все недоступен… Леш, с тобой все в порядке? А то меня Павлушка напугал. Звонит и говорит: «Мама, свяжись с папой, я тут сон нехороший про него видел, убедись, что все в порядке, а то я до него дозвониться не могу». Вот я тебя и набираю целый день, а ты вне зоны…
Алексей был растроган. Вот что значит, оказывается, голос крови! Вероника с Павлом живут за тысячи километров от него, в Швейцарии, и все равно сын, который уже бог знает сколько времени не видел отца, почувствовал, что с ним что‑то случилось… И Вероника…
– Сейчас уже все в порядке, – заверил он. – Волноваться не о чем. Но действительно было нехорошо… Вернее нет, не так! Я не болел, я временно умер, и моя душа взлетела на Небо. Знаешь, Вероника, я был в Раю! Я видел ангелов! Это, скажу тебе, непередаваемое ощущение, но я должен, я обязан все рассказать! И тебе, и Павлу, и всем остальным!
– Это твой новый роман, да? – спросила бывшая жена. – Очень интересно. Обязательно пришли экземпляр, когда он выйдет. А лучше даже два – мне и Паше. Присылай на мой адрес, а я сама переправлю его Павлу в университет, так будет быстрее.
– Вероника, ты не поняла! – от досады Алексей даже повысил голос. – Это не роман! Это реальность! Все это произошло со мной на самом деле!
– Всегда восхищалась твоим богатым воображением, – услышал он в ответ. – Ты действительно гениальный писатель, Алеша.
– Ладно, я перезвоню, пока, – буркнул Алексей и поскорее, чтобы не сорваться, нажал кнопку отбоя. В душе клокотала злость. Впрочем, что злиться на Веронику, она всегда была только глупой домашней курицей, не то что Рита… Вот сейчас Рита вернется от врача, он расскажет ей все – уж она‑то поймет.
Рита действительно скоро появилась в палате с разными, но преимущественно хорошими новостями. Олег Ефимович подтвердил ей, что состояние Алексея на данный момент благополучное, «на удивление благополучное», как он выразился, но просил не слишком‑то расслабляться – может быть всякое, особенно в течение ближайших недель.
– Я спросила, когда можно будет тебя забрать, но он сказал, что не раньше чем через две-три неде…
– Ладно, Ритусь, – прервал ее бывший муж. – Это я и сам все знаю. Ты лучше сядь и послушай, мне нужно рассказать тебе нечто очень важное. Только очень прошу – не перебивай.
Сместив сумку на пол, Рита опустилась на стул около кровати. И Алексей подробно и обстоятельно, во всех деталях, поведал ей о том, что с ним приключилось, – об удивительной сцене сбора всей семьи под крышей акуловского дома, о том, как ему стало плохо в кабинете, о встрече на Небесах с ангелом-хранителем и своими предшественниками – бывшими подопечными Зачитавшегося, о суде над ангелом и о том, что согласно Книге Судеб ему, Алексею, надлежало стать отнюдь не писателем, а бизнесменом. Рита держала свое обещание и не перебивала, внимала молча, с широко раскрытыми глазами, лишь изредка задавая уточняющий вопрос, когда чего‑то не понимала. Слушателем она всегда была отличным.
– Очень интересно, – проговорила бывшая жена, когда красочный монолог писателя все‑таки подошел к завершению. – Я бы даже сказала, чертовски интересно…
– Ты думаешь? – просиял Алексей.
– Уверена, – кивнула Рита.
Алеша воспрял духом. Значит, все пережитое было не зря! Он правильно понял – его допустили на Небо именно для того, чтобы он открыл людям Истину. И люди, пусть не все, пусть только избранные, такие, как Рита, способны эту истину воспринять.
А бывшая жена тем временем продолжала:
– Особенно интересно то, что в этом твоем бреде четко прослеживается борьба мотивов в подсознании. В глубине души ты никогда не чувствовал призвания к литературе. Но везло, получалось – ты и двигался по этому пути, как по пути наименьшего сопротивления. Твоя натура протестовала, но разум загонял этот бунт глубоко в подсознание. И только в экстремальной ситуации, возможно, вызванной не только соматическими, но и психологическими причинами, в частности фрустрацией, наружу выплыла истинная мотивация…
Запутавшись в специальных терминах, он не сразу понял смысл ее слов. А осознав, возмутился:
– Ты что же, считаешь мои слова бредом?
Рита пожала одним плечом – это был новый для нее жест, раньше Алексей такого за ней не замечал:
– Можно сказать, галлюцинация, если тебе не нравится слово «бред». Суть‑то от этого не меняется. Расторможенное подсознание показало тебе именно то, что ты хотел увидеть, и объяснило именно так, как тебе этого хотелось.
Случись такая ситуация месяц назад – да что там месяц, еще вчера! – Алексей был бы выведен из себя. Скорее всего, даже накричал бы на Риту, поссорился бы с ней, возможно, всерьез и надолго. Но из своего путешествия Наверх он явно вернулся другим человеком и в тот момент получил еще одно подтверждение этому. И потому сделал невозможное для себя прежнего, а именно – промолчал. Сдержался и после паузы перевел разговор на другую тему.
После разговора с Ритой Алексей еще долго не расставался со своим намерением открыть людям глаза на то, как же все происходит на самом деле. Он снова рассказал о пережитом своему врачу на другой день; пытался говорить об этом с медсестрой Ниной, которая каждое утро меняла цветы в том углу коридора, где висели иконы; с неожиданно приехавшим в первый же выходной старым другом Борисом (бывшим и нынешним мужем Риты – так уж вышло, что Маргарита сначала ушла от него к Алексею, а потом снова вернулась к первому супругу); с другими больными. Но ничего из этой затеи не вышло. Медсестра Нина даже слушать его не стала, сославшись на дела, лишь посоветовала поговорить с местным батюшкой, который иногда заглядывал в больницу. Бориса заинтересовала только та часть истории, которая касалась их случайного «обмена судьбами», – ведь именно ему, а не Алексею, было написано на роду сделаться литератором. Решив, судя по всему, что друг в такой форме извиняется перед ним за все, что было, и хочет поддержать его в творческих начинаниях, Боря с упоением стал рассказывать сюжет фантастического романа, над которым, оказывается, работал уже давно. Алеша вынужден был признать, что задумка друга очень и очень интересна. Не обошлось без укола профессиональной зависти, но он быстро справился с неподобающим чувством и дал Боре пару действительно дельных советов. Что же касается лечащего врача, то Олег Ефимович сначала пробовал отклониться от темы, но, когда Алексей не дал ему этого сделать, заговорил, сыпля профессиональными терминами, про генетическую память и активацию в состоянии отключения сознания каких‑то центров головного мозга. Не лучше была и реакция больных – товарищей по несчастью, волею случая тоже попавших вместе с ним на лечение в зареченскую клинику. Одна дама, заведующая местной аптекой, оказалась буддисткой и увлеченно стала доказывать Алексею, что он видел не что иное, как свои прошлые перерождения, а молодой парень, лечившийся от травм, полученных в драке, случайно подслушал их разговор с дамой, просто покрутил пальцем у виска и прямо спросил Алешу: «Ты чо, псих, что ли?»
После этого Алексей испугался. А вдруг его действительно примут за сумасшедшего, станут таскать к психиатрам или, еще того хуже, упекут в психиатрическую клинику? Такого развития событий ему совсем не хотелось. Он замолчал. Несколько дней хандрил, вызывая тревогу Олега Ефимовича и медсестры Машеньки, даже перестал есть… А потом его вдруг осенило. Пришло решение – такое простое и изящное, что просто уму непостижимо, как он не додумался до этого раньше. Всего‑то и надо что написать книгу! Он сделает это в виде художественного произведения, его издадут – и тысячи, а то и миллионы людей прочтут новый роман популярного писателя и все узнают. Идея буквально окрылила Алексея. Он попросил Риту привезти ему ноутбук и, едва получив желаемое, сразу же сел за работу.
Еще никогда в жизни ему не писалось так легко. В больнице, как известно, делать особенно нечего, кроме медицинских процедур, время ничем не занято – и потому Алексей мог чуть ли не целые дни посвящать творчеству, отрываясь только на сон, еду да посещения (минимум два раза в неделю к нему приезжали Рита и Борис, иногда по одному, иногда вместе и даже с детьми). Роман буквально летел, точно сам собой появляясь на экране. Оказалось, что не только сюжет, но и текст уже практически полностью сложились в сознании, Леше оставалось только сесть за компьютер и вводить в его память нужные фразы. Бывший писатель выдавал по двадцать, двадцать пять и даже тридцать страниц в день – норма хорошей машинистки, а перечитывая, не уставал радоваться и удивляться – полностью готовый текст, почти ничего не надо переделывать и редактировать!