Олег Силин. Баллада о байкере

   Букашка начал колотить в дверь рукоятью пистолета. В ответ открылось небольшое окошко, и из него в нос райду ткнулась двустволка.
   – Отойди, – голос хозяина дома звучал приглушенно, но уверенно. – Отойди, иначе здесь будет на труп больше.
   Букашка отступил.
   – Старик, да мы тебя сейчас порешим! Да мы дом подпалим! Ребята, чего стоим?
   – Не дурите, – ответил Романыч из-за двери. – Будете буянить – вас пристрелит мой сын. Он по белкам не промахивается, а по вас – и подавно.
   Я мысленно отметил, что из речи хозяина усадьбы исчез деревенский говорок. Парни опустили оружие. Водитель «КамАЗа» нервно озирался.
   Дверь открылась, из нее сначала появилась двустволка, а затем и сам Романыч.
   – Значит, так. К вам у меня претензий нет, так что убирайтесь отсюда.
   – Ты зачем Казака убил, сволота такая?
   – Это мое личное дело, которое он посчитал своим. И давайте без вопросов, после некоторых ответов долго не живут.
   Я выступил вперед:
   – Романыч, мы заберем тело.
   Он помедлил, но кивнул.
   – Наш груз цел?
   – Ваш груз цел, – старик так подчеркнул «ваш», что и дураку было понятно – двух ящиков там нет. И лучше не спрашивать почему.
   Романыч ушел в дом и захлопнул дверь. Мы остались во дворе под незримым наблюдением снайпера.
   – Собираемся и едем. Витя, – обратился я к водителю, – давай, заводи.
   – Сумраку сообщить надо, – протянул Годзилла.
   – Я ему позвоню. Надо еще забрать Казака. Букашка, возьми мешок.
   – Ты чего раскомандовался? – попробовал было возмутиться байкер.
   Я отвесил ему подзатыльник.
   – Заткнись.
   Удивительно, но райд замолчал и полез в кузов «КамАЗа».
   – А где?..
   – Их нет. И не спрашивай.
   Мы положили погибшего в черный пластиковый мешок. Тело довезем до Брянска, там его и похоронят.
   «КамАЗ» загудел, Годзилла, чертыхаясь, открыл ворота, и процессия выдвинулась из усадьбы-западни.
 
   Мы вернулись на трассу. Ехали молча, наверняка каждый думал о произошедшем. До утра мог не дожить не только Казак. Что стоило Романычу перестрелять всех нас спящими? Я сделал пометку на память: если ночуешь вне терминала – выставляй караул. Да, многому надо учиться.
   – Слушайте, а мы отомстим? – спросил кто-то из новеньких.
   – Да. Когда-нибудь. А пока будем радоваться, что живы.
   Путь до Брянска занял около шести часов. Дорога мне нравилась куда больше вчерашней. Селения выглядели ухоженнее, конвои встречались чаще.
   Возле самого поворота на город к нам присоединился байкер на «Априлии».
   – Ингвар Лицитис, Латвия. Прошу разрешен-ния проехать с вам-ми до Брянска.
   – Змей, «Южная магистраль». Разрешаю, – ответил я, – давай во главу колонны.
   Отказывать считалось плохим тоном, но в середину или замыкающим пускать не следовало. Впрочем, Ингвар хлопот не доставил. Но самое интересное – он не назвал свой байк-клуб.
   Конвой миновал городскую черту. Потянулись двух-, трехэтажные домики, асфальт выровнялся, справа появился указатель к терминалу «Боровое». Вскоре показался и сам терминал: большая, огороженная металлическим забором площадка, несколько двухэтажных строений и множество дальнобоев вокруг, в основном западных грузовиков.
   Возле будочки охранника курили двое мужчин. При виде «КамАЗа» они вскочили и подбежали к воротам. Пришлось махнуть своим рукой, чтобы нашли место для стоянки, а самому остановиться возле них.
   – Казак?
   – Змей.
   – А где Казак?
   – Умер.
   У второго выпала сигарета изо рта.
   – Как умер?
   – Плохо.
   Парочка переглянулась.
   – Вы опоздали.
   – Отнюдь.
   – Что значит «отнюдь»? Вы опоздали! Об этом мы сообщим вашему начальству, вожаку!
   – Сообщайте. Кстати, намного ли опоздали?
   – На день.
   Я хмыкнул про себя. Вряд ли Сумрак мог так подставить своих и подписать контракт на нереальный срок. Хотя, кто знает, может, и подписал, а из-за Казака мы задержались…
   – Что с грузом?
   – Цел и невредим.
   – Мы проверим.
   – Ваше право.
   «КамАЗ» уже отогнали на временную стоянку. Парни выгружали из него байк.
   – Почему вы открыли фургон? Это возмутительно!
   – Гражданин заказчик, в случае смерти байкера допускается перевозка его мотоцикла в грузовике. Это стандартный пункт контракта.
   – Но груз!
   – Вы ведь хотели его проверить? Так проверяйте.
   Парочка залезла в машину, а я вывел на монитор текущий контракт. Да, надо было с ним раньше ознакомиться… но когда? Не на трассе ведь? Тоже мотай на ус, Змей.
   Срок истекал сегодня вечером, так что заказчики брали на испуг. Список контейнеров, без указания груза. Вроде все в порядке.
   – Годзилла, – подозвал я молодого байкера, – сходи на терминал, вызови коронера.
   – Х-хорошо, только где это?
   – Есл-ли позвол-лите, я схожу с ним.
   – Спасибо, Ингвар.
   Латыш оказался коротко стрижен, светловолос, с тонким носом и серыми глазами. Шлем он оставил болтаться на руле «Априлии».
   Из фургона вылез один из нервных товарищей.
   – Здесь не весь груз! Что это значит?
   У меня екнуло в груди. Ведь смотрел, когда грузили тело, вроде все было на месте, да и Романыч утверждал… хотя что стоило ему соврать?
   Я заглянул в фургон. Посчитал контейнеры. Пересчитал еще раз. Облегченно вздохнул.
   – Господа, давайте сверимся со списком. В контракте указано: три контейнера стандарта три, двенадцать стандарта семь и семь стандарта девять. Итого двадцать два. Здесь я вижу двадцать два контейнера.
   – Но Казак должен был…
   Второй хлопнул его по плечу. Первый затих.
   – Не знаю, что там еще Казак должен был, но весь груз на месте. Подписывать будем?
   – Будем.
   – Претензии имеем?
   – Имеем! – дернулся было первый, но второй вновь осадил его.
   Бумажный контракт пришлось доставать из мешка с телом. Первый отвернулся и разглядывал грузовик, пока второй невозмутимо ставил подпись в графе «выполнено» поверх крови Казака.
   …Беспокойные заказчики сели в «КамАЗ» и уехали. Вскоре к нам подошли Ингвар с Годзиллой, а также коронер и врач. После нескольких формальных вопросов тело Казака забрали в морг. Я исполнил последний долг – положил в пакет флаг «Южной магистрали». Казака похоронят вместе с ним.
   Оставалась сделать еще одно неприятное дело – позвонить Сумраку.
 
   Глава «Южной магистрали» ответил быстро, но после первых же моих слов замолчал. Я говорил, Сумрак молчал, и я пытался заполнить эту пустоту новыми словами. Когда понял, что повторяюсь – заткнулся. Вожак еще какое-то время безмолвствовал, потом тихо сказал: «Завтра возвращаетесь в Белгород» – и отключил связь.
   Я шумно выдохнул. По тону Сумрака было непонятно, что он думает на самом деле. Какое-то время я тупо сидел на скамеечке во дворе и рассматривал потрепанный «Рено» с датскими номерами.
   Подошел Ингвар и протянул небольшую фляжку:
   – Выпьешь?
   – Давай.
   Я поперхнулся, когда обжигающе крепкое питье полилось в рот. Перед глазами весело пробежали звездочки. Не меньше пяти.
   – Что это?
   – Медовая настойка. Пом-могает.
   Голова и вправду очистилась, сразу вспомнились недавние размышления. Есть над чем подумать после случившегося. И кстати…
   – Ингвар, ты из какого байк-клуба? Ты не назвал его, когда представлялся.
   Латыш сумрачно посмотрел на фляжку, сделал глоток.
   – У меня нет байк-клуба.
   Я чуть не подскочил.
   – Как – нет?
   – Подожди. Дослушай. Ты слышал об «Ауксас Драконас» из Вентспилса?
   Мурашки пробежали по спине. Кто ж о них не слышал? Маленький байк-клуб, который полностью вырезали орки.
   – Так ты?..
   – Да. Я – последний оставшийся из «драконов». Но клуба официально уже нет.
   – Как же ты выжил?
   – Случайность. Посчитал-ли мертвым.
   Я помолчал. Потом спросил:
   – Поедешь с нами в Белгород?
   – Почту за честь.
 
   Ночью изучил данные из нашей внутренней сети, нашел фотографии бывшего клуба Ингвара. Семь парней, две девушки. Восемь кратких биографий заключены в черные рамочки.
   Хотелось верить, что я нашел возможного соратника. Ингвар уже почти год обитал без байк-клуба.
 
   Мы возвращались в Белгород другим путем – через Орел и Курск. Шли налегке, без конвоя. Итог поездки не радовал: один убитый и никакой прибыли для остальных. Второй пункт беспокоил райдов гораздо больше: Казак многим успел насолить. Теперь его смерть воспринималась без надрыва и жажды мести.
   Около пяти колонна пересекла Белгородское кольцо. За ним на первой же заправке поджидал Грей, покуривая трубку. Я притормозил, снял шлем.
   – Змей, привет. Правда, что Казака… убили?
   – Да.
   – Знаешь, Змей, пересидел бы ты какое-то время дома. Много вопросов тут возникло. Неприятных, – Грей чиркнул загубником по горлу. – А то и на отдых подайся…
   – Понял. Когда возвращается Сумрак?
   – Примерно через неделю.
   – Угу. А что с Джимми?
   – Он во второй больнице. Будь осторожен, Змей.
 
   Ингвар поехал со мной. Всю дорогу я молчал. Сделать первый шаг всегда очень сложно. Даже несмотря на предупреждение Грея, тяжело решиться на разрыв с байк-клубом. Я знал: Молот не простит смерти Казака и попробует свести в могилу слишком дерзкого суппорта, то есть – меня. Даже если не убьюсь, вряд ли в ближайшие годы получу хоть один приличный конвой. Может, даже придется продавать «Кавасаки». Вряд ли помирюсь с Джимми, ему обязательно нашепчут, кто и как его подстрелил и при чьем попустительстве.
   С раненым поговорить не удалось. Заглянул в палату – Джим спал. Я не стал его будить. Постоял, посмотрел на друга. Ведь, несмотря ни на что, он был мне другом.
   На прикроватной тумбочке остались мои нашивки «Южной магистрали». Решение принято. Самому будет тяжело, но Ингвар ведь справляется. Чем я хуже?
 
   В кармане шевельнулся мобильник. Дэйзи.
   «Я в Белгороде».
   Мы встретились под вечер в небольшом кафе на Харьковской горе. Я сразу приметил темно-вишневую куртку. Эмблема «Серых ангелов» на рукаве аккуратно закрыта кусочком черной кожи.
   – Выгнали? – спросил я.
   – Сама ушла. Не собираюсь отрабатывать с Хардвулфом. А ты?
   – Тоже сам ушел. Только причина… гм… другая.
   Дэйзи внимательно посмотрела на прибалта.
   – Это Ингвар. – Кажется, опять забываю о приветствиях. – Познакомились на конвое. Он вольный и последний из «Ауксас Драконас».
   Дэйзи подала руку. Латыш не стал изображать неуместную галантность и выворачивать ей кисть под поцелуй. Он кивнул и спокойно пожал ее. Лера улыбнулась.
   – Ингвар Лицитис, очень рад.
   – Я слышала об этой трагедии. Сочувствую.
   – Благодарю.
   Мы присели за столик.
   – Ребята, – начал я, – положение у меня практически безвыходное. Либо надо уходить из байкеров, либо делать что-то самому.
   – Можешь сменить байк-клуб, – напомнила Дэйзи.
   – Шило на мыло… Ты собираешься войти в состав другого клуба?
   – Сначала тебя послушаю, – Лера подперла кулаком голову. – Давай, идеолог.
   – Мош-шно, я скажу? – вклинился Ингвар. – Например, я ннэ могу войти в состав байк-клуба, очень сильны земляческие связи. Плюс… – латыш замялся, – плюс, никто не хочет иметь дело с представителем мертвого клуба. Один-два конвоя – и хватит.
   – Но ты справляешься? – сказала Дэйзи полуутвердительно.
   – Да, небольшие заказы, небольшая помощь, неофициальные дела.
   – В общем, так, – сказал я, – мы, конечно, можем попытаться организовать свой байк-клуб, но, думается мне, это бесполезно. Тут надо совершенно новое решение попробовать, сломать закостенелую систему. Давно мечтаю заключить контракт от имени свободных байкеров. Пусть на не слишком чистый груз, но начинать с чего-то придется. Я, конечно, рассчитываю на вашу помощь, но настаивать не буду.
   – Мне будет ин-нтересно, – сказал Ингвар. – Я еще ни разу не работал так.
   – А что тут думать? – пожала плечами Дэйзи. – Ты не оставишь «Кавасаки» в гараже, я не брошу «Харлей» без дороги.
   – Замечательно! – воскликнул я.
   – Только, Змей, – Дэйзи накрыла мою руку своей, – давай, если уж брать конвой, то не здесь. Во всяком случае – пока не здесь. Да и с транзитами рано связываться.
   – Тогда что?
   – В Москву. Там легче найти «серый» конвой.
 
   Небольшая автостанция в Михалицах, что на границе Москвы и ЕРФ, конечно, уступала полноценному терминалу, зато ее персонал больше интересовали деньги, а не имя байк-клуба. Мы разместились в одном из самых небольших номеров. Я день за днем пытался найти хоть какой-нибудь конвой, но пока тщетно. «Лицом не вышел», – в шутку говорила Дэйзи. Она тоже пробовала найти нам работу, однако мысли дальнобойщиков при виде нее тут же переключались с дальней дороги на близкое и уединенное место.
   Потому мотаться приходилось мне. Через границу мы решили не соваться: уж очень крепко москвичи держали бизнес, пришлым давали серьезный отпор.
   Деньги неуклонно таяли, и мысли окрашивались в темные цвета. Несколько раз звонил телефон, я не отвечал. Грей не выходил на связь, значит, с домом и кошкой все в порядке, а с Молотом разговаривать нет смысла. Приходило сообщение от Сумрака: «Приезжай, есть разговор». Ему я ответил: «Извини, наши пути разошлись». Больше вожак разговаривать не пожелал, и к лучшему. Небольшое затишье, пусть и недолгое, пришлось к месту. Где-то внутри сидело твердое убеждение: все должно решиться в течение дней десяти.
   Оставив Ингвара и Дэйзи на автостанции, я выехал на Объездную трассу – одну из уступок Москвы при отделении от России. Ее строили на московские деньги. По плану тогдашних властей ЕРФ трасса должна была пустить транзитные потоки в обход бывшей столицы, лишив ее возможности зарабатывать на пошлинах. Дорога свою функцию выполнила – но грузовой поток в Москву не уменьшился. Впрочем, и новые управители города из династии Юриковичей не сильно-то и вложились: дорога почти полностью совпадала с бывшим Московским малым кольцом.
   По левую сторону маячила граница: редкие покосившиеся башенки и ржавая провисшая колючка. Граница то подходила почти вплотную к трассе, то значительно отдалялась от нее. Ее уже не охраняли с былым рвением, да и нужды в том не было: в Москве наступило полное взаимопонимание между официальным и черным рынком.
   Впереди показался хвост длинной очереди на Каширской развязке. Я взял левее и ехал вдоль тяжелогрузов, пытаясь определить причину затора. Над головой мелькнул указатель на металлической ферме: «Ногинск – прямо, Москва – направо». Путь расчистился, очередь уходила вправо, к развороту. Я подъехал к обочине и присмотрелся. «Тормозом» оказался байкер, чинивший свой мотоцикл прямо на дороге.
   «Что ж это он?» – пронеслась мысль, а руки уже сами развернули байк.
   Лавируя между машинами, я подъехал к незадачливому райду, остановился, снял шлем и услышал витающий в воздухе мат водителей и гул клаксонов.
   – Братишка, ты чего тут стал? Совсем обалдел, что ли?
   – Помог бы лучше, – огрызнулся байкер, добавив еще пару слов, которые я предпочел не услышать.
   – И помогу. Тебя как звать?
   Парнишка выпрямился. Он оказался немного ниже меня, с ясными синими глазами и простым добродушным лицом. Церемонно приложил правую руку к груди и отрекомендовался:
   – Юстиниан!
   Тут «византийскому императору» пришлось уворачиваться от яблока, запущенного из плетущегося мимо «КамАЗа».
   – Не похож! – сказал я. – Ну да ладно. Я – Змей.
   – Не похож! – радостно ответил Юстиниан. – А меня еще можно Юсом называть.
   – Годится. Юс, так что у тебя с байком?
   – Да ноут глюканул. Чего-то я в нем там… не знаю, что ему взбрело, но он заблокировал колеса. Я чуть носом не ткнулся, когда тормоза сработали. Вот стою. Эта сволочь отпускать не хочет. У, исчадье ада!
   – На дороге-то чего торчишь? Оттащил бы в кармашек.
   Юс смутился:
   – Змей, колеса не крутятся, ага. А там полкилометра, если не больше. А на себе я не могу байк нести, тяжеловат он.
   – Понял. Сейчас придумаем.
   Я отогнал свой байк к обочине и подошел к мотоциклу Юса. «Ява», тюнингованная до неузнаваемости.
   – Хороший байк. Главное – наш. Не люблю импортные байки. Вот как стал наш – так и люблю. У тебя, Змей, «Кавасаки»?
   – Да.
   – Хороший байк. Только я наши люблю, а «Кавасаки» не люблю. И «Сузуки» тоже. Мне…
   – Юс, хватайся за руль, сейчас перенесем твоего коня.
   – Угу.
   Подхватили, потащили. Байк и правда оказался тяжеловат. Чем только парень его обвесил?
   – Слушай, а чего ты не обратился за помощью?
   – Да я обращался, водилы меня посылали, говорили, сам разбирайся со своей рухлядью. И еще грозились раздавить байк. Вот я и не отходил от него.
   – Так не к водилам надо было обращаться, а к райдам. Водилам не разрешается покидать кабину без необходимости. – Я вытер пот со лба. – Ты что, не знал? Тебя разве в байк-клубе не учили?
   – У меня нет байк-клуба, – приосанился Юстиниан. – Я сам по себе, вольный стрелок, так сказать!
   Я оторопел. Вот уж не ожидал.
   – Ладно, вернемся к тебе чуть позже. И, кстати, о райдах…
   Пробка немного рассеялась, показался конвой – два грузовика, шесть байкеров. Я встал и помахал шлемом. От байкеров отделился один райд, подъехал к нам.
   – Так это из-за вас пробка?
   – Из-за нас. У него, – я кивнул на Юстиниана, – колеса заблокировались. Помогите в карман оттащить, а то торчим на этой обочине, как…
   – Ладно, ребятки, сейчас мы сами до кармана доберемся, там станем и поможем.
   – Спасибо.
   Конвой проехал чуть дальше и остановился на небольшой бетонированной площадке.
   – Юс, ты из Москвы родом? Тут зарабатываешь?
   – Не, я из Новгорода. Вообще-то я – Саня Давыдов. Но это так, к слову. Вот. А в районе Москвы крутиться надо, постоянно ездить. Иногда выпадает приличный куш, а порой – ни шиша.
   – Понятно. Нам действительно есть о чем поговорить.
   К нам подошли байкеры, утащили «Яву» с обочины, я перегнал в карман «Кавасаки». Пока они шли, какой-то очередной «острослов» из водил поинтересовался, чего это мотоцикл на нас едет, а не мы на нем.
 
   С Юсовым байком возились часа полтора. Комп у него действительно глюкнул основательно и упорно считал колеса незаблокированными. Саша для поднятия духа врубил старую рок-группу «Ария». Фанател он от нее, как сам признался.
   Наконец, терпение окончательно испарилось, и я отключил комп от мотоцикла и спустил давление в пневматическом тормозе.
   – Значит, так. Сейчас мы едем на автостанцию, там приводим в чувство ноут и закачиваем воздух по новой. На ручных тормозах ездил?
   – Ага. Давно, правда. Это как на велике?
   – Как на велике.
   – Ага. А ехать далеко?
   – Недалеко. Гнать не будем, не переживай.
 
   Юстиниан всю дорогу болтал, рассказывал какие-то баечки. Я время от времени направлял его красноречие в нужное русло.
   Оказалось, Саша Давыдов – сын профессора Владимира Давыдова, светила российской историографии. Александр всегда был тихим парнем, участником школьных олимпиад, после школы по велению папы отправился в Московский университет, там же увидел мотоциклы и… забыл обо всем. Прилежный студент превратился в лихого байкера. В конце концов профессору надоело иметь сына, который его компрометировал, и он выгнал того из дома. О чем Саша ни разу не пожалел. С байк-клубами же у Юстиниана не сложилось по другой причине, очень похожей на мою.
   – Задолбали меня эти уставы, правила. Я месяц-другой покантовался в «Альма Нова» при универе – надоело. Потом в «Риме» суппортил – ушел. Сходки какие-то, лучше я сам. Зато: «Я свободен!» – фальшиво протянул Саша, пытаясь подражать Кипелову.
   Чего было в его словах больше – жизненной позиции или обычного следования за любимой группой? Пока выходило, что второго: подстроить жизнь под цитату, не задумываясь о ее месте в контексте, да и о своем месте в мире.
   Мы притащились на автостанцию около трех пополудни. Юстиниан присвистнул:
   – Ребят, вы чего? Собрались в Михалицах сидеть и ждать конвой? Надо было в Климовск или Подольск ехать…
   – Это уже Москва.
   – А… Понимаю. Есть причины не светиться?
   – Вроде того.
   Во двор вышли Ингвар и Дэйзи. Она сразу взяла быка за рога:
   – Змей, кого ты притащил?
   – Это Юстиниан…
   – К вашим услугам! – громко сказал Сашка, слезая с байка. Попробовал взять руку Дэйзи для поцелуя, но, конечно, промахнулся.
   – Дэйзи, – ответила райда, изогнув бровь. А уж тон, каким это было сказано, – поэма. Каждый звук выражал холодное равнодушие и усталость от таких предсказуемых и назойливых парнишек.
   – Ингвар, – представился латыш и протянул руку.
   Юс радостно потряс ее.
   – Очень приятно, дружище, извини, целовать тебе лапу не буду. Дэйзи, вам кто-либо говорил, что вы прекрасны? Ах, ну да, конечно, говорили, чего это я. Таким, как вы, надо посвящать рондо, канцоны и… эээ… черт, забыл.
   – Сонеты, – подсказал Лицитис.
   – Во-во, сонеты, спасибо. А ты читал сонеты? Или откуда знаешь?
   Ингвар пожал плечами, мол, знаю, чего уж тут. Дэйзи взглянула на меня:
   – Змей, ты зачем притащил этого… клоуна?
   – Я не клоун, – обиделся Юстиниан.
   – Да, не клоун, – сказал я, ощупывая карманы в поисках сигарет. Дэйзи протянула свои. Я вытащил тонкую папироску, покрутил в руках. – Ты просто… Ладно. Самое главное: Сашка – почти местный. И может нам помочь с конвоем. Втроем будет тяжело, а четверо – это уже полноценный конверт.
   – А какого-нибудь другого местного не нашлось?
   – Не поверишь – не нашлось. Видимо, у остальных местных ноуты не глючат.
   – Глючат еще как! – встрял Юстиниан. – Только у меня ноут новый, а с «Явами» у него обратная совместимость – чем старее ноут, тем лучше он на «Яву» становится.
   – Чего ж ты старый не поставил? – спросила Дэйзи.
   – Я что – лысый? Вроде нет, последний раз лохматый был. Старый комп ставить – это не статусно!
   – Юс, пойдем, я тебе что-тто покажу, – Ингвар ухватил Сашу за плечо и повел к «Априлии», заметив, как напряглась Дэйзи.
   – Слушай, Женя, сколько ты ему пообещал? Может, сразу заплатим и отпустим?
   – Лер, не в этом дело. Он – такой же, как мы. Без байк-клуба, но очень любит мотоциклы. Не разговаривали мы еще о конвое. Я всего лишь ему немножко помог, и, думаю, он нам пригодится.
   – Ладно, пока уговорил. – Она немного смягчилась.
   Вернулись Ингвар с Юсом.
   – Я не пойму, как твое железо вообще работает?! – Парнишка возбужденно жестикулировал. – Это ж… это ж техника тридцатых, еще времен Моратория, а у нас уже, слава богу, сорок третий!
   – Работает. Хорошо работ-тайет, уж пов-ферь.
   – Юс, – негромко сказала Дэйзи, – а у меня вообще ноут к байку не подключен.
   – А что у тебя за байк? Тоже «Априлия»?
   – «Харлей», – улыбнулась Дэйзи.
   Саша театрально сел на асфальт.
   – Не могу поверить! Покажи!
   – Народ, давайте хоть немного о деле поговорим, – сказал я. – Юс, я тебе чуток рассказывал о наших планах. Ты говорил, что сможешь нам помочь.
   – Говорил, – Саша встал, его голос поменялся, дурашливых ноток как не бывало. – И кое-что посоветую. Но только с одним условием: я еду с вами.
   – По рукам.
   Юстиниан заулыбался.
   – Вот и хорошо. Вы, ребята, немного не в курсе, как обстоят дела вокруг Москвы. Если хотите идти на юг, то надо было вам ехать в Подольск или Климовск. Но, раз за границу вы не хотите… Я и предлагаю – надо махнуть к терминалу в Ногинск, а еще лучше – в Солнечногорск.
   – Погоди, как ты себе это представляешь? – перебила Дэйзи. – Мы будем торчать возле терминала среди проституток? Может, еще табличку повесим: «Сто за ночь, пятьсот за конвой»?
   – Хорошая мысль! – обрадовался Юс и через миг ойкнул – Дэйзи заломила ему руку за спину. – Пошутил я, пошутил!
   – Нас же на терминал не пустят, – сказал я. – Или пустят?
   – Слушай, Змей, может, у вас и не пускают, а у нас все куда проще. Спокойно въехал – значит, есть дело. Сумел заплатить – живи.
   – Да, у нас немного по-другому, – ответил я и призадумался. Может, и не по-другому, обычно на терминалах размещением занимался кто-то из вожаков. Что им мешало навешать лапши младшеньким суппортам, дабы те и не думали субординацию нарушать? Без вожака ты – никто, даже на терминал не пустят. Так, совсем в сторону ушел… – А почему Солнечногорск?
   – Трасса там из Новгорода. Многие конвои меняются. А москвичи цену дерут.
   – Понятно. Ну, поехали!
 
   Терминал в Солнечногорске оказался размером с три белгородских. Я осмотрел стоянки, мастерские, ангары, жилые корпуса – все носило отпечаток больших денег. Москва, как и полвека назад, притягивала капитал, какая-то его часть ушла в постройку терминала.
   Неразговорчивая дама, которую Юс зачем-то обозвал «хостессой», узнав, что мы не из байк-клуба, только пожала плечами и отвела в дальний корпус.
   – Я дам блок на третьем этаже. Две комнаты на один туалет. Душ на втором этаже.
   – Вы крайне, просто обворожительно любезны! – воскликнул Юс.
   Комнаты впечатляли. Стены оклеены блекло-коричневыми обоями, скупо побеленный потолок и лампочка на проводке. Размером комната была ненамного шире двух кроватей. Кроме панцирных динозавров в обиталище ничего не влезло.
   – Офигеть, – пробормотал я.
   – Да ладно, Змеюка, чего ты? Нормальное обиталище за такие бабулесы.
   – Зато из окон озеро видно, – протянула Дэйзи.
   Мы выглянули в окно. Действительно, за большим зданием виднелась синяя вода Сенежа.
   – Так, сейчас поедим – и спать. Завтра встаем пораньше и пробуем найти конвой.