Страница:
– Эти «очень злобные собаки» используются «темниками» в качестве внешней стражи. Псы способны прогрызать железо. Дальше. Назови отличительные признаки ламии[7]…
Подъем. Пробежка. Душ. Завтрак. Зубрежка. Тренировка на гибкость и растяжку. Обед. Зубрежка. Ужин. Сон. Подъем. Пробежка. Душ…
Так прошла неделя. Пол не появлялся, и Дженни даже немного обиделась. Но потом забыла про него, потому что Марко не давал ей никакой передышки.
Она изучала нескончаемые перечни магических существ, одни названия – язык сломаешь! А ведь были еще и описания. Учила способы подчинения и борьбы – обычные, магические и особые приемы Магуса. Вникала во все подробности разнообразных ритуалов «темников», от описания которых Дженни порой тошнило.
– Гадость какая! – восклицала она, отшвыривая очередной том. – Сутки жарить живого кота! Отвратно! Марко, ну пожалуйста…
Но дед был безжалостен. За неделю они одолели четверть «Краткого справочника запрещенных существ», причем Марко выбирал самых опасных и злобных тварей. Нет чтобы почитать про единорогов или гиппогрифов, про феникса или птицу-гамаюн[8]. Сплошь одни горгульи, големы, василиски, драуги[9], упыри, гули и прочая нечисть.
– Шансы столкнуться в резиденции Фреймуса с добрым сэнмурвом[10] приближаются к нулю, – отвечал дед. – А вот сторожевой голем попадется наверняка. Следующая страница…
И Дженни открывала справочник. «Откуда Марко знает столько о «темниках»? – подумала она вскользь. – Сам ведь говорил, что Магус никогда не имел с ними дела. И вообще всю жизнь мы бегали от них и прятались…
Бегать всю жизнь! Вот еще! – Она фыркнула и заново принялась перечитывать описание. – Я вытащу Калеба!»
…Дженни спустилась вниз, на кухню, где они обычно занимались (что было очень удобно – всегда можно что-нибудь перехватить, пока соображаешь, как ответить на каверзный вопрос).
«Что у нас сегодня? Семь видов борьбы с василиском? Да нет, уже было… – прикидывала она. – Основные виды драконов?»
Дедушка сидел на стуле и как раз заканчивал завязывать шнурки.
– Переодевайся, – сказал он. – Сегодня мы идем гулять.
– Я же только что с пробежки!
– Давай, престо[11], дружок, престо!
– Скузи[12], синьор Франчелли, – фыркнула Дженни. – Жди теперь.
«Что это Марко придумал?» – размышляла она, подбирая наряд. Она надела растоптанные, но дико уютные мартинсы, драные джинсы (закатать по колено!), белую футболку, а поверх накинула тонкое серое пальто из кашемира. Завершила девушка наряд черной круглой шляпкой с короткими полями.
– Джен?
– Уже готова! – Девушка сбежала вниз. – А он нам зачем?
Марко держал фоссеныша. Зверь довольно жмурился, очевидно, предчувствуя интересные перемены.
– С нами пойдет. – Дедушка сунул зверька Дженни.
– А он подрос, – заметила Дженни. Фоссеныш ощутимо оттягивал руки. – Сколько весит взрослая фосса?
– До семнадцати килограммов.
– Это ж как собака! – поразилась девушка. – Я и забыла…
– А ты думала – хомячка завела?
Дженни только вздохнула – ей было стыдно перед зверем: после тех трех сумасшедших дней в августе она не обращала на него внимания. Даже имя ему не дала! Но что она могла поделать – в голову лезли одни дурацкие клички. Не назовешь же мадагаскарского льва, пусть еще и маленького, каким-нибудь мистером Чарли? Это же чистейшее оскорбление для боевого зверя, который сражался с ледяной химерой.
Тем временем они спустились по Черри-стрит и свернули на Марин-драйв. Дорога изгибалась вдоль бухты, поднимаясь на высокий обрывистый берег. Мимо тянулись светло-голубые деревянные коттеджи. Они поднимались над невысокими каменными стенами, по которым плотным ковром вился темно-зеленый плющ. За стенами цвели розы, стояли, как свечи, молчаливые туи и шумели на ветру раскидистые сосны.
По пути им встретилось всего несколько человек. Дженни подумала, что они с Марко довольно забавно выглядят – он шел впереди, как всегда, в своем затертом коричневом плаще, в помятой шляпе и с зонтом-тростью в руках. Следом она – в пальто и котелке. Ни дать ни взять два итальянских мафиози из старого кино.
«Босс велел напомнить – долги надо отдавать». – Дженни прищурилась и выпалила из указательного пальца в чайку, сидящую на флюгере.
Чайка хрипло заорала, сорвалась с крыши и, судорожно взмахивая крыльями, закружилась над ними.
Марко неожиданно остановился, поглядел на чайку, кивнул.
– Прошу прощения, – сказал он. – Она еще не знает… Да, извините. Разумеется, не повторится. Еще раз извините.
Чайка, недовольно крича, полетела в сторону острова.
Девушка проводила ее взглядом и закрыла рот. Жизнь стремительно усложнялась.
– Ты сейчас с кем разговаривал? – осторожно поинтересовалась она.
– С чайкой.
– Ага… – промямлила Дженни. – Я так и подумала. А что, чайки умеют…
– Да! – отрезал Марко. – И мне пришлось за тебя извиняться. Отпусти зверя – он ходить умеет.
– А он не убежит?
– Зачем? – Дед склонился и пристально поглядел в янтарные глаза:
– Выпускай.
Девушка выпустила фоссеныша. Тот огляделся и потрусил вперед по дороге.
«Чайки! Умеют! Говорить!» – Дженни была в смятении и поэтому не очень понимала, куда они идут. Она никак не могла избавиться от птичьих воплей в ушах и все гадала: – Что же такого это пернатое про нее рассказало?
«А воробьи умеют? А вороны? А мыши-бурозубки?» – девушка не унималась.
Тем временем, следуя за фоссенышем, они покинули Марин-драйв и по тропинке поднялись на высокий обрывистый берег. Здесь начинались поля, разгороженные низкими каменными стенами. Марко, недолго думая, перелез через стенку и встал, отряхивая ладони от сухого мха.
– Это же частная собственность! – поразилась Дженни, оставив навязчивые фантазии о говорящих животных.
– Учитывая, что мы решили вломиться в резиденцию главы Западного ковена Англии, твоя щепетильность не очень уместна.
Девушка перепрыгнула через стену. Некоторое время они молча шли вдоль обрыва. Справа тянулось поле, слева лежало безмятежное море. Легкий бриз слегка морщил нежную морскую гладь, и солнце дробилось и рассыпалось на миллионы бликов на волнах. А ветер поднимался выше – вдоль меловых обрывов, источенных временем и водой, мимо цепких трав, угнездившихся в расщелинах и трещинах камня, мимо гнезд чаек. Он толкал паруса виндсерферов и яхт, и они казались с высоты белыми пятнышками на полотне живого, трепещущего серебра.
А потом ветер перебирался на скошенное поле и бродил прозрачными босыми ногами по колкой стерне.
Дженни показалось, что она уже была в подобном месте – там тоже был обрыв, море, чайки, ветер, и даже фоссеныш.
«Конечно, – вспомнила девушка. – Белые скалы Дувра. В таком же месте я была во время ритуала Древней Земли. Вот странно…»
Зверек описал круг по полю и сел. Марко огляделся и кивнул.
– Здесь.
– Здесь зарыт горшок с золотом? – поинтересовалась Дженни. – Я люблю гулять, но что мы тут забыли?
Вместо ответа фокусник распахнул зонт. На черном фоне переливались нарисованные глаза – золотые с серебром.
– Стильная вещь. Какая марка?
– Это зонт Аргуса. – Марко неспешно стал вращать зонт. – Древняя Греция, ручная работа. Аргус – это титан по прозванию Панопт, что значит Всевидящий. Он был верным слугой богини Геры, пока бог Гермес его не убил. Все тело Аргуса покрывали глаза, и, говорят, что не было Стража надежней его. Ведь он никогда не спал – пока одни глаза отдыхали, другие бодрствовали.
– Как же его убили? – Зонт вертелся все быстрее, и Дженни не могла отвести взгляда от мерцающего, дрожащего рисунка, возникающего на его полотнище.
– Гермес усыпил Аргуса, навеял волшебный сон. А потом заколол спящего. Прекрасен был Аргус тысячеглазый и огромен, глаза его были – как звезды, а сам он – как небо ночное. Ничто не могло укрыться от его взора…
Зонт шуршал в руках фокусника, и Дженни почувствовала, будто ее затягивает в черно-золотую воронку.
– Что… ты делаешь? – ноги ее не держали, она опустилась на землю, не отводя взгляда от кружащегося зонта. – Опять… эксперименты ста-а…
Девушка зевнула, легла на землю и подложила руку под голову.
– Аргус погиб, но сны его остались, – негромко сказал Франчелли. – Сны путеводные, сны вещие.
Фокусник резко захлопнул зонт. Дженни крепко спала.
Глава 5
Глава 6
Подъем. Пробежка. Душ. Завтрак. Зубрежка. Тренировка на гибкость и растяжку. Обед. Зубрежка. Ужин. Сон. Подъем. Пробежка. Душ…
Так прошла неделя. Пол не появлялся, и Дженни даже немного обиделась. Но потом забыла про него, потому что Марко не давал ей никакой передышки.
Она изучала нескончаемые перечни магических существ, одни названия – язык сломаешь! А ведь были еще и описания. Учила способы подчинения и борьбы – обычные, магические и особые приемы Магуса. Вникала во все подробности разнообразных ритуалов «темников», от описания которых Дженни порой тошнило.
– Гадость какая! – восклицала она, отшвыривая очередной том. – Сутки жарить живого кота! Отвратно! Марко, ну пожалуйста…
Но дед был безжалостен. За неделю они одолели четверть «Краткого справочника запрещенных существ», причем Марко выбирал самых опасных и злобных тварей. Нет чтобы почитать про единорогов или гиппогрифов, про феникса или птицу-гамаюн[8]. Сплошь одни горгульи, големы, василиски, драуги[9], упыри, гули и прочая нечисть.
– Шансы столкнуться в резиденции Фреймуса с добрым сэнмурвом[10] приближаются к нулю, – отвечал дед. – А вот сторожевой голем попадется наверняка. Следующая страница…
И Дженни открывала справочник. «Откуда Марко знает столько о «темниках»? – подумала она вскользь. – Сам ведь говорил, что Магус никогда не имел с ними дела. И вообще всю жизнь мы бегали от них и прятались…
Бегать всю жизнь! Вот еще! – Она фыркнула и заново принялась перечитывать описание. – Я вытащу Калеба!»
…Дженни спустилась вниз, на кухню, где они обычно занимались (что было очень удобно – всегда можно что-нибудь перехватить, пока соображаешь, как ответить на каверзный вопрос).
«Что у нас сегодня? Семь видов борьбы с василиском? Да нет, уже было… – прикидывала она. – Основные виды драконов?»
Дедушка сидел на стуле и как раз заканчивал завязывать шнурки.
– Переодевайся, – сказал он. – Сегодня мы идем гулять.
– Я же только что с пробежки!
– Давай, престо[11], дружок, престо!
– Скузи[12], синьор Франчелли, – фыркнула Дженни. – Жди теперь.
«Что это Марко придумал?» – размышляла она, подбирая наряд. Она надела растоптанные, но дико уютные мартинсы, драные джинсы (закатать по колено!), белую футболку, а поверх накинула тонкое серое пальто из кашемира. Завершила девушка наряд черной круглой шляпкой с короткими полями.
– Джен?
– Уже готова! – Девушка сбежала вниз. – А он нам зачем?
Марко держал фоссеныша. Зверь довольно жмурился, очевидно, предчувствуя интересные перемены.
– С нами пойдет. – Дедушка сунул зверька Дженни.
– А он подрос, – заметила Дженни. Фоссеныш ощутимо оттягивал руки. – Сколько весит взрослая фосса?
– До семнадцати килограммов.
– Это ж как собака! – поразилась девушка. – Я и забыла…
– А ты думала – хомячка завела?
Дженни только вздохнула – ей было стыдно перед зверем: после тех трех сумасшедших дней в августе она не обращала на него внимания. Даже имя ему не дала! Но что она могла поделать – в голову лезли одни дурацкие клички. Не назовешь же мадагаскарского льва, пусть еще и маленького, каким-нибудь мистером Чарли? Это же чистейшее оскорбление для боевого зверя, который сражался с ледяной химерой.
Тем временем они спустились по Черри-стрит и свернули на Марин-драйв. Дорога изгибалась вдоль бухты, поднимаясь на высокий обрывистый берег. Мимо тянулись светло-голубые деревянные коттеджи. Они поднимались над невысокими каменными стенами, по которым плотным ковром вился темно-зеленый плющ. За стенами цвели розы, стояли, как свечи, молчаливые туи и шумели на ветру раскидистые сосны.
По пути им встретилось всего несколько человек. Дженни подумала, что они с Марко довольно забавно выглядят – он шел впереди, как всегда, в своем затертом коричневом плаще, в помятой шляпе и с зонтом-тростью в руках. Следом она – в пальто и котелке. Ни дать ни взять два итальянских мафиози из старого кино.
«Босс велел напомнить – долги надо отдавать». – Дженни прищурилась и выпалила из указательного пальца в чайку, сидящую на флюгере.
Чайка хрипло заорала, сорвалась с крыши и, судорожно взмахивая крыльями, закружилась над ними.
Марко неожиданно остановился, поглядел на чайку, кивнул.
– Прошу прощения, – сказал он. – Она еще не знает… Да, извините. Разумеется, не повторится. Еще раз извините.
Чайка, недовольно крича, полетела в сторону острова.
Девушка проводила ее взглядом и закрыла рот. Жизнь стремительно усложнялась.
– Ты сейчас с кем разговаривал? – осторожно поинтересовалась она.
– С чайкой.
– Ага… – промямлила Дженни. – Я так и подумала. А что, чайки умеют…
– Да! – отрезал Марко. – И мне пришлось за тебя извиняться. Отпусти зверя – он ходить умеет.
– А он не убежит?
– Зачем? – Дед склонился и пристально поглядел в янтарные глаза:
– Выпускай.
Девушка выпустила фоссеныша. Тот огляделся и потрусил вперед по дороге.
«Чайки! Умеют! Говорить!» – Дженни была в смятении и поэтому не очень понимала, куда они идут. Она никак не могла избавиться от птичьих воплей в ушах и все гадала: – Что же такого это пернатое про нее рассказало?
«А воробьи умеют? А вороны? А мыши-бурозубки?» – девушка не унималась.
Тем временем, следуя за фоссенышем, они покинули Марин-драйв и по тропинке поднялись на высокий обрывистый берег. Здесь начинались поля, разгороженные низкими каменными стенами. Марко, недолго думая, перелез через стенку и встал, отряхивая ладони от сухого мха.
– Это же частная собственность! – поразилась Дженни, оставив навязчивые фантазии о говорящих животных.
– Учитывая, что мы решили вломиться в резиденцию главы Западного ковена Англии, твоя щепетильность не очень уместна.
Девушка перепрыгнула через стену. Некоторое время они молча шли вдоль обрыва. Справа тянулось поле, слева лежало безмятежное море. Легкий бриз слегка морщил нежную морскую гладь, и солнце дробилось и рассыпалось на миллионы бликов на волнах. А ветер поднимался выше – вдоль меловых обрывов, источенных временем и водой, мимо цепких трав, угнездившихся в расщелинах и трещинах камня, мимо гнезд чаек. Он толкал паруса виндсерферов и яхт, и они казались с высоты белыми пятнышками на полотне живого, трепещущего серебра.
А потом ветер перебирался на скошенное поле и бродил прозрачными босыми ногами по колкой стерне.
Дженни показалось, что она уже была в подобном месте – там тоже был обрыв, море, чайки, ветер, и даже фоссеныш.
«Конечно, – вспомнила девушка. – Белые скалы Дувра. В таком же месте я была во время ритуала Древней Земли. Вот странно…»
Зверек описал круг по полю и сел. Марко огляделся и кивнул.
– Здесь.
– Здесь зарыт горшок с золотом? – поинтересовалась Дженни. – Я люблю гулять, но что мы тут забыли?
Вместо ответа фокусник распахнул зонт. На черном фоне переливались нарисованные глаза – золотые с серебром.
– Стильная вещь. Какая марка?
– Это зонт Аргуса. – Марко неспешно стал вращать зонт. – Древняя Греция, ручная работа. Аргус – это титан по прозванию Панопт, что значит Всевидящий. Он был верным слугой богини Геры, пока бог Гермес его не убил. Все тело Аргуса покрывали глаза, и, говорят, что не было Стража надежней его. Ведь он никогда не спал – пока одни глаза отдыхали, другие бодрствовали.
– Как же его убили? – Зонт вертелся все быстрее, и Дженни не могла отвести взгляда от мерцающего, дрожащего рисунка, возникающего на его полотнище.
– Гермес усыпил Аргуса, навеял волшебный сон. А потом заколол спящего. Прекрасен был Аргус тысячеглазый и огромен, глаза его были – как звезды, а сам он – как небо ночное. Ничто не могло укрыться от его взора…
Зонт шуршал в руках фокусника, и Дженни почувствовала, будто ее затягивает в черно-золотую воронку.
– Что… ты делаешь? – ноги ее не держали, она опустилась на землю, не отводя взгляда от кружащегося зонта. – Опять… эксперименты ста-а…
Девушка зевнула, легла на землю и подложила руку под голову.
– Аргус погиб, но сны его остались, – негромко сказал Франчелли. – Сны путеводные, сны вещие.
Фокусник резко захлопнул зонт. Дженни крепко спала.
Глава 5
Она не заметила, куда исчез дедушка. Только что был рядом, крутил зонтик и рассказывал сказку об Аргусе. Она всего на секунду закрыла глаза. А когда открыла, рядом был только фоссеныш.
– Марко? – Девушка поднялась. – Ты где?
Но лишь ветер пришел с моря – сильный, соленый ветер и погнал зеленую волну по клеверному полю. Зверек, лежавший рядом, подскочил и кинулся бежать – вслед за ветром.
– Ты куда?!
Дженни помчалась за ним. Шелестящий клевер обнимал ее за ноги, и густой запах травы поднимался навстречу, кружа голову. Это был запах такой силы и чистоты, что, остановись она хоть на миг, он сбил бы ее с ног. Но львенок шуршал где-то впереди, и девушка стремилась вперед.
«Откуда здесь клевер? – сонно подумала Дженни. – Все же было скошено…»
Темно-зеленую траву уже высеребрила вечерняя роса, и каждый шаг обрушивал на девушку потоки воды, но она бежала сквозь это клеверное море, оставляя за собой темный след. Отчего-то она была босой – клевер хлестал по обнаженным голеням и холодил кожу.
«Где же дед? Куда он подевался? И куда я так быстро бегу? И где город?»
Вокруг не было ни деревьев, ни низеньких каменных оград, разлиновавших поля Девоншира, ни одного дома. Не было даже линий электропередачи!
Только бескрайнее клеверное поле, морской бриз в спину и львенок, мчащийся куда-то большими прыжками. Дженни видела, как взлетает над травой его длинный хвост, и держала курс на этот рыжий флаг.
Сколько она так бежала – непонятно. Может быть, минуту, может, час, может, сутки. Она утратила чувство времени и ощущение усталости. Казалось, Дженни может двигаться вечно – за путеводным хвостом фоссеныша навстречу заходящему, но все еще белому солнцу.
И вот наконец шумящие волны клевера расступились и выпустили ее на лужайку.
Это было не солнце. Высокий белый ясень раскинул ветви далеко над травой и сиял так, что глазам было больно. Не тени, а свет бродил под его колышущейся кроной, лучи гуляли по земле, спотыкаясь друг о друга, и сплетались в светлую сеть, наброшенную на землю. И сыпались на землю и таяли в воздухе прозрачные листья.
Дженни долго стояла и смотрела, как шелестит светлый ясень. Казалось, что волны его света проходили сквозь нее, и на сердце было тихо и спокойно, словно она была одним из его упавших листов.
«А ведь таких деревьев не бывает, – подумала она. – В нашем мире…»
Эта мысль ее отчего-то не испугала.
Львенок хрипло, совсем не по-кошачьи, замяукал, и Дженни увидела, где он. В самых корнях дерева.
– Ты куда убежал, дурачок? – Девушка сделала шаг вперед, но ветви зашумели и ослепили ее.
Дженни заслонилась рукой.
«Что же это? Где я?»
Фоссеныш вскочил и забежал за ствол. Дженни вновь попыталась подойти, но в глаза полыхнуло такой вспышкой, что она отшатнулась.
Подумав немного, она медленно двинулась по кругу, обходя дерево.
Что-то гладкое и холодное коснулось ступни, и Дженни отскочила – ей показалось, что это лягушка или, чего доброго, змея. Однако это был отполированный морем круглый камень, почти заросший травой. А рядом еще и еще…
«Это же дорожка!» – пригляделась Дженни.
Дорожка странная – камни лежали слишком далеко друг от друга, чтобы можно было по ним идти, но они огибали дерево, и Дженни пошла вдоль этой необычной тропинки.
Глядеть на загадочное дерево она теперь побаивалась – в глазах все еще плавали зайчики. Смотрела на камни.
А они были удивительные – большие голыши глубоко ушли в землю и обросли щетиной многолетней травы, в которой среди выцветших и сухих прошлогодних нитей пробивались зеленые стрелы молодых стеблей. Кто принес эти камни в незапамятные времена, кто вкопал вокруг этого дерева?
«А может, это и не камни вовсе? – мелькнула у Дженни шальная мысль. – Может, это макушки каменных монахов-великанов? А трава – это венчик волос на их выбритых головах. Они бесконечно долго водили хоровод вокруг этого дерева. Так долго, что ушли под землю».
Мысль промелькнула, как комета, и исчезла, но у девушки возникло неприятное чувство, что камни слегка ворочаются в земле – еле заметно, но недовольно. И сзади слышится едва различимый шорох осыпающейся земли и хруст травы.
Дженни пошла чуть быстрее, торопясь завершить круг и поймать львенка. Но тот вильнул хвостом и опять спрятался за стволом.
«Нашел время играть!» – разозлилась Дженни.
Отчего-то она знала, что не может пройти к дереву напрямую и не может быстро обежать вокруг дерева – у этого места свои законы, и она должна их соблюдать. И она послушно пошла дальше, подгоняемая неприятными шорохами. Оглядываться ей категорически не хотелось.
Сделав еще один круг, Дженни поняла, что дорожка из камней выложена в форме сужающейся спирали, в центре которой – дерево. И Дженни постепенно приближается к нему, обходя по часовой стрелке.
«Вот чудеса!» – Дженни машинально поставила ногу на следующий камень. И тут же отдернула.
Камень был горячим!
Девушка оглянулась. Над голышами поднимался пар, и свет от ветвей пронизывал его. Только сейчас она поняла, что на небе нет солнца, и там, за пределами светового круга, в густой небесной синеве уже проступили звезды. А на границе тьмы и света, там, где царит зыбкая власть сумерек, двигаются громоздкие тени.
Она стояла и вглядывалась, пытаясь понять, что происходит, пока до нее не долетел тяжкий вздох и следом – громкий шум. Шум осыпающейся и разрываемой земли!
Камень, лежащий рядом, неуклюже заворочался. Мучительный стон раздался прямо из-под ног Дженни, и она в ужасе попятилась. Все камни, которые она оставила позади двигались! Вздохи, в которых было больше от ветра и моря, чем от человека, доносились из-под земли.
– Мамочки… – Девушка отвернулась и побежала вперед.
Она быстро сделала еще два круга вокруг дерева и подошла вплотную к стволу. У входа в большую нору в корнях дерева сидел львенок.
– Залезай! – звонко крикнул львенок.
Дженни остолбенела.
Зверек почти по-человечески вздохнул и, подскочив, укусил ее за щиколотку.
– Лезь сейчас же! – завопил львенок, вцепился в штанину и потащил.
Сверху на Дженни что-то посыпалось. Она запрокинула голову…
Над ней нависал громадный каменный столб, влажный от земной сырости. От темно-серого гранита шел ощутимый жар и валил влажный пар.
Узкий и высокий камень, казалось, клонился к ней все ближе. Верхушка его была увенчана шапкой травы и вывороченной грудой земли – комья висели на толстых корнях, словно дикарские бусы вдоль лица, а пятна изумрудного мха походили на клочковатые брови.
«Это сон, – вдруг поняла Дженни. – Я лежу там, на берегу, рядом с Марко, и мне все это снится».
– Это сон, – легко сказала она. – Я не боюсь.
Под шапкой волос из спутанной травы и земли, под мшистыми бровями распахнулись два глаза, доверху залитых золотым огнем, и что-то ударило ее – как исполинская каменная рука, сбивая с ног.
Дженни рыбкой влетела в нору – в непроглядную темноту, тишину и холод.
– Марко? – Девушка поднялась. – Ты где?
Но лишь ветер пришел с моря – сильный, соленый ветер и погнал зеленую волну по клеверному полю. Зверек, лежавший рядом, подскочил и кинулся бежать – вслед за ветром.
– Ты куда?!
Дженни помчалась за ним. Шелестящий клевер обнимал ее за ноги, и густой запах травы поднимался навстречу, кружа голову. Это был запах такой силы и чистоты, что, остановись она хоть на миг, он сбил бы ее с ног. Но львенок шуршал где-то впереди, и девушка стремилась вперед.
«Откуда здесь клевер? – сонно подумала Дженни. – Все же было скошено…»
Темно-зеленую траву уже высеребрила вечерняя роса, и каждый шаг обрушивал на девушку потоки воды, но она бежала сквозь это клеверное море, оставляя за собой темный след. Отчего-то она была босой – клевер хлестал по обнаженным голеням и холодил кожу.
«Где же дед? Куда он подевался? И куда я так быстро бегу? И где город?»
Вокруг не было ни деревьев, ни низеньких каменных оград, разлиновавших поля Девоншира, ни одного дома. Не было даже линий электропередачи!
Только бескрайнее клеверное поле, морской бриз в спину и львенок, мчащийся куда-то большими прыжками. Дженни видела, как взлетает над травой его длинный хвост, и держала курс на этот рыжий флаг.
Сколько она так бежала – непонятно. Может быть, минуту, может, час, может, сутки. Она утратила чувство времени и ощущение усталости. Казалось, Дженни может двигаться вечно – за путеводным хвостом фоссеныша навстречу заходящему, но все еще белому солнцу.
И вот наконец шумящие волны клевера расступились и выпустили ее на лужайку.
Это было не солнце. Высокий белый ясень раскинул ветви далеко над травой и сиял так, что глазам было больно. Не тени, а свет бродил под его колышущейся кроной, лучи гуляли по земле, спотыкаясь друг о друга, и сплетались в светлую сеть, наброшенную на землю. И сыпались на землю и таяли в воздухе прозрачные листья.
Дженни долго стояла и смотрела, как шелестит светлый ясень. Казалось, что волны его света проходили сквозь нее, и на сердце было тихо и спокойно, словно она была одним из его упавших листов.
«А ведь таких деревьев не бывает, – подумала она. – В нашем мире…»
Эта мысль ее отчего-то не испугала.
Львенок хрипло, совсем не по-кошачьи, замяукал, и Дженни увидела, где он. В самых корнях дерева.
– Ты куда убежал, дурачок? – Девушка сделала шаг вперед, но ветви зашумели и ослепили ее.
Дженни заслонилась рукой.
«Что же это? Где я?»
Фоссеныш вскочил и забежал за ствол. Дженни вновь попыталась подойти, но в глаза полыхнуло такой вспышкой, что она отшатнулась.
Подумав немного, она медленно двинулась по кругу, обходя дерево.
Что-то гладкое и холодное коснулось ступни, и Дженни отскочила – ей показалось, что это лягушка или, чего доброго, змея. Однако это был отполированный морем круглый камень, почти заросший травой. А рядом еще и еще…
«Это же дорожка!» – пригляделась Дженни.
Дорожка странная – камни лежали слишком далеко друг от друга, чтобы можно было по ним идти, но они огибали дерево, и Дженни пошла вдоль этой необычной тропинки.
Глядеть на загадочное дерево она теперь побаивалась – в глазах все еще плавали зайчики. Смотрела на камни.
А они были удивительные – большие голыши глубоко ушли в землю и обросли щетиной многолетней травы, в которой среди выцветших и сухих прошлогодних нитей пробивались зеленые стрелы молодых стеблей. Кто принес эти камни в незапамятные времена, кто вкопал вокруг этого дерева?
«А может, это и не камни вовсе? – мелькнула у Дженни шальная мысль. – Может, это макушки каменных монахов-великанов? А трава – это венчик волос на их выбритых головах. Они бесконечно долго водили хоровод вокруг этого дерева. Так долго, что ушли под землю».
Мысль промелькнула, как комета, и исчезла, но у девушки возникло неприятное чувство, что камни слегка ворочаются в земле – еле заметно, но недовольно. И сзади слышится едва различимый шорох осыпающейся земли и хруст травы.
Дженни пошла чуть быстрее, торопясь завершить круг и поймать львенка. Но тот вильнул хвостом и опять спрятался за стволом.
«Нашел время играть!» – разозлилась Дженни.
Отчего-то она знала, что не может пройти к дереву напрямую и не может быстро обежать вокруг дерева – у этого места свои законы, и она должна их соблюдать. И она послушно пошла дальше, подгоняемая неприятными шорохами. Оглядываться ей категорически не хотелось.
Сделав еще один круг, Дженни поняла, что дорожка из камней выложена в форме сужающейся спирали, в центре которой – дерево. И Дженни постепенно приближается к нему, обходя по часовой стрелке.
«Вот чудеса!» – Дженни машинально поставила ногу на следующий камень. И тут же отдернула.
Камень был горячим!
Девушка оглянулась. Над голышами поднимался пар, и свет от ветвей пронизывал его. Только сейчас она поняла, что на небе нет солнца, и там, за пределами светового круга, в густой небесной синеве уже проступили звезды. А на границе тьмы и света, там, где царит зыбкая власть сумерек, двигаются громоздкие тени.
Она стояла и вглядывалась, пытаясь понять, что происходит, пока до нее не долетел тяжкий вздох и следом – громкий шум. Шум осыпающейся и разрываемой земли!
Камень, лежащий рядом, неуклюже заворочался. Мучительный стон раздался прямо из-под ног Дженни, и она в ужасе попятилась. Все камни, которые она оставила позади двигались! Вздохи, в которых было больше от ветра и моря, чем от человека, доносились из-под земли.
– Мамочки… – Девушка отвернулась и побежала вперед.
Она быстро сделала еще два круга вокруг дерева и подошла вплотную к стволу. У входа в большую нору в корнях дерева сидел львенок.
– Залезай! – звонко крикнул львенок.
Дженни остолбенела.
Зверек почти по-человечески вздохнул и, подскочив, укусил ее за щиколотку.
– Лезь сейчас же! – завопил львенок, вцепился в штанину и потащил.
Сверху на Дженни что-то посыпалось. Она запрокинула голову…
Над ней нависал громадный каменный столб, влажный от земной сырости. От темно-серого гранита шел ощутимый жар и валил влажный пар.
Узкий и высокий камень, казалось, клонился к ней все ближе. Верхушка его была увенчана шапкой травы и вывороченной грудой земли – комья висели на толстых корнях, словно дикарские бусы вдоль лица, а пятна изумрудного мха походили на клочковатые брови.
«Это сон, – вдруг поняла Дженни. – Я лежу там, на берегу, рядом с Марко, и мне все это снится».
– Это сон, – легко сказала она. – Я не боюсь.
Под шапкой волос из спутанной травы и земли, под мшистыми бровями распахнулись два глаза, доверху залитых золотым огнем, и что-то ударило ее – как исполинская каменная рука, сбивая с ног.
Дженни рыбкой влетела в нору – в непроглядную темноту, тишину и холод.
Глава 6
Марко Франчелли сидел на земле, скрестив ноги, и монотонно стучал в маленький ручной барабанчик. Ритм разносился далеко по полю и вливался странной гармонией в шум моря и резкие крики чаек.
Дженни лежала на земле – Франчелли подстелил ей свое пальто – и крепко спала. Рядом, вытянувшись упитанной коричневой колбаской, дремал фоссеныш.
Фокусник был совершенно неподвижен – только ладони его неустанно отбивали древний, как сама земля, ритм.
Он был спокоен. Иначе нельзя. Без его путеводного барабана Дженни не найдет дороги обратно.
«Она уже слишком задержалась».
Ладони бьют по вытертой коже, и медные кольца подрагивают на обруче барабана…
«Нельзя было отправлять ее туда без подготовки».
Хорошая кожа пошла на этот барабан, звонкая, плотная, со странным оранжевым отливом…
«Придется идти за ней на Дорогу Снов. А там тебя давно ждут. Это билет в один конец».
«Через две недели приедет Роджер. И Дженни отправится на штурм резиденции одного из самых сильных темных магов Англии».
Фокусник прикрыл глаза. Он старался дышать и сосредоточиться на ритме, но никак не мог отогнать мысли.
«Она так похожа на свою мать. Когда я встретил Эдну, она была старше Дженни всего на пять лет».
Насколько бы все было проще, если бы они с Дженни были обычными цирковыми артистами, в который раз подумалось фокуснику. Жили бы себе нормальной человеческой жизнью – с простыми горестями и радостями, ежедневными открытиями и разочарованиями. Насколько прекрасна человеческая жизнь без всей этой волшебной шелухи!
У Дженни были бы нормальные друзья. Ее ровесники. А не сумасбродные Ловцы, венгерские оборотни или барды-акробаты. Была бы обычная человеческая жизнь…
«Ты знаешь, какой ценой когда-то далась простая человеческая жизнь. – Марко открыл глаза. – Жизнь без ночных чудовищ, похищающих младенцев и подкладывающих уродливых созданий в колыбели. Без демонов, высасывающих жизнь из одиноких путников, застигнутых в ночи. Без мертвецов, встающих из могил и приходящих к порогу родного дома – за своей родной кровью. И ты знаешь, какую роль сыграл Магус в установлении этой жизни».
Он ведь не все рассказал Дженни. Магус был не только первым щитом, но и первым мечом людей, и именно они, Люди Договора, смогли доказать право юного человечества на жизнь в этом мире.
Тысячелетие за тысячелетием людские племена расселялись по планете, и члены Магуса всегда шли первыми. Силой и хитростью, доблестью и мудростью Магус пядь за пядью отвоевывал эту землю для людей и – не мытьем, так катаньем – договаривался с потусторонними соседями о правилах совместной жизни.
И вышло так, что когда они обуздали мир сверхъестественного, провели четкую границу, через которую волшебный народ не переступал, то тем самым подписали приговор себе. Приговор забвения. В новом мире, мире людей, Магус был не нужен. Но судьбу не выбирают. Ее можно принять или убегать от нее всю жизнь. Ни один из Людей Договора не в силах забыть о своем предназначении. Марко встречал таких – людей из погибших Магусов или тех, кто когда-то пытался отречься от Договора. Зов Древней Земли никогда не оставлял их – ни ночью, ни днем им не было покоя. Если такой несчастный мог сойти с ума – это можно было считать удачей. Тому же Дьюле очень повезло, что директор цирка Билл Фейришоу принял его. Человеку Договора необходимо чувствовать себя включенным в Магус, быть членом сообщества. Марко видел клоуна в первые дни пребывания в Магусе Англии – он был уже на грани, и безумие плескалось в его глазах. Ему, как воздух, было нужно членство в Магусе.
«Существование Людей Договора – это ошибка, – горько подумал Франчелли. – Изначально, от природы все люди Магуса были одиночками. Обстоятельства вынудили нас сбиться в кучу, ритуалы нас объединили, и вышло так, что в Магусе каждый сам по себе, но при этом все в ответе за всех».
Он рассказывал Дженни, когда сложилась нынешняя структура Магусов, но вот запомнила ли она?
В начале новой эры, после битвы при Таильтиу, которая привела к изгнанию племен богини Дану[13] в холмы-сиды, в Скрытые Земли, на Ту Сторону. Именно тогда, на первом большом сходе Магусов, был заключен Договор с эльфами, и первые отдали Внешние Земли людям. Тогда избрали Великий Совет Магуса, который и поныне находится на Авалоне[14].
«Мы должны были соблюдать баланс, – подумал Марко, – между Той Стороной и Этой. Между Внешними и Скрытыми Землями. Между первыми и людьми. Мы охраняли границу меж мирами: выпроваживали незваных гостей с Той Стороны или, наоборот, усмиряли своих соплеменников, защищая каких-то волшебных существ от истребления. Это было правильно.
Но однажды мы поддались соблазну раз и навсегда переломить ход событий в сторону человечества. Мы встали на сторону людей, на сторону гойделов в битве против племен богини Дану на зеленой равнине Таильтиу. И первые дрогнули. Был заключен Договор между членами Магусов и первыми. Они окончательно ушли на Ту Сторону, оставив нас сторожить двери. Чтобы охранять, нужна сила. И нам ее добавили: немалая доля наших умений досталась нам по Договору от первых…»
Казалось, наступил мир. Золотой век. Люди могли мирно жить, не боясь чудовищ, не опасаясь проделок и проказ волшебных существ.
«Конечно, тогдашние члены Магусов не ожидали, что наступит рай на земле, – Марко потянулся, перемещая затекшие ноги. – Но никто из них не думал, что начнется такой ад».
Когда ушли первые, люди стали осваивать их земли. Они сводили леса, распахивали долины, осушали болота. Род людской богател и возрастал числом. И неизбежно люди начали воевать друг с другом. Магус мог бы их остановить. Мог бы направить на другой путь, потому что Люди Договора многое переняли у первых, но самое главное, чему они научились – это понимание и почитание мира как единого целого. Они умели видеть его сложность и красоту. Они бы могли научить и остальных видеть. Боль от того, что делают люди с Внешними Землями, доставшимися им в наследство от первых, терзала членов Магусов. Многие из них уже стали сожалеть о выборе, который сделал Магус на поле Таильтиу.
«Потому что суть людей – огонь, – подумал Марко. – Его легко разжечь, но трудно погасить. Первые – это дети Утра мира, а люди – Дети Полудня, в них бродит жаркая сила. Но мы члены Магуса, могли ее обуздать. Если бы…»
Дженни лежала на земле – Франчелли подстелил ей свое пальто – и крепко спала. Рядом, вытянувшись упитанной коричневой колбаской, дремал фоссеныш.
Фокусник был совершенно неподвижен – только ладони его неустанно отбивали древний, как сама земля, ритм.
Он был спокоен. Иначе нельзя. Без его путеводного барабана Дженни не найдет дороги обратно.
«Она уже слишком задержалась».
Ладони бьют по вытертой коже, и медные кольца подрагивают на обруче барабана…
«Нельзя было отправлять ее туда без подготовки».
Хорошая кожа пошла на этот барабан, звонкая, плотная, со странным оранжевым отливом…
«Придется идти за ней на Дорогу Снов. А там тебя давно ждут. Это билет в один конец».
«Через две недели приедет Роджер. И Дженни отправится на штурм резиденции одного из самых сильных темных магов Англии».
Фокусник прикрыл глаза. Он старался дышать и сосредоточиться на ритме, но никак не мог отогнать мысли.
«Она так похожа на свою мать. Когда я встретил Эдну, она была старше Дженни всего на пять лет».
Насколько бы все было проще, если бы они с Дженни были обычными цирковыми артистами, в который раз подумалось фокуснику. Жили бы себе нормальной человеческой жизнью – с простыми горестями и радостями, ежедневными открытиями и разочарованиями. Насколько прекрасна человеческая жизнь без всей этой волшебной шелухи!
У Дженни были бы нормальные друзья. Ее ровесники. А не сумасбродные Ловцы, венгерские оборотни или барды-акробаты. Была бы обычная человеческая жизнь…
«Ты знаешь, какой ценой когда-то далась простая человеческая жизнь. – Марко открыл глаза. – Жизнь без ночных чудовищ, похищающих младенцев и подкладывающих уродливых созданий в колыбели. Без демонов, высасывающих жизнь из одиноких путников, застигнутых в ночи. Без мертвецов, встающих из могил и приходящих к порогу родного дома – за своей родной кровью. И ты знаешь, какую роль сыграл Магус в установлении этой жизни».
Он ведь не все рассказал Дженни. Магус был не только первым щитом, но и первым мечом людей, и именно они, Люди Договора, смогли доказать право юного человечества на жизнь в этом мире.
Тысячелетие за тысячелетием людские племена расселялись по планете, и члены Магуса всегда шли первыми. Силой и хитростью, доблестью и мудростью Магус пядь за пядью отвоевывал эту землю для людей и – не мытьем, так катаньем – договаривался с потусторонними соседями о правилах совместной жизни.
И вышло так, что когда они обуздали мир сверхъестественного, провели четкую границу, через которую волшебный народ не переступал, то тем самым подписали приговор себе. Приговор забвения. В новом мире, мире людей, Магус был не нужен. Но судьбу не выбирают. Ее можно принять или убегать от нее всю жизнь. Ни один из Людей Договора не в силах забыть о своем предназначении. Марко встречал таких – людей из погибших Магусов или тех, кто когда-то пытался отречься от Договора. Зов Древней Земли никогда не оставлял их – ни ночью, ни днем им не было покоя. Если такой несчастный мог сойти с ума – это можно было считать удачей. Тому же Дьюле очень повезло, что директор цирка Билл Фейришоу принял его. Человеку Договора необходимо чувствовать себя включенным в Магус, быть членом сообщества. Марко видел клоуна в первые дни пребывания в Магусе Англии – он был уже на грани, и безумие плескалось в его глазах. Ему, как воздух, было нужно членство в Магусе.
«Существование Людей Договора – это ошибка, – горько подумал Франчелли. – Изначально, от природы все люди Магуса были одиночками. Обстоятельства вынудили нас сбиться в кучу, ритуалы нас объединили, и вышло так, что в Магусе каждый сам по себе, но при этом все в ответе за всех».
Он рассказывал Дженни, когда сложилась нынешняя структура Магусов, но вот запомнила ли она?
В начале новой эры, после битвы при Таильтиу, которая привела к изгнанию племен богини Дану[13] в холмы-сиды, в Скрытые Земли, на Ту Сторону. Именно тогда, на первом большом сходе Магусов, был заключен Договор с эльфами, и первые отдали Внешние Земли людям. Тогда избрали Великий Совет Магуса, который и поныне находится на Авалоне[14].
«Мы должны были соблюдать баланс, – подумал Марко, – между Той Стороной и Этой. Между Внешними и Скрытыми Землями. Между первыми и людьми. Мы охраняли границу меж мирами: выпроваживали незваных гостей с Той Стороны или, наоборот, усмиряли своих соплеменников, защищая каких-то волшебных существ от истребления. Это было правильно.
Но однажды мы поддались соблазну раз и навсегда переломить ход событий в сторону человечества. Мы встали на сторону людей, на сторону гойделов в битве против племен богини Дану на зеленой равнине Таильтиу. И первые дрогнули. Был заключен Договор между членами Магусов и первыми. Они окончательно ушли на Ту Сторону, оставив нас сторожить двери. Чтобы охранять, нужна сила. И нам ее добавили: немалая доля наших умений досталась нам по Договору от первых…»
Казалось, наступил мир. Золотой век. Люди могли мирно жить, не боясь чудовищ, не опасаясь проделок и проказ волшебных существ.
«Конечно, тогдашние члены Магусов не ожидали, что наступит рай на земле, – Марко потянулся, перемещая затекшие ноги. – Но никто из них не думал, что начнется такой ад».
Когда ушли первые, люди стали осваивать их земли. Они сводили леса, распахивали долины, осушали болота. Род людской богател и возрастал числом. И неизбежно люди начали воевать друг с другом. Магус мог бы их остановить. Мог бы направить на другой путь, потому что Люди Договора многое переняли у первых, но самое главное, чему они научились – это понимание и почитание мира как единого целого. Они умели видеть его сложность и красоту. Они бы могли научить и остальных видеть. Боль от того, что делают люди с Внешними Землями, доставшимися им в наследство от первых, терзала членов Магусов. Многие из них уже стали сожалеть о выборе, который сделал Магус на поле Таильтиу.
«Потому что суть людей – огонь, – подумал Марко. – Его легко разжечь, но трудно погасить. Первые – это дети Утра мира, а люди – Дети Полудня, в них бродит жаркая сила. Но мы члены Магуса, могли ее обуздать. Если бы…»