Ольга Баскова. Чернильные ночи – янтарные дни

   – Думаете, главный даст? – поинтересовался Пименов. Галина Егоровна сжала губы.
   – Знаешь что, иди-ка домой. Будешь на связи, если что, я позвоню тебе.
   Это его порадовало. Можно было прямо сейчас ехать к нотариусу.
   – Спасибо, – искренне отозвался парень. Все же Улыбина неплохая тетка, хотя иногда и взбалмошная.
   – Не за что.
   Саша быстро собрал вещи со стола, намереваясь, если останется время, поработать над статьей, и вышел из кабинета. Навстречу попалась Лада. Она понимающе кивнула.
   – Отпустили домой?
   – Да.
   Девушка поправила челку.
   – Мама уже сказала, когда похороны?
   – Послезавтра, сначала отпевание.
   Она взяла его за руку.
   – Я хочу находиться с тобой рядом.
   Сейчас ему было не до нее.
   – Хорошо, я позвоню.
   – Да, да, позвони.
   – Пока, – по привычке он коснулся губами ее щеки. Лада еще сильнее сжала его ладонь.
   – Держись.
   Когда Саша вышел из редакции, на улице вовсю светило солнце. Его жаркие лучи, как щупальца осьминога, залезли под его футболку и жгли кожу. Он быстро сел в машину, завел ее и включил кондиционер. Все же здорово иметь такое авто! На старом «Москвиче» кондиционера не было и в помине. Пименов в летнюю жару всегда разъезжал с открытыми окнами, вспоминая анекдот о водителе первой модели «Жигулей», который на вопрос, почему он в жару не открывает окна, отвечал:
   – Пусть думают, что у меня кондиционер.
   Сейчас пришедший на память анекдот не рассмешил. Журналист нажал педаль газа и покатил к нотариусу.

Глава 3

   Разумеется, бабушка никогда не пользовалась услугами государственного нотариуса. Наверное, Донов знал еще Сашиного отца. Его контора находилась на первом этаже пятиэтажки и имела довольно респектабельный вид – трехкомнатный офис с секретарем, не какой-нибудь старой грымзой, докой в своем деле, а хорошенькой брюнеткой, которая оглядела Сашу с ног до головы и поинтересовалась:
   – Вы по какому вопросу?
   – Дарственная Пименовой, – пояснил журналист.
   Она послала ему самую любезную улыбку. Наверное, эту фамилию – Пименов – девушка хорошо знала.
   – Одну секунду, он примет вас.
   Она нажала на селектор и прожурчала:
   – Анатолий Дмитриевич, тут вас дожидается клиент по поводу Пименовой.
   – Немедленно впусти, – дал команду нотариус, и через несколько секунд Саша созерцал его кабинет. Кабинет был неплохой, и щуплый длинноносый Донов в плохо сшитом сером костюме как-то не вязался с богатой обстановкой.
   – Все документы готовы, – сказал он Саше, слегка кивнув в знак приветствия.
   Парень вытащил деньги.
   – Сколько с меня?
   Тот повторил цену и хитро улыбнулся.
   – Ваши родственники всегда платили больше. Сами знаете, жить все тяжелее и тяжелее.
   Молодой человек моргнул.
   – Сколько еще?
   – На ваше усмотрение.
   Журналист протянул ему деньги, добавив на свое усмотрение. Паучья лапка Донова опустила их в ящик стола.
   – На машину все необходимое оформите в ГИБДД. Подойдете сразу к начальнику. Он в курсе. Ну, в общем-то, все.
   Пименов поблагодарил, взял документы и вышел. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и отправиться в ГИБДД прямо сейчас. Поставив машину возле трехэтажного здания, Саша вошел внутрь и остановился возле вертушки. Сержант в серой рубашке преградил ему путь.
   – Куда?
   – К вашему начальнику.
   – По какому вопросу?
   – Скажите, его хочет видеть Пименов.
   Сашина фамилия ни о чем не говорила сержанту. Однако он привык обо всем докладывать.
   – Сию минуту.
   Ждать журналисту долго не пришлось. После разговора с начальником на лице дежурного появилась улыбка.
   – Проходите.
   Парень миновал вертушку и остановился перед дверью с табличкой «Полковник В.Н. Ванагас». Саша вежливо постучал, и ему столь же вежливо ответили:
   – Зайдите.
   Полковник Ванагас оказался мужчиной с веснушчатым лицом и рыжеватыми волосами, он был таким могучим, что кресло еле вмещало его мощный торс и скрипело при каждом движении. Он сидел за полированным столом, на котором стояла пепельница, полная окурков. Полковник курил ежеминутно, и об этом его пристрастии было известно всем.
   – Не хотите? – Мужчина протянул собеседнику сигарету. Тот покачал головой.
   – А зря, – отозвался Ванагас. – Знаете, английская компания – производитель эксклюзивных марок сигарет, табака и аксессуаров Chancellor – создала специально для сильных мира сегодня сигареты класса люкс под названием Treasurer. Пачка таких сигарет стоит ровно двадцать четыре евро. А за неделю компания выпускает ограниченную партию – всего две с половиной тысячи пачек. Плюс ко всему далеко не всем курильщикам можно приобрести сигареты Treasurer. Продавать их имеют права только в сорока городах мира, и только в специальных магазинах. В принципе это понятно, ведь далеко не каждый может себе позволить даже одну такую сигарету. Стоит она полтора евро за штуку. В итоге получается, что среднестатистическому курильщику дешевле будет отказаться от вредной привычки, нежели раскошеливаться на самые дорогие сигареты. – Он захохотал. – Мой хороший приятель – капитан дальнего плавания. Он и привозит мне несколько пачек сразу.
   Заметив, что парня это не очень интересует, полковник перешел к делу.
   – Насчет оформления машины, я правильно понял? – поинтересовался он.
   Пименов кивнул.
   – Точно.
   Ванагас черкнул что-то на бланке.
   – У вас уже была машина?
   – Да, «Москвич».
   – Я это к тому, что вы, выходит, знаете, где у нас что находится, – пояснил полковник. – Ступайте туда. Ждать вам долго не придется: эта бумажка позволит все оформить без очереди.
   – Огромное спасибо. – Саше меньше всего хотелось толкаться среди потных людей на палящем солнце, а в помещении при отсутствии кондиционеров находиться было смерти подобно.
   Ванагас щелкнул толстыми пальцами.
   – Спасибо не отделаешься. Мне сказали, вы журналист. Знаете, я много помогал вашему отцу и бабушке. А еще женам вашего папы. Они то и дело нарушали правила. Одно слово – блондинки. Кстати, вы не женаты? У вас жена не блондинка?
   – Нет, я не женат, – ответил журналист.
   Ванагас ухмыльнулся.
   – Тогда черт с ними, с блондинками и брюнетками. Я вот к чему клоню. Раз вы журналист, почему бы вам не написать о нашем ГИБДД? Видите ли, у людей уже сложились некоторые стереотипы – раз гибэдэдэшник, значит, взяточник. А у меня трудятся честные ребята.
   Саша ухмыльнулся про себя. Он знал: тот начальник ГИБДД, который занимал эту должность до Ванагаса, отгрохал себе нехилый особнячок в четыре этажа в центре города. Надо полагать, не на премии от государства.
   – Я подумаю, – пообещал молодой человек. – А откуда вы знаете моих родственников? Как вы познакомились?
   Полковник с готовностью отозвался:
   – Моя дача недалеко от вашего загородного дома. Теперь мы с вами соседи.
   Саше стало все понятно. Поскольку бедные не строили дома в этом районе, Ванагас тоже не брезговал взятками.
   – Извините, мне пора. – Пименов на прощание протянул руку. Полковник ее пожал.
   – Не забывайте о моем предложении. Я вам тоже еще пригожусь.
   Журналист торопливо вышел из кабинета и зашагал к зданию, возле которого стояла толпа народа. Не обращая внимания на недовольство разгоряченной братии, он протянул записку от Ванагаса стоявшему неподалеку гибэдэдэшнику. Тот мгновенно отреагировал.
   – Следуйте за мной.
   Вскоре все процедуры, связанные с оформлением машины, были закончены. Пименов с удовольствием сел в салон уже своего автомобиля и посмотрел на часы. Стрелки приближались к пяти. Он решил не возвращаться домой, а сразу поехать в свои новые владения, принять душ и отправиться на встречу с Кононенко. Молодой человек достал мобильный и набрал номер матери.
   – Мама, к ужину меня не жди, – сказал он женщине. – У меня сегодня важное свидание, и, думаю, на нем меня угостят.
   Галина Ивановна вздохнула, как показалось журналисту, с облегчением.
   – Понятно, сыночек. А я купила вишню и хотела налепить твои любимые вареники, но, честно говоря, так устала, что прилегла на диван. Значит, налеплю завтра.
   – Человек, с которым я встречаюсь, живет неподалеку от нашего нового загородного дома, – пояснил Саша. – Скорее всего, я уже не приеду ночевать, останусь там.
   – Ну и правильно, – подхватила Галина Ивановна. – Я всегда волнуюсь, когда ты возвращаешься домой поздно. Лучше останься в доме. – Она снова вздохнула. – Как бы мне хотелось там побывать!
   – Хочешь, я приеду за тобой, и ты тоже здесь переночуешь? – поинтересовался Пименов.
   – Нет, Сашуня, – отказалась женщина. – Сейчас ко мне зайдет тетя Клава, моя коллега. Она поможет с похоронами. Мы обсудим, как проведем поминки и какие закажем блюда.
   – Мама, мне стыдно, что сегодня я спихнул это все на тебя, – заметил Пименов. – Все же это моя родная бабушка.
   – Не думай об этом, – возразила мать. – Пусть недолго, но она была моей свекровью. Так что у меня перед ней тоже имеются кое-какие обязательства. А тетя Клава – прекрасная помощница. Она любит принимать участие в свадьбах и похоронах. Ты знаешь, есть такие уникальные люди.
   – Ну, хорошо, мама, – согласился Саша. – Тогда я позвоню тебе завтра утром. Впрочем, ты звони мне в любое время.
   – Хорошо, сыночек.
   Положив телефон в карман, журналист включил зажигание, нажал на газ, и машина тронулась с места. Выехав на трассу, Саша наслаждался скоростью. Автомобиль летел по дороге бесшумно. Разве можно сравнить его со старым «Москвичом», на который он когда-то молился? Что ни говори, а старичок отслужил ему верой и правдой пять лет. Они с матерью объездили на нем все побережье, хотя иногда автомобиль глох в самых неподходящих местах. Ну, а на этой красавице он покажет матери еще больше!
   «Ауди» вскоре принесла Сашу к Виноградному мысу, и парень вырулил на дорогу между домами и припарковался возле своего особняка. Даже сейчас, имея на руках все документы, он не мог поверить, что дом принадлежит ему. Пименов поставил серебристую красавицу на сигнализацию и открыл дверь в заборе. В нос ударил аромат экзотических цветов, выращиваемых бабушкой. «Мама, наверное, продолжит ее начинание, – подумал Саша. – Нельзя выкорчевывать эту красоту». Он отворил дверь дома и зашел внутрь. В комнатах стоял едва уловимый запах можжевельника. Вокруг все было чисто до стерильности, каждая мелочь радовала глаз. Саша подумал: бабушка, сама того не подозревая, воплотила две его сокровенные мечты – иметь хороший автомобиль и жить в загородном доме. Пименов всегда считал: загородная жизнь предполагает целый ряд особенностей, не учитывать которые попросту невозможно.
   Пожалуй, одним, по его мнению, из наиболее очевидных преимуществ загородного дома является его расположение непосредственно в эпицентре природных красот. Свежий воздух, пение птиц, утренняя роса на листьях и прочие недоступные жителю мегаполиса удивительные мелочи отодвигают на второй план даже такие достоинства загородного образа жизни, как, скажем, автономное отопление, возможность парковать машину не за три остановки от дома, а прямо под боком, отсутствие соседей, которые, естественно, слушают «неправильную» музыку и стучат в стенку во время любой вечеринки. В самом деле, что может сравниться с возможностью сделать всего лишь шаг и ступить не на асфальтовый тротуар, а босиком прямо на траву-мураву или мощенную натуральным камнем садовую дорожку!
   По винтовой лестнице Саша поднялся на второй этаж. Его поразил огромный камин. Надо же, а вкусы у них с отцом одинаковые. Если бы у Пименова-младшего была возможность построить свой собственный особняк, он обязательно спроектировал бы камин. Новый хозяин еще долго созерцал бы свои владения, если бы не часы над камином, отлично вписывавшиеся в обстановку, которые показывали без двадцати шесть. Молодой человек охнул, быстро скинул одежду и отправился в душ. Потом он оделся и критически осмотрел себя в зеркало. На предпринимателя журналист явно не тянул, но на своих коллег походил как две капли воды.
   – Сойдет, – решил Саша, дотронувшись до протертых голубых джинсов. – Кононенко и не ожидает увидеть этакого фраера в Дольче и Габбана.
   Напевая известную песню Верки Сердючки по этому поводу, юноша сбрызнулся одеколоном и спустился вниз. Он прикинул, стоит ли ехать на машине, и констатировал: не стоит. Конец улицы казался ему недалеким, и молодой человек не ошибся. Дом Кононенко он узнал сразу. Его невозможно было не узнать. Огромное строение в четыре этажа и два корпуса, соединенные различными лесенками, все в стекле, сверкали на солнце. Саша робко позвонил в ворота и услышал голос:
   – Заходите. Я увидел вас с балкона.
   Дверь распахнулась, и перед Пименовым предстал заместитель мэра, облаченный в хлопчатобумажный летний костюм.
   – Здравствуйте. – Иван Ильич протянул для пожатия крепкую руку. Вообще и сам он выглядел довольно крепким: плотная фигура, какая встречается у боксеров или штангистов, широкое приятное лицо, большие карие глаза и густые темные волосы. На вид Кононенко можно было дать от тридцати до пятидесяти, и Пименов готов был поклясться, что он принимает процедуры для омоложения.
   – Проходите в дом, – пригласил Иван Ильич. – Вы правильно сделали, что не взяли машину. Я хочу угостить вас изумительным вином, которое привез из Италии. Ручаюсь, вы такое не пробовали.
   Он повел Сашу в гостиную. Пименов давно уже не видел такой обстановки – дорогой и удобной. На маленьком столике стояли тарелка с бутербродами, причудливо украшенными зеленью, и два бокала. Кононенко неторопливо разлил вино и поднял бокал.
   – Давайте за знакомство. Надеюсь, оно окажется полезным.
   Брови парня от удивления поползли вверх. Интересно, ограничится ли Иван Ильич только статьей или заставит его пахать как негра? Они чокнулись и залпом выпили. Вино действительно оказалось превосходным.
   – Берите закуску. – Кононенко сел и пригласил Сашу сделать то же самое. – Разговор у нас, возможно, будет долгим. Все зависит от вас.
   – От меня? – Пименов чуть не подавился бутербродом с сырокопченой колбасой.
   – Именно. – Кононенко снова наполнил бокалы. – Прежде чем выпить их, я перейду к делу. Видите ли, Александр, я хочу создать в нашем городе новую газету.
   Саша изумился еще больше. Южноморск славился обилием прессы.
   – Но зачем?
   Иван Ильич устроился поудобнее.
   – Понимаете, у нас действительно много газет, но ни одна не отражает реального положения в городе. Я хочу, чтобы моя газета открывала людям глаза, писала обо всем, что здесь происходит, без прикрас, разоблачала, уничтожала. Согласитесь, даже ваша большая газетенка никуда не годится. Главный редактор пляшет под дудку многочисленных спонсоров. Это и понятно: тот, кто платит, и заказывает музыку. Вот почему в моей газете ничего подобного не будет. Я стану и спонсором, и хозяином, а вас сделаю главным редактором. Как вы на это смотрите?
   Сначала Саше показалось, что он ослышался.
   – Меня – главным? Но мне тридцать лет только через два года.
   – Назовите число вашего рождения, и я пришлю вам открытку, – пошутил Иван Ильич. – Это не имеет никакого значения. Я давно подумывал, кого назначить главным, присматривался ко всем и понял: лучше вас не найти. Вы бесстрашны, талантливы и предприимчивы. Лучшего и желать не приходится. Теперь дело за вами. Да, вот еще что, – спохватился он. – Зарплату сотрудникам, естественно, буду платить тоже я. Для начала предлагаю вам тысячу долларов. Как, заманчиво?
   У Пименова пересохло в горле. На данный момент он получал в четыре раза меньше и радовался. В его городе дела с работой обстояли ужасно.
   – Вы серьезно? – поинтересовался журналист.
   – Если руководитель и предприниматель нарушает свое слово, это не руководитель и не предприниматель, – заметил Кононенко. – И притом я не говорю, что вам придется бездельничать. Дел невпроворот. То есть вам ваши денежки придется заработать. Хотите?
   Саша усилием воли взял себя в руки.
   – А кто не хочет?
   Иван Ильич протянул ему свою лапищу.
   – Тогда по рукам.
   Пименов пожал его ладонь.
   – По рукам.
   – Но у меня для вас будет еще одно поручение, – признался заместитель мэра. – Вы, наверное, знаете, что у меня есть жена.
   – Об этом трубят средства массовой информации, – кивнул журналист.
   Кононенко наклонил голову.
   – Она намного моложе меня и чертовски красива. Мне пришлось купить ей дорогую машину, но она не умеет водить. Я отправил ее на курсы вождения, и скоро Анжелика – так ее зовут – сдает на права. Понимаете, разумеется, я мог бы не волноваться и купить их у этого борова Ванагаса, однако, я предполагаю, он будет героем нашей газеты. Видели его особняк? Его на зарплату не построишь.
   Саша улыбнулся. Особняк Кононенко тоже было не построить честному труженику. Иван Ильич его понял:
   – Подумали обо мне? Но у меня бизнес, и все об этом знают. Кроме того, мне не хотелось бы платить Ванагасу. Представьте себе, я знаю его таксу. Пусть Анжелика сдает честно. Моя репутация пошатнется, если женушка собьет какого-нибудь бедолагу.
   – Но зачем вы мне об этом говорите? – полюбопытствовал Пименов.
   – Затем, чтобы вы поучили ее вождению, – ответил заместитель мэра.
   От удивления Пименов вздрогнул.
   – Я?
   – Именно вы, – пробурчал Иван Ильич. – Только сразу условия: если хоть разок к ней пристанете – считайте свою жизнь в этом городе загубленной. Придется забыть не только о моей газете, но и обо всех остальных. – Он вздохнул и принялся разглядывать свою руку. – Видите ли, почему-то мужчины начинают липнуть к женщинам, именно когда они наедине, например в салоне автомобиля. Если и вы посмеете это сделать, пожалеете, что родились на свет. Моя жена принадлежит только мне.
   – Если вы никому не доверяете, то и учили бы свою жену сами, – заметил Пименов.
   Иван Ильич улыбнулся.
   – У меня просто нет времени. И потом, как раз проверим ваш моральный облик. Тот, кто имеет дело с моей семьей, должен быть кристально чист.
   Журналист помедлил с ответом. Были секунды, когда ему хотелось послать все к черту, однако сумма в тысячу зеленых звучала заманчиво. Теперь ему придется содержать загородный дом и дорогой автомобиль. Если они с матерью и вздумают его сдавать, то в любом случае уже не этим летом.
   – Хорошо, я согласен.
   Кононенко удовлетворенно хмыкнул.
   – Тогда я позову вашу будущую ученицу. Анжелика! – крикнул он, и на лестнице послышались легкие шаги.
   – Спустись к нам, тебя ждет твой учитель вождения.
   – Я так и поняла.
   Когда Саша поднял на нее глаза, он онемел в очередной раз за этот вечер. Сказать, что Анжелика Кононенко была красавицей, – значит не сказать ничего. Густые русые волосы падали ей на спину тяжелой волной. Огромные черные глаза, обрамленные длинными ресницами, смотрели на Сашу с интересом. Полным губам могла позавидовать любая актриса. Пименов почему-то не сомневался, что они ее собственные, не накачанные. Короткая джинсовая юбка открывала длинные стройные ноги. Тонкий маленький нос и высокие скулы довершали впечатление. Любой голливудский режиссер взял бы ее в свой фильм с распростертыми объятиями. Девушка улыбнулась, обнажив белые ровные зубы.
   – Меня зовут Анжелика. Но вы, наверное, в курсе.
   – Совершенно верно, – наконец-то Иван Ильич вспомнил о невыпитом бокале вина. – Садись с нами.
   – А меня зовут Александр. – Пименов обрел дар речи.
   – Я плесну тебе немного вина. – Заместитель мэра вытащил из шкафа еще один бокал. – Итак, тост: за плодотворную работу. – Он приложился к бокалу, и все последовали его примеру. Анжелика выпила свою порцию, и ее глазищи уставились на журналиста.
   – Значит, вы теперь мой учитель вождения. И когда начнем?
   – А когда вы желаете? – поинтересовался Саша.
   Она пожала плечами.
   – Чем скорее, тем лучше.
   – Через два дня похороны моей бабушки, – пояснил он. – Я могу понадобиться матери. Давайте после них.
   Она откинулась на спинку стула.
   – Не возражаю.
   – Отлично, – вмешался Кононенко. – Кстати, о похоронах. Моя помощь требуется?
   Пименов покачал головой.
   – Пока нет.
   – Но вы не стесняйтесь, если что, – прервал его заместитель мэра. – Знаете, я уверен: мы сработаемся и еще перевернем этот город.
   – Не говори «гоп», – изрекла его супруга.
   – Молчи, женщина, – погрозил пальцем мужчина.
   Саша поднялся.
   – Извините. Мне пора. Сами знаете, предстоят тяжелые дни и неприятные процедуры.
   – Не смею задерживать. – Кононенко встал и проводил его до двери. Хорошенькая Анжелика слегка кивнула.
   – Я обязательно приду на похороны, – пообещал Иван Ильич. – Все же не один год прекрасного соседства. Она была замечательной женщиной.
   Пименов пожал ему руку и вышел на улицу. От выпитого вина слегка кружилась голова. Впрочем, подумал он, вино было слишком легким. Скорее это от волнения. Господи, да что за время такое? Сколько на него навалилось. Одно событие очень неприятное – смерть бабушки, которую он только узнал. Но остальные… Загородный дом, дорогая машина и новая высокооплачиваемая работа… Раньше о таком он и не мечтал.
   Пименов открыл дверь своего нового жилища, быстро принял душ и завалился спать. Уснул он тоже очень быстро.

Глава 4

   Два дня до похорон пролетели мгновенно. Настал печальный день. Накануне Саша сообщил место и время всем, кто желал проводить Нонну Викторовну в последний путь, и народу в церкви собралось очень много. Молодой батюшка со светлой бородой очень старался, отпевая покойную. Саша боялся встречи с ней, однако ее лицо, правда, воскового цвета, но умиротворенное, не казалось страшным и измученным, и он успокоился. Лада, стоявшая рядом, взяла его за локоть.
   – Очень переживаешь?
   Пименов кивнул.
   – Конечно. Все же она моя родная бабушка. Наверное, ты чувствуешь себя старше, когда провожаешь близких в последний путь. Теперь я уже не внук.
   Глухова вздохнула.
   – Это верно. Я испытала такие же чувства, когда умерла моя бабушка.
   Пименов не ответил. Девушка не желала прекращать разговор.
   – А твоя мама молодец. Не каждая согласилась бы на это…
   Он повернулся к ней.
   – На что?
   Она замялась.
   – Не могу подобрать правильное слово… Собирать в последний путь человека, который разрушил ее семейное счастье.
   – Это все очень сложно, – выдавил журналист. – Наверное, нам не понять. И притом все же было что-то хорошее. Мать сама говорила мне об этом.
   Лада замолчала. Когда закончилось отпевание и гроб понесли в автобус, девушка снова взяла Сашу за локоть.
   – Почему ты не звонил мне эти дни? И на работе меня избегаешь. Смотри, твоей матери помогает какая-то посторонняя женщина. А зачем? Это ведь могла сделать я.
   – Тетя Клава не посторонняя, – вставил Пименов. – Она знает меня с детства и даже немного знакома с бабушкой. Притом она подруга мамы.
   – Да, я никто, к сожалению, – пробормотала Лада.
   Журналисту меньше всего хотелось выяснять отношения. К тому же он почувствовал себя виноватым. В конце концов, когда ему было нужно, Глухова бежала, стоило лишь о чем-то попросить.
   – Не обижайся, – проговорил он. – Давай как-нибудь встретимся и прокатимся на машине до хорошего пляжа.
   Глаза девушки загорелись.
   – Давай завтра вечером.
   Пименов уже готов был согласиться, однако вовремя вспомнил об уроках вождения.
   – Вечера у меня заняты месяца на два.
   Лада побледнела.
   – А что произошло?
   Они уже садились в автобус. Их пропустили на свободные места. Многие поехали на кладбище на собственных машинах, в том числе и Кононенко.
   – Лада, я знаю, ты умеешь держать язык за зубами, – начал Саша, – и поэтому я рискну открыть тебе одну тайну. Впрочем, мне не говорили, что это тайна, но, сама понимаешь, пока дело не выгорело, о нем не принято болтать.
   Глухова заморгала.
   – Ты о чем?
   – Вчера мы встречались с Кононенко, – пояснил Саша, – он сосед моей бабушки. Иван Ильич сделал мне одно выгодное предложение.
   Она сощурилась.
   – Интересно, какое?
   – Он мечтает создать свою газету и зовет меня главным редактором, – сказал журналист. – Зарплата – тысяча долларов.
   Лада отерла капли пота, выступившие на верхней губе.
   – Такая огромная? Но почему? Почему тебя главным? У нас в городе масса журналистов более опытных. Справишься ли ты с этой работой? Ведь большие деньги никогда не достаются даром.
   Автобус тронулся, и их качнуло. Пименов хотел рассказать ей об уроках вождения, но вовремя спохватился.
   – Ему нравятся мои статьи. Думаю, мне удастся пристроить туда и тебя. Ведь придется набирать штат.
   Она покачала головой.
   – Я бы никогда не согласилась.
   Теперь пришел его черед удивляться.
   – Почему же?
   – Любой подросток в городе знает о криминальном прошлом Кононенко, – выдавила она. – Но знает только половину. Многое покрыто мраком тайны, а это хуже всего.
   – Тебе, как журналисту, тоже известно, что многие бывшие криминальные элементы теперь честные предприниматели, – парировал он.
   Глухова кивнула.
   – Известно. Но я у них не работаю и работать не собираюсь.
   – А может, зря?
   Девушка внимательно посмотрела на него.
   – Саша, где твоя бдительность? Откажи ему, пока не поздно. Меня, например, настораживает, почему все же он пригласил тебя. За такую зарплату Кононенко мог позволить себе выписать журналиста из областного центра. Возможно, он преследует свои цели.
   – Пусть так, – не стал спорить парень. – Но что помешает мне попросить расчет, если работа мне не понравится?
   – Такие люди, как он, тем и страшны, что не отпускают так просто, – запротестовала она. – Вероятно, ты и захочешь уйти, да только он тебе не позволит.
   – Это мы посмотрим, – щелкнул пальцами Пименов.
   Лада вцепилась в его рубашку.
   – Сашенька, миленький, откажись прямо сегодня. Не откладывай. Такой человек не станет платить такие деньги просто так.
   – Значит, нашу с тобой работу ты называешь «просто так»? – удивился Пименов. – Интересно.
   Она покраснела.
   – Я не это хотела сказать. А в общем, не строй из себя непонимающего. Ты все прекрасно понимаешь.
   – Вот именно, и я не мальчик, – парировал журналист. На них стали оборачиваться люди. – Давай закончим этот разговор, тем более при данных обстоятельствах он просто неуместен.
   Лада отвернулась к окну.
   – Хорошо. Только обещай подумать.
   – Обещаю.
   Автобус уже завернул на кладбище, к могиле отца. Однажды Пименов все же навестил ее. На этом настояла мать. Тогда здесь еще не было памятника. Но теперь был – бабушка поставила большой гранитный.
   – Она завещала похоронить себя рядом с сыном? – спросила Глухова.
   – Да.
   Все вышли на улицу. Оркестр заиграл траурный марш. Под его звуки гроб опустили в могилу. Лада дернула Сашу за рубашку.
   – Ты точно с ним поговоришь?
   Она начинала раздражать парня.
   – Оставь меня, – попросил Пименов. – Хоть в такой момент можешь не думать о делах?
   Он взглянул на мать. Она украдкой вытерла слезу. Все же прошлое есть прошлое, даже если оно и не очень хорошее.
   Скоро все закончилось, и люди снова сели в автобус и поехали в кафе. Глухова надулась.
   – Я, пожалуй, отправлюсь домой. Не люблю поминки. И притом я ведь вам уже не нужна.
   Журналист даже обрадовался.
   – Пока нет. Но как хочешь.
   Кафе «Красный мак» находилось недалеко от кладбища. Как-то так сложилось, что его часто использовали для поминок. Впрочем, кухня здесь была неплохая. Гости налегли на кутью и салаты. Через два часа они стали расходиться. Кононенко пожал Саше руку и сказал:
   – Завтра вечером подъезжайте за моей женой. Она ждет не дождется.
   Пименов пообещал. Обещание, данное Ладе, забылось. Возможно, перед ним открывались перспективы. Когда все, кроме тети Клавы, покинули кафе, Галина Ивановна взяла Сашу под руку.
   – Идем домой? Или ты ночуешь в бабушкином доме?
   – Я бы отвез туда тебя, – заметил сын. – Давай завтра переночуем там вдвоем.
   – Давай, – не возражала мать и вдруг выпалила: – А Лада на тебя обиделась?
   Он отпрянул от неожиданности.
   – Почему ты так решила?
   – Она показалась мне недовольной, – ответила Галина Ивановна. – Учти, Саша, она очень хорошая девушка. И мне не хотелось бы, чтобы ты ее обижал.
   – Ее никто и не обижает, – вставил Пименов. – Зря ты.
   – Ну, зря так зря, – кивнула мать. – Думается, сегодня все прошло на достойном уровне.