Страница:
– Отравление?
– Этого я сказать пока не могу. Придется подождать выводов патологоанатомов.
Полицейский кивнул и, не говоря больше ни слова, направился назад в дом. Петр защелкнул замок чемоданчика и покинул беседку. Однако уходить из сада не спешил.
Судя по всему, покойный был садовником. Рядом со скамьей стояло деревянное ведро с землей, совок и грабли. Должно быть, мужчина решил отдохнуть. Оставил инвентарь, а сам направился в беседку передохнуть. Здесь его сердце не выдержало и остановилось.
Доктор повернулся и снова посмотрел на покойного. На нем была фланелевая рубашка с закатанными рукавами, фартук из грубого сукна, штаны и резиновые сапоги до колен.
Петр Петрович кивнул своим мыслям и направился в дом. Пока полицейские опрашивали прислугу, дворецкий проводил доктора в кабинет к Алексею Александровичу.
Граф стоял у окна и курил длинную трубку. На столе стоял графин и рюмка. Едва дверь скрипнула, граф тревожно обернулся.
– Ах, это вы, – в его голосе послышались нотки облегчения, – я думал, опять что приключилось. Присаживайтесь, Петр Петрович. Водочки не желаете?
– Воздержусь.
– Как знаете, а я выпью. Нервы ни к черту!
Он подошел к столу и наполнил рюмку до краев. Опрокинул ее содержимое внутрь и снова затянулся трубкой.
Пока доктор устраивался на диване, граф задумчиво обошел стол и остановился у шкафа. Некоторое время его взгляд бесцельно бродил по корешкам многочисленных томов. Затем он отступил назад, затянулся трубкой и отправил колечко дыма вверх.
– Я знаю, что не должен курить, но поверьте, это выше моих сил.
Петр опустил чемоданчик на пол у края дивана и посмотрел на статную фигуру графа:
– Вы хорошо себя чувствуете? Что с горлом?
– Все в порядке, я выздоровел. От простуды не осталось и следа. Меня не это беспокоит в данный момент.
– Учитывая обстоятельства, охотно верю. Что вы думаете о случившемся?
Граф медленно повернулся и посмотрел в глаза доктора:
– Это не может быть простой случайностью. Смерть садовника связана с этим проклятым домом. Я уверен в этом.
Прежде чем ответить, доктор откинулся на спинку дивана и несколько скептически усмехнулся:
– Я видел тело покойного и смею заверить, он умер естественной смертью. К дому это дело никак не относится и вы это должны понимать.
Граф кивнул в ответ. Петр продолжил:
– Так бывает, люди гибнут каждый день. Ничего с этим не поделать. Это жизнь. Нельзя приписывать чью-то смерть к какому-то дому или предмету. Несмотря ни на что, я твердо уверен, что и в вашем случае это чистой воды совпадение. Садовник умер своей смертью и точка.
– Вы в курсе, что этот садовник работает здесь всего несколько дней? Его наняли по рекомендациям, в которых говорилось, что мужчина здоров как бык? Редко болел, всегда на свежем воздухе и никаких вредных привычек. Разумеется, я имею в виду пьянство и табак.
– Никто не застрахован от смерти. По крайней мере, я не слышал, чтобы от нее нашли панацею.
– Ну, хорошо, – граф облокотился о край книжной полки, – а что вы скажете по поводу того, что в прошлом году у нас погибли два садовника? Что один умер весной – на него сверху упал кирпич, а второго осенью сбил экипаж?
Доктор задумчиво смахнул с сюртука маленькое перышко. Поскольку граф ждал ответа, Петр все-таки ему ответил:
– я не уверен, что здесь нужно искать какую-то логику. Если верить статистике, то мужчины гибнут много чаще, чем женщины. Возможно, это некая природная закономерность. Понимаете, о чем я? Природа избавляется от балласта. Уничтожает лишних индивидов.
– Да, я читал труды Дарвина. Но в них говорилось о животных, а мы речь ведем о человечестве.
– Если вы читали Дарвина, значит, понимаете, что человек произошел от обезьян, а значит, и его касается этот закон. Закон природы.
Граф задумчиво посмотрел на трубку в руке.
– И все же меня терзают некоторые сомнения. Смерть садовника каким-то необъяснимым образом связана с этим домом. Я почти уверен в этом.
В дверь постучали. На приглашение войти в кабинет вошел дворецкий:
– Алексей Александрович, полицейские всех опросили, сейчас работают в саду.
– Хорошо.
– Может, вам чайку с мятой заварить?
– Принеси-ка нам, голубчик, чашку кофе для доктора. Сам я ничего не хочу.
Дворецкий сдержанно кивнул и вышел за дверь. Граф направился к столу. Отодвинул кресло и устало опустился на мягкое сидение.
– Завтра я должен ехать в Пермь. Там некоторые дела, которые требуют моего присутствия. Должен признаться, я несказанно рад этой поездке.
– Когда вернетесь? – вопрос был скорее риторическим.
– Не знаю, может, через пару недель, а может, через месяц. Все будет зависеть от обстоятельств.
Граф стряхнул содержимое трубки в чугунную пепельницу. Разговор с лекарем его несколько успокоил. Теперь он не был так уверен, что смерть садовника напрямую связана с проклятьем особняка. По крайней мере, он на это надеялся.
Глава 4
Глава 5
– Этого я сказать пока не могу. Придется подождать выводов патологоанатомов.
Полицейский кивнул и, не говоря больше ни слова, направился назад в дом. Петр защелкнул замок чемоданчика и покинул беседку. Однако уходить из сада не спешил.
Судя по всему, покойный был садовником. Рядом со скамьей стояло деревянное ведро с землей, совок и грабли. Должно быть, мужчина решил отдохнуть. Оставил инвентарь, а сам направился в беседку передохнуть. Здесь его сердце не выдержало и остановилось.
Доктор повернулся и снова посмотрел на покойного. На нем была фланелевая рубашка с закатанными рукавами, фартук из грубого сукна, штаны и резиновые сапоги до колен.
Петр Петрович кивнул своим мыслям и направился в дом. Пока полицейские опрашивали прислугу, дворецкий проводил доктора в кабинет к Алексею Александровичу.
Граф стоял у окна и курил длинную трубку. На столе стоял графин и рюмка. Едва дверь скрипнула, граф тревожно обернулся.
– Ах, это вы, – в его голосе послышались нотки облегчения, – я думал, опять что приключилось. Присаживайтесь, Петр Петрович. Водочки не желаете?
– Воздержусь.
– Как знаете, а я выпью. Нервы ни к черту!
Он подошел к столу и наполнил рюмку до краев. Опрокинул ее содержимое внутрь и снова затянулся трубкой.
Пока доктор устраивался на диване, граф задумчиво обошел стол и остановился у шкафа. Некоторое время его взгляд бесцельно бродил по корешкам многочисленных томов. Затем он отступил назад, затянулся трубкой и отправил колечко дыма вверх.
– Я знаю, что не должен курить, но поверьте, это выше моих сил.
Петр опустил чемоданчик на пол у края дивана и посмотрел на статную фигуру графа:
– Вы хорошо себя чувствуете? Что с горлом?
– Все в порядке, я выздоровел. От простуды не осталось и следа. Меня не это беспокоит в данный момент.
– Учитывая обстоятельства, охотно верю. Что вы думаете о случившемся?
Граф медленно повернулся и посмотрел в глаза доктора:
– Это не может быть простой случайностью. Смерть садовника связана с этим проклятым домом. Я уверен в этом.
Прежде чем ответить, доктор откинулся на спинку дивана и несколько скептически усмехнулся:
– Я видел тело покойного и смею заверить, он умер естественной смертью. К дому это дело никак не относится и вы это должны понимать.
Граф кивнул в ответ. Петр продолжил:
– Так бывает, люди гибнут каждый день. Ничего с этим не поделать. Это жизнь. Нельзя приписывать чью-то смерть к какому-то дому или предмету. Несмотря ни на что, я твердо уверен, что и в вашем случае это чистой воды совпадение. Садовник умер своей смертью и точка.
– Вы в курсе, что этот садовник работает здесь всего несколько дней? Его наняли по рекомендациям, в которых говорилось, что мужчина здоров как бык? Редко болел, всегда на свежем воздухе и никаких вредных привычек. Разумеется, я имею в виду пьянство и табак.
– Никто не застрахован от смерти. По крайней мере, я не слышал, чтобы от нее нашли панацею.
– Ну, хорошо, – граф облокотился о край книжной полки, – а что вы скажете по поводу того, что в прошлом году у нас погибли два садовника? Что один умер весной – на него сверху упал кирпич, а второго осенью сбил экипаж?
Доктор задумчиво смахнул с сюртука маленькое перышко. Поскольку граф ждал ответа, Петр все-таки ему ответил:
– я не уверен, что здесь нужно искать какую-то логику. Если верить статистике, то мужчины гибнут много чаще, чем женщины. Возможно, это некая природная закономерность. Понимаете, о чем я? Природа избавляется от балласта. Уничтожает лишних индивидов.
– Да, я читал труды Дарвина. Но в них говорилось о животных, а мы речь ведем о человечестве.
– Если вы читали Дарвина, значит, понимаете, что человек произошел от обезьян, а значит, и его касается этот закон. Закон природы.
Граф задумчиво посмотрел на трубку в руке.
– И все же меня терзают некоторые сомнения. Смерть садовника каким-то необъяснимым образом связана с этим домом. Я почти уверен в этом.
В дверь постучали. На приглашение войти в кабинет вошел дворецкий:
– Алексей Александрович, полицейские всех опросили, сейчас работают в саду.
– Хорошо.
– Может, вам чайку с мятой заварить?
– Принеси-ка нам, голубчик, чашку кофе для доктора. Сам я ничего не хочу.
Дворецкий сдержанно кивнул и вышел за дверь. Граф направился к столу. Отодвинул кресло и устало опустился на мягкое сидение.
– Завтра я должен ехать в Пермь. Там некоторые дела, которые требуют моего присутствия. Должен признаться, я несказанно рад этой поездке.
– Когда вернетесь? – вопрос был скорее риторическим.
– Не знаю, может, через пару недель, а может, через месяц. Все будет зависеть от обстоятельств.
Граф стряхнул содержимое трубки в чугунную пепельницу. Разговор с лекарем его несколько успокоил. Теперь он не был так уверен, что смерть садовника напрямую связана с проклятьем особняка. По крайней мере, он на это надеялся.
Глава 4
Ранним утром на кухне особняка закипела жизнь. Над плитой взмывали клубы ароматного пара, исходившего от кастрюлек и сковородок. Все клокотало и шипело.
Полная женщина лет сорока с аккуратно собранными под белоснежный чепец локонами, в фартуке и с полотенцем в руках, хлопотала над столом.
В ее ловких руках крупная морковь вмиг превращалась в мелкие кубики, а лук в тонкие кольца.
Мария обожала готовить. Сколько себя помнила, она всегда стояла у плиты. Еще ребенком внимательно следила за своей матерью, когда та порхала над кастрюлями.
Сейчас, став взрослой женщиной, она могла по запаху определить, что и сколько нужно добавить в то или иное блюдо. Сколько именно грамм и щепоток.
Даже самый простенький омлет в ее исполнении превращался в произведение искусства, от которого невозможно было оторваться.
В камине над углями висел котелок. Суп для графа тихонько булькал, источая аромат овощей и пряных трав.
Кухарка поспешила к камину. Одним движением закинула на плечо полотенце и потянулась за длинной ложечкой, что висела на крючке слева. Мария попробовала совсем немного супа и тотчас повернулась к полке с многочисленными горшочками. Не глядя, выбрала самый маленький. Внутри лежал темный порошок молотого перца. Она подцепила совсем чуть-чуть на кончик ложечки и размешала суп в котелке.
Дверь на кухню открылась, и на пороге появился дворецкий. Как обычно в этот час, мужчина направился к широкому столу, где занял свое любимое место у камина.
Поскольку кухня была самым теплым из всех помещений особняка, здесь всегда любили собираться слуги. Каждое утро кухарка готовила обильный завтрак, на который все собирались за широким столом. Любили обсудить последние городские новости и сплетни.
– Мария, доброе утро.
– Здравствуй, Михаил, – ответила она, не оборачиваясь. – Как его превосходительство? Поди, всю ночь глаз не сомкнул.
Она направилась к высоком полкам, где стояли ряды глиняной посуды. Выбрала плоскую тарелку, на которую положила глазунью с беконом для дворецкого.
– Твой завтрак, – поставила перед ним тарелку, приборы и отошла к плите.
– Алексей Александрович долго работал у себя в кабинете, прежде чем отправился спать. Сегодня днем он вместе со своим слугой Иваном отправляется в Пермь. Останемся мы с тобой да дворник.
И он шлепнул ее тихонько по бедру. Кухарка покраснела и громко хохотнула.
– Негодник.
Михаил притянул к себе тарелку и взял в руки приборы:
– Крыша подтекает в правом крыле дома. Надо толкового плотника найти. Если сейчас не залатать, то несдобровать.
– Ну ведь это решить можно хоть сегодня. Как обычно, заплатим за работу вдвойне. Работников куча набежит, несмотря ни на что.
– Вчера, не мешкая, обратился в агентство по найму, сегодня должны прислать нового садовника. И хотя меня заверили, что найдут его враз, я в этом очень сомневаюсь. Этого-то искали два месяца. Теперь опять в поисках.
– Не нагоняй тоску, может, повезет! Кто знает, всяко ведь бывает.
Кухарка подбросила поленья в камин, и огонь затрещал веселей. Из котелка повалил пар, и пена брызнула на огонь.
Смерть была частой гостьей в этом доме. Мария и ее муж Михаил уже давно привыкли к ней. Хотя видеть трупы для них было не из приятных занятий. Каждый раз они глубоко переживали.
В углу зазвенел самый крайний справа колокольчик. Обычно, если звонил хозяин, звенели те, что помельче, в самой середине. Если приходили гости, звонил самый левый.
– Должно быть, свежие овощи с базара привезли, – Мария накинула на плечи шерстяной платок, – пойду открою калитку.
Через несколько минут она вернулась, но без корзинки с овощами, как ожидалось, а с незнакомцем.
– Михаил, это к вам пришел от агентства новый садовник.
Кухарка скинула на стул платок и встала у камина, протягивая к огню озябшие пальцы. Дворецкий отодвинул пустую тарелку и поднялся из-за стола.
В первый миг при взгляде на незнакомца он немного растерялся. На него смотрел невысокого роста мужчина с уродливым горбом на спине и вытянутым лицом. На узеньких плечиках – короткое пальто, из-под которого торчали тоненькие ножки, обутые в сапоги. Он походил на цаплю, которая неспешно ходит и осматривается вокруг.
Дворецкий взял себя в руки и, как подобает в таких случаях, представился:
– Михаил Иванович, дворецкий этого дома.
Горбун с почтеньем склонился:
– Афанасий Крюков. Меня прислали к вам из агентства на должность садовника. Вот прошу, мои рекомендательные письма, – и он протянул тоненькую папку.
Дворецкий против своей воли продолжал смотреть на горбуна, пока из ступора его не вывел громкий кашель Марии:
– Да, конечно, – и он отсутствующим взглядом посмотрел на листки бумаги, – прошу вас, входите и устраивайтесь на скамье.
Пока Афанасий располагался, дворецкий и кухарка переглянулись. Он с растерянностью, она с любопытством.
– Итак, – начал разговор Михаил, присаживаясь напротив и раскладывая бумаги, – вам известны наши условия?
– Да.
– Они вас устраивают?
– Вполне.
– Жалование?
– Оно вдвое больше, чем где бы то ни было.
– В таком случае расскажите о себе.
– Я в этом городе совсем недавно. Всего несколько дней как приехал из Ревтинского округа. Всю жизнь занимался земледелием и огородом.
– Разумеется, вы умеете постригать деревья?
– Конечно, – и горбун с некоторым отчаянием в голосе продолжил: – Возьмите меня, не пожалеете. У меня руки золотые.
Дворецкий задумчиво потер подбородок, тогда Афанасий продолжил с двойным рвением:
– Пусть вас не смущает мой горб. Я справлюсь. Вот увидите. Дайте мне неделю и сами убедитесь.
– Ну, хорошо, – Михаил убрал бумаги назад в папку, – я приму вас, но с испытательным сроком. Если справитесь, останетесь, а ежели нет, то не обессудьте.
Горбун облегченно вздохнул, прикрывая глаза. Затем немного улыбнувшись, спросил:
– Можно вопрос?
– Задавайте.
– Куда подевался предыдущий садовник? Ведь он был?
Кухарка чуть не выронила из рук пустую тарелку, но быстро взяла себя в руки и отвернулась, предоставляя возможность дворецкому самому придумать оправдание. Однако вопреки ее ожиданиям, он сделал это довольно-таки быстро:
– Предыдущий садовник больше здесь не работает, и точка.
Горбун согласно кивнул в ответ. Тем не менее, дворецкий насупил брови:
– Что вам известно об этом доме?
– Ничего, – мужчина опустил глаза, рассматривая столешницу стола, – в агентстве мне сказали, что особняк выстроен не так давно, каких-то тридцать лет назад. Что хозяин дома весьма влиятельный человек, которого все уважают.
– Ну, хорошо, – дворецкий поднялся из-за стола, – сейчас я покажу вам сад и каморку для инвентаря.
Приподняв подбородок, дворецкий направился к двери. Там на крючке снял плащ и накинул на плечи. Этим утром на улице было несколько теплее, чем обычно. Дворецкий шел уверенной походкой вперед по извилистым дорожкам, показывая путь. Горбун семенил следом.
Каморка с низкой крышей и крошечной дверцей находилась у поленницы. Внутри на полках лежали многочисленные инструменты. Ведра и лопаты стояли в углу.
Дворецкий закрыл коморку и протянул Афанасию маленький ключ. Горбун убрал его в карман, и они продолжили путь.
Вместе они свернули со двора и оказались в саду. На какой-то миг Афанасий застыл на месте.
– Что с вами?
– Все в порядке, – прошептал он, оглядываясь вокруг.
Фруктовые деревья с только – только распустившимися почками, ветви плетистых роз и зеленая травка привлекали все его внимание. Пока дворецкий ему что-то объяснял, горбун осторожно пошел вперед к великолепной клумбе, расположенной под окнами особняка.
Из земли что-то торчало. Сначала ему показалось, что это сломанный ствол дерева, но при ближайшем рассмотрении это оказался черный камень.
Высотой с человеческий рост, закругленный сверху, у самого основания заросший мхом и белой плесенью. Камень был гладким, хотя местами на нем имелись глубокие зарубки.
– Вы меня слышите?
– Да, конечно, – кивнул горбун, однако тотчас спросил: – Что это за камень? Откуда он?
– Этот камень всегда был здесь. Сколько ни старались его выкопать, все было напрасно. Это не удалось сделать никому. Многие считают, что камень был здесь еще до появления особняка. Что-то типа скалы. В конце концов оставили эту затею и к камню больше не прикасались. Пойдемте, я покажу розарий.
Дворецкий медленно двинулся по гравийным дорожкам вглубь сада. И хотя горбун направился за ним следом, он все еще продолжал смотреть на черный камень, который показался ему весьма интересным.
Полная женщина лет сорока с аккуратно собранными под белоснежный чепец локонами, в фартуке и с полотенцем в руках, хлопотала над столом.
В ее ловких руках крупная морковь вмиг превращалась в мелкие кубики, а лук в тонкие кольца.
Мария обожала готовить. Сколько себя помнила, она всегда стояла у плиты. Еще ребенком внимательно следила за своей матерью, когда та порхала над кастрюлями.
Сейчас, став взрослой женщиной, она могла по запаху определить, что и сколько нужно добавить в то или иное блюдо. Сколько именно грамм и щепоток.
Даже самый простенький омлет в ее исполнении превращался в произведение искусства, от которого невозможно было оторваться.
В камине над углями висел котелок. Суп для графа тихонько булькал, источая аромат овощей и пряных трав.
Кухарка поспешила к камину. Одним движением закинула на плечо полотенце и потянулась за длинной ложечкой, что висела на крючке слева. Мария попробовала совсем немного супа и тотчас повернулась к полке с многочисленными горшочками. Не глядя, выбрала самый маленький. Внутри лежал темный порошок молотого перца. Она подцепила совсем чуть-чуть на кончик ложечки и размешала суп в котелке.
Дверь на кухню открылась, и на пороге появился дворецкий. Как обычно в этот час, мужчина направился к широкому столу, где занял свое любимое место у камина.
Поскольку кухня была самым теплым из всех помещений особняка, здесь всегда любили собираться слуги. Каждое утро кухарка готовила обильный завтрак, на который все собирались за широким столом. Любили обсудить последние городские новости и сплетни.
– Мария, доброе утро.
– Здравствуй, Михаил, – ответила она, не оборачиваясь. – Как его превосходительство? Поди, всю ночь глаз не сомкнул.
Она направилась к высоком полкам, где стояли ряды глиняной посуды. Выбрала плоскую тарелку, на которую положила глазунью с беконом для дворецкого.
– Твой завтрак, – поставила перед ним тарелку, приборы и отошла к плите.
– Алексей Александрович долго работал у себя в кабинете, прежде чем отправился спать. Сегодня днем он вместе со своим слугой Иваном отправляется в Пермь. Останемся мы с тобой да дворник.
И он шлепнул ее тихонько по бедру. Кухарка покраснела и громко хохотнула.
– Негодник.
Михаил притянул к себе тарелку и взял в руки приборы:
– Крыша подтекает в правом крыле дома. Надо толкового плотника найти. Если сейчас не залатать, то несдобровать.
– Ну ведь это решить можно хоть сегодня. Как обычно, заплатим за работу вдвойне. Работников куча набежит, несмотря ни на что.
– Вчера, не мешкая, обратился в агентство по найму, сегодня должны прислать нового садовника. И хотя меня заверили, что найдут его враз, я в этом очень сомневаюсь. Этого-то искали два месяца. Теперь опять в поисках.
– Не нагоняй тоску, может, повезет! Кто знает, всяко ведь бывает.
Кухарка подбросила поленья в камин, и огонь затрещал веселей. Из котелка повалил пар, и пена брызнула на огонь.
Смерть была частой гостьей в этом доме. Мария и ее муж Михаил уже давно привыкли к ней. Хотя видеть трупы для них было не из приятных занятий. Каждый раз они глубоко переживали.
В углу зазвенел самый крайний справа колокольчик. Обычно, если звонил хозяин, звенели те, что помельче, в самой середине. Если приходили гости, звонил самый левый.
– Должно быть, свежие овощи с базара привезли, – Мария накинула на плечи шерстяной платок, – пойду открою калитку.
Через несколько минут она вернулась, но без корзинки с овощами, как ожидалось, а с незнакомцем.
– Михаил, это к вам пришел от агентства новый садовник.
Кухарка скинула на стул платок и встала у камина, протягивая к огню озябшие пальцы. Дворецкий отодвинул пустую тарелку и поднялся из-за стола.
В первый миг при взгляде на незнакомца он немного растерялся. На него смотрел невысокого роста мужчина с уродливым горбом на спине и вытянутым лицом. На узеньких плечиках – короткое пальто, из-под которого торчали тоненькие ножки, обутые в сапоги. Он походил на цаплю, которая неспешно ходит и осматривается вокруг.
Дворецкий взял себя в руки и, как подобает в таких случаях, представился:
– Михаил Иванович, дворецкий этого дома.
Горбун с почтеньем склонился:
– Афанасий Крюков. Меня прислали к вам из агентства на должность садовника. Вот прошу, мои рекомендательные письма, – и он протянул тоненькую папку.
Дворецкий против своей воли продолжал смотреть на горбуна, пока из ступора его не вывел громкий кашель Марии:
– Да, конечно, – и он отсутствующим взглядом посмотрел на листки бумаги, – прошу вас, входите и устраивайтесь на скамье.
Пока Афанасий располагался, дворецкий и кухарка переглянулись. Он с растерянностью, она с любопытством.
– Итак, – начал разговор Михаил, присаживаясь напротив и раскладывая бумаги, – вам известны наши условия?
– Да.
– Они вас устраивают?
– Вполне.
– Жалование?
– Оно вдвое больше, чем где бы то ни было.
– В таком случае расскажите о себе.
– Я в этом городе совсем недавно. Всего несколько дней как приехал из Ревтинского округа. Всю жизнь занимался земледелием и огородом.
– Разумеется, вы умеете постригать деревья?
– Конечно, – и горбун с некоторым отчаянием в голосе продолжил: – Возьмите меня, не пожалеете. У меня руки золотые.
Дворецкий задумчиво потер подбородок, тогда Афанасий продолжил с двойным рвением:
– Пусть вас не смущает мой горб. Я справлюсь. Вот увидите. Дайте мне неделю и сами убедитесь.
– Ну, хорошо, – Михаил убрал бумаги назад в папку, – я приму вас, но с испытательным сроком. Если справитесь, останетесь, а ежели нет, то не обессудьте.
Горбун облегченно вздохнул, прикрывая глаза. Затем немного улыбнувшись, спросил:
– Можно вопрос?
– Задавайте.
– Куда подевался предыдущий садовник? Ведь он был?
Кухарка чуть не выронила из рук пустую тарелку, но быстро взяла себя в руки и отвернулась, предоставляя возможность дворецкому самому придумать оправдание. Однако вопреки ее ожиданиям, он сделал это довольно-таки быстро:
– Предыдущий садовник больше здесь не работает, и точка.
Горбун согласно кивнул в ответ. Тем не менее, дворецкий насупил брови:
– Что вам известно об этом доме?
– Ничего, – мужчина опустил глаза, рассматривая столешницу стола, – в агентстве мне сказали, что особняк выстроен не так давно, каких-то тридцать лет назад. Что хозяин дома весьма влиятельный человек, которого все уважают.
– Ну, хорошо, – дворецкий поднялся из-за стола, – сейчас я покажу вам сад и каморку для инвентаря.
Приподняв подбородок, дворецкий направился к двери. Там на крючке снял плащ и накинул на плечи. Этим утром на улице было несколько теплее, чем обычно. Дворецкий шел уверенной походкой вперед по извилистым дорожкам, показывая путь. Горбун семенил следом.
Каморка с низкой крышей и крошечной дверцей находилась у поленницы. Внутри на полках лежали многочисленные инструменты. Ведра и лопаты стояли в углу.
Дворецкий закрыл коморку и протянул Афанасию маленький ключ. Горбун убрал его в карман, и они продолжили путь.
Вместе они свернули со двора и оказались в саду. На какой-то миг Афанасий застыл на месте.
– Что с вами?
– Все в порядке, – прошептал он, оглядываясь вокруг.
Фруктовые деревья с только – только распустившимися почками, ветви плетистых роз и зеленая травка привлекали все его внимание. Пока дворецкий ему что-то объяснял, горбун осторожно пошел вперед к великолепной клумбе, расположенной под окнами особняка.
Из земли что-то торчало. Сначала ему показалось, что это сломанный ствол дерева, но при ближайшем рассмотрении это оказался черный камень.
Высотой с человеческий рост, закругленный сверху, у самого основания заросший мхом и белой плесенью. Камень был гладким, хотя местами на нем имелись глубокие зарубки.
– Вы меня слышите?
– Да, конечно, – кивнул горбун, однако тотчас спросил: – Что это за камень? Откуда он?
– Этот камень всегда был здесь. Сколько ни старались его выкопать, все было напрасно. Это не удалось сделать никому. Многие считают, что камень был здесь еще до появления особняка. Что-то типа скалы. В конце концов оставили эту затею и к камню больше не прикасались. Пойдемте, я покажу розарий.
Дворецкий медленно двинулся по гравийным дорожкам вглубь сада. И хотя горбун направился за ним следом, он все еще продолжал смотреть на черный камень, который показался ему весьма интересным.
Глава 5
В холле особняка прозвенел колокольчик. Дворецкий поспешил открыть дверь. На пороге дома стоял посыльный с пачкой газет и писем для графа.
Дворецкий протянул ему монету и забрал почту. Одно письмо из банка, второе из Петербурга, ну а третье от дальних родственников из Челябинска.
– Всего доброго, – он тихо прикрыл за посыльным дверь и направился в кабинет графа.
Можно сказать, что сегодня в особняке было все как обычно, однако высоко над потолком третьего этажа разносились громкий стук молотка. Этот стук был слышен повсюду, даже на кухне. Плотник латал крышу.
Дворецкий вошел в кабинет и сразу направился к столу. Пачку писем сложил, как обычно, рядом с чернилами, а газеты на край стола. Он уже было собрался уходить, как название статьи «Похититель тел» в лежащей сверху газете привлекло его внимание.
Михаил Иванович сел в кресло и стал читать. В статье говорилось о новом преступлении, совершенном на Михайловском кладбище. Перед тем как закрыть ворота, сторож обошел всю территорию, громко призывая посетителей покинуть кладбище. Старики и старушки медленно двинулись к выходу, роняя слезы по усопшим.
Сторож собрался двинуться дальше, но к нему подошел седовласый мужчина в растерянном состоянии. На вопрос, что ему нужно, старик указал в сторону левого угла, утверждая, что одна из могил разграблена.
Вместе со сторожем он двинулся по дорожкам в указанном направлении, показывая дорогу. Среди прочих могил одна была раскопана. Надгробный камень перевернут, венки и цветы валялись у соседних оградок.
Сторож смахнул с плиты песок и прочел надпись. В разграбленной могиле лежала женщина. Как утверждал полицейский чиновник, прибывший на место, это была обыкновенная мещанка, двадцати девяти лет, умершая при родах. Очередное преступление, совершенное на кладбище в отношении молодой женщины.
Дворецкий сложил газету и брезгливо отбросил на край стола. В последнее время только и слышно про преступления на кладбище. Неужели полиции не удается выйти на преступников или преступника? В конце концов, ведь это не так легко и быстро разбить камни, вывернуть землю и снести ограду. И потом, это должно быть шумно. Кто-то все-равно должен услышать шум.
– Ерунда какая!
Михаил Иванович поднялся из-за стола и посмотрел в окно. Новый садовник копал землю на одной из грядок. Что-то было в этом горбуне притягательное, светлое. Жаль будет, если с ним что-нибудь случится.
Дворецкий отступил от окна и направился к двери. Едва он прикрыл дверь, как наткнулся на кухарку с полным подносом.
– Ты куда?
Женщина пожала плечами и поспешила к парадной лестнице:
– Отнесу плотнику обед. Должно быть, у него от голода желудок сводит.
И она довольно ловко зашагала вверх по лестнице. Марии пришлось подняться на несколько десятков ступеней, прежде чем она ступила на площадку третьего этажа. Переведя дух, женщина направилась в самую дальнюю комнату правого крыла особняка.
Дверь открылась с легким скрипом, она вошла внутрь. В комнате никого не было. Плотник сидел на крыше и стучал молотком. Прежде чем его позвать в распахнутое окно, она поставила поднос на письменный столик у стены.
– Будьте добры спуститься в комнату и отобедать, – ее голос был грудным, но весьма громким, чтобы услышать.
– Хорошо, – крикнул плотник, – сейчас спущусь.
Кухарка отступила от окна и прикрыла ставни.
Эта комната была для гостей. Мебель выдержана во французском духе: с изящной мебелью, светлыми деревянными панелями, плотными шторами с кистями и с узорчатым ковром на полу.
Хотя гости в этом доме были большой редкостью, комнаты всегда были убраны, камин изредка подтапливали в холодные дни и ночи.
Через несколько минут в комнату вошел плотник. Невысокого роста, коренастый, с раскрасневшимся лицом. Мужчина поблагодарил Марию за обед, не взглянув на столик с подносом. Кухарка кивнула в ответ:
– На здоровье, – она собралась уже уходить, как вдруг повернулась и спросила: – Скажите, как долго вы будете латать крышу?
– Не знаю, возможно, завтра закончу.
– Хорошо, но лучше бы вам поторопиться. Говорят, завтра днем пойдет дождь. Мне бы очень не хотелось, чтобы вода попала внутрь.
– Уверяю вас, этого не случится.
Женщина тихо вышла за дверь, не говоря больше ни слова. Спустя час она вернулась назад, чтобы забрать поднос. Тарелки были пусты.
Весь день плотник провел на крыше. От ветра и воды кровля прохудилась. Нужно было заменить материалы. Основную работу он закончил уже к вечеру.
Когда мужчина собирал инструмент, небо озарял розовый закат. Плотник осторожно спустился с крыши. Прежде чем покинуть дом, он вернулся в комнату забрать фуражку.
Несмотря на усталость, он был в хорошем расположении духа. За работу обещали заплатить двойную цену. Деньги немалые.
Жена была не в курсе, что его наняли в особняк Соболевского. Узнай она об этом, подняла б скандал на весь дом – наслушалась местных сплетниц о проклятье.
Плотник решил умолчать о том, где трудится. Какая разница, в каком месте заработаны деньги? Ведь он их не ворует.
Мужчина рывком распахнул дверь и вошел в комнату. Внутри было темно. Плотные шторы закрывали окна. Чтобы хоть что-то разглядеть, он зажег спичку и поднял ее над головой. На кресле у камина лежала фуражка.
Ему пришлось идти медленно, чтобы не потушить и без того слабый огонек. Как только пальцы коснулись грубой ткани, он бросил спичку в камин. Повернулся на каблуках и поспешил назад к двери.
В этот момент дверь громко захлопнулась. Как ни старался он дергать за ручку, она не поддавалась.
– Что за чертовщина такая?
В один миг в комнате стало прохладно, даже холодно. За спиной что-то упало и разбилось вдребезги. Мужчина обернулся.
– Кто здесь?
В ответ тишина. Внутри медленно нарастала паника. Сердце бешено заколотилось внутри. Мужчина снова задергал за дверную ручку, но она не поддавалась.
Впереди запертая дверь, за спиной – кромешная тьма, скрывающая зло. В комнате вместе с ним кто-то был. Это было совершенно точно.
Тихий шелест бумаги на столе, скрип стула и, наконец, отчетливые шаги, которые медленно приближались к двери.
Трясущимися руками плотник достал из кармана коробок спичек. Страх был такой силы, что все спички выпали из коробка. Он присел на корточки и на ощупь нашел одну, которую тотчас зажег.
Слабый огонек осветил часть комнаты. То, что увидел мужчина прямо перед собой, повергло его в настоящий ужас. В этот миг по всему дому раскатился леденящий душу человеческий крик.
Из кухни выбежала Мария. На ходу бросая полотенце на пол, она поспешила в холл. По лестнице поднимался дворецкий с зажженными свечами в канделябре.
– Ты слышал?
Михаил медленно повернулся и невозмутимым тоном произнес:
– Должно быть, это плотник. Перед тем как его нанять в этот дом, я предупредил, чтобы к закату солнца он покинул особняк. Видимо, он ослушался меня – и вот результат.
Вместе они поднялись на третий этаж и направились в комнату. Дверь была приоткрыта.
– Ты останься здесь, я войду первым, – дворецкий осторожно заглянул внутрь.
– Нет, я здесь одна не останусь.
В комнате было темно. Дворецкий медленно вошел, освещая канделябром стены и пол.
– Никого. Должно быть, он выбежал отсюда.
– Значит, нам следует обыскать дом?
– И не мешкая. Кто знает, что могло на этот раз приключиться, – Михаил повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.
Мария взволнованно прошептала, глядя на его побледневшее лицо:
– Что ты видишь?
– Смотри, – и он указал в темный угол за дверью.
Кухарка с замиранием сердца подошла ближе и встала за его широкой спиной. На полу сидел тот самый плотник. Все волосы на его голове были седыми, как у глубокого старца. Словно китайский болванчик, раскачивался он из стороны в сторону, сжимая в руках ржавый гвоздь. Он еле слышно читал молитву, повторяя ее скороговоркой. Едва закончив, начинал сначала.
Дворецкий подошел ближе и присел перед ним на корточки.
– Мария, смотри, весь пол вокруг него исцарапан гвоздем. Зачем было так делать?
– Он очертил вокруг себя защитный круг. Так делают, если видят ведьму.
Плотник застыл и вдруг поднял голову. В глазах читалось безумие вперемешку с неподдельным ужасом:
– Я все видел. Я видел, слышите меня. Это была ведьма. Она не оставит никого в покое. Все умрут. Все, кто живет в этом доме, обречены. Нужно бежать отсюда. Бежать куда глаза глядят. Не оглядываясь.
И он снова стал качаться из стороны в сторону, рассматривая гвоздь в руках. Теперь на его лице расплылась улыбка, и он стал хихикать как маленький ребенок.
– Нужно сходить за доктором. Сдается мне, мы ничем не сможем помочь несчастному.
Дворецкий направился к камину. Там на полке стоял железный подсвечник. Он зажег свечу и передал ее Марии:
– Оставайся здесь, я скоро приду.
– Нет, я не останусь здесь ни одной минуты, – ее голос дрожал, – пойдем вместе.
– Ну, хорошо, ступай к себе на кухню. Я схожу один.
Женщина согласно кивнула. Вместе они покинули комнату, оставив на камине зажженную свечу.
Спустя час они вернулись вместе с доктором и его помощником.
– Ну-с, что я могу вам сказать, этот мужчина определенно не в себе. – Петр Петрович отошел от поседевшего плотника и снял перчатки. – Сейчас сделаю успокоительный укол и на этом все. Моя работа закончена.
Кухарка переглянулась с дворецким:
– Вы думаете, он оправится?
– Сложно сказать. Чтобы прийти в себя, возможно, ему понадобится несколько дней, а может быть, и лет. В любом случае я не могу этого утверждать. На его теле я не нашел следов насилия. Все говорит о том, что здесь борьбы не было. Просто мужчина получил глубокий шок при непонятных моему уму обстоятельствах.
Он внимательно посмотрел в глаза прислуги:
– Если верить вашим словам, этот человек был здесь совершенно один. Ни посторонних людей, ни домашних зверей здесь находиться не могло. Следовательно, он видел нечто, что потрясло его разум. И это отразилось на его нынешнем облике. Поверьте моему опыту, в один день волосы так просто не белеют. Они белые как мел. Я хочу сказать, что пережитое стало для него глубоким шоком и, как следствие, наступило слабоумие.
Петр Петрович бросил перчатки в свой чемоданчик.
– Митрий, – обратился он к своему помощнику, – сбегай в госпиталь. Пусть пришлют повозку для несчастного.
– Что с ним станет?
Доктор пожал плечами и посмотрел на Марию:
– Доллгаузе разберутся, что с ним делать.
Кухарка не поверила своим ушам.
– Его отправят в желтый дом? Но это так жестоко! Что скажут его родственники? Его жена?
– Вот именно, – доктор направился к двери следом за Митрием. – Отправьте посыльного к его родным, пусть сами решают этот вопрос. В конце концов, в сумасшедшем доме тоже люди живут.
От жалости к несчастному кухарка сжала полу фартука. Всем было хорошо известно, как лечат душевнобольных. Кровопускание, опий и противные пиявки были не самым ужасным. Хуже были одиночные камеры без света и свежего воздуха, где на каменном полу, покрытом плесенью, – грубая солома и крысы. Кроме всего прочего, смирительные рубашки и бесконечные вопли душевнобольных из соседних камер.
Митрий отправился выполнять поручение доктора. Сам Петр Петрович покидать особняк не спешил. Опираясь о массивные перила, он спросил у сопровождающего его дворецкого:
– Все-таки странный случай. По крайней мере, в моей практике это происходит впервые. Здоровый мужчина днем и сумасшедший к вечеру. Вы не находите?
– Абсолютно не нахожу, – дворецкий прошел мимо, освещая путь канделябром. – Должно быть, он переутомился, работая на крыше. Я почти уверен, что завтра он придет в себя.
Дворецкий протянул ему монету и забрал почту. Одно письмо из банка, второе из Петербурга, ну а третье от дальних родственников из Челябинска.
– Всего доброго, – он тихо прикрыл за посыльным дверь и направился в кабинет графа.
Можно сказать, что сегодня в особняке было все как обычно, однако высоко над потолком третьего этажа разносились громкий стук молотка. Этот стук был слышен повсюду, даже на кухне. Плотник латал крышу.
Дворецкий вошел в кабинет и сразу направился к столу. Пачку писем сложил, как обычно, рядом с чернилами, а газеты на край стола. Он уже было собрался уходить, как название статьи «Похититель тел» в лежащей сверху газете привлекло его внимание.
Михаил Иванович сел в кресло и стал читать. В статье говорилось о новом преступлении, совершенном на Михайловском кладбище. Перед тем как закрыть ворота, сторож обошел всю территорию, громко призывая посетителей покинуть кладбище. Старики и старушки медленно двинулись к выходу, роняя слезы по усопшим.
Сторож собрался двинуться дальше, но к нему подошел седовласый мужчина в растерянном состоянии. На вопрос, что ему нужно, старик указал в сторону левого угла, утверждая, что одна из могил разграблена.
Вместе со сторожем он двинулся по дорожкам в указанном направлении, показывая дорогу. Среди прочих могил одна была раскопана. Надгробный камень перевернут, венки и цветы валялись у соседних оградок.
Сторож смахнул с плиты песок и прочел надпись. В разграбленной могиле лежала женщина. Как утверждал полицейский чиновник, прибывший на место, это была обыкновенная мещанка, двадцати девяти лет, умершая при родах. Очередное преступление, совершенное на кладбище в отношении молодой женщины.
Дворецкий сложил газету и брезгливо отбросил на край стола. В последнее время только и слышно про преступления на кладбище. Неужели полиции не удается выйти на преступников или преступника? В конце концов, ведь это не так легко и быстро разбить камни, вывернуть землю и снести ограду. И потом, это должно быть шумно. Кто-то все-равно должен услышать шум.
– Ерунда какая!
Михаил Иванович поднялся из-за стола и посмотрел в окно. Новый садовник копал землю на одной из грядок. Что-то было в этом горбуне притягательное, светлое. Жаль будет, если с ним что-нибудь случится.
Дворецкий отступил от окна и направился к двери. Едва он прикрыл дверь, как наткнулся на кухарку с полным подносом.
– Ты куда?
Женщина пожала плечами и поспешила к парадной лестнице:
– Отнесу плотнику обед. Должно быть, у него от голода желудок сводит.
И она довольно ловко зашагала вверх по лестнице. Марии пришлось подняться на несколько десятков ступеней, прежде чем она ступила на площадку третьего этажа. Переведя дух, женщина направилась в самую дальнюю комнату правого крыла особняка.
Дверь открылась с легким скрипом, она вошла внутрь. В комнате никого не было. Плотник сидел на крыше и стучал молотком. Прежде чем его позвать в распахнутое окно, она поставила поднос на письменный столик у стены.
– Будьте добры спуститься в комнату и отобедать, – ее голос был грудным, но весьма громким, чтобы услышать.
– Хорошо, – крикнул плотник, – сейчас спущусь.
Кухарка отступила от окна и прикрыла ставни.
Эта комната была для гостей. Мебель выдержана во французском духе: с изящной мебелью, светлыми деревянными панелями, плотными шторами с кистями и с узорчатым ковром на полу.
Хотя гости в этом доме были большой редкостью, комнаты всегда были убраны, камин изредка подтапливали в холодные дни и ночи.
Через несколько минут в комнату вошел плотник. Невысокого роста, коренастый, с раскрасневшимся лицом. Мужчина поблагодарил Марию за обед, не взглянув на столик с подносом. Кухарка кивнула в ответ:
– На здоровье, – она собралась уже уходить, как вдруг повернулась и спросила: – Скажите, как долго вы будете латать крышу?
– Не знаю, возможно, завтра закончу.
– Хорошо, но лучше бы вам поторопиться. Говорят, завтра днем пойдет дождь. Мне бы очень не хотелось, чтобы вода попала внутрь.
– Уверяю вас, этого не случится.
Женщина тихо вышла за дверь, не говоря больше ни слова. Спустя час она вернулась назад, чтобы забрать поднос. Тарелки были пусты.
Весь день плотник провел на крыше. От ветра и воды кровля прохудилась. Нужно было заменить материалы. Основную работу он закончил уже к вечеру.
Когда мужчина собирал инструмент, небо озарял розовый закат. Плотник осторожно спустился с крыши. Прежде чем покинуть дом, он вернулся в комнату забрать фуражку.
Несмотря на усталость, он был в хорошем расположении духа. За работу обещали заплатить двойную цену. Деньги немалые.
Жена была не в курсе, что его наняли в особняк Соболевского. Узнай она об этом, подняла б скандал на весь дом – наслушалась местных сплетниц о проклятье.
Плотник решил умолчать о том, где трудится. Какая разница, в каком месте заработаны деньги? Ведь он их не ворует.
Мужчина рывком распахнул дверь и вошел в комнату. Внутри было темно. Плотные шторы закрывали окна. Чтобы хоть что-то разглядеть, он зажег спичку и поднял ее над головой. На кресле у камина лежала фуражка.
Ему пришлось идти медленно, чтобы не потушить и без того слабый огонек. Как только пальцы коснулись грубой ткани, он бросил спичку в камин. Повернулся на каблуках и поспешил назад к двери.
В этот момент дверь громко захлопнулась. Как ни старался он дергать за ручку, она не поддавалась.
– Что за чертовщина такая?
В один миг в комнате стало прохладно, даже холодно. За спиной что-то упало и разбилось вдребезги. Мужчина обернулся.
– Кто здесь?
В ответ тишина. Внутри медленно нарастала паника. Сердце бешено заколотилось внутри. Мужчина снова задергал за дверную ручку, но она не поддавалась.
Впереди запертая дверь, за спиной – кромешная тьма, скрывающая зло. В комнате вместе с ним кто-то был. Это было совершенно точно.
Тихий шелест бумаги на столе, скрип стула и, наконец, отчетливые шаги, которые медленно приближались к двери.
Трясущимися руками плотник достал из кармана коробок спичек. Страх был такой силы, что все спички выпали из коробка. Он присел на корточки и на ощупь нашел одну, которую тотчас зажег.
Слабый огонек осветил часть комнаты. То, что увидел мужчина прямо перед собой, повергло его в настоящий ужас. В этот миг по всему дому раскатился леденящий душу человеческий крик.
Из кухни выбежала Мария. На ходу бросая полотенце на пол, она поспешила в холл. По лестнице поднимался дворецкий с зажженными свечами в канделябре.
– Ты слышал?
Михаил медленно повернулся и невозмутимым тоном произнес:
– Должно быть, это плотник. Перед тем как его нанять в этот дом, я предупредил, чтобы к закату солнца он покинул особняк. Видимо, он ослушался меня – и вот результат.
Вместе они поднялись на третий этаж и направились в комнату. Дверь была приоткрыта.
– Ты останься здесь, я войду первым, – дворецкий осторожно заглянул внутрь.
– Нет, я здесь одна не останусь.
В комнате было темно. Дворецкий медленно вошел, освещая канделябром стены и пол.
– Никого. Должно быть, он выбежал отсюда.
– Значит, нам следует обыскать дом?
– И не мешкая. Кто знает, что могло на этот раз приключиться, – Михаил повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.
Мария взволнованно прошептала, глядя на его побледневшее лицо:
– Что ты видишь?
– Смотри, – и он указал в темный угол за дверью.
Кухарка с замиранием сердца подошла ближе и встала за его широкой спиной. На полу сидел тот самый плотник. Все волосы на его голове были седыми, как у глубокого старца. Словно китайский болванчик, раскачивался он из стороны в сторону, сжимая в руках ржавый гвоздь. Он еле слышно читал молитву, повторяя ее скороговоркой. Едва закончив, начинал сначала.
Дворецкий подошел ближе и присел перед ним на корточки.
– Мария, смотри, весь пол вокруг него исцарапан гвоздем. Зачем было так делать?
– Он очертил вокруг себя защитный круг. Так делают, если видят ведьму.
Плотник застыл и вдруг поднял голову. В глазах читалось безумие вперемешку с неподдельным ужасом:
– Я все видел. Я видел, слышите меня. Это была ведьма. Она не оставит никого в покое. Все умрут. Все, кто живет в этом доме, обречены. Нужно бежать отсюда. Бежать куда глаза глядят. Не оглядываясь.
И он снова стал качаться из стороны в сторону, рассматривая гвоздь в руках. Теперь на его лице расплылась улыбка, и он стал хихикать как маленький ребенок.
– Нужно сходить за доктором. Сдается мне, мы ничем не сможем помочь несчастному.
Дворецкий направился к камину. Там на полке стоял железный подсвечник. Он зажег свечу и передал ее Марии:
– Оставайся здесь, я скоро приду.
– Нет, я не останусь здесь ни одной минуты, – ее голос дрожал, – пойдем вместе.
– Ну, хорошо, ступай к себе на кухню. Я схожу один.
Женщина согласно кивнула. Вместе они покинули комнату, оставив на камине зажженную свечу.
Спустя час они вернулись вместе с доктором и его помощником.
– Ну-с, что я могу вам сказать, этот мужчина определенно не в себе. – Петр Петрович отошел от поседевшего плотника и снял перчатки. – Сейчас сделаю успокоительный укол и на этом все. Моя работа закончена.
Кухарка переглянулась с дворецким:
– Вы думаете, он оправится?
– Сложно сказать. Чтобы прийти в себя, возможно, ему понадобится несколько дней, а может быть, и лет. В любом случае я не могу этого утверждать. На его теле я не нашел следов насилия. Все говорит о том, что здесь борьбы не было. Просто мужчина получил глубокий шок при непонятных моему уму обстоятельствах.
Он внимательно посмотрел в глаза прислуги:
– Если верить вашим словам, этот человек был здесь совершенно один. Ни посторонних людей, ни домашних зверей здесь находиться не могло. Следовательно, он видел нечто, что потрясло его разум. И это отразилось на его нынешнем облике. Поверьте моему опыту, в один день волосы так просто не белеют. Они белые как мел. Я хочу сказать, что пережитое стало для него глубоким шоком и, как следствие, наступило слабоумие.
Петр Петрович бросил перчатки в свой чемоданчик.
– Митрий, – обратился он к своему помощнику, – сбегай в госпиталь. Пусть пришлют повозку для несчастного.
– Что с ним станет?
Доктор пожал плечами и посмотрел на Марию:
– Доллгаузе разберутся, что с ним делать.
Кухарка не поверила своим ушам.
– Его отправят в желтый дом? Но это так жестоко! Что скажут его родственники? Его жена?
– Вот именно, – доктор направился к двери следом за Митрием. – Отправьте посыльного к его родным, пусть сами решают этот вопрос. В конце концов, в сумасшедшем доме тоже люди живут.
От жалости к несчастному кухарка сжала полу фартука. Всем было хорошо известно, как лечат душевнобольных. Кровопускание, опий и противные пиявки были не самым ужасным. Хуже были одиночные камеры без света и свежего воздуха, где на каменном полу, покрытом плесенью, – грубая солома и крысы. Кроме всего прочего, смирительные рубашки и бесконечные вопли душевнобольных из соседних камер.
Митрий отправился выполнять поручение доктора. Сам Петр Петрович покидать особняк не спешил. Опираясь о массивные перила, он спросил у сопровождающего его дворецкого:
– Все-таки странный случай. По крайней мере, в моей практике это происходит впервые. Здоровый мужчина днем и сумасшедший к вечеру. Вы не находите?
– Абсолютно не нахожу, – дворецкий прошел мимо, освещая путь канделябром. – Должно быть, он переутомился, работая на крыше. Я почти уверен, что завтра он придет в себя.