Ольга Юнязова. На острие свечи

 
   Не моргая, несколько секунд он смотрел на своего двойника, потом присел и осторожно потряс его за плечо. Тот встрепенулся, поднял лицо, открыл на мгновение глаза, но не успел даже сфокусировать взгляд, как снова уснул, начав заваливаться вбок. Александр аккуратно помог ему лечь.
   «Я сплю? – удивился он, рассматривая свои руки и ноги. – Очевидно, что один «Я» спит и видит сон, что другой «Я» стоит на поляне и видит себя со стороны». Александр огляделся. Поляна светилась, воздух сверкал мелкими игольчатыми снежинками, а небо было настолько прозрачно, что свет звёзд ощущался кожей лица. Осень пахла горьким золотом и стылой землёй.
   «Я же замёрзну!» – озабоченно подумал Александр, но будить себя очень не хотелось. Тогда он снова вытащил из рюкзака спальный мешок, расстелил и перекатил на него бесчувственное тело. Потом застегнул молнию и поволок нелёгкий свёрток в лес, в то место, где летом на Купалу они ночевали с Оксаной. Уложив себя на пихтовое ложе, он накидал сверху веток с соседней лежанки. Тело, видимо, отогревшись, улыбнулось во сне.
   «Хорошо, если за час высплюсь, – подумал Александр. – А если до вечера продрыхну? По темноте в лесу дорогу домой не найду. А ночью может до сильного минуса температура упасть. Опасно! Надо придумать укрытие понадёжнее».
   – Пойдём со мной! – услышал он сзади ломающийся голос подростка.
   Александр обернулся и увидел мальчишку. Невысокий, смуглый, с длинными чёрными волосами, которые, похоже, ни разу не встречались с расчёской. Лицо было бы похоже на европейское, если бы не азиатские глаза, на фоне кожи кажущиеся ярко-белыми. «Чудь белоглазая», – вспомнил Александр рассказы деда о таинственном древнем народе, населявшем эти места.
   Пацан исподлобья сверкнул белками, развернулся и пошёл вглубь леса, немного прихрамывая. Александр двинул за ним.
   – Куда мы идём? – спросил он.
   – Домой. Ты забыл?
   Судя по направлению, они шли в сторону мёртвой деревни.
   «А это идея! – обрадовался Александр. – Наверняка там сохранился хотя бы один дом с пригодной для топки печью».
   Но мальчишка, словно услышав его мысли, сказал.
   – Тут рядом развалины. Мы туда не пойдём. Там место гиблое, проклятое.
   Вскоре сосновый лес сменился светлой берёзовой рощей. Паренёк остановился.
   – Куда дальше? – спросил Александр.
   – Пришли. – Проводник показал рукой на какой-то плоский камень, лежащий на земле.
   – Что это? – Александр присел на корточки.
   – Это очаг! Ну, вспоминай же!
   Александр разгрёб ворох сухих листьев вокруг камня, и стало видно, что небольшая плоская плита лежит на таких же камнях, вертикально вкопанных в землю.
   «Где-то я такое уже видел, – напряг память Александр. – Мне это снилось! Да, конечно! Такой же очаг был в шатре старика, к которому приходили послы какого-то народа».
   – Отец трёх великих родов научил нас их строить. Такие очаги были у всех. Когда создавалась новая семья, создавался и новый очаг.
   – Хорошо, но как мне это поможет переночевать? – озадачился Александр.
   – Это ты уже сам думай, – усмехнулся пацан. – Ты просил помочь вспомнить. Я пытаюсь сделать именно это.
   – И на том спасибо! А как тебя звать?
   – Я взял себе имя Ворон! Но… так и не успел пройти посвящение. – Глаза паренька сузились и увлажнились. – Они должны были провести его после моей первой битвы, но… – Он отвернулся и резко, прерывисто задышал.
   – Ладно. – Александр положил руку на его лохматую голову. – Давай сначала построим шалаш, а потом ты мне всё расскажешь.
   Воронёнок кивнул.
   – Пойдём. Здесь есть подходящий очаг, – и он направился в сторону густой берёзовой поросли.
   Очаг действительно оказался подходящим. Александру не пришлось даже придумывать, где брать жерди для свода. Тонкие стволы растущих вокруг берёз оказалось достаточно просто пригнуть к центру над камнем и скрепить ветвями, чтобы получился невысокий шалаш вроде палатки. Лишние деревца из центра пришлось вырубить. На скелет шалаша Александр накинул полиэтиленовый плащ, сверху приладил еловые ветви и утеплил сухой травой. На пол настелил пихтового лапника.
   Пока он возился со строительством, Воронёнок натаскал дров. До наступления ночи надо было как следует прокалить камни.
   – Ух ты! Какие огненные палочки! – удивился мальчишка, когда Александр развёл костёр в доисторическом камине.
   – А вы как огонь добывали? – спросил Александр, протягивая ребёнку коробок.
   – А у нас он был всегда. Его хранили, передавали из одного очага в другой. А потом… когда я уже у белых жил, они его кремнем высекали. Огниво называется. Но спички – это намного интереснее!
   – Но спички детям не игрушка! – сделав строгий вид, сказал Александр и, забрав коробок, спрятал его обратно в рюкзак. – Так! Теперь нам надо как-то притащить сюда тело.
   – Да что его тащить? – буркнул Воронёнок. – Куда оно без тебя-то? Сейчас проспится немного, яд из крови выйдет и приползёт само как миленькое.
   – Яд? Какой яд? Ты о чём?
   Воронёнок укоризненно покачал головой.
   – Ещё разобраться надо, кто из нас ребёнок, – проворчал он.
   – Извини! Конечно, ты уже взрослый. Просто в нашем мире люди твоего возраста ещё считаются детьми.
   – В каком это «вашем мире»? – насмешливо скривился подросток. – Где этот «ваш мир»?
   – Я имею в виду современный мир. Но ты не уходи от вопроса! Какой такой яд должен выйти из моего тела?
   – Медовый! Какой же ещё-то?!
   – Да ты что?! Откуда в дедовых колодах вересковый мёд? Я ж сегодня утром самолично из бидона накладывал.
   – Всё верно. Он так и лежит нетронутый.
   – Как? – Александр открыл рюкзак, запустил туда руку и вытащил пластиковую банку, доверху забитую медовыми сотами.
   – А что же я тогда сегодня ел? – удивился он.
   Воронёнок тоже запустил руку в рюкзак и вытащил ещё одну точно такую же банку.
   – Пелагея тебе из торбы наложила и отдала. Забыл?
   – Погоди! Но я же его вытащил, когда домой пришёл, и на дальнюю полку шкафа засунул, чтобы никто нечаянно его снова не нажрался!
   – А я достал и закинул обратно в рюкзак.
   – Ты?!
   – Оххх… неужели ты до сих пор не понял, что я – это тоже ты.
   – Нет… я думал, ты один из местных духов.
   – Нет никаких местных духов, – рассмеялся Воронёнок.
   – Как нет?
   – Если нет людей, то нет и духов. Понятно? Пелагея здесь своих духов видела, Оксана – своих, ты – своих. Этот камень – он как магнитофон. Какую кассету вставишь, такую музыку и услышишь. Тебя в детстве дед сказками про Сирин развлекал, вот она тебе и явилась. А Оксане Лель приснился – плод её детских любовных фантазий.
   – Стоп! Но как же тогда… Сирин сказала, что они в этом камне хранятся как файлы.
   – И что? В чём противоречие с моими словами?
   – Как в чём? Ты мне голову не морочь! Давай рассказывай, кто ты такой!
   Воронёнок по-взрослому вздохнул и посмотрел вдаль.
   – А что толку? Когда зомби твой оклемается, ты ж опять всё забудешь!
   Александр проследил за взглядом мальчишки и увидел, как закутанное в спальный мешок тело прорывается напрямик сквозь густую поросль, даже не пытаясь искать дорогу попроще.
   – Гляди ты! И впрямь само идёт!
   А тело, упершись в берёзовый ствол, обняло его, немного передохнуло и, кивнув дереву в знак благодарности за поддержку, двинулось дальше знаменитой походкой живых мертвецов.
   – Подожди, приведу его, а то покалечится, – засмеялся Воронёнок и побежал ему навстречу.
   Потом они вместе уложили тело в шалаш и, подкинув в очаг дров, вернулись к разговору.
   – Помнишь, на болоте дед рассказывал про разные уровни сознания?
   – Помню, конечно, – кивнул Александр.
   – «Конечно!» – возмутился Воронёнок. – А пока был типа в сознании, не помнил ни черта!
   – Как не помнил?
   – А так! Врачи постарались, и память оказалась разрушена. Ты не помнил ничего из того, что произошло на болоте. Только какие-то обрывки. Мы пытались до тебя достучаться, ты пытался услышать, но не мог сконцентрироваться.
   – И когда я очнусь, опять всё забуду?!
   – Скорее всего, – вздохнул Воронёнок.
   – И что же делать?!
   – Помнишь упражнение, которое дал дед?
   – Какое? То, где надо сначала представить себе действие, а потом его выполнить?
   – Да. Придумай, как сделать так, чтобы ещё и этот, – он посмотрел в сторону храпящего тела, – когда проснётся, тоже вспомнил!
   – Записать надо.
   – Так записывай!
   – Чем? И на чём?
   Воронёнок закатил глаза и взялся руками за голову.
   – О боже! И этот человек называет меня ребёнком!
   – А ты не мог ещё и ручку с тетрадкой в рюкзак закинуть? – проворчал Александр, роясь в рюкзаке.
   – Не мог! Занят был спасением хижины от пожара.
   – О! Так это ты кастрюлю грохнул, чтобы я очнулся и вспомнил про кашу?! Только не пойму: как же ты смог её на пол уронить, а потом поднять обратно? Ведь ты бестелесный.
   – Ха! Так ведь и ты тоже! – засмеялся Воронёнок. – Но это не помешало тебе достать вилку из розетки.
   – Да? – Александр озадаченно посмотрел на свои руки. – И как я её достал?
   – Я же тебе говорю: без толку объяснять. Всё равно ты понимание с этого уровня на нижний не спустишь.
   – Ничего не без толку! – Александр взял нож, встал и срезал с одной из берёз кусок коры. Потом отвернул воротник и достал приколотую там иголку с ниткой. Потом он снова сел рядом с Воронёнком и начал нацарапывать упражнение деда.

Опознание

   Сержант Вишняков показал своё удостоверение лысому мужчине в белом халате и спросил о здоровье гражданки, которую доставили ночью с приступом астмы. Доктор пожал плечами и ответил что-то невразумительное. Вишняков сказал, что срочно должен забрать её обратно в отделение. Доктор поднялся, взял очки и, жестом попросив сержанта подождать, зашаркал стариковской походкой по коридору в сторону палаты, где лежало тело Оксаны. Она улыбалась, глядя на него сверху.
   За окном наконец-то полетела первая снежная крупа. Она сыпалась на капот «Мерседеса», который стоял где-то не там, где Оксана его оставила. Из багажника вытащили всё. Костюмы и шубки уже отданы в химчистку и скоро появятся в магазинах «секонд-хенд». Машину собираются перекрашивать, но эти мелочи совсем не волновали парящую в пространстве душу Оксаны.
   Остановившись над телом, доктор по старинке взял его за запястье и начал считать пульс. Тело очнулось, и душе пришлось вернуться в неприятную реальность.
 
   Её привезли в отделение и завели в кабинет. Вишняков указал на ряд стульев, стоящих у стены.
   – Присаживайтесь на любое место, – сказал он. – Сейчас приведут статистов и начнём опознание.
   Оксана с облегчением села. Её немного штормило, но в общем самочувствие было нормальное. Несмотря на все эти абсурдные события, в душе царило удивительное спокойствие. Она пыталась было поразмышлять над тем, как будет доказывать, что потерпевший обознался, если он её вдруг опознает, но мысли угасали, думать было лень. Оксана снова начала проваливаться в полудрёму.
   Вскоре дверь открылась, и в комнату вошли несколько человек. Двое понятых расположились за одним из столов. В качестве статистов пригласили трёх темноволосых девушек, одной из которых оказалась уже знакомая цыганка. Она села рядом с Оксаной, поприветствовала лёгким толчком и сделала отрешённое лицо.
   Следователь наскоро объяснил понятым их задачу и пригласил в комнату первого потерпевшего.
   Вошёл молодой человек с внешностью альфонса. Волнистые волосы, пухлые губы, неестественно ярко-голубые глаза с длинными ресницами, солярный загар и сногсшибательный парфюм. Причём для Оксаны, ещё не отошедшей от приступа, этот аромат показался нестерпимым. Она тяжело задышала и кашлянула.
   Красавчик, даже не обратив внимания на соседок Оксаны, протянул наманикюренный палец в её сторону и безапелляционно заявил:
   – Вот эта!
   – Вы уверены? – с плохо скрываемым презрением спросил следователь.
   – А чего тут гадать? Она!
   – Расскажите, пожалуйста, обстоятельства, при которых вы познакомились с этой гражданкой.
   – Я уже всё рассказал! – возмутился обвинитель.
   – Ещё раз при понятых. Это требования протокола.
   – Познакомился с ней в Интернете. Договорились встретиться в реале. Посидели в кафе, потом поехали в гостиницу. Там выпили ещё. Ну, и потом я отрубился. Проснулся утром. Украдено всё, что можно, в том числе ключи от автомобиля. Вышел на стоянку – машина угнана.
   – Подписывайте протокол, – кивнул следователь. – Напоминаю, что вы несёте уголовную ответственность за дачу ложных показаний.
   Красавчик молча черкнул в протоколе и вышел из кабинета.
   Следом за ним вошёл крепкого телосложения парень с короткой стрижкой в спортивном костюме. Окинув взглядом сидящих перед ним девушек, он остановил его на Оксане. В его глазах отразилось сначала удивление, потом что-то вроде досады.
   – Вы узнаёте кого-нибудь из этих женщин?
   – Нет! – пробасил он с разочарованием в голосе.
   – Точно? – удивился следователь.
   – Вот эта очень похожа. Но не она.
   – Посмотрите ещё раз внимательно!
   Парень перевёл злой взгляд на следователя.
   – Ясно. Подпишите протокол и пригласите последнего, когда будете выходить. – И следователь разочарованно сел на стул.
   Последним вошёл солидный мужчина с уставшим и растерянным выражением лица. Оксана почувствовала, что ему очень неловко от того, что множество посторонних людей будут слышать, при каких обстоятельствах он познакомился с опознаваемой.
   Мужчина скользнул взглядом по всем четверым и остановил его на Оксане. Пару секунд он смотрел на неё, а потом сказал:
   – Вот эта похожа.
   – Похожа? – переспросил следователь. – Или это она?
   Мужчина отрицательно помотал головой.
   – Не знаю. Грех на душу не возьму.
   – Встаньте, подозреваемая! – сказал следователь.
   Оксана поднялась. Закружилась голова, и она опёрлась о стену.
   – Та вроде повыше ростом была.
   – Может быть, голос её помните?
   – Однажды в студёную зимнюю пору я из лесу вышла… – протараторила Оксана.
   – Нет! Голос не похож! Та с хрипотцой такой говорила. Хотя… может, простывшая была? И волосы: у той короткая стрижка была, а эта… хотя волосы растут.
   – Всё ясно, – вздохнул следователь. – Итак, что пишем?
   – Ммм… сомневаюсь.
   – Ладно. Подпишите протокол.
   Опознание закончилось, понятые подписали документы и ушли.
   – Гражданки тоже свободны, – сказал следователь.
   – Прямо так и свободны? – усмехнулся Вишняков.
   – Ну, не все, конечно! Возвращай этих двоих в обезьянник.
   – Как в обезьянник?! – возмутилась Оксана. – А позвонить?
   – Ах да, – вспомнил Вишняков. – Дай ей позвонить.
   Следователь пожал плечом и, подвинув Оксане телефон, закурил.
   Оксана опять тяжело задышала и сдержанно кашлянула.
   – О, чёрт! – вспомнил следователь и загасил сигарету.
   – Спасибо, – прохрипела Оксана. – А можно форточку открыть?
   Следователь встал, подошёл к окну, открыл фрамугу и замер, попав под гипноз снегопада. Лишь пальцы задумчиво выбивали дробь по стеклу.
   Оксана набрала номер офиса и услышала голос Сони. Она быстро, но чётко, без эмоций, объяснила, что произошло и куда надо приехать, чтобы вызволить её из заточения. Положив трубку, она облегчённо вздохнула.
   – А вы напрасно рассчитываете сегодня отправиться домой, – повернулся к ней следователь.
   – Почему?
   – Потому что вас опознали!
   – Но ведь только один! А двое нет.
   – Гражданочка, – усмехнулся следователь, – это было не голосование. Одного опознания вполне достаточно для обвинения.