Страница:
- Спокойно, - говорит голос. - Разложи вентили крестом.
Я разложил. И дальше минуты две в том же духе все происходило: голос говорит - я выполняю. И наконец прозвучала последняя фраза:
- Контакт установлен.
И все, и наступила тишина. Тут уж я оторопел. То есть, как так контакт?! Я даже ничего спросить не успел. Стал мысленно спрашивать. Нет голоса. А тут прессы открываться начали, заготовки по конвейеру пошли. В общем, пока смену отработал, пока домой пришел, все вылетело из головы.
На следующее утро собрался на смену, выхожу из квартиры, только порог переступил, как меня словно толчком в голову остановило. В глазах полная темнота, и в этой темноте зажигаются два ослепительных белых огня, и раздается голос:
- Все в порядке. Мы здесь.
И тут же видение исчезло, ярко освещенный подъезд передо мной, и я сам в легком шоке стою, переминаюсь с ноги на ногу. Жена за спиной спрашивает, что случилось. И я понял, что это настоящий контакт. А дальше уже было все просто. Я необъяснимым образом понял, как выходить на НИХ: закрываешь глаза, представляешь себе полную темноту и два слепящих белых шара - и контакт установлен, можно разговаривать.
Первое время были простые разговоры типа "Привет - привет. Как дела? Нормально." И где-то через полгода ОНИ начали контролировать мое мышление. Вернее, ОНИ и раньше контролировали, но не вмешивались, а потом стали вмешиваться. Иногда вмешательство было чересчур навязчивым, но в любом случае шло мне только на пользу. И я отрабатывал технику контакта.
Самое важное - не путать ИХ ответы на вопросы с собственными мыслями. Сначала это сложно, все-таки речь транслируется, не музыка. Я с трудом отличал ИХ ответы от своих мыслей. А потом заметил: ИХ ответ приходит раньше, чем успевает что-то сообразить мой мозг, и ИХ мысленный ответ был легче - если только можно взвесить мысль, - чем мои собственные мысли, которые были тяжелее, что ли, неуклюжее как бы...
ОНИ мне во многом помогали. Сидишь, бывало, над рукописью, час сидишь, два. Ну ничего в голову не идет, хоть лопни. Вызываю "огни" и говорю: "Ну вы что, мужики? Поехали!" В сознании открывается какой-то шлюз, и начинается, только успевай записывать. Или не шла компоновка глав. Весь материал готов, нет интересной фабулы. "Ну вы что, мужики!" - говорю. В ответ: "Введи информацию. Что там у тебя?" Я перечитываю список глав с кратким содержанием, проходит секунда паузы, и понеслось. Записал, перечитал. В целом недурно, но начало слабовато. "Начало, - говорю, слабовато". "Ладно", - отвечают. Я посидел, покурил, ничего нет. Пошел спать. Только под одеяло влезать, в голове включается начало. Я лечу на кухню, записываю, перечитываю - класс! То, что надо! "Спасибо", - говорю, а в ответ - улыбка (я ее не видел, я просто ощущал, что ОНИ улыбаются)...
Но контролировали ОНИ меня жестко. Днем раза два это ощущал, в основном ночью. За день намотаешься, нервы разыграются, весь заведенный лежишь, уснуть не можешь, голова, как котел кипит. И тогда словно что взрывается в мозгу, все мысли на осколки разлетаются, пустота остается. Если все же опять начну мысли собирать, взрыв повторяется, но сильнее. Тогда уж непременно засыпаю. Аналогично ОНИ действовали, если о чем-нибудь скабрезном подумаешь, картинку какую-нибудь попытаешься представить. Один раз ОНИ меня так шандарахнули, что даже сейчас не могу вспомнить, о чем я тогда умудрился подумать.
Через меня ОНИ получали текущую информацию в том виде, как я ее воспринимаю, то есть я был в роли специфического ретранслятора. Я всю прессу целиком заглатывал от корки до корки. Иногда даже чувствовал, что информация просто уходит через мозг. Затем ИМ зачем-то понадобились словари, и я ночи напролет читал "Орфографический", потом "Словарь иностранных слов", потом Даля листал. Но и ОНИ мне помогали с информацией. Я на это не сразу обратил внимание. Однажды понадобилась мне - не помню какая - песенка, забыл, какая в ней гармоническая последовательность. Повспоминал-повспоминал, так и не вспомнил. А на следующий день ее по радио передали. Потом еще несколько аналогичных случаев. Дело пошло серьезнее, когда я затеял толстый детективный роман. Писал что-то об Интерполе. Писал наобум, потому что ни хрена об этой организации у нас никто не знал. А я не то чтобы запрос сделал, просто в мыслях возникло ощущение типа пробела в строке. Бац, через неделю наша провинциальная "Алтайская правда" печатает подробную статью об Интерполе. Но в моей вещи интерполовец применяет оружие, и мучили меня сомнения по поводу наличия у сотрудников Интерпола оружия как такового. Статья не развеяла моих сомнений. Я отметил столь досадный промах. Пожалуйста, через два дня "Комсомолка" печатает интервью с самим шефом Интерпола со всеми разъяснениями - сотрудники Интерпола имеют табельное оружие. Или вот, понадобилась мне информация о теневой материи. В выписываемой мной "Природе" только маленькая заметочка на эту тему появилась. Я сделал "запрос", и все выписываемые мною журналы, поступившие после "Природы", содержали статьи о теневой материи. Даже "Молодежь Алтая", и та чей-то бред напечатала. А когда я узнал, что существует компьютерный язык "Csound", позволяющий описывать музыкальные события, так мне предложили пошариться в Интернете сразу в трех фирмах, а в двух других его для меня просто скачали. Очень часто информация поступала и поступает через других людей: кто-нибудь как бы случайно, по пути, забегает в гости, и у него как бы
@случайно оказывается с собой газета с нужной статьей, книга, кассета, дискета...
Лязгнула дверь. Кто там пришел? Охранник. Странно! Что это он так осторожно дверь прикрывает? Сверток газетный в руках.
- Вам привет от Бортникова.
- Что-о?!
- Привет от Бортникова. - Показывает сверток, кладет на стол. - Просил вам это передать. Еще сказал, чтобы вы за своих не беспокоились. Он их в Ново-Алтайске на поезд до Абакана посадил. Ладно, пока никого нет, я пойду. Если что, обращайтесь. Извините, что вас с нар тогда стащил. Я же не знал, что вы... - Замолчал и пальцем в потолок показывает, и глаза у него постепенно округляются.
- Не понял. Что я?
- Ну, это... Шура мне все рассказал. Извините. - Повернулся к двери, сейчас уйдет.
- Стой. Где меня держат?
- Комсомольский городок знаете?
- Да я в двух кварталах от него жил.
- Мы в подвале школы МВД, тюрьмы переполнены. Все школы и ДК теперь тюрьмы. Расстреливают в парке "Юбилейном" и за старым мясокомбинатом.
Тихо затворилась дверь.
Ай да Шура! Ай да Бортников! Молодец! Значит, девки мои где надо. Слава Богу! Стоп. Охранник, получается, свой? Шура ему доверяет? И в сливном бачке есть свои люди!.. Из какого это анекдота?.. Посмотрим, что в свертке. Так. Колбаса, хлеб! Алюминиевая миска на краю стола... Ха! Перловый суп! Тот самый! Значит, еду приносят. Только... Только я почему-то совсем не хочу есть. Странно. Четвертый день на исходе, а я не хочу есть! Воду пью, а есть не хочу. Получается... Вот колбаса и хлеб белый, а я даже желания понюхать не испытываю. Ладно, пусть полежит. Вдруг проголодаюсь.
Газета. "Алтайская правда"! Самая реакционная и тупая газета Сибири! Интересно, редколлегии других газет расстреляли? "Алтайка" свежая. Оп-па! Обращение временного правительства к жителям Алтайского края...
"Жители Алтайского края! Патриоты Родины! Происки мирового капитализма..." - это уже традиция. - "...Повышайте бдительность..." та-а-ак. А вот уже конкретно: "...Последнее время, как в самом краевом центре, так и в отдельных населенных пунктах края стали появляться люди, выдающие себя за членов некой Чрезвычайной Комиссии. Эти люди, якобы используя полномочия, данные им этой несуществующей Чрезвычайной Комиссией, саботируют работу органов правопорядка и органов власти на местах..."
Что-то я слышал о Чрезвычайной Комиссии, кто-то мне рассказывал об этих "чекистах".
"...Их, как правило, всегда двое. Оба высокого роста, головных уборов не носят, одеты в черные плащи или легкие черные пальто с эмблемой - белый круг с буквами ЧК. Появляются на темно-вишневой иномарке без номеров. При появлении в вашем поселке или просто при встрече на улице задержите их и сообщите в комендатуру по телефону 02. Премия за поимку - 5000 сингапурских долларов..."
Слухи о чекистах поползли после начала путча. Вспомнил, на базаре бабки друг другу рассказывали. Мол, шел автобус пассажирский из Барнаула в Новосибирск, и на тракте остановили его спецподовцы. Всех вывели, обыскали, забрали все ценное, выстроили на обочине - дело ясное, расстреливать будут. А там ведь и дети, и женщины были... Бабы вой подняли. Спецпод - рожи у всех дубовые, они же только с гражданским населением воевать умеют, - автоматы подняли. И тут подъезжает по проселку темно-вишневая иномарка. А на тракте как раз пурга страшная поднялась. Иномарка останавливается, из нее выходят двое. Высокие. В черных плащах, без головных уборов, на левой стороне плащей у обоих белые круги и две черные буквы "ЧК". Ни слова не говоря, подходят к спецподовцам. Лейтенант сначала за кобуру схватился, потом вытянулся по стойке смирно и стоит не шелохнувшись. И остальные солдаты по стойке смирно встали. Эти двое неторопливо, заглядывая каждому в лицо, прошли мимо строя, постояли перед лейтенантом и повернулись к пассажирам, смотрят, стоят, ничего не говорят. Тут бабы сообразили, что надо скорее садиться в автобус и возвращаться в Барнаул. Так и сделали. А спецподовцы там и остались стоять...
Судя по обращению к жителям края, слухи не лишены основания. Партизаны какие-нибудь, бывшие афганцы.
А Шура Бортников молодец. Если бы не он, вся семья сейчас сидела бы здесь, и вил бы товарищ подполковник из меня веревки любой длины, со мной совсем по-другому разговаривали бы.
Шура перебрал тысячу специальностей - и кочегаром он работал, и грузчиком, и проводником поезда, и еще какие-то профессии умудрялся находить, о наличии которых я даже не подозревал.
Я своих повел за Обь, через пойму к Ново-Алтайску, чтобы там посадить на поезд и отправить в Абакан, от которого до Аскиза автобусом полтора часа. Моя предлагала пробираться на поселок Южный, там жила ее сестра, мол, через нагорный лес можно пройти незамеченными. Моя надеялась пересидеть у сестры. Я забраковал этот вариант. На Горе телецентр, и, стало быть, он охраняется, и весь лес вокруг него постоянно прочесывается. И что там, на Южном, творится - никому не известно. Говорили, что в ту сторону вообще никого не пропускают. Оставался один путь - через Обь.
Обь перешли по льду рано утром. Младшую я нес на руках. Вертолет появился, когда мы уже шли по заливному лугу и до ивняка оставалось метров сто пятьдесят. Вертолет низко пролетел над нами, подняв тучи снега, затем сделал еще один круг. Я крикнул остановившимся жене и старшей, чтобы продолжали спокойно идти. Чем черт не шутит, вдруг сверху меня не узнают. Но на всякий случай расстегнул шубу и поправил автомат под полой. Вертолет кружил низко, я бы не промахнулся. Вертолет улетел. Я облегченно вздохнул. Благополучно добрались до диких зарослей ивняка. Я оглянулся. С того берега спускались на лед три УАЗика и большая группа людей. Обиднее всего то, что уже почти дошли, почти на свободе, и вот нб тебе. Оставалась одна надежда - запутать солдат в островах поймы. Только с детьми от солдат много не набегаешь, тем более, что я сам острова знал плохо, был здесь раза два и то в детстве.
Лая собак я не слышал. Значит, шансы оторваться от преследователей имелись. Мы шли по замерзшей протоке. Ветер дул в лицо, но было не холодно. Я поворачивался спиной к ветру, чтобы не продуло Настю на моих руках. Ориентировался по трубам химкомбината.
Протока круто поворачивала. Женька идет впереди. Вдруг она остановилась и побежала назад. "Папа, солдаты!" Жена смотрит на меня, и в глазах у нее такая тоска.
Спокойно, говорю, девки, спокойно. Левый берег протоки сплошь зарос тростником. Повернули туда. Забрались в самую гущу.
И тут появились спецподовцы и курсанты, двенадцать человек. Они цепью шли по льду. Двое тащили на спинах что-то тяжелое. Они уже миновали нас, когда Настя проснулась и заплакала. Я накрыл ее полой шубы и стал баюкать. Солдаты остановились, смотрят в нашу сторону.
Уходим к зарослям, говорю своей. В тростнике огромное количество проходов от замерзших ручьев - настоящий лабиринт. Жена взяла Настю, Женька взяла сумку с вещами, а сам с автоматом пошел последним. Нас же могли без всяких задержаний просто пострелять, как дичь... Мы уже почти достигли островных зарослей, когда над головой раздался свист, и впереди с грохотом взметнулся снег с землей. Осколки с воем пронеслись высоко над головой. Ложись, зашипел я.
Так вот что тащили те двое, миномет! Это что же, против меня - жену и девчонок не считать - вертолет, машины, миномет и черт знает сколько автоматных стволов? Не жирно ли для одного писателя-фантаста?
Настя испугалась и заплакала. Жена пытается ее успокоить. И тут опять нарастающий свист, и опять взрыв, только немного правее. И еще одна мина уже левее. Я хоть в боевых действиях и не принимал участия, но соображаю, что от чащи отсекают.
Все, отец, мы не уйдем, говорит моя. А Женька - молодец! Видно, что боится, кулачки сжала, аж пальчики побелели - где-то рукавички потеряла, растеряшка, - но держится, не плачет. Отдаю ей свои перчатки. Эх, доча-доча, думаю, знала бы ты, что нас всех ждет. Я-то - ладно, я - мужик, а вот вы... Проверяю в кармане брюк второй рожок. Мать, говорю, сидите здесь. Я попробую увести их в сторону. Куда идти - ты знаешь. Вон там Ново-Алтайск. Как только услышите выстрелы, сразу уходите.
- Щербинин!
Моя аж взвизгнула от испуга, а я чуть автомат не разрядил в кусты, хорошо, предохранитель не снимал.
- Щербинин, это я. Не стреляй.
И вылезает из тростника Шура Бортников. Рыжая борода по грудь, какой-то треух на голове. Фуфайка. Валенки.
- Шура?!
- Что, доигрался, ястреб перестройки?! - Он сплевывает. - Я знал, что у тебя этим кончится. Еще когда ты в школе ботинки без шнурков начал носить, я уже предвидел...
- Шура, откуда ты здесь?!
- Откуда-откуда... В бегах я, крутым задолжал чуток... Я бакенщиком здесь работаю. Вон там мой дом. - Он махнул рукой в сторону островов. Листовки с твоим портретом чуть ли не на каждом дереве наклеены. Вчера ко мне патруль приходил, тебя искали. А сегодня с утра по всему берегу оцепление стоит. Как ты прошел - удивляюсь! Вертолет видел?
- Видел. И он меня тоже видел.
- Тоже видел, - передразнил он. - Вот и соображай теперь, шифер колотый. Возьмут они тебя.
Я хотел возразить, но тут над головой опять раздался свист, и грохнул взрыв.
- В общем, Щербинин, дятла семечками не кормят, ты сам должен соображать. Пошли за мной.
Мы, низко пригибаясь, двинулись по замерзшим ручьям за ним. И Настя, явно что-то поняв своим трехлетним умом, замолчала.
Бортников остановился у двух очень старых, сросшихся стволами ветел. Он отвел рукой в сторону кусты. В стволе ветлы чернело дупло в половину человеческого роста.
- Влезай, - сказал Бортников моей. - Я Настю подам.
Моя влезла в дупло. Бортников подал ей Настю. Затем влезла Женька.
Бортников, насупившись, смотрел на меня и ничего не говорил.
- Шура, я не маленький. Мы все там не поместимся?
- Куда ты хотел их отправить?
- Моя знает. Ты ей поможешь?
- Щербинин, я перестану тебя уважать.
- Я понял. Я уведу спецпод за собой. Полезай в дупло.
- Прощай, - сказал Бортников и протиснулся в дыру.
- А где папа? - резанул по сердцу голос старшей дочери.
- Женя, - сказал я, - я скоро приду. Побудьте здесь с дядей Сашей. Он поможет вам к тете Наде уехать. Я скоро вас догоню.
- Ветками завали дупло, - сказал Бортников.
Я завалил их ветками и отполз в тростники, расстегнул ворот рубашки. Мне стало жарко. Фух, словно гора с плеч. Теперь-то я никого не боялся. Опять в воздухе просвистело, и ухнул взрыв.
Пора, сказал я себе, и пополз в направлении минометных выстрелов. Вскоре я увидел солдат. На льду, боком ко мне, стоял УАЗик. Часть солдат спряталась за ним от ветра. Несколько в стороне стоял миномет. Двое солдат рядом с ним, один подает из ящика мины, другой опускает их в миномет и зажимает уши руками. Миномет выплевывает мину в сторону острова, а эти двое даже не смотрят, куда.
Я прицелился под брюхо УАЗику - где-то там должен быть бензобак - и нажал курок. Из-под машины с грохотом вырвался огненный шар. УАЗик подбросило и опрокинуло на бок. Я выпустил короткую очередь по минометчикам и рванул напропалую через тростники вдоль берега.
Я пробежал метров десять, когда вокруг защелкали пули. Я обернулся, не целясь, выстрелил и опять побежал. В двух шагах передо мной с визгом разлетелся лед. Колючие осколки ударили в лицо.
Ага, значит поняли, где я. За мной! Я обернулся и опять, не целясь, выстрелил. Шуба зацепилась за корягу полой. Я рванулся, сбросил ее и опять побежал, и вдруг заметил, что выронил из кармана запасной рожок. Оборачиваюсь. Он лежит в четырех шагах от меня. Бросился к нему. И тут увидел спецподовца. Я замер. Солдат смотрел куда-то в сторону. Кожа у него на лице была странного кирпичного цвета. Сфера делала его похожим на ожившего оловянного солдатика. Он медленно поворачивал голову, всматриваясь в заросли тростника. Вот его лицо повернулось ко мне, взгляды наши встретились. У него были странно-серые, будто обмороженные, глаза. Он словно встрепенулся от сна, но я выстрелил раньше. Он взмахнул руками, роняя автомат, и упал на спину. Я метнулся в сторону, поскользнулся. И тут, как из-под земли, появились еще двое. Не успев встать, я нажал курок. Раздался всего один выстрел. Я опять жму курок - тишина, магазин пуст. Левый схватился за бок и стал медленно опускаться. Я хотел подняться, и тут автомат вылетел из моих рук, выбитый умелым ударом, и словно гора обрушилась на меня. Кто-то схватил меня за волосы, поднял мою голову и со всей силы пнул сапогом в висок... Они вдоволь меня попинали. А потом подошел этот капитан, поднял мой автомат за ствол и приказал держать мне руки...
А здесь мне уже добавили... Надо еще раз попробовать установить контакт. Не могли ОНИ меня бросить. Черт возьми, не так-то просто расслабиться, имея сломанные ребра! Радужное мерцание перед внутренним взором растворяется в темноте окружающего пространства. Поплыли пестрые пятна абстрактного мира. Каждый раз пытаюсь запомнить эти картины и потом попытаться воспроизвести их красками на холсте, но каждый раз, после возвращения, забываю об этом. Ладно, дальше. Вот пошло более конкретное... Мир черно-белый. Никогда его не видел в полном цвете, возможно, по той причине, что лишь поверхностно сканировал его, возможно, по причине совсем для меня неизвестной... Хотя в этом мире больше всего и встречается всякой темной гадости, она здесь успешно прячется... Словно складки световой ткани, струятся отовсюду в разных направлениях структуры светлой энергии, одна сплошная фантастическая драпировка... Ага, вот опять кто-то, да не один...
Два темных пятна... Нет, не два, больше... Это что же, вокруг меня, бедного, столько мерзопакости всякой бродит!.. Давненько я чисткой не занимался, давненько... Тянуть не стоит, иначе облепят, как пиявки. С ближайшего и начну. Сейчас я вас нашим фирменным "пятновыводителем"... Лучи исходят откуда-то из плеч, лучей всегда два, они светло-голубого цвета и кромсают нечисть на любом расстоянии за милую душу. Понимаю, что стреляю какой-то энергией, но никогда не вникал в суть - что, из чего, как. Какое дали оружие, такое и дали... Темное пятно съежилось и растаяло. Кто следующий? Прошу... О-о, да вы сразу всей толпой!.. Прямо как наши доморощенные герои подворотен!.. Какая была дружная компания, какой был сплоченный коллектив!.. Пространство вокруг заметно очистилось, стало светлее. Но впереди кто-то очень крупный. Вонзаю в него лучи, еще раз, еще. Крупный и крепкий экземпляр. И кто же на меня так разозлился?.. Между прочим, легко могу выяснить, кто на меня зол или затеял недоброе, и опять не буду этого делать. Излечением души от сволочизма занимаются другие. И своими действиями недоброжелатель мой проявил себя, засветился, он теперь меченый, и ждет его в кратчайшие сроки возмездие - наказание кармическое. Моя же позиция - беспроигрышная, я защищаюсь. На уровне солнечного сплетения концентрирую ядро - очень плотный сгусток энергии - тоже штука хорошая. Ядром пользоваться очень просто: оно здесь, рядом с тобой, затем надо увидеть точку, где оно должно возникнуть, и мысленно туда переместить. Сила удара зависит от скорости перемещения. Обычно среднему пятну хватает, оно лопается изнутри, как воздушный шарик... Мечу ядро. Пятно колыхнулось, но осталось целым и продолжает приближаться. Слабо метнул. Создаю новое ядро и мечу его в центр пятна. Пятно глотает ядро, даже не реагируя на удар. Сколько злобы, сколько злобы! Вот она подноготная природы человеческих взаимоотношений. Опять мечу ядро и в момент его возникновения в пятне бью по ядру лучами. Белая вспышка рассекла тьму. Роскошная вспышечка, неплохо я его...
Дорога свободна, или не дорога, а путь, или не путь... Вперед, полосуя лучами пятна, которые попадаются на глаза...
Возникли холмы, покрытые лесом, речная долина, небо в хлопьях облаков. Изначально мир нейтрального серого цвета, но изменением цветовой гаммы реагирует на появление в нем. Цветность возникает по мере продвижения вглубь мира, и цветовая гамма отражает реакцию мира на появление в нем; появившийся объект описывается цветом. Мир насыщается цветом, как губка водой. Лечу над долиной, взмываю над облаками... Стоп! А почему я ищу ИХ по сопредельным мирам? Что ИМ тут делать? Назад!
Вновь вонючие нары... Наконец-то в мою камеру пришла ночь! Лампочка перегорела, ура!.. ИХ надо искать в космосе. Падаю в пространстве, мелькают в сознании слой за слоем. Надо пробить оболочки сопредельных миров и выйти к звездам. Вот мелькнул последний желтый слой, и планета поплыла внизу, в безбрежном океане звезд. Несколько причудливых по виду космических станций в некотором отдалении. В крайнем случае можно обратиться и к их обитателям, но только в крайнем случае. Насколько мне сейчас понятно, мой случай не крайний. Мне известно правило - цивилизации промежуточного уровня не вступают в перекрестные контакты, каждая курирует только своего оппонента, того, с кем посчитала нужным вступить в контакт... Шаров не видно. Слушаю космос. Никто меня не ищет, мысленных лучей, адресованных мне, нет.
- Э-эй, ребята, где вы?
Нет даже эха. Понятно, обиделись. Тогда вперед, летим на вашу базу.
Серебряный астероид, Юпитер.
Входа на базу нет. Мертвые, покрытые космическим льдом скалы, но тоннеля, ведущего внутрь, нет.
Вроде бы здесь был вход, вот под этим скальным навесом. Входа нет. Облетаю скалу. Среди дальних обломков плывет одинокий желтый шар. Быстрее за скалу!.. К Земле!.. Вишу над облаками. Пусто. Никого. Нет, кто-то есть. Кто-то двигается по направлению к Земле, но это не мои. Пора возвращаться. Крылатый крест брошенной станции "Мир". Подо мной в облаках кто-то есть, я это чувствую. Но это тоже не мои... Неужели бросили?.. Похоже, предсказание насчет петли сбывается. Нельзя человеку знать свое будущее, нельзя... Домой!
Не хочется открывать глаза. Если бы, накрывшись одеялом с головой, можно было спрятаться от всех и всего...
Значит, обиделись-таки, нет ВАС действительно. Обиделись - так обиделись. Бог с вами... Сколько сейчас времени?.. Были у меня часы. Небольсин привез в подарок из Италии. Положил их куда-то во время ремонта, а куда - вспомнить так и не смог. Искал-искал, не нашел. Пока в часах аккумулятор жил, они пищали. Как только по радио начинался отсчет последних шести секунд, я вставал посреди квартиры и, напрягая слух, пытался уловить, из какой комнаты раздается писк. Вскоре комнату удалось засечь. Оставалось определить, в каком углу комнаты они, подлые, лежат. Сдох аккумулятор... Спать... Середина лета... Солнечное утро... Дело происходит где-то в Подмосковье... Девятый этаж. Холостяцкая квартира полковника каких-то космических войск. Он - мой друг детства. Не виделись, наверное, сто лет, и вчера случайно встретились в метро. Просидели всю ночь. Кухонное окно распахнуто, доносятся искаженные домами бухающие звуки не то полкового барабана, не то строительной бабки, вгоняющей в землю очередную сваю. С похмелья раскалывается голова. У полковника рыба красная, а спирт черный. Рыба красная по своей природе, а спирт настоян на кедровых орешках и действительно черный. На подоконнике стоит раскрытая банка вишневого варенья, а вокруг нее валяются обожравшиеся осы. Осы до такой степени обожрались варенья, что не в силах взлететь. Наверное, он их специально прикармливает, чтобы не кусались. Гуманист наш полковник! Ос вокруг до черта; воевать с ними - только укусы собирать. Так не лучше ли дать прожорливым насекомым то, что они хотят, глядишь, и мирный диалог наступит. В голове еще раз повторяется фраза: "...Так не лучше ли дать прожорливым насекомым то, что они хотят..." Сон - долой. Открываю глаза. Все-таки я осел! Действительно, чего я жалею, что берегу?! Осам никогда не съесть все варенье в банке, этим парням никогда не "съесть" всего космоса!..
Кто меня будит? А-а, старый знакомый, он же знакомый Бортникова.
- Привет. Что случилось?
- На допрос.
- Эх-хе-хе, вздремнуть бы еще часок.
Я разложил. И дальше минуты две в том же духе все происходило: голос говорит - я выполняю. И наконец прозвучала последняя фраза:
- Контакт установлен.
И все, и наступила тишина. Тут уж я оторопел. То есть, как так контакт?! Я даже ничего спросить не успел. Стал мысленно спрашивать. Нет голоса. А тут прессы открываться начали, заготовки по конвейеру пошли. В общем, пока смену отработал, пока домой пришел, все вылетело из головы.
На следующее утро собрался на смену, выхожу из квартиры, только порог переступил, как меня словно толчком в голову остановило. В глазах полная темнота, и в этой темноте зажигаются два ослепительных белых огня, и раздается голос:
- Все в порядке. Мы здесь.
И тут же видение исчезло, ярко освещенный подъезд передо мной, и я сам в легком шоке стою, переминаюсь с ноги на ногу. Жена за спиной спрашивает, что случилось. И я понял, что это настоящий контакт. А дальше уже было все просто. Я необъяснимым образом понял, как выходить на НИХ: закрываешь глаза, представляешь себе полную темноту и два слепящих белых шара - и контакт установлен, можно разговаривать.
Первое время были простые разговоры типа "Привет - привет. Как дела? Нормально." И где-то через полгода ОНИ начали контролировать мое мышление. Вернее, ОНИ и раньше контролировали, но не вмешивались, а потом стали вмешиваться. Иногда вмешательство было чересчур навязчивым, но в любом случае шло мне только на пользу. И я отрабатывал технику контакта.
Самое важное - не путать ИХ ответы на вопросы с собственными мыслями. Сначала это сложно, все-таки речь транслируется, не музыка. Я с трудом отличал ИХ ответы от своих мыслей. А потом заметил: ИХ ответ приходит раньше, чем успевает что-то сообразить мой мозг, и ИХ мысленный ответ был легче - если только можно взвесить мысль, - чем мои собственные мысли, которые были тяжелее, что ли, неуклюжее как бы...
ОНИ мне во многом помогали. Сидишь, бывало, над рукописью, час сидишь, два. Ну ничего в голову не идет, хоть лопни. Вызываю "огни" и говорю: "Ну вы что, мужики? Поехали!" В сознании открывается какой-то шлюз, и начинается, только успевай записывать. Или не шла компоновка глав. Весь материал готов, нет интересной фабулы. "Ну вы что, мужики!" - говорю. В ответ: "Введи информацию. Что там у тебя?" Я перечитываю список глав с кратким содержанием, проходит секунда паузы, и понеслось. Записал, перечитал. В целом недурно, но начало слабовато. "Начало, - говорю, слабовато". "Ладно", - отвечают. Я посидел, покурил, ничего нет. Пошел спать. Только под одеяло влезать, в голове включается начало. Я лечу на кухню, записываю, перечитываю - класс! То, что надо! "Спасибо", - говорю, а в ответ - улыбка (я ее не видел, я просто ощущал, что ОНИ улыбаются)...
Но контролировали ОНИ меня жестко. Днем раза два это ощущал, в основном ночью. За день намотаешься, нервы разыграются, весь заведенный лежишь, уснуть не можешь, голова, как котел кипит. И тогда словно что взрывается в мозгу, все мысли на осколки разлетаются, пустота остается. Если все же опять начну мысли собирать, взрыв повторяется, но сильнее. Тогда уж непременно засыпаю. Аналогично ОНИ действовали, если о чем-нибудь скабрезном подумаешь, картинку какую-нибудь попытаешься представить. Один раз ОНИ меня так шандарахнули, что даже сейчас не могу вспомнить, о чем я тогда умудрился подумать.
Через меня ОНИ получали текущую информацию в том виде, как я ее воспринимаю, то есть я был в роли специфического ретранслятора. Я всю прессу целиком заглатывал от корки до корки. Иногда даже чувствовал, что информация просто уходит через мозг. Затем ИМ зачем-то понадобились словари, и я ночи напролет читал "Орфографический", потом "Словарь иностранных слов", потом Даля листал. Но и ОНИ мне помогали с информацией. Я на это не сразу обратил внимание. Однажды понадобилась мне - не помню какая - песенка, забыл, какая в ней гармоническая последовательность. Повспоминал-повспоминал, так и не вспомнил. А на следующий день ее по радио передали. Потом еще несколько аналогичных случаев. Дело пошло серьезнее, когда я затеял толстый детективный роман. Писал что-то об Интерполе. Писал наобум, потому что ни хрена об этой организации у нас никто не знал. А я не то чтобы запрос сделал, просто в мыслях возникло ощущение типа пробела в строке. Бац, через неделю наша провинциальная "Алтайская правда" печатает подробную статью об Интерполе. Но в моей вещи интерполовец применяет оружие, и мучили меня сомнения по поводу наличия у сотрудников Интерпола оружия как такового. Статья не развеяла моих сомнений. Я отметил столь досадный промах. Пожалуйста, через два дня "Комсомолка" печатает интервью с самим шефом Интерпола со всеми разъяснениями - сотрудники Интерпола имеют табельное оружие. Или вот, понадобилась мне информация о теневой материи. В выписываемой мной "Природе" только маленькая заметочка на эту тему появилась. Я сделал "запрос", и все выписываемые мною журналы, поступившие после "Природы", содержали статьи о теневой материи. Даже "Молодежь Алтая", и та чей-то бред напечатала. А когда я узнал, что существует компьютерный язык "Csound", позволяющий описывать музыкальные события, так мне предложили пошариться в Интернете сразу в трех фирмах, а в двух других его для меня просто скачали. Очень часто информация поступала и поступает через других людей: кто-нибудь как бы случайно, по пути, забегает в гости, и у него как бы
@случайно оказывается с собой газета с нужной статьей, книга, кассета, дискета...
Лязгнула дверь. Кто там пришел? Охранник. Странно! Что это он так осторожно дверь прикрывает? Сверток газетный в руках.
- Вам привет от Бортникова.
- Что-о?!
- Привет от Бортникова. - Показывает сверток, кладет на стол. - Просил вам это передать. Еще сказал, чтобы вы за своих не беспокоились. Он их в Ново-Алтайске на поезд до Абакана посадил. Ладно, пока никого нет, я пойду. Если что, обращайтесь. Извините, что вас с нар тогда стащил. Я же не знал, что вы... - Замолчал и пальцем в потолок показывает, и глаза у него постепенно округляются.
- Не понял. Что я?
- Ну, это... Шура мне все рассказал. Извините. - Повернулся к двери, сейчас уйдет.
- Стой. Где меня держат?
- Комсомольский городок знаете?
- Да я в двух кварталах от него жил.
- Мы в подвале школы МВД, тюрьмы переполнены. Все школы и ДК теперь тюрьмы. Расстреливают в парке "Юбилейном" и за старым мясокомбинатом.
Тихо затворилась дверь.
Ай да Шура! Ай да Бортников! Молодец! Значит, девки мои где надо. Слава Богу! Стоп. Охранник, получается, свой? Шура ему доверяет? И в сливном бачке есть свои люди!.. Из какого это анекдота?.. Посмотрим, что в свертке. Так. Колбаса, хлеб! Алюминиевая миска на краю стола... Ха! Перловый суп! Тот самый! Значит, еду приносят. Только... Только я почему-то совсем не хочу есть. Странно. Четвертый день на исходе, а я не хочу есть! Воду пью, а есть не хочу. Получается... Вот колбаса и хлеб белый, а я даже желания понюхать не испытываю. Ладно, пусть полежит. Вдруг проголодаюсь.
Газета. "Алтайская правда"! Самая реакционная и тупая газета Сибири! Интересно, редколлегии других газет расстреляли? "Алтайка" свежая. Оп-па! Обращение временного правительства к жителям Алтайского края...
"Жители Алтайского края! Патриоты Родины! Происки мирового капитализма..." - это уже традиция. - "...Повышайте бдительность..." та-а-ак. А вот уже конкретно: "...Последнее время, как в самом краевом центре, так и в отдельных населенных пунктах края стали появляться люди, выдающие себя за членов некой Чрезвычайной Комиссии. Эти люди, якобы используя полномочия, данные им этой несуществующей Чрезвычайной Комиссией, саботируют работу органов правопорядка и органов власти на местах..."
Что-то я слышал о Чрезвычайной Комиссии, кто-то мне рассказывал об этих "чекистах".
"...Их, как правило, всегда двое. Оба высокого роста, головных уборов не носят, одеты в черные плащи или легкие черные пальто с эмблемой - белый круг с буквами ЧК. Появляются на темно-вишневой иномарке без номеров. При появлении в вашем поселке или просто при встрече на улице задержите их и сообщите в комендатуру по телефону 02. Премия за поимку - 5000 сингапурских долларов..."
Слухи о чекистах поползли после начала путча. Вспомнил, на базаре бабки друг другу рассказывали. Мол, шел автобус пассажирский из Барнаула в Новосибирск, и на тракте остановили его спецподовцы. Всех вывели, обыскали, забрали все ценное, выстроили на обочине - дело ясное, расстреливать будут. А там ведь и дети, и женщины были... Бабы вой подняли. Спецпод - рожи у всех дубовые, они же только с гражданским населением воевать умеют, - автоматы подняли. И тут подъезжает по проселку темно-вишневая иномарка. А на тракте как раз пурга страшная поднялась. Иномарка останавливается, из нее выходят двое. Высокие. В черных плащах, без головных уборов, на левой стороне плащей у обоих белые круги и две черные буквы "ЧК". Ни слова не говоря, подходят к спецподовцам. Лейтенант сначала за кобуру схватился, потом вытянулся по стойке смирно и стоит не шелохнувшись. И остальные солдаты по стойке смирно встали. Эти двое неторопливо, заглядывая каждому в лицо, прошли мимо строя, постояли перед лейтенантом и повернулись к пассажирам, смотрят, стоят, ничего не говорят. Тут бабы сообразили, что надо скорее садиться в автобус и возвращаться в Барнаул. Так и сделали. А спецподовцы там и остались стоять...
Судя по обращению к жителям края, слухи не лишены основания. Партизаны какие-нибудь, бывшие афганцы.
А Шура Бортников молодец. Если бы не он, вся семья сейчас сидела бы здесь, и вил бы товарищ подполковник из меня веревки любой длины, со мной совсем по-другому разговаривали бы.
Шура перебрал тысячу специальностей - и кочегаром он работал, и грузчиком, и проводником поезда, и еще какие-то профессии умудрялся находить, о наличии которых я даже не подозревал.
Я своих повел за Обь, через пойму к Ново-Алтайску, чтобы там посадить на поезд и отправить в Абакан, от которого до Аскиза автобусом полтора часа. Моя предлагала пробираться на поселок Южный, там жила ее сестра, мол, через нагорный лес можно пройти незамеченными. Моя надеялась пересидеть у сестры. Я забраковал этот вариант. На Горе телецентр, и, стало быть, он охраняется, и весь лес вокруг него постоянно прочесывается. И что там, на Южном, творится - никому не известно. Говорили, что в ту сторону вообще никого не пропускают. Оставался один путь - через Обь.
Обь перешли по льду рано утром. Младшую я нес на руках. Вертолет появился, когда мы уже шли по заливному лугу и до ивняка оставалось метров сто пятьдесят. Вертолет низко пролетел над нами, подняв тучи снега, затем сделал еще один круг. Я крикнул остановившимся жене и старшей, чтобы продолжали спокойно идти. Чем черт не шутит, вдруг сверху меня не узнают. Но на всякий случай расстегнул шубу и поправил автомат под полой. Вертолет кружил низко, я бы не промахнулся. Вертолет улетел. Я облегченно вздохнул. Благополучно добрались до диких зарослей ивняка. Я оглянулся. С того берега спускались на лед три УАЗика и большая группа людей. Обиднее всего то, что уже почти дошли, почти на свободе, и вот нб тебе. Оставалась одна надежда - запутать солдат в островах поймы. Только с детьми от солдат много не набегаешь, тем более, что я сам острова знал плохо, был здесь раза два и то в детстве.
Лая собак я не слышал. Значит, шансы оторваться от преследователей имелись. Мы шли по замерзшей протоке. Ветер дул в лицо, но было не холодно. Я поворачивался спиной к ветру, чтобы не продуло Настю на моих руках. Ориентировался по трубам химкомбината.
Протока круто поворачивала. Женька идет впереди. Вдруг она остановилась и побежала назад. "Папа, солдаты!" Жена смотрит на меня, и в глазах у нее такая тоска.
Спокойно, говорю, девки, спокойно. Левый берег протоки сплошь зарос тростником. Повернули туда. Забрались в самую гущу.
И тут появились спецподовцы и курсанты, двенадцать человек. Они цепью шли по льду. Двое тащили на спинах что-то тяжелое. Они уже миновали нас, когда Настя проснулась и заплакала. Я накрыл ее полой шубы и стал баюкать. Солдаты остановились, смотрят в нашу сторону.
Уходим к зарослям, говорю своей. В тростнике огромное количество проходов от замерзших ручьев - настоящий лабиринт. Жена взяла Настю, Женька взяла сумку с вещами, а сам с автоматом пошел последним. Нас же могли без всяких задержаний просто пострелять, как дичь... Мы уже почти достигли островных зарослей, когда над головой раздался свист, и впереди с грохотом взметнулся снег с землей. Осколки с воем пронеслись высоко над головой. Ложись, зашипел я.
Так вот что тащили те двое, миномет! Это что же, против меня - жену и девчонок не считать - вертолет, машины, миномет и черт знает сколько автоматных стволов? Не жирно ли для одного писателя-фантаста?
Настя испугалась и заплакала. Жена пытается ее успокоить. И тут опять нарастающий свист, и опять взрыв, только немного правее. И еще одна мина уже левее. Я хоть в боевых действиях и не принимал участия, но соображаю, что от чащи отсекают.
Все, отец, мы не уйдем, говорит моя. А Женька - молодец! Видно, что боится, кулачки сжала, аж пальчики побелели - где-то рукавички потеряла, растеряшка, - но держится, не плачет. Отдаю ей свои перчатки. Эх, доча-доча, думаю, знала бы ты, что нас всех ждет. Я-то - ладно, я - мужик, а вот вы... Проверяю в кармане брюк второй рожок. Мать, говорю, сидите здесь. Я попробую увести их в сторону. Куда идти - ты знаешь. Вон там Ново-Алтайск. Как только услышите выстрелы, сразу уходите.
- Щербинин!
Моя аж взвизгнула от испуга, а я чуть автомат не разрядил в кусты, хорошо, предохранитель не снимал.
- Щербинин, это я. Не стреляй.
И вылезает из тростника Шура Бортников. Рыжая борода по грудь, какой-то треух на голове. Фуфайка. Валенки.
- Шура?!
- Что, доигрался, ястреб перестройки?! - Он сплевывает. - Я знал, что у тебя этим кончится. Еще когда ты в школе ботинки без шнурков начал носить, я уже предвидел...
- Шура, откуда ты здесь?!
- Откуда-откуда... В бегах я, крутым задолжал чуток... Я бакенщиком здесь работаю. Вон там мой дом. - Он махнул рукой в сторону островов. Листовки с твоим портретом чуть ли не на каждом дереве наклеены. Вчера ко мне патруль приходил, тебя искали. А сегодня с утра по всему берегу оцепление стоит. Как ты прошел - удивляюсь! Вертолет видел?
- Видел. И он меня тоже видел.
- Тоже видел, - передразнил он. - Вот и соображай теперь, шифер колотый. Возьмут они тебя.
Я хотел возразить, но тут над головой опять раздался свист, и грохнул взрыв.
- В общем, Щербинин, дятла семечками не кормят, ты сам должен соображать. Пошли за мной.
Мы, низко пригибаясь, двинулись по замерзшим ручьям за ним. И Настя, явно что-то поняв своим трехлетним умом, замолчала.
Бортников остановился у двух очень старых, сросшихся стволами ветел. Он отвел рукой в сторону кусты. В стволе ветлы чернело дупло в половину человеческого роста.
- Влезай, - сказал Бортников моей. - Я Настю подам.
Моя влезла в дупло. Бортников подал ей Настю. Затем влезла Женька.
Бортников, насупившись, смотрел на меня и ничего не говорил.
- Шура, я не маленький. Мы все там не поместимся?
- Куда ты хотел их отправить?
- Моя знает. Ты ей поможешь?
- Щербинин, я перестану тебя уважать.
- Я понял. Я уведу спецпод за собой. Полезай в дупло.
- Прощай, - сказал Бортников и протиснулся в дыру.
- А где папа? - резанул по сердцу голос старшей дочери.
- Женя, - сказал я, - я скоро приду. Побудьте здесь с дядей Сашей. Он поможет вам к тете Наде уехать. Я скоро вас догоню.
- Ветками завали дупло, - сказал Бортников.
Я завалил их ветками и отполз в тростники, расстегнул ворот рубашки. Мне стало жарко. Фух, словно гора с плеч. Теперь-то я никого не боялся. Опять в воздухе просвистело, и ухнул взрыв.
Пора, сказал я себе, и пополз в направлении минометных выстрелов. Вскоре я увидел солдат. На льду, боком ко мне, стоял УАЗик. Часть солдат спряталась за ним от ветра. Несколько в стороне стоял миномет. Двое солдат рядом с ним, один подает из ящика мины, другой опускает их в миномет и зажимает уши руками. Миномет выплевывает мину в сторону острова, а эти двое даже не смотрят, куда.
Я прицелился под брюхо УАЗику - где-то там должен быть бензобак - и нажал курок. Из-под машины с грохотом вырвался огненный шар. УАЗик подбросило и опрокинуло на бок. Я выпустил короткую очередь по минометчикам и рванул напропалую через тростники вдоль берега.
Я пробежал метров десять, когда вокруг защелкали пули. Я обернулся, не целясь, выстрелил и опять побежал. В двух шагах передо мной с визгом разлетелся лед. Колючие осколки ударили в лицо.
Ага, значит поняли, где я. За мной! Я обернулся и опять, не целясь, выстрелил. Шуба зацепилась за корягу полой. Я рванулся, сбросил ее и опять побежал, и вдруг заметил, что выронил из кармана запасной рожок. Оборачиваюсь. Он лежит в четырех шагах от меня. Бросился к нему. И тут увидел спецподовца. Я замер. Солдат смотрел куда-то в сторону. Кожа у него на лице была странного кирпичного цвета. Сфера делала его похожим на ожившего оловянного солдатика. Он медленно поворачивал голову, всматриваясь в заросли тростника. Вот его лицо повернулось ко мне, взгляды наши встретились. У него были странно-серые, будто обмороженные, глаза. Он словно встрепенулся от сна, но я выстрелил раньше. Он взмахнул руками, роняя автомат, и упал на спину. Я метнулся в сторону, поскользнулся. И тут, как из-под земли, появились еще двое. Не успев встать, я нажал курок. Раздался всего один выстрел. Я опять жму курок - тишина, магазин пуст. Левый схватился за бок и стал медленно опускаться. Я хотел подняться, и тут автомат вылетел из моих рук, выбитый умелым ударом, и словно гора обрушилась на меня. Кто-то схватил меня за волосы, поднял мою голову и со всей силы пнул сапогом в висок... Они вдоволь меня попинали. А потом подошел этот капитан, поднял мой автомат за ствол и приказал держать мне руки...
А здесь мне уже добавили... Надо еще раз попробовать установить контакт. Не могли ОНИ меня бросить. Черт возьми, не так-то просто расслабиться, имея сломанные ребра! Радужное мерцание перед внутренним взором растворяется в темноте окружающего пространства. Поплыли пестрые пятна абстрактного мира. Каждый раз пытаюсь запомнить эти картины и потом попытаться воспроизвести их красками на холсте, но каждый раз, после возвращения, забываю об этом. Ладно, дальше. Вот пошло более конкретное... Мир черно-белый. Никогда его не видел в полном цвете, возможно, по той причине, что лишь поверхностно сканировал его, возможно, по причине совсем для меня неизвестной... Хотя в этом мире больше всего и встречается всякой темной гадости, она здесь успешно прячется... Словно складки световой ткани, струятся отовсюду в разных направлениях структуры светлой энергии, одна сплошная фантастическая драпировка... Ага, вот опять кто-то, да не один...
Два темных пятна... Нет, не два, больше... Это что же, вокруг меня, бедного, столько мерзопакости всякой бродит!.. Давненько я чисткой не занимался, давненько... Тянуть не стоит, иначе облепят, как пиявки. С ближайшего и начну. Сейчас я вас нашим фирменным "пятновыводителем"... Лучи исходят откуда-то из плеч, лучей всегда два, они светло-голубого цвета и кромсают нечисть на любом расстоянии за милую душу. Понимаю, что стреляю какой-то энергией, но никогда не вникал в суть - что, из чего, как. Какое дали оружие, такое и дали... Темное пятно съежилось и растаяло. Кто следующий? Прошу... О-о, да вы сразу всей толпой!.. Прямо как наши доморощенные герои подворотен!.. Какая была дружная компания, какой был сплоченный коллектив!.. Пространство вокруг заметно очистилось, стало светлее. Но впереди кто-то очень крупный. Вонзаю в него лучи, еще раз, еще. Крупный и крепкий экземпляр. И кто же на меня так разозлился?.. Между прочим, легко могу выяснить, кто на меня зол или затеял недоброе, и опять не буду этого делать. Излечением души от сволочизма занимаются другие. И своими действиями недоброжелатель мой проявил себя, засветился, он теперь меченый, и ждет его в кратчайшие сроки возмездие - наказание кармическое. Моя же позиция - беспроигрышная, я защищаюсь. На уровне солнечного сплетения концентрирую ядро - очень плотный сгусток энергии - тоже штука хорошая. Ядром пользоваться очень просто: оно здесь, рядом с тобой, затем надо увидеть точку, где оно должно возникнуть, и мысленно туда переместить. Сила удара зависит от скорости перемещения. Обычно среднему пятну хватает, оно лопается изнутри, как воздушный шарик... Мечу ядро. Пятно колыхнулось, но осталось целым и продолжает приближаться. Слабо метнул. Создаю новое ядро и мечу его в центр пятна. Пятно глотает ядро, даже не реагируя на удар. Сколько злобы, сколько злобы! Вот она подноготная природы человеческих взаимоотношений. Опять мечу ядро и в момент его возникновения в пятне бью по ядру лучами. Белая вспышка рассекла тьму. Роскошная вспышечка, неплохо я его...
Дорога свободна, или не дорога, а путь, или не путь... Вперед, полосуя лучами пятна, которые попадаются на глаза...
Возникли холмы, покрытые лесом, речная долина, небо в хлопьях облаков. Изначально мир нейтрального серого цвета, но изменением цветовой гаммы реагирует на появление в нем. Цветность возникает по мере продвижения вглубь мира, и цветовая гамма отражает реакцию мира на появление в нем; появившийся объект описывается цветом. Мир насыщается цветом, как губка водой. Лечу над долиной, взмываю над облаками... Стоп! А почему я ищу ИХ по сопредельным мирам? Что ИМ тут делать? Назад!
Вновь вонючие нары... Наконец-то в мою камеру пришла ночь! Лампочка перегорела, ура!.. ИХ надо искать в космосе. Падаю в пространстве, мелькают в сознании слой за слоем. Надо пробить оболочки сопредельных миров и выйти к звездам. Вот мелькнул последний желтый слой, и планета поплыла внизу, в безбрежном океане звезд. Несколько причудливых по виду космических станций в некотором отдалении. В крайнем случае можно обратиться и к их обитателям, но только в крайнем случае. Насколько мне сейчас понятно, мой случай не крайний. Мне известно правило - цивилизации промежуточного уровня не вступают в перекрестные контакты, каждая курирует только своего оппонента, того, с кем посчитала нужным вступить в контакт... Шаров не видно. Слушаю космос. Никто меня не ищет, мысленных лучей, адресованных мне, нет.
- Э-эй, ребята, где вы?
Нет даже эха. Понятно, обиделись. Тогда вперед, летим на вашу базу.
Серебряный астероид, Юпитер.
Входа на базу нет. Мертвые, покрытые космическим льдом скалы, но тоннеля, ведущего внутрь, нет.
Вроде бы здесь был вход, вот под этим скальным навесом. Входа нет. Облетаю скалу. Среди дальних обломков плывет одинокий желтый шар. Быстрее за скалу!.. К Земле!.. Вишу над облаками. Пусто. Никого. Нет, кто-то есть. Кто-то двигается по направлению к Земле, но это не мои. Пора возвращаться. Крылатый крест брошенной станции "Мир". Подо мной в облаках кто-то есть, я это чувствую. Но это тоже не мои... Неужели бросили?.. Похоже, предсказание насчет петли сбывается. Нельзя человеку знать свое будущее, нельзя... Домой!
Не хочется открывать глаза. Если бы, накрывшись одеялом с головой, можно было спрятаться от всех и всего...
Значит, обиделись-таки, нет ВАС действительно. Обиделись - так обиделись. Бог с вами... Сколько сейчас времени?.. Были у меня часы. Небольсин привез в подарок из Италии. Положил их куда-то во время ремонта, а куда - вспомнить так и не смог. Искал-искал, не нашел. Пока в часах аккумулятор жил, они пищали. Как только по радио начинался отсчет последних шести секунд, я вставал посреди квартиры и, напрягая слух, пытался уловить, из какой комнаты раздается писк. Вскоре комнату удалось засечь. Оставалось определить, в каком углу комнаты они, подлые, лежат. Сдох аккумулятор... Спать... Середина лета... Солнечное утро... Дело происходит где-то в Подмосковье... Девятый этаж. Холостяцкая квартира полковника каких-то космических войск. Он - мой друг детства. Не виделись, наверное, сто лет, и вчера случайно встретились в метро. Просидели всю ночь. Кухонное окно распахнуто, доносятся искаженные домами бухающие звуки не то полкового барабана, не то строительной бабки, вгоняющей в землю очередную сваю. С похмелья раскалывается голова. У полковника рыба красная, а спирт черный. Рыба красная по своей природе, а спирт настоян на кедровых орешках и действительно черный. На подоконнике стоит раскрытая банка вишневого варенья, а вокруг нее валяются обожравшиеся осы. Осы до такой степени обожрались варенья, что не в силах взлететь. Наверное, он их специально прикармливает, чтобы не кусались. Гуманист наш полковник! Ос вокруг до черта; воевать с ними - только укусы собирать. Так не лучше ли дать прожорливым насекомым то, что они хотят, глядишь, и мирный диалог наступит. В голове еще раз повторяется фраза: "...Так не лучше ли дать прожорливым насекомым то, что они хотят..." Сон - долой. Открываю глаза. Все-таки я осел! Действительно, чего я жалею, что берегу?! Осам никогда не съесть все варенье в банке, этим парням никогда не "съесть" всего космоса!..
Кто меня будит? А-а, старый знакомый, он же знакомый Бортникова.
- Привет. Что случилось?
- На допрос.
- Эх-хе-хе, вздремнуть бы еще часок.