Орлов Алекс. Основной рубеж

Алекс Орлов
Основной рубеж

1

   ... Занятия закончились рано, и вся группа направилась в кафе «Молочный Том», чтобы отметить окончание курса. Третий, заключительный, семестр, был успешно пройден, и впереди их ждала выпускная практика.
   Радовалась вся группа, только один Тони Гарднер улыбался через силу. Для него учеба уже закончилась. Почему? А потому, что он был горбат. Когда Тони сидел за столом, подперев голову руками, казалось, что он просто сутулится, но стоило ему подняться, как его уродство сразу бросалось в глаза При этом даже Шина Познер, самая малорослая курсантка, оказывалась на полголовы выше Тони Гарднера.
   В Школу армейского резерва Тони попал благодаря долгим и трудным хлопотам своего дяди – Вильяма Першинга.
   Генерал Першинг командовал бригадой пограничных рейнджеров и имел нужные связи. Многие его одногруппники служили в вышестоящих штабах, и с их помощью Вильям Першинг сумел устроить своего племянника в эту Школу.
   Тони хорошо запомнил тот первый день на медицинской комиссии, когда врачи только переглядывались и качали головами. «Пусть делают что хотят, – сказал тогда седой профессор, – но я буду отстаивать свое мнение». И написал, что Тони не годен ни к обучению, ни к службе и что ему лучше жить на пенсию.
   Другой бы обиделся, но не Тони. Он привык к косым взглядам преподавателей в средней школе. К искреннему удивлению в их глазах, когда он блестяще отвечал урок и легко решал самые сложные задачи. Тони недоумевал, почему они считали, что горб делает человека дебилом. Да, он уродлив, но его голова в полном порядке.
   Одноклассники смотрели на горбуна кто с насмешкой, кто с состраданием, но Тони предпочел бы, чтобы его не замечали вовсе.
   Особенно его задевали брезгливые взгляды школьных красавиц, которые демонстративно переходили к противоположной стене, когда Тони шел по коридору.
   Отношение окружающих приучило Гарднера замыкаться в самом себе и уходить в собственный мир фантазий, где он, Тони Гарднер, был высоким, стройным и сильным парнем.
   В этом мире он мог гулять с красивыми девушками, играть в футбол, плавать в бассейне. Он придумывал себе друзей, новые приключения. Иногда Тони помещал в свои фантазии кого-нибудь из одноклассников, но только тех, кого считал достойными этого. Например, Молли Питере – невысокую тихоню, которая единственная, разговаривая с Тони, смотрела ему в глаза, а не на уродливый горб.
   Раз в три месяца мать возила Тони на прием к доктору Майеру, наблюдавшему мальчика с самого рождения. Доктор Майер заставлял Тони раздеваться, ощупывал его горб и неизменно говорил: «Прекрасно, прекрасно...» Затем позволял Тони одеться, а пока тот одевался, что-то писал в пухлой истории болезни.
   После осмотра Тони выходил в коридор, и к доктору заходила мать – Анна Гарднер. Доктор Майер сообщал ей, что ухудшений нет, а это, по его словам, было самое главное. Мать выходила, и они возвращались домой. Мать – к невеселым вдовьим мыслям, а Тони – к своему придуманному миру.
   Иногда в своих фантазиях Тони Гарднер встречался с отцом.
   Отец представлялся ему могучим и сильным мужчиной в летном комбинезоне. Вот только представить лицо своего отца у Тони не получалось. Дома не осталось ни одной фотографии.
   Мать говорила, что, когда он погиб, пришли люди из тайных служб и забрали все семейные архивы. Кем был отец и как он умер, мать не рассказывала. Однажды Тони подслушал телефонный разговор матери и дяди Вильяма. Дядя Вильям тогда сказал: «Я всегда говорил, Энни, что Сэм выбрал не ту сторону, за что и поплатился...»
   Что означали слова «та сторона», Тони Гарднер не знал, да и не особенно интересовался.
   Шли дни, похожие один на другой. Дни складывались в месяцы, месяцы в годы. Тони с отличием закончил среднюю школу и пребывал в некоторой растерянности. Что делать дальше?.. Как ему применить себя на Кириосе?..
   Вариантов было немного. Самый простой – жить в свое удовольствие на пенсию, которую ему выделил Медицинский страховой фонд. Но какие удовольствия у инвалида?
   Можно было заняться живописью. Тони неплохо рисовал и всегда получал призы на школьных выставках.
   Хотя выбор был небольшой, он так и не остановился ни на чем определенном. Мать обещала подключить дядю Вильяма, но Тони не представлял себе, чем может помочь генерал, гонявшийся за космическими контрабандистами. Однако он ошибся.
   Однажды мать вернулась с работы с сияющим лицом. Тони никогда не видел ее такой счастливой и поэтому был очень удивлен.
   – Что случилось, ма? Ты вся светишься, как будто тебя выбрали «Мисс Кириос»...
   Анна Гарднер подошла к сыну и, поцеловав его в лоб, сказала:
   – Тони, дядя Вильям устроил тебя в военную школу...
   – Какую школу, ма?.. Зачем мне школа?..
   – Школа армейского резерва. Она существует только два года. Когда ты ее закончишь, у тебя будет шанс получить место в армии. Конечно, ты вряд ли станешь пилотом, но сможешь служить в администрации или в частях снабжения. Так сказал дядя.
   – Могли бы для начала посоветоваться со мной... – недовольно пробурчал Тони. На самом деле он был ужасно рад. Он слышал о ШАР и видел ее курсантов, но чтобы попасть туда на учебу... Об этом он и не мечтал.
   – Окей, мам, я буду там учиться.
   – Но ты еще должен сдать вступительные экзамены. Хотя с твоими способностями это не проблема.
   – Да, мам. Не проблема, – согласился Тони и чмокнул мать в щеку. – Поблагодари дядю Вильяма от моего имени.
   – Мог бы и сам поблагодарить. Он ведь сделал это не для меня...
   – Ты же знаешь, мама, что мы с дядей не испытываем друг к другу никаких родственных чувств...
   – И это очень плохо, Тони. Кроме меня и дяди Вильяма, у тебя никого нет.
   – Ну хорошо, ма, я позвоню ему... Из своих тайных мыслей Тони вытащил голос Лео Берджеса:
   – Ты что, Пацифик, уснул, что ли?..
   Все засмеялись над шуткой Лео. Походка Тони действительно напоминала передвижение боевого робота «Пацифик». Улыбнулся и сам Тони. Правда, улыбка вышла кривоватой.
   – Ужас. И зачем ему нужно тащиться вместе со всеми? – сказала Бренда Сантос шедшему рядом с ней Филиппу Конхейму.
   – Ну ты же понимаешь, что он учится в нашей группе. Он такой же курсант – инвалиды должны себя как-то реализовать, – неопределенно ответил Филипп.
   – Но зачем же лезть в элитные учебные заведения?.. Он мог бы что-нибудь... Ну я не знаю. Вязать, например, или выпиливать... Я как-то посещала выставку поделок инвалидов. Там были просто потрясающие вещи. Все посетители что-нибудь обязательно покупали. Я сама купила замечательную салфеточку – до сих пор у меня где-то валяется...
   Группа двигалась по асфальтированной дорожке, проходящей через небольшой ухоженный парк. День был солнечный, и в парке было много отдыхающих. По траве бегали дети и пытались ловить разноцветных бабочек. Люди постарше сидели на скамейках и читали газеты. Кое-кто дремал, пригревшись на солнышке.
   Девушки срывали цветы, смеялись и обсуждали возможности, которые дает женщине служба в армии. Парни спорили о достоинствах истребителя «вампир».
   Тони вдохнул чистый воздух парка и вдруг явственно понял, что ему не следует идти вместе со всеми.
   Учеба закончилась, и теперь никто не обязан терпеть его в своей компании. Группу объединяла будущая выпускная практика, где курсанты должны быть вместе еще целый месяц, но это для нормальных. А для Тони учеба уже закончилась.
   По всем теоретическим дисциплинам он получил высший балл. Занятия на тренажерах давались сложнее, но и они были зачтены. Свой диплом Тони мог получить хоть завтра и... снова, надеясь на дядю Вильямса, искать себе место...
   – Эй, Гарднер, ты чего остановился? – крикнул Лео Берджес.
   – Что-то плохо себя чувствую. Пожалуй, пойду домой...
   – Ну ладно... – кивнул Берджес.
   Тони свернул с тропинки и, сев на скамью, посмотрел вслед удаляющимся одногруппникам. Бывшим одногруппникам.
   – Пока, Тони!.. – крикнул Филипп Конхейм и помахал рукой.
   Тони помахал ему в ответ и невольно задержал взгляд на фигуре Бренды Сантос. Даже военный брючный костюм не скрывал ее совершенных форм.

2

   ... Когда Филипп и Бренда догнали основную группу, девушка громко сказала'
   – Ну наконец до нашего Пацифика дошло, что он здесь лишний.
   – А мне Тони сказал, что плохо себя чувствует, – заявил Лео Берджес.
   – Он хотя и горбун, но понятливый парень, – объяснил Филипп.
   – Каким бы умным и понятливым он ни был, мне он противен, – скривилась Бренда. – И этот взгляд исподлобья... Фу!..
   Впереди показалось чистенькое кафе «Молочный Том».
   – Кто сегодня платит? – спросила Шина Познер.
   – За тебя, крошка, могу заплатить я... – подал голос жгучий брюнет Джон Бриндо.
   – Ну конечно. Заплатит за молочный коктейль, а потом распускает руки, как будто подарил целое кафе...
   Все громко рассмеялись.
   – Ты злючка, Шина. Если тебе не нравлюсь я, тогда, может, подошел бы Гарднер?
   – Может, и подошел бы... По теории у него высший балл.
   – Не знал, что тебя интересует виртуальный секс, – съязвил Джон.
   Продолжая болтать о пустяках, курсанты зашли в кафе, а Тони Гарднер продолжал сидеть на скамье и предаваться невеселым мыслям.
   – Привет, солдат...
   Тони повернул голову. На противоположном конце скамейки сидел пожилой человек.
   – Здравствуйте... – вяло ответил Тони, всем своим видом показывая, что он не расположен ни с кем разговаривать.
   – Почему ты не пошел с остальными?
   Тони снова посмотрел на старика, удивляясь его настойчивости. Он уже хотел встать и уйти, но что-то его остановило.
   – Разреши, я сяду поближе, Тони Гарднер?
   – Откуда вы знаете мое имя? – удивился Тони.
   – Прочитал на твоем кармане, – указал старик. Тони улыбнулся. Он совсем забыл, что его имя написано на бирке кителя.
   – А ты думал, я читаю мысли? – засмеялся старик.
   – Да, – кивнул Тони, – сначала подумал.
   – Ну так ты не ошибся... – невозмутимо добавил старик и замолчал, отвернувшись от курсанта, глядя на играющих в мяч детей. Он облокотился о массивный набалдашник старой трости и практически повторял сгорбленную позу Тони.
   – Послушайте, сэр...
   – Что?.. – повернулся к курсанту старик.
   – Я хотел вас спросить: о чем я сейчас думаю?
   – Ты считаешь, что я лгу, и решил меня проверить?
   – Нет, сэр, нет, конечно... – смутился Тони.
   – Я могу читать мысли, но и без этого ясно, о чем ты можешь думать. Ты в который уже раз сокрушаешься, что родился уродом, и продолжаешь жалеть себя и терзать этим. Ты наслаждаешься своей болью. Это и есть самая страшная болезнь и уродство, а вовсе не твой горб.
   – Что вы такое говорите? Вы старый человек...
   – И смеюсь над тобой? Ничуть не бывало. Я намеренно стараюсь тебя обидеть, чтобы пробудить интерес к собственной персоне. – И старик улыбнулся Тони приветливой улыбкой.
   – Я... Я вас не понимаю... – В голове у Тони все перемешалось, он не знал, что и думать. Однако старик действительно заинтересовал его.
   – Не пытайся ничего объяснить самому себе с точки зрения обывателя: «Кто этот старик?», «Почему подошел ко мне в парке?» Я тебе скажу только одно: твоя проблема не в горбе, а в голове...
   – А, знаю я все эти байки – не думать об уродстве, представить себя свободным. Эта чепуха годится для тех, кто решил от отчаяния залезть в петлю, но я, будьте уверены...
   – Ты не понял... – перебил Тони старик. – Я имею в виду не психологические этюды, у которых тоже есть определенная ценность. Я говорю о реальном положении вещей. Понимай меня буквально – твоя проблема не в горбе, а в голове...
   – Объясните подробнее...
   – Ну не в парке же?
   – А где?..
   – Тут недалеко мой дом. Нора старого отшельника, – улыбнулся старик. – Пойдем, я угощу тебя чаем и заодно отвечу на все твои вопросы
   – Ну что же, пойдемте, – согласился Тони. Он поднялся со скамьи и заковылял рядом со стариком. – А как вас зовут, сэр?
   – Меня? – Казалось, старик был немного удивлен. – Ну... называй меня Парацельс.
   – Парацельс?.. Странное имя, но я его где-то слышал.
   – Вот именно.
   – Сколько вам лет, мистер Парацельс?
   – А как по-твоему, сколько?
   – Сначала я подумал, что восемьдесят...
   – А теперь?..
   – Наверное, не больше шестидесяти.
   – А как ты определяешь возраст? По бороде? – улыбнулся старик.
   – Нет, сэр. Сначала вы были сгорблены, как я. Тогда я подумал, что вы старый. Но походка у вас как у молодого, значит, вы не такой уж и старый...
   – Ты проницательный парень, Тони, – улыбнулся Парацельс и незаметно переменил тему разговора.
   Он задавал вопросы о семье, об увлечениях, о военных дисциплинах, которые курсанты изучали в школе, и Тони говорил без умолку, забыв о своем горбе.
   – Ну вот мы и на месте, – сказал старик, указывая на небольшой двухэтажный дом, стоящий в окружении старых каштанов.
   – Ого, мы уже на окраине города! – удивился Тони. – Я даже не заметил, как мы пришли.
   – Чтобы скоротать время, не нужно быть волшебником, достаточно быть просто хорошим собеседником, – объяснил старик. – Милости просим в гости, мистер Гарднер.
   Парацельс отворил тяжелую дверь, и они оказались внутри дома.
   – Вы не запираете дверь на замок, сэр? – удивился курсант.
   – А зачем?
   – К вам могут забраться воры... Вон у вас сколько старинных вещей. – Тони взял со старинного комода статуэтку и погладил древний металл. – Это бронза? – спросил он.
   – Да, бронза.
   – Настоящая? Никогда еще не видел ничего подобного, – признался Тони.
   – Почему ты пошел в военную школу, Тони, ведь в душе ты художник?
   – Наверное, художник, сэр, – кивнул молодой человек. – Но художник сидит в каждом инвалиде вроде меня, а так хочется быть нормальным и не думать о всяких там образах. Одним словом, жить в реальном мире.
   – Давай присядем, Тони, и я угощу тебя моим фирменным чаем, – сказал Парацельс и вышел из зала в другую комнату.
   Тони сел за массивный, потемневший от времени стол и начал рассматривать жилье своего нового знакомого. В воздухе висел какой-то странный аромат. Так обычно пахло в фитоаптеках, где продавали лекарственные травы. Тони поднял голову и увидел висящие под потолком засушенные букеты. Видимо, они и распространяли этот пьянящий запах.
   Появился мистер Парацельс, держа в руках две дымящиеся чашки.
   – Ну вот, готово, – сказал старик и поставил чашки на стол, затем сел сам. – А что, Тони, так ли уж хорошо жить в реальном мире?
   – Не знаю, сэр. Я не пробовал.
   – Ты хочешь быть высоким, сильным и чтобы девушки вроде Бренды Сантос обращали на тебя внимание?
   – Да, сэр.
   – Ну так избавься от своего горба...
   – Увы, сэр, это невозможно. Доктор Майер...
   – Кто такой доктор Майер?
   – Это врач, который наблюдает меня
   – Наблюдает тебя? И давно?
   – С самого рождения.
   – И что же, он не может помочь тебе, этот доктор Майер?..
   – Не может, – покачал головой Тони. – Доктор Майер говорит, что у меня очень тяжелый случай и никакие операции мне не помогут.
   – Может, он плохой врач?
   – Нет, он хороший врач, сэр. Все стены его кабинета завешаны дипломами и лицензиями. Некоторые даже в золотых рамках.
   – Ну тогда конечно... – кивнул Парацельс. – Может, тебе самому попробовать?
   – Что попробовать?
   – Избавиться от горба.
   – Но как? – удивился Тони.
   – Видишь ли, сынок, наше тело есть только отражение того, как мы его себе представляем. – Старик прихлебнул горячий чай и сказал:
   – Ох, сегодня хороший получился...
   – Объясните, я не понимаю...
   – Ну, пока ты будешь считать себя горбуном, ты им и останешься
   – А как перестать считать себя горбуном, сэр, если ты горбун?..
   – Нужен метод и долгие тренировки. Годы тренировок...
   – Через годы, сэр, мне будет все равно, горбат я или нет. Я хочу быть стройным сейчас, пока я молод... – На глаза Тони навернулись слезы.
   – Я вижу, «змея» берет верх и над твоим разумом, – задумчиво проговорил Парацельс.
   – Какая еще «змея»? О чем вы?
   – «Змея», которая сидит внутри тебя, сынок. Она свернулась клубком в гнезде, которое свила себе. Ей тепло и хорошо. Она пожирает твою жизнь и вполне этим довольна. А ты?.. – Старик пристально посмотрел на своего гостя, и Тони показалось, будто где-то в спине что-то действительно шевельнулось. Он невольно заерзал на стуле.
   – Что? Почувствовал?.. – улыбнулся Парацельс.
   – Д-да... – еле слышно ответил Тони. Под взглядом старика ему вдруг стало нестерпимо жарко. – То есть, сэр, в моем теле... живет паразит?..
   – Не в твоем теле, а в тебе, – пояснил Парацельс. – Если бы он жил в твоем теле, доктор Майер обязательно бы его нашел. Потому что такие случаи описаны в его книжках, а других случаев он просто не замечает. Голова доктора Майера, сынок, ограничена картонными крышками учебников по медицине.
   – Что же можно сделать с этим... этой «змеей», мистер Парацельс?
   – Ее можно заставить уйти, сынок.
   – И... у меня не будет горба?..
   – Конечно.
   – Это не похоже на то...
   – Что говорил доктор Майер?.. – закончил старик мысль Тони. Тот молча кивнул.
   – Итак, подведем итог, Тони. Ты молод и хочешь стать здоровым немедленно, полагая, что жизнь в материальном мире, где правят гормоны, голод и золото, сделает тебя счастливым. Так?..
   Тони кивнул.
   – Ты считаешь, что получить метод и практиковать его многие годы – это скучно и... неизвестно, получится ли...
   Тони снова кивнул.
   – Находясь в здравом уме и твердой памяти, ты делаешь свой выбор?
   – Вы что это, серьезно?.. – не удержался от вопроса Гарднер.
   – Сынок, не старайся казаться глупее, чем ты есть. Ты и так все понял Если тебе нужно время подумать, я могу...
   – Нет-нет, мистер Парацельс, я сделал свой выбор.
   – Тогда допивай свой чай и пойдем на второй этаж. В мой кабинет.

3

   Старик велел Тони раздеться до пояса и внимательно осмотрел его горб. Затем постучал пальцем по изогнутому позвоночнику пациента и прислушался.
   – К чему вы прислушиваетесь, сэр?
   – Я проверял, проснулась ли «змея», – пояснил Парацельс и, отвечая на немой вопрос Тони, добавил:
   – Она проснулась.
   Старик достал из шкафчика какие-то баночки с разноцветными жидкостями и стал их смешивать на плоском медном блюде.
   – Что это? – спросил молодой человек, подходя ближе.
   – Этот бальзам лишит «змею» возможности сопротивляться. Ну-ка повернись спиной.
   Тони послушно повернулся, и Парацельс начал растирать его спину приготовленной смесью. В ноздри ударил резкий запах. Тони громко чихнул.
   – Ну вот, ей уже не нравится, – тихо проговорил старик. Он закончил намазывать Тони и вытер руки о кусок замши.
   – У меня начинает болеть горло... – пожаловался молодой человек.
   – Ничего не поделаешь, солдат. Придется потерпеть. Ложись на кушетку на бок, а я подставлю тебе вот это. – С этими словами Парацельс поставил возле кушетки жестяной таз.
   – Меня что, будет рвать?
   – Нет, тебя будет не рвать, сынок. Тебя будет выворачивать вместе с кровью... – пообещал старик.
   Где-то далеко в сознании Тони мелькнуло чувство страха.
   – Вы меня пугаете, сэр... – уже как-то вяло проговорил он.
   – Нет, сынок, я пугаю не тебя, а ее... – уточнил Парацельс. Он подошел к Тони ближе и положил ему на голову руку. Рука старика оказалась невыносимо тяжелой и горячей.
   – Как твое имя?! – резким голосом спросил Парацельс. От этого голоса у Тони заложило уши. Он уже хотел было ответить, как его зовут, но внезапно проговорил совершенно чужим голосом:
   – Оставь... меня... в покое... старик...
   – Как твое имя?! – снова повторил Парацельс, и его рука стала еще тяжелее.
   – Гай... Юлий... Цезарь... Отстань от меня... – проговорил кто-то внутри Тони.
   Парацельс положил вторую руку на горб Тони и повторил свой вопрос.
   – Старик!!! – завопил некто. – Прекрати, мне же больно!.. Ну ладно, я скажу тебе, я Фог...
   – Не очень удачное имя для «змеи»... – проговорил Парацельс. – Фог!..
   – Ай! Ну пусти, старик, оставь этого мальчишку мне...
   – Фог! Выходи! – резко скомандовал Парацельс.
   По телу Тони пробежала первая рвотная конвульсия.
   – Не выйду, Пар-р-рацельс-с!.. Я скорее убью мальчишку!.. – визгливо проорал Фог.
   – Силами, данными мне свыше, я заклинаю тебя, дитя «змеи»: выходи!.. – Голос Парацельса загремел под сводами комнаты, и казалось, стекла задрожали от такой силы.
   – Ай! А-а-а!.. – Тело Тони затряслось и забилось о кушетку. Затрещали кости, а из горла вырвался какой-то булькающий звук.
   «Он убьет меня... – промелькнуло в сознании у Тони. ~ Они оба убьют меня...»
   Тело содрогнулось в последний раз, и изо рта изверглась коричневая кровавая масса. Она полилась в таз и на одежду удерживающего Тони Парацельса.
   – Кажется, я умираю, сэр... Столько крови... – неожиданно пришел в себя Гарднер.
   – Не бойся, Тони, это дурная кровь...
   Очередной приступ сотряс тело. Внутри Тони что-то оторвалось и с металлическим лязгом упало в таз.
   – Ну вот, «змея» покинула твое тело, – сказал Парацельс и разжал свои стальные объятия. Тони почувствовал, что может дышать. Он попытался глубоко вздохнуть, но закашлялся.
   – Не делай пока глубоких вдохов. Твои легкие еще не привыкли к большому объему, – предупредил старик. Тони приоткрыл глаза и увидел перемазанного в крови улыбающегося Парацельса.
   – Спи... – сказал старик, и Тони тотчас заснул.

4

   ... Полицейский автомобиль стоял на обочине шоссе, и его синяя мигалка яркими вспышками фиксировала длинные струи дождя.
   Поеживаясь от непогоды, полицейский нагнулся к лежащему на шоссе человеку и проверил у него пульс.
   – Эй, Реми Он еще жив, вызывай «скорую помощь»! – крикнул он своему напарнику.
   Пока Реми вызывал «неотложку», Ганс Пайпер, так звали первого полицейского, сходил к машине и принес запасной дождевик. Он накрыл им лежащего человека и, посчитав, что сделал все возможное, вернулся в машину.
   – Сказали, что через семь минут будут здесь, – сообщил Реми, убирая передатчик. – Чего он босой-то?
   – А кто его знает? Может, долбануло машиной так сильно, что ботинки соскочили. Такое случается. Помнишь того, на окружной дороге?.. Так он вообще в одних трусах остался, когда его протащило сквозь лобовое стекло.
   – И выжил...
   – Да, выжил и подал на нас жалобу, что уперли его бумажник... Дай закурить.
   – Кури свои.
   – У меня кончились. Не жадничай, Реми, дай сигаретку...
   Реми достал из кармана смятую пачку и протянул напарнику.
   – Какой позор, Реми, курить «Кан-Кан». Ты же сержант...
   – Не нравится, не кури. – И Реми протянул руку, чтобы забрать свои сигареты.
   – Ладно-ладно. Ты хороший товарищ, Реми, спасибо.
   В темноте одна за другой щелкнули две зажигалки.
   – Не похоже, чтобы его сбили, Ганс, – продолжил разговор Реми, глядя через лобовое стекло на прикрытое дождевиком тело. – Если бы его стукнули так, что он переобулся, тело лежало бы в кювете метрах в тридцати от дороги.
   – Ну ты грамотей, – покачал головой Ганс. – Его могли сбить, а потом ограбить... Слушай, – Ганс потянул носом, – а чем это пахнет?..
   – А чем пахнет? Я не чувствую...
   – Пахнет хорошим табаком... Мы курим твое дерьмо, а пахнет хорошим табаком... Ах ты сукин сын, – начало доходить до Ганса Пайпера, – мне дал «Кан-Кан», а сам курит «Каравеллу»!.. Пошел вон из машины, жмот! – И Ганс стал выталкивать Реми под дождь.
   Появление «скорой помощи» спасло сержанта от расправы.
   Полицейские вышли из машины и помогли санитарам загрузить пострадавшего в «неотложку».
   – Наверняка его ограбили, – глядя на отъезжающую машину, сказал Реми. – Он же в одной пижаме остался...
   – Ладно, Реми, забудь. Теперь это уже не наше дело, и вообще, давай-ка покурим твою «Каравеллу»...

5

   ... В больничной палате было тихо. Дежурный светильник едва освещал помещение и неподвижно лежащего на койке человека.
   Пациент был облеплен датчиками, тянущими свои хвосты к большой железной коробке.
   Коробка мигала лампочками и время от времени попискивала, выдавая бумажную ленту со сложными значками.
   Дверь открылась, и в палату вошли трое – молодая медсестра и два врача.
   – Тэкс-тэкс, – сказал тот, что был постарше, и посмотрел на бумажную ленту. – Оч-чень любопытно. Полюбуйтесь, коллега.
   Второй врач, помоложе, тоже взглянул на ленту и сказал:
   – Ага... Действительно любопытно... Дверь в палату приоткрылась, и раздался голос старшей медсестры:
   – Доктор Перес, вас просят зайти в ординаторскую. На минуточку...
   – Уже иду, – ответил тот, что постарше, и, обращаясь к своему коллеге, сказал:
   – Подождите меня здесь, Гийом. Я вернусь, и мы продолжим.
   Едва за Пересом закрылась дверь, молодой врач обнял медсестру и с жаром прошептал:
   – Ну так как, Сюзи, насчет поездки за город? Я обещаю тебе водопад наслаждений... – И доктор Гийом привлек Сюзи к себе, намереваясь ее поцеловать.
   – Ой, кажется, он приходит в себя... – Сюзи вывернулась из его объятий, и в это время послышались шаги Переса. Он вошел в палату и пробубнил:
   – Идите и вы, Гийом. Нужно подписать обращение.
   – Что за обращение?
   – Ну, из-за того миллионера, что умер неделю назад... Его родственники подали на нас в суд.
   Как только Гийом вышел из палаты, доктор Перес подскочил к медсестре и, схватив ее за грудь, прошептал: