Орлов Алекс. Особый курьер (Тени войны - N)

   Наконец Байрон распрощался с блондинкой и вернулся к Холланду.
   - Ну вот, теперь можно идти. - И больше не произнес ни слова, храня таинственное спокойствие.
   Джек тоже молчал, хотя ему очень хотелось спросить Дока, о чем он говорил со Злючкой Келли. Когда напарники уже облачались в защитные комбинезоны, Джек наконец не выдержал.
   - Слушай, Бэри, а почему эта блондинка с тобой так спокойно общается? Ты же говорил, что она всех подавляет.
   - О, я не в счет. Я же не белокурый парень под два метра ростом с пилотскими погонами на плечах. Я нечто, что не принимают в расчет. Понимаешь?
   - Нет.
   - Объясняю: мистер Глосберг никогда не поверит, что я пристаю к его королеве.
   - Откуда ты знаешь?
   - Она уже пыталась меня подставить.
   - По-моему, она та еще тварь.
   - Ясное дело, тварь. Но она мне интересна. Ну ты готов?
   Джек поправил очки, расправил складки на комбинезоне и ответил:
   - Да, сэр. Готов приступить к выполнению задания.
   - Ну тогда пошли.
   Они вышли из раздевалки и почти сразу встретились с Лоди Айзеком, который еще недавно, в столовой, называл Бэри "черномазым".
   - Лоди, мы сейчас никого не принимаем, потому что уже практически на рабочем месте, - на ходу проговорил Док, отстраняя Айзека.
   - Я это... извиняюсь и беру свои слова назад, - не отставая от быстро идущего Байрона, произнес Лоди.
   Джек улыбнулся. И он и Байрон уже догадывались, о чем пойдет речь.
   - Это будет стоить пятьсот, Лоди.
   - А почему для Дадла только триста?
   - Потому что Дадл - электрик. Электрикам выдаются медали, а ты, Лоди, механик. - Тут Байрон остановился. - У механиков особая стать, и им даются ордена, а орден, Лоди, дорогого стоит.
   - Я согласен, - выдохнул Айзек.
   - Тогда попрошу деньги вперед, - перейдя на деловой тон, потребовал Байрон.
   Айзек беспрекословно отсчитал деньги и передал их Байрону.
   - Все, Лоди, пока. Через четыре дня будет тебе орден.
   Механик убежал, едва не подпрыгивая от радости, а Джек посмотрел ему вслед и сказал:
   - Прямо эпидемия какая-то. Зачем ты взял с него так много?
   - Чем дороже обойдется ему этот орден, тем с большим удовольствием он будет его носить.
   - Ты заботишься о его удовольствии?
   - Не только. Сегодня мы с тобой заработали шестьсот восемьдесят монет чистыми
   - Мне ничего не надо.
   - Так не пойдет, парень. Ты мне очень хорошо ассистировал, но денег я тебе сейчас не дам, потому что на них мы отправимся в один из лучших ресторанов города.
   Наконец ассенизаторы добрались до бочки и бодро покатили ее к двадцать четвертому причалу.
   - А что ты рассказывал этой самой Мэри Келли, что она на меня оборачивалась? - задал Джек вопрос, который его мучил.
   - Я сказал ей, что ты был личным пилотом нубийского визиря Джебраила.
   - И это так ее заинтересовало?
   - Нет, ее заинтересовало другое. Мне пришлось сказать, что ты перевозил гарем визиря - всех его жен.
   - И что?
   - Так, Джек, здесь осторожнее, а то на этой канавке я однажды сломал ось.
   Напарники аккуратно провели бочку по опасному участку, а затем снова набрали крейсерскую скорость.
   - Ну и что ты сказал еще?
   - Ну что я сказал? Я сказал, что все они забеременели.
   - Понятно. А сколько было жен?
   - Сто пятьдесят две.
   - Ну и к чему весь этот спектакль?
   - О, вот мы и пришли. Разворачивай шланг - теперь ты пойдешь первым.
   Джеку ничего не оставалось, как поправить очки и, взяв штуцер наперевес, взойти на борт уиндера.
   Он довольно быстро отыскал нужное соединение и, пристыковав штуцер, крикнул:
   - Давай, Док, включай!
   Едва Байрон запустил насос, шланг забился в руках Джека, как взбесившаяся змея. От сильной вибрации крепежные ушки штуцера начали медленно разворачиваться. Понимая, чем это грозит, Холланд вцепился в штуцер что есть силы и удерживал его до тех пор, пока Байрон не выключил насос.
   Когда Холланд наконец сошел с уиндера, волоча за собой уже неопасный шланг, Байрон улыбнулся и сказал:
   - И в мирной жизни есть место подвигу, Джек. Ты не находишь?
   - Ты что, специально это сделал?
   - Ничего я не делал, а на будущее запомни номер этого уиндера - у него слабый стыковочный узел. Увы, в свое время я не сумел выдержать этот экзамен. Какой из этого вывод?
   - Какой?
   - Ты прирожденный ассенизатор, Джек.
   - Ну спасибо, - усмехнулся Холланд.
   - Пожалуйста. Кстати, я сказал Мэри Келли, что ты положил на нее глаз, но посоветовал ей держаться от тебя подальше.
   - Почему?
   - Вот и она спросила - "почему?" А я объяснил, что ты своих подружек частенько доводишь до обморока.
   - Теперь я понимаю, почему она так на меня смотрела.
   - Ладно, забудь. Пошли теперь к двадцать седьмому причалу. Там у нас сразу два судна. Сегодня хорошо поработаем, а через недельку, когда скопим деньжат, наведаемся в ресторан.
   - А пропуск в центр города у тебя есть?
   - Нет. Откуда у меня? Но это еще не повод отказывать себе в удовольствии.
   7
   Первый рабочий день закончился без приключений, и Джек благополучно вернулся в свое общежитие. Поднявшись на свой этаж, он встретил Виктора Бичера. Бедняга был весь в бинтах, однако елозил по полу, смывая тряпкой собственную кровь.
   - Привет, Виктор, - поздоровался Джек.
   - Пи-вет, - отозвался пострадавший, прошипев сквозь стянутую скобками челюсть.
   - Может, тебе помочь?
   - Иада, я фам, - отозвался Бичер.
   "Ну "фам" так "фам". Мне тоже отдохнуть надо", - решил Джек.
   Он распахнул свою дверь и с удовлетворением отметил, что новые жильцы не появились.
   - Вот и хорошо, - вслух произнес он и сразу повалился на кровать, чувствуя, что порядком устал.
   "Сейчас почищу зубы и завалюсь спать", - подумал он, уже проваливаясь в дрему. Однако его планам не суждено было сбыться. В дверь требовательно постучали, а затем, не дожидаясь приглашения, в комнату вошла баба Марша.
   - Ты бы хоть разулся. Чего в обуви на кровать заперся?
   - Я сейчас, - поспешно поднялся Джек.
   - Да ладно. Погоди разуваться. Пойдем сейчас ко мне - я тебя на день рождения приглашаю.
   - Да? Спасибо, - растерянно поблагодарил Джек.
   - Вещички-то, я вижу, принес, - кивнула на чемоданы Марша, - Чего не разбираешь? Помочь?
   Джек неопределенно пожал плечами, и Марша тут же открыла ближний чемодан и стала быстро сортировать вещи.
   Она ловко сворачивала их и заново укладывала в стопки, потому что после инспекции Захарии в чемоданах все было свалено в кучу.
   - Чего у тебя здесь такой бардак? А?
   - Пришлось отбивать вещи у приемщиков.
   - Понятно. Значит, еще вовремя успел, а то бы все продали, сволочи. О, а это откуда? - И Марша показала Джеку кружевные дамские трусики.
   - Это не мое, - поспешил отказаться Джек.
   - Я на это надеюсь, парень. С виду ты вроде нормальный.
   - Это приемщик хватал что попало и сваливал в чемоданы. Спешил очень.
   - Ты поработал над его внешностью?
   - Да, мэм. Пришлось, - вздохнул Холланд.
   - Молодец. Ты нравишься мне все больше.
   После более подробной ревизии вещей были найдены следующие не принадлежавшие ему предметы: еще две пары женских трусиков, один бюстгальтер, один слуховой аппарат, средство для лечения геморроя, справочник по ботанике и каталог одежды для сексуальных меньшинств. Вместе с тем Джек недосчитался бритвы, одного синего носка, перочинного ножа с треснутой рукояткой, походных шахмат и книги "Как выкормить мышь".
   - Больше ничего не пропало? - спросила Марша.
   - Нет, остальное все на месте.
   - Ну тогда тебе здорово повезло, - сказала баба Марша и лично уложила все вещи Джека в шкаф. Она еще раз оглядела аккуратные стопки, затем закрыла дверцу шкафа и сказала: - Ну все, теперь пошли праздновать мой день рождения.
   - Но я даже без подарка.
   - Это не важно - потом когда-нибудь подаришь. Главное - это посидеть, выпить, поговорить.
   8
   Спускаясь в лифте, Джек подумал о том, что нужно будет выходить на улицу, но этого делать не пришлось, поскольку баба Марша жила в этом же общежитии на первом этаже, там, где разметались все хранилища и административные закутки. У неё была точно такая, что и у Джека, комната, с той лишь разницей, что жила она одна.
   Жилье Марши не напоминало гнездышко увядшей вдовушки, с фарфоровыми статуэтками на трюмо и расшитыми салфетками на комоде. Напротив, это было типичное солдатское прибежище, с минимумом обстановки и привычным расположением каждой вещи, будь то полотенце, обувь или спички.
   - Что, удивлен? - спросила Марша, обходя остановившегося в дверях гостя.
   - Да, я ожидал увидеть что-то другое. Ну, может быть, какие-то фотографии..
   - Фотографии? Пожалуйста. - Баба Марша подошла к украшенному казенной биркой письменному столу и достала конверт.
   - Вот тут мои фотографии. Только их не так много. Ты пока посмотри, а я сооружу угощение. Все-таки ты гость, как-никак.
   Марша ушла в угол комнаты, служивший ей кухней, и стала греметь тарелками, а Джек заинтересовался фотографиями. Он был поражен тем, что увидел.
   На фотографиях были люди, увешанные оружием. Лиц видно не было - их закрывали маски. Однако по выражению глаз Джек сумел определить, кто из них баба Марша.
   - Я узнал вас, мэм, - сказал он.
   - Да ну? Покажи.
   Марша подошла ближе и, увидев, в кого Джек ткнул пальцем, кивнула:
   - Точно, Холланд, ты угадал правильно.
   Пока Джек разглядывал другие фотографии, Марша поставила на стол несколько тарелочек и целую бутылку кальвадоса "Сивор".
   - Ну давай, а то у меня уже душа горит, - сказала Марша. Она открыла бутылку и разлила розоватый напиток по двум высоким стаканам. - Ты чем привык закусывать?
   - Тем, что есть, - признался Джек.
   - Ну и правильно. Будем.
   И, не дожидаясь Джека, Марша опрокинула свою порцию. Следом за ней выпил и Джек.
   - Ох! Ну и как тебе? - понюхав большую оливку, поинтересовалась Марша.
   - Хорошо пошла, - кивнул Джек.
   - Ну тогда еще по одной. - И Марша быстро наполнила стаканы.
   - Не возражаю.
   Они выпили еще по одной, и Джек сразу опьянел.
   - Послушай, Марша, так кем же ты была? - спросил Джек, перейдя на "ты".
   - Служила в отряде "99", Джек.
   - В армии, что ли?
   - Нет. В армии я не служила ни одного дня. Я была полицейским, Джек. Специальным копом.
   - Вот это да!.. - Кальвадос был крепким, и Джеку становилось все лучше. И чего же ты делана в этом отряде?
   - Разное... - неопределенно пожала плечами Марша.
   - Людей убивала?
   - Да, довольно часто.
   - Но, конечно, только бандитов.
   - Если честно, Джек, всякое бывало.
   - То есть как?
   - А очень просто. Представь себе, что террористы захватили коммерческий шаттл с пятью сотнями пассажиров, а у меня приказ освободить заложников и, перестрелять всех злодеев. Эти сволочи ходили на захваты бригадами от восьми до двенадцати человек. Если стрелять в тире, то на поражение двенадцати мишеней нужно пять - семь секунд. Но это в тире. Давай еще выпьем.
   - Давай, - согласился Джек, - Только дай рыбки, а то я без закуски не могу.
   - Конечно, ты ешь, не стесняйся. Разносолов у меня нет, но консервированной жратвы навалом. Хочешь солдатской тушенки?
   - Хочу, но чуть позже. Как говорится, всему свое время.
   Марша налила еще, и они выпили.
   - У-у-х, зараза!.. - вздрогнул Джек, когда кальвадос скользнул ему в желудок. - Нр-р-равится мне твоя выпивка, Марша. Ну так на чем мы остановились?
   - Я говорю, в тире стрелять удобно, поэтому все пули идут туда, куда ты хочешь. А когда выпрыгиваешь из вентиляционной трубы и повисаешь на тросе, как елочная игрушка, не так легко попасть в того, в кого надо. - Марша съела оливку и продолжила: - Так что на двенадцать убитых бандитов приходилось до шести трупов и еще полтора десятка раненых, совершенно невинных людей. Но это считалось нормой.
   - А нельзя было сделать как-то иначе, поаккуратнее?
   - Чтобы сделать аккуратно, нужно время, а террористы - ребята отчаянные. Они обычно страховались взрывным устройством, поэтому главным было застрелить подрывника. Того, у кого в руке был пульт. Поэтому мы выпрыгивали с трех-четырех точек и палили.
   - А случалось, что вы не попадали в подрывника?
   - Случалось.
   - Часто?
   - Со мной было только один раз - в самом начале карьеры. Мы стреляли в подрывника, и он упал. Думали, убит, но он оказался жив и замкнул цепь. Из той группы уцелела только я одна. Но это было давно.
   - А как ты оказалась здесь, Марша? На пенсию, что ли, ушла?
   - На пенсию! - невесело усмехнулась баба Марша. - Меня лишили пенсии, Джек, оттого я и пошла в управдомы. Но я не жалуюсь - мне хватает.
   - За что же тебя лишили пенсии?
   - Заложника кокнула. На нервах вся была. Мы тогда подземный комплекс отбивали - сплошные потайные ходы, повороты, коридоры. Потеряли восемь человек. И уже под конец, когда очистили весь комплекс, на тебе, выскакивает один придурок и орет. - Марша вздохнула и потянулась к бутылке. Она налила себе половину порции и, не предлагая Джеку, выпила. - Ну вот. А я же, говорю, вся на взводе была - как оголенный нерв. Ну и врезала по нему. Три пули - и он труп. А тут как назло несколько человек из местной полиции было, да и сотрудники этого комплекса тоже все видели. Короче, тюрьмы я избежала - тут начальству моему низкий поклон, стояли за меня горой, но пенсии и всех званий лишилась.
   - Но ты же могла устроиться куда угодно. Охранником, телохранителем или частным детективом.
   - Нет. Я сама решила, что мне больше нельзя с пушкой ходить. Заполошная я стала какая-то.
   - Какая?
   - Заполошная - значит, нервная. Часто теряю над собой контроль. А тут очень кстати Глосберг попался - он мой должник, я когда-то его брата у похитителей отбивала. Вот он мне это местечко и предложил. А что? - Марша окинула взглядом свою комнату. - Здесь есть все, что нужно: кровать, стол, стул, по коридору налево туалет и душ, на этажах подлецы, о которых можно почесать кулаки, когда взгрустнется. А в подвале я сделала себе спортзал и тир.
   - Спортзал и тир? - удивился Джек.
   - А как же ты думал? За столько лет работы в отряде у меня уже вошло в привычку по несколько часов проводить на тренажерах или с пистолетом в руке. Пошли покажу тебе все это хозяйство.
   - Пошли, - с готовностью согласился Джек. Он резко встал, но тут же качнулся и ухватился за стену.
   - Ты сам-то как? Со спортом дружишь? - спросила Марша, подбирая из связки нужные ключи.
   - Конечно, дружу. В летном колледже был третьим по боксу и... - Джек вспомнил битву с приемщиками, - и в теннис немного могу.
   - Ну пошли, боксер, - улыбнулась Марша и вышла в коридор.
   Джек последовал за ней. Они прошли по запутанным коридорам первого этажа и наконец остановились перед дверью с надписью "Овощехранилище".
   - Это старая надпись, - пояснила Марша и толкнула дверь. Затем нащупала в темноте выключатель, и весь подвал озарился ярким светом. - Проходи, - сказала она, и Джек, спустившись на несколько ступенек, оказался в небольшом спортивном зале.
   Как и в комнате Марши, здесь поддерживалась идеальная чистота. С потолка свисали четыре разновидности боксерских груш. Две из них Джек видел впервые. На полке лежало несколько пар перчаток - боксерские, снарядные, "накладки" и еще несколько специальных, которые Джек тоже раньше не видел. Еще были маты, перекладина, шведская стенка и, конечно, тренажеры для бодибилдинга.
   - Все это оплатил Глосберг, - сказала Марша. - Мы надеялись, что и его рабочие будут посещать этот зал, но им больше нравится пить антифриз. Ну-ка, боксер, покажи класс.
   Джек подошел к ближайшей груше и отвесил ей несколько тумаков. Груша лениво качнулась, и Джек понял, что не произвел на Маршу должного впечатления.
   - Так бить нельзя, Джек. Ты думаешь только о том, насколько хорошо ты смотришься со стороны. Ты пижонишься, а в настоящей драке это для тебя смертный приговор, - сделала замечание Марша.
   Она подошла к снаряду и, постояв несколько секунд, выдала такую серию, что груша едва не прорвалась.
   - Вот, парень... - прокомментировала Марша. - Бить надо. Жестоко бить, а не раскачивать.
   - Но на ринге я бил довольно сильно. У меня были победы нокаутом, возразил Джек.
   - На ринге ты лупцевал своих дружков, таких же мягких мальчиков. Максимум, что тебе грозило, это синяк под глазом. А когда перед тобой реальный враг, ты должен бить так, чтобы каждый удар мог стать для него последним.
   Джек посмотрел на Маршу и увидел, что она уже совершенно протрезвела. Будто и не пила крепкий кальвадос. Да и сам Холланд чувствовал себя совершенно бодро, лишь неприятный привкус во рту напоминал о спиртном.
   - Окей, Холланд, пойдем теперь в тир. В своем летном колледже небось приходилось стрелять?
   - Да, из спортивного пистолета.
   Джек и Марша прошли дальше, и Холланду пришлось восхититься еще раз, увидев первоклассно оборудованный тир Такого не было даже в его колледже.
   - Поначалу Глосберг не хотел давать деньги на это оборудование. Но я пообещала, что научу его стрелять, как настоящего копа, - усмехнулась Марша. Каждый мужчина спит и видит себя эдаким крутым парнем с большим пистолетом в руках. Глосберг оказался тоже из таких и выложил почти пятьдесят тысяч кредитов. Для него это пустяк, а мне приятно. Пойдем на исходную, я покажу тебе свой арсенал.
   На исходной позиции стоял оружейный шкаф со специальными укладками под каждый из пистолетов.
   - Вот это "ЛИЛИТ-Б7". Хорошая машинка, но маловат калибр. "Лилит" подходит только мастерам. А вот это мой любимый "ТОРСО". Девять миллиметров, механика на электроприводе и даже дополнительная камера сгорания для использования жидкого топлива. Не пистолет, а мечта. Бронежилетов для него не существует.
   Джек взял "ТОРСО" в руки и покачал головой:
   - Тяжелый очень.
   - Ну что ж, за мощность приходится платить, - сказала Марша.
   - Мне вот этот нравится, - показал Джек на короткоствольное оружие с барабанным механизмом.
   - Это револьвер системы Штрауса. Стрелять в упор - одно удовольствие, но не более. Он у меня здесь случайно. У жильца одного отобрала. Ну что, какой попробуешь?
   - Пожалуй, "лилит".
   - Ну давай.
   Марша подцепила на бегунок картонку с мишенью и отправила ее на двадцать пять метров. Мишень остановилась, и Джек шагнул к огневому рубежу.
   Пистолет лежал в руке очень удобно, и Джек удивился, насколько он хорошо сбалансирован, хотя это было обычное серийное оружие.
   Холланд нажал на курок, и "лилит" выбросил сразу треть магазина.
   - Переключи на одиночные, - усмехнулась Марша.
   Джек с трудом разобрался с кнопками, но все же сумел переключиться правильно. Он дострелял оставшиеся патроны, а потом Марша пригнала мишень обратно.
   - Ну давай посмотрим, что ты там настрелял. Хотя я уже отсюда вижу, что почти ничего.
   Джек снял свою картонку и увидел, что все его пули ушли в "молоко" и только одна из них попала в семерку.
   - Наверное, заблудилась, - предположила Марша. - Такой стрелок, Джек, в полицейской операции живет меньше минуты.
   - Но я же не служил в спецназе, - стал оправдываться Джек. - Я всего лишь пилот.
   - А я разве что говорю? - пожала плечами Марша. - Помоги лучше мишени повесить.
   Джек взял картонки и развесил их на ползунах - всего получилось восемь штук.
   - Теперь смотри, Джек. Мы в отряде играли так: отгоняли восемь мишеней на пятьдесят метров, а потом пускали их навстречу. Если хоть одна добиралась до отметки в тридцать пять метров, считалось, что стрелок проиграл - его убили. Усек?
   - Усек, - кивнул Джек, глядя, как мишени уплывали в дальний конец тира. Он уже прикинул, что у Марши на стрельбу оставалось что-то около пяти секунд.
   Наконец мишени остановились, и Марша сказала:
   - Но это еще не все Нужно присесть на одно колено и не подниматься, пока мишени не пушены. Давай запускай.
   Баба Марша встала на колено. В халате и с пистолетом в руке она казалась здесь совершенно неуместной фигурой.
   "Как корова в кавалерии", - вспомнил Джек сравнение, которое использовал его сержант-наставник из летного колледжа.
   - Я нажимаю, - предупредил Джек. Марша ничего не ответила, погруженная только в свое ожидание.
   - Старт!.. - объявил Холланд, утопив кнопку пуска.
   Мишени помчались вперед с заданной скоростью - три метра в секунду, а баба Марша стремительно выпрямилась, и ее "ТОРСО" начал бить короткими очередями. Прежде чем мишени достигли оговоренного рубежа, Марша прошлась по ним два раза.
   - Ну теперь смотри, - сказала она, переведя дух.
   Джек снял все восемь картонок и сравнил их. Мишени были совершенно одинаково посечены пулями, и каждая имела по шесть кучно расположенных отверстий.
   - Да... - только и сумел сказать Джек, - наверное, плохо приходилось тем парням, которые пытались в тебя стрелять, Марша
   - Что делать, я старалась не оставлять им шанса. Ну а они тоже не дремали и старались не оставить шансов мне. Не думай, что я такая непобедимая. Меня дырявили двенадцать раз, и четыре раза довольно серьезно. - Марша вздохнула и начала собирать с пола гильзы.
   Джек стал ей помогать, а потом неожиданно спросил:
   - Послушай, Марша, а ты о чем-нибудь мечтаешь?
   - Мечтаю ли я вообще? Наверное, мечтаю. Хочу умереть как солдат. Понимаешь?
   - Нет, - признался Джек, - не понимаю.
   - Годы берут свое, и я все больше похожу на старуху. Когда-нибудь меня шандарахнет инсульт, и я уже не смогу ходить в спортзал и стрелять из своего любимого "ТОРСО".
   - И тогда жильцы выпьют из батарей весь антифриз, - попробовал пошутить Джек.
   - Да, и это тоже, - кивнула Марша. - Так вот, чтобы не дойти до такого позора, хотелось бы с честью уйти. В бою - понимаешь?
   - Теперь понимаю.
   - Я и так уже зажилась на этом свете.
   - А сколько тебе лет?
   - Пятьдесят три.
   - Но это же совсем немного, - возразил Джек, хотя со стороны своих двадцати четырех возраст бабы Марши казался ему едва ли не рекордным.
   - Все мои друзья из отряда не дожили и до тридцати. Все, кого ты видел на фотографиях, умерли молодыми. Так какой мне смысл коптить воздух? О, да уже двенадцать! - взглянув на настенные часы, спохватилась баба Марша. - Вот ведь досада, забыла сделать обход.
   - Ничего страшного, у кого-то останутся целыми ребра.
   - Это точно. Ну ладно, иди к себе, а завтра приходи в спортзал. Придешь?
   - Обязательно.
   - Ну смотри, а то меня обманывать опасно.
   9
   Пожилой джентльмен задержался возле дверки лимузина, пока шофер не удосужился открыть ее изнутри. Седок что-то недовольно буркнул и забрался в салон, а Энрике Коррадо успел убедиться, что часы были на клиенте.
   "По четвергам мне везет", - подумал Энрике, осторожно трогая свой неброский "дигли-кросс" и пристраиваясь в хвост лимузину.
   Сегодня нужно было ставить точку в долгой и длинной операции по выслеживанию "ценного старикана" - так его назвал сам Папа Лучано, когда давал Энрике задание. Что представлял из себя "старикан", Энрике не знал, да его это и не интересовало. Цель была поставлена одна: Папе Лучано - часы, клиенту пулю. Хотя чего особенного было в этих часах, сам Энрике не понимал - старая механика, неновый позолоченный корпус. Нет, конечно, если Папа Лучано сказал, Энрике сделает все, как надо, но все же интересно, зачем Папе такое барахло?
   Лимузин повернул налево, и Энрике тоже сделал левый поворот. Пока "старикан" ехал тем маршрутом, который Коррадо уже выучил наизусть.
   "Сейчас повернет на проспект Лиги, проедет сто пятьдесят метров и свернет на шоссе 303", - прокрутил в своей памяти Энрике.
   И действительно, лимузин свернул на проспект, но перестраиваться в скоростной ряд не стал. Вскоре он включил правый поворот, готовясь свернуть на шоссе 303.
   "Ну вот, все строго по часам. Мышка сама идет в ловушку". - Энрике самодовольно улыбнулся.
   Лимузин накручивал километры, насквозь проходя через кварталы и выбираясь на оживленные магистрали. Но поскольку Коррадо знал, куда в очередной раз отлучается машина клиента, он даже не следовал за ней, потихоньку двигаясь по шоссе и ожидая, когда добыча снова появится перед ним.
   Энрике прекрасно понимал, что лимузин петлял по улочкам, чтобы проверить "хвост". Именно поэтому туда Коррадо и не совался, давая "старикану" возможность убедиться, что все нормально.
   Тяжелая машина в очередной раз вырулила в пятидесяти метрах впереди Энрике, и он удовлетворенно кивнул, погладив спрятанный в кобуре пистолет.
   "Уже скоро, ребята, - пообещал он, - уже скоро".
   Самое подходящее место для операции Коррадо присмотрел заранее. Он выбрал небольшой перекресток в районе старого порта. Дороги там были плохие, прямолинейные участки короткие, так что, если бы клиент попытался ускользнуть на своем тяжелом корыте, у него ничего бы не вышло.
   У лимузина включились стоп-сигналы, и он сошел на второстепенную автостраду, которая вела к старому порту. Энрике вынул пистолет и положил рядом с собой.
   Навстречу проехал ярко-красный кабриолет "NX". За рулем сидела шикарная женщина.
   - Это надо же, - произнес вслух Энрике, - такая баба в полном одиночестве, а я как назло на работе.
   "Ну ничего, вечером утешусь с Лореттой. Лоретта - это то, что надо..." Энрике вспомнил, как пахнет ее кожа, и едва не врезался в продуктовый фургон.
   - Смотри в оба, дебил! - заорал Энрике и понял, что ругает самого себя.
   Между тем лимузин сделал последний поворот. Через семьдесят метров он должен был притормозить у неудобного перекрестка, где Энрике запланировал совершить нападение.
   Чтобы было не так скучно, но больше из пижонства, он включил радио и сразу поймал новый хит Бетти Эйде.