Орлов Алекс. Штурм базы

   С осторожностью перешагивая через ветки, Джим и Тони то тут, то там замечали водных обитателей, которые совсем недавно плавали среди деревьев, как у себя в речке. Почему их попадалось так много, было непонятно. Возможно, на мелководье они были оглушены ливнем.
   Время от времени Джим включал сканер, чтобы проверить ту или иную кучу гниющих листьев. Однажды датчик даже запищал, однако, как ни ходили приятели вокруг огромной кучи мусора, раскапывать ее так и не решились.
   В одном месте наткнулись на целый отвал из обломанных ветвей и жесткой травы. Он тянулся чуть наискось от курса, которым двигались разведчики, вынуждая их смещаться вправо.
   Пройдя вдоль вала метров пятьдесят, Джим и Тони были вынуждены остановиться. Мимо них широким потоком катилась река гигантских муравьев-рейтаров. Они стремительно взбегали на мусорный вал и скрывались на другой его стороне.
   – Ну что, так и будем стоять? – спросил Джим, глядя на бегущих мимо муравьев, каждый из которых тащил свежий листочек сладкой пинагры или янтарное яйцо, не уступавшее размерами куриному.
   – А что ты предлагаешь?
   Тони еще раз посмотрел на муравьев, пытаясь на глаз определить опасность их челюстей.
   – Давай перепрыгнем через них и пойдем дальше, – предложил он.
   В этот момент одновременно запищали рации Джима и Тони, это означало, что на связь вышел сержант Рихман.
   – Слушаю, сэр, – отозвался Тони.
   – Как вы там? Надеюсь, баб не встретили?
   – Для них здесь еще слишком сыро. Но муравьев хватает – текут как река.
   – Прямо перед вами?
   – Ну да.
   – Они свою царицу уже протащили?
   – Что, сэр? Вы сказали – царицу? – удивился Тони.
   – Ну да. Если потащат, вам нужно отойти подальше, а то они вас атакуют. Так кислотой забрызгают, что на вас ботинки расползутся.
   – Да? – Тони стал осматриваться, и Джим тоже. – Что это за царица, интересно, и как нам узнать, когда ее потащат?
   – Обычно перед ней несут яйца с будущими муравьями, – начал разъяснять Рихман. – А потом, как океанская волна, появится свита царицы. Они…
   Дослушать Тони не успел, Джим схватил его за рукав и потащил прочь от муравьиной реки.
   – Эй!.. – удивился Тайлер, однако услышал громкий шелест с той стороны, откуда шли муравьи. Шелест становился все громче и скоро начал дополняться отчетливым потрескиванием.
   – Ну что там?.. – забеспокоился сержант.
   – Кажется, они несут эту царицу, сэр! Как далеко нам отойти?
   – Да вам не отойти, вам бежать надо! – посоветовал сержант, и напарники стали пятиться, не спуская глаз с муравьиной реки. Они отошли метров на двадцать, когда над потоком муравьев появился огромный ком шаровидной формы – не меньше метра в диаметре. Двигался он плавно, поскольку бежавшие перед ним муравьи заполняли собой все неровности и стелились живой дорогой в несколько слоев. Джим ожидал, что перед полутораметровым валом мусора у насекомых возникнут трудности, однако этого не произошло. Волна насекомых достаточно легко вознесла царицу по неровному склону, при этом передние своевременно выстелили дорогу, сделав ее идеально ровной.
   Ком перевалился через мусорный вал и исчез. Муравьиная река стала сужаться, мелеть и вскоре вернулась к первоначальной ширине.
   – Сэр… – позвал Тони.
   – Ну, – ответил сержант.
   – Они пронесли ее.
   – Хорошо. Теперь можете спокойно перепрыгнуть через них и идти своей дорогой.
   – Спасибо, сэр!
   – Не за что. Повнимательнее там.

9

   Удачно отделавшись от муравьев, разведчики пошли дальше. Вскоре вал лесного мусора оборвался, и друзья получили возможность вернуться на прежнюю знакомую тропу. Впрочем, называть ее сейчас знакомой было трудно – все здорово изменилось, однако прямо на глазах в лесу происходило обновление.
   Из-под коры погибших деревьев, из дупел выбирались ядовитые слизни, которые просидели в тайниках весь дождливый сезон, от огорчения поедая друг друга. Теперь они ползли по стволам деревьев длинными колоннами, а затем разбредались каждый на свою ветку. При этом за каждым взрослым слизнем ползли несколько совсем маленьких и почти совершенно прозрачных. Должно быть, они вывелись за время дождей, а значит, слизни даром время не теряли.
   В разгар сухого сезона от этих тварей было много неприятностей. Они сбивались в кучи размерами с футбольный мяч, а потом обрушивались вместе со скапливающимся на широких листьях конденсатом.
   И Джиму, и Тони случалось попадать под дождь из этих гадов. Потом приходилось умываться росой, чтобы смыть с лица яд, который вызывал сильное жжение.
   – Заметь, как пусто вокруг. Метров на пятьдесят видно, а раньше – метр-два, и все, – заметил Джим.
   – Это потому, что лиан нету. Оборвало их все напрочь.
   – Точно, – Джим остановился и указал рукой вверх. – Одни розетки от них остались.
   И действительно, в кронах деревьев были заметны розетки лиан, похожие на синеватые шляпы с широкими полями. Нижняя часть полей выглядела отвратительно, вся в каких-то ярко-красных наростах. Неожиданно раздался негромкий хлопок, и из одного из таких наростов высунулся полуметровый белый росток.
   Приятели даже вздрогнули.
   Росток изогнулся, словно змея, и, нащупав ствол дерева, закрепился на нем.
   Потом, еще звонче, взорвался другой нарост, высвободив новый росток. Они двигались как живые, и это шокировало приятелей.
   – Слушай, пойдем отсюда, – сказал Джим.
   – Пойдем, – согласился Тони. – Гадость какая. Даже не поймешь, что это – растение или животное.
   Разведчики пошли дальше, с интересом наблюдая за пробуждением леса. В одном месте они ступили на полянку, усыпанную белыми точками. Джим присел, однако так и не понял, что это. И лишь знакомый резкий запах помог разгадать загадку. Это была свежая поросль грибов-галлюциногенов. Если их не тревожили, они вырастали до размеров среднего арбуза, но имели подлое свойство лопаться и выбрасывать бурые облака спор. Дышать ими было почти смертельно опасно.
   Сойдя с подозрительной полянки, Джим и Тони попили из фляг воды и, определившись по наручным навигаторам, пошли дальше.
   – Скоро выйдем к тому самому месту, – пряча улыбку, сказал Тони.
   – Смотри, вон на ветке твой приятель, – заметил Джим, отвечая на колкость Тайлера. Приятелем он назвал сонного шипохвоста. Большое насекомое, имевшее на хвосте длинный стилет с ядовитым каналом, напало однажды на Тони и ужалило его в ногу.
   – Подумаешь…
   Тони подошел к кусту и смело сбил шипохвоста. Потом еще ссадил с ветки паука-вампира с тремя парами черных немигающих глаз.
   Напарники продолжили путь и через полчаса вышли к притоку реки Калпета. Джим стал осматриваться, а Тони внимательно за ним наблюдал. Чуть дальше, метрах в пятидесяти, происходили бурные встречи Джима с его дикаркой. Они орали как кошки.
   – Я не об этом думаю, – не глядя на Тони, сказал Джим. – Раньше здесь попадалось много зурабов. Следует быть осторожными, а то пострадаем, как тот марципан.
   – Он был не марципан. Он был мали, – напомнил Тони. Речь шла о напарнике Джеки-шпионки. Симмонс обнаружил его во время последнего свидания с дикаркой и погнался за ним, но это было частью плана Джеки. Она выступала под видом девушки из племени марципанов, у которых встречи на стороне карались смертью. Предполагалось, что, показавшись солдату, шпион-мали сыграет роль соглядатая-марципана. Он должен был ускользнуть, и тогда Джиму ничего не оставалось бы, как только привести девушку на базу, чтобы не допустить ее гибели от рук соплеменников.
   Но дикарка недооценила молодого разведчика. Он гнал шпиона, как лесной хищник, и непременно пристрелил бы его, если б не спадавшие штаны, которые приходилось то и дело поддерживать.
   Однако то, что не удалось Джиму, сделал за него один из зурабов. Он сбил шпиона ударом хвоста, когда тот перебирался через реку по упавшему дереву.
   – Нам – к протоке, – сказал Джим и пошел вперед, стараясь избавиться от нахлынувших воспоминаний. То, что Джеки ударила его в лицо прикладом – тогда, в кабинете капитана Саскела, – он уже почти забыл, а вот их встречи…
   – Интересно, что с ней стало, как думаешь? – спросил Тони. Его эта тема тоже интересовала.
   – Ее увезли в Антверден – это все, что я знаю.
   – Ну это понятно. Я к тому – посадили ее в тюрьму или, может, расстреляли?
   Джим остановился и, повернувшись, сказал:
   – Давай закроем эту тему. А если тебя этот вопрос так мучает, спроси у капитана Мура.
   – Так он мне и скажет! И потом, если дело действительно серьезное, ему ничего не сообщат. Кто он такой – простой капитанишка из тропического гарнизона!
   Вскоре показался речной рукав, который сейчас выглядел как настоящая река. Через неделю-другую он должен был вернуться к прежним границам, а пока вода плескалась среди кустов и не спешила уходить в русло.
   – Опасно тут. Зурабы могут прятаться даже за деревьями, – сказал Тони.
   – Пройдем чуть дальше, там кусты пореже, – вспомнил Джим, осматриваясь. Прежде зурабы свободно ходили по земле и их было видно. Вблизи воды они копали себе лежки – почему-то им нравилось лежать в разрытой земле.
   Теперь Джим и Тони держали автоматы наготове, опасаясь, что водяные хищники готовят сюрприз.

10

   Квасневского разбудили ночью, в начале второго. Сказали, что нужно куда-то плыть, а куда плыть, если на Лошадиной Голове чуть ли не шторм? При высокой воде озеро волновалось, словно море.
   Однако курьеры никаких подробностей не сообщали и доставили Квасневского в палатку самого команданте.
   Ферро был взволнован и говорил громко, как на митинге.
   – Квасневский! – сказал он. – Моя репутация и репутация нашего отряда под вопросом. Двое напившихся свиней, которые безусловно ответят за свой проступок, плохо закрепили связки, и поднявшиеся ночью волны смахнули с причала семь ящиков с ценным оборудованием. Скажу прямо – с боевым оборудованием. Пять ящиков успели вытащить, но еще два унесло течением и волнами. Найди их.
   – А если я не найду их, наше наступление может сорваться?
   – Наступление состоится в любом случае, мы теперь сильны как никогда. Однако если я снова запрошу у верховных камрадов потерянные детали, они посчитают меня поганцем. И меня и весь мой отряд… – Команданте Ферро вздохнул, подошел к коробочке с нюхательным табаком и, втянув в себя добрую пригоршню, с треском чихнул. – В конце концов это дойдет до генерала Тильзера. Представляешь?
   – Да, команданте. Представляю себе.
   – Вот то-то и оно, Квасневский. Ты старый проверенный камрад, тебе, как говорится, и знамя в руки.
   – Обычно говорят – карты.
   – Что?
   – В поговорке говорят – тебе и карты в руки.
   – Да-да, конечно. Возьмешь с собой камрадов Джуза и Ранкера. Их уже оповестили.
   – Что мне делать с ящиками, если я их найду?
   – Отбуксируешь к берегу и там привяжешь.
   – Дело в том, команданте, что тащить по волнующемуся озеру ящики очень нелегко. Выдел я их, они очень большие – час времени уйдет на буксировку, это точно. Может, я лучше буду привязывать к ним якорь? Это позволит выиграть время, если я найду сначала один.
   – Ну что ж, делай как считаешь нужным. Ты человек речной, тебе виднее. Если больше вопросов нет – можешь идти. Время дорого.
   – У меня один вопрос, команданте, – несмело улыбнувшись, произнес Квасневский.
   – Спрашивай.
   – А что там в этих ящиках?
   – В этих ящиках детали партизанского штурмовика, который называется «альбатрос».
   – Неужели самолет, команданте? Кто же нам так помогает?
   – За хорошие деньги помогут многие, камрад, – доверительным тоном сообщил Ферро. Начав говорить, он не мог остановиться. – Если хочешь знать, построили этот самолет на фирме «Эдельвейс-Бельков-Блом», которая работает на правительство.
   – Во как!.. – поразился Квасневский.
   – Именно так, камрад. А теперь поспеши исполнить свой долг и найти ящики, в которых лежат детали этого самого партизанского штурмовика «альбатрос». Способного взлетать с коротких площадок прямо из джунглей.
   – Ува-на! – снова поразился Квасневский.
   – Да-да, а с бетонированной площадки возможен даже вертикальный взлет…
   – У нас будет своя авиация!.. – воскликнул Квасневский, но Ферро тотчас прикрыл ему рот ладонью.
   – Тс-с! Тише. Никто не должен знать этого до времени. Понял?
   – Понял, – шепотом ответил Квасневский.
   Впрочем, даже без этого разговора с команданте Квасневский, как и каждый боец в отряде, знал, что в ящиках было новое оружие.
   С новым оружием обещали новое наступление и изменение расстановки сил в Междуречье. С ним бойцы освободительной армии генерала Тильзера рассчитывали наконец дойти до Антвердена.
   Недавний успех, когда удалось уничтожить Четвертый опорный пункт федеральной армии, вскружил мятежникам головы. Многие из них воевали на материке Торгуга по пять-семь лет, и теперь, по их мнению, наступил момент, когда война закончится и установится мир. И не просто мир без войны, а всеобщее равенство и благоденствие. По крайней мере так говорил генерал Тильзер, а ему безоговорочно верили.
   Подъем, царивший в войсках мятежников после уничтожения форта, держался весь долгий сезон дождей. И ведь как все оказалось просто – мятежникам и раньше удавалось захватывать форты, однако удержать их они не могли, слишком неравными были силы. У армии имелось все – штурмовики, вертолеты, разведроты. Сначала захватчиков обрабатывали бомбами, затем стригли из авиационных пушек и последним аккордом служили газовые шашки и солдаты.
   С таким трудом захваченный форт приходилось отдавать, и результатом всего этого являлась лишь краткосрочная политическая акция.
   Теперь же прорыв был очевидным. Один форт оказался полностью разрушен и оставались еще три. С новым оружием можно было пройти победным маршем до Двадцать Четвертой базы, а уж затем – до Антвердена.
   Помимо блестящего результата совершенно иным оказался и способ овладения вражеской цитаделью. Теперь уже совершенно открыто рассказывали о том, что минные поля вокруг форта были отключены одним из федеральных солдат. Благодаря этому мятежники без потерь приблизились к крепостной стене и легко преодолели ее с помощью лестниц.
   Внутри периметра, на подходах к бункеру, полегло полторы сотни человек, однако эти потери нельзя было сравнить с прежними штурмами, которые оплачивались куда большими жертвами.
   Гарнизон форта вызвал подмогу, однако она опоздала. Вертолет с солдатами прилетел слишком поздно. Сначала он ловко увернулся от пущенной из джунглей ракеты, а затем сел на мелководье и начал высаживать десант. Тут-то его и взяли на прицел «безоткатчики».
   Сначала в вертолет попал один снаряд, а потом сразу два. Машина вспыхнула и после еще одного попадания взорвалась. Правда, к этому моменту весь десант сумел отбежать подальше. Им оставалось лишь подобрать двоих человек, которым посчастливилось выскользнуть из окруженного бункера и убраться в лес.
   А потом этот финальный взрыв форта, Квасневский наблюдал его с дальнего берега озера, когда подвозил на скутере снаряды для безоткатных орудий.
   По приказу команданте Лаэрта, по следам ушедших разведчиков была пущена группа преследования, однако никто из этой группы не вернулся. Позже их нашли в лесу, солдаты расстреляли их из засады.
   Впрочем, все это было допустимой платой за то, что самый ненавистный и самый мощный из фортов был наконец разрушен. На его месте оставались лишь обугленные руины, и, если бы не обработка этой территории супергербицидом, весь холм давно бы зарос молодым лесом.
   Около двух часов ночи Квасневский пришел на причал. Часовых не было, они прятались от ветра где-то на берегу под деревьями. Причал раскачивало волнами, и удерживающие его тросы скрипели.
   Возле вереницы подпрыгивавших скутеров стояли двое, Квасневский узнал их. Это были его старые знакомые – Джуз и Ранкер, которых он неоднократно возил к Четвертому опорному.
   – Здорово, Феликс! – первым поздоровался Джуз.
   – Привет, ребята.
   – С чего такие гонки – меня разбудили совсем не вовремя. Я видел сон про блондинку.
   Джуз широко зевнул, едва не вывихнув челюсть.
   – Утонул, что ли, кто?
   – Почему сразу утонул? – спросил Ранкер, более спокойный и основательный солдат.
   – Ну а чего мы тогда приперлись? Чего ради, вон какие волны, дождик только два часа как закончился…
   – Не два, а пять, – поправил его Ранкер.
   – Ну и чего? Смотри, какая вода высокая, да еще течение. Никогда не видел, чтобы в озере вода текла как в реке.
   – Это нормально, – сказал Квасневский, пробираясь к своему скутеру. – В озеро втекает несколько рек, а на востоке из него вытекает Калпета – отсюда и течение.
   Сняв кожух с одного из моторов, он стал подсвечивать себе узеньким фонариком и тыкать в мотор пальцем.
   – Ладно, куда едем-то? – спросил непоседливый Джуз.
   – Вдоль озера – на восток.
   – К руинам форта, так получается?
   – А ты что, призраков боишься? – сразу спросил Ранкер.
   – Я-то не боюсь, только мы же ничего не увидим в этой темноте.
   – Все, что нужно, увидим, – сказал Ранкер и показал прибор ночного видения, похожий на уродливые очки.
   – Ну-ка дай я попробую! – сразу загорелся Джуз. Надев очки, он посмотрел по сторонам и сказал:
   – Ну и что это за хрень? Я даже тебя не вижу, старый!
   – Придурок! Прибор ведь еще включить надо! – заметил Ранкер.
   Проверявший моторы Квасневский засмеялся.
   – А где кнопка-то?
   – Погоди, не дергайся, сейчас включу.
   Ранкер нажал кнопку, и чудо-очки заработали.
   – О, совсем другое дело! Только что мы так искать будем, а?
   – Ящики будем искать, – сказал Квасневский, открывая кожух второго мотора.
   – Что за ящики? Мне ведь ничего не сказали. Старый вон тоже секретничает, – пожаловался Джуз. – Я и подумал, что, может, утоп кто-то. В смысле – унесло.
   – Если бы унесло, – Квасневский захлопнул крышку кожуха, – мы бы уже не смогли помочь. За нас бы зурабы все сделали.
   – Да ладно – зурабы сейчас сытые, – сказал Джуз, считавший себя самым осведомленным. Вернув очки Ранкеру, он продолжил: – Зурабы еще долго ничего жрать не будут. Они вон два месяца только и занимались тем, что лопали змей, антилоп и свиней.
   – Ну если не боишься, искупайся в озере, – предложил Квасневский.
   – Я бы запросто, только вода грязная.
   – Ладно, садитесь, время уходит. Горючего, правда, не особенно много, но если что – заправимся на перехвате.
   Перехватами мятежники называли станции дозаправки, которые прятались в небольших озерных бухточках и располагались по всей длине озера. Это помогало организовать бесперебойное снабжение диверсионных групп, которые постоянно уходили из лагерей в сторону Двадцать Четвертой базы.
   – А чего нас одних-то отправляют? – спросил Джуз. – Я бы не отказался от помощников, к тому же коллективом оно веселее. Где твой друг, которого мы тогда на буксире тащили? Ему еще борта пробили со станкового пулемета.
   – Это ты о Лемане говоришь?
   – Точно, о Лемане.
   – Нам не нужны лишние глаза и уши, потому что дело предстоит секретное. Если мы начнем по озеру целой флотилией шастать, федералы нас засекут и вызовут штурмовки. Мало не покажется.
   – Да, федералы теперь на нас злые, – подтвердил Ранкер.
   Они расселись на скутере, Квасневский запустил двигатели и, чуть погазовав, повел судно в темноту тихим ходом. Пока прогревались моторы, он взял у Ранкера очки и включил установленную на носу судна инфракрасную фару.

11

   Теперь Квасневский видел все, что происходило вокруг. Конечно, не так, как днем, однако куда лучше, чем в лунную ночь.
   Над озером гуляли ветры, поднимая на середине полутораметровые волны, поэтому приходилось держаться берега. Ревели моторы, и скутер мчался вдоль кромки воды, вспугивая молодых зурабов, которые предпочитали ночевать на мелководье.
   Их взрослые собратья, отъевшиеся за время дождей, плыли по течению, растопырив лапы. Их туши, похожие на корявые бревна, попадались через каждую пару сотен метров. Непоседливый Джуз о чем-то разговаривал с Ранкером. Наверное, опять отстаивал какую-то бредовую идею. Его старший товарищ только кивал и улыбался. Только так этим двоим удавалось ладить.
   Квасневский поправил очки, ему предстояла дальняя дорога. Только по приблизительным прикидкам получалось, что за то время, пока ящики находились в воде, они могли уплыть к истоку реки Калпеты. А это часа три-четыре пути, не считая заправок. Днем, за счет скорости, можно было сократить это время вдвое, однако сейчас выжимать из скутера все возможное было опасно. Налетишь на тушу зураба или на настоящее бревно – и привет. К тому же на большой скорости трудно разглядеть на воде ящики.
   «Если они, конечно, не утонули», – мысленно уточнил Квасневский.
   Минут через сорок после отправки Джуз начал подавать Квасневскому какие-то знаки. Пришлось сбросить ход.
   – Что такое?
   – Притормози, Феликс!
   – Что случилось?
   – Да мне, понимаешь, по нужде надо.
   – По большой, что ли? Растрясло?
   – Да нет, по малой. Просто я пива напился.
   Квасневский сбросил ход до самого малого и совсем заглушил двигатели. Джуз, прислонившись к рулевой плоскости, пустил струю за борт.
   – Откуда он пиво-то взял?! – спросил Квасневский.
   – В земле нашли, – пояснил Ранкер.
   – С каких пор в земле стало пиво заводиться?
   – Да был у нас один камрад – редкий жадюга и куркуль. Когда на день рождения генерала Тильзера выдавали по пять литров пива, этот парень выдул литр, а остальное закопал и никому не сказал где. Во время штурма Четвертого опорного получил две пули в грудь и остался там на горке… Из бункера стреляли, как в тире. Одним словом, унес он секрет в могилу, и, как наши ребята ни старались, даже с помощью минных сканеров обнаружить тайник с пивом так и не смогли. Но когда пошли дожди, эту яму вымыло. Правда, срок у пива уже вышел и оно мылом стало попахивать. Кто-то баночку одолел, кто-то лишь половинку, а этому пять штук досталось.
   – Нормальное пиво, – застегивая штаны, сказал Джуз. – Нормальное. Видел, как струячило? С плохого пива так бы не получилось.
   Он вернулся на место, Квасневский запустил двигатели, и они помчались дальше.

12

   Через полтора часа после отплытия баки скутера опустели, однако обнаружить на поверхности озера что-то существенное так и не удалось. Толстые ленивые зурабы были не в счет.
   – Нужно искать дозаправку, – сказал Квасневский и начал запрашивать по рации: – Внимание, вызываю «Куриную ферму»!
   Сначала ему никто не отвечал, затем послышался сонный голос:
   – Ну… «Куриная ферма» на связи…
   – Заскочить к вам надо.
   – Заскакивай. Только осторожно – там в горловине зураб засел восьмиметровый. Может борт прокусить.
   – Хорошо, мы это учтем, – сказал Квасневский и, наклонившись к попутчикам, добавил: – Здесь в километре бухта, у входа в нее сидит зураб, говорят, очень большой.
   – Ты откуда знаешь? – удивился Джуз.
   – Заправщик сказал.
   – Так мы же ничего не увидим, Феликс, если только ты мне свои очки не дашь.
   – Все мы увидим, Джуз, – возразил Ранкер. – У меня на автомате фонарик.
   – Правда? А у меня нет.
   – У тебя тоже был, пока ты его не сменял на полбутылки самогона… Ладно, моего фонарика хватит. Поехали, Феликс, я готов.
   Когда скутер подплыл к бухте, у ее горловины действительно сидел зураб, однако он оказался на берегу, рядом с какими-то окровавленными потрохами. Попав в луч фонаря, хищник затаился, поблескивая рубиновыми глазами.
   Ранкер держал его на прицеле, готовый открыть огонь, если чудовище попытается побежать в их сторону, однако зураб оставался неподвижен.
   – Интересно, кого это он завалил? Надеюсь, не заправщика? – спросил Джуз и засмеялся собственной шутке.
   Вскоре скутер пристал к дощатому причалу, накрытому маскировочной сетью. Из-под козырька вышел заправщик, в таких же, как у Квасневского, очках ночного видения.
   – Фару притуши! – крикнул он. – А то очки заливает!..
   Квасневский выключил инфракрасный прожектор и заглушил двигатели.
   – Сколько тебе? – поинтересовался заправщик.
   – Да у меня сухо – полные давай.
   Заправщик подал шланг, Квасневский сунул его в горловину бака. Затем выбрался на причал и последовал за заправщиком к ручной помпе – электричества тут не было.
   Пока они качали, Джуз тоже выбрался на причал, чтобы размять ноги, а потом, с разрешения заправщика, еще раз отлил с дальнего угла пристани.
   Минут за десять они управились, и Квасневский скомандовал Джузу идти на посадку.
   – Иду, командир. Кстати, – Джуз остановился возле хозяина заправки, который в очках ночного видения выглядел довольно колоритно. – Кстати, а что там ваш зураб поймал? Что за пищу кровавую?
   – А где он?
   – Да на берегу сидит, а рядом кровь, кишки…
   – Наверное, свинку поймал. Была тут одна, ее вода на остров загнала. Я на нее сам рассчитывал, но, наверное, зураб меня опередил. Сволочь, одно слово – хищник.
   – Может, его грохнуть?
   – Не надо. Сам знаешь, закон джунглей – сегодня одного убьешь, завтра придут еще трое. Не надо, пусть живет. Когда вода спадет, он сам уберется.