– «Манта»-один, ответьте «ориону»-один. Как ваши дела?
– Не очень хорошо, Курт! Пока подошел Лестер со своими «стаккато», я потеряла половину кораблей. Троим нарушителям удалось прорваться в атмосферу и выбросить свои танки. Один мы уничтожили в воздухе. Остальные – после приземления.
– «Орион»-один, говорит «ребус»-два, требуется ваше вмешательство. В квадрат 22-14-запад прорываются для десантирования шесть кораблей противника. Нам своими силами не справиться.
– Вас понял, «ребус»-два, подпустите их, но не слишком явно, чтобы они не догадались… А что с «ребусом»-один?
– Командир погиб…
– Ясно… Внимание, говорит «орион»-один. Лестер, восьмерку «стаккато» в квадрат 22-14-запад; Берта, гони своих «мант» туда же. «Зеро»-один, ваше дело уничтожить их танки в джунглях.
Две «манты» отделились от остальных и ушли в сторону – им требовался ремонт, – а оставшиеся на максимальной тяге двигателей спешили к месту прорыва неприятеля. Пятьюстами метрами выше, обгоняя «мант», проследовали штурмовики «стаккато». Четверка бомбардировщиков «зеро» немного скорректировала свой курс и включила подачу ракет «воздух – земля».
Шесть десантных кораблей на пределе термической защиты прорывались через плотную атмосферу Эр-Зет-10. Время от времени мимо них проносились ромбовидные силуэты вражеских истребителей, которые открывали огонь из опасных на близких дистанциях плазменных пушек.
Неожиданно Тимотеус заметил разрыв в периодичности атак «ребусов». Противник куда-то подевался. Почуяв подвох, командор отдал кораблям приказ рассредоточиться, но не прошло и секунды, как два десантных корабля, настигнутые залпами с «орионов», разлетелись горящими обломками.
Взрывной волной корабль Тимотеуса швырнуло в сторону.
– Командор, мы потеряли Моргана и Бакумо! – прокричал Уильямс, отчаянно пытаясь выровнять судно.
– Морис, как слышишь меня? Продержитесь еще секунд десять!
– Я слышу, командор! На нас насели какие-то твари. У них электромагнитные пушки! Они бьют по кораблю Декстера, как секиры. Он самый потрепанный!
Корабли стремительно сходились и расходились, закладывая головокружительные виражи. Стрелки, обливаясь потом, вертелись как бешеные, стараясь отогнать от теряющего силы корабля воздушных стервятников. Но «стаккато» мертвой хваткой вцепились в свою жертву, не обращая внимания на плотный ответный огонь.
Морис и лейтенант-пилот Крунш как могли закрывали своими кораблями теряющее управление судно, но бласт-ракета, выпущенная одной из «мант», попала в двигатель корабля Декстера, и тот, завалившись набок и оставляя дымный след, пошел вниз. Через какое-то время створки на его брюхе раскрылись, и оттуда вывалился BDM. К нему сразу же метнулись три «манты». BDM продолжал кувыркаться в воздухе, когда его настигли сразу две ракеты.
Земля была уже близко, и Морис увидел, как, уловив момент, корабль Тимотеуса выровнялся, открыл створки, и оттуда выскользнул BDM. Рассчитывая на легкую добычу, к нему тотчас кинулись два «ребуса», но башни бронемашины синхронно развернулись, и от одного «ребуса» полетели куски обшивки, а второй немедленно ретировался.
Спустя несколько секунд корабли Мориса и Крунша тоже избавились от своих броневиков. Брошенные командой корабли тотчас подверглись атакам, временно отвлекая на себя основные силы преследователей, между тем как броневики в стремительном полете затяжного прыжка летели навстречу зеленой чаще тропического леса.
На высоте ста пятидесяти метров автоматически раскрылись парашюты и заработали дымогенераторы, но и это не заставило вошедших в раж «ребусов» прекратить атаку на BDM. Дымовой заслон сыграл хорошую службу – одна из бласт-ракет, нацеленных в корабль Мориса, угодила в замешкавшийся «ребус». Затем из дыма вынырнул «стаккато» и длинной очередью распорол гусеницу броневика Крунша перед самой посадкой.
Сидя в командной капсуле бронемашины между четырьмя пушечными башнями, Морис, как автомат, фиксировал в памяти все, что успел увидеть.
Ветром машины снесло на окраину леса, и BDM Крунша угодил в озеро. На пятнадцатиметровой глубине он полз, как черепаха, и был прекрасно виден сверху. Тройка «стаккато» пронеслась над озером, вспенив его тысячей игл. Спустя миг в толщу воды вонзились две бласт-ракеты, в хрустальной глубине сверкнула яркая вспышка, и гигантский взрыв расплескал озеро по берегам.
BDM Мориса, разбрасывая комья грязи и зарываясь в ямы с вонючим илом, стремительно летел по заболоченному руслу небольшой речушки. Там, где в кронах высоких деревьев были видны участки неба, появлялись «ребусы» и «стаккато», и тогда броневик, уходя от огня, вылетал на крутые склоны реки. Еще при падении с высоты Морис запомнил, что речка выходит к каким-то нагромождениям скал. Память его не подвела, за очередным поворотом оврага лес кончился, а речка затерялась среди курганов раскрошенного известняка. Броневик оказался на открытом пространстве, и Морис, ощущая на своей спине прицельные визиры пушек «стаккато», успел показать механику-водителю широкий зев промоины в известковой стене.
BDM влетел в него на предельной скорости и пошел юзом, обдирая о стены камуфляжную краску. Через пятьдесят метров скольжения броневик ударился носом в тупик туннеля и заглох.
– Все наружу! Сержанты, командуйте!..
Створки мгновенно распахнулись, и четыре отделения по двенадцать тяжелых пехотинцев выбрались из броневика.
– Внимание, быстренько выбегаем из туннеля и мчимся направо, в расщелины. До самого леса. Там собираемся возле радиомаяка. Вперед!
Солдаты с сержантами побежали к выходу, а Морис вместе с первым помощником задержался возле броневика. Он хотел удостовериться, что все вовремя покинут пещеру.
Морис на короткий миг остолбенел, когда в проходе туннеля сквозь колышущиеся силуэты бегущих солдат он увидел пару штурмовиков «стаккато». В стремительном бреющем полете они выплывали из-за скалы и неслись прямо на пещеру. Воздух колыхнулся, когда беззвучные электромагнитные пушки выпустили сотни смертоносных снарядов, и, резко взяв вверх, штурмовики ушли в небо.
Шипящий стальной рой пронесся по туннелю, выбивая широкую просеку в рядах пехотинцев, известковой пылью осыпая тела убитых.
Рикошетом от брони BDM убило первого помощника, а Морис получил вмятину в грудной броневой пластине.
Во рту стоял вкус крови, в ушах звенело, Морис что-то кричал, отдавал приказы, слыша как сквозь вату какие-то неясные звуки. Потом все куда-то проваливалось и появлялось вновь, Морис куда-то бежал, не переставая стрелять из MS-400. Атаковавший «ребус» свернул в сторону. Перед глазами Мориса все закружилось, и он полетел в черную пропасть…
12
Когда дверь в каюту распахнулась, контр-адмирал Хоук, командующий группой кораблей флота, сидел за своим письменным столом спиной к выходу и работал с документами, то и дело посматривая на часы. Через час необходимо было начинать согласованный маневр с кораблями «Корсара».
Бросив короткий взгляд на зеркало, висевшее на стене, и увидев вошедшего, он улыбнулся и кивнул, давая этим понять, чтобы гость заходил, садился, посмотрел журналы на столике, угостился сигарой, – все это было в одном движении контр-адмирала.
Он был рад поделиться хорошим настроением со своим первым помощником. Наскоро пролистывая бумаги, Хоук посмотрел в зеркало еще раз. Остекленевший, неподвижный взгляд майора Макриди смутил контр-адмирала. Он отодвинул стопку бумаг и поднялся.
– У нас что-нибудь не так, Сэм?
В ответ – леденящая душу тишина. Реджинальд Хоук с почти физической болью чувствовал проникновение этого мутного стеклянного взгляда в самые кишки. «Черт подери, только не надо резких движений, ни в коем случае, – это все ускорит!» Контр-адмирал улыбнулся Макриди еще раз. Застывший взгляд уперся ему в переносицу.
– Так что же все-таки случилось, дружище? – Губы Хоука растянулись в мучительно-приветливой улыбке. Так, не переставая улыбаться, он получил удар в грудь, качнулся вперед, а в глазах его появилось выражение крайнего удивления.
Человек, стоявший перед ним, сделал шаг назад и резко выдернул лезвие. От толчка Хоук потерял равновесие и, пытаясь опереться на воздух, рухнул, ломая старинной работы этажерку и увлекая на пол все ее содержимое.
Дождавшись, когда последняя статуэтка, закатившаяся в дальний угол, остановилась и в каюте воцарилась тишина, молчаливый гость решительно шагнул к пульту управления всей эскадрой.
Костлявые пальцы бегали по клавиатуре, и исполнительный компьютер дублировал приказы.
По системе корабельной связи проскрипел синтезированный голос, приказывая всей команде, десанту и даже вахтенным собраться в грузовом отсеке 324 для чрезвычайного инструктажа. Это был очень большой отсек, и он редко использовался по прямому назначению. Поэтому люди без лишних слов начали спускаться по узким винтовым лестницам в грузовые трюмы.
Народу в отсек 324 набилось битком. Здесь собралась вся команда до последнего человека. Солдаты и персонал «Циркона» продолжали обсуждать свои житейские проблемы. За гулом голосов не было слышно, как, подчиняясь приказам бортового компьютера, в стенах застрекотали потайные механизмы, наглухо задраивая двери и навсегда отрезая путь назад.
Резкая боль заставила всех, кто был в отсеке, как по команде, схватиться за уши. Люди заметались, харкая кровью, давя друг друга, но продолжалось это недолго. Еще десять секунд, и все было кончено… Клапан перекрыл забортный вакуум, и внутри отсека начало расти давление, доходя до нормального уровня.
На экране в каюте контр-адмирала горделиво высветился доклад кичливого компьютера о блестяще выполненном задании. Казалось, всем своим электронным нутром он жаждет новых поручений и в нетерпении пожирает экранами своего нового кумира.
Пальцы снова забегали по клавишам, формулируя задание. Приказ был тотчас доведен до командиров всех кораблей. Они пожимали плечами и разворачивали свои суда в парадную шеренгу, а в боевые компьютеры главного корабля уже вводились данные о немыслимых прежде целях.
Проверяя свою подвижность, носовой лазер хищно зыркнул по сторонам и застыл в ожидании. Электрический импульс метнулся по проводам – пора! «Циркон» начал боевой разворот, а навстречу ему поплыла шеренга выстроившихся согласно приказу железных птиц.
Они с полным доверием смотрели в лицо своему вожаку. Он же, разогнавшись в стремительном полете, внезапно открыл огонь по топливным отсекам. Всем поровну – на каждого члена команды… Когда за кормой полыхнул последний взрыв, это означало, что кораблей флота вместе с десантом больше не существует.
А сумасшедший корабль, включив торможение, начал разворачиваться в сторону системы Бонакус. Затем двигатели включились на полную тягу, и судно покинуло район, где продолжали вращаться обломки кораблей и останки экипажей.
13
Мишель Ренье, агент НСБ, лежал на полу продуктового склада в абсолютной темноте и гадал, что произошло на «Цирконе». Он не сомневался, что команда уже уничтожена, оставалось только выяснить, кто сейчас управляет кораблем и каковы его цели.
Мишель служил на флагмане контр-адмирала Хоука вторым штурманом в чине лейтенант-инженера. Он не считал эту службу стоящей и был уверен, что лишь зря теряет время. Когда всем, даже вахтенным офицерам, приказали собираться в грузовом отсеке, к тому же имеющем наружный клапан, агент Ренье заподозрил неладное. Он незаметно положил свой электронный медальон в карман младшему механику, а сам тихонько отстал, свернув к камбузу. Мишель сообразил, что если предстоит долго прятаться, то лучше это сделать поближе к еде.
Как он и рассчитывал, датчики бортового компьютера посчитали младшего механика с дополнительным медальоном в кармане за двух человек, и поскольку все, по мнению компьютера, находились в злополучном отсеке, он и исполнил следующую команду неведомого противника – открыл клапаны в космос.
– Все прошло успешно, сэр, – докладывал главе армейской разведки начальник базы «Север». – Машина «27F» устойчиво пилотирует главный корабль неприятеля. Через восемь часов он будет в атмосфере планеты.
– Это хорошая новость, полковник Калхаунд. Можно смело докладывать маршалу о нашей большой удаче. Подготовьте встречу трофейного судна. Пусть на подходе его сопровождают «манты» базы «Юг».
– Есть, сэр! – вытянулся полковник. – Я свяжусь с ними немедленно.
Повинуясь приказу, из глубоких шахт базы «Юг» на поверхность выныривали «манты» и, набирая высоту, уходили к границе атмосферы планеты.
Старшим восьмерки «мант» летел капитан Хоффман – извечный соперник капитана Берты Клотц с базы «Север». Хоффман завидовал репутации и мастерству Берты и при выполнении каждого задания старался хоть в чем-то превзойти свою соперницу.
Вскоре среди бесконечного количества неподвижных звезд пилоты «мант» различили светящуюся точку, которая быстро приближалась, так что уже можно было разглядеть контуры военного флотского корабля.
«Циркон» начал входить в атмосферу, вокруг него заполыхало синеватое пламя. Неуклюже маневрируя, судно несколько снизило скорость. Отряд «мант» разделился на два звена и пристроился к «Циркону» с двух сторон.
В роботе, который пилотировал корабль на базу «Север», все было совершенно. Все, кроме одного. Разъемное устройство, с помощью которого мозг робота соединялся с системой управления корабля, было скопировано неточно. Это сильно отражалось на управляющих сигналах и делало полет «Циркона» нестабильным.
Корабль шел на высоте двухсот метров над гребнями океанских волн. Стодвадцатиметровое судно рыскало по сторонам и никак не могло встать на постоянный курс, распугивая сопровождающих «мант». Уходя от столкновения с бронированным бортом, эскорт «Циркона» то и дело ломал свой строй, тем самым нарушая торжественность момента.
До берега оставалось не более двадцати километров, когда трофейное судно неожиданно начало терять высоту. За две тысячи метров до берега брюхо «Циркона» коснулось поверхности воды и «прилипло». Океан не хотел отпускать свою добычу, и командование с сожалением вынуждено было отдать приказ роботу-пилоту затопить корабль, приняв на борт балластную воду, и законсервировать судно на морском дне. В противном случае корабль могло унести в открытое море.
И вот теперь «Циркон» покоился на дне, и это мешало полковнику Фрезеру в полной мере насладиться победой. Он успокаивал себя лишь тем, что поднять трофей будет несложно, однако ощущение праздника уже исчезло.
Первоначально этому трофейному кораблю отводилась функция авангарда в походе на Форт-Макс. Это была ближайшая база Сообщества, где находились ретрансляторы, связывавшие корабли «Корсара» и космического флота с командованием на Красных Камнях и на Земле. Упреждающая атака на ретрансляторы связи давала возможность выиграть дополнительное время, необходимое для завершения великого проекта «Бездна». Без такого мощного оружия – и президент колонии доктор Ризен это понимал – было чрезвычайно сложно помешать силам Сообщества взять под контроль Эр-Зет-10. А захваченный флагман «Циркон» как нельзя лучше мог справиться с задачей уничтожения систем связи, поскольку для сторожевых постов землян он был своим.
В случае успеха корабля-оборотня колония получала «Бездну», а это сулило абсолютную власть над пространством всего Сообщества.
Основная часть трехмиллионного населения колонии знала о существовании проекта и представляла его себе неким чудо-оружием, избавляющим от угрозы порабощения со стороны империи землян. Колонисты были уверены, что ученые и военные инженеры создают это оружие, опираясь только на собственный интеллект и знания.
Первые же лица колонии, включая маршала, считали, что именно доктор Ризен генерирует в своем уникальном мозгу столь гениальные решения. Знакомый со многими тайнами, неподвластными обычной науке, он и раньше достаточно легко находил выход из самых сложных ситуаций. И только сам президент колонии точно знал, откуда берутся все военно-технические новшества. Один он знал о существовании Портала.
14
Четыреста лет назад преследуемые флотом Сообщества колонисты бежали с Земли и нашли себе убежище на далекой Эр-Зет-10. На протяжении долгих лет, руководимые Ризеном, они налаживали полноценную жизнь на новой родине. Терпя трудности и лишения, они достигали успехов, но все же боялись и нос высунуть за пределы планетной системы Бонакус. Им повсюду мерещились военные корабли землян.
Лидер колонии Ризен днем и ночью думал о том, как им сделаться невидимыми для разведывательных зондов Сообщества, как исключить себя из сферы интересов империи землян. Эта мысль не давала ему покоя на протяжении десятков лет.