Орлов Алекс. Золотой пленник

   Только тут Питер заметил, что вцепился в пояс Рудвара.
   — Нет, это я так... Споткнулся.
   — А мы сейчас покажем тебе еще одну достопримечательность города, — произнес дядя, который даже не заметил отсутствия племянника.

6

   Нух Земанис пребывал в хорошем расположении духа, а у Питера не шел из головы этот жуткий нищий, исчезнувший так неожиданно. Погруженный в собственные мысли, Питер не заметил, как они вышли на рыночную площадь, где на специальном помосте, перед шеренгой понуро стоявших людей, бегал мужчина в черных шароварах и красной жилетке на голое тело. Он что-то кричал — Питер не сразу разобрал, что именно.
   — Посмотрите, этот совсем еще не старый — крепкие руки, широкие плечи и неплохие зубы! Если его хорошо кормить, будет работать на вас еще двадцать лет! Итак, хозяин просит за него двадцать пять рилли!
   — Так и быть, возьму за эту цену! — крикнул кто-то из толпы.
   — Даю тридцать рилли! — приняли вызов с другой стороны.
   — О, целый золотой! — оживился торговец. — Итак, будут другие предложения? Нет? Работник продан!
   — Это невольничий рынок? — догадался Питер.
   — Да, в Индзоре разрешено владеть рабами, как у нас в Гудбурге — скотом.
   На помосте торговались за следующего невольника. Это была девушка со следами кнута на обнаженных руках.
   — А вот эта пташка может работать по дому, нянчить детей или рожать, если на то будет воля ее хозяина!
   — Что ж он продает такую красотку? Небось не мила была с ним? — подали реплику из толпы.
   — Сразу видно — непокорная, вон как он ее исполосовал, — согласился кто-то.
   — Два золотых! — объявил продавец, словно не слыша этих рассуждений.
   Пока шли торги, Питер не сводил с невольников и их покупателей удивленного взгляда. То, что людей продают как скот, коробило его.
   — Дядя, — обратился он к Нуху Земанису и обмер — у купца не было головы! Земанис стоял не падая, а синий кафтан на плечах пропитывался свежей кровью.
   Питер стал задыхаться, попятился, и... наваждение прошло.
   — Что ты хотел сказать? — спросил Нух Земанис, внимательно глядя на племянника. — Да ты здоров ли?
   — Я... я здоров. — Питер перевел дух и дотронулся до лба — должно быть, он слегка перегрелся. — Я хотел спросить, почему здешний герцог позволяет такую дикость? Продавать людей — это нехорошо!
   — Не так уж и нехорошо. У меня было множество должников, которые не могли отдать взятые деньги, и их сажали по суду в долговую тюрьму. Какая мне от этого польза? А если бы я мог взять их в собственность, они бы работали на меня и возвращали долг, так что определенный смысл в этом есть. А герцога здесь нет, он и его родственники были истреблены во время войны с императором Рамбоссом Лучезарным, теперь здесь правит его наместник.
   — Все равно я не согласен, — упрямо повторил Питер.
   — Это юношеская горячность, дорогой мой, когда-нибудь ты поймешь меня.
   Они возвратились в доходный двор, и всю дорогу Питер находился под впечатлением от увиденного — говорившего загадками страшного нищего и невольничьего рынка.
   А еще это видение, когда дядя оказался без головы и весь в крови...
   Питер отнес его на счет усталости.
   На постоялом дворе Земаниса дожидалось пополнение, новые охранники уже освоились и подчищали оставшуюся в котле похлебку. Заметив возвращение работодателя, они поднялись, демонстрируя свое уважение.
   — Хорошо бы аванс, хозяин... — подал голос один из новичков.
   — Получите, но только завтра утром. — Земанис усмехнулся. — А то ведь сами знаете, дай вам сейчас серебра, к утру едва теплыми будете.
   — Нуда...
   — Это так, хозяин, — не стали спорить охранники, зная за собой такую слабость.
   Оставив во дворе Рудвара и Нимана, Земанис с племянником поднялись в апартаменты.
   — Перекусить не хочешь?
   — Спасибо, дядя, я лучше полежу.
   — Ну как знаешь, я поднимусь на террасу — воздух здесь особенный, все время есть хочется.
   Оставшись один, Питер достал подаренный кинжал и несколько минут любовался им, невольно представляя, как разит врагов.
   «Пусть только сунутся», — пригрозил он мысленно, спрятал кинжал в ножны, снял башмаки и вытянулся на широком топчане, немного более жестком, чем он привык. В Гудбурге все спали на перинах.

7

   На другой день с первыми лучами солнца обоз двинулся к южной дороге в объезд Индзора. Над возами, людьми и лошадьми поднималась известковая пыль, и слабый ветер нехотя сносил ее на обочину. Белые дома с оранжевыми крышами остались в центре города, а по окраинам стояли облупленные халупы, среди которых бегали грязные дети.
   Навстречу обозу проехал разъезд городских стражников. Равнодушно скользнув взглядами по Питеру и Земанису, они, позевывая, поехали отдыхать после ночного дозора.
   С юга подул теплый ветер, он стал усиливаться, и к моменту, когда крыши Индзора скрылись за горизонтом, из собравшихся тучек пролился быстрый дождик.
   — Наверное, последний этой весной, — сказал дядя, облегченно вздыхая: его товару дождь был не нужен.
   После череды пологих холмов, между которыми вилась дорога, местность изменилась, вдоль обочины потянулись кустарники, а на смену холмам пришли небольшие низинки, где сбивались разбавленные кипарисами и дубравником рощи. В таких местах внимательный Рудвар отправлял в разведку Нимана, и пока обоз тащился до очередной низинки, охранник успевал ее проверить и выехать на дорогу, чтобы призывно помахать рукой — дескать, все в порядке.
   Рудвара кажущаяся безмятежность не успокаивала, он приказал зарядить арбалеты, и теперь все сидевшие на обозах наемники были готовы отразить нападение. Питер отметил, что с обозом эти люди ехали не впервые и знали, как себя вести, иногда сходили на дорогу, чтобы размять ноги, или сменяли возниц, пока те отбегали в кусты оправиться.
   В обед остановились у большой рощи и стали разводить костер. Один из возчиков принес Питеру орехов.
   — Вот, ваша милость, с прошлого года висели — их даже белки не заметили.
   — А они не испортились за зиму? Потравишь нас, — заметил Земанис.
   — Нет, орехи вкусные, сам я уже много съел.
   Оставив орехи, возница ушел, а Питер посмотрел на убегавшую вдаль дорогу и спросил:
   — До Пешехара десять дней ехать будем?
   — Да, если ничего не помешает.
   — А что дальше — за Пешехаром?
   — Дорога идет до самого моря.
   — До Савойского?
   — До него самого.
   — А что на море?
   — Торговые порты, в них заходят галеры.
   — А как галеры ходят — под парусом?
   — Под парусам и с помощью живой силы — с веслами.
   — Интересно как. — Питер вздохнул: теперь ему хотелось посмотреть море.
   От костра с полными плошками разбегались охранники и возчики, они торопились — через полчаса нужно было трогаться. Питер уже начал втягиваться в этот беспокойный ритм, и он ему даже нравился.
 
   Дни в пути были похожи один на другой: подъем до рассвета, завтрак и долгая монотонная тряска, а еще бесконечные нравоучения дяди. Питер уже научился притворяться, что слушает, на самом же деле мысли его были далеко.
   На четвертый день нового перехода в глубокой, заросшей молодым лесом балке пришлось перебираться через небольшую быструю речушку. К удивлению Питера, на переправе стоял один из слуг Нуха Земаниса и что-то сыпал в воду.
   — Что он делает, дядя?
   — Сыплет куриную желчь.
   — Зачем?
   — Здесь быстрая вода, в такой обитает множество опасных для живых существ духов. Мы сидим на возу, и нам ничего не сделается, а лошади через день-другой могут пасть — вот и приходится их отгонять, этих духов.
   Слуга продолжал сыпать в речку желтоватый порошок, а Питер уже другими глазами посмотрел на взбаламученную лошадьми воду — теперь он видел в ней неясные пугающие образы.
   Вдоль другого берега речушки разъезжал верхом Рудвар. Иногда он придерживал коня и рассматривал что-то на мягкой глине.
   Поскольку выезд из балки оказался достаточно крут, все десять пеших охранников помогали лошадям, выкатывая наверх по одному возу. Последней паре телег еще только предстояло преодолеть водную преграду, и возницы ждали, когда на другой стороне освободится место.
   — Давай! — крикнул им Ниман, первый погонщик взмахнул кнутом, и телега двинулась к противоположному берегу, однако неожиданно лошади захрапели и начали шарахаться в стороны, грозя перевернуть телегу.
   Рудвар погнал коня в воду, поднялась паника, речку взбаламутили, но общими усилиями животных удалось успокоить. Выяснилась и причина их испуга — течение волокло по неглубокому дну труп.
   Захлестнув его бичом за ногу, Рудвар выволок находку на берег.
   Ломовые лошади храпели и дико косили глазами — пришлось побыстрее выводить их из балки, привычные ко всему мардиганцы только перебирали ногами.
   — Кто это? — спросил Нух Земанис, подходя ближе. Питер из-за его плеча смотрел во все глаза, он еще ни разу не видел утопленников.
   — Пару дней назад был еще жив. Белье дорогое — значит, человек не бедный был.
   Перевернув тело сапогом, Рудвар обнаружил торчавшую из его спины обломанную стрелу. Выдернув ее, он ополоснул наконечник в воде и показал зазубренное, словно рыбий зуб. жало.
   — Карсаматы... — сказал один из пеших охранников, и его слова прозвучали пугающе.

8

   С этого момента условия изменились. Двадцать всадников Рудвара были поделены на пятерки, они поочередно уносились то влево, то вправо от дороги, проезжали пару миль и возвращались, чтобы доложить, что все спокойно или об увиденных следах. Судя по этим следам, в округе хозяйничали небольшие отряды карсаматов — по десять-двадцать всадников. То, что это были именно они. сомневаться не приходилось: на подковах их лошадей имелись отличительные знаки в виде цветка степной колючки.
   Ночи стали настоящим испытанием, возы приходилось ставить кругом — на случай атаки, люди почти не спали, вслушиваясь в шорохи и держа наготове оружие.
   Питер просил, чтобы ему тоже дали меч, но дядя снова вмешался, сказав, что это не их дело.
   — Будь спокоен, Рудвар знает свое дело, однажды при Импаке он самолично зарубил двенадцать берберов.
   — В прошлый раз, дядя, вы говорили, что берберов было восемь.
   — Это не имеет значения, главное — Рудвар надежный человек, а в округе не сыщется и двух десятков карсаматов, те же, кто есть, — лишь трусливые дезертиры.
   Прошла очередная беспокойная ночь, и, едва рассвело, Рудвар отправился на разведку. Вскоре он вернулся с хорошей новостью — следы на дорогах попадались только старые.
   Времени решили не терять и позавтракать на ходу брынзой, хлебом и водой. Питеру достался вкусный сыр и мутное пиво.
   Сначала было страшно, даже дядя забыл про свои нравоучения и настороженно смотрел по сторонам, но когда солнце прогрело воздух и охранники перестали метаться вдоль обоза, все повеселели.
   — Видишь, Питер, опасности подстерегают всякого, но лишь тот сумеет их одолеть, кто подготовился к ним надлежащим образом...
   Дядя вновь сел на любимого конька и собирался прочесть племяннику очередную лекцию, однако послышался треск кустарника и с правой обочины на дорогу вылетели около десятка всадников. Они с ходу сшибли одного из конных охранников и понеслись прямо к возу Нуха Земаниса. Казалось, ничто не сможет помешать им изрубить купца и его племянника, а затем заняться разграблением обоза, но вот щелкнул арбалет, затем второй, и двое нападавших вылетели из седел.
   Еще одного достал мечом с воза охранник — брызнула кровь, и голова отделилась от туловища.
   Откуда-то с обочины выскочил на лошади Рудвар и. заслонив собой хозяина, принял бой. Зазвучали мечи, закричали раненые, лошади вставали на дыбы, люди прыгали с возов на всадников.
   Это был не единственный очаг битвы, в кустарнике, откуда так вовремя появился Рудвар, Ниман вел бой с еще одной группой грабителей.
   Вскоре подтянулись все тридцать охранников, и враг, понеся большие потери, был с позором изгнан. Как только Нух Земанис понял это, он соскочил с воза и помчался вдоль телег, чтобы оценить возможные убытки.
   Питер остался на месте, возница, заикаясь от пережитого, пытался ему что-то сказать, но хозяйский племянник его не слышал. Он никак не мог отделаться от этой ужасной картины, когда, разбрызгивая кровь, в воздухе вертелась срубленная голова. Да, это был враг, угрожавший им с дядей смертью, но все же его было жалко.
   — Кажется, все благополучно! — выпалил дядя, взбираясь на воз и утирая пот. — Ничего нигде не продырявлено, полога целые, только помяли кое-где.
   Подъехал Рудвар, он выглядел спокойным, только его доспехи были забрызганы кровью.
   — Мы потеряли двоих человек, ваша милость.
   — Кого же?
   — Один наш — Зефус, второй индзорский.
   — Что ж... — Купец развел руками. — Вероятно, их нужно похоронить?
   — Это не займет много времени.
   — Тогда поторопитесь, а родным Зефуса я выдам его жалованье, хотя он и не дожил до конца месяца. Да что там месячное — я выдам им двухмесячное жалованье!..
   Рудвар повернул коня и поскакал туда, где после битвы разбирали тела — своих и чужих.
   — Еще легко отделались, — сказал дядя, промокнув лоб скомканным платком. Он испытывал облегчение от того, что с дорогостоящим товаром ничего не случилось.

9

   Своих погибших закопали быстро, чужих бросили на обочине вместе с оружием, их лошади разбежались.
   Обоз тронулся, и Питер перевел дух. Только сейчас он вспомнил про свой кинжал — во время нападения его обуял такой страх, что об обороне не могло быть и речи.
   Теперь рядом с возом ехали Ниман и еще двое конных охранников из Гудбурга. Помимо мечей с ними были заряженные арбалеты, а на следующей телеге сидел лучник — один из набранных в Индзоре.
   — Сиди здесь, Питер, я пробегусь вдоль обоза — мне кажется, вон там, — Земанис махнул рукой вперед, — обвязка ослабла. Если товар вывалится, не будет времени его собирать, сам видишь, что происходит...
   Когда дядя убежал, Питер решил расспросить охранников, что они думают о нападении:
   — Они больше не вернутся, Ниман?
   — Трудно сказать, ваша милость. — Помощник Рудвара оглянулся. — Вообще-то просто так они не отвязываются.
   — Но вы ведь набили их полдюжины! Вы победили их!
   — Это была только разведка, ваша милость, кто знает, сколько их здесь.
   На дереве каркнула ворона, и Питер вздрогнул. Лошади продолжали монотонно кивать головами, волоча нагруженные телеги.
   Вернулся дядя:
   — Все в порядке, на одном возу приказал перевязать полог, а так все хорошо.
   Он запрыгнул на воз и, посмотрев на угрюмого племянника, приободрил его:
   — Скоро пойдет открытая местность, там эти мерзавцы не решатся напасть на нас.
   Дядя оказался прав: через час кусты вдоль дороги стали редеть и совсем исчезли, уступив место суховатой жесткой траве, она была здесь повсюду. Открытого пространства стало больше.
   — Насколько я понял, следов копыт на дороге больше нет? — спросил Нух Земанис.
   — Нет, ваша милость, — подтвердил Ниман.
   — Значит, эти разбойники остались позади.
   Охранник ничего не ответил.
   Подъехал Рудвар, его конь тяжело поводил боками — приходилось носиться вдоль обоза, из конца в конец.
   — Как наши дела, мы оторвались от них? — спросил Земанис.
   — Боюсь, что нет. — Начальник охраны вздохнул и показал бичом вправо от дороги. — Это их тропа — они прошли по ней час назад.
   — И сколько же их было?
   — Я полагаю, не меньше полусотни.
   Нух Земанис замолчал — он выглядел растерянным.
   — Но ведь повернуть мы уже не можем!
   — Не можем, хозяин, об этом никто не говорит, до Пешехара осталось три дня пути, авось пробьемся.
   — Пробьемся, непременно пробьемся!
   Они ехали еще около получаса, пока впереди не показалась большая роща, через которую шла дорога.
   — Ниман, поезжай туда и заберись на дерево — так, чтобы мы тебя видели. Если увидишь сверху засаду или всадников на дороге, махнешь нам рукой, понял?
   — Конечно, понял.
   Обоз остановился, и только Ниман поскакал вперед.
   Не теряя времени, Рудвар стал раздавать распоряжения на случай, если его помощник подаст сигнал о приближении врага.
   Питеру с высоты воза было хорошо видно скачущего всадника. Вот Ниман исчез в зарослях, потом появился уже без лошади и стал взбираться на кряжистый дуб. Заняв удобное положение, он остался стоять на толстой ветке, прижавшись к стволу и глядя вперед, на дорогу. Никаких сигналов он не подавал, и Рудвар приказал двигаться дальше.
   — Ну вот, кажется, обошлось, — в который уже раз произнес Нух Земанис.

10

   Не обнаружив никакой опасности, обоз въехал в рощу. Она оказалась большой, а деревья в ней — высокими.
   Светило солнце, ветра не было, но птицы не пели, как будто их здесь не было вовсе. Скрип колес и звон упряжи отдавались тревожным эхом, однако люди в обозе себя успокаивали — сверху их прикрывал дозорный Ниман.
   И вдруг в одно мгновение все переменилось, роша будто ожила, и между деревьев замелькали всадники.
   Карсаматы появились как из-под земли, их обученные лошади умели лежать и быстро подниматься, когда следовало идти в атаку.
   — К оружию! Занять оборону! — прокричал Рудвар, однако было очевидно, что уже поздно. Нападавших оказалось не менее полутора сотен, с сорока ярдов они начали стрелять из луков, и в воздухе запели десятки стрел. Те со стуком впивались в борта обозов и валили людей наземь.
   В ответ защелкали арбалеты, несколько карсаматов полетели кубарем в траву, однако остальные, подбадривая себя криками, в следующее мгновение сошлись с защитниками обоза в рукопашной схватке.
   Заметив богатые одежды купца, к нему поскакали пятеро всадников. Первому из них не повезло, его срубил рослый охранник из Гудбурга, однако пока он отражал нападение остальных, стрела с белым оперением вонзилась ему в шею.
   Другой охранник увернулся от посланной в него стрелы, но был заколот подоспевшими карсаматами.
   Один разбойник на скаку вспорол полог телеги и ловко выдернул штуку шелка.
   — Прочь, грабители! Оставь, это не твое! — закричал Нух Земанис, вмиг выйдя из состояния отупения. Его ударили мечом плашмя, и купец упал в пыль, под ноги пляшущих лошадей. Вслед за дядей сдернули Питера, он слетел вниз головой, и его нарядную кипу подхватил прямо с земли один из карсаматов.
   Возница забился под телегу в надежде, что его не заметят, однако разбойники выволокли беднягу и стали избивать, валяя в пыли. Питера и Нуха Земаниса, напротив, подняли, чтобы проще было срывать одежду.
   Нарядные сюртуки и жилетки были сняты в одно мгновение, даже белье и то, схвативши за ворот, разбойники разорвали, поделив эти тряпки и попрятав в седельные сумки.
   Сопротивление еще продолжалось, горстка охранников под предводительством Рудвара упорно пробивалась к хозяину. В этом не было уже никакого смысла, однако начальник охраны действовал с упорством преданного сторожевого пса.
   Получив множество ран, он продолжал сносить тяжелым мечом одного противника за другим. Вот он уже с последним помощником, а вот совсем один. Стрелы лязгали по его кирасе, ломались или уходили в рикошет, старый служака был будто заговорен, но, не дойдя всего пары шагов до раздетых и избитых Питера и Нуха Земаниса, Рудвар получил удар мечом и упал как подкошенный. Это послужило сигналом, и разбойники бросились вспарывать на возах полога и разбрасывать товар.
   — Что вы делаете! — снова завопил Нух Земанис и, схватив ближайшего из карсаматов за ворот, стал трясти его что есть силы. Кочевник оттолкнул безумного купца, выхватил кривой меч и точным ударом срубил ему голову.
   Питер видел это и не видел, он отказывался верить в то, чему оказался свидетелем, все поплыло перед его глазами, и он бессильно опустился на дорогу.

11

   Ссадины на теле горели огнем, по щеке из рассеченной брови стекала кровь. Питеру казалось, что мир вокруг него закончился. Роющиеся в грудах растерзанного товара кочевники виделись ему крысами, дерущимися над останками павшего животного.
   Внезапно их визг и рычание прекратились. Вдоль разграбленного обоза ехал всадник, выражение лица которого и богатая одежда говорили о том, что он не относится к беспокойному племени простых карсаматов.
   Рядовые разбойники с опаской посматривали на этого властного человека, те, кто успел что-то схватить, бросили добычу на землю.
   Воспользовавшись этой заминкой, израненный Рудвар поднялся на ноги и из последних сил стал наносить удары опешившим врагам.
   — Беги, Питер! Беги!
   Этот приказ не отрезвил мальчишку, однако пробудил в нем желание спастись. Вскочив, он рванулся в лес, не чувствуя под ногами колючек и не до конца понимая, куда бежит. Продравшись сквозь густой кустарник, Питер свалился в песчаный овраг и, лишь ощутив под ногами влагу, перевел дух и огляделся.
   С обеих сторон возвышались крутые, оплетенные корнями обрывистые берега. О том, чтобы быстро выбраться, не могло быть и речи, а погоня, должно быть, шла уже по пятам.
   Разглядев меж свисавшими корнями углубление в обрыве, Питер решил, что пока сгодится и такое убежище.
   Тем временем предводитель карсаматов со скукой наблюдал за тем, как его соплеменники добивают ожившего вдруг гуира. На этот раз для верности ему отсекли голову, и двое кочевников поднесли ее предводителю на щите.
   Посмотрев на закрытые глаза, залитую кровью черную бороду и множество старых шрамов, предводитель произнес:
   — Славный был солдат, похороните его вместе с головой — он этого заслужил.
   — А что делать с купцом, эрмай Теллир?
   — Хорошо бы бросить его шакалам, но мы не должны оставлять на дороге следов. — Теллир обернулся и позвал: — Арнух!
   От сваленных в кучу трупов поднялась сгорбленная фигура и странной походкой, словно на носочках, зарысила к хозяину.
   Это был эртадонт — существо из сумеречного мира. Теллир купил его у эберийского колдуна, отдав взамен пятнадцать девственниц для жертвенных ритуалов. Арнух был верен, как собака, ему требовалась свежая кровь, а там, где проходил Теллир, ее всегда хватало. Вот и сейчас, когда хозяин оторвал эртадонта от пиршества, волчья пасть и когти существа были окрашены кровью.
   — Найди мальчишку, Арнух, он убежал в лес.
   Эртадонт зарычал и недовольно потряс головой. Запряженные в возы лошади испуганно заржали и попытались вырваться из упряжи, карсаматам стоило труда удержать их.
   — Знаю, что ты еще не насытился, но мальчишку нужно вернуть — мне дорог каждый пленник, эти ослы и так всех перебили. Вперед, Арнух, найди его, и тогда сможешь продолжить...
   Чудовище еще раз встряхнуло головой и, легко перемахнув через воз, побежало в лес.
   — Вы трое — идите за ним! — приказал Теллир, и карсаматы с опаской последовали за Арнухом.
   Питер стоял под навесом из сплетенных корней, и в голове его носились обрывки бессвязных мыслей. Он был слишком потрясен, чтобы принимать какие-то решения.
   Под ногами проскользнула черная змейка, но Питер ее не заметил. Его тело сотрясала мелкая дрожь, ноги подгибались от усталости, хотелось проснуться, чтобы увидеть в окне солнце и посмеяться над ночными страхами, однако ночь и не думала заканчиваться.
   Послышался шорох осыпавшегося песка, потом тяжелые шаги. Питер затаил дыхание. Откуда-то потянуло падалью, да так сильно, что он почувствовал приступ тошноты.
   Совсем рядом раздался низкий утробный рык, и в убежище Питера заглянула страшная рожа. Обнажив клыки, чудовище ударило по сплетенным корням когтистой лапой.
   «Ну и ладно, скорей бы уж...» — смирился Питер, ожидая жгучего удара когтями-лезвиями.
   — Пошел! Пошел, тебе говорят!
   — Уходи, хватит! — закричали рядом на два голоса. Чудовище взревело и резко повернулось, чтобы отогнать назойливых карсаматов, однако они знали, что с ними будет, если эртадонт сожрет пленника. Наконечники трех копий были нацелены в морду чудовищу, и оно было вынуждено отступить. Какой смысл драться, если на дороге десятки растерзанных трупов? Монстр подпрыгнул и по корневищам выбрался из оврага.
   — Эй ты, выходи скорее, знаешь! — приказал Питеру один из воинов, но тот отрицательно замотал головой, забиваясь в глубь пещеры.
   — Выходи, дурак-собака, если этот вернется — тебе несдобровать, знаешь! — крикнул второй.
   — Выходи, знаешь! Все равно вытащим!
   Питер понял, что упрямиться бессмысленно, и выбрался наружу.

12

   Его привели на дорогу. Все товары, что были сброшены на землю, карсаматы вернули на возы и увязали как могли. Трупы оттащили в рощу — подальше от дороги.
   Питера подвели к Теллиру. Тот посмотрел на дрожащего подростка, размышляя, тащить ли его с собой или убить прямо здесь — уж больно он был тщедушен и мог не выдержать дороги.
   — Где его одежда?
   Карсаматы переглянулись, боясь отвечать.
   — Снимите одежду с убитых, нужно его одеть.
   Воины бросились исполнять приказ и притащили перемазанный в крови кафтан, такие же штаны и башмаки, в которых хлюпала кровь. Впрочем, Питер не обратил на это внимания — ему приказали одеться, и он оделся. Потом его присоединили к группе уцелевших пленников — всего их набралось двенадцать.
   — Все! Трогай! — крикнул Теллир, и занявшие места возниц карсаматы стали подгонять лошадей гортанными выкриками.
   Как проехал обоз, погнали пленников. Их охраняли четверо конных воинов с длинными пиками, которыми они кололи всякого, кто, забываясь, выходил на обочину дороги.