В следующем зале отвратительные крики, скрип челюстей и жуткий шорох множества крыльев. На демонов набросились огромные летучие мыши. Я стрелял с обеих рук, демоны отбивались от нетопырей достаточно успешно, зал сотрясался от крика, визга, рева.
– Винцеремос!.. – прокричал я подбадривающее. – Версинжеторикс!
– Здесь! – вскрикнул один из демонов.
– Молодец! – крикнул я малость обалдело. – Продолжай!
Неважно, если какой лозунг не поймут, им важнее слышать мой трубный глас, ибо слух, что военачальник погиб, может заставить даже побеждающих все бросить и бежать, сломя голову, бросая оружие.
– За Галилея! – кричал я страшным голосом. – Долой мрак и мракобесие!.. Ура!.. Щэ нэ вмэрла Украина!.. Падриа о муэртэ!
На верху лестницы, что ведет на третий этаж, появился, загораживая дорогу, человек в темном плаще. Капюшон поднят, открывая крупное суровое лицо. С двух сторон выходят без спешки и останавливаются за его спиной рослые воины в железе, с короткими копьями, топорами и широкими мечами.
– Колдун? – крикнул я. – Ты можешь сдаться. Ты и твои люди.
Человек в плаще раздвинул губы в недоброй усмешке.
– Безумец!.. Ты еще не понял, как мало у тебя сил.
– Здесь много и не надо, – ответил я нагло. – Сложи оружие… и спускайся с поднятыми руками. Нет, лучше за голову. И лицом к стене. С мешком на голове.
– Это все? – спросил он с интересом.
Я подумал и добавил:
– И повязкой на глазах.
Его улыбка стал шире, я передернул плечами, жутковато, когда глаза остаются холодными и злыми, а губы растягиваются вширь, словно другим человеком.
– Сдавайся ты, – ответил он. – Мы посмотрим, может быть, как-то сумеем тебя использовать.
– Это я тебя сейчас попользую, – пообещал я. – Во всех камасутрах. Казанова с ума сойдет. Вперед, ребята!.. Пленных не брать.
Колдун широко распахнул рот, все еще смеющийся, с белыми ровными зубами, но зубы начали быстро удлиняться, превратились не в клыки, а в нечто отвратительно жуткое, длинное и тонкое, как змеиные зубы, похожие на грязные костяные иглы.
– Ты пришел сюда зря…
Он ринулся по ступенькам навстречу, стремясь сшибить всей массой. Я быстро сдвинулся вбок, мой кулак встретил его с такой силой, что лицо вмялось, как арбуз. Кровь брызнула горячими струями, а сам он, перекрутившись вокруг моего кулака, как на перекладине, исчез.
Во мне нечто звериное заорало, я бросился вперед, распираемый пещерностью, силы столько, что вот-вот лопну. Навстречу выбегают люди и существа, исчезают с жалобными криками под ударами моего меча и выстрелами из болтера.
Я перепрыгивал по две ступеньки, успевая рубить, топтать, повергать, калечить, ревел и рычал, за мной неслись, обгоняя меня и первыми врываясь на этаж, доверившиеся мне демоны.
Сцепив зубы, я орудовал двумя руками, схватывая взглядом все детали, замечая и успевая отражать удары и наносить в ответ, стараясь делать это кротко и по-христиански: сторицей.
Адреналин настолько обострил все чувства и ускорил движения, что все кажутся плавающими в воде. Сейчас на меня замедленно бросились четверо, трое с копьями, один с топором. Я одним взмахом срубил нацеленные в меня наконечники копий, достал мечом в плечо четвертого и еще успел троих сразить выстрелами из болтера.
– Бей, руби, круши!.. – заорал я.
– Да здравствует культура!.. – пропищал Серфик.
– Молодец, малявка, – одобрил я. – Руби, ломай!.. За высокую нравственность!.. Вперед, канальи!
– Вперед, канальи! – восторженно пискнула эта красная искорка.
Часть демонов разбежалась по этажу, зачищая внутренние помещения, а я с ударным отрядом ринулся вверх по лестнице на четвертый этаж.
С пятого навстречу торопливо сбежали закованные в железо воины в полтора раза выше меня, гротескно вытянутые, с длинными лицами, похожие на мумии.
С ходу выстроились и пошли вперед в три ряда, сомкнув щиты и выставив копья. Демоны налетели, как татаро-монгольская орда. Брызнула кровь, раздались крики, визг, вопли, а гиганты шагнули вперед, топча упавших.
Демоны дрались отчаянно, гибли, но лишь одного-двух удалось вырвать из рядов противника и торопливо терзать, но этих убили копьями в спину.
– Не отступать! – заорал я. – Отступать некуда, позади – я!
Я стрелял из обоих болтеров, воины вздрагивали от ударов, останавливались, но никто не падал, словно усиленно заживляют тяжелые проникающие раны.
Из задних рядов демонов протолкался огромный пылающий, как ядро звезды, раскаленный добела гигант. Рассыпая протуберанцы, он навалился на ряды противника, я впервые услышал с их стороны крики ужаса и боли. Задние воины еще шли, но передние остановились, попятились, сбились в кучу.
Я видел, как загорелись волосы, одежда, а металлические доспехи мгновенно раскалились и потекли багровыми струйками. Один из воинов, слепой от боли, понесся, не разбирая дороги, прямо на меня.
Я ударил его в лицо, на моем кулаке осталась прилипшая кожа, она легко снялась со всего лица. Я стиснул зубы и отвернулся, не желая смотреть на красное месиво заживо сваренного лица. Демон закрутил смерч вокруг отряда, жар усилился, я видел, как лопаются головы, кровь выбрызгивается и не успевает упасть на землю, как испаряется, а пепел подхватывает невесть откуда взявшийся ветер.
Свирепый ураган срывал кожу, мясо, капли крови казались отсюда мельтешащей мошкарой. Люди уже не кричали, падали, роняя из рук раскаленное оружие, что начинает плавиться.
Кости не успели сгореть, их подхватил вихрь и унес. Я рассмотрел в вихре искаженное яростью призрачное лицо, крикнул с воодушевлением:
– Мы ломим, гнутся шведы!.. Вперед, за гуманизм! Не оставлять камня на камне…
– Камня на камне! – раздался восторженный писк над ухом. – Гуманизм наступает!
– Ура! – прокричал я. – Вперед, орлы!.. Серфик, где главный маг?
Он вцепился всеми четырьмя лапками в мое ухо и прокричал, перекрывая шум битвы:
– Верховный?
– Ну да, Верховный! Где он?
В ухе пропищало:
– Верховный Маг пока даже не знает о нас!
Я вскрикнул потрясенно:
– Как это?.. А все эти чудовища, что напали на нас…
Писк стал тревожнее:
– Они просто живут здесь. Магу они любопытны… У него есть и чудовища, которых он создал сам. Они… разные. Вон там сейчас готовятся напасть горгульи… Некоторые, правда, не совсем простые. Наверное, маг что-то с ними делал, а потом про них забыл. Так что, мой повелитель, нам до мага еще далеко.
– Далеко? – вскричал я. – У меня половина войска уже полегла!
– Но ведь с вами гуманизм? – спросил он печально.
– Да, – ответил я со вздохом. – А гуманизм обязан победить. Вперед, канальи!.. Не останавливаться на пятом! Враг только и ждет, что будем дробить силы!..
– Выше и выше, – пропищал Серфик.
– Вперед! – взревел я. – Поднимаем знамя культуры еще выше! На шестой этаж.
Навстречу вылетела стая огромных летучих мышей, я было перевел дух, но демоны отмахивались от них панически, кричали, головы многих сразу окрасились кровью.
Я лихорадочно стрелял из обоих болтеров. Летучие мыши оказались с металлическими головами и когтями, что-то новое в генетике, а я, оказывается, совсем не такой уж и любитель прогресса. На меня налетели стаей, пришлось убрать болтеры и отмахиваться мечом, торопливо вращая, как лопастью пропеллера. Меч рубил мягкие тела, как листки мокрой бумаги, иногда чуть звякало, брызгали искры.
На шестом этаже вправо и влево уводят металлические коридоры, похожие на внутренности исполинских труб, холодный блеск, стерильная чистота, ювелирность отделки…
А дальше коридоры перекрыты толстой паутиной от пола и до потолка. За первой – вторая, третья, четвертая, все разные, словно пауки самозабвенно соревновались в художественном творчестве,
Я остановился в замешательстве, демоны набросились на паутину и дергали, стараясь порвать или хотя бы отодрать от стен, другие побежали по лестнице наверх.
– Зачем столько этой дряни? – спросил я с отвращением. – Или это андеграунд?
Серфик пискнул:
– Она собирает магию.
– А я думал, мух.
Но прикусил язык, из такой паутины не выберутся даже зайцы. А то и кабаны.
– Вперед! – закричал я запоздало в спины демонам, что бежали мимо меня по лестнице. – Установим и там царство высокой культуры!.. Ура!
Этаж выше весь погружен во тьму, я слышал, как разъяренные демоны носятся, натыкаясь на стены, слышится сухой треск, шипение от боли.
– Маги видят в темноте, – прошептал Серфик, – видят невидимое, видят сквозь стены…
– Свет победит Тьму, – сказал я мудро. – Fiat lux!
Шарик света вспыхнул неожиданно ярко, даже злобно, начал пожирать тьму, потому что это не просто тьма, а магическая тьма, а свет я создал не магический, а паладинский.
Зал огромен, демоны в темноте разбрелись далеко, в самом центра зала колодец, наполненный водой по самые края, а прямо передо мной оказался воин на голову выше меня, в старинных доспехах, лицо яростное, в глазах безумие.
Я не успел сказать «мама», как стальной кулак ударил меня в лицо. Хрустнули хрящи и кости, соленым заполнило рот. Я взвыл от резкой боли в сломанном носе. Рука метнулась к мечу, но гигант ударил снова, я отлетел на несколько шагов и проехал на спине.
Он догнал быстро, я едва успел выхватить меч, как он ударил по руке, и меч выпал из онемевших пальцев. Я не успел увернуться, сильный удар ногой подбросил меня в воздух.
Я вскрикнул, изо рта брызнула кровь, снова обрушился на пол всей тяжестью. Этот стальной монстр оказался быстр, гораздо быстрее, чем я ожидал. Судя по его стальным кулакам, убьет с одного удара, если попадет хорошо, и я взмок, задыхался, легкие в огне, но откатывался, старался избежать смертельного удара, мечтал хотя бы дать подножку, однако монстр тяжел, как скала, а удары сокрушают ребра, ломают грудные кости, я вскрикивал и отползал, а он шел за мной, быстрый и свирепый.
К нам уже бежали два быстрых демона и, не раздумывая, прыгнули на гиганта. Он пошатнулся, но устоял, правая рука захватила одного из повисших на плечах. Тот закричал, шкура лопнула, обнажив красное мясо, брызнула кровь.
Я торопливо поднялся, в голове бьют колокола, сорвал с пояса молот. Гигант содрал с себя второго и безжалостно раздавил, наслаждаясь властью над противником. Демон страшно кричал от боли, кости трещали, перемалываясь в мелкую гальку.
Молот ударил гиганта в грудь, однако тот лишь покачнулся и отступил. Не веря себе, я поймал молот и метнул снова. Гигант снова устоял, для равновесия сделав шаг назад.
– Все назад! – велел я набежавшим демонам. – Он мой!
Они остановились, глядя исподлобья, готовые броситься в любой момент. Сцепив зубы, я начал осторожно отходить в сторону, все время бросая молот, выхватывая из воздуха и снова бросая. Гигант разворачивался ко мне лицом, пытался сделать шаг, но сокрушающие удары заставляли его отступать…
…Последний удар сотряс, как удар дровосека дерево. Гигант отшагнул для равновесия, но споткнулся о невысокий бортик колодца. Огромные руки затрепыхали в воздухе, как крылья стальной бабочки, стараясь удержать равновесие. Тяжелое тело качнулось и ударилось в ровную гладь воды.
Брызги взлетели едва не до самого свода. Я поймал молот усталой дланью и сказал хрипло:
– Успешного плаванья, Василий Иванович!..
Серфик пропищал в ужасе:
– Этот колодец идет до самой преисподней!
– Лучше глубоко тонуть, – сказал я, – чем мелко плавать. Вперед, канальи! Это что, восьмой этаж?.. Ничего, пешком полезно!
Глава 7
Этот зал показался музеем палеонтологии: исполинские скелеты динозавров, птеродактили, с распростертыми крыльями подвешенные к потолку, бронированные травоядные, но спустя мгновение я сообразил, что не было таких динозавров, как и всех прочих, застывших здесь в страшных позах.
– Ах ты, евгеник гребаный, – прошипел я. – Ах ты, доктор Менгеле… Да тебя от имени зеленых можно распять прямо на стене во имя гуманизма и милосердия…
Серфик носится вокруг, словно пчела вокруг ворующего мед медведя, пищит возбужденно, я оглядывался по сторонам озверело, противника не видно, побежал дальше. Демоны нестройной толпой понеслись следом, стуча копытами, когтями, хвостами и гремя чешуей.
Я вбежал в следующий зал, где сразу перешел на робкий шаг и ощутил, что начинаю говорить шепотом. Стены здесь не стены, а каждый дюйм – статуи, барельефы, даже толстые полуколонны, выступающие из других архитектурных излишеств, от пола и до свода из оскаленных морд, разинутых пастей, шипастых хвостов и разинутых клювов.
Из-за синего света почудилось, что попал в зимнюю ночь, когда именно такая вот холодная синь, нет летучих мышей, зато волки стаями, хозяева не только леса, но и деревень.
В своде узкая щель, струится свет, но и он странным образом превращается в холодно-синий.
На той половине зала не колодец, а целый бассейн, оттуда медленно поднимаются, не тревожа воды, крупные шары с металлическим блеском на мокрых боках. Их словно бы уносит ветром ввысь и в сторону. И кажется, я такие странные шары пару раз видел именно на Севере.
Я прокричал в недоумении:
– Но где же Верховный Маг? Почему не вмешивается?
Сферфик пропищал:
– Для него наше вторжение слишком мелко…
Я охнул.
– Все еще мелко? Он что, бог?
– Он маг, – пояснил Сферфик грустно. – Он властелин демонов.
– Но он же видит, что разносят его дворец!
– Восстановит его щелчком пальцев. Может быть, ему просто интересно, куда добежим. Может быть, занят разгадками магических книг и не желает отвлекаться на пустяки.
Я прорычал:
– Ничего, мы ему покажем пустячки! Ты не можешь посмотреть, что он делает?
Он даже отпрянул в испуге, я едва расслышал его дрожащий в ужасе голосок:
– Ни один демон… никто-никто не может видеть мага, когда он закрывается магическим плащом!
– Если плащ не дырявый, – ответил я. – Кажется, этот этаж последний?
– Не знаю, я ничего не знаю! Я ма-а-а-аленький…
– Зато удаленький, – подбодрил я. – Ты со мной, а это, считай, геройство.
На той стороне зала богато украшенная дверь из двух створок, на засове, а в петлях кокетливо размалеванный фигурками висячий замок.
Я посмотрел подозрительно, дверь слишком декоративная, чтобы выдержала натиск, и замок какой-то несерьезный. Я взвесил его на ладони, сараи запирают на пудовые, а здесь не сарай…
– Что-то магическое? – спросил я.
Демоны за моей спиной смотрели тупо, вперед протолкался один огромный, как бык, и тяжелый, как носорог. Не говоря ни слова, он нагнул массивную, как валун, голову и ринулся на дверь.
Я крикнул запоздало:
– Погоди, вдруг там сигнализация…
Он ударился всем телом, замок треснул и рассыпался. Половинки начали распахиваться, блеснула молния, и грянул гром. Слепящая молния ударила в демона. Он закричал в смертельной муке, колени подогнулись, рухнул, весь объятый холодным синим огнем, а еще через пару мгновений его тело рассыпалось на куски, и крик оборвался.
Похожий на него демон, перепрыгнув через собрата, ворвался в зал, за ним вбежали такие же крупные и пылающие яростью. Я крикнул разлетевшимся осколкам:
– Мы отомстим и за тебя, друг!.. На обломках самовластья напишу ваши имена!..
Мы оказались в странной исполинской пещере, похожей на каверну в огромном куске металла. Высокий свод в стальных блестящих сталактитах, стены неровные, словно мы в беззубом рту старика, стены в неприятных наплывах и наростах, металлический пол в странных наледях, будто расплавленное железо вытекало уменьшающими порциями и застывало, как лед.
Слишком много металла, мелькнула мысль. Ни одна цивилизация не может столько выплавить, а здесь все железо и железо…
Вспыхнул яркий свет. В центре зала повисло призрачное лицо размером с шар монгольфье. Стены просвечивают, но я отчетливо видел поры на мясистом носу, глубокие носогубные складки и запавшие глаза под седыми кустистыми бровями.
– Кто посмел? – раздался могучий объемный голос.
– Ты искал меня всюду? – закричал я. – Теперь тебя ищу я!
Гигантское лицо искривилось в усмешке.
– Ого, какие речи… Таких вообще не слыхал. Откуда ты, насекомое?
– Это неважно! – крикнул я. – Важнее то, куда отправишься ты. Вперед, ребята!.. Если враг не сдается, его уничтожают. Добьем фашистскую гадину в ее логове.
Глаза прищурились, еще без гнева, но уже в раздражении.
– Смелость, смелость… Но к старшим надо бы уважения побольше…
– Я уважаю тех старших, – прокричал я, – кто с возрастом набирается мудрости, а не… ну, ты понял, короче!
– Ты еще не знаешь, – произнес он насмешливо, – мудр я или не мудр, а уже судишь.
– Ты подсылал ко мне киллеров, – огрызнулся я. – Теперь пора отвечать.
– Перед тобой?
– Да, – ответил я запальчиво. – Как перед представителем общественности! Но я гуманист и могу еще принять капитуляцию! Безоговорочную!
Он покачал головой:
– Какие речи, какие речи… Узнаю себя в молодости. Ты хочешь найти ко мне дорогу?
– Да!
– Оттуда нет дороги, – ответил он спокойно. – Тем более обратно. Но ладно, я для вас сделаю…
Лицо исчезло, через пару мгновений в одной из стен начал расти пузырь, лопнул, оставив металлические брызги на полу, а в стене образовалась широкая дыра.
Я подбежал ближе, это не дыра, а туннель в сплошном металле, очень небрежно вырезанный, от стен еще несет жаром, но шагов через двадцать-тридцать блестит свет солнечного спектра, там еще зал…
– Последний бой, – сказал я кратко. – Двести веков смотрят на вас с высоты свода этой пещеры! Вперед, за истинный гуманизм!
Я первым ринулся в туннель, спотыкался и перепрыгивал колдобины из стали. Следом топотали демоны, рычали и толкались, взвизгивали, на бегу зацеплялись за острые и горячие заусеницы стен, оставляя клочья шерсти, чешуи и толстой кожи.
Нас вынесло в исполинский мрачный зал, здесь стены и свод тоже из металла, веет холодом и нечеловеческим разумом. Или существованием. По стенам проложены рельсы, полозья, во множестве скользят громоздкие механизмы, сверху неумолчный лязг, а когда я устрашенно вскинул голову, то невольно втянул голову в плечи.
Сотни странных машин, похожих на огромных металлических жуков, стягиваются в кучу, сверкают искры, будто работает электросварка, скрежет, снизу поднимаются эти странные механизмы, в стенах люки, оттуда выползают эти жуки и тоже лезут наверх.
Зал оказался не залом, а так, крохотным предбанником: дальше открылся настоящий, что-то вроде ангара для супердирижаблей. Свод теряется во мраке, стены едва видны, высоко над головами проложены висячие рельсы, по ним то и дело стремительно проскакивают тележки, если это тележки.
Я все еще, раскрыв рот, таращил глаза, когда ко мне подбежал Плантагенет, сказал хрипло:
– Повелитель, Верховный Маг уже рядом.
– Где?
– Я чую его присутствие. И другие чуют.
Я оглянулся на демонов, они сейчас похожи на жалкую стаю овец, увидевших стаю даже не волков, а тигров.
– Братья, – сказал я торжественно, – мы одной крови, вы и я, если говорить иносказательно и красиво. Так победим же или умрем, но лучше пусть умрет наш угнетатель. За честь рода! Вперед!..
Плантагенет, к моему изумлению, ринулся первым. Мощь Великого Мага безмерна, стучало у меня в черепе яростное. Ишь, как одним движением проломил стальную гору! Он и сейчас сильнее меня со всеми моими демонами. Но есть шанс, что в этом как раз и таится его уязвимое место. Маги стали бы властелинами, бессмертными и вечно неуязвимыми, если бы… не оставались людьми. Людьми, со всеми людскими пороками, тщеславием, гордыней и хвастовством.
Это богомол или паук, завидев жертву, убивает ее моментально, не теряя ни секунды. Человек тоже, пока слаб, убивает сразу. Но когда его мощь возрастает, ему уже мало просто убить. Ему хочется поглумиться над жертвой. Ему надо рассказать, как он его подпускал все ближе, чтобы посмеяться, побахвалиться. Потом только убить, но затем, по мере роста мощи, вообще захватить противника в плен и бросить в подвал, куда приходить, чтобы посмеяться над пленником.
Он наслаждается своей властью причинять боль и страдания, придумывает новые пытки, а когда на горизонте появляется новый противник, то маг сперва даже делает вид, что отступает, чтобы у того взыграл боевой дух.
Возможно, сейчас тоже наблюдает, посмеиваясь, как мы с великим трудом разносим его нарочито хилые заборы. Может быть, даже позволит вышибить двери в его последнюю комнату и будет смотреть, хихикая, как мы избиваем его слабую челядь, уверенные, что побеждаем…
Мы вбежали в комнату, что уже совсем не зал, а странные апартаменты: под стенами доспехи в рост человека, невероятная смесь высоких технологий с древней Элладой: шлемы с боковыми пластинами, укрывающими щеки до подбородка, хорошо проработанные кирасы с затейливым барельефом, закрытые металлом плечи, однако бицепсы и трицепсы должны оставаться голыми вплоть до латных рукавиц.
Из стены к нам ведет роскошная лестница: по обеим сторонам сверкают золотом статуи, ступени под дорогим красным ковром, изысканный свет, все намекает на то, что самая главная сволочь там, за стеной, где нет и намека на двери.
Я остановился, демоны сгрудились за мной, я видел откровенный ужас на их мордах, в их согнутых фигурах. Даже запах страха стал ощутимым и тяжелым грузом ложится на плечи.
Справа и слева от лестницы грозно блестят металлические статуи рыцарей такой древней эпохи, что я ощутил благоговейный страх. Чувствуется то ли Месопотамия, то ли Гиксосия… нет, тут скорее уж атланты или лемурийцы из Гондваны, слишком нечеловеческое, словно отливали или ваяли не люди, а продвинутые до вершин неандертальцы, что вообще-то люди, но не совсем, не совсем…
И хотя надо зыркать по сторонам, я отупело смотрел в металлическое лицо статуи.
– Это кто? – спросил я.
– Это древнее, – поспешно ответил Плантагенет. – Это самое древнее, что найдено.
– Просто украшение?
– Да, – ответил Плантагенет.
– Да, – подтвердил другой демон.
– Да, – сказал еще один и замер, раскрыв рот.
Стена вспыхнула белым слепящим светом. Раздался треск, из верхней части, почти под высоким сводом, выпал огромный кусок. Трепет пробежал по моим нервам, по ту сторону стены блещет неземной свет, белый огонь звездных температур, быстро появляются и мгновенно пропадают странные структуры.
Пахнуло жаром, из белого огня вышел высокий поджарый человек. Одежда полыхает жарко, как и вся кожа, но едва сделал два шага, огонь погас, лохмотья превратились в безукоризненный камзол и синие брюки, даже на сапогах ни следа огня. Лицо, черное и потрескавшееся, как древесный уголь, казалось страшнее смерти, но угольно-черные и глубокие трещины исчезли, словно сильным ветром сдуло черноту.
Он был все так же холоден и сдержан, только вздувшиеся желваки и океан ярости в глазах выдавали его чувства.
– Так вот какое существо, – проговорил он шипящим, как у Плантагенета, голосом. – Долго же тебе везло.
– Повезет еще больше, – пообещал я.
– Твое везение кончилось, – бросил он.
Я оглянулся, удивляясь внезапной тишине. Все мои демоны застыли, как статуи, на некоторых уже выступил иней.
– Прекрасно, – сказал я дрогнувшим голосом, – спасибо, это идеальная обстановка. Никто не мешает, можем спокойно приступать к переговорам…
– Что?
– Я хотел бы выяснить, – сказал я, – что вы из-под меня хотите, преследуя с таким маниакальным упорством, несолидным для такого… гм… с виду неглупого человека… Мы могли бы сотрудничать к обоюдной пользе…
Красные глаза колдуна, где нет ни зрачка, ни сетчатки, а глазное яблоко целиком как раскаленный уголь из костра, вспыхнули, на лицо пал багровый свет. Я содрогнулся от ощущения недоброй силы. Он начал говорить, и я видел, как разгорелись и заполыхали огнем крылья носа, а изо рта начали вылетать сперва клубы дыма, а затем и огня.
– Ты посмел… Ты посмел…
– Я лишь предложил переговоры, – сказал я, защищаясь. – Вы можете предъявить свои условия, я – свои, обсудим, поговорим…
Я ожидал, что с этой самой высокой ступеньки лестницы, под самым сводом, начнет спускаться медленно и величественно, подавляя меня величавостью и державностью движений, однако он моментально превратился в гигантскую летучую мышь размером с летающего быка.
Моя пальцы сжали болтер, но маг пронесся над моей головой с такой скоростью, что я услышал только, катясь кубарем, жуткий щелчок страшных челюстей над головой.
Куда он исчез, я не видел, а когда вскочил и хотел выстрелить вслед, под высокими сводами звучал лишь дьявольский хохот.
– Ничтожество!.. Что ты можешь?
– Я пришел на переговоры не с пустыми руками, – заверил я быстро.
– Переговоры? – прогремел голос. – Для этого ты ломал мой прекраснейший из дворцов?
– Так всегда делается! – объяснил я. – Чтобы облегчить взаимопонимание… Предварительная подготовка с элементами силовой акробатики. Это мировая практика, не я ее придумал…
Он крикнул обрекающим голосом:
– Сейчас ты умрешь!
– Не спеши! – вскрикнул я с возмущением дипломата. – Мы же только начали мирный диалог…
Глава 8
Страшный удар из пустоты обрушился в мою челюсть. Я отшатнулся, рот наполнился кровью, в голове помутилось. Второй удар бросил меня на землю, я уже увидел призрачное тело, бьет кулаками с надетыми на пальцы кастетами, мог бы как-то иначе, но не хочет отказывать себе в удовольствии уничтожить врага лично, чтобы ему было больно и страшно, чтобы хрипел и выплевывал выбитые зубы…